Морда (джен)

— А ты неплохо сохранилась! Хотя возраст, конечно, берёт своё. Морщинки вон кое-где, нос треснул, с северо-востока мох вырос. Тебе бы макияж получше, да парик из сена — при плохом освещении авось да сойдёшь за молодую. Но мешки под глазами придётся сколоть, они добавляют тебе лет двадцать лишних, если не тридцать. А прыщ на лбу можешь не убирать, он тебя молодит. В общем, посмотри на себя как следует и сделай выводы.

Всё это Змеев, как истинный джентльмен, высказал Морде, расправив перед ней зеркало. Облака зависли, и вся природа словно застыла, даже ветер прекратился. Судя по озадаченному выражению Морды, она думала. Змеев не собирался ей мешать. Оставив аномальное геологическое образование наедине с зеркалом, он воткнул лыжи в снег и начал карабкаться вверх по крутому склону оврага в обход Морды. «Если не прокатит, ещё что-нибудь придумаю, — размышлял Змеев. — Но должно прокатить».

Перелезть по правому уху Морды оказалось делом плёвым. Овраг был глубиной восемь метров, Морда — пять в холке, так что никакого альпинистского снаряжения Змееву не понадобилось. Морда сидела в овраге как влитая, и Змеев легко съехал по её гладкому затылку на ту сторону. По закону он должен был встретиться лицом к лицу со следующей Мордой, но этого почему-то не произошло: вместо очередной Морды перед изобретательным учёным открывался выход в…

— Заброшенный Город! — завопил Змеев и бегом кинулся вперёд.

* * *

А его ни о чём не подозревающие коллеги подняли на уши весь городишко. Увидев, как четверо бегают и кричат в телефоны, Марго Карго смекнула, что Змеев не просто отошёл в кусты, а пропал капитально, и оживилась.

— Ставь камеру! Сыпь снег! Начинаем съёмку. Кхгм-кхгм. Итак, друзья, мы продолжаем репортаж из снежного ада. Только что из надёжных источников стало известно, что коварная Морда не ограничилась бескровными жертвами. Только что на алтарь науки положил себя известный учёный, физик-аномальщик Всеволод Змеев. Он бесследно пропал в бескрайних снегах. Десять спасательных отрядов высланы на поиски храброго энтузиаста науки, но все понимают, что на таком лютом морозе и в буквально сметающем с ног снежном буране шансы выжить практически равны нулю. Память о Всеволоде Змееве, никогда не сдающемся на… Раз. Раз. Раз-два-три. Сволочь! Ты почему не включил микрофон? Начинаем всё сначала!

Если бы товарищи Змеева это слышали, они бы, конечно поломали репортёрам и камеру, и штатив, а микрофон засунули бы Марго в глотку — ну или по крайней мере захотели это сделать (учитывая численность противника). Но они находились на некотором отдалении и не знали, что пресса начала потихоньку закапывать их коллегу.

— Сева! — приставив ладони рупором ко рту, надрывалась Олеся Петровна.

— Бесполезно, — махнул рукой Плевуха. — Мирон, назад! — одёрнул он экстрасенса, поехавшего было к соседнему оврагу. — Не хватало ещё, чтоб остальные потерялись. Держаться группой!

— Я хотел энергию прощупать, — обиженно пробубнил волосатый.

— Я т-те щас прощупаю, — пообещал начальник. — Лыжной палкой по спине.

— Фи, ну и обходитесь без энергии, — хмыкнул Мирон. — Могу стоять в позе журавля, глядящего на запад и размышляющего об утренней лягушке, в то время как слева сияют розовые облака, а справа колосятся молодые побеги бамбука, колыхаемые ветром.

— Фима, надо же что-то делать! — воскликнула Олеся Петровна.

— Но разбегаться в аномальной зоне точно не надо.

— Я не хотела отпускать его в этот поход!

— Спокойно, Петровна. Вон и спасатели едут.

— Кажется, это не к нам, — вздохнула Викочка. — Ого, какой трактор огромный! Как двухэтажный дом!

— ФУНТ-720, — тоном знатока определил марку Плевуха. — Завязнет. Оттепель начинается. Влетит им сегодняшний день в копеечку.

* * *

В Заброшенном Городе почти не было снега. Неширокие извилистые улицы вблизи оказались совсем не такими, как на видео с дрона — Змеев с удивлением различил сложный узор мостовой, слегка присыпанный мусором. Несколько бурых листьев, завалявшихся с осени, да сотня-другая пакетиков от чипсов, прилетевшая снаружи, не могли скрыть от опытного глаза учёного сходство с графиком: причудливой формы камни складывались в сотни неровных зигзагов. Графики пересекались, накладывались друг на друга, скачки кое-где достигали метра, и приглядевшись, он заметил, что стыки камней в разных графиках забиты почвой разного цвета. «Потом разберёмся», — сказал себе Змеев и сделал несколько фотографий.

То, что находилось на оси зет, тоже представляло интерес. Змеев чуть шею не вывихнул, разглядывая серо-бежевые каменные постройки, которые вблизи оказались объёмными диаграммами-столбиками, фрактальными структурами и сложнейшими многогранниками.

— Фью-у-у, — присвистнул Змеев, — это вообще строили или распечатали на три дэ принтере? Уж больно похоже на математические формулы.

— Распечатали, — раздался словно бы отовсюду густой баритон.

— Кто здесь?! — подскочил Змеев.

— А никого, — отозвался голос. — Это ты сам себе ответил. Захотел услышать устраивающий тебя ответ и сгенерировал подсознанием нужные колебания воздуха.

— Ты кто? Эй! Ау-у!

Сколько бы Змеев ни звал, сколько бы ни кричал — больше не услышал ни звука. Если, конечно, не считать лёгкого шума ветра. Больше всего он жалел, что не включил вовремя диктофон и не записал таинственный голос. Тембр был совершенно незнакомый, ни капельки не похожий на голоса людей, которых Змеев знал, а произношение — чистое, без примеси какого-либо акцента. Единственное, что напрягало — интонации. Какие-то они были… Насмешливые. Неуважительные, в общем. Не верилось, что Всеволод Змеев может обращаться к самому себе в таком тоне.

«Об этом я подумаю завтра», — решил он, окрестил новый феномен Городским Басом и пошёл дальше.

Вскоре он убедился, что все улицы Заброшенного Города являются синусоидами — у одних амплитуда меньше, у других больше, но все извилистые с одинаковыми изгибами. «Где-то в центре Города должно скрываться что-то такое, — думал Змеев. Говорить вслух он пока опасался. — Самое главное в математике. Забыл, как называется. Штука такая. Основополагающий принцип чего-то, ну как же его, чёрт подери?» И торопливо шёл по виляющим улицам в сторону, как ему казалось, центра.

* * *

— Вира!

— Не повредите вездеход, наша телекомпания заплатила за него бешеные деньги! — надрывалась Марго.

— Майна!

— Не-е-ет!!!

— Эк их скандыбоберило, — с сочувствием произнёс Плевуха. — Не вытащат ведь. Придётся второй трактор вызывать, или, не дай бог, второй вездеход.

— Ефим Иннокентьич, не отвлекайтесь. Мы ищем Севу, — напомнила Олеся Петровна.

— Десять минут назад я был Фимой, — с печалью в голосе уточнил начальник отряда. — Но вы правы, мы действительно ищем Всеволода Ипатьича. Когда обещают прибыть спасатели?

— С минуты на минуту.

— Не рассредотачиваться! Держаться вместе! Дисциплину не нарушать! Мирон, что ты опять творишь?

— Настраиваю вибрации, — пропыхтел Пнёв, свёрнутый в немыслимую позу йоги. Его руки и ноги непонятно как торчали из косматой волосни, а голова болталась где-то на уровне снега.

Викочка неприлично хихикнула.

— Чтоб тебя с твоими вибрациями! — разозлился Плевуха. — Будь проклят тот день и час, когда я согласился взять тебя в поход! Сейчас спасатели подъедут, а у нас тут цирк Дю Солей. Так. Не расслабляемся. Оглядываем окрестности. Держим в обзоре один сектор горизонта. Ты — запад, ты — север, ты, то есть вы, — юг, а я — восток. Задача ясна?

— Угу, — нестройным хором ответили подчинённые.

— Итак, на востоке наблюдаются кумулюс люпулюс средней плотности, а ниже горизонта — процесс извлечения вездехода из оврага посредством трактора. А сейчас вы будете мне докладывать. Мирон, что находится в вашем секторе?

— Ворона в снегу копается.

— Как у нашего Мирона на носу сидит ворона. Олеся Петровна!

— Группа снегоходов. Спасатели едут.

— Хорошо, точно по графику. Вика!

— Всеволод Ипатьич идёт.

— Ясно. Исходя из полученных сведений… Э, стоп! Он нашёлся?! — И Плевуха, а за ним и вся группа, с радостными воплями кинулся по изрытому снегу навстречу физику. — Змеев, старый бездельник, где тебя черти носили?

— Я был в Заброшенном Городе, — невозмутимо ответил Змеев, прокладывая лыжню. — Я там такое видел! Это совершенно другой мир.

— Мы тут с ума сходим, а ты шляешься по другим мирам! — вскричала Олеся Петровна и кинулась обнимать Змеева. Он вяло отбивался.

— Всеволод Ипатьич, мы так волновались! — всхлипнула Викочка. — Вас три часа не было.

— Как три? — резко обернулся к ней Змеев и отодвинулся от Олеси Петровны. — По моим данным, не три, а всего один. И не час, а день.

— Это потому что вы без амулета пошли, — заверил его Мирон. — Всех, кто без амулетов, лешак водит.

— Меня небось ни разу не водил, — проворчал Плевуха под гул приближающихся спасательных снегоходов.

— Это потому что вы…

— Отставить разговоры. Возвращаемся в мотель. Там разберёмся.

— Зачем пешком идти? Можно доехать с комфортом, — сказал Змеев и показал пальцем на колонну спасателей. Те как раз подъехали и спешивались. — Это вы их вызвали?

— Ясно море. Тебя спасать. А теперь надо где-то искать кругленькую сумму, чтобы расплатиться.

— Подождите, я сейчас, — сказал Змеев. Он подошёл к спасательной группе, что-то шепнул их руководителю и вернулся. Спасатели снова сели на снегоходы и умчались в сторону орущей Марго и процесса извлечения вездехода из оврага посредством трактора. — Порядок, — сообщил Змеев своим. — Теперь они будут спасать не нас, а их. А расплачиваться будет Марго. Ну, погнали до бараку, что ли? Я зверски хочу горячий стейк и кружку холодного пива.

— Двигаем, — согласился Плевуха. Все встали на лыжи и тронулись.

— Подождите! — раздался сзади жалобный голос. Змеев, Плевуха, Викочка и Олеся Петровна оглянулись и увидели копошащегося в снегу Мирона. — Помогите распутаться…