Ведьма должна быть сильной (гет)

Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Серый потолок, больничные койки с накрахмаленными белыми простынями и абсолютная тишина. Я даже подумала, что вернулась в московскую больницу, в которой однажды приходилось лечиться. Но не учуяв запаха хлорки и медицинского спирта, что было свойственно для российской медицины, я даже немного разочаровалась. Мысли были тягучими, где-то оборванными, скомканными. Но я всё же вспомнила, что теперь я маленькая англичанка в мире магии, скованная по рукам и ногам клятвами и обещаниями. И всё, что у меня есть, — это только громкая фамилия Блэк и семья, которую я не особенно люблю, а отдельных представителей даже ненавижу.

Вот и объект моей ненависти не замедлил появиться прямо передо мной. Отец выглядел таким же строгим, как обычно. Сигнус подошёл к моей кровати, не забыв нахмурить при этом брови.

— Здравствуй, дочь.

Рядом со мной также оказалась и медсестра.

— Мисс Блэк. Наконец-то вы пришли в себя. Как ваше самочувствие? — она вопросительно уставилась на меня.

— Слабо, — пришла к выводу я, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Попробовав подвигать рукой, я ощутила такую боль, что слёзы невольно выступили на глазах. Всё тело как будто пропустили через мясорубку. Даже говорить было тяжело, но я всё же едва слышно прошептала, — всё тело болит.

— Лежите и не двигайтесь, мисс Блэк, я кое-что проверю.

Достав волшебную палочку, медиковедьма начала выписывать ею странные узоры, что-то при этом тихо шепча.

Спустя какое-то время женщина перевела странный взгляд на моего отца, а затем и на меня.

— Что-то не так с моей дочерью, мадам Помфри? — нотка беспокойства всё же проскользнула в голосе отца.

— Мистер Блэк, у вашей дочери магическое истощение — медиковедьма была немного растеряна, — как я поняла, на уроке зелий произошел некий инцидент. Вас известили о случившемся?

Точно. Меня провожал в Больничное крыло староста. Я вспомнила и случай на уроке зельеварения, и странную радость профессора Слизнорта.

— Я получил его письмо и сразу же направился сюда, чтобы обсудить возможное ученичество, которое предлагают моей дочери.

— Боюсь, это невозможно, — мадам Помфри посмотрела на меня с сочувствием, а затем продолжила, — резерв вашей дочери не восстанавливается. Вполне возможно, она стала сквибом.

— Вы в этом уверены? — голос Сигнуса звучал жёстко как никогда. — Беллатрикс никогда не проявляла особой силы, но приглашение из Хогвартса всё же получила. Она никак не могла потерять свою магию. Она ведь Блэк. Не забывайте об этом, мадам.

Последнее слово он практически выплюнул.

Медиковедьма даже немного растерялась от подобного напора отца. Ещё бы, сказать представителю семьи Блэк, что его дочь сквиб, всё равно, что засунуть голову в пасть к тигру. Но мадам Помфри быстро взяла себя в руки и не менее твердо произнесла:

— Мистер Блэк, я сказала вам только, что показали мне чары. Все физические показания в пределах нормы. За исключением того, что в данный момент в теле вашей дочери нет ни капли магии. Даже зелья, что я дала ей ранее, полностью исчерпали свой эффект, не оставив никаких следов.

Я впервые наблюдала за таким гневным и одновременно расстроенным выражением на лице моего отца. Сигнус Блэк всегда казался мне слишком жёстким человеком, но сейчас впервые я увидела, что он переживает за меня. Самая нелюбимая дочь, постоянно доставляющая ненужные волнения, со странными идеями в голове, которые угрожали нарушить все те устои, которыми так гордиться славный род Блэк — именно такой я всегда была для отца. Но сейчас, когда он узнал что его дочь-волшебница, возможно, лишилась своей магии, я впервые ощутила от него такую поддержку. Сигнус просто подошёл ко мне и взял меня за руку, а затем жёстко, не терпящим возражений тоном обратился к медсестре:

— Моя дочь, может, и не самая сильная волшебница, но уж точно не сквиб, — он приподнял мою левую руку чуть вверх, указывая на помолвочный браслет, — не будь в ней магии — помолвка бы была расторгнута. Странно, что вы, мадам Помфри, не обратили внимание на сей факт. Может вы не соответствуете должности медиковедьмы, которую занимаете? Я подниму данный вопрос на следующем собрание Попечительского совета.

Мне даже стало жаль эту бедную женщину, настолько она побелела. Она уж точно не могла знать об особенности магии помолвки с представителем рода Лестрейндж. О таком не писали в книгах и не говорили в открытую, но чистокровные волшебники прекрасно об этом знают. Магия рода Лестрейндж не приземлила тех, в ком не было магии, она попросту их убивала. А я была ещё вполне жива.

— Мистер Блэк, не стоит так горячиться, — произнес вошедший волшебник, — мадам Помфри вполне компетентный специалист. Боюсь, тут проблема в особом даре юной мисс Блэк.

Директор, так неожиданно явившийся по мою душу, улыбался, излучая собой какое-то особое тепло. Если на распределении я не обратила на него особого внимания, то сейчас у меня появилась такая возможность. Крючковатый нос, длинная белая борода, светлая и от этого нетипичная мантия, и самое главное, я на миг ощутила всю ту силу, коей славился директор. Она не подавляла, а словно окутывала меня, напоминая чем-то почти забытые объятия матери. Странные ассоциации. И всё это никак не соотносилось с тем, о чём говорили мне родственники.

Дамблдор — враг семьи Блэк. Жадный до власти полукровка, неизвестно как добившейся такого положения. А недавно ставший ещё и Верховным чародеем в Визенгамоте. Помнится, когда тётушка Вальбурга об этом узнала, то разбила любимый сервиз из эльфийского стекла, которым так дорожила. Ни за что бы в это не поверила, если бы не увидела собственными глазами, ведь именно в тот злополучный день я навещала малышей Сириуса и Регулуса. Меня не особо интересовала политика, но вот сам Дамблдор интриговал хотя бы тем, что был так ненавистен моей семье. Конечно, я пока была маленькой девочкой, но, как известно, детство и юность из тех недостатков, которые проходят со временем. А волшебники к тому же жили удивительно долго. И всю жизнь плясать под дудку отца, а затем и мужа, я уж точно не собиралась.

Но в данный момент меня больше заботила собственная магия и то, что с ней произошло.

— Альбус, что вы имеете в виду? — вопросительно уставилась медиковедьма на директора.

— Девочка пока ещё слишком слаба для такого дара, — с сожалением покачал головой Дамблдор, а затем вытащил флакончик с каким-то зельем и передал в руки отца, — вам известно, что это такое?

Сигнус внимательно рассматривал содержимое. Даже откупорил флакончик и принюхался, пытаясь разобрать запах.

— Зелье памяти… — поражённо прошептал отец. — Но как?

— Это зелье от головной боли, один из тех традиционных рецептов, что варят первокурсники, во всяком случае, таким оно было изначально, когда его только сварили. Гораций был так восхищён, что не сразу заметил, как спустя время оно начало менять свои свойства, — сделал паузу директор, как бы давая собеседникам осознать услышанное. — Я взял на себя смелость и выслал образец своему учителю, и он подтвердил мои предположения. Мисс Блэк не просто сварила зелье, она изменила его магическую структуру, превратив в сложнейший состав, который способен восстановить утерянные воспоминания.

— Моя дочь истинный алхимик? — всё ещё находясь в растерянности, спросил Сигнус. А уж то как он на меня взглянул… Никогда прежде никто не смотрел на меня настолько восхищённо. А уж отец тем более.

Но я все равно мало понимала, что мои посетители имеют в виду. Единственный известный мне алхимик — это Николас Фламель. Но об истинных алхимиках я никогда прежде не слышала и не встречала никаких упоминаний.

— Да, мистер Блэк, — утвердительно кивнул Дамблдор, а затем продолжил: — Но, к сожалению, как я уже говорил, ваша дочь слишком слаба для такого дара. Действуя на уровне инстинктов, она впала в транс и влила всю свою имеющуюся силу в зелье. Отсюда и магическое истощение. Неизвестно, когда мисс Блэк восстановится. Но, боюсь, подобное девочке лучше не повторять, пока она не наберётся достаточного опыта и знаний. Дар — это, конечно, хорошо, но в данном случае при повторении мисс Блэк рискует попросту своей жизнью.

* * *

Видимо, не всю свою удачу я исчерпала, когда родилась в этом мире с оборванными, но воспоминаниями о прошлой жизни, потому что в Больничном крыле я провела только неделю. Поначалу отец порывался забрать меня в Мунго или домой, но откинул это предложение, едва получив письмо от самого Николаса Фламеля. Тот приглашал меня на летние каникулы в гости. И к тому же прислал специальный восстанавливающий состав, сваренный им самим для меня лично. Это было не совсем стандартное зелье, которое можно найти в любой магической аптеке, а что-то на грани алхимии и зельеварения. На чёрном рынке его вполне можно было бы продать за баснословную сумму. Но когда тебе делает подарок такой уважаемый человек, отказываться, а уж тем более пытаться на этом заработать — не принято.

Можно посчитать подобное внимание и везением, если бы не несколько «но». И первое «но» заключалось в том, что мне предстояло провести зимние каникулы в обществе моего драгоценного жениха. А там, где жених, там рядом и Темный Лорд. Встречу с последним я мечтала оттянуть как можно на более длительный срок. Если на своей помолвке я еще сожалела о том, что не удалось с ним познакомиться, то узнав подробности, я была безмерно рада тому, что этого не случилось.

Сильный тёмный волшебник, известный своими радикальными взглядами, наследник самого Салазара Слизерина, был явно не тем человеком, внимание которого я жаждала. А уж сколько тёмных пятен было в его биографии, всё это заставило меня относится к нему весьма настороженно.

Будь моя воля, я бы вообще постаралась не привлекать внимание столь известных личностей. Но судьба распорядилась иначе.

К тому же хранить в секрете то, что в семье Блэк появилась волшебница с таким редким даром, вовсе не представлялось возможным. Не сказать, что это событие сильно уж изменило мои взгляды, но теперь просто спокойно отсидеться в сторонке, пока наберусь определённых знаний, не получалось. Да и расторжение помолвки теперь стало практически невозможным. Тёмный Лорд вряд ли захочет упускать из своих сетей такую редкость, как я.

Вся надежда была лишь на Фламеля. Но и тут не стоило слишком сильно обнадеживаться. Пока я лишь интересная диковинка, которая пока ничего из себя не представляла.

Единственным светлым пятном в моём пребывании в Больничном крыле были ежедневные визиты Констанс. Казалось, её абсолютно не взволновала вся та шумиха, которая поднялась вокруг меня. Она не пыталась набиться мне в друзья, как делали это другие дети, а просто была рядом. Приносила книжки из библиотеки, объясняла пройденный материал, а однажды даже приволокла невесть откуда взявшийся том авторства самой Джейн Остин.

— Это же «Гордость и предубеждение»! — воскликнула я, при этом разглядывая книжку неверящим взглядом, так, словно это какое-то сокровище.

Не увидь я название, вряд ли бы вообще вспомнила о том, что когда-то, ещё в прошлой жизни, любила зачитываться подобной литературой. А история Лиззи и мистера Дарси была одной из самых любимых. Казалось, вместе с образами о когда-то прочитанных героях в моей голове встал на место недостающий кусочек мозаики. Я словно стала более цельной, стоило лишь вспомнить об этом. Но при этом ощущение, что о чём-то важном я всё же забыла, никак не покидало меня.

— Да, я знаю, — довольно улыбаясь, произнесла Констанс.

— Но она же маггловская, — уже прошептала я, опасаясь что нас кто-нибудь услышит.

— Да. Ты же никому не выдашь меня? — она с надеждой посмотрела на меня. Было заметно, насколько она взволнована, хоть старалась особо этого и не показывать.

И её можно было понять. На факультете Слизерин чурались всего маггловского. А эта француженка оказалась полна сюрпризов.

— Нет. Это будет нашей тайной. Спасибо тебе огромное, — всё же поблагодарила я ее.