Проклятые дети - работа над ошибками. Часть II - Девять и три четверти (джен)

— Итак, — решительно произнёс Гарри. — Теперь у нас есть феникс. Самое время подумать, что будем делать дальше.

Фоукс, сидевший на новенькой, сияющей серебром подставке, приобретённой Джинни ещё вечером специально для него у гоблинов, отвлёкся от чистки пёрышек и очень строго посмотрел на Гарри.

— По-моему, — задумчиво ответил Скорпиус, — Фоукс хочет что-то сказать. Только я не понимаю, что именно…

— Да куда уж вам понять, — фыркнула Роуз, довольная, что эксперимент удался.

— Ну, просвети нас, о великий хранитель семейной мудрости! Открой неразумным глубины своих познаний фениксовой речи! — издевательски проворчал в её сторону Джеймс.

Роуз лишь молча закатила глаза в ответ.

— Серьёзно, Роуз, — Рон, который, наконец-то, присоединился к их компании, посмотрел на дочь почти так же строго, как Фоукс на Гарри. — Если ты понимаешь, что имеет в виду эта птица — будь любезна, объясни.

— Эта птица имеет в виду, — сдалась Роуз, — что не вам, а ему решать, что будет дальше. Говорила вам — после ритуала мы отдаём себя во власть феникса. Теперь как он решит, так и будет, а мы должны просто следовать его указаниям.

— А что означала эта цифра? — вмешалась Лили. — Ты поняла, Роуз? Почему в конце ритуала появилась огненная девятка? Что, неужели никто кроме меня не заметил?

— Я видел только огонь, — пожал плечами Скорпиус.

— Я заметил, — согласился с сестрой Альбус.

— Я тоже видела, — подтвердила Роуз. — Но что это значит — я без идей.

— Знаете, — твёрдо сказала Джинни, оглядывая собравшихся, — я предлагаю на сегодня закончить. Мы все устали, вымотались. Не знаю, откуда появился Фоукс, но, возможно ему тоже нужно отдохнуть и… Ну, обдумать всё это. Предлагаю разойтись и встретиться завтра. Фоукс?

Птица несколько секунд пристально смотрела на Джинни, затем явственно кивнула.

— Отлично, — констатировал Драко. — Но я не готов оставить сына одного, и не уверен…

— Да найдётся тебе, где остановиться — замок большой, — перебил его Невилл. — В крайнем случае, если у Макгонагалл не будет иных предложений, заночуешь на кушетке в моей гостиной.

— Какая честь, — проворчал Драко себе под нос, впрочем, довольно миролюбиво.

Вполголоса обсуждая, кто останется в замке, и во сколько они встретятся завтра утром, волшебники стали покидать директорский кабинет. Альбус и Скорпиус оказались последними в этой толпе, и перед самым их выходом Фоукс вдруг резко взмахнул крыльями, разом очутившись над ними, словно обнял друзей за плечи, и оба скорее почувствовали, чем увидели, как к их ногам опустилось по золотистому пёрышку из крыльев феникса. В следующую секунду Фоукс снова сидел на своей новой жёрдочке, будто и не двигался с неё никуда.

Альбус наклонился за своим пером, Скорпиус последовал его примеру. Пёрышки были совсем маленькие — в палочках такие не используют — но от них исходило тёплое сияние, глядя на которое, друзья почувствовали глубокий покой.

— Вы идёте? — поторопила их Лили оборачиваясь.

Парни синхронно ответили:

— Идём! — и быстро спрятали золотистые пёрышки в карманы. Оба почему-то чувствовали необходимость сохранить в тайне маленький подарок Фоукса.

Они не заговорили о перьях, даже оказавшись в слизеринской спальне. Впрочем, там они вообще не разговаривали — вопреки обыкновению, ни одного из них не тянуло завести беседу перед сном, и оба понимали, что это их общее настроение. Перышко Альбус засунул под подушку. Глядя на зелёный полог кровати, он размышлял о событиях этих бесконечно долгих суток, пытался восстановить в памяти ритуал, который они, в конце концов, провели, чтобы призвать феникса.

По возвращении из Запретного леса пришлось следить за отцом Скорпиуса, и Альбус был так сосредоточен на этом, что не сразу вспомнил о готовящемся действе — просто забыл, зачем они ходили в лес на ночь глядя, благо мистер Малфой никому не давал расслабиться ещё полчаса после прихода в замок, пока профессор Лонгботтом не сварил ему антидот от своей отравы.

Когда вместо эйфории лицо мистера Малфоя отразило глубокий стыд и заалело, Рон, дожидавшийся их в кабинете Невилла и потому получивший полное представление о песенных, танцевальных и прочих творческих способностях старинного недруга, с глубоким удовлетворением осведомился о самочувствии Драко, и спросил, не желает ли тот чего-нибудь выпить? Например, медовухи? Драко одарил его одним из самых мрачных своих взглядов, на что Рон ответил — зато, мол, я тебе больше в жизни этого не припомню, считай, своим концертом ты отплатил за все свои злодеяния. И, кстати, миссис Финниганн, в смысле, Кэти, совершенно согласна — да, Рон, послал ей видео, после которого она окончательно и бесповоротно простила Драко покушение на её жизнь.

Нельзя сказать, чтобы новость о подобной популярности сильно обрадовала Малфоя, однако к тому времени у Невилла начали собираться остальные участники операции, включая Скорпиуса, пусть ещё бледного, но уверенно стоявшего на ногах, и Драко сразу забыл обо всех своих неприятностях.

Последними в кабинете Невилла появились Роуз и Джеймс, нагруженные (Роуз к своей большой радости, а Джеймс — к крайнему неудовольствию) старинными тяжёлыми томами из библиотеки Блэков. Потом ещё несколько минут было потрачено на очередное обсуждение того, кто будет участвовать в ритуале. Сила магов здесь не играла особенной роли, важно было их желание помочь. Впрочем, молодые волшебники, по словам Роуз, были предпочтительнее старых, поскольку, вызываемый пожилым магом феникс мог заподозрить, что его ждут не ради чего-то по-настоящему важного, а ради очередной попытки вернуть утраченную юность (маги нередко так поступали с фениксами, чем вызвали их неуважение и подозрительность). Люциус обиделся на слово «старый», хотя впрямую никто ему на возраст не указывал, остальные загалдели, доказывая необходимость своего присутствия при проведении ритуала.

Последовательность действий знала Роуз, но проводить его должен был Скорпиус. Разумеется, Альбус и Лили настаивали на своём участии — куда Скорпиус, туда и мы, а Джеймс упорствовал с ними за компанию. Гарри, Джинни и Драко не собирались оставлять своих детей наедине с какими-то неведомыми магическими действиями, Гермиона и Рон беспокоились о Роуз и племянниках, кроме того Гермиону, как, очевидно, и Люциуса, снедало любопытство относительно древней церемонии. При этом было совершенно понятно, что такой толпой о нормальном проведении ритуала и думать нечего — получится толкотня и суета.

В конце концов, Джеймс согласился, что ему участие в этом мероприятии действительно не так уж важно, Рон сказал, что если Гермиона в деле, то он может и отойти в сторону, но пусть тогда и Люциус не лезет. Люциус скрежетал зубами, но согласился — здоровье внука для него было важнее любопытства. Таким образом, их стало восемь и в этом составе они отправились в кабинет Макгонагалл, оставив Невилла в весьма странной компании. Джеймс и Рон вполне могли найти общий язык, но присутствие Люциуса практически на корню уничтожало вероятность завести лёгкую непринуждённую беседу. Уходя, Альбус с сочувствием посмотрел на профессора Лонгботтома, кабинет которого, очевидно, редко наполнялся такой напряжённой гнетущей тишиной.

Макгонагалл встретила экспериментаторов недовольным взглядом. Однако, увидев, что Скорпиус действительно чувствует себя лучше и, выслушав ещё раз их догадки относительно того, как действует на младшего Малфоя данный им в параллельной реальности Нерушимый Обет, согласилась с их планом действий. На своём участии в ритуале она не настаивала, заметив, что с возрастом начинаешь понимать — есть вещи, которых лучше не знать, (и хорошо бы миссис Уизли когда-нибудь тоже этому научиться, добавила она шёпотом, но так, что все её слышали).

Сам ритуал Альбус запомнил плохо. Роуз установила на полу в центре кабинета небольшую алхимическую горелку, на которой стоял поднос с пером Фоукса, извлечённым Гарри из палочки Вольдеморта. Пока оно тлеет, объясняла она Скорпиусу, он должен расставить их всех по комнате. Альбуса, саму Роуз, Гермиону и Лили он поставил внешним кругом, Драко, Джинни и Гарри — внутренним и встал в центр. Роуз взмахнула палочкой, и перед каждым из них на полу появился подсвечник с высокой свечой.

— Ладно, я читаю заклинание, — сказал Скорпиус, комкая в ладонях исписанный аккуратным почерком Роуз кусочек пергамента, — а вы постарайтесь сосредоточиться на цели, ради которой мы здесь собрались, так Роуз?

— Да, — подтвердила она. — Только цель должна быть именно ваша, искренняя. Даже если вам не нравится идея изменения прошлого, — она со значением посмотрела на мать, — вы должны думать о том, что вас на самом деле сюда привело — фениксы ценят честность. Лучше всего закройте глаза и сосредоточьтесь на своих чувствах.

Альбус послушно зажмурился, глядя на появившиеся перед ним пятна света, и стал вслушиваться в голос Скорпиуса. Как только прозвучали первые слова: «Именем горящего под толщею земною огня, что не знает покоя…», разноцветные пятна перед глазами Альбуса сменились ярким пламенем, казалось, его лицо погружено целиком в пылающий костёр, который греет, но не обжигает. Всё вокруг стало огнём, но это было приятно — Альбус чувствовал себя так, будто превратился в саламандру. Голос Скорпиуса долетал до него, но ни слова из его речи Альбус разобрать не мог.

«Зачем мы это делаем, — вспомнил Альбус, — нужно сосредоточиться на цели!». Он вспомнил, как втянул друга в опасное приключение, как Скорпиус отказывался, и как Альбус убеждал его спрыгнуть с поезда. Вспомнил, что именно ради него — ради его возвращения Скорпиусу пришлось дать Нерушимый Обет. Альбус чувствовал, как его накрывает чувство вины, и огонь, окружавший его, становится по-настоящему опасным, обжигающим. «Но я не виноват! — отчаянно мысленно выкрикнул Альбус в окружавшее его пламя. — Я ведь хотел как лучше!» Он вспомнил, как мечтал вернуть Седрика Диггори его отцу, пожалел старика Амоса, как хотел победить несправедливость. Как, в конце концов, отпустил в лабиринте Седрика, обреченного на верную смерть, идти своей дорогой, не остановил... Огонь вспыхнул особенно ярко, но это не причиняло вреда. Альбус почувствовал в себе огненную силу, сам на секунду стал столпом пламени, и в следующий миг всё кончилось — Скорпиус вскрикнул, Альбус открыл глаза и увидел, что его друг замер в центре комнаты, схватившись за голову, на которой сидела большая алая птица. Над фениксом светилась огненная девятка, но это длилось всего пару секунд. Затем Фоукс взмахнул крыльями, пламя над ним развеялось, и он, облетев кабинет по периметру, уселся на своей новой жёрдочке.

— Получилось! — восхищённо выдохнула Роуз.

Гермиона молча кивнула и пошла к камину — сообщить Рону и остальным, что ритуал сработал.

* * *

Погрузившись в воспоминания, Альбус не заметил, как заснул. Во сне он снова купался в пламени — на этот раз плавал в подземной огненной реке. Ему было очень тепло, тело наполнялось звенящей энергией. В какой-то момент этой энергии стало так много, что Альбусу показалось — он сейчас взорвётся. Он вздрогнул всем телом, и проснулся, при этом, кажется, умудрившись сесть на кровати ещё до того, как сон окончательно отступил. Он оглянулся по сторонам — из-под подушки пробивалась тонкая полоска света. Альбус поднял её и чуть не ослеп — так сияло перо.

— Эй, — послышалось со стороны кровати Скорпиуса. — У тебя перо светится?

Пологи кроватей они отдёрнули синхронно — на месте подушки Скорпиуса тоже сияло перо, сама подушка валялось на полу.

— Что это может значить? — прошептал Альбус, вопросительно глядя на друга, от которого привык получать ответы на самые сложные вопросы.

— Понятия не имею, — ошарашено ответил Скорпиус. — Но мне снилось, что я купаюсь в огне, и…

— Чвирк, — послышалось из глубины спальни. Друзья одновременно попытались подскочить, столкнулись и повалились на пол. И во все глаза уставились на Фоукса, устроившегося на спинке кровати Крейга — став Старостой Школы, тот никогда не упускал возможности выйти на ночное дежурство (Альбусу эта должность не досталась только потому, что к седьмому курсу он был слишком занят научными проектами с маггловской техникой).

— Ну, что, — вздохнул Скорпиус. — Вот и начинаются наши приключения. Ты ведь пришёл, чтобы помочь нам выполнить мой обет, верно, Фоукс?

Феникс кивнул.

— И, поскольку ты выбрал момент, когда мы тут вдвоём, нам нельзя позвать с собой остальных, так?

Феникс снова кивнул.

— Не нравится мне это, — покачал головой Альбус. За последние годы он привык доверять семье гораздо больше, чем прежде. И, хоть Скорпиус по-прежнему оставался его лучшим другом, от группы поддержки, хотя бы в виде брата и сестры (а лучше — родителей и их друзей), он бы сейчас не отказался.

— Помнишь, что говорила Роуз, — прошептал Скорпиус. — Мы отдаём себя во власть феникса. Мы должны показать, что мы ему доверяем, что мы его не просто так призвали…

Альбус кивнул и принялся одеваться. Скорпиус последовал его примеру.

— Мы готовы, — наконец сказал Скорпиус. Феникс взмахнул крыльями и взлетел, направляясь к выходу.

* * *

— Я думал, — ежась на утреннем ветру, заметил Альбус, — он полетит к Воющей хижине. А он летит в другую сторону.

Они вышли из замка в тот момент, когда солнце только показалось над горизонтом. Недосып и утренняя прохлада не улучшили настроения Альбуса, но Скорпиус был спокоен и сосредоточен.

— Значит, так надо, — твёрдо сказал он. — Сами мы уже наворотили чёрт знает чего…

— И сейчас, по-моему, наворотим ещё больше, — вмешался Альбус.

— В любом случае, это не нам решать, — пожал плечами Скорпиус.

Альбус взял его за руку.

— Слушай, когда… В общем, пока мы его звали, я думал… Это же всё из-за меня. Ты попал под проклятие из-за меня, и я… Может, мне стоит одному пойти? Я имею в виду — не хватит ли с тебя? Ты и так…

Феникс, летевший перед ними, сделал круг, и, опустившись Альбусу на плечо, строго посмотрел тому в глаза, затем снова поднялся в воздух и полетел вперёд быстрее, чем прежде.

— Думаю, — усмехнулся Скорпиус, — это означало «нет, ты не можешь идти один». Да и потом — я бы сам не остался в стороне. Я уже путешествовал во времени один — мне не понравилось, тебе я такого точно не пожелаю… Что касается твоей вины — Альбус, это было одно из самых крутых приключений в моей жизни. Было страшно, жутко, иногда очень тяжело — как когда они умерли, Снейп, Рон и Гермиона, но, если бы меня спросили, согласился бы я вычеркнуть этот эпизод из своей жизни — я бы отказался. Даже зная последствия, отказался бы. Это изменило меня. К лучшему изменило. Так что перестань угрызаться. И… Ох, ничего себе! — он выпустил руку Альбуса, за которую продолжал держаться, пока они следовали за фениксом, и удивлённо огляделся по сторонам.

— Площадка для квиддича, — мрачно констатировал Альбус. — Что бы это ни было, это вряд ли связано со спасением Снейпа. Или это имеет отношение к Крейгу, которого мы всё равно не станем убивать, или…

— Или к Седрику, — подхватил его мысль Скорпиус. — Гермиона, та Гермиона, говорила, что мы очень глупо его спасали.

— Да, я помню, — кивнул Альбус. — Она советовала перенести его в наше время. Думаешь, это мы и должны сделать?

— Всё может быть, — задумчиво ответил Скорпиус, доставая палочку. — В любом случае, куда бы мы ни попали, мы должны быть ко всему готовы.

Альбус тоже достал свою палочку, служившую когда-то молодому Гриндельвальду, и встал рядом со Скорпиусом — теперь они стояли спина к спине с палочками на изготовку. Фоукс посмотрел на них одобрительно, подлетел со стороны, обнял своими гигантскими крыльями, и парней окружила стена пламени — совсем как во сне. За огненными всполохами можно было различить какое-то мельтешение, Альбус догадывался, что это идёт вспять время, и они на огромной скорости проносятся мимо всего, что когда-либо происходило на этой площадке. Постепенно мельтешение стало менее беспорядочным, вокруг них встали зелёные стены. Пламя исчезло. Они снова были в лабиринте.

— Эмансипаре! Эмансипаре! — раздалось за ближайшей стенкой. — И теперь я могу идти дальше? Распутывать лабиринт?

Альбус и Скорпиус переглянусь — действовать нужно было быстро, но так, чтобы их не заметили — и не услышали! — они сами из прошлого.

— Фоукс! — зашептал Альбус, которого внезапно озарило. — А можно мы тебя на секундочку превратим в кубок? Пожалуйста! Здесь больше ничего нет, а Седрик должен поверить, что выиграл!

Феникс, сидевший на плече у Скорпиуса, опустился на землю и сложил крылья.

— Никакого давления, дружище, но помни — он наш единственный билет обратно, — Альбус похлопал Скорпиуса по плечу.

— Почему я? — возмутился тот. — Твоя ж идея!

— Тебе напомнить, какие оценки у каждого из нас были за С.О.В. по трансфигурации? И потом, ты общаешься с моей гениальной сестрицей больше, чем я — уж наверняка такую ерунду, как превращение птиц в кубки вы с ней не раз проделывали.

— Угу, больше-то мне с девушкой заняться нечем… — хмыкнул Скорпиус, собираясь как следует сосредоточиться перед произнесением заклинания.

У начала их отрезка лабиринта послышались шаги. Скорпиус среагировал мгновенно:

— Фера Верто! — гигантский золотой кубок появился прямо перед ними. Переглянувшись, они отступили в тень по обе стороны от него.

Шаги ускорились — теперь это был бег. Секунда — и Седрик стоял перед ними, сжимая в руках кубок. Лицо его сияло от счастья.

— Поздравляем! — Альбус первым появился из тени и хлопнул Седрика по плечу.

— Опять ты? — удивился Седрик. — Но, постой, ты же только что был…

— Младше? — подсказал появившийся с другой стороны от Седрика Скорпиус. — Всё так и задумано, скоро поймёшь. А теперь нам пора. Фините инкантатем!

Седрик не смог сдержать удивлённого возгласа, когда кубок в его руках превратился в большую птицу.

— Держимся друг за друга крепко! — скомандовал Альбус.

Феникс обнял путешественников во времени своими крыльями, и стена пламени поглотила их.

* * *

Альбус сквозь сон смутно различал голоса где-то совсем рядом, но кому они принадлежат, и что говорят, понял не сразу. Он с трудом припоминал, где находится, и как здесь оказался.

Фоукс вернул их на поле для квиддича, где Седрик немедленно свалился в обморок — то ли от обилия впечатлений, то ли (что показалось им со Скорпиусом более вероятным) потому, что, в отличие от них, не сталкивался с пламенем феникса прежде — во сне, и был не готов перенести его воздействие на организм.

К счастью, придумывать, как дотащить Седрика до Больничного крыла им не пришлось — Фоукс крепко вцепился в его мантию, легко поднял парня вверх и понёс в нужном направлении. Мадам Помфри открыла не сразу, и в первые секунды выглядела очень недовольной, но стоило ей увидеть Седрика, как сердитое выражение её лица сменилось крайним удивлением. Она широко распахнула двери, позволяя фениксу доставить Седрика до ближайшей кровати, и помогла устроить его так, чтобы Фоукс опустил его плавно, не уронив на пол и не ударив.

— Седрик Диггори! — причитала мадам Помфри. — После стольких лет! Неужели эта тайна наконец-то будет раскрыта… Где вы его нашли?

— Это не то, чтобы мы, — дипломатично начал Альбус. — Это Фоукс.

— Фоукс? — удивилась мадам Помфри, только теперь присмотревшись к яркой птице. — И правда, феникс Дамблдора! Но…

— Мадам Помфри, — вмешался Альбус. — Вы помните, как плохо вчера было Скорпиусу?

Скорпиус бросил на друга сердитый взгляд — какого чёрта он напоминает об этом целительнице, которая наверняка захочет снова уложить его в постель на целый день?! Но Альбус продолжал:

— Мы тут из-за Фоукса совершили одно путешествие, и, подозреваю, как только родители узнают об этом, нас захотят подробно допросить, а мы почти не спали этой ночью… — он душераздирающе зевнул.

Мадам Помфри недовольно покачала головой, хлопнула в ладоши, призывая эльфа и велела ему принести пижамы для «юных оболтусов».

— Вашим родителям, молодые люди, я могу сказать, что вы выпили зелье для сна без сновидений. Впрочем, в вашем нынешнем состоянии, оно вам на самом деле не повредило бы…

— Не нужно, — отказался Скорпиус. — Нам нужно выспаться, а не проспать весь день. Но, перед тем, как мы ляжем спать, скажите… — он замялся, пытаясь правильно сформулировать, потом решился. — Вольдеморт… Он мёртв?

Мадам Помфри одарила его профессиональным оценивающим взглядом.

— Разумеется, мистер Малфой, а почему…

— Сложно объяснить, простите, но, пожалуйста, не удивляйтесь, просто ответьте — мой отец и родители Альбуса — они все живы, все в порядке?

Мадам Помфри лишь молча кивнула.

— Рон Уизли, — продолжал Скорпиус, — он женат на Гермионе Грейнджер, и у них есть дети — Роуз и Хьюго?

— Разумеется, мистер Малфой! Но ваши вопросы наводят меня на мысль, что вам нужна более тщательная диагностика! Мне кажется, при вчерашнем падении вы слишком сильно ударились головой.

— Я вчера ни обо что не бился, — вступился за него Альбус, — ниоткуда не падал, но вопросы у меня те же. Это, понимаете, связано с магией времени — для этого нам и нужен был Фоукс. Мы просто боялись, что если мы помогли Седрику, это могло слишком изменить историю, и…

— Мистер Поттер, вам стоит немедленно переодеться в пижаму и лечь спать. Уверяю вас, ваши родители, как и отец мистера Малфоя, в полном порядке. И, уверена, как только я сообщу директору о появлении Седрика Диггори, пообщаться с вами захотят многие, так что воспользуйтесь возможностью и отоспитесь.

— А его брат и сестра? — вмешался Скорпиус. — У Альбуса должен быть старший брат…

— Джеймс и Лили Поттеры также в полном порядке, уверяю вас. А теперь — спать!

Альбус со Скорпиусом обменялись взглядами. Скорпиус кивнул, признавая план Альбуса отоспаться под крылышком мадам Помфри, которая точно не даст никому разбудить их раньше времени, приемлемым, и оба направились к кроватям.

— Знаешь, — устраиваясь под одеялом, прошептал Скорпиус, когда оба уже готовы были провалиться в сон, — когда мы вернулись, я заметил над Фоуксом огненную цифру восемь.

— Я тоже видел, — согласился Альбус. — Девятка при его появлении была такой же.

— Обратный отсчёт? — предположил Скорпиус.

— Отсчёт чего? — зевая, уточнил Альбус.

— Спасённых жизней? — предположил Скорпиус.

— Ого! — отозвался Альбус. — Кажется, нам предстоит по-настоящему большое приключение…

Мысль была захватывающей, однако перспектива великих будущих свершений не отогнала от Альбуса сон — он провалился в него мгновенно, едва закончив фразу.