Шанс. (джен)

За остаток этой учебной недели, выходные и начало следующей недели мы с Питером достаточно много времени провели вместе, он много шутил на какие-то научные темы, потом сам же и объяснял мне смысл этих шуток и мы смеялись уже над моей недогадливостью. Парень нереально много говорил, что меня только радовало. Я с некоторых пор наоборот очень мало говорил и мне по понятным причинам было сложно что-то рассказать о своей жизни, так как врать тоже не хотелось. Но Питер не обижался, только как-то серьёзно на меня посматривал, как будто что-то решая для себя на мой счёт и продолжал шутить, рассказывать и объяснять. Почти сразу я ближе познакомился с друзьями Питера — Недом и ЭмДжей. Пит с Недом много говорили о каких-то Звёздных Войнах и в субботу я внезапно оказался в гостях у Неда и мы втроём, без ЭмДжей, устроили киномарафон по далёкой-далёкой галактике. Мне понравилось. Там говорили о Силе и это немного перекликалось с моей магией.

В общем компания общепризнанных нашим классом гиков должна была скоро пополниться мной. Всё к этому и вело. Общие интересы появлялись, ребята мне нравились, я им похоже тоже. Физика, химия и информатика, на которых были повёрнуты ребята, тоже постепенно начинали сдаваться мне (хотя до приемлемого уровня было ещё далеко) и тоже начинали нравиться. ЭмДжей на своей волне назвала меня пару раз неудачником, что из её уст звучало практически как признание меня близким другом, она нарисовала меня в своём блокноте уже несколько раз и Питер с Недом мне по секрету рассказали, что в этом блокноте она рисует только людей с тяжёлой судьбой. Я сначала напрягся, но потом вспомнил, что сам на всю школу рассказал, что моих родителей убили, когда я был маленький, хотя странные взгляды девушки ловил на себе по-моему ещё до этого случая.

Сегодня, после первых двух уроков, нас собрали и повезли на школьном автобусе на экскурсию. Флэш с заднего сидения автобуса пытался обкидывать нас с Питером бумажными шариками. Мы с ним переглянулись и молча сползли по сидениям ниже, чтобы наши головы были ниже подголовников. Пит тихонько рассказывал мне о последних открытиях в химии и биохимии, чтобы я не чувствовал себя совсем уж не в своей тарелке в Оскорпе. По-моему Паркер был гением. Однозначно Рейвенкло — это его факультет.

В офисе организации нам провели стандартный инструктаж, как нельзя себя вести и как можно, попросили оставить вещи в этом кабинете, после чего построили всех в колонну, как гусят, только по парам и повели по лабораториям. Рассказывали интересно и много. Было очень много терминов, вопросов со стороны школьников, наблюдений за лабораториями. Около одной лаборатории мы с Питером неожиданно задержались. Учёные что-то обсуждали и по очереди чиркали на доске разноцветными маркерами формулы с какими-то химическими элементами. Я внезапно увидел знакомый мне элемент, удивился и немножко даже порадовался за себя, что оказывается не зря горбатился над учебниками и уже начинаю что-то понимать самостоятельно, а не только после подсказок со стороны. Возбуждённо начал тыкать пальцем в сторону записей учёных и говорить Питеру, что я вижу и что понимаю, Паркер жизнерадостно улыбался мне и показывал на другие символы, уже как-то по привычке рассказывая и объясняя мне некоторые моменты, которые были мне уже более-менее доступны.

Я понял что что-то не так, когда стало слишком тихо вокруг. Недоумённо огляделся по сторонам и увидел, что одноклассников и экскурсовода уже нет рядом. Мы с Питером решили, что они не могли далеко уйти и скорее всего находятся в одной из соседних лабораторий. Заглянув за парочку ближайших дверей мы нашу группу не увидели и побежали искать дальше. За третьей по очереди дверью оказался огромный зал, в котором было приглушено освещение, поэтому мы не сразу сориентировались что к чему. Недалеко слышались чьи-то голоса, поэтому мы решили, что возможно наша группа там и тихонечко двинулись в их сторону, рассчитывая, что никто не обратит внимания, что нас рядом вообще-то не было некоторое время. В полумраке было плохо видно, но всё-равно перегородки, которые терялись где-то в вышине этого огромного зала, казались мне странноватыми. Они просвечивали насквозь и были каких-то неправильных форм. Мы медленно завернули за одну из этих перегородок, рассчитывая увидеть нашу группу, но подойдя ближе и присмотревшись через эту полупрозрачную перегородку (а вблизи я заметил, что она как будто из нитей состоит), мы поняли, что явно куда-то не туда зашли. Там стояло двое учёных в сплошных закрытых защитных костюмах с очками и в респираторах. Мы переглянулись с Питером и молча взглядами договорились, что пора сваливать отсюда, пока нас не засекли. Мы уже почти вышли из этого странного зала, когда Питер тихо вскрикнул и ладонью стукнул себя по предплечью другой руки. Было похоже на то, как будто его укусил комар, но когда парень отнял руку, то мы увидели, что это был совсем даже не комар, а какой-то паук, причём достаточно крупный, с ноготь большого пальца. Оглянувшись по сторонам я с ужасом понял, что это нифига не перегородки — это была паутина, а я терпеть не мог пауков после встречи с Арагогом, «ручным» акромантулом Хагрида. Как Рон, конечно, не паниковал, когда их видел, но недолюбливал — это точно. Мы быстро выскочили наружу. Нам точно нельзя было там находиться. Как только мы оказались в коридоре, увидели, что наша группа вышла из кабинета дальше по коридору и уже двигалась дальше, а экскурсовод продолжала что-то рассказывать нашим одноклассникам. Мы быстро пристроились сзади и сделали вид, что всё время были рядом. Обсудить случившееся можно и позже, а сейчас я только тихонечко спросил у Питера как он. Укус паука, судя по всему, был достаточно болезненный, потому что Пит потирал место укуса и кривил губы, но на мой вопрос тихо ответил, что всё хорошо и улыбнулся. Экскурсия подходила к концу. Нам говорили, что мы молодцы, что как только так сразу нас ждут на стажировку и на работу, если после вуза мы решим податься в химики-исследователи и всё в том же духе. Глаза Питера возбуждённо блестели и, если бы не случай с пауком, то я на все сто процентов был бы уверен, что это из-за экскурсии и он уже мечтает о стажировке здесь, как и многие другие одноклассники, но помимо блеска глаз я заметил и руку, зажимающую место укуса и капельку пота, что скатывалась у него со лба. Что-то явно было не так, очень сильно не так. Я ещё раз спросил у Пита как он, но тот лишь покачал головой из стороны в сторону и опять мне улыбнулся, как бы говоря, что всё хорошо.

Нас высадили у школы и все начали постепенно разбредаться по домам.

— Гарри, эммм… — неуверенно протянул Питер. — Можно я сегодня у тебя останусь? Что-то мне не совсем хорошо, я не хочу в таком виде идти домой, не хочу тётушку беспокоить.

— Без проблем, но тебе бы в больницу сходить или хотя бы в мед кабинет в школе, пока мы рядом, — ответил с сомнением в голосе я. Питер скривился, как будто лимон укусил и быстро-быстро замотал головой, после чего в своём стиле начал выплёвывать по сто слов в минуту.

— Плохая идея. Мы же на экскурсии были, в школе сразу поймут, что что-то произошло в Оскорпе, а это грозит мне как минимум выговором, а как максимум полноценным скандалом и мало ли чем ещё. А в больницу я не пойду, потому что моя тётя Мэй работает в нашей больнице и моментально узнает о том, что я там, после чего мне влетит ещё хлеще, чем влетело бы в школе. Нет-нет-нет-нет, я туда не пойду. Давай к тебе, а? Я позвоню тёте, скажу, что всё хорошо, что я останусь у тебя на вечер киномарафона и скорее всего переночую у тебя! У тёти тогда не возникнет лишних вопросов. Ну давааай, а? Ну всё будет хорошо, я тебе точно говорю! Ну пожааалуйста, — и уставился на меня своими глазищами, как кот из мультика про Шрека, который я уже успел посмотреть как-то, когда услышал про это выражение и не понял о чём люди говорят.

— Ладно, ладно, — я поднял руки в жесте, как будто сдаюсь, — пошли уже, — улыбка помимо воли расползлась у меня по лицу.

Может всё и будет в порядке. Питер и правда не выглядит сильно плохо. Место укуса явно побаливает и температура точно поднялась, но взгляд вроде ясный, идёт ровно и ни на что не жалуется, да и говорил сейчас свою речь вполне чётко. Я успокоился и решил дома дать ему заживляющий бальзам, под видом обычного крема от укусов каких-нибудь комаров. В конце-то концов — я ему не нянька, большой уже парень. Мы опять забежали в ставшую мне любимой пекарню, набрали вкусняшек и пошли ко мне домой. Там я первым делом выдал Питеру заживляющий бальзам, потом оставил его в комнате выбирать фильм, а сам отправился на кухню, приготовить чего-нибудь вкусненького на ужин. Много времени это не заняло. Пока готовил, слышал, что Питер кому-то успел позвонить, довольно бодренько отпросившись на ночь. Мы поужинали, немного времени уделили домашке, весело обсудили сегодняшнее приключение. Я рассказал ему слегка отредактированную версию похода в запретный лес к паукам, представив всё это выходкой школьников, устроенной в честь Хэллоуина — заменив наш жуткий лес безобидным парком, а гигантских акромантулов переодевшимися старшеклассниками, которые устроили малышне испытание и что после этого случая многие стали бояться пауков, а один парнишка заработал не просто легкую нелюбовь к арахнидам, но полноценную стойкую фобию. После мы уселись смотреть фильм про какого-то миллионера на инвалидной коляске и чернокожего парня, который помогал ему. Фильм был хороший, я с удовольствием смотрел его от начала и до самых титров, а Паркер в процессе уснул. Я безжалостно растолкал его, дал какую-то футболку со штанами и отправил умываться, а сам застелил ему постель. Мне спать пока не хотелось, но если Питер уже устал, то пусть ложится пораньше, а я ещё почитаю что-нибудь.

Пит вышел из ванной, слегка покачиваясь, будто уже одним глазом спал. Глаза у него были красные и парень был по-моему через чур бледен. Я с подозрением оглядел его, но без слов отвел к дивану и не стал мешать. А ночью я проснулся от явно сдерживаемых стонов боли. Сначала я скатился с кровати, машинально выхватывая палочку из-под подушки, всё-таки я уже отвык от того, что кто-то ночует недалеко от меня. Сердце стучало в груди быстро-быстро и опять в голову заползали воспоминания о войне, но потом я сообразил где я и кто спит в соседней комнате и что, чёрт возьми, случилось на экскурсии сегодня. Похоже тот паук был какой-то ядовитый или, скорее всего, какой-то радиоактивный, если вспомнить что они были вообще-то на химическом производстве. Мысли ещё лениво разгонялись у меня в голове, а я уже быстрым шагом заходил в гостиную. Питер метался по дивану, вцепившись рукой в предплечье, куда его укусили. Он был весь мокрый, лихорадочные пятна были не только на лице, но и на шее и на руках, что были видны сейчас. Парень был явно без сознания и я не задумавшись ни на секунду палочкой вывел несколько диагностических заклинаний, быстро поняв, что Питер действительно оказался отравлен и, похоже, хорошо скрывал от меня своё состояние вчера, иначе я всё-таки отправил бы его в больницу к тётушке, но сейчас надо было срочно что-то решать, потому что судя по диагностике, если не помочь ему быстро, то до утра он не доживёт, банально сердце не выдержит. Паника начала поднимать свою голову из глубин, куда я весь последний год пытался похоронить её.

— Не время, — сам с собой заговорил я, пытаясь отогнать так некстати начинающийся приступ панической атаки, — надо помочь, надо помочь! Ты ведь не хочешь потерять ещё и Питера? Ты же только-только начал подпускать к себе людей! Почему, чёрт возьми, все, кто появляется рядом с тобой, страдают, а? Риторический вопрос, похоже это твоя карма Поттер. — голос сорвался, воздуха не хватало. Дышать, надо дышать, блять, как не вовремя-то! Я бросил взгляд на Питера, его глаза сейчас были открыты, он уставился куда-то сквозь стены, а его рука всё также судорожно зажимала место укуса. Его поза что-то всколыхнула в памяти. Точно! Я же точно так же сидел и хватался за свою руку, когда её прокусил тысячелетний василиск и точно так же обливался потом. Меня тогда спас Фоукс. Сам бы я не спасся. Слёз феникса у меня, конечно, не было, но надо было срочно стать таким же чудом для Питера, если я хотел, чтобы с ним всё было хорошо. В этот момент я вспомнил, как меня отправляли в этот мир, что я просил хорошей жизни, чтобы мне не пришлось никого терять и как мне с улыбкой кивнула Мать Магия. Я сосредоточился и паника немного улеглась. Во-первых надо попробовать дать ему безоар. Быстро достав его из специального отдела сундука с расширением, где хранился весь мой запас ингредиентов, я вернулся к Паркеру и запрокинув его голову впихнул безоар между зубов, с трудом разжав их. Хорошо хоть не пришлось бежать искать чем ему рот открыть. Помассировав ему горло, помог проглотить безоар и присел на диван рядышком.

Время шло, ничего не менялось, а я мысленно дал себе ещё пять минут, после которых можно будет начать паниковать уже всерьёз. Капля ледяного пота прокатилась мне за шиворот и я, не выдержав, вскочил на ноги и заметался из стороны в сторону.

— Моя Госпожа, ну как так-то? — забормотал я скорее самому себе, чем всерьёз обращаясь к одной из моих покровительниц, — ведь всё так хорошо складывалось… — помолчал и опять продолжил, бросив взгляд на Питера и не обнаружив каких-то видимых реакций на безоар, — он же хороший парень! Вон, мне идиоту помогал учиться, разжёвывал такие мелочи, которые тут дети знать должны и ни разу не спросил меня откуда я такой взялся, — я поймал себя на том, что грызу ногти на руках и нервно хрущу пальцами.

— Успокойся, — прошелестело у меня за спиной еле слышно. Я вздрогнул, резко развернулся, но только на границе поля зрения уловил туманное движение.

— Госпожа! — я обернулся обратно к Питеру и присел на корточки у его лица. Госпожу Смерть не было видно, но я всеми клеточками своего тела чувствовал её присутствие.

— Подумай, — ещё одно тихое-тихое слово. Я взял Питера за руку с укусом и по одному разжал пальцы другой руки. От места укуса в стороны расползались чёрные дорожки сосудов. Дело плохо. Вот бы действительно слёзы феникса сюда, но в этом доме они есть только у меня же в крови, с горечью подумал я, переводя взгляд на свою руку, на которой уродливо виднелся шрам от укуса василиска. Это сразу мне напомнило, что помимо слёз феникса, в моей крови бродит ещё и яд василиска и даже если бы я смог как-нибудь быстро найти рецепт для выделения антител из моей крови, то я не знал, как яд василиска подействует на Питера.

— Ты почти правильно думаешь, но забываешь про магию, — на спинке дивана сидела невероятной красоты девушка, голос которой я прошлый раз так и не услышал, — просто дай ему своей крови. Да, это будет как об… — она на пару мгновений замолчала, как будто подбирала слова, — это действительно ему поможет. Не переживай, слёзы феникса в твоей крови нейтрализуют яд василиска и в крови этого малыша они будут вести себя точно также. Твоя кровь сильна и она поможет ему справиться со всем. — Мать Магия переглянулась с Госпожой, которая на пару мгновений появилась рядом и они молчаливо решили что-то, после чего Госпожа оказалась рядом со мной. Стоя на коленях она достала кинжал из складок своей одежды, взглянула на меня и спросила:

— Ты готов? Ты можешь отказаться.

Я перевёл взгляд на Питера и мне показалось, что он очнулся, потому что его взгляд стал осмысленней и он огромными глазищами смотрел на меня, закусив губу. Когда он увидел, что я смотрю на него, то тихонько пробормотал, что всё хорошо, что ему просто надо как следует отдохнуть и утром всё пройдёт, но я-то понимал, что уже точно ничего не пройдёт. Чернильные узоры его сосудов расползлись уже по всей руке и подбирались к шее. Протянул руку Госпоже. Я мечтал о хорошей жизни, а если парень умрёт у меня на руках из-за укуса какого-то долбанного радиоактивного паука-мутанта, то я себе не прощу, если буду знать, что мог спасти. Где-то внутри всё ещё было опасение к различным ритуалам на крови, так как с детства нам вдалбливали в голову, что кровная магия под запретом, да и Госпожа с Матерью явно про что-то умолчали, но… Вот именно, что но.

Вдох, длинный выдох. Кинжал рассекает мою руку там же, где был след от укуса василиска. Затем Госпожа проделывает тоже самое с рукой Питера, в месте укуса. Я молча понимаю что надо делать и обхватываю его предплечье, как в каком-то воинском приветствии. Питер похоже инстинктивно делает то же самое и наши раны оказываются рядом, кровь смешивается, а мои богини вместе что-то говорят на неизвестном мне языке, после чего исчезают в тёмной туманной дымке, во взмахе воронова крыла, порыве ветра и магии. Я чувствую, как магия внутри меня всколыхнулась на все эти действия. Волосы на голове зашевелились то ли от страха, то ли от чего-то ещё, непонятного. Я слишком мало знал о такой магии, а тем более о возможностях этих древних сущностей, которые почему-то решили защитить меня и пришли на помощь сейчас, хотя я и не хотел их беспокоить, но глубоко в душе всё равно взывал к ним за помощью.

Я очнулся от какого-то оцепенения не знаю даже спустя сколько времени. Я так же держал руку Питера, но кровь уже перестала бежать и у меня и у него. Раны затягивались, но следы от них похоже будут видны ещё долго, если не сохранятся навсегда. Вокруг точно никого не было — это чувствовалось сразу. Питер лежал с закрытыми глазами. Дышал он уже явно спокойнее, хотя всё ещё был бледен и горячечные следы по телу никуда не делись, как и вены с сосудами всё ещё были чёрными и страшными. Однако всё уже не выглядело так жутко. Ему явно становилось лучше. Я вздохнул с облегчением и медленно отняв свою руку, поднялся с пола и пошёл за полотенцем, которое планировал намочить и обтереть кровь и пот с Питера. Завернул по пути за укрепляющим зельем — оно явно не помешает и мне и Питеру.