Осознавая ошибки (гет)

Гермиона оставила плащ в светлой прихожей и там же сбросила проклятые каблуки, гася стон блаженства, когда влезла в свои сиреневые мягкие тапочки. Из кухни шел вкусный и сладкий запах — булочки с изюмом? В любом случае можно расслабиться. Она не у себя дома, но в доме Гарри. На подходе к гостиной она расслышала интенсивную стрельбу и качнула головой — Джейми снова вместо уроков режется в приставку. И лучше отобрать у баловника джойстик пока его не спалил отец.

Кто бы мог подумать, что мисс-я-соблюдаю-правила станет прикрывать кого-то от справедливого наказания.

Ну что ж, многолетняя дружба в одном окопе с двумя шалопаями, а иногда придурками и не такому научит.

Стоило ей открыть белую дверь, как Джеймс слетел с дивана, роняя на пол учебник и целую стопку комиксов. Гермиона погладила лохматую макушку и обняла его в ответ, чувствуя сильную хватку мальчишеских рук. Не любивший "нежностей" Джейми всегда ее так встречал, когда они не виделись по несколько недель.

— Привет, — она сама себе удивлялась откуда появляется эта ласка и тепло стоило появится этому ребенку рядом.

Другие, чужие дети трогали ее мало и если честно Гермиона никогда не знала, что с ними делать. А с Джеймсом всегда получалось как-то само собой без всяких усилий. Может от того, что она знает его с пеленок? Или от того, что он сын человека, которого она любила большую часть сознательной жизни? Хотя соплохвосту под хвост эти вопросы — чувства это из области иррационального и верный ответ всегда ускользает.

— Гермиона, ты ведь останешься на ужин?

— Конечно, малыш.

Джеймс тут же обиженно фыркнул на это прозвище и вывернулся из объятий, пробурчав что-то невнятное. Он наскоро устранил бардак на диване — сгреб комиксы и книги, запихнул их под мебель. А потом взбил темно-синие подушки.

— Садись, папы еще нет, — попытки быть джентльменом у него были более удачными, чем у его отца в свое время. — Но он скоро будет, — Джеймс посмотрел на большие часы в виде башни на каминной полке. Стрелка с именем Гарри остановилась на обозначении "в дороге". — Уроки я уже сделал.

— Но приставка перед ужином тебе все равно запрещена, — в тон ему произнесла Гермиона, похлопывая по месту рядом собой. — Не волнуйся твой папа от меня не узнает.

— А Кричер не настучит, я съел весь его жутко полезный салат, — у ребенка на лице появилась улыбка, делающая мордашку еще одного Поттера просто хитрой прехитрой. — На работе ничего не случилось?

Гарри очень хотел уберечь своего ребенка и от правды о том, что мир вовсе не так добр, как кажется маленьким детям, и от опасностей своей работы, и от взросления раньше срока — как это было с ними. Но едва ли это удалось, Джеймс был умным мальчиком, противоречиво сочетающем в себе вдумчивость и тягу к приключениям. Как бы сильно ты не любил, защитить от всего не получится. Так что маленький мальчик быстро понял, что маги, которых папа ловит, отбиваются вовсе не Ватнаножными.

— Нет, что ты, — Гермиона прижала его к себе за плечи, — скорей всего Гарри воюет с отчетами и сейчас вывалится из камина, пав жертвой бюрократии.

Улыбку с сыном друга они разделили на двоих, как и одинаковую любовь к старшему Поттеру. Гарри заботился о сыне, отдавая ему всю свою любовь, а Джейми Поттер старался позаботиться об отце, который иногда нуждался в няньке. Гермиона же приглядывала за любимыми мальчишками, не видя разницу, где старший, а где младший — бедокурили они в одинаковых объемах. Да и виноватые моськи строили с берущей за душу синхронностью. Единственная семья, что у нее есть.

И другой ей не нужно...

Невилл стал высоченный. Серьезно, чем их там в Хогвартсе эльфы кормят, раз он продолжает расти? Или это она ниже стала? В общем, старый друг почти всегда спокойный, как гладь озера в безветренный день, в этот раз выглядел по-настоящему встревоженным. Они поговорили, и чужое чувство тревоги передалось и ей, а уж она не была склонна к напрасной панике. Несмотря на теплую беседу с профессором МакГонагалл или Минервой, как она в сотый, наверно, раз просила ее называть, Гермиона вернулась в министерство с головной болью.

Понятно, что ничего непонятно...

Запретный лес, не самое дружелюбное к чужакам место, судя по словам Лонгботтома и Хагрида превратился в какой-то проходной двор для всяких прохвостов. Уникальное стадо единорогов под угрозой. Организовать аврорское патрулирование в полноценном варианте не получится из-за специфики самого Леса. Но хоть вождь кентавров согласился поговорить с ней и Поттером — так сказать в дань уважения за прошлые подвиги.

Джеймс не мешал ей думать, выключив приставку и включив обычные магловские новости.

Хотя мысли неповоротливыми камнями вертелись в голове Гермиона несколько выводов все же сделала, и все они были нерадостными. Нужно посоветоваться с Гарри, его часто озаряло самыми неожиданными идеями, которые оказывались действенней всех ее отработанных до мелочей планов. Это раз. Придется написать Рону, у него есть контакт с поставщиками волшебных ингредиентов, веществ и всего такого и, конечно, есть завязки на контрабандистов — чего ей как зам. начальнику Аворората знать не положено, но как боевой подруге известно. Это два.

А три то, что она будет рада увидеть Джорджа. И совсем не рада будет увидеть супругу Рона. Такой вот парадокс.

И вовсе не из-за ревности и злобы по утерянному "счастью"...

Счастья там как раз было кот наплакал просто потому что они еще с Хогвартса друг друга не любили. Может, все было бы по-другому, осознай Гермиона раньше, что симпатия и легкая влюбленность в рыжего друга это не любовь. Она вообще по части чувств была какой-то ледяной, что ли. Поэтому с Роном у них ничего не получилось в конечном итоге.

А то, что было отдавало здоровым идиотизмом и издевательством прежде всего над друг другом.

Гермиона не смогла забыть ему ту ночь, когда он ушел, бросив их тогда. И маленькая трещинка постепенно переросла в бездну, в которую канули все романтические чаяния. Так даже лучше. Они друг другу категорически не подходили, и она содрогалась, представляя семейную жизнь — до помолвки с Роном они так и не дошли.

И это в месяцы, когда все массово женились, выходили замуж, глотая жизнь и опьяненные свободой.

Годы показали, что, оставив Рона, она была права. Ну, не вышла из нее ни домохозяйка, ни мать рыжей команды по квиддичу. Гермиона скорее бы сама спятила и свела с ума милого.

* * *

Может, он не академик, но когда Гермиона самолично выкраивает время и пишет — дело дрянь.

Тут большего ума не нужно, чтобы это понять. И остается только надеяться, что у нее как всегда есть план. Потому что он по лесам и болотам уже набегался. Совсем не хочется, чтобы однообразное, мирное и по-тихому счастливое течение дней прервала очередная катастрофа.

Рон о своем статусе Героя вспоминал только в роковую дату или когда нужно надавить на определенных людей.

Война ему снилась в блядских кошмарах, которые так пугают Лаванду, и он мысленно повторяет, что больше никогда раз за разом. Потому что он, Рон Уизли, теперь обычный обыватель, у которого есть дом, успешный бизнес, дети и жена, самая настоящая красавица. Как бы там Лаванда не стеснялась своих почти невидимых шрамов. Для него никого прекрасней нет.

И менять свой домашний рай на опасности? Увольте.

Есть Гарри в конце концов, есть Гермиона и есть натасканные ими авроры.

В то, что подруга соскучилась он ни на кант не верил. Кто угодно, но не мисс железная Грейнджер. Не женщина, а идеальная функция простит ему Мерлин такие мысли. Но Гермиона — действительно оживший кошмар с привычкой прогибать всех. И с ней всегда даже, когда она молчит, чувствуешь себя идиотом. И как Гарри выдерживает? Хотя Поттер бы ему за такие мысли, выскажи он их вслух, дал бы в морду, не взирая на дружбу. Для него Гермиона как раз святое. Такой же бешеный.

Рон не осуждает, но иногда... Просто они очень отдалились. И от легендарной дружбы осталось лишь чувство сродства да общие воспоминания.

Он целует Лаванду в благодарность за завтрак и аппарирует не к магазину вредилок Уизли, а к кафе, в котором Гермиона назначила встречу. Ладони потеют, когда он берется за ручку прозрачных дверей, в голове парочка непечатных выражений. Подругу он находит быстро за столиком у стены. Собранные в гладкий хвост волосы, тяжелый даже давящий взгляд, перекинутое через спинку стула белое пальто и крохотная сумочка. На тонком запястье красивый браслет, который перетекает в часы — подарить что ли что-то такое жене?

— Доброе утро, — Гермиона коротко обнимает его, обдавая запахом духов, от которых чешется в носу. — Рада, что ты пришел, Рон.

— И тебе привет, Герм, — ловя ее прищуренный взгляд, он тут же исправляется, — миона, — словно нашкодивший щенок, а не взрослый мужчина. — Что случилось?

— То есть в то, что я хочу просто поболтать со старым другом ты не веришь? — Она хмыкает и отпивает кофе, отставляя на белой чашке карамельный отпечаток губ. — И правильно делаешь.

— Я тебя слишком долго знаю, — возвращает ей Рон улыбку, ощущая себя более уверенно.

Это же Гермиона Грейнджер. Они прошли вместе огонь и медные трупы. Ну не сожрет она его, в конце концов.

— Чем могу помочь? Только скажи помощь нужна подруге или заместительнице начальника Аврората?

— Конечно, подруге.

То, как Рон мнется не ускользает от ее взгляда. Он почти не изменился. Все эмоции крупными буквами написаны у него на лице. Жаль, что она себе такой прямодушности больше позволить не может. Политика, чтоб ее! По другу видно, что он находится в заботливых женских руках. Все, начиная от костюма в серую клетку, белой рубашки, запонок и заканчивая туфлями подобрано со вкусом. Скрывают наметившийся живот у Рона и другие недостатки фигуры и придают солидности облику — браво, Лаванда. И это признание не отдает никакой горечью, просто констатация факта.

Мирная жизнь почти убила в нем былые рефлексы, но все же это старый добрый Рон. А значит, он сделает для друзей все возможное. Можно говорить откровенно и если честно увертки с ним бесполезны, не поймет.

— Мне нужно, чтобы ты аккуратно поспрашивал о продаже единорога. Никаких вопросов, — бросает она, видя как его лицо вытягивается, а в глазах включается счетчик галеонов. — Только осторожно, Рон. Любопытство в таком деле...

— Может плохо кончиться, понимаю, но по старой дружбе сделаю. У меня есть некоторые завязки, — хвастает он легкомысленно. — Как ты?

— Все хорошо, — пожимает плечами она. — Впрочем как всегда. А Джордж как?

— Весь в экспериментах. Не пьет... — добавляет он тише. — Планируем открыть несколько магазинов на континенте. Дела идут в гору одним словом.

В ее глазах беспокойство, а Рон злится — хочется крикнуть ей "где ты была Гермиона?" и "где был Гарри"... Но он молчит глотает обвинение, потому что сам же останется в дураках. Не ему тягаться с ней в красноречии и, прах побери, Гермиона стала совершенно безжалостной, если ее задеть. Да, их не было, когда Джордж лез в петлю из-за гибели Фреда, когда днями говорили с тем, кого нет. Когда у мамы опускались руку, а они не знали, что делать. Рон вернулся к семье, а друзья, тогда казалось, что бывшие, продолжили утверждать закон — так, как будто это могло вернуть тех, кого они все потеряли.

Война для нее и Гарри похоже так и не закончится никогда...

— Гермиона, Джинни возвращается в субботу. Будет большой ужин в Норе. Ты придешь?

— Знаешь же, что не стоит, — ровно произносит Гермиона, сжимая губы. — Всем будет тяжело. Джеймс и Гарри будут, наверное. Не знаю точно. А я нет, как всегда.

Рон на секунду прикрывает глаза, так легче ее правда. Мама так и не смирилась с тем, что они расстались. Пусть никогда не говорила об этом прямо, но Лаванде все равно тяжело ощущать, что для свекрови она второй сорт. Как будто вечно занятая Грейнджер, которую все больше боялись, могла быть хорошей матерью и хоть какой-то женой. Он знает, он с ней жил. Для Гермионы семья всегда была бы на третьем или на четвертом месте.

Гарри хоть сына любит без памяти и на человека похож, а она...

Холодом пробирает до копчика, стоит вызвать неудовольствие, а он далеко не трус.

Они прощаются довольно тепло, и Гермиона, внутреннее хихикая как дьяволенок, оставляет след своей помады на его щеке. Не сказать, что мысли Рона стали для нее сюрпризом... Послушай они миссис Уизли, чудная вышла бы семейка — супруг, которого от жены трясучкой пробирает. Правильно она в свое время прислушалась к совету такой на первый взгляд легкомысленной Флер — "не стоит спешить Гермиона" как сейчас слышит чарующий голос с легких французским акцентом.

Просто в один момент она, уставшая вывалила все свои сомнения на первого человека, который оказался рядом.

Тогда подышать воздухом в сад по случайности вышла жена Билла, которая не только выслушала, но и пожалела ее.

Гермиона допивает свой кофе, совсем не чувствуя вкуса, и уже на улице под лучами солнца выкидывает из головы ненужные сейчас мысли. А то хорош аврор, который настолько рассеян, что на стены натыкается. Увидели бы ее такой подчиненные, череда массовых нервных срывов была бы обеспечена. Они-то, бедняги, уверенны, что мисс Грейнджер непробиваема.

Не стоит лишать людей их иллюзий.