Игнотус (джен)

— А, чтоб тебя…

Он тут же сунул палец в рот, пока капля крови не упала туда, куда ей не положено. Затем, вспомнив, над чем сегодня работал, немедленно отстранил руку ото рта и потянулся к лейкопластырю.

Книги тоже требуют определенной жертвы за знания. Другого объяснения, почему страницы так часто норовят разрезать пальцы до крови, попросту нет.

Их контора называлась очень просто — «Улисс и Ко». Подразумевалось, что «… и Ко» означает широкий круг лиц, но в конторе работало всего два лица. Его собственное, по всей видимости, и удостоилось этого «… и Ко». Возможно, когда-нибудь численность сотрудников конторы и смогла бы соответствовать своему названию, но быстро бегать умели только они двое.

В конце концов, не так много желающих работать на предприятии, чей головной офис торчал возле барной стойки «Пляски дементора», поигрывая палочкой на манер ножа-бабочки.

Если Улисс отвечал за клиентов, то он сам непосредственно выполнял заказы. Подавляющее большинство страждущих обращалось в контору с проблемой в лице неудобной личности. Это сильно упрощало работу. Надежнее всего проблема решалась с помощью яда, а обычная отрава наиболее легка в приготовлении. Яд — это именно то, что получается у любого начинающего при попытке сварить, например, средство от икоты.

Были, конечно, и другие заказы. На полке стояли флаконы с разными этикетками -начиная со снадобий от болезней, с которыми в Мунго не пойдет ни один здравомыслящий, и заканчивая таинственным «изделием №9» [1].

Сам он не мог похвастаться обширным опытом в своем деле. Все его мастерство базировалось разве что на вычитанных руководствах. Да еще на чутье, которое позволяло отскочить от колбы раньше, чем та дезинтегрирует все в радиусе двух ярдов.

Однако в конце месяца кошелек миссис Нолан должен был пополниться на оговоренную сумму, поэтому приходилось брать рискованные заказы. Как этот, например.

Но он смущал он его не только сложностью.

Задумчиво взглянув на требования, он нервно подергал жидкий клок волос на подбородке — не самое худшее приобретение в этой профессии. Некоторые вообще к его годам обзаводятся разнокалиберными зрачками, жутковатым хихиканьем не к месту [2] и привычкой обнюхивать еду. Последнее, кстати, не спасало от отравления. Его потенциальные коллеги не слишком любили делать перерыв на еду, совмещая приятное с полезным.

Как и он сам. Об этом красноречиво говорила упаковка из-под сэндвича, купленного в соседнем кафе. К ней, кстати, уже давно принюхивалось что-то, заползшее под стол.

Пара когтистых пальцев высунулась из-за кромки и утащила упаковку. Жутковатый хруст пополам с урчанием сообщил, что улика была уничтожена с редким аппетитом.

— Зачем ему так много? — Мысли, наконец, спрессовались в вербальный дайджест. В ответ донеслись лишь отрывистые звуки из-под стола, словно икота напала на доменную печь. Правда, исключительно маленькую.

* * *

В начале было слово. И слово это было матерным.

Прозвучало оно, конечно, не с участием разума, а только по велению тела, которое после краткого забытья обнаружило себя завязавшимся в шлюпочный узел. В голове стоял звон, а каждая клетка спинных мышц Гарри была сосредоточием нудной, как университетская лекция, боли.

Еще никогда в жизни он так не хотел превратиться в беспозвоночное. К сожалению, его навыки трансфигурации не позволяли пустить по ветру миллионы лет эволюции.

— И тебе доброго утра.

Гарри с титаническим усилием сфокусировал взгляд на разрисованном ссадинами лице Гестии Джонс. Та сидела на стуле рядом с узким офисным диваном. Затем он обнаружил, что накрыт чужой курткой, а под голову кто-то заботливо подоткнул облезлую подушку. «Утро» действительно стало если не добрым, то хотя бы немного человечным.

— Сколько я спал?.. — сипло спросил он, с третьей попытки отвоевав у гравитации право принять какое-никакое вертикальное положение.

— Четыре часа с того момента, как я пришла сюда.

Одна из медленно разгонявшихся в голове Гарри мыслишек скромно кашлянула, напомнив, что этот угол, как и диван, принадлежали Джонс. А значит, все это время она проспала на стуле из-за него… Видимо, это отразилось на его лице крайне отчетливо, потому что мракоборец отмахнулась рукой:

— Не переживай, мне бы все равно не дали выспаться. А ты молодец, без продыху помогал перевозить пострадавших в Мунго. Так что заслужил.

«Пострадавших?.. Мунго?..»

Кажется, в архивах его памяти потерялись как минимум сутки. Однако, за нескольких судорожных попыток нужная папка отыскалась, хоть и в изрядно потрепанном состоянии. И чем больше Гарри вспоминал, тем больше ему хотелось запихнуть ее на дальнюю полку.

Самое время, чтобы поприветствовать это недоутро еще одним крепким словцом.

— Какие-нибудь новости есть? — спросил он в надежде, что этот день компенсирует необходимость дожить его хотя бы единственным добрым известием. Гестия устало пожала плечами, прикрывая глаза.

— Ни одной хорошей. Брустверу почти удалось замять международный скандал… но на Совете поставлен жирный крест. Виновных пока не нашли. Хоть не убило никого, и на том спасибо.

Гарри навострил уши. Память уже водила пальцем по одной страничке, которая встревожила его больше всего. «Неужто никто не заметил?» А ведь на это было так же сложно обратить внимание, как, скажем, на великана в зеркальной комнате…

— А что-то странное было при этом… взрыве? Или после него? -осторожно закинул он удочку. Крючок вернулся пустой:

— Совершенно ничего.

«Как же так? Но ведь кто-то должен быть увидеть, что я сделал!» — мысленный вопль провалился в пустоту, куда ранее ушли все силы Гарри после этих сумасшедших суток. Видимо, туда же улетучилась и его осторожность, потому что он спросил в лоб:

— А люстра?

— А с ней должно быть что-то не так? — Гестия открыла один глаз и встревожено уставилась на Гарри, словно у того вот-вот должен был потечь мозг через уши. — Кроме того, что она чуть не раздавила добрую половину Совета?

Он разинул рот и растерянно захлопнул его. Вселенная, как пластиковый шар, стремительно катилась к черту, увлекая Гарри внутри себя все дальше и дальше от горизонта нормальных событий. Ему на минутку даже стало дурно от того, с какой скоростью он удалялся от адекватности. «Так вот как, оказывается, едет крыша…»

— Э… тогда я, наверное, пойду домой?

Гестия встрепенулась — после своей реплики она успела задремать.

— Ах, да… Грюм же допрашивал тебя?

Гарри смутно припомнил громкий ор, который, кажется, принадлежал Грозному Глазу. Вроде бы он раздавался несколько часов назад над его собственным левым ухом — правое на тот момент ничего не слышало после взрыва.

— Полагаю, что да.

— Тогда я провожу тебя. А потом вернусь. Мы тут… хэй-хо… до самого конца бедлама…

* * *

Вот как все было.

Раздался взрыв. Гарри вышвырнуло из кресла, и он рухнул на спину среди обломков.

А затем, когда перед глазами перестали роиться черные точки, он увидел, как за завесой пыли растет что-то круглое. Через долю секунды вернулось чувство ориентации, и стало понятно, что круг не увеличивается в размерах, а просто падает прямо на него, разбрызгивая расплавленный воск.

И тогда он сделал единственно логичное в этот момент движение рукой. Точнее, оно было бы логичным, имей он тогда волшебную палочку.

Но, тем не менее… сработало. Однако как-то не так. Еще никогда на памяти Гарри простые останавливающие чары не имели такого бонуса, как перемещение заклинателя туда, куда забросило его. Совсем ненадолго, но хватило и этого.

Точнее, он остался на своем месте. В том же зале. За исключением такого нюанса, что этот зал был совершенно пуст и темен, словно в нем не собирались уже добрых несколько месяцев. И, разумеется, не разгромлен.

А потом морок рассеялся, и целых несколько часов Гарри не имел ни единой минуты, чтобы присесть и подумать — а какого, собственно, хрена? Вид раненых кричащих людей как-то сразу отсекает лишние мысли. Зато сейчас, в комнате Сириуса, свободное время обрушилось на него с неумолимостью продавца-консультанта в сезон скидок.

Пассы руками не дали никаких результатов. С палочкой все заклинания работали как обычно.

И он думал. Думал, пока отвечал на обеспокоенные письма друзей и Джинни. Думал, пока смывал с себя пыль и грязь. Думал, пока сидел и через силу давился ужином. Думал до тех самых пор, пока, на автомате проверив карманы измызганных джинсов, он не наткнулся пальцами на маленькую коробочку.

Гарри вытащил ее. Совсем небольшая, она внесла свою лепту в сон на офисном диване похлеще горошины под десятком перин.

Он аккуратно открыл ее. В середине лежала простая, но изящная подвеска в виде снитча.

Это должен был быть его первый серьезный подарок Джинни. Символ победы и нелегкого пути к награде, интуитивно понятный им обоим, как ловцам. В день покупки ему казалось, что так он, наконец, подведет итог старой главе их отношений, открыв место для новой, которую они оба заслужили.

Пальцы подцепили маленький снитч. Тот весело заблестел в свете лампы. Пальцы разжались. Снитч упал с глухим стуком, как свинцовый грузик.

Счастье отвоеванной спокойной жизни даже не собиралось взлетать. Оно валялось у его ног, глупо и наивно блестя.

В эту ночь Гарри снова бежал от собственного надгробия.

* * *

— Зачем ты бесконечно щелкаешь пальцами? — спросил Рон.

Толпа на платформе так и норовила затереть их прямо вместе с тележками. Гарри налег на ручку, решив использовать багаж Джинни как импровизированный ледокол.

— Да так, просто, — бросил он, — помогает успокоиться.

— Это все экзамены, да? — Рон с самого утра задался целью поддерживать моральный дух Гарри. Довольно сложно поддержать то, что отсутствует как класс, но он искренне верил, что преуспевает. — Или из-за нападения на министерство?

Отстраненное «угум» Гарри ампутировало диалог на корню. Однако увлеченность Рона равнялась целеустремленности разъяренного тролля, которого только что треснули собственной дубинкой по самому сокровенному [3].

— «Пророк» пока не торопится выкладывать официальную версию случившегося. Странно, да? Отец говорит, мол, кому-то очень сильно могло помешать создание Совета. Что целые государства завязаны на правящих династиях темных магов, и им просто невыгодна такая организация.

— Ну да, а Аргентина укрывает у себя настоящего Грин-де-Вальда. — Гермиона вынырнула наконец-то из толпы, броуновское движение которой постоянно сносило ее и Джинни куда-то в сторону. Не помогал даже проторенный Роном и Гарри путь. — Я уверена, это кто-то из наших. Сторонников у Волан-де-Морта было хоть пруд пруди. Гарри, левее!

Эксперимент с легкой маскировкой, который подразумевал убранные в карман очки и зачесанные на лоб волосы, трещал по швам. Гарри то и дело сбивался с курса, превращаясь в страдающий топографическим кретинизмом таран и привлекая к себе еще больше внимания.

Джинни положила руки на рукоять тележки.

— Тут уже недалеко, — произнесла она, мягко оттесняя его в сторону, — я сама довезу.

Гарри вцепился в багаж так, словно тот был последним рубежом на подступах к его попранной мужественности.

— Спасибо, но как-нибудь справлюсь, — процедил он, круто меняя направление. Именно в этот момент тележка решила, что центр тяжести — это свойство, склонное к миграции, особенно на резких поворотах. Завизжали колеса. Вещи Джинни обрушились на гермионин багаж.

Тот истошно заорал.

— Живоглотик!

— Так, с тебя достаточно. — Джинни решительно отстранила Гарри от багажа. Рон в это время отдирал от собственного свитера кота, который, будучи вытащенным из-под чемоданов, решил выместить на нем весь свой гнев. — Что с тобой вообще происходит?

Когда внутри бурлит целый котел самых противоречивых чувств и мыслей, резюмировать его содержимое парой слов невозможно. Если бы кто-то отважился приподнять крышку над той бурдой, что кипела в душе Гарри, он бы остался без лица.

Он сам решился лишь чуть стравить пар.

— Министерство. Одному человеку такое было бы сделать не под силу, — Гарри стал заново укладывать багаж, — а значит, их было несколько. И все равно никто никого не заметил.

На самом деле из ряда переживаний он выбрал первое с конца.

Ответить Джинни не успела. Первый гудок поезда всколыхнул толпу на перроне, мгновенно заразив всех вирусом неуклюжей поспешности. Количество утерянных вещей взлетело по экспоненте. Всей четверке пришлось в срочном порядке похватать рассыпанные сумки и волоком допереть их до вагона. Времени не нашлось даже на то, чтобы подлатать чемодан Джинни, у которого треснула крышка.

— С сопровождающими нельзя! — указующий перст мракоборца тут же отсек Гарри и Рона от девушек. — В вагоны только по билетам!

Багаж исчез в темном нутре входа. Рон задумчиво почесал ухо.

— Мне кажется, мы что-то забыли… — протянул он.

— Что? — Гермиона мигом выхватила список вещей из кармана. — Только не говори мне, что ты не положил «Сто трансфигурационных практик»! Эту груду книг даже не заметить сложно!

— Ну, почитаешь «Девяносто девять трансфигурационных практик». Ай!..

Джинни побледнела.

— Мы забыли Джорджа и родителей… — прошептала она.

В этот момент раздался второй гудок и, — словно в попытке состязаться с целым поездом, — зычный клич Молли Уизли.

— Дети-и-и!

Даже подслеповатый Гарри мог без труда отследить, где именно затерялось старшее поколение Уизли. Три рыжих пятна, как буйки, резво двигались к вагонам над морем чужих голов.

Похоже, охрана у входа на платформу 9 ¾ работала слишком придирчиво.

— Мерлин великий, еще бы чуть-чуть, и уехали не попрощавшись! — миссис Уизли, не мелочась, обняла сразу и Джинни, и Гермиону. — Джинни, ты забыла кое-какие вещи, погоди, сейчас отдам…

— Ностальгия, правда? — Джордж, сунув большие пальцы в карманы джинсов, ухмыльнулся Гарри. Теперь эта ухмылка отличалась от ухмылки старого Джорджа примерно так же, как склеенная по частям статуя от целой. — Сам не жалеешь?

Скажи Гарри, что вид «Хогвартс-Экспресса» не поднимал со дна сердца горький осадок боли, он бы побил антирекорд по лжи.

— У меня не было другого выбора. — Он вздохнул.

— Понимаю. — Джордж оглянулся на семью, и в его руках материализовалась небольшая коробка. — Тогда вот, держи. Это наша разработка. Последняя. Чуть-чуть не успели до того, как…

Последнее изобретение Фреда оказалось в руках Гарри. Он принял его, как нечто ужасно хрупкое.

— Что это?

— Небольшой набор чар. Не помню, сколько здесь зарядов, всего на три хватило, вроде бы. Эта штука может показать, что происходило несколько часов назад. Максимальный срок — неделя.

Коробка была решительно протянута Джорджу.

— Нет, спасибо. Я не могу принять это.

— Бери! — Джордж оттолкнул руку Гарри. — Тебе нужнее. Я уверен, что с этим ты… — тут он втянул воздух меж зубов, — … с этим ты скорее надерешь задницы всем ублюдкам, кто еще не получил свое сполна.

Последний гудок.

— Быстро, быстро по вагонам! — засуетился мистер Уизли. Молли снова переобнимала всех, и уезжающих, и остающихся. Попытки Рона на прощание поцеловать Гермиону были прерваны предложением вытереть верхнюю губу. А Гарри… его хватило только на сдержанные объятия Джинни и обещание когда-нибудь — то есть, наверное, никогда, — встретиться в Хогсмиде.

Наконец, на перроне остались только провожающие. Поезд тронулся. Усилием воли Гарри задушил в себе желание догнать состав — а вдруг, вдруг он сможет вернуться в Хогвартс? Нет, не сможет. Это уже не его дом. На стенах его дома крови не было никогда.

Но в самом дальнем углу его души скулил кто-то маленький и беспомощный, у которого только что отняли нечто очень дорогое.

— Вот и все… — тихо подытожил Рон. Он положил руку на плечо другу и кивнул в сторону родителей: — Пойдем, что ли? У тебя экзамены через несколько часов.

Гарри рассеянно щелкнул пальцами снова — словно проверяя, не хочет ли та таинственная штука перебросить его в «Хогвартс-Экспресс». Штука не хотела. Она вообще притворилась, что ее никогда не было.

Зато отозвалось кое-что другое.

В воздухе зашумели крылья, и на плечо Гарри опустилась здоровенная лохматая неясыть с письмом в клюве. Совиные когти настолько убедительно вонзились в куртку, что он на секунду поверил в послание из министерства.

Но едва его взгляд упал на конверт, как внутри все неприятно съежилось, словно кто-то только что на его глазах провел шерстяной ниткой по зубам.

Впрочем, для такого ощущения достаточно просто получить письмо от давно умершего человека.

_______

1. Автор понятия не имеет, что это значит, но, возможно, ответ содержится в песне The Searchers "Love Potion №9".

2. Как правило, от злоупотребления всякими хихическими веществами.

3. Мизинцу правой ноги. А вы о чем подумали?