ОБАН: Здравый Смысл (гет)

— Ваше Высочество, народ ждет! — Канаан почтительно склонился.

— Я понял. Ступай, — Айкка тяжело оперся на резной столик белого камня перед статуей Ноура — покровителя воинов.

Дверь закрылась за пожилым нуразийцем.

Мраморный Ноур бесстрастно взирал на то, как принц Айкка готовился изменить историю. Пролетали века и десятилетия, сменялись поколения, уходили и приходили новые правители, а изваяние стояло недвижимо. Если приглядеться, то можно было заметить, что кончик уха некогда был отбит и заботливо приращен обратно. Народные легенды Нуразии рассказывали о Ноуре, как о необыкновенном воине. Его подвиги невероятны, сила физическая и магическая — заставляли трепетать сердца юношей. Каждый хотел быть таким же доблестным и могучим, как великий Ноур! И пусть не было никаких доказательств, что он был нуразийцем из плоти и крови, что он не был просто красивой легендой, вере народа они не нужны. Ноур — олицетворение гордости и величия Нуразии. И именно возвращение гордости и величия Нуразии были целью жизни принца Айкки.

Он был дипломатом. Война дипломата — переговоры, оружие — слова. Почему же каждый раз Айкка ощущает этот липкий комок в животе и эту противную дрожь? Публичные выступления! Фу! Как бы хорошо ни знал принц свои слова, как бы он ни был не по годам бесстрашен и опытен, каждый раз, появляясь перед толпой, он на доли секунды терялся и забывал, что хотел сказать. Как оратор, он знал множество хитростей, чтобы приковать к себе внимание зрителей, пока он говорит. Но пока он не начал говорить, пока не завладел толпой безраздельно, он почти беспомощен.

Айкка умел избавляться от этого ощущения только одним способом — яростью. Не та ярость, которая обжигает и заволакивает ум, другая — ледяная, взвешенная и потому смертельно опасная для противника. Айкка стоял, опустив голову, и вспоминал.

 — Ваше Величество! Мы нашли Даару, дочь Древнего и Благородного Рода! — гонец говорил торопливо, видно, что он боится, дождавшись поощряющего кивка короля Лао, он продолжил: — На невольничьих рынках Оттанга…

— ЧТО?! — король вскочил, наплевав на этикет.

Он давно знал, что кроги крадут нуразиек и торгуют ими, но замалчивал это в политических целях. Веды-искатели, которые пытались найти пропавших, публично осмеивались или преследовались законом за ничтожные провинности. Исчезновениям придумывались убедительные оправдания.

Кроги оскверняли храмы и насмехались над возмущением нуразийцев. Кроги вытребовали себе разрешение на постройку военных баз, в том числе и рядом с Долом, священным городом. По-хорошему, кроги давно заслужили, чтобы их с позором прогнали.

Но король Лао молчал.

Чтобы не терять военное покровительство крогов, король закрывал глаза на их бесчинства до тех пор, пока это казалось меньшим из зол.

Но теперь Древние и Благородные семьи были оскорблены. Мало того, оскорбление коснулось и королевской семьи — Даара была сестрой королевы Нори! Какая дерзость! По правде говоря, Айкку даже радовал такой поворот событий, потому что он догадывался, что теперь его руки будут развязаны. Он не ошибся.

Кроги всегда вели себя нагло, но тут они перешли все границы! Лао наконец уступил сыну, и Айкка теперь мог свободно искать возможность разорвать этот альянс.

Нуразия, гордая великолепная Нуразия гнула спину в унизительном «союзе» с крогами! Ноур Великий!

Айкка поднял голову. Холодное бешенство струилось по венам. Он поклонился Ноуру и бесшумно вышел.

Сто локтей отделяли его от балкона, где он произнесет речь.

Сто локтей отделяли принца от его первой серьезной битвы дипломата.

Сто локтей отделяли его от исторического события.

Снаружи доносились голоса, хором скандировавшие: «Айк-ка! Айк-ка! Айк-ка!»

* * *

Народ стоял на площади перед дворцом. Глашатаи накануне кричали о необычайных новостях, и любопытные нуразийцы собрались, чтобы послушать речь наследника.

То тут, то сям виднелись плакаты-растяжки «Айкка! Мы тебя (дальше шел символ, который у землян означает сердечко)!»

Многие юные нуразийки мечтали хоть одним глазком вживую увидеть красавчика-принца. Толпам его фанаток позавидовал бы даже земной певец Элвис Пресли! А как он хорош на своем потрясающем Г’даре!.. Нуразийки таяли и млели, прижимая к груди оживающие портретики принца на синем жуке.

— Ты только посмотри! Он прекра-асен!.. — розовея, вздыхала очередная поклонница своей подруге, умудряясь одновременно и показывать ей портретик, и размахивать транспарантом. Айкка на портретике вежливо улыбался, тогда как Г’дар пронзительно верещал. И кто бы из земных энтомологов мог бы подумать, что насекомые могут обладать интеллектом и голосом? А вот нуразийские ездовые жуки обладают. И Г’дару явно очень не нравилось то, как тискают его и его хозяина. Нарисованный Айкка то и дело обреченно вздыхал и успокаивающе хлопал жука по надкрыльям.

Толпа оживленно гудела. Среди общего гула стали пробиваться ритмичные выкрики: «Айк-ка! Айк-ка!» Один за другим нуразийцы подхватывали и вскоре скандировала вся площадь.

Из глубины дворца на балкон медленно вышел принц. Толпа приветственно взревела, восторженно взвизжали фанатки.

Айкка смотрел на колышушееся под ним живое море, величественно подняв ладонь. Постепенно шум стихал.

Тогда принц заговорил:

— Союзы создаются для общего блага. Союзы создаются равными и сильными партнерами. Если этого нет, союз распадается.

Нуразийцы стихли окончательно. Разносимый магией голос Айкки не гремел, просто каждому казалось, будто принц говорит именно с ним.

— Кроги считались нашими союзниками. Но они слишком скоро забыли, что нежелание воевать не означает неспособность воевать. Кроги ведут себя так, как бандиты в чужом доме. Они насмехаются над тем, что нам дорого. Они оскверняют наши святыни. И мы позволяли им это! — голос Айкки был полон гнева.

— Мы, нуразийцы, древний и могущественный народ, едва не забыли что такое честь! Мы позволили унижать себя и насмехаться над собой.

Казалось, что каждый нуразиец внезапно разучился дышать, настолько всех потрясли эти слова.

— Кроги не уйдут без боя. И мы дадим им отпор. Кроги сильны. Но не всесильны. Перемирие Аватара дает нам уникальную возможность приготовиться заранее. Во имя нашей свободы мы должны объединиться. И победить захватчиков! И я не приму другого исхода войны.

Айкка помолчал, а затем продолжил, чувствуя, что его кровь горит как никогда раньше:

— Моя кровь — ваша кровь! Ваши сердца — мое сердце! Наши жизни объединены одной целью! Мы вернем величие Нуразии! Или… перестанем существовать.

Долгих полминуты висела напряженная тишина… Затем площадь взорвалась криками.

Много десятилетий спустя одним из решающих поворотных событий в истории Нуразии назовут сегодняшнюю речь. Принц Айкка останется в веках под прозвищем Объединитель.

* * *

— Мистер МакМиллан, Нуразия хотела бы предложить Земной Коалиции свою помощь в войне с крогами через год.