Найди меня такой же, как и оставил (гет)

По большому счету Джейме абсолютно наплевать на этого мастера над оружием, сира Карлона, но почему-то он не может перестать морщиться, когда натыкается на него взглядом. Вот и сегодня молодой человек о чем-то оживленно беседует с Бриенной, вероятно, о своих учениках или об особенностях боя на мечах. И свет отражается от его каштановых волнистых волос без единого признака седины. Конечно, он ближе к Бриенне по возрасту. И Джейме с досадой начинает потирать свою золотисто-серебряную бороду, чувствуя себя чуть ли не стариком. Бросив еще один взгляд на парочку, стоящую во дворе, он видит, что сир Карлон безусловно очарован его воительницей.

Нет, винить его за это он, конечно же, не может, и готов даже похвалить того за здравый смысл и широко раскрытые глаза. Но, тем не менее, ему ужасно хочется, чтобы этот мужчина держался от Бриенны как можно дальше.

«Его флирт выглядит действительно жалко...»

И, честно говоря, Джейме совершенно не нужен кто-то, кто может подпортить его собственные планы вернуть эту женщину обратно.

«Достаточно того, что сделать это и так нелегко. Бриенна словно избегает меня!» — он усмехается про себя, понимая, что придется постараться и сделать все — возможное и невозможное.

Выяснить распорядок ее дня оказывается легко. Подрик, поначалу мало расположенный к нему, в конце концов начинает активно помогать Джейме и делать все, чтобы воссоединить влюбленных. Для начала он сообщает ему обо всех местах, где должна оказаться Бриенна на следующий день, и, конечно, Джейме делает так, чтобы при этом обязательно попасться ей на глаза. Как только Бриенна видит его, глаза ее расширяются, и (что греха таить) Джейме находит эту реакцию... опьяняющей. В какой-то момент он даже понимает, что ищет любую возможность вызвать румянец на ее щеках и получает удовольствие каждый раз, когда у Бриенны перехватывает дыхание.

Он понимает, что она по-прежнему неравнодушна к нему. И ощущает это всем своим существом. Лицо Бриенны всегда было для него открытой книгой, а ее эмоции и вовсе казались выставленными напоказ. Но Джейме скоро надоедает наблюдать за ней и сиром Карлоном, и он решает наконец-то выяснить, как к нему отнесется ее отец, лорд Селвин Тарт. Сказать, что это необдуманный порыв, было бы несправедливо, на самом деле Джейме давно уже хотел встретиться с человеком, который создал для него эту женщину, уже который год держащую в плену его сердце своей невероятной невинностью.

Лорд Тарта — весьма крупный мужчина, кажущийся массивным даже на смертном одре. Увидев человека, что разбил сердце его единственной дочери, он выпрямляется на кровати. Голубые глаза его, такие же, как у Бриенны, становятся суровыми и настороженными. И Джейме молится Семерым, чтобы старик сохранил во время этой беседы ясность, столь редкую для людей, ожидающих конца.

— Лорд Селвин, — он пытается говорить уверенно, — можно мне на пару слов?

— Да, — грубый от болезни голос гремит в ушах Джейме чуть ли не рыком, — думаю, нам и впрямь есть, что обсудить. Так и быть, садись, Цареубийца.

И Джейме сдерживается, чтобы не дрогнуть. Услышать ненавистное прозвище из уст кого-то, кого очень надеялся и хотел впечатлить, не выглядит хорошим началом. Но он послушно занимает место в кресле, стоящем рядом с кроватью, правда, отодвигая то слегка подальше, чтобы, если лорд Селвин захочет причинить ему вред, остался бы хороший шанс выбраться отсюда. Заметив это, взгляд повелителя Тарта становится насмешливым и чуточку горделивым.

— Я хочу сказать… — останавливается Джейме, понятия не имеющий, что же ему сказать. Он был только с Серсеей. И еще никогда не разговаривал с отцом любимой женщины и не просил его о благословении. Мысль о том, чтобы просить Тайвина о руке Серсеи, одновременно забавляет Джейме и вызывает отвращение. Откашлявшись, он начинает снова: — Хочу сказать, что знаю: я причинил вашей дочери боль, и не имею права просить у нее прощения, но все равно собираюсь сделать это. И надеюсь добиться его, рано или поздно…

— Да уж, моя дочь на редкость упряма в своих убеждениях, — старик закашливается в ткань, не торопясь собираться с силами. — Учтите, сир Джейме, она не поверит в ваши добрые намерения так легко.

Джейме кивает.

— Я знаю, — и его зеленые глаза встречаются с ярко-синими, как у Бриенны. — Но вы верите, что мои намерения чисты?

— Вообще, я считаю, что ты редкий дурак, Джейме Ланнистер, — и тому ничего не остается, как молча принять этот обидный выпад, потому что он — правда. — У тебя был шанс на настоящее счастье с моей дочерью, но ты бросил ее, оставив совершенно сломленной. Тебе крупно повезло, что ты все еще жив. Мои люди всегда присматривали за тобой.

— Я понимаю вашу точку зрения, и согласен с ней, — признает он. — Сказать по правде, и не ожидал ничего другого, и если я осмелюсь хоть одной слезинке снова упасть из глаз Бриенны, то клянусь, сам найду первого же вашего солдата и упаду на его меч.

Селвин ухмыляется:

— Несколько драматично, не правда ли, Цареубийца? — но глаза его облегченно мерцают. — Я действительно не думаю, что придется зайти так далеко. У Бриенны и у самой уже есть красивый меч, который всегда висит на бедре. Его, помнится, подарил именно ты. Уверен, что она позволит тебе использовать его, если придет время упасть на лезвие.

— Да. Она и впрямь пыталась утопить меня в реке, когда мы впервые встретились, — невольно усмехается Джейме.

Мужчина на кровати громко смеется:

— Ну вот, теперь это точно звучит о моей девочке…

Они еще продолжают смеяться, когда в комнату входит главная героиня их беседы. И горло Джейме сжимается при ее появлении. Слегка загоревшая, с грязными щеками, но сладкой растерянной улыбкой на губах она несколько мгновений смотрит на них в упор, но потом смущенно выбегает прочь.

И Джейме еще долго не перестает вспоминать этот день. Именно он дарит ему надежду, даже когда Бриенна и пытается держать его на расстоянии. Она не равнодушна к нему! Это подтвердил ее отец, да и ее собственное лицо явно предало свою хозяйку. Теперь ему просто нужно убедиться, что сир Карлон также знает об этом. И скоро, доставая из кучи на земле деревянный меч и размахивая им левой рукой, Джейме выходит во двор. Поначалу ощущая привычную неловкость, с каждым движением он чувствует себя все уверенней и уверенней. В конце концов, именно этой рукой он убивал Белых Ходоков… и спасал Бриенну.

Снова находящиеся там сир Карлон и Бриенна прекращают разговор и смотрят в его сторону. В глазах молодого человека появляется раздражение. Ему не нравится, что его беседу с Бриенной прерывают. И Джейме улыбается на это.

«Тебе, дружок, придется смириться с тем, что я снова появился в ее жизни… И не собираюсь исчезать».

— Сир Джейме, — сдержанно приветствует его Бриенна.

— Сир Бриенна, — он склоняет голову, хотя улыбка невольно становится шире, видя, как розовеют ее щеки. — Не составите мне компанию в спарринге?

И видит, что ей ужасно хочется ответить ему «Да». Хочется так, что даже рука, сгибаясь, невольно тянется к мечу. Джейме замечает, как сжимается ее челюсть, как в глазах появляется решимость, как тело напрягается, ощущая потребность в схватке. Она явно колеблется, вспоминая о том, как они уже привыкли двигаться вместе.

«Ну же, сладкая, — думает он, — музыка все еще играет. Неужели ты не хочешь снова потанцевать со мной?»

— Я… я действительно не могу, — неуверенно отвечает Бриенна. Она и впрямь занята, хотя и очень этого хочет. — У меня… много дел, — сапфировые глаза уныло смотрят на перспективу начать заниматься своими ежедневными обязанностями, а не тем, чтобы приступить к такому желанному спаррингу. И Джейме нравится, как грустнеют ее глаза. — Может, в другой раз...

Он покорно кланяется:

— Я с нетерпением жду нашего танца, моя леди.

Бриенна фыркает, и в ее глазах снова появляется блеск.

— Вам стоит сразиться с сиром Карлоном, — оба мужчины кривятся в недовольных гримасах. — Уверена, вы могли бы многому научиться друг у друга.

— Я бы с радостью, — с притворным сожалением сокрушается мастер над оружием. — Но сегодня мне многое предстоит сделать самому. Хочу начать учить мальчиков использовать утреннюю звезду на нашем следующем уроке. Я не использовал это уже много лун и должен восстановить свои навыки такого боя.

— Жаль, — соглашается Джейме, сохраняя безразличный вид. — Тогда я лучше подожду сира Бриенну, дабы убедиться, что и мои навыки мечника отнюдь не заржавели.

— Сомневаюсь, что вы когда-нибудь растеряете свое мастерство владения клинком, сир Джейме.

Тот мягко улыбается в ответ, и Бриенна краснеет еще больше, прежде чем повернуться и уйти прочь.

* * *

Остров Тарт, будучи очень небольшим, совсем не приспособлен к тому, чтобы избегать кого-то. Это становится воистину весьма сложной задачей. Особенно, когда Джейме Ланнистер делает все, чтобы встретиться с тобой, а ты исполняющая обязанности владельца этого самого острова и являешься его будущей хозяйкой. Да, у нее много обязанностей, но он, кажется, преследует ее везде, где она находится, и это почти сводит Бриенну с ума.

Прошло три лунных оборота с тех пор, как он появился на их крошечном скалистом Тарте. И тех пор его улыбающееся красивое лицо встречается ей во дворе, пока они с Подом разговаривают, когда она начинает свой день. А дальше… Дальше он каким-то образом точно знает, когда она будет обходить город, расспрашивая торговцев о делах. Он стоит рядом с ней в доках, ожидая кораблей. Мужчины острова даже начинают смотреть на него как на второго своего хозяина, потому что он небрежно дает им весьма справедливые указания, и Бриенна никогда не может опровергнуть их, поскольку замечания эти весьма убедительны. Единственное недовольство, которое она заметила, касается ее отношений с сиром Карлоном. Не понимая, почему, но ей кажется, что оба эти мужчины не особенно симпатизируют один другому. Хотя, все остальные жители Тарта почти очарованы обаянием золотого льва Ланнистеров.

Он даже нашел время, чтобы поговорить с ее отцом. Это случилось в самом начале, когда Бриенна вместе со своим советом изучала ущерб, нанесенный сильным штормом землям на западе острова. А когда грязная и изможденная вернулась домой, то оказалась потрясена, услышав из комнат своего отца смех. Зайдя к нему, Бриенна увидела, что лорд Селвин сидит в кровати, выглядя лучше, чем все последние недели, а Джейме лишь довольно ухмыляется ее изумленному взгляду. Почувствовав себя неловко, тогда она почти сбежала из комнаты отца, поскольку никогда не думала, что станет свидетелем чего-то подобного, и это заставляло Бриенну дрожать.

Бегать от Джейме после этого не было никакого смысла, тем более что он и не скрывал, что преследует ее. И когда она начинала суетливо пытаться убежать от него, Джейме лишь приветствовал эти жалкие потуги понимающей улыбкой, отчего ее язык становился совсем деревянным.

— Что вы обсуждали с моим отцом? — спрашивает она, когда вдоль береговой линии они уже возвращаются в Ивенфолл…

Джейме усмехается:

— Вас, конечно, — сверкнув, его зеленые глаза заставляют ноги Бриенны слегка подкоситься. — Мы говорили о нашей глубокой привязанности к вам.

— Я бы не хотела, чтобы вы обсуждали подобные глупости, сир Джейме. Ибо вы знаете, что у вас нет ко мне никакой глубокой привязанности.

— Нет, я знаю другое, — он облизывает губы, и мысли Бриенны сразу же текут в очень опасном направлении. — Хотелось бы, чтобы и ты осознала, насколько же неправа, — ее сердце мучительно колотится в груди, когда он наклоняется вперед, влажным огнем обжигая маленькую ушную раковинку. — У меня больше, чем глубокая привязанность к тебе, Бриенна. И я заставлю тебя это увидеть...

И прижав рот к ее виску, уходит, оставляя ее смущенной и желающей.

Иногда ей действительно хочется отвести его в сторону и умолять тотчас же покинуть Тарт. Не то чтобы он возражал ей, когда они только увиделись, но… она не может. Поскольку какая-то часть в глубине ее души отчаянно не желает этого. И этой части, той, которую она прячет в темном уголке своего сердца, бесконечно хорошо, когда он бывает рядом; и эта часть почти теряет сознание от его взглядов, случайных прикосновений и улыбки, которая может растопить даже великую ледяную стену на Севере.

Оказывается, очарование Джейме Ланнистера смогло повлиять даже на ее отца. Не так давно лорд Селвин похлопал ее по руке и сказал:

— Он был дураком, оставив тебя таким образом. Но, моя дорогая, я верю, что Джейме Ланнистер любит тебя так же, как и ты любишь его, — он хитро усмехнулся, на какой-то миг показавшись Бриенне совсем молодым: — Знаешь, он даже просил у меня совета, как вернуть тебя, зная, что, даже будучи лежачим стариком, умирающим в своей постели, я все еще могу свернуть ему шею, — лорд Тарт покачал головой. — А теперь… теперь он вообще трижды проклятый и больной любовью дурак. Так я тебе скажу, дочка.

Казалось, что все Тарты рано или поздно становятся жертвами обаяния Джейме Ланнистера. Бриенна потерла виски, головная боль начала мучительно пульсировать где-то за глазами...

«Черт бы его побрал, этого Джейме Ланнистера… Ну почему он не мог просто остаться в стороне? Я бы по-прежнему верила, что между нами все закончилось. И, может быть, со временем даже привыкла бы к этой мысли. А теперь… он снова позволил лучам света проникнуть в мою тьму. И мне хорошо от этого…»

Поднявшись в кабинете со стула, Бриенна подходит к окну и наблюдает, как волны накатываются на отлогий берег. Было бы проще, если бы она уже не любила его так сильно, так… по-дурацки, как когда впервые посмотрела на него, как на единственного мужчину на земле. Если бы до сих пор, закрывая глаза, не мечтала бы о его прикосновениях к своей потной коже, когда они лежали уставшими и тяжело дышащими. Было бы легче, если бы по отношению к нему она испытывала холодность и безразличие, не согреваясь по-прежнему от его пристального взгляда. К несчастью, ничего из этого сделать Бриенна не могла.

«Наверное, я всегда буду придворной шутихой, влюбленной в золотого льва. И это бремя я буду нести до конца своих дней, потому что мое сердце отказывается жить по-другому. Оно (мое сердце) такое же упрямое, как и все во мне, и преисполнено решимости встать у ворот семи кругов ада и заявить о своей вечной преданности человеку, которого оно выбрало.

От этих тяжких мыслей ее отвлекает стук в дверь.

— Входите, — негромко произносит Бриенна, возвращаясь к столу и не поднимая от того глаз. Она ждала местного лорда и благодарна ему за то, что отвлеклась. — Лорд Харворт, я рассмотрела ваше предложение и должна ска…

— Это не так, — ее глаза поднимаются от стола, и она не может удержать негромкий стон, чему Джейме невольно усмехается. — Это не лорд Харворт, боюсь. На самом деле я только что видел его младшего сына. Он сообщил, что отец внезапно заболел. Тот позеленел и слег с ужасной головной болью. Нервы, я бы сказал, — Джейме садится на стул напротив нее, кладя здоровую руку на свой плоский мускулистый живот. — Из того, что мне сообщили, могу понять, что твой день абсолютно свободен. Думаю, это прекрасная возможность показать мне свой остров, чего ты до сих пор не сделала. Ну же, не веди себя как не самая гостеприимная хозяйка. Мне и так приходится узнавать о Тарте самостоятельно или от Пода, — он качает головой с блеском в глазах, который Бриенна предпочитает не узнавать: — Пойдемте же, миледи, устройте вашему гостю хорошую прогулку…

— Боюсь, что могу устроить только нехорошую, — краснеет Бриенна, ощущая, как лицо вспыхивает. Ее тело начинает покалывать от его близости, и она соглашается на эту просьбу. Потому что снова ее предатель-сердце жаждет оказаться рядом с Джейме, а она так устала вести себя, будто оно и его желания ровным счетом ничего для нее не значат.

* * *

Когда Бриенна начинает рассказывать о своем Тарте, глаза ее сияют так ярко, что Джейме не может оторваться от них. Нет, он всегда думал, что они великолепны, но теперь эти голубые глаза и вправду почти лишают его дара речи. Бриенна ведет его с собой в некоторые места, где часто бывала в детстве. Показывает ему какие-то особенности, делясь небольшими крохами подробностей из своего детства.

У ручья она говорит ему:

— Здесь Галладон научил меня ловить рыбу. Он был так терпелив со своей трехлетней сестренкой. Стоял здесь часами, пока я не научилась правильно устанавливать удилище.

— Ты скучаешь по нему?

Бриенна печально смотрит на него.

— Постоянно… Тем более теперь, когда отец совсем скоро… — она недоговаривает, а Джейме не настаивает, понимая, почему Бриенна замолчала.

А когда они достигают красивого озера с высоким водопадом, она вдруг начинает смеяться.

— А здесь я спрыгнула со скалы, когда мне было десять, — и он усмехается, подумав о юной Бриенне, бесстрашно прыгающей в неизвестность. — Моя септа чуть не умерла, когда я вернулась в замок, в платье, промокшем до нитки. Крики можно было услышать за много миль, но мой отец остановил ее, — продолжает рассказывать она, но веселье на ее лице уменьшается. — Но отец только рассмеялся и сказал септе, что я еще ребенок, и он позволяет мне шалить, — Бриенна тихонько вздыхает: — Вообще, у меня была ужасная септа. Мой отец знал это, но не отослал ее прочь. Он был слишком погружен в свое горе, и его волновало лишь свое стремление убежать от этой боли. Потому он и оставил меня наедине с женщиной-монстром, которая постепенно сломала меня.

Джейме чувствует, как в нем рождается и растет ярость против человека, которого он всегда уважал из-за Бриенны. Как мог мужчина позволить причинить вред собственному ребенку? Ну а собственная вина лишь усиливает этот гнев — «да кто я такой, чтобы бросать в него камни? Ее отец испытывал сильнейшую боль из-за потери жены и сына».

«А ведь я тоже был ослом, который не мог сказать ей правду о том, почему решил уйти тогда ночью… Кажется, оба мужчины, которых она любила, оставили в ее сердце самые болезненные шрамы. И все же Бриенна находит в себе силы прощать нас и продолжает любить», — Джейме снова поражен ею и понимает, что так будет всегда.

— Но, — продолжает она, — в тот день, когда я намочила пол в замке, он встал перед ней, как какая-то гора и очень сурово отчитал. Септа Роэна смутилась, став почти пурпурной от досады, когда лорд Тарта обратился к ней подобным образом, — Бриенна убирает пряди волос за уши и смеется. — Конечно, она продолжала придираться ко мне, но после этого я уже не чувствовала все так остро. После этого я начала видеть ее такой, какой она и была на самом деле — старой, горькой и несчастной женщиной.

— Ты говоришь так, словно почти жалеешь ее, — он старается не расстраиваться из-за этой мысли. Его продолжает удивлять всепрощение Бриенны. Было похоже, что она всегда прощает того, кто был жесток с ней.

«У нее настолько доброе сердце, но она не должна быть такой. Она должна найти в себе ненависть», — Джейме понимает, что она всегда пытается быть справедливой. И знает, что Бриенна помнит свои ошибки. Но не держит в себе ненависть после того, как все сделано. Так, как делают это другие, так, как он.

— Она не заслуживает твоего прощения за то, о чем ты рассказала.

— Наше прощение не всегда касается других людей, — мудро отвечает она. — Иногда прощение больше нужно себе самому, — она пожимает плечами. — Я могла бы всю жизнь ненавидеть ее. Нет, она меня не волнует, и если бы она все еще жила, то ни в коем случае не стала бы септой моему ребенку, если б у меня был ребенок, чего, скорее всего, не случится.

И у Джейме перехватывает дыхание, потому что он верит: когда-нибудь у Бриенны будет ребенок, и его отцом станет именно он. Она родит его детей. Та маленькая белокурая девчушка в его сознании должна превратиться в реальную. Бриенна вздыхает:

— Но я не хочу жить в такой темноте. Я испытала столько боли, что держаться за свой гнев к этой женщине кажется мне бессмысленным. Посмотри на леди Сансу, — она с почтением произносит это имя. — Она прошла через ад и стала только сильней из-за этого.

— Но она умеет ненавидеть, — возражает Джейме. — В ее жизни был человек, который изнасиловал ее, а в итоге оказался съеден собственными собаками, еще она хотела бы отомстить Джоффри за все его поступки, если б он не умер на своей свадьбе. Леди Санса видит мудрость в том, чтобы помнить об ошибках и исправлять их, наказывать за них. Этому она научилась у моей милой сестрицы, которая всегда расплачивалась с долгами.

При упоминании Серсеи лицо Бриенны напрягается.

— Я не хочу быть похожей на вашу сестру, сир Джейме.

«Ты никогда не сможешь быть похожей на нее, — думает он. — И я всегда буду благодарен судьбе за это».

— Да я никогда бы и не хотел, чтоб ты была похожа на нее, — искренне признается он. — Я только хочу, чтобы ты всегда оставалась сильной женщиной, которую я люблю, — Бриенна отворачивается от него в сторону. — Ты все еще не веришь, когда я говорю о своей любви, да?

— Не знаю, — она делает паузу, — теперь я не знаю, во что мне вообще верить.

Джейме делает в ее сторону шаг и кладет ей руку на щеку.

— Я готов сделать все, что угодно, чтобы объяснить тебе это.

Он ртом прижимается к ее губам, едва дотрагиваясь до них. Дыхание Бриенны становится тяжелым, а руки ложатся на его талию. Джейме воспринимает это как знак и прижимается к ее губам более твердо. И они раздвигаются так, что язык Джейме проникает внутрь, скользя ей в рот и языком касаясь краешка зубов. Бриенна вздыхает, и Джейме улавливает этот звук, сердцем запоминает его и отвечает глухим рычанием, вырывающимся из глубин его существа. Его правая рука обхватывает ее спину, подталкивая Бриенну ближе, а золотая лежит в самом конце ее позвоночника. Он понимает, что хочет прижать ее к себе сильнее, но понимает и другое: если она действительно не желает этого, то он вообще не сможет пошевелить ее.

Эта женщина по-настоящему сильна. Но теперь именно это почему-то бесконечно волнует его, посылая по телу какие-то волны тепла, откровенно возбуждающие Джейме. Он почти уверен, что она могла бы раздавить его голыми руками, и все же уверен, что Бриенна никогда бы и не подумала делать нечто подобное. Ее руки лишь нежно двигаются по нему, скользя вверх и вниз по спине. Одна рука теряется в завитках волос у него на затылке, а другая впивается в ткань его легкой туники. И Джейме ужасно хочется, чтобы ткань просто исчезла! Куда-нибудь, нет, куда угодно. Ему хочется чувствовать на своей коже ее слегка шершавые ладони.

Джейме расслабляется, когда потребность в воздухе, наконец, заставляет отпустить этот сладкий пахнущий мятой рот. Глаза Бриенны медленно открываются, сейчас они явно отдают синевой и широко распахнуты. А покрасневшие щеки покрыты пятнами. Пальцы Бриенны продолжают играть с его волосами, посылая дрожь по всему позвоночнику. Она глотает, а затем облизывает свои губы, опухшие от поцелуя, поднимая глаза на Джейме. И он понимает, что мог бы целовать ее до конца своих дней. Мог бы целовать Бриенну Тарт вечность…

Но она внимательно следит за ним. Здравый смысл наконец прорвался сквозь созданный похотью туман, причиной которого послужил сам Джейме и близость его тела, по которому она так истосковалась. Бриенна прикусывает нижнюю губу, раня ту почти до крови. И желая успокоить пораненную плоть языком, тихонько зализывает ее, что заставляет Джейме желать облизнуть эту пораненную губу самому, чтобы ощутить вкус ее крови. Чтобы вкусить ее, чтобы сделать ее кровь своей.

— Мы должны… — от возбуждения ее голос звучит более глухо, но Джейме дрожит и снова горячо целует ее, глотая остаток фразы. Бриенна едва слышно скулит, падая с ним в черные воды, готовые утащить их обоих на глубину. — Боги, — шепчет она, когда Джейме опускается губами к крепкой шее. — Я должна бы ненавидеть тебя.

— Но ты же не делаешь этого, — говорит он, облизывая бьющийся пульс у самого основания челюсти.

— Нет, черт возьми, — и она крепко сжимает его плечи. Джейме знает, что там скоро появятся синяки, и наслаждается этой болью и этим пониманием.

Потом отстраняется и смотрит ей в глаза:

— Я твой, Бриенна. Навсегда твой.

И что-то будто ломается внутри нее в этот момент. Он видит, как она перестает бороться и принимает решение. У него есть только минутка, чтобы осознать это, прежде чем она тащит его на землю и накрывает тело Джейме своим. Их губы снова впиваются друг в друга, былая мягкость поцелуя исчезает, их берет в плен страсть, это уже борьба, дуэль за господство. И Джейме кажется, что это чистейшее безумие, но он жаждет большего. Но как только поднимает ее тунику и касается шелковистого живота, совсем рядом раздается голос:

— Сир Бриенна, — и она дергается, случайно задевая его уже отвердевший член. Джейме раздраженно стонет, но тотчас замолкает, встречая ее виноватый взгляд. А Бриенна быстро поднимается и тянет его за собой. Они стоят, чем-то напоминая двух пойманных врасплох подростков, и выясняют, что помешал им ни кто иной, как Подрик. Лицо которого радостно вспыхивает, как только он видит их смущение и понимает его причину. Физиономия стоящего рядом Тириона, приехавшего на остров сегодня, тоже лучится откровенной радостью.

— Я… я, — смущенно бормочет оруженосец.

Бриенна с достоинством оправляет одежду и небрежно машет рукой:

— Мне нужно идти. Подрик, не мог бы ты отправиться в замок со мной? — а потом поворачивается к Джейме и кивает: — Сир Джейме, надеюсь, вам понравилась наша прогулка, — не дожидаясь ответа, кивает его брату: — Лорд Тирион, — и уходит.

— Сир Бриенна, — кивает ей тот, хотя взгляд его не отрывается от Джейме.

Подрик спешит догнать своего рыцаря, оставляя Ланнистеров в одиночестве. И Тирион ухмыляется брату.

— Извини, кажется, мы с молодым Подом и впрямь не вовремя… — а потом невинно добавляет: — Надеюсь, тебе понравилась ваша прогулка, Джейме?

— Заткнись, Тирион, — ворчливо отвечает тот, пытаясь поправить свои болезненно узкие штаны. Но брат смеется над ним почти до слез, и делает это так громко, что Джейме хочется дать ему смачную оплеуху, причем тяжелой золотой десницей.