Проклятые дети - работа над ошибками. Часть II - Девять и три четверти (джен)

Рано утром третьего мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года Гарри Поттер проснулся, разбудил своего соседа по спальне и старого приятеля Невилла Лонгботтома и позвал его выйти из комнаты, сказав, что у него есть для Невилла важный разговор.

Невилл с трудом разлепил глаза. Он страшно устал за весь этот проклятый год, а уж за последние пару суток — тем более. Битвы не относятся к разряду приятных, освежающих и тонизирующих занятий, если только вы не принадлежите к какому-нибудь древнему клану потомственных берсерков. Невилл не принадлежал, даже при всей своей силе и храбрости. Ему очень хотелось по-дружески послать Гарри, пусть он хоть трижды победитель Вольдеморта, куда подальше, но любопытство взяло верх. Обычно Гарри устраивал тайные вылазки в компании Рона и Гермионы, но сейчас Рон мирно посапывал на своей кровати, полог которой был открыт (башня Гриффиндора чудом уцелела вплоть до мельчайших деталей обстановки, даже беспорядочные атаки великанов не разрушили её). Спали и другие обитатели комнаты — Дин и Шеймус. Заинтригованный, Невилл вышел в коридор вслед за Гарри.

«Что ты знаешь о Пророчестве, которое разбилось тогда, в Министерстве?» — спросил Гарри, как только убедился, что их никто не подслушает. Невилл вынужден был признаться, что ничего, кроме того, что разбил его — извини. Гарри помрачнел, но, как оказалось, не оттого, что вспомнил о неловкости Невилла, а о потому, что никто не удосужился поговорить с Невиллом о том, что на самом деле важно (Гарри почему-то считал, что Дамблдор либо сделает это сам, либо попросит бабушку Невилла), и принялся рассказывать…

О том, как их было двое. О том, что Пророчество с самого начала подходило любому из них. О том, что он, Невилл, мог оказаться Избранным. О том, что вероятнее всего именно поэтому, а не ради того, чтобы найти своего безумного Лорда, Беллатрикс Лестрендж и её шайка пришли когда-то в дом Лонгботтомов — убить второго претендента. Не исключено, что в тот момент она ещё не знала о падении Лорда, и всё дело было в том, что они решили разделиться — Вольдеморт пошёл к Поттерам за их сыном, его верная соратница к Лонгботтомам за Невиллом. Но Невилл был у бабушки. Его родители сошли с ума от боли, но не выдали, куда спрятали сына.

Невилл был потрясён. Ему захотелось побыть одному и обдумать всё это, но Гарри не дал ему такой возможности.

— Я считаю, — сказал он, — именно мы вдвоём должны это закончить. Их тела всё ещё лежат среди тел Пожирателей смерти. Я не знаю, что решит Кингсли, но я хочу лично похоронить Вольдеморта. Закопать его своими руками на все шесть футов. Знать, что я это сделал. Запомнить это. Я думаю, ты не откажешься сделать то же самое с Беллатрикс. И я хочу похоронить их так, чтобы никто кроме нас с тобой не знал, где они закопаны. Чтобы не нашлось каких-нибудь чокнутых фанатов-некромантов, или чего-то в таком духе.

Невилл кивнул. Теперь, зная какую роль в его жизни сыграл этот человек — и человек ли? — он был согласен с Гарри. Он тоже хотел закопать Вольдеморта лично. Его и Беллатрикс Лестрендж.

— Где? — только и спросил он.

— В Запретном лесу есть поляна, — ответил Гарри. — Когда-то на ней было жилище самого первого в лесу акромантула — Арагога. Вчера ночью я встретился там с Вольдемортом и позволил ему выпустить в меня убивающее проклятие. Так я уничтожил крестраж — часть его души, которая жила во мне… Я тебе по дороге объясню. Но, можно считать, я там немножко умер, а он сделал очередной шаг к своей смерти. Думаю, будет правильно, если там для него всё и закончится.

Невилл согласился: поляна в сердце Запретного леса — это не то место, куда толпам чокнутых фанатов, даже если они у Вольдеморта когда-нибудь появятся, будет легко добраться. Тем более, если они с Гарри сохранят всё в тайне.

Они спустились вниз, наскоро поели в пустой Гриффиндорской гостиной — Кричер, эльф Гарри, принёс им с кухни великолепный завтрак, и Невилл поразился, как это он до сих пор не потерял аппетит от всей обрушившейся на него новой информации. Покончив с едой, они пошли к подземельям, где теперь лежали останки Пожирателей смерти.

Комнату с трупами охранял молодой аврор. Выслушав просьбу Гарри выдать тело Вольдеморта для захоронения, он так удивился, что не сразу смог сформулировать свой вопрос Кингсли, которого вызвал по сквозному зеркалу. Тот, зевая и хмурясь, смотрел на подчинённого волком. Пришлось Гарри вмешаться и ещё раз объяснить свою идею о тайном захоронении Вольдеморта. Кингсли задал ему контрольный вопрос: что было его порталом в операции «семеро Поттеров». Гарри ответил — отделанная серебром щётка для волос, и перечислил некоторые другие подробности операции, которые могли быть известны только ему. В завершении разговора Кингсли попросил своего подчинённого проверить, не находятся ли Гарри с Невиллом под каким-либо заклятием, и, получив отрицательный ответ, почти сдался: сказал, что по идее сначала нужно спрашивать разрешения родственников, хоть это и враги — закон един для всех. Малфои-то ещё вчера отказались заниматься телом Беллатрикс, но чтобы официально установить отсутствие родственников у Риддла…

Тогда Гарри пошёл на крайние меры, попросил молодого аврора ненадолго отойти, поскольку собирался поделиться с министром секретной информацией, и признался Кингсли, что их с Вольдемортом роднит происхождение от Певереллов. Гарри — потомок Игнотуса, Том Риддл — Кадмуса.

— По сути, — сказал он Кингсли, — я прошу выдать мне тело моего дальнего кузена. Всё по закону — если у кого-то возникнут сомнения, могу предъявить доказательства, но афишировать их мне бы не хотелось. Не верите, можете спросить портрет Дамблдора. Кроме того, — ухмыльнулся Гарри, — Вольдеморт использовал мою кровь для воскрешения, так что ближе меня у мистера Риддла действительно никого не осталось.

Кингсли поверил и признался, что предложение Гарри сильно облегчит ему жизнь — сам-то он пока не представлял, как следует поступить с проклятыми останками. Он попросил Гарри позвать дежурного аврора обратно и велел тому наколдовать носилки, чтобы на них можно было левитировать тела Вольдеморта и Беллатрикс к месту их последнего пристанища.

Когда Гарри и Невилл вышли на улицу, там ярко светило тёплое майское солнце, пели птицы, трава переливалась радужными каплями росы.

— Хороший день, чтобы закопать своего врага, — подмигнул Гарри Невиллу.

Невилл согласно кивнул.

На пути им не встретилось ни души. Невилл опасался, что здесь могут быть остатки армии Вольдеморта, но лес затих, потрясённый недавними событиями не меньше, чем люди, да и кентавры, скорее всего, постарались насколько могли очистить его от чужаков. По дороге Гарри рассказывал Невиллу про крестражи — он чувствовал себя обязанным это сделать после всего, что Невилл пережил за последний год в школе, после того, как он фактически возглавил Армию Дамблдора. Объяснил, почему просил убить змею.

Когда они оказались на поляне, Гарри рассказал, как хоронил спасшего его домовика Добби, и заметил, что не желает оказывать Вольдеморту такой чести — рыть для него могилу, но вот засыпать его землёй — этого бы Гарри хотелось. Невилл не подвёл. Заклинанием он легко и осторожно снял дёрн с участка поляны, достаточно большого для двойной могилы, затем взмахом палочки заставил шесть футов земли подняться и переместиться в сторону, наконец, левитировал тело Беллатрикс с носилок в яму. Кивнул Гарри. Тот направил палочку на носилки Вольдеморта, передвинул их к самому краю ямы, вытащил из кармана мантии Вольдеморта его старую палочку, отложил её в сторону. Затем сделал то, что поразило Невилла до глубины души — поднял тело Вольдеморта на руки и скинул в яму. Несколько секунд постоял над краем могилы, глядя в небо, словно сбросил тяжесть не только с рук, но и с души, затем поднял с земли старую палочку Вольдеморта.

— Наши с ним палочки, — медленно проговорил Гарри, задумчиво вертя предмет в руках, — близнецы. У них сердцевина из перьев одного и того же феникса… Интересно, будет ли она меня слушаться…

Он взмахнул палочкой, и перед ним завис букет тигровых лилий. Гарри удовлетворённо кивнул, бросил его в могилу и сказал:

— Это тебе, Риддл. В память о моей магглорождённой матери, которую ты называл грязнокровкой, и которая победила тебя. Я надеюсь, ты не будешь спать спокойно, кузен, — он вытянул над могилой руку, и палочка Вольдеморта полетела вниз, вслед за букетом.

Невилл уже оправился от потрясения — ему, может, и противно было прикасаться даже к трупу Беллатрикс, но у Гарри с Вольдемортом действительно были какие-то свои, очень особенные отношения, может, ему так легче наконец-то с ним расстаться — прочувствовать, что это навсегда.

Поняв, что Гарри закончил своё странное прощание, Невилл ещё несколько раз взмахнул палочкой, очерчивая контуры слишком быстро, чтобы Гарри мог сразу понять, что он делает.

— Профессор Спраут говорит, Дамблдор мог так кресло начертать, — пояснил Невилл. — Я, конечно, далеко не мастер трансфигурации, но без лопаты гербологу никуда. Держи, — он протянул Гарри лопату с кривоватой, но прочной ручкой и начертал для себя ещё одну.

Они переглянусь, кивнули друг другу и принялись засыпать могилу землёй. Невилл видел, что сброшенный в яму Вольдеморт упал боком на ровно лежащее тело Беллатрикс. Его труп походил на большую изломанную куклу, обнимающую страшную ведьму. Там, где тела соприкасались, лежал букет и палочка поверх него.

Очень быстро всё закрылось землёй. Невилл заклинанием придавил образовавшийся холмик и положил сверху осторожно снятый дёрн. Произнёс ещё несколько заклинаний, чтобы дёрн прижился, и поляна снова стала такой, какой была, когда они пришли сюда, словно ничего и не было.

— Знаешь, я вот сейчас смотрю, — заметил Гарри, — ночью, конечно, всё выглядело несколько иначе, но, сдаётся мне, ты вырыл могилку ровно в том месте, где меня настигло его заклятие.

— Трелони не говори, — ответил Невилл, — не дай Мерлин, заподозрит во мне великого прорицателя.

Гарри искренне расхохотался, хлопнул Невилла по плечу, облегчённо выдохнул и сказал.

— Пошли домой.

И они пошли, сквозь Запретный лес, который всегда — с первого курса, когда он впервые очутился здесь вместе с Гарри, Гермионой и Малфоем — казался Невиллу жутким местом, а теперь переливался в лучах майского солнца сочными весенними красками, оглушал стрёкотом насекомых и пением птиц. Гарри пришлось несколько раз оттаскивать Невилла от растений, которые тот и не чаял найти вблизи замка, но несколько саженцев, замотанных в оторванные по такому случаю от мантии куски ткани, он с собой приволок. Гарри очень смеялся, но саженцы нести помогал.

Они были опьянены ощущением жизни, и, кажется, именно в этот момент наконец-то по-настоящему почувствовали, что война закончилась.

Ровно двадцать шесть лет спустя — день в день, Гарри Поттер в сопровождении собственного среднего сына и Драко Малфоя появился в его, Невилла, кабинете с предложением откопать «старину-Риддла».

Невилл хотел было позвать мадам Помфри, но, вспомнив, что случилось сегодня со Скорпиусом на матче, понял, что эти трое и так наверняка пришли из Больничного крыла, стало быть, целители уже бессильны справиться с их безумием.

— Ладно, — только и сказал он. — Сейчас переоденусь, и пойдём.

* * *

День клонился к вечеру. Косые лучи золотого солнца пробивались сквозь сплетённые ветви старых деревьев, затрудняющие путь. Несмотря на красоту леса и довольно интересные ремарки профессора Лонгботтома относительно окружающей их флоры, Альбусу было тревожно. Словно что-то ждало его здесь, звало — его одного. И это что-то было не хорошим и не плохим, просто очень мощным. Чем дальше они шли, тем сильнее становилось это чувство, и когда отец сказал: «Вот мы и на месте» — и вышел на поляну, Альбус почувствовал, как его левую ногу пронзила судорога, словно он наступил на оголённый электрический провод в гараже дедушки Артура. Альбус не вскрикнул — он понимал, что при малейшем беспокойстве о его здоровье взрослые начнут крутиться вокруг него и забудут, зачем сюда пришли. Он осторожно наклонился, якобы завязывая шнурок, и, подсвечивая себе обзор палочкой, — в лесу стало уже совсем темно — осмотрел землю.

Он узнал его сразу же. Кольцо с воскрешающим камнем, что ещё могло вызвать такую реакцию? Какой ещё перстень мог найтись здесь, рядом с тем местом, где отец выбросил его, думая, что идёт на смерть? Альбусу было страшно. Он понимал — именно этот предмет он чувствовал издали, именно оно звало его с того момента, как он оказался в лесу.

— Вот ещё, — фыркнул Альбус себе по нос. — Тоже мне, Кольцо Всевластья. Я тебя не возьму, понятно?

Он решительно поднялся и зашагал вперёд. На душе стало немного легче, тревога спала, будто он выдержал какое-то важное испытание.

— Я думаю, — нерешительно говорил тем временем Гарри, осматривая поляну, — это было где-то здесь… А может, тут? — он вопросительно взглянул на Невилла, тот пожал плечами.

— Отлично, Поттер, ты ещё и не помнишь, куда спрятал труп, — хмыкнул Драко. — Говорят, преступника всегда тянет на место преступления, так давай — включи чутьё, не сдерживай себя. Что? Думаешь, можно общаться с твоей дочерью, и не посмотреть с десяток криминальных драм? Не знаю, как тебе, а мне это пока не удаётся. Смотрю и учусь.

— Какое ещё чутьё я тебе должен включить, — проворчал Гарри. — Смотрит он, тоже мне. Может, мне ещё пакет для улик достать, жёлтую ленту вокруг протянуть и экспертизу ДНК назначить? Я, между прочим, не какой-то посторонний труп прятал, а хоронил на законных основаниях и с разрешения министра своего кузена, а Невилл — твою тётушку, от которой твоя семья отказалась. Нет бы, спасибо сказать.

Драко отвесил Невиллу небольшой шутливый поклон:

— Спасибо, Лонгботтом. Теперь давай её откопаем.

— Папа, — осторожно спросил Альбус. — Почему ты называешь Вольдеморта… кузеном?

— Это шутка, Альбус, извини, — Гарри тут же стал серьёзен. — Просто старая шутка.

— Поттер, мой отец, может, и прав на твой счёт, — скептически заметил Драко, — но твой сын явно не такой идиот, как ты. Объясни ему толком, что к чему, а мы с Лонгботтомом попробуем найти это место.

Они с Невиллом принялись обходить поляну, а Гарри посмотрел на Альбуса, в глазах его читалось замешательство и чувство вины.

— Папа, — вздохнул Альбус. — Если честно, недомолвки пугают меня больше, чем любая правда, которую ты можешь мне открыть. Что, Вольдеморт был нашим близким родственником? Сыном твоего дядюшки? Тайным близнецом тёти Петуньи?

Гарри облегчённо рассмеялся.

— Будь мне одиннадцать, я бы, пожалуй, согласился с последним предположением, — признался он, — но не всё так страшно. Мы с ним в родстве через Певереллов. Ты же знаешь, что мы — потомки Игнотуса. А Вольдеморт — потомок среднего из братьев, Кадмуса.

— П-ф-ф-ф! — фыркнул Альбус. — Ну, ты нашёл, чем удивить! Между прочим, до этого я и сам мог бы додуматься — ясно же, что столько поколений назад наши роды должны были где-то пересечься, чистокровных семей не так много, — он выдохнул и с упрёком посмотрел на отца: — Напугал! Скорпиус до сих пор дразнит меня тем, что я поцеловал тогда, под Оборотным зельем, Гермиону, хотя она мне и не кровная родственница! Можно сказать, чужой человек — генетически. Но если бы выяснилось, что я ещё и с близкой кузиной целовался — вот тут мне пришлось бы несладко…

— С какой ещё близкой кузиной? — оторопел Гарри.

Альбус понял, что сболтнул лишнее, и замялся.

— Ну, это она меня поцеловала, — принялся оправдываться он. — А я же тогда не знал, что она собой представляет! Когда девушка, которая тебе нравится, тебя целует, как-то не возникает желания сопротивляться, знаешь ли…

— Ты имеешь в виду Дельфи? — осенило Гарри. — И что значит «поцеловала»? Как поцеловала? Должен ли я добавить к её обвинениям совращение несовершеннолетних?

— А-а-а! — Альбус закатил глаза. — Папа, НЕТ! Я уже жалею, что тебе это сказал!

— Прости, — смутился Гарри. — Извини… Я… Не очень знаю, как говорить о таких вещах с детьми.

— Ну, с друзьями же как-то говоришь? — с упрёком заметил Альбус. — Чем мы-то хуже?

— Тем, что я за вас отвечаю, — ответил Гарри. — Но я понимаю, ты прав. Я больше не буду… А что после этой Дельфи у тебя…

— Папа!

— Ладно, молчу! Но знай, пожалуйста, что ты можешь мне доверять. И нет — я не буду больше устраивать скандалов, как с Джеймсом. Я умею учиться на своих ошибках.

— Поживём-увидим, — недоверчиво хмыкнул Альбус.

Они помолчали, оглядывая поляну, по которой со светящимися палочками бродили Невилл и Драко.

— Знаешь, — наконец сказал Альбус. — Лили не зря смотрит все эти сериалы, в них много чего полезного. Ты говорил Невиллу, что вы закопали их там, где ты упал, когда Вольдеморт пытался тебя убить, так?

Гарри кивнул.

— Давай попробуем ещё раз выйти из леса, так, чтобы ты мог визуально воссоздать произошедшее, вдруг сработает?

— Можно, — согласился Гарри. — Только тогда по поляне никто не бродил.

— А как было? — оживился Альбус и крикнул остальным. — Эй! Идите сюда, будем восстанавливать картину!

Невилл и Драко быстро подошли к ним.

— Значит так, — скомандовал Альбус. — Дядя Невилл, ты будешь Вольдемортом.

— Почему я? — возмутился Невилл.

— Почему он? — одновременно с ним удивился Драко. — Впрочем, лично я не возражаю!

— Потому, — ответил сразу обоим Альбус, — что вы, дядя Невилл, выше. А мистер Малфой будет изображать своего отца. Распустите, пожалуйста, волосы, нам нужна визуальная достоверность…

— Начало-ось! — протянул Драко. — Что это? «Менталист»? «Восприятие»? Новый сезон «Обмани меня»?

— Понятия не имею! — ответил Альбус. — Наверное, всё вместе и ещё что-то, действую по наитию.

— Это-то и пугает, — проворчал Драко, но бант с волос стянул.

— Доволен?

— Вами — да, дядей Невиллом — нет, — поморщился Альбус. — Слушайте, мистер Малфой, у вас же хорошо получается трансфигурация? Может, вы его заколдуете в Вольдеморта, ну, как тогда папу в прошлом? Ненадолго?

— Что значит, заколдуете в Вольдеморта? — напрягся Невилл. — А если это потом не пройдёт?!

— Не волнуйся, Лонгботтом, я не настолько великий волшебник, чтобы наслать на тебя неснимаемые чары. Хотя спасибо за веру в мои способности… Ну, что ты так смотришь? В крайнем случае, дойдём до Макгонагалл, она тебя приведёт в порядок.

— Ага, а по Хогвартсу я пойду КАК? — язвительно поинтересовался Невилл. — Чудесный маскарад для годовщины Победы! Всегда о таком мечтал!

— Невилл, — произнёс Гарри, представивший эту картину и еле сдерживающий смех, — пожалуйста. Это действительно может мне помочь.

Невилл недоверчиво посмотрел на Гарри, вздохнул и махнул рукой.

— Ладно, Малфой, валяй. Но если после этого у меня будут какие-то… последствия…

— Понял-понял, — проворчал Драко, поднимая палочку. — За всё отвечаю я. Согласен.

— Подождите, — остановил их Альбус. — Пап, тебя нельзя смотреть, как он будет превращаться — тогда твой мозг будет помнить, что это профессор Лонгботтом, и тебе себя сложнее будет обмануть. Скажи где примерно каждый из них стоял, и иди, спрячься на тропинке, чтобы не видеть.

— Когда я вышел, — стал вспоминать Гарри, — он стоял вот здесь — в центре, лицом вот сюда, и смотрел в землю. Перед ним был костёр…

— Я потом наколдую, — пообещал Невилл.

— А вот там были Люциус с Нарциссой, — сказал Гарри. — Могу поставить тебе фингал под глазом для большего сходства с папашей! — радостно добавил он.

— Мечтай, Поттер! — беззлобно огрызнулся Драко. — Обойдёшься.

— Как меня в Вольдеморта превратить — это нормально! А как фингал под глазом наколдовать — о, мы для этого слишком нежные! — поддразнил его Невилл.

— Под каким глазом был фингал? — деловито спросил Альбус.

Гарри зажмурился, вспоминая сцену в Воющей хижине.

— Под левым, кажется. Не то, что даже фингал, он у него вообще заплыл.

— Чудесно, — проворчал Драко — он помнил, как выглядел отец после наказания Вольдеморта за побег Гарри и его друзей, и был не в восторге от открывающихся для его ухоженного лица перспектив.

— Всё, — строго сказал Альбус отцу. — Иди отсюда. Дальше мы сами справимся.

Гарри недоверчиво посмотрел на друзей и сына, но послушался и побрёл к тропинке. Когда он скрылся из виду, Драко прокашлялся, неуверенно посмотрел на Невилла и спросил:

— Готов?

— Нет, — честно признался Невилл. — Но что делать? Давай. Не думаю, что это будет страшнее, чем твоё Ватноножное заклятие.

— Да-да, Лонгботтом, моя совесть вопиёт, как банши. А теперь помолчи.

Драко зашептал заклинания, вспоминая, как делала это Гермиона больше трёх лет назад, во время их путешествия в прошлое.

— Жуть! — сказал Альбус через некоторое время. — В смысле — похож.

— Буду считать это комплиментом моему искусству, — пробормотал Драко. — Так, Лонгботтом, теперь ты. Фальшивые синяки ставить умеешь?

— Обижаешь, Малфой, — покачал головой Невилл, взмахивая палочкой. — Как, ты думаешь, мы выкручивались с Кэрроу? Это у меня синяки были настоящие, потому, что никто больше не умел их подделывать, а на себе колдовать неудобно, всех остальных Ханна лечила, кроме меня и Шеймуса — ему не везло, на него целительские заклинания как-то не так действовали, пришлось тоже настоящими синяками щеголять.

— Ладно, — сдался Драко, ощупывая якобы заплывший глаз. — Это хотя бы не больно. У отца ещё вот здесь была царапина, — он показал место на щеке, — на скуле синяк, и на подбородке.

— Красавчик! — вынес вердикт Невилл, когда закончил.

— Не такой, как ты, — парировал Драко.

— Начинаем, — скомандовал Альбус и расставил актёров своей небольшой пьесы по местам.

* * *

Он нашёл отца сидящим на тропинке, спиной к поляне. До кольца здесь, к счастью, было далеко, да оно, очевидно, и не действовало на него так, как на Альбуса.

Альбус положил руку на плечо Гарри и тихо спросил:

— Готов?

Гарри опустил голову ниже и на секунду уткнулся лбом в колени.

Пока Альбусом владел поисковый азарт, он не думал об этом, но теперь понял, что собирается заставить отца пережить один из самых жутких эпизодов его жизни. Однажды Гарри уже прошёл через это — когда оказался по милости Альбуса в прошлом, совсем рядом с тем местом, где Вольдеморт убивал его родителей, а он не мог вмешаться. И вот снова — Альбус заварил кашу, а отцу расхлёбывать. Пока Альбус был на поляне с Невиллом и Драко, всё казалось забавной шуткой — бывшие враги так мило переругивались, что не улыбаться было невозможно, но глядя сейчас на поникшего отца, Альбус подумал, что совершил ошибку — не нужно было это затевать.

— Прости, — вырвалось у него. — Я не должен был… Тебе очень тяжело это вспоминать?

Гарри посмотрел на сына снизу вверх и улыбнулся.

— Не слишком, — он поднялся на ноги и, отряхивая землю с брюк, пояснил: — Знаешь, если бы тогда я знал, что однажды приду сюда с сыном… Я шёл в окружении не то призраков, не то оживших воспоминаний мамы, папы, Сириуса, и думал о них, когда вышел на поляну, но в последний момент, когда в меня попало заклятие, я вспомнил твою маму — как самое лучшее, как главное, с чем я связывал своё будущее. И я рад сейчас быть здесь именно с тобой. Это как снова победить Вольдеморта, ты — живое доказательство того, что он проиграл, и у меня всё получилось — моё будущее.

Альбус немного расслабился и улыбнулся отцу в ответ:

— Тогда идём?

— Идём, — кивнул Гарри и взял его за руку.

Вдвоём они вышли на поляну. Отсветы костра плясали в двух парах зелёных глаз, придавая им совершенно фантастический оттенок. Альбус почувствовал, как отец вздрогнул, когда Вольдеморт-Невилл поднял на него взгляд, но руку сына Гарри не выпустил.

— Здесь, — несколько секунд спустя, прищурившись, указал он место на поляне, взмахнув свободной рукой.

— Уверен? — хрипло спросил Драко из-за спины Невилла.

— Совершенно, — ответил Гарри.

— Фу-ух! — облегчённо выдохнул Невилл. — Отлично! Можем заканчивать этот маскарад.

Гарри рассмеялся:

— Невилл, если бы старина-Волди увидел тебя сейчас, он бы тебя на месте проклял за такое выражение на своём лице.

— Обойдёшься, — Невилл показал Гарри язык (Драко, глядя на это, нервно заржал). — Он бы не успел — помер бы на месте от шока. Впрочем, могу остаться таком виде, пока мы его не выкопаем — вдруг мощи Вольдеморта восстанут из могилы, чтобы покарать меня за неуважение к его персоне?

— Да, как раз бегающего по округе вольдемортова скелета нам для полного счастья и не хватало, — хмыкнул Альбус, смущённый хулиганскими манерами своего преподавателя — такого легкомысленного поведения он от профессора Лонгботтома не ожидал.

— Фините инкантатем, — произнёс Драко, и природная внешность Невилла стала к нему возвращаться. — Прости, Лонгботтом, сил нет на это смотреть!

— На тебя, кстати, тоже, — заметил Гарри. — Иди сюда, расколдую.

И пока Гарри приводил лицо Драко в норму, Невилл колдовал над указанным пятачком, поднимая землю вверх.

— Ну, здравствуй, Беллатрикс, — пару минут спустя почти по-дружески произнёс он. — А ты не изменилась.

— Ещё скажи, что она похорошела, — фыркнул Драко, заглядывая вглубь могилы.

— А и скажу! — ответил Невилл. — В таком виде она мне нравится значительно больше, чем с палочкой в руках и криком «Круцио!», знаешь ли.

— При всём уважении к моей тётушке, не могу с тобой не согласиться, — мрачно заметил Драко.

Гарри сделал глубокий вдох и решительно подошёл к могиле.

— Как удачно мы их расположили, — он старался говорить тем же небрежно-весёлым тоном, что и Невилл, и у него неплохо получалось — напряжение почти не чувствовалось. — Практически два скелета в старинном склепе*, есть желающие написать роман?

(*Гарри имеет в виду роман «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго).

— Поттер! Какие литературные познания! — изумился Драко. — Влияние Грейнджер?

— Нет, это тётушка Флёр, — ответил за отца Альбус, который тоже хорошо помнил экскурсию по Парижу, устроенную неугомонной француженкой — к вечеру ноги у всех просто отваливались, а полезной информацией хотелось наполнить с десяток Омутов Памяти, чтобы мозг не зудел.

— Отлично, Поттер, ты показал, что из тебя мог выйти настоящий рейвенкловец, теперь почти память славного Годрика и достань эту палочку, — поторопил Гарри Малфой.

— Почему именно я? — возразил Гарри. — Мне это одному что ли нужно?

— Справедливо, — поморщился Драко и быстро спрыгнул в яму.

— Эй! — окрикнул его Гарри. — Стой, я просто так ворчал, чтобы тебя поддразнить, я могу…

— Ладно, Поттер, успокойся — ты прав, должен же и я что-то сделать для своего сына.

Драко наклонился ниже, чтобы осмотреть землю под ногами, и свет его палочки стал почти невиден.

Альбус решился и подошёл ближе, чтобы посмотреть. Сейчас он напоминал себе поросёнка Пятачка, заглянувшего в Очень Большую Яму для ловли слонопотамов как раз в тот момент, когда его друг Пух застрял в этой самой яме с головой в горшке, чем окончательно укрепил веру несчастного поросёнка в хтонических чудищ.

Ничего страшного не произошло — скелет Вольдеморта не выскочил прямо перед его лицом с диким криком и смрадным дыханием, как это любили показывать в маггловском кино, и даже земля на дне не начала подозрительно шевелиться. В свете палочки Драко виднелось два скелета с почти истлевшими обрывками одежды. Крупный скелет со странными вытянутыми костями словно обнимал другой — прямой и более правильный анатомически.

— Она? — спросил Драко, поднимая вверх длинный предмет, похожий больше на узловатую ветку, чем на волшебную палочку. Приглядевшись, Альбус понял, что она просто заляпана землёй.

— Другой тут быть не может, Беллатрикс мы хоронили без палочки, — ответил Гарри.

— Всё? — спросил Невилл. — Можем идти? Я закапываю эту яму?

— Не вместе со мной! — возмутился Драко.

— Так вылазь, чего застрял? — Гарри наклонился и подал Драко руку.

— О, бедный Волди, я знал его! — вздохнул в ответ Драко, который умудрился за то время, что Гарри осматривал палочку, поднять череп Вольдеморта, и теперь держал его перед собой на вытянутой руке.

— Только целиком монолог на тему смысла бытия сейчас не воспроизводи, ладно? — попросил Гарри.

— Неуч ты всё-таки, Поттер, — неодобрительно ответил Драко, пристраивая череп на прежнее место. — «Бедный Йорик» — это акт пятый, сцена первая, а «Быть иль не быть», — он схватился за руку Гарри и стал выбираться из ямы, — акт третий, сцена первая.

— Вот именно этой информации мне всю жизнь и недоставало! — Гарри закатил глаза.

— Что за скептицизм, Поттер? Место-то вполне подходящее, знаковое. Может, организовать здесь выездное заседание магического клуба любителей Шекспира? Современную инсценировку «Гамлета», знаешь, магглы любят такое. Представляешь, как может тут звучать «Быть иль не быть» в исполнении актёра, загримированного под юного тебя перед лицом Вольдеморта?

— Так, — строго сказал Гарри, только сейчас заметив странно расширенные зрачки Драко и нездоровый блеск в его глазах. — Невилл, что ты ему дал?

— Гарри, успокойся, — примирительно взмахнул руками Невилл, для чего ему пришлось отвлечься от земляного кургана, который он пытался вернуть в могилу. Курган шмякнулся, не долетев до ямы, и осыпал волшебников земляным дождём. Драко захихикал. Невилл смахнул с лица грязь и продолжил:

— Это всего лишь небольшая порция одного растения, чтобы он не слишком нервничал. Вы когда пришли ко мне в кабинет, Драко от беспокойства с ума сходил, вот я и сунул ему щепотку, сказал — жуй, если совсем плохо станет.

— И когда ты это зажевал? — обречённо спросил Гарри, не надеясь услышать от хихикающего Малфоя внятный ответ.

— Когда с ним наедине остался, — неожиданно трезво ответил тот. — Прости, но даже с гримасами Лонгботтома Вольдеморт — это Вольдеморт. Не лучшее моё воспоминание… Впрочем, теперь, возможно всё будет по-другому! Это поляна — очень весёлое место, а вы трое — очень смешные лукотрусы, которые прикидываются людьми! — он снова захихикал.

— Гарри! — в голосе Невилла послышалось беспокойство. — Он что, пил перед тем, как вы ко мне пришли? Эту штуку нельзя мешать с алкоголем!

— Вроде, не…

— Пил! — радостно прервал Гарри Драко, помахивая зажатой в ладони небольшой фляжкой. — На трибунах всегда холодно — я взял, чтоб на матче греться.

— У-у-у, — простонал Невилл, закрывая лицо руками. — Гарри, прости! Если б я знал…

— Да что уж теперь, — вздохнул Гарри.

— Боюсь, — мрачно предрёк Невилл, — это только начало! Оно медленно действует. Зато неотвратимо.

— А какой у нас большой лес, — тем временем продолжал Драко. — Здесь, наверное, интересно играть в прятки!

Он решительно зашагал к краю поляны.

— СТОЯТЬ!!! — проревел Гарри.

— Ни за что! — вскрикнул Драко. — Малфои не сдаются! — и припустил вперёд.

Гарри кинулся за ним, витиевато ругаясь. На его счастье, с координацией у Драко было неважно — споткнувшись о первый попавшийся корень, он растянулся на земле.

— Все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной их массам, и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними, — пробормотал он. — Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние*.

(*Драко цитирует Ньютона — Закон всемирного тяготения и Закон инерции (Первый закон Ньютона)).

— Мерлин! — только и смог выговорить потрясенный Гарри.

— Поттер! — окликнул его с земли Драко. — Меня не устраивает квадрат расстояния между мной и земной поверхностью, он какой-то очень плоский и совсем не квадратистый! Приложи силы, чтобы изменить это состояние!

— Чтоб я ещё раз… — вздохнул Невилл, наблюдая, как Гарри пытается понудить Драко приложёнными силами принять вертикальное положение. Убедившись, что Драко больше не порывается совершить побег, и Гарри его контролирует, Невилл, наконец, засыпал разрытую могилу, заровнял дёрн на ней, и повернулся к Альбусу, который взирал на происходящее круглыми от удивления глазами.

— Вот видишь, Альбус, почему опасно принимать наркотические средства, и тем более смешивать их с алкоголем? — назидательно, будто не он сам снабдил Драко проклятой травой, заметил профессор Лонгботтом. — Ему, — он кивнул на Малфоя, кружившегося в середине поляны и размахивающего полами мантии, — сейчас весело. Но это быстро пройдёт. А нам — если, конечно, он всё же не сбежит в лес, и не придётся его там ловить — будет весело потом, всю оставшуюся жизнь. А ему потом будет плохо, причём очень-очень долго.

— Такое серьёзное похмелье? — изумился Альбус.

— Похмелье тоже не сахар, — кивнул Невилл, — но главное — он вспомнит, как себя вёл в нашем присутствии. Как ты думаешь, это его сильно обрадует?

— А он не забудет? — с сомнением спросил Альбус, глядя, как отец пытается помешать Драко сделать из плаща флаг для пиратской шхуны, мачту которой Малфой признал в ближайшей сосне.

— Не забудет, — протянул Невилл, потирая руки. — Уж я постараюсь…

— Пятнадцать человек на сундук мертвеца! — кричал Драко. — Йо-хо-хо, и бутылка рома!

— Ладно, — вздохнул Невилл. — Пойдём прикроем этот кружок любителей литературы.