Пропала "Простата", просьба вернуть за вознаграждение (джен)

Как выглядела простата, Поттер не знал, такие материи его ранее как-то не интересовали — он искренне считал себя натуралом. И если бы не Снейп со своими извращениями — вряд ли вообще когда-то задался бы подобным вопросом. Но служба есть служба, и к поиску “Простаты” пришлось приступить незамедлительно, действуя при этом с изрядной долей осторожности — Снейп категорически не хотел раскрывать свое новое хобби перед широкой общественностью, и, положа руку на сердце, Поттер его понимал.

Для начала имело смысл проверить всех врагов Снейпа — учитывая рыночную цену “Простаты”, это вполне могла быть осознанная диверсия, призванная навредить бывшему профессору Зельеварения. Однако только на составление списка этих самых врагов ушло три дня, и Поттер абсолютно не горел желанием узнавать, сколько времени уйдет на его отработку, поэтому поспешил перейти к рассмотрению других версий.

Версия с тайным поклонником была сомнительной, но ее не следовало так быстро сбрасывать со счетов. Перекупщики в Лютном вряд ли заинтересовались бы подобным искусством, да и специализировались они обычно на магических артефактах, а не на всякой мазне — но если был заказ, они вполне могли запачкать руки и в этом дурно пахнущем деле. Под подозрение также попали все выпускники Слизерина — кто-то из них вполне мог узнать секрет Снейпа и захотеть обзавестись его картиной на память о бывшем декане. Тут Поттер пообещал себе не узнавать о хобби МакГонагалл — мало ли чем увлеклась нынешняя директор Хогвартса. Тем более, он слышал, будто она тоже на диво активно интересуется маггловскими методами терапии.

Новые имена все продолжали и продолжали появляться в списке, верхний край которого уже полчаса как упал со стола, и теперь свиток стелился через весь кабинет — благо кабинет у Поттера, как у рядового аврора, был совсем крошечный. Количество версий, требующих отработки, навевало уныние, а заодно и понимание — работать ближайшее время предстоит без выходных, ибо долго жить без своей “Простаты” Снейп точно не согласится.

Неизвестно, как бы закончилось это дело, не попадись Поттеру под руку свежий выпуск “Ведьмополитена”, на обложке которого красовалась Астория Гринграсс — вернее, теперь уже Малфой — она хвасталась коллекцией современной живописи, которую Драко Малфой подарил ей на свадьбу. Поттер слабо себе представлял, зачем дарить невесте “Простату”, однако для простого совпадения это было слишком уж странно, поэтому следующим утром он, даже не заходя в аврорат, отправился спасать честь Снейпа.

И теперь, несколько часов спустя, пребывая в прекрасном расположении духа, он мирно попивал кофе у себя в кабинете и размышлял над тем, написать ли Снейпу письмо или сообщить новости лично. Однако прийти к окончательному решению он так и не успел, поскольку дверь в его кабинет резко распахнулась, положив тем самым конец всем его колебаниям — на пороге стоял объект его раздумий собственной персоной.

— Что-то вы не торопитесь, — “поприветствовал” его вошедший, без приглашения усаживаясь на стул для посетителей.

— Ну, вы же сами понимаете, поиск “Простаты” — дело деликатное, — развел руками Поттер, которого явление Снейпа ничуть не огорчило, а наоборот, скорее порадовало, хотя и нарушило часть планов. Проблема была в том, что картину он, конечно, нашел, вот только его очень просили не рассказывать, где. — Не могу же я у всех подозреваемых спрашивать, видели ли они вашу “Простату” или нет. Так и уважаемых волшебников оскорбить недолго.

Поттер решил откровенно тянуть время. С появлением Снейпа его жизнь опять превратилась в какой-то странный театр абсурда — сначала эта нелепая выставка, потом абсолютно бессмысленные поиски, закончившиеся приступом откровенно истерического хохота в Малфой-мэноре, когда Гарри понял, что, собирая коллекцию картин для своей невесты, Драко перепутал “Простату” с “Простотой”, и в итоге подарил именно первую. Малфой, впрочем, и сам смеялся, искренне надеясь, что Астория тоже неправильно поняла название — потому что иначе ситуация становилась слишком двусмысленной. Тем более, что “Простата” была ее любимой картиной из всей коллекции.

И теперь кульминацией этого абсурда стало явление самого Снейпа, которому сейчас необходимо вернуть его собственность, при этом каким-то образом не обидев. Вряд ли тому придется по душе легенда, что картина была найдена в мусорке, хотя такая версия, с точки зрения Поттера, и была бы куда более правдоподобной, чем ее реальное местонахождение.

— Вы плохо стараетесь, Поттер, — Снейп возмущенно скрестил руки на груди, хмуро оглядывая кабинет, все еще заваленный списками подозреваемых.

И тут Гарри не выдержал — все тщательно подавляемое на протяжении последних дней раздражение вырвалось наружу. Он схватил со стола груду свитков — первый список подозреваемых — и швырнул ими в Снейпа.

— Плохо стараюсь, говорите? Вот, почитайте! — закричал он. — Пришли тут со своими “Простатой” и “Пенисом”, будто у меня других дел нет, кроме как с вашими извращениями разбираться!

С этим словами он достал из шкафа стоящую там картину и с силой впихнул Снейпу в руки.

— Я, значит, не смыкая глаз ищу его “Простату”. Вон, мозоли себе натер, — с этими словами Поттер сунул бывшему профессору под нос ладони, на которых и вправду были мозоли (образовавшиеся в результате упорной работы, а не того, о чем наверняка подумал этот извращенец Снейп). — А вам лишь бы повозмущаться! Вы уж определитесь, Снейп, “Простату” вы потеряли или ломаетесь, как барышня.

Не давая Снейпу вставить и слова в свою пламенную речь, Поттер подошел к двери и широко распахнул ее, тем самым абсолютно недвусмысленно намекая тому, что ему тут больше не рады.

— Ну, теперь вы удовлетворены? — громко воскликнул Поттер на весь коридор. — “Простату” нашли, так что и дело, считайте… — нужное слово, как назло, не хотело подбираться, поэтому закончил он свою тираду абсолютно не так, как собирался, — кончили!

Под его взбешенным взглядом Снейп боком выбрался из кабинета, буркнув себе под нос что-то, отдаленное похожее на “вам бы самому к психологу обратиться, Поттер” — за что и получил под зад закрывающейся дверью, которую Поттер пнул со всей дури.

— Тьфу ты, закрыли дело, а не кончили! — вспомнив, наконец, правильное слово, Гарри с трудом подавил в себе желание выматериться. — Но зато теперь не надо придумывать, как выгораживать Малфоя.

К счастью, остаток рабочего дня прошел куда спокойнее — после утренней истерики его не трогали, Снейп со своим недотрахом больше не приставал, и даже Малфой не притащился проверять, сохранил ли Поттер его секрет. Так что домой он вернулся во вполне адекватном состоянии и даже практически не удивился, увидев, как Джинни вешает картину.

— Красота, правда? — улыбнулась ему невеста. — Час назад принесли совы. Жаль только, что неизвестно, от кого.

А вот Гарри хватило одного-единственного взгляда на этот шедевр современной живописи, чтобы понять, от кого они получили столь изысканный подарок.

— Да, она будет прекрасно смотреться, — вымученно улыбнулся он, думая лишь о том, что совершенно не хочет знать, как эта картина называется. Хватит и того, что она теперь висит у него в столовой.