Made to love (гет)

Габриэль пребывала в отвратительном настроении: где-то она точно нагрешила. Иначе как объяснить, что вместо свидания с Корвусом Брауном (что тоже не самое приятное занятие), она получила свидание с Корвусом Брауном и Теодором Ноттом? От извиняющейся улыбки Корвуса при встрече первое, что захотелось ей спросить, это: «Вам нужна поддержка, мистер Браун?»

— Я — большой поклонник экзотики, мисс, — скупо улыбнулся Нотт, глядя Габриэль прямо в глаза. — Не буду мешать вашему общению, просто хочу полюбоваться.

— Чем? — осведомилась она и тут же себя отругала.

По тёмному взгляду она видела ответ, дурочкой не была.

Хотя прикинуться таковой любила.

— Диковинками, — довольно мурлыкнул Теодор Нотт в ответ.

Габриэль только и оставалось, что окатить наглеца презрительным взглядом и держаться ближе Корвуса.

Прошло минут сорок, прежде чем они отстояли очередь в галдящей толпе перед растянутым на лугах Девоншира шатром цирка "Аркануса". Ночь стояла по-летнему тёплая и звёздная, люди вокруг сверкали яркими платьями и лучшими фраками. На некоторых дамах можно было заметить дорогие блестящие в свете прожекторов украшения.

Несмотря на порицание цирка некоторыми наиболее прогрессивными волшебниками, его гастрольные туры по-прежнему собирали аншлаги. Габриэль хоть и выглядела сногсшибательно в своём ярко-голубом платье, чувствовала себя ужасно раздражённой.

Ей претило здесь находиться.

Потому что если бы её посадили в клетку и вывели на арену, публика была бы в таком же восторге, как от дрессированного келпи. Вейла! Ведь в реальной жизни пялиться считалось дурным тоном, а здесь хоть руку протяни — всё можно.

Настроение её только ухудшилось, как только они заняли свои места. Как назло Корвус Браун достал одни из лучших — в четвёртом ряду по центру.

Заиграла музыка, сверкнули софиты. Из-под купола дымовыми силуэтами начали спускаться и разлетаться по залу волшебные существа, как бы анонсируя программу.

— Дамы и господа! Я рад приветствовать вас в цирке "Арканус"! — пожилой мужчина, вышедший на арену, говорил громко и улыбался широко. — Моя семья уже больше века занимается тем, что развлекает волшебников по всему свету, и я счастлив быть продолжателем традиций. Надеюсь, наше новое шоу понравится вам так же, как и все предыдущие! И пусть представление начнётся!

И пусть это всё быстрее закончится.

Из-за присутствия Нотта Габриэль сидела, как на иголках, да и Корвус разговаривать не решался, отпуская лишь единичные комментарии, не требующие ответа.

Габриэль многое хотелось спросить. Но выведаешь ли хоть что-то, когда рядом с простаком Брауном сидит этот дьявол в человеческом обличье?

На арене появились неземной красоты девушки-акробаты, буквально приковывающие взгляды публики. Дирижёры пустили заклинания, и девушки побежали по воздуху, как по земле, поднимаясь под купол всё выше и выше.

Круг арены начал опускаться и заполняться водой.

— Дальше будут русалки, — прошептал ей на ухо Корвус. Он глядел на представление, как завороженный.

Габриэль натянуто улыбнулась. Взгляд нехотя скользнул на Нотта, и от выражения лица, полного отвращения, её буквально привинтило к спинке кресла.

На мгновение показалось, словно она увидела что-то, что видеть была не должна.

Больше ни взгляда. Ни одного.

Свет замер и потух. Музыка остановилась. В зале воцарилась тишина. Габриэль отметила, как перевёл дыхание Браун. Секунды текли, и напряжение возрастало.

По стенкам арены раздались хлопки, как от ударов множества мокрых рук. И вдруг с первого ряда раздался истошный визг.

Габриэль сотряс испуг.

— Инферналы!!!

Дрожащими руками она достала было из сумочки волшебную палочку, как рядом чертыхнулся Корвус:

— Люмос не работает! Чёртовы блокирующие чары!

— Что?

— Мы в цирке, Габи! — рявкнул Нотт.

В полной темноте в зале мгновенно воцарился хаос. Люди вскакивали с мест и буквально через ряды пытались пробраться наверх — к выходам. С первых рядов раздавались крики.

Корвус мялся на месте, словно не зная, что предпринять.

— Надо вывести людей, — пробормотал он, а потом быстро исправился: — Нет, надо найти хозяина цирка. Он… он должен что-то предпринять.

Габриэль испытала чувство сродни омерзению. Браун был страшно напуган, и думал скорее о том, как бы поскорее уйти самому. Но люди! У выходов толпились люди, инферналы, карабкаясь по рядам наверх, уже почти достигли второго.

И вдруг разум, словно отойдя от первого шока, подбросил воспоминание минутной давности.

Мы в цирке, Габи.

Габи.

Браун извинился и двинулся к выходу. Габриэль, не обратив на него и взгляда, повернулась к Теодору Нотту. Глаза раздражённые, волосы растрёпаны, словно от только что прошёлся по ним рукой.

В пальцах — знакомая волшебная палочка.

— Габи?

— Что? — отвлёкся он на неё. — Простите, мисс Делакур, не до расшаркиваний.

— Ну ты и свинья! — взбесилась она мгновенно, и лишь реакция спасла Нотта от удара ладонью по груди. — Я всё поняла про тебя, ясно? Обманщик! Весело было, да? Весело?

Габриэль вцепилась ногтями в руку. Страх уступил место ярости. Она чувствовала себя совершенной идиоткой — её обвели вокруг пальца. И хуже всего, что она знала — не случись этой ситуации, Нотт продолжил бы играть в прятки, не подпуская ближе ни на шаг.

Сзади кто-то толкнул локтём в спину, и Габриэль пошатнуло. Нотт мгновенно подхватил её за талию.

— Хочешь поговорить об этом сейчас? — махнул рукой он на арену и уже в следующее мгновение оттолкнул ногой подползшего к ним инфернала.

Габриэль передёрнула плечиками, сбрасывая с себя его руки, и оглянулась вокруг.

Последние люди покидали арену, а к ним почти подобрались инферналы.

— Я позволяю тебе спасти меня, — холодно бросила она Нотту.

Тот замер, и в раздражении промелькнули насмешливые нотки:

— Как скажете, леди.

Не успела она сказать и слова, как Нотт свистнул, а после вскинул палочку и что-то тихо пробормотал. Купол цирка разорвало в мелкие клочья. Обрывки ткани полетели вниз, как после фейерверка.

Как завороженная, Габриэль смотрела на дождь из сверкающих лоскутков. В небе мелькнул чёрный силуэт.

— Орешек, — улыбнулась Габриэль, глядя на ворвавшегося через дырку на месте купола гиппогрифа.

— Умница, — похлопав животное по шее, произнёс Нотт и, подсадив Габриэль, вскочил сам.

В считанные мгновения они поднялись над кишащей инферналами ареной и зависли в воздухе. Нотт сомневался: это было видно по сосредоточенному взгляду и поджатым губам.

— Готова поставить на то, что Браун сбежал, — сказала она и сжала волшебную палочку.

Как скоро сюда прибудут авроры?

Вызвали ли их уже?

Габриэль знала, что Теодор думал о том же самом. Им обоим было не привыкать принимать решения самостоятельно, не дожидаясь помощи. Сглотнув, она уже было подняла палочку. Рука дрогнула, когда Нотт оттолкнул её в сторону

— Я сам.

Больше он не медлил. Проведя ладонью вдоль лица, словно надевая невидимую маску, он уверенным движением вскинул палочку и нацелился на арену:

— Инсендио.

Огонь бушующим штормом в мгновение ока поглотил круг с инферналами и быстро перекинулся на ряды обтянутых красной тканью кресел. Жар окатил их волной, и Орешек, взбрыкнув, взмыл ввысь, поднимаясь всё выше и выше.

Габиэль обхватила Теодора за талию, с ужасом надеясь, что не свалится вниз. Напряжение отпустило, когда они поднялись и зависли в небе. Цирк "Арканус" напоминал разбушевавшийся вулкан.

Люди столпились вокруг и не торопились аппарировать прочь, как завороженные наблюдая за вырывающимися из-под купола языками пламени.

— Вот что бывает, когда злишь народ, — глухо пробормотал Нотт.

— Не знаешь, кто это мог сделать? — тихо спросила Габриэль.

— Кто угодно. Теперь — кто угодно.

Габриэль согласно склонила голову. Аврорат своими нападками на волшебный народ разворошил улей, и ни к чему хорошему это не привело. И лучше уже точно не станет. Всё будет тонуть вот в этом же самом пламени, как сейчас тонет цирк "Арканус", пока история не сделает круг и не повторит сама себя.

— Накинь капюшон, — сказал Нотт. — Нас заметили.

И действительно, откуда-то снизу донёсся первый крик «Шэдоу, это Шэдоу, смотрите, там — наверху!»

Орешек, словно почувствовав витающие в воздухе вместе с гарью эмоции, призывно засвистел. Габриэль переглянулась с Ноттом и улыбнулась.

Подняв волшебную палочку, она пустила в воздух серебряные ниточки. Опускаясь к земле, они обретали силуэты всадников и, проникая в толпу, растворялись в воздухе.

— Это же знак Маркиза де Карса!

— Но его не видели уже тридцать лет!

Габриэль прикусила губу:

— У меня тоже есть секреты.

Она знала — под маской он улыбается. Присвистнув, Теодор хлопнул гиппогрифу по шее, и они взмыли в ночное небо.

* * *

«Защитник людей или бандит? Кто он — человек под маской».

Габриэль поморщилась, отбросив в сторону утренний выпуск «Пророка».

— Стоило оставить их инферналам. На тебя сейчас повесят все смертные грехи.

Теодор молча пожал плечами. Он пил кофе и выглядел не лучшим образом. В отличие от неё, заснувшей, как только голова опустилась на мягкую подушку, он, похоже, не спал вовсе.

Габриэль поблагодарила эльфийку, поставившую на столик вазочку с круассанами, и в очередной раз почувствовала себя не в своей тарелке. Она почти отвыкла от такого… а ведь когда-то завтрак на террасе в тени колонн казался ей обыденностью.

— Твой дед был тем самым маркизом де Карсом? — спросил Нотт, поднимая явно интересующую его с вечера тему.

Она склонила голову и коротко улыбнулась. Не её это был секрет, да скрывать было уже нечего.

— По материнской линии. Думаешь, вейла вышла бы абы за кого?

— Вероятно, ты пошла в него.

Нотт окинул её каким-то странным взглядом, от которого у Габриэль по коже побежали мурашки. Он как был, так и оставался для неё человеком-загадкой. Умный. Чрезвычайно умный мужчина.

И он ценил не только её внешность.

Она была ему интересна сама.

Теперь Габриэль знала — тот взгляд на приёме имел другой смысл. Для Теодора Нотта она не была зверушкой. Она была тем же, чем он был для неё самой. Чем-то необычным и впечатляющим. Завораживающим. Экзотикой.

— Я хотела бы быть на него похожей. Дедушка был удивительным.

— Драконья оспа?

— Танцы, — Габриэль прикусила губу и улыбнулась. — Дедушка очень любил танцевать. Они с бабушкой часто устраивали приёмы. И на одном из них у него случился сердечный приступ.

— Соболезную.

Покачав головой, она ответила:

— Дедушка мечтал уйти красиво. Во время бала, танцуя с одной из красивейших женщин Франции.

— Недурно, — согласился Нотт.

— А я о чём.

Появилась эльфийка и обновила остывший в кофейнике кофе. На несколько минут они замолчали. Габриэль понимала — ей надо уходить. Случившийся вечер вихрем ворвался в её жизнь, переворачивая всё с ног на голову, но стоило признать, что пора было возвращаться в другую, её жизнь.

Оставаться дальше — дурной тон.

Они никем друг другу не являлись.

— Спасибо за то, что приютил. Не ожидала, что Бёрк закроет двери на ночь, когда я предупреждала её, что вернусь, — вежливо и спокойно произнесла она, поднимаясь из-за стола. — Кажется, у неё всё-таки старческие проблемы с головой.

Реакции не последовало, и это самую малость разозлило. Габриэль терпеть не могла выглядеть дурой.

— Не покажешь, где у тебя заканчивается антиаппарационная зона? — натянуто улыбнувшись, спросила она.

Спокойно допив кофе, Теодор встал и, подойдя к ней, остановился напротив. Губы его дёрнулись в намёке на улыбке, стоило ей с сомнением поднять на него глаза. Габриэль знала, что не выглядит уверенной в себе.

А как она могла?

Он же абсолютно не поддавался на её очарование!

— Габи, не хочешь выйти за меня? — спросил он, лениво засунув руки в карманы.

Габриэль от неожиданности моргнула.

Он ей предложил — что?

— Люди говорят, я герой. А разве у героя не должна быть самая очаровательная женщина поколения?

Габриэль прищурилась, и только мурашки на коже напоминали о том, как сильно она нервничала. А негодяй, словно чувствовал, и продолжал давить:

— Я совру, если не скажу, что был очарован с первого взгляда. Хочу тебя себе.

Рядом мелькнула эльфийка, отвлекая на себя внимание Габриэль. Поведя ушами, она тихонечко пискнула:

— Хозяин, к вам гости. Мистер Браун. Выпроводить?

Габриэль посмотрела на Теодора из-под ресниц. Его можно было назвать красивым мужчиной, хотя многие бы сказали, что внешность была грубоватой. Вне всяких сомнений он был умным и незаурядным человеком и имел вес в обществе. Также Теодор Нотт был достаточно смел.

А главное — они действительно подходили друг другу. Они смотрели в одну сторону.

И ещё Нотт видел её изучающий взгляд. Понимал. Поэтому когда он, прокашлявшись, хрипло спросил:

— Достоин?

Габриэль величественно склонила голову… и через секунду довольно улыбнулась:

— Вейлы абы кого не выбирают.

* * *

— Как думаешь, надолго они отстанут от жителей Лютного? — спросила Габриэль, когда их на следующий день вызвали в Аврорат, как свидетелей развернувшейся в цирке катастрофы.

Теодор как бы невзначай оглянулся, осматривая Отдел и царивший в нём хаос.

— Не знаю. Но дел у них теперь невпроворот.

— Отлично. Я хочу во Францию.

Габриэль сказала это так спокойно и буднично, словно каждый день обсуждала свадебные путешествия.

— У тебя же есть хотя бы месяц?

— У меня для тебя есть всё время мира, — коротко улыбнулся ей Теодор и кивнул на приближающегося Корвуса Брауна. — А у тебя ровно тридцать секунд, чтобы придумать, почему мы пришли вместе, хотя ещё позавчера ты морщила мне носик.

Габриэль натянуто улыбнулась, обращая на него взгляд и надеясь, что он видит, насколько она недовольна.

Теодор поднял брови. Он развлекался.

Что ж.

Габриэль перевела дыхание и приветливо, как ни в чём не бывало, улыбнулась Корвусу. У неё тоже было право развлекаться.

— Мистер Браун, вы решили мне отомстить, что вчера так быстро исчезли? Ничего, я вас прощаю! Если расскажите, что там произошло, разумеется. Ужасно люблю такие истории!

— Ну да, на что я рассчитывал, — пробормотал Теодор Нотт и пожал руку другу.

Габриэль на пару секунд стало жалко беднягу Корвуса. Оставалось надеяться, что у него были настоящие друзья.