Вне закона (джен)

Ваня стоял у автомата с жетонами уже пять минут, соображая, сколько штук ему взять на имеющиеся двести рублей. Что, казалось бы, может быть проще для человека, кто с математикой и деньгами на «ты»? Но если добавить в это уравнение, состоящие из купюры, неизвестного количества жетонов и Вани, бессонную ночь, испорченное со вчерашнего вечера настроение и нежелание проживать этот день так же, как и все остальные, то получится то, что сейчас происходило в метро.

«Так, стоит он двадцать семь рублей… у меня есть двести… ну, давайте попробуем пять…» Вскоре эта дилемма была решена.

Спускаясь на эскалаторе, Ваня прекрасно понимал, что опаздывает уже на двадцать минут, а еще дорога сколько займет, но на удивление его это совершенно не беспокоило. Он твердо знал, что в ответ на выговор предъявит составленные дома таблицы. Сами таблицы не были ни в чем виноваты, Ваня это знал, поэтому ругался не на саму работу, а на тех, кто ее распределяет между членами коллектива.

К Ваниному удивлению, на станции он встретил Блэра. Тот не сидел, читая газету, а стоял около края платформы, видимо, ожидая поезд.

«Оу, значит, он тоже куда-то уезжает каждое утро, просто позже, чем я», — сообразил Ваня, подходя к знакомому.

— Здравствуй, — выдавил он и почему-то больше ничего не смог произнести.

— Ты сегодня поздно. График изменился?

Блэр был таким же безэмоциональным, как и всегда. Одежда и прическа на нем тоже практически не менялись.

— Нет, я снова опаздываю, — честно признался Ваня.

И его даже не удивило то, что через секунду у платформы остановился поезд, словно поджидал уставшего экономиста в темном туннеле.

Вяло взглянув на синий вагон, Ваня не поспешил в него зайти. Блэр обратил на это внимание.

— Почему не садишься?

— Не хочу никуда ехать… Надоело так, что я работаю и в офисе, и дома. И каждый раз чувствую, что это все бесполезно, что всем только и надо получить готовый продукт, никто сам создавать его не хочет. Ладно, я согласен делать что-то за других, но время безвозмездных услуг в моей жизни давно должно было кончиться, еще в средней школе, наверное. Я готов работать сверхурочно, но за должное вознаграждение, а не в наказание. Кардинальная ведь разница! Эх… черт, как я устал.

Вот он самый пока безобидный результат перегрузки. Всегда отзывчивый Ваня, не зря, на самом деле, имевший прозвище Добро, начинал видеть в людях один эгоизм. А высказаться, как оказалось, о многом хотелось, очень о многом, ведь раньше Ваня слушал всех, но кто бы выслушал его.

В тишине состав закрыл двери и умчал в темноту. Блэр равнодушно смотрел на Ваню, а тот чувствовал, что чужому человеку наплевать на обыденные проблемы, которые есть у каждого жителя мегаполиса. Но так ли это?..

— Устрой себе выходной, — посоветовал Блэр.

— Да с удовольствием, — пробубнил Ваня.

И сказанное словно стало командой для Блэра. Он схватил Ваню за руку так же сильно, как когда утаскивал с проезжей части, и поволок к противоположным путям. Доброльский успел заметить, как свободной рукой Блэр щелкнул пальцами, и перед ними сразу же промчался состав и распахнул двери, приглашая пассажиров уехать в совершенно другую сторону от Ваниного офиса.

Уже в вагоне Ваня немного проснулся.

— Куда мы едем?

— Здесь недалеко. Прогуляемся, зайдем в кафе, я еще не завтракал, и поговорим, наконец, обо всем.

Значит, Блэр и вправду решил устроить для Вани выходной. А как же работа? Доброльскому прекрасно было известно, что за прогул без уважительной причины грозит увольнение. Но волновало ли его сейчас это? Нет. За последнее время в нем очень медленно просыпалось какое-то дерзкое азартное чувство, позволяющее смотреть на мир свысока. Оно было еще очень слабым, сонным, но уже диктовало, как поступать в разных ситуациях с выгодой для себя.

Они вышли на проспекте Мира. Не менее загруженная улица, чем Пушкина, тут тоже располагались офисы разных кампаний, много бутиков, несколько кафе и столовых, и где-то недалеко стоял еще один торговый центр. Ваня редко здесь бывал в силу ненадобности.

Блэр сразу направился через перекресток в ресторан на углу большого здания. Он по-прежнему почти не отпускал Ваню, будто боясь, что тот сбежит или потеряется, как маленький ребенок. У Вани даже рука начала неметь от сильной хватки. Зато в этот раз он снова был предельно внимателен к светофорам, видно, тот случай отчетливо запечатлелся в его памяти. И наконец Ваня собственными глазами увидел, как красный человечек, которому оставалось отсчитать четырнадцать секунд, вдруг сменился на своего зеленого брата. Поэтому им с Блэром не нужно было останавливаться.

«Цифры зависли? Или сбой какой-то…» — ненадолго задумался Доброльский, но забыл об этом, когда они зашли в ресторан.

Выбрав столик подальше, Блэр тут же уткнулся в меню. Ваня отчего-то задумался, что человек перед ним, постоянно бывающий в отделах быстрого питания, в том числе может себе позволить завтракать в подобном месте. Что ж, может, в этом нет ничего удивительного, ведь Ваня ничего о нем не знал, даже кем он работал. Кстати, он тоже, по сути, прогуливал рабочее время.

— Чего сидишь? Выбери что-нибудь для приличия, — сказал ему Блэр резким голосом и, видя сомнения Вани, добавил: — Не скромничай, я угощаю.

Что ж, это упрощало ситуацию, но Ваня прекрасно понимал, сколько стоят здесь блюда, поэтому быстро решил, что будет лишь самый дешевый салат.

— Готовы сделать заказ? — привычно вежливо спросила официантка.

— Да. Я буду ростбиф, тартар из говядины, потом штрудель и молочный коктейль.

Девушка все записала, а Ваня застыл в недоумении и кое-как промямлил, что будет салат «Цезарь». Блэру это, видно, не очень понравилось.

— Салат «Цезарь», — повторил он за ним. — И принесите этому трудоголику судака в сырной корочке. У тебя же нет аллергии на рыбу?

Ваня мотнул головой. Он был жутко смущен данной ситуацией. Но Блэр тут же забыл о блюдах, как официантка ушла, и начал интересующий его разговор со странностей. Как и в самую первую их встречу.

— Ты был абсолютно прав, когда сказал в метро, что неправильно делать что-то для других за просто так.

— Да я уже жалею, что наговорил всего этого, — вздохнул Ваня.

— Зачем же? Жалеть можно о том, что нельзя вернуть. А вернуть, на самом деле, можно все: и этот день, и неделю, и твою речь в метро, ведь где-то в прошлом ты все еще ее произносишь. А где-то в ближайшем будущем ругаешь меня, что я обманул официантку.

— О чем ты говоришь? Я… плохо понимаю. И признаться, это не в первый раз.

— Ладно, давай по порядку, — Блэр выглядел очень измученным тем, что нужно объяснять свою мысль долго и доходчиво. — По самому скучному людскому порядку. Ты любишь свою работу, но коллектив на тебе, попросту говоря, ездит. Ты — лошадь, которая пашет за всех, в особенности насчет проекта, и нередко говорит: «А можно я еще вот то поле вспашу, а то мне вечером заняться нечем».

Ваня хотел возразить, но понял, что не на что. Он в начале года и вправду сам просил кучу поручений, чтобы показать свою трудоспособность. Вот и получил в итоге то, что имел.

— Да, порой я брался за то, с чем потом мучился. Но нередко меня просили помочь друзья. Артём, например, мой коллега. Он прекрасный семьянин, они с женой и сыном постоянно проводят выходные вместе, поэтому мне всегда хочется…

— Ага, ври больше, — вдруг прервал его Блэр. — У твоего дорогого Артёма нет никакого сына, жена два года как живет в другом городе и собирается подавать на развод.

Ваня не сразу нашел, что сказать. Откуда такие заявления, когда эти два человека даже незнакомы друг с другом.

— С чего ты все это взял?

— Ты хоть раз видел его семью?

— Видел жену на фото.

— Старое фото, — Блэр был так уверен в своих словах, словно сам фотографировал ту даму. — Он хоть раз звал тебя в гости? А все потому, что живет он в настоящей берлоге заядлого геймера. Туда хоть кого, кроме соигроков, стыдно пригласить.

Ваня молчал. Ему никак не хотелось верить в услышанное.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— Потому что я своими глазами наблюдал все вышесказанное в течение двух с половиной лет. Это не заняло много времени.

«Так все-таки они знакомы? — подумал Ваня. — Ничего не понимаю».

Конечно, его доверие к Артёму подверглось сомнению.

— Н-ну допустим. Артём может сойти за человека, который ставит хобби выше работы. Но Оля всегда была честной, а Дарина и вовсе не умеет врать. Да, каждую нужно, что называется, сначала пнуть, чтобы работа пошла… Мне, конечно, неловко так говорить о девушках… — но данный лексикон сам взял над Ваней вверх. Он даже не заметил, как в его речи стали все чаще проскальзывать подобные слова.

— Пнуть, говоришь. И что с того? Они пять минут поделают вид, что работают, а потом опять уткнутся в свои переписки и сериалы.

Лицо Блэра абсолютно не менялось в эмоциональном плане, когда он говорил. Он просто всем своим видом показывал, что скучает.

— Какие еще сериалы? — возмутился Ваня, вот только кем: девушками или Блэром?

— Ты перед Марской сидишь и ни разу не замечал? Изображение на ее мониторе часами не меняется, она все телефон перед собой прячет и давится от смеха. Не удивлюсь, если ты не знаешь и о Дарине, что она племянница директора вашей компании. Училась на одни тройки, вот в вашу молодежную группу ее и запихали. Не просто так ведь она место в самом углу себе выбила. Сериалы да аниме смотрит.

Нет, ну о таких вещах можно знать, если просматривать записи с видеокамер в офисе. Блэр работал в их здании? Нет, точно нет, Ваня бы слышал о нем, ведь еще во время практики в университете он досконально выучил будущее место работы и предполагаемых коллег. Хотя, судя по тому, сколько всего он не знал о друзьях, легко можно предположить, что Ваня упустил из виду еще много всего.

— Хочешь сказать, что поэтому я делаю проект один?

— Вот, наконец твои мозги заработали, — кажется, Блэру стало интереснее.

— Да откуда ты все это знаешь? — не унимался Ваня.

Блэр смотрел на него, смотрел, а потом опустил глаза и застыл как статуя.

— Эй, ты слышишь меня?

Ваня посмотрел на него с разных ракурсов, но зрачки Блэра никак не реагировали на движение. Он словно завис, уснул, как разрядившийся робот, даже не моргал. Не двинулся он, даже когда официантка принесла на большом подносе блюда. Расставив все перед мужчинами, она ушла. Доброльский пробежался глазами по тарелкам и настойчиво встряхнул знакомого за плечо, чтобы тот хотя бы на еду отреагировал. Когда Ваня стал уже беспокоиться, Блэр, наконец, очнулся от неожиданного стазиса.

— Кстати, насчет твоих проектов, — как ни в чем не бывало сказал Блэр, принимаясь за любимые мясные блюда. — Они бесполезны.

— Ч-что? Подожди, что с тобой сейчас было? — Ване уже было все равно до странных заявлений его друга. Куда более жутким было его поведение. — Ты нормально себя чувствуешь?

— Прекрасно, — выдал тот с таким грозным видом, что Ване в голову пришла навязчивая мысль больше не обращать внимания на подобные моменты. Словно в голове кто-то отдал команду говорить дальше на тему работы.

— Т-так что там насчет моего проекта? — дрожащим голосом спросил Ваня, аккуратно перемешивая салат и все пытаясь осознать, что его еще ждет огромная запеченная рыба.

— Он бесполезен.

— Почему? — Ваня аж цокнул вилкой по тарелке, отчего тут же застыдился.

— Может, в экономике он и имеет какое-то значение. Но что толку от бриллианта, если он спрятан в сейфе, а не надет на шею милой дамы? Ты только не подумай, что проект молодого специалиста — бриллиант. Это лишь образно.

Блэр с прежним спокойным видом отрезал кусочки прожаренного мяса и один за другим накалывал на вилку. Одна тарелка была уже пуста, в то время как Ваня живал рубленую капусту, как козел.

— Я никогда и не думал, что тот проект попадет на мировой рынок, это просто смешно. Но почему он бесполезен-то?

— То есть не понял… — вздохнул Блэр, что опять нужно объяснять по-человечески. — Все, абсолютно все, что ты приносишь и сдаешь начальнику, дальше начальника никуда не идет. Все это лежит, пылится в ящиках в его кабинете. А об обещаниях отправить статистику в научные журналы или поговорить с вышестоящими он и вовсе не помнит.

Ваня мог признаться, что это похоже на правду, но откуда столько информации о его жизни у совершенно незнакомого человека?

— Ладно, я поверю и этому, — серьезно сказал Ваня, готовый теперь наступать. — Итог таков: я необоснованно беру на себя слишком много работы, друзей настоящих у меня нет, а результат бессонных ночей пылится у начальника на полке.

— Верно, — подтвердил Блэр, отодвигая пустую тарелку. Вот ведь любитель плотно позавтракать.

— Знаешь…

— Знаю.

— Прекрати меня перебивать! — повысил голос Ваня, чему Блэр усмехнулся, будто действительно знал наперед, что тот хочет сказать. — Я признаю, что все, сказанное тобой, чистая правда, при одном условии. Ответь, откуда ты все это знаешь? И еще, после встречи с тобой стали происходить какие-то странности. Что все это, блин, такое? Я начинаю подозревать что-то… непонятное во всем этом.

Тут-то Ваня действительно понял, сколько вопросов у него накопилось за последнее время, логические ответы на которые рассыпались сию же секунду, потому что были заведомо ложными. Не трудно догадаться, что на неподдающиеся объяснению ситуации должны быть столь же необычные причины.

— Твой разум хоть и юн, соображает строго линейно, но все же находит то, к чему должен был прийти. И ты верно заметил, что все-все, произошедшее с тобой в этом месяце, связано со мной. Кто я, по-твоему?

Ваня сперва и не думал, что Блэр действительно что-то скрывает. Нет, он, конечно, искал причину происходящего, но всерьез над ней не задумывался в силу занятости земными проблемами. Да и чтобы все нити сходились к единственному странному из окружения человеку — это сюжет из какой-нибудь фантастики, в жизни такого не бывает.

— Как кто?.. Ну, знакомый, с которым я встретился в кафе, глупо уснув за столиком, и который, по-видимому, живет со мной в одном районе, раз каждое утро встречает меня в метро.

— И все? Как же, черт возьми, ты щедр на определения, — глаза Блэра вдруг забегали по близлежащим предметам.

— Тогда хватит ходить вокруг да около, — начинал злиться Ваня. — Скажи прямо, кто ты и чего от меня хочешь?!

Блэр даже отвлекся от рыбы, которую таскал с Ваниной тарелки, отложил вилку и, кажется, по-настоящему настроился на серьезный разговор.

— Я тот, кто управляет временем и пространством. Да, на житейском языке это называется суперсилой или сверхспособностью. На самом же деле это просто закон относительности, который действует на весь мир относительно одного человека — меня. Изменяюсь я, изменяется и что-то в мире. Поэтому такая величина, как время, для меня не имеет смысла, а пространство движется, как мне будет угодно.

Не это ожидал услышать Ваня, явно не это. Он все пытался понять, когда нужно смеяться, но тяжелый полумертвый взгляд Блэра не позволял ему и шевельнуться.

— К-как это?.. То есть, к чему тут опять какие-то аллегории?.. Ты… фантастики начитался?

— Не веришь, да? Само собой. Людей что сейчас, что сто лет назад трудно в подобном убедить… Но это правда, Доброльский. Я ведь в нашу первую встречу предложил тебе помощь, помнишь? Я сказал тогда, что время будет идти, как ты хочешь. И? Так оно и есть. Ты ведь сам сказал, что в последние дни стали происходить странности: ты выходишь из офиса как положено, хотя работаешь по-прежнему, расписание автобусов следует твоему графику, в конце концов, ты высыпаешься по ночам, потому что ночь для тебя реально стала длиннее. Ну, соображаешь?

— Не совсем, — признался Ваня.

Перед ним точно сидел вменяемый человек? Потому что странности Блэра давно стали вызывать подозрения насчет здоровья его психики.

— Слушай, ты к чему все это клонишь? — Ваня старался говорить ровно. — Я не верю в суперсилы, магию, приметы. Я взрослый человек. И если ты хочешь поговорить о каких-то тематических играх о путешественниках во времени, то это, пожалуйста, не ко мне.

— Так и я взрослый человек, Доброльский, — спокойно убеждал его Блэр. — Помнишь, я говорил, что намного старше тебя? По правде говоря, я даже не из этой эпохи…

— Прекрати, я не хочу слушать эту чушь, — перебил его Ваня. — Эпохи, время, измерения… Правильно я тебя тогда гадалкой назвал, именно на нее ты больше всего похож, — неожиданно, но у Вани в голове вдруг всплыл этот момент. Да, шарлатан друг его, и никто больше. Не существует тех, кто управляет временем. — Извини, но я ухожу.

Доброльский не знал, куда пойдет, да и уходить-то не хотелось, но все эти сказочки были ему не интересны, он не десятилетний мальчишка, увлекающийся супергероями.

Только он поднялся с кресла, как его запястье сжали с неимоверной силой. Просто так он высвободиться бы не смог, а устраивать драку, заведомо проигрышную для него, меньше всего хотелось.

— Разве ты уже забыл тот случай, когда и машина, и люди, и собака, да весь мир остановились, чтобы сохранить тебе жизнь? — жуткий, как из преисподней, голос раздался за спиной. — Тогда мир двигался относительно нас со скоростью одна миллиардная процента нашего времени, это все равно что пауза. Ты не помнишь, как думал, что умер, а на самом деле лишь двигался слишком быстро? Вместе со мной.

Нет, это Ваня помнил и не раз воспроизводил в своей памяти каждую деталь случившегося. Несколько раз этот кошмар повторялся во снах. Что же то было: пауза в жизни или иллюзия?

— Тогда… ты правда остановил время, чтобы спасти меня? — Ваня обернулся на своего странного друга. Тот встал из-за стола и подошел.

— А ты еще сомневаешься?

Ваня не ответил. Тогда Блэр устало оглядел зал и указал Ване на столик, где ворковала молодая пара, позабыв про десерт-мороженое.

— Ладно, как там в фильмах делают… Короче, доказательство здесь и сейчас. Смотри, мороженое только что принесли. Через сколько оно растает, если его не трогать?

— Что ты хочешь? — нервничал Ваня.

— Через сколько? — настойчивей спросил Блэр.

— Ну, минут через пятнадцать, здесь достаточно тепло…

— Смотри только на него.

Ваня уставился на шарики пломбира, но вдруг почувствовал, как Блэр той рукой, что сжимал его запястье, расстегнул ему манжету.

— Зачем?.. — возмутился Ваня.

— Смотри, — Блэр заставил его вновь повернуться к мороженому, которое благополучно сползло в бесформенную сладкую кашицу за считанные секунды.

«Что за фокусы?» — хлопал глазами Доброльский, а Блэр уже не сомневался, что ему поверят.

— Для мороженого все мы замерли так же, как тогда автомобиль замер перед тобой, и оно благополучно растаяло за все положенные пятнадцать минут, но для нас прошло лишь две секунды, — пояснил Блэр. — Ну, что скажешь?

Ваня состроил недовольное лицо и, кажется, готов был зарычать.

— Ты испортил им свидание, растаявшее мороженое невкусное, — процедил он, садясь обратно на свое место.

— Поверил, наконец, — Блэр тоже вернулся к затянувшемуся завтраку, его еще ждал штрудель.

— Только лишь потому, что к тому случаю на перекрестке у меня нет достойного объяснения. А это так, дешевый фокус. И не пойму, зачем было расстегивать мне манжету, — теперь Ваня мучился с мелкой пуговицей, не обращая внимания на отменный аппетит своего друга.

— Позже расскажу зачем. Ну, а теперь подумай, сколько еще раз я замедлял или ускорял для тебя время. И ведь не только время, пространство не раз двигалось, чтобы помочь тебе. А я, позволь, доем.

«Да на здоровье, — про себя огрызнулся Ваня. Все эти странности его раздражали, потому что не поддавались привычной логике. — Ладно, предположим, что с той недоаварией разобрались. Но нужно еще как минимум два доказательства… Нет, это несчастное мороженое не в счет. Хм-м… Ну, ночи, он сказал, стали для меня длиннее. Хорошо, в это я охотно верю. Как-то раз я раньше ушел с работы, хотя по ощущениям сидел там долго… Все же считаю, что это просто усталость, ведь к тому же в тот день автобус я ждал долго, а значит, то самое пространство не соизволило переместить автобус сразу ко мне, — сосредоточено думал Ваня, смотря в одну точку. — М-м-м… не понимаю. Да, были странности, но я никак не могу связать это с пространственно-временным континуумом. Видно, физика в школе прошла мимо меня. Да и… черт, почему мне так хочется найти еще случаи, чтобы доказать, что он прав, что все эти силы есть? Их же нет, Ваня, очнись… да ведь?»

Мало к чему привели эти размышления. Видимо, Ванин мозг и вправду работал прямолинейно, и сейчас ему не хватало какой-то детали, чтобы продолжить путь.

Вскоре все тарелки были пусты и пришло время платить. Интересно, Блэр мог как-то перемотать его, иначе откуда он возьмет столько денег?

— Ваш счет, — улыбнулась официантка.

Ваня стал пристально вглядываться в друга, следя за каждым его движением.

— Пожалуйста, — Блэр сразу отдал книжку, положив туда… всего сто двадцать рублей.

Ваня пытался понять, не подводит ли его зрение. Когда официантка ушла, он решил переспросить.

— Сто двадцать рублей я потратил, — просто ответил Блэр. — Столько стоит здесь кофе латте в большой кружке.

— Но мы не брали кофе, — еще одна странность. Сколько всего мог провернуть этот человек?..

Блэр спокойно собирался, отчего Ваня повторял за ним и все время оглядывался, ожидая официантку, обнаружившую несостыковку. Однако данная особа не возвращалась.

— Как так?.. — Доброльский не унимался, даже когда они вышли на улицу. — Нас поймают за неуплату.

— Не поймают. Все просто. Два часа назад за тем столиком сидел мужчина и пил только кофе. Столик закреплен за официанткой. Я отмотал ее время к тому моменту, когда она обслуживала того мужчину. Другими словами, она видела в нас его.

— Ч-что?!

— Все честно.

— Нет, не честно. Ты обманул людей, обманул бухгалтерию ресторана, их расходы и доходы не сойдутся должным образом.

— Сойдутся как-нибудь, не переживай.

— Это незаконно! — в конце концом крикнул Ваня так, что прохожие покосились на него.

Блэр посмотрел на него убитым взглядом, щелкнул пальцами, чтобы у зевак исчез из памяти этот момент, и сказал:

— Я живу вне закона. Ты еще не понял? Я не подчиняюсь закону пространства-времени, какое мне дело до людских правил?

Они стояли, смотря друг другу в глаза, целую вечность. Хотя для Блэра, наверно, и вечность — всего лишь секунда жизни. Ваня не нашел, что возразить, на уме были лишь пустые, хоть и обоснованные человеческими законами, претензии. Они очень четко отражались на веснушчатом лице, поэтому Блэру пришлось сказать еще пару слов в свое оправдание:

— Тебе стоит радоваться, что такой, как я, помогаю тебе. Подобные способности очень удобны.

— Я не просил об этом, — резко заявил Доброльский, на что вновь поймал на себе мертвый, полный скуки взгляд.

— Я тоже, — сорвалось с тонких губ.