Сапфировая корона (джен)

Корину не столько пугал масштаб и количество дел, сколько то, что не все были так уж рады её деятельности. Почти в каждой деревне находился какой-нибудь чудак (как правило, старичок), который даже отказывался, если Корина предлагала за три дня восстановить его огород.

— Да ну, ваше благородие, — смущённо шепелявил такой дедок, — я уж как-нибудь сам… мы к работе привычные… А чем ещё заниматься? Я огород свой люблю… Для меня это в радость — с растеньицами возиться… Не, я уж как-нибудь сам. А запасец овощей у меня имеется…

И если бы этим дело ограничивалось. А то однажды Корина встретилась даже с подозрительностью:

— А что, магические овощи — они съедобными будут? — настороженно спросила старушка.

— Съедобные, съедобные, — пыталась успокоить её Корина.

— А то съешь — а в нём воздух один… — не слушала её бабушка. — Или болезнь какую от этого волшебства подхватишь… Нет уж, ваше сиятельство, вы как хотите, а я свой огород сама буду растить. Так оно дело верное.

И это тоже было бы ещё ничего.

Но бывало и такое, что подобная бабушка (или дедушка) начинали мутить народ, убеждая, что «ой, мало ли что там, в ентих волшебственных овощах, может, отрава какая — не верьте, люди, сами свою работу делайте!», и даже «вот без волшебниц жили и горя не знали, а кто у нас волшебницей был? Только Гингема. Зачем нам теперь ещё одна чародейка на нашу голову?».

Но и это был ещё не финал. Финал наступил, когда Корина услышала:

— Гингемина дочка это. С Изумрудного города верно сказывают! И пришла она к нам, чтобы снова над нами власть взять и народ губить! Вот сейчас понасажает овощей своих колдовских, да мы все и помрём с того!

Тут у Корины лопнуло терпение. Ах, с Изумрудного города? Понятно всё! Её взяла дикая злость на Энни. Вот, значит, каким путём девчонка хочет перекрыть ей все пути к власти? Рассказывает всем подобное враньё? Да Корина в жизни бы не опустилась до того, чтобы травить мирное население! Зачем ей это? Ну, Энни хороша-а-а!

Немедленно Корина собрала народ.

— Да, я училась магии у Гингемы, — громко объявила она всем. — Да, я волшебница. Но я не злая ведьма, как Гингема! Я хочу процветания Голубой страны! Я буду заботиться о вас, а не унижать, и не буду никого заставлять на себя работать!

— А прислугу к себе в замок звала, — сказала какая-то женщина соседке в толпе. Корина ощутила новый всплеск раздражения. Да, она действительно позвала пару женщин, чтобы сделать в замке уборку. Но она ведь восстанавливает всем Жевунам огороды совершенно бесплатно! Ну, в надежде на то, что они выберут её своей королевой, конечно.

— И её людоеда этого рыжего мы со своих столов кормим, — сказал кто-то ещё.

— Послушайте меня! — громко воскликнула Корина. — Да, я прошу вашей помощи иногда. Прошу вашего гостеприимства для своего друга. Но ведь я же вам оказываю помощь куда бОльшую!

— А нам такая помощь не нужна! — закричали сразу несколько человек, и Корина в изумлении отпрянула. — Сначала этот людоед везде ездил и кричал, чтобы мы вырубали леса и сады. Теперь колдунья ездит и сажает свои леса и сады! Зачем? Это нарочно было, да? Нам колдовских не надо! Сыты уже колдовством по горло!

Корина опешила. Сколько она помнила, Жевуны всегда были таким мирным, безответным народиком. Кто бы ни приходил к ним с захватом власти — поплачут да и смирятся. Гингеме пиявок и пауков собирали, Урфина и его наместников признали, при Людушке деревья вырубали… А теперь-то что случилось? Что за внезапный бунт?

— Да кто вам сказал, что я вам буду вредить? — всё ещё пыталась утвердиться в своих позициях Корина. — Откуда эти сплетни про то, что я дочь Гингемы, что я буду вас травить? Кто это рассказывает?

— Да это все знают, — сказала ещё одна женщина. Впрочем, часть народа всё-таки молчала. У Корины была надежда, что не все здесь против неё. Ну или, по крайней мере, не все тут такие смелые. Поплачут и смирятся.

— Птицы рассказывают, — добавила другая женщина.

— Вот приедет к нам фея Энни, мы у неё спросим, можно вам доверять или нет, — рассудительно добавил какой-то мужичок. — А пока — извините, сударыня. Мы лучше подождём пока с огородами, запасами перебьёмся. Нам жизнь и свобода дороже.

Ничего себе заявленьице. И откуда только беспомощные Жевунишки такой наглости набрались… Недавняя победа эйфорию раздула?

Корина в отчаянии сделала ещё одну попытку.

— Принцесса Энни приехала в Волшебную страну из мира за горами! Она ничего не знает о вашей жизни! А я родилась и выросла в вашей стране, среди Жевунов! Вы готовы верить девочке-чужачке и не верите мне, своей соотечественнице?

— Раз среди Жевунов, то почему тогда не жуёт? — осуждающе повернулась одна женщина к своему мужу. Корина с досадой поморщилась. У неё действительно ещё в детстве пропала привычка двигать челюстями. Ещё в те годы, когда она жила у Гингемы. Потом, когда Корина скиталась по всей стране, она эту привычку вынужденно восстановила — иначе б её никто не принял «за свою», а потом опять отказалась, поселившись в Фиолетовом дворце. И вот теперь опять придётся жевать… Вот оно ей надо?..

— Фея Энни над нами никогда властвовать не хотела, — сказал другой дяденька. — Поэтому мы верим именно ей. А всех, кто хочет нами править, мы вон погоним! — И он угрожающе поднял кулак.

Это было бы смешно — деревенские жители против волшебницы. Что они сделают? Да она одним движением руки может уложить их всех на землю! Но… Корина отступила.

— Хорошо, — мрачно сказала она. — Я не буду настаивать. Я хотела вам помочь, но вы сами отказались. Что ж, надеюсь, вы передумаете. До свидания.

Вернувшись в замок, она скомандовала уезжать.

И пока замок опять враскачку шагал по очередной деревенской дороге, она подумала, что всё-таки борьба за власть будет серьёзнее, чем она думала. Обиднее всего, что борьба с девчонкой, даже не имеющей магии. Однажды Корина недооценила Элли — теперь, похоже, недооценила её ушлую сестрёнку. Ну да ничего. Она с Энни ещё повоюет. И Жевуны ещё признают её, Корину, своей королевой…

Корине, правда, невдомёк было, что Энни не могла распускать такие слухи не только по причине своей порядочности и здравомыслия, но и хотя бы потому, что в данный момент путешествовала далеко от Голубой страны. Так что все домыслы о «вреде колдовских овощей» целиком были изобретением коллективного разума Жевунов, которые и в самом деле волшебству не очень верили. Поверишь тут, с такой-то жизнью. А особенно — с недавними событиями. Они и впрямь устали от смен королей и магов, и впрямь обрели смелость после низвержения всех приспешников Пакира. Имя же Гингемы, услышанное где-то кем-то случайно, просто стало последней каплей.

Корина уехала в другую деревню, где не встретила такого сопротивления, но обида на Энни не проходила. Да, не так-то просто оказалось завоевать симпатии Жевунов.

В Голубой стране была одна деревня, которая вызывала у Корины особенно сложные чувства — деревенька Дарум. Та самая, где Корина родилась.

Сначала Корина хотела отложить её посещение, а то и вовсе отменить — но как-то само получилось, что всё равно надо было проехать мимо. Не менять же маршрут и не возвращаться потом ещё раз. И Корина направила Серый Замок по очередной кривой лесной дорожке.

Ей было любопытно. В своих детско-юношеских странствиях она в Дарум никогда не приходила — в Голубой стране было достаточно других деревень, чтобы сменять их каждый год. Она не хотела, чтобы её узнавали, чтобы вспоминали, связывали её имя с какой-нибудь историей. Особой любовью к родине тоже не страдала. Всего лишь место, где ты появился на свет, подумаешь. Корина свою родную деревушку почти и не помнила — много ли запомнишь, если последний раз была там в пять лет. А теперь стало любопытно — как же выглядят эти места.

В конце концов, с момента её переселения к Гингеме прошло уже… а сколько лет прошло? Семьдесят? Семьдесят пять? Её могут помнить разве что старики, которые сами тогда были ещё молодыми или вовсе детьми. Но вряд ли кому-то придёт в голову вспоминать. А если и вспомнят — что с того?

Деревенька Корину даже слегка разочаровала.

Обычные дома. Обычные улицы. Обычные огороды. Обычные люди везде. Серый Замок встречают с удивлением и толикой страха — что ещё такое пришагало. Как всегда, Корина выехала на центральную площадь. Как всегда, там собрался народ.

Как всегда, Корина вышла на крыльцо замка.

— Здравствуйте, дорогие Жевуны! — воскликнула она. — Я очень рада посетить вашу деревню!

Кто-то поаплодировал. Народу тут было немного (Дарум был сравнительно маленькой деревушкой), поэтому аплодисменты и радостные возгласы оказались негромкими.

— Я — волшебница Корина и буду помогать вам восстанавливать ваши сады и огороды, разрушенные тёмным волшебным туманом, — продолжала Корина. — Все, кто нуждается в помощи, могут обращаться прямо ко мне. Я ничего от вас за это не потребую — только немного вашей доброты и гостеприимства!

— Ух ты, — пронеслось по толпе восхищённо-удивлённое. Это тоже шло по привычному сценарию. Дальше кто-то немедленно ломанулся к крыльцу замка, спеша сообщить, что у него случилось, а кто-то, наоборот, поспешил отойти, бормоча, что от магии надо держаться подальше. Всё как обычно, ко всему этому Корина уже привыкла.

— Я особенно рада посетить именно вашу деревню, — не сдержалась Корина, — потому что именно здесь я когда-то родилась!

Вот тут-то толпа и приумолкла, озадаченная.

— Правда? — неуверенно спросил кто-то.

— Абсолютная правда, — подтвердила Корина. — Я родилась здесь много лет назад, у Дило и Гоны Новинов, но когда мне было пять лет, меня похитила колдунья Гингема и заколдовала, заставив служить себе и учиться злому чародейству. А когда Гингема погибла, а я выросла — я стала доброй волшебницей! И решила помочь всем Жевунам!

— Да-а-а? — заинтересованно-удивлённо протянули в толпе. — Ого-о-о!

— Так это тебя дочкой Гингемы зовут? — удивился какой-то старичок. — А мы уж думали, что ты ей родная.

— Ну конечно, не родная! — воскликнула Корина. — Я Жевунья и родилась здесь! В вашей деревне! И жила тут до пяти лет.

— А мы тебя не помним, — с недоумением сказал мужчина лет сорока.

— Это было много лет назад, — объяснила Корина. — Гингема заколдовала меня так, что я стала очень медленно расти.

Этой неотёсанной деревенщине всё надо разжёвывать, сердито подумала она. Хотя… всё это ещё может сыграть ей на пользу.

— А-а-а, — вдруг протянул какой-то очень старый дед, — кажется, было что-то такое. Дило Новин — ага, жил у нас такой. Помню. На соседней улице жил, — махнул он рукой. — Я тогда ещё подростком был, мы у него грибы покупали. И дочка у него пропала, ага. Помню.

— Вот, это была я, — нервно проговорила Корина. На неё все пялились — кто-то с недоумением, кто-то с удивлением. Кто-то, видимо, просто не знал, как это всё воспринимать. Она решила немного подбодрить народ: — Я очень хочу, чтобы моя родная деревня процветала! Чтобы она была самой красивой в Голубой стране!

— А-а, — задумчиво отозвался тот же старичок. — Слушай, так Гингема же давно погибла.

— Н-ну да, — осторожно кивнула Корина, не понимая, к чему он клонит.

— А где ж ты была до сих пор? — строго уставился на неё старичок.

Корина впала в лёгкий ступор. Действительно. А где она была? Была королевой Изумрудного города и принцессой Фиолетовой страны. До этого — слонялась по всей Голубой стране, училась магии. В родную деревню ни разу не заглянула. Ну другие цели у неё были, другие! Разве этим людям объяснишь?

У неё, в принципе, и сейчас другие цели. Те же, что были тогда. Стать величайшей королевой.

— Просто мне запрещено было возвращаться в родную деревню, — сходу выдумала она. — Иначе… все бы тут умерли! И я тоже! Но теперь страшное заклинание Гингемы иссякло, и я смогла наконец посетить вас!

— О-о-о, — пронёсся по толпе вздох.

— Да, — уверенно заявила Корина. — Но зато я смогла за это время добиться больших высот! Я стала даже королевой Изумрудного города!

— Так это тебя оттуда фея Элли выгнала? — перебил её настырный старичок. Корина снова ощутила зыбкую почву под ногами.

— А… она меня не выгоняла, — врать так врать. — Я сама уступила ей трон… потому что… потому что она — более могущественная волшебница, чем я.

По крайней мере, последнее — на данный момент правда. К большому сожалению.

— Странно всё это, — задумчиво прошамкал старичок и стал выбираться из толпы. — Птицы нам по-другому рассказывали. Говорили, что там битва была настоящая. И драконы даже.

— Так птицы всё неправильно поняли, — с досадой сказала Корина. Старичок только плечами пожал.

Корина, нервничая, раскинула руки.

— Но давайте перейдём к вашей жизни! Чем я могу вам помочь?

Вот это людям было понятнее, чем её россказни. Уже через полчаса Корина стояла в чьём-то саду. Вокруг забора толпились любопытные, особенно дети — всем было интересно посмотреть на волшебницу, тем более такую, которая заявила, что она вот тут, в этой же деревне, и родилась.

У Корины же было странное чувство. Теоретически она, наверное, должна была сейчас ощутить какой-то особый восторг — как-никак, тут её родина! Наверное, она должна была кинуться искать дом, в котором жила, вбежать в него, прислониться к стене, схватившись за дверной косяк… Упасть на колени на родном пороге, или перед старенькой детской кроваткой, которая стоит точь-в-точь там же, где кроватка Корины… Может быть, даже сохранились какие-нибудь вещи — её или родителей. Необязательно в доме — может, соседи разобрали.

А что с её родителями-то случилось, кстати?..

— Вы не знаете, что случилось с Дило Новином? — спросила она у старосты, когда наконец удалось с ним побеседовать. — Ну… с моим отцом. Тогда, много лет назад. И с моей матерью тоже…

Староста, Бикар Дент, пожал плечами.

— У стариков надо спросить. Они могут помнить.

Корина ощутила какую-то странную пустоту и разочарование.

Староста тем временем привёл того самого старика, который разговаривал с Кориной на площади.

— Говорят, Дило и Гона умерли, — старик посмотрел на Корину не то с сочувствием, не то… с осуждением? За что он её осуждал? — Когда не нашли свою дочь.

— Понятно, — опустила голову Корина. — А… дом?

Старик пожал плечами.

— Постоял некоторое время пустой, а потом туда кто-то и вселился. Хотите, сходите в гости. Да всё равно там сад тоже нужно растить. Вот и зайдёте.

Корина пыталась понять, что чувствует сейчас. Разочарование? Огорчение? Досаду? Досаду от того, что в ЕЁ доме кто-то живёт. Ну и пусть она тут столько лет не появлялась. Ну и пусть этот дом ей не нужен. Всё равно. Как-то…

«А чего я хотела? — угрюмо подумала она. — Чтобы тут музей имени меня сделали? В этом доме родилась великая волшебница Корина. Слава ей во веки веков. Куда уж там! От этих разве дождёшься? Хотя… Может, им намекнуть?».

Умом Корина понимала — деревня имела полное право жить вполне обычной жизнью, но так хотелось особого почтения, на грани обожествления, пожалуй. Чтобы все знали — именно тут родилась великая волшебница… и далее по тексту. А тут такое… прямо равнодушие какое-то. Живут себе, домик давно заняли. В огородиках своих копаются, травы да грибы собирают в окрестных лесах. Как будто ничего не изменилось. И ведь и дальше так же будет!

Может, и в самом деле намекнуть?

С другой стороны… Корина снова подумала о том, что должна же она чувствовать хоть что-то к своей родине. И поняла, что не чувствует ничего.

Это просто деревня.

Какая разница, где ты жил до пяти лет?

«Я такая бесчувственная? — усмехнулась про себя Корина. — А, чувствовать трепетную привязанность к этой захудалой деревушке… Глупо. Как можно её любить? За что? Любить Изумрудный дворец — это я понимаю».

Свой дом она всё-таки посетила — всё равно там надо было восстанавливать сад.

— Вы правда в этом доме родились? — восхитился хозяин — невысокий, улыбчивый Жевун. — Даже как-то не верится. Я думал, что все волшебницы только во дворцах рождаются.

— Бывают исключения, — улыбнулась Корина. Она осматривала дом.

Оказывается, она помнила — очень смутно, но помнила — что где стояло. Правда, в детстве дом казался просторным, а сейчас — очень маленьким, но она ведь выросла… На том же месте стоит шкаф — но конечно же, другой, — и стол — тоже другой, конечно … Здесь она жила до пяти лет… В этой комнате.

Корина провела рукой по косяку двери.

Но это был обычный жилой дом. Обычный жевунский деревенский дом.

«Я тут родилась», — напомнила себе Корина. И ощутила досаду.

Она тут родилась. А они — Жевуны — об этом даже не знали. Не подумали. Забыли. Никто не связал имя великой волшебницы, королевы Изумрудного города, с давно пропавшей в лесу пятилетней девочкой. Деревня осталась деревней. Дом не превратился в музей имени Корины.

Может, стоит превратить? Намекнуть им?

Сейчас она скажет: «Я хотела бы, чтобы мой дом был моим. Я великая волшебница, и хочу, чтобы в этой деревне помнили меня и моё происхождение». Староста прикажет жителям этого дома уйти, переселиться куда-нибудь в другое место. Потом найдут какие-нибудь сохранившиеся вещи — если что-нибудь сохранилось за семьдесят пять лет. Повесят вывеску. О Корине сочинят песни, нарисуют её портрет. Может быть, даже напишут книгу. Всё это будет здесь — в её родном доме. В её родной деревне.

Да, это было бы здорово. Надо будет когда-нибудь этим заняться, почему бы и нет. Пусть эти людишки помнят, КТО вышел из их среды. И гордятся Кориной, своей односельчанкой, поднявшейся до невиданных высот.

Вот только сама Корина почему-то совершенно не гордится ни своим происхождением, ни своими соотечественниками… Родина у неё оказалась убогая и примитивная.

Неудивительно, что ей никогда не хотелось сюда возвращаться. Она стремилась к другой жизни. К роскоши Изумрудного дворца.

Корина вежливо кивнула хозяину и вышла на крыльцо. У калитки на лавочке сидел тот самый старичок.

— А я ведь тебя помню, — сказал он. — Хоть ты и маленькая была, а мне уже пятнадцать стукнуло, когда ты пропала. Тобой пол-улицы восхищалось, какая красавица растёт. А родители печалились, какая ты лентяйка, — всё это он произнёс как-то ровно, без осуждения и восхищения.

Корина только кивнула, не зная, что сказать.

Старичок поднялся.

— Пойдём, хоть на могилки родителей посмотришь. Коли не врёшь, что ты действительно та девочка, которая тогда у Новинов пропала.

Корина пошла за ним, нервничая. Старичок, несмотря на свои года, шагал довольно бодро, хотя и опирался на палочку.

Он привёл её на деревенское кладбище. Корина вдруг осознала, что на кладбище она вообще оказалась впервые в жизни — никогда на них не ходила. Тут было тихо, только птицы щебетали. Корину внезапно охватил страх. Здесь лежат люди, которые умерли. Она идёт среди трупов. Ей захотелось убежать, но она пересилила себя. В конце концов, она же великая чародейка. Она воспитывалась у Гингемы, она побывала в царстве Пакира. Да она ещё и не с таким в жизни сталкивалась. Что ей бояться тихого деревенского кладбища?

Старик указал ей на две могилки.

— Вон они. Рядышком лежат.

Корина замерла. Могилки были… по сравнению с соседними — заброшены. На некоторых хоть цветы росли, да и сорняки были убраны, и надгробные камни в порядке. А тут — трава, какое-то деревце, выросшее само… Камни покосились, один треснул. Имена, впрочем, читались.

Её родители.

Корина стояла, пытаясь понять, что же теперь она чувствует. Вину? Раскаяние? Страх? Обиду? Досаду?

Вспоминалось только одно: родители вечно пытались заставить её работать. Помогать по дому. А она хотела просто быть красивой, развлекаться и играть.

Что ж… в конце концов, это её родители. Дали ей жизнь.

Корина одним движением руки уничтожила сорняки, другим — поправила камни. К ним легло два букета алых роз.

Потом она развернулась и ушла — сначала медленно, потом всё ускоряя шаг. На выходе с кладбища старичок едва её догнал.

— Что же ты, в нашей деревне останешься? — непринуждённо спросил он.

— Нет, — коротко ответила Корина. Потом поняла, что всё-таки нужно пояснить: — Я сейчас езжу по всей Голубой стране, помогаю восстановить огороды и сады.

Конечно, она бы всё равно никогда тут не осталась. В деревне? После Изумрудного дворца?!..

Она уже поняла, что ничего не чувствует к этому месту. Точнее, не чувствует ничего хорошего — отвращение, как и ко всем убогим деревушкам, никуда не делось… Правда, очень хочется, чтобы тут её особо почитали. Пусть другие гордятся этой деревней, но не она. Она, можно сказать, и так прославила Дарум на всю Волшебную страну, теперь ей тут делать нечего.

Она повернулась к старичку.

— Но если у меня получится, я стану королевой Голубой страны, — впервые раскрыла она свои мечты. — И тогда Дарум возвысится, как ни одна другая деревня.

Старичок хмыкнул.

— И что будет?

— К вам будут ехать со всех концов страны, — уверенно сказала Корина. — Не только Голубой — всей Волшебной. Всем будет интересно посмотреть на вашу деревню, на мой дом. Думаю, вы сможете даже не работать. Жить только за счёт гостей. Они будут вам платить…

Старичок снова хмыкнул.

— Ну нет уж. За всех не скажу, а я лично предпочту быть честным тружеником. А не наживаться только на чьём-то чужом имени. Глупости это всё — ехать, смотреть…

— Много ты понимаешь, — огрызнулась Корина.

Она смотрела на этого старика — и было странно понимать, что он старше её всего-то на каких-то десять лет. Она его не помнила, конечно — не запоминала в детстве тех, кто был тогда подростком. Запоминала ровесников. Но, наверное, ровесники не запомнили её. Или не захотели с ней общаться? Не поверили?

— Может, и немного, — кротко согласился старик. — Мы тут люди простые, деревенские. С волшебницами не общаемся. Нам всех этих высот не понять.

Корине показалось, что он над ней смеётся.

Она вернулась к своему дому… Нет, не так. К бывшему своему дому. Ей вообще трудно оказалось называть его своим.

— Госпожа Корина! — радостно воскликнул хозяин. — Может быть, вы хотите переночевать здесь? Мы с радостью вам уступим! А нас соседи примут…

— Нет, спасибо, — коротко ответила Корина. — Я живу в Сером Замке. Мне так удобно.

Она почувствовала, что ей стыдно за свою «родину». За этот дом. Убогий, жалкий. Серый Замок был жалок по сравнению с Изумрудным городом, но дом в таком случае просто ничтожество. Она туда больше шагу не ступит. Это даже унизительно — думать, что она могла тут когда-то жить.

А вот Жевуны пускай подумают.

У Серого Замка она снова встретила старосту — тот беседовал с Людушкой, который заведовал всевозможными продуктовыми подношениями. Так было в каждой деревне — жители приносили всякие разные угощения, а Людушка их принимал, складывал на хранение, сортировал, а потом в нужный момент извлекал и готовил что-нибудь вкусненькое для себя и для Корины.

— Господин Бикар, — улыбнулась Корина, — я хотела бы вас кое о чём попросить.

— Слушаю, вас, госпожа волшебница, — староста расплылся в восхищённой улыбке. Корина мысленно усмехнулась. Недостаточно вы мною восхищаетесь, уважаемый староста, да и все Жевуны тоже.

— Я уже говорила, что родилась в этой деревне, — сообщила она. — Мой родной дом сейчас занимает Берт Тивон. Я не хочу, конечно, причинять кому-либо неудобства, но мне хотелось бы, чтобы в будущем месту моего рождения было оказано больше уважения… Вы меня понимаете?

Староста озадаченно смотрел на неё. Видимо, не понимал.

— Я не хочу, чтобы в моём доме кто-нибудь жил, — пояснила Корина чуть жёстче. — Это место должно стать памятным для всех Жевунов. Пусть все знают, что даже обычная жевунская девочка может стать чародейкой и королевой. Это же пример для всей страны! Понимаете?

— А-а, — до Бикара Дента наконец дошло. Но на Корину он смотрел озадаченно. — Ну ладно. Понимаем. Сделаем, госпожа волшебница.

— Спасибо, — улыбнулась Корина. — До свидания, до завтра. С утра я продолжу помощь в садах и огородах. До встречи!

Корина взошла на крыльцо и закрыла дверь замка, но успела увидеть, как Бикар с недоумением пожал плечами и понуро поплёлся по улице.

На следующий день она успела заметить, как Берта Тивона выселяют из дома — пока к соседям. Ещё раз поговорила со старостой — «Я хочу, чтобы в этом доме сохранялась память обо мне, ведь это же история для всех Жевунов, думаю, многим будет интересно!», и… поспешила уехать из этой деревни.

Ей было стыдно за «свою родину». Стыдно и обидно.

Раньше она хвасталась, что родилась и выросла среди Жевунов. Теперь же резко захотелось, чтобы так не было. Что угодно, но не такое дурацкое происхождение. Правда, оно отлично работает на её репутацию… Но можно придумать что-нибудь другое.

Ну, как-нибудь, когда будет удобно и выгодно.