Положительный результат (джен)

Не знаю, сколько продолжался этот бедлам, но постепенно всё стихло. Вернону нужно было на работу, Дадли хотел присоединиться к своей банде, так что долго и со вкусом орать и скандалить им было попросту некогда. И если дядя поорал, а потом просто ушёл, то с Дадли вышло поинтереснее.

На явно обычные слова Дадли, что он пойдёт и погуляет с ребятами, Петунья довольно холодно произнесла:

— Подожди, Дадли. Я отпущу тебя гулять, но хотела бы сказать следующее. Люди вокруг не глухие и не слепые. Мне уже сказали вчера, что вы с Пирсом Полкиссом опрокидывали мусорные баки в проулке рядом с домом миссис Квикли. И что на тебя, оказывается, жалуются малыши в школе, как сказала мисс Холти. А миссис Тэлбот, жена викария, видела, как ты и другие мальчики избивали Гарри.

Ой, что это? Петунья вдруг откуда ни возьмись стала оценивать своего ненаглядного отпрыска адекватно? Вот и хорошо, ему это только на пользу будет.

— Ну и что? Он же ненормальный! Ты и папа сами это говорили! — возмутился сей достойный отпрыск.

— О Гарри мы поговорим отдельно и вечером, — ответила Петунья. — А что насчёт остального?

— Они врут, мамочка, — прохныкал Дадли. — Они всё врут…

— Сомневаюсь, — отрезала Петунья. — Ты представляешь, каково мне было выслушать это прямо на чаепитии у миссис Тэлбот?

— Но мамочка… — попытался возразить Дадли.

— Сынок, — ласково сказала Петунья, — запомни, я тебя очень люблю. Не разочаровывай меня, мне не хочется отправлять тебя в школу Святого Брутуса. Чтобы с этого дня на тебя и твоих друзей не было ни одной жалобы. А если будет хоть одна — я отправлю тебя в летний скаутский лагерь, которым руководит полковник в отставке Фостер, знакомый тёти Мардж. Помнишь его?

— Да, — с неожиданным испугом в голосе сказал Дадли. — Я… я понял. Не надо, мама. Я больше так не буду.

— Вот и хорошо, — так же ласково сказала Петунья. — Будешь хорошим мальчиком — и папа запишет тебя в секцию бокса. Но хулиганов туда не берут, запомни это. А сейчас ты можешь пойти погулять. Но запомни — я буду ждать тебя к обеду. Понял?

— Да, мама, — послушно сказал Дадли, потом послышался быстрый топоток и стукнула входная дверь.

Через несколько минут раздались шаги и дверь в чулан снова открылась. Я даже не шевельнулся.

— Гарри… — неуверенно произнесла Петунья. — Может быть, ты всё-таки встанешь и позавтракаешь?

Я никак не отреагировал, раздумывая, стоит ли соглашаться. Еда у меня пока была, вода тоже, да и компания в лице Санчо появилась. Полежать ещё денёк? Или не стоит? В конце концов, я решил, что стоит хоть немного познакомиться с окружающим миром, а устроить лежачую забастовку я всегда успею. В конце концов, если затянуть ситуацию, то Петунья просто будет вынуждена обратиться к Дамблдору. Родственнички, конечно, огребут за излишнее усердие, но кто знает, что измыслит Дамблдор для меня лично? Интуиция подсказывала мне, что с Великим и Светлым мне сейчас лучше не встречаться.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове в мгновение ока, и я открыл глаза и прошелестел:

— Хорошо.

Петунья кивнула и даже снизошла до того, чтобы помочь мне встать и дойти до ванной. Я не протестовал, просто уселся в душевой кабине, позволив снова себя вымыть. После мне была вновь выдана чистая одежда — снова футболка и шорты, снова большие, но меньше, чем в первый раз. Видимо, тётка отыскала вещи Дадли двух-, а то и трёхлетней давности.

Зеркало показало мне, что синяки если и поблёкли, то самую малость, и я всё ещё выглядел очень и очень плохо. Хотя внутреннее состояние было прямо противоположным, что не могло не радовать. Я чувствовал, что если захочу, то синяки исчезнут без следа уже к вечеру… но я не хотел. Кстати, зрение продолжало оставаться хорошим, Смерть не обманул, пообещав мне его подправить. И шрам… шрам был, но это была тонкая белая ниточка, действительно в виде молнии, выглядевшая вполне зажившей и почти не различимой среди пёстрого великолепия моих синяков. Ну и ладно, значит, я правильно не почувствовал подселенца. Хотя всё логично — Гарри умер и крестраж покинул его тело. Вот и хорошо, головных болей не будет.

После помывки Петунья накормила меня завтраком — овсянка, сваренная на сливках с ягодами, стакан молока и яблоко. Я съел ровно половину каши, хотя хотелось проглотить всё, да ещё и тарелку вылизать, но я всё ещё боялся, что от нормальной порции еды мне будет плохо. Яблоко я заныкал на потом, а молоко выпил. Петунья задумчиво посмотрела на меня и предложила посидеть в саду — день был солнечный и тёплый. И даже выдала старенький, потрёпанный, но целый плед и толстую книгу.

— Пока Дадли нет, можешь почитать его книгу по программе летнего чтения, — строго сказала она. Я скосил глаза на обложку — старый добрый Диккенс. «Приключения Оливера Твиста». Впрочем, я бы взял любую — хорошая отмазка для того, чтобы посидеть на воздухе и понаблюдать за окружающей действительностью.

Петунья снизошла даже до того, чтобы вывести меня в сад и устроить на траве рядом с живой изгородью. Причём так, чтобы и я был на солнце, и с улицы меня было не видно. Так уж получилось, что это место находилось рядом с той живой изгородью, что отделяла участок Дурслей от соседнего, дом на котором выглядел далеко не таким ухоженным, как дом Дурслей.

Петунья взглянула на этот участок, неодобрительно прищурившись, пробормотала что-то о старых кошатницах и строго сказала мне:

— Присмотри, чтобы коты миссис Фигг не топтали грядки с мятой и розмарином. Если станет жарко — передвинешь плед в тень. К обеду я тебя позову. Ты всё понял?

Я неопределённо кивнул, и Петунье пришлось удовлетвориться этим ответом. Она развернулась и ушла в дом, а я просто устроился на пледе и некоторое время молча лежал, не раскрывая книгу и наслаждаясь погожим солнечным днём. Было тепло, но не жарко, чувствовался лёгкий ветерок, розы в саду приятно пахли и я ненадолго позволил себе расслабиться.

Очень ненадолго. Потому как минут через десять сквозь садовую изгородь просочился здоровенный белоснежный… кот? Нет, не кот, если судить по рысьим кисточкам на ушах и на хвосте. Книззл… один из принадлежащих мисс Фигг… И что ему здесь надо? Ага. Скорее всего, пошпионить решил. Вот же гадство, книззлы полуразумны и вроде как способны делиться информацией с хозяйкой. Вот не было печали. Шугануть его, что ли?

Но книззл был таким красивым, что я тихонько прошептал:

— Киса-киса-киса…

Странно, но белоснежный красавец отреагировал… и подошёл ко мне, поджимая левую переднюю лапку. Что это с ним? Поранился?

И я снова прошептал:

— Что ж ты, киса, лапку бережёшь? Обидели тебя?

Книззл моментально сделал жалобные жёлтые глазищи и протянул ко мне лапку. Я не ошибся — бедняга где-то умудрился наступить на заострённый кусок проволоки, она проткнула подушечку лапки, и та распухла и выглядела воспалённой.

— Что ж твоя хозяйка о тебе не позаботилась? — спросил я, и книззл пренебрежительно фыркнул. Мнение о хозяйке у него явно было ниже плинтуса.

— Ладно, — вздохнул я, ибо животинку было жаль, — попробую вытащить. Ты царапаться не будешь? Может быть больно.

В ответ книззл снова фыркнул, но не презрительно, а как-то просительно и снова протянул ко мне несчастную лапку.

Я осторожно подцепил ногтями край проволочки и сказал:

— Будет больно.

Книззл дёрнул хвостом, но положения лапки не изменил, и я старательно потянул проволоку, изо всех сил желая, чтобы у меня получилось. И проволока выскользнула неожиданно легко, а в середине она была уже белёсой от гноя.

— Надо бы промыть, — заметил я. — А то хуже быть может.

Книззл снова дёрнул хвостом и старательно начал зализывать подушечку. Ага, помоги себе сам. Интересно, поможет?

Помогло, и ещё как. То ли дело в том, что книззлы — волшебные твари и слюна у них целебная, то ли в моём искреннем желании, чтобы киса исцелилась, но уже через пять минут интенсивного зализывания подушечка приобрела вполне здоровый вид.

Книззл благодарно муркнул и лизнул меня в щёку, а потом исчез в живой изгороди, отсемафорив мне напоследок кисточкой на хвосте.

Я потянулся, открыл книгу и неожиданно зачитался. От чтения меня отвлекли голоса, доносившиеся из-за живой изгороди. Там, видимо, медленно продвигаясь по дорожке к крыльцу, разговаривали два человека, судя по звучанию, оба были навеселе, и разговаривали довольно громко.

— …а я тебе говорю — обожди, — настаивал хрипловатый, словно прокуренный, мужской голос. — Штука эта — хорошая, действенная, я точно знаю. Просто эффект должен накапливаться.

— Да сколько ж ему накапливаться? — ответил брюзгливый женский голос. — Столько лет уже стоит. Честью тебя прошу, Мунди, подбери мне что-нибудь посильнее.

— Вот дура-баба, — проворчал мужчина в ответ, — нельзя сильнее. Они тогда не только мальчишку, они и друг друга переубивают. Оно тебе надо — лишний грех на душу брать?

— Вот и отлично, — прошипела в ответ женщина. — Дрянь-людишки эти Дурсли, а нет человека — нет и проблемы.

— Сурова ты, подруга старая. Пацана-то не жаль?

— Жаль, — спокойно ответила женщина. — Но пусть лучше сразу помрёт, чем ещё несколько лет будет мучиться, как все, кто к бородатому в лапы попал. А ты, Мунди, получишь за свои труды столько, сколько в жизни не видел. Неужели ты не хочешь уйти на покой, купить домик и жить себе в своё удовольствие, как уважаемый волшебник, ни в чём себе не отказывая?

— Конечно, хочу, кто ж не хочет? — ответил её невидимый собеседник. — Только как-то это всё неправильно…

— Неправильно? — прошипела, как змея, женщина. — Много ты знаешь, что такое — неправильно!

— Да знаю я, — проворчал мужчина. — Оттого и взялся тебе помогать. Но пацана всё-таки жаль.

— Ну и болтайся до глубокой старости по вонючим пабам, да тащи, что плохо лежит, пока в канаве не сдохнешь! — отрезала женщина. — Я не для того торчу столько лет в этой мерзкой дыре с погаными магглами по соседству, чтобы сейчас от всего отказаться! Убирайся сей момент, только потом ходи и оглядывайся!

— Э, Арабелла, ты сбавь обороты-то, — заявил мужчина. — Я на твоей стороне. О тебе же, дуре, беспокоюсь — если Дамблдор о нашей задумке узнает — мы тогда и мёртвым позавидуем. Давай не будем ссориться, пойдём в дом, выпьем по стаканчику… у меня как раз бутылочка огневиски с собой. Настоящее, Огдена.

— Ладно, пойдём, — немного помолчав, ответила женщина. — Стаканчик мне и впрямь не помешает — устала я, Мунди… Ох, устала…

— Вот и ладно, пошли.

Скрипнула дверь соседнего дома и непонятная парочка убралась, оставив меня в полнейшем офигении. Что это было? Нет, я не дурак, и понял, что собеседниками были Мундунгус Флетчер и Арабелла Фигг, но тогда… тогда получается, что загогулина, которую я уничтожил, была подсунута Дурслям этой дамой и без ведома Дамблдора. И что мерзкая старуха явно хотела моей погибели (так оно и получилось с Гарри, но этой старой гадине знать такое не обязательно). Зачем? За что? Чем ей навредил невинный ребёнок?

Я стал медленно прокручивать в голове разговор Флетчера и Фигг. Да, артефакт попал в дом явно не по приказу Дамблдора. Гарри старому пи… политику всё-таки был нужен живым и относительно вменяемым. Довести его до смерти, а Дурслей — до убийства племянника было личной инициативой миссис Фигг, а Флетчер ей в этом активно помогал. И это упоминание про деньги… Миссис Фигг имела какие-то виды на наследство Гар… то есть теперь уже моё? Или ей очень хорошо заплатил некто, имеющий на это основания?

Так, думаем дальше… Вариантов может быть несколько. Первый — деньги. Наследство Поттеров. Миссис Фигг обещал хорошо заплатить некий претендент на это наследство, а она решила привлечь к этому небогоугодному делу старого приятеля Мунди? Почему бы и нет? И тот, и другая всю жизнь прожили в бедности, оба презираемы в магическом мире… Одна — сквиб, другой — пьяница и вор… И в их неудавшейся судьбе виноваты, разумеется, те, кто богат и счастлив. А то, что старине Мунди никто не мешал зарабатывать себе на жизнь полезным ремеслом, а сквибка Фигг вполне могла не жаловаться на судьбу, а заняться тем, что и сквибам доступно — это выше их понимания. А уж то, что оба согласились, хоть и не без сожаления, изничтожать маленького мальчика… А как ещё понимать подброшенный амулет? Это уже вообще за гранью добра и зла. Ох, и местечко, одни моральные уроды кругом.

Чую я, что хоть тушкой, хоть чучелом, но сваливать отсюда надо. Добьют не те, так эти… Ох, Смерть-Смерть, ну и удружил ты мне…

Так, а если всё ещё хуже? Если Фигг заплатил не потенциальный претендент на наследство Поттеров, а некто, желающий устранить пацана по политическим, так сказать, мотивам? Да, первоначально я этот вариант отбросил, но если у нас здесь настолько лютый неканон, то, возможно, оставшиеся на свободе Пёсики прямо-таки жаждут отомстить за своего Господина, да мстилка у них коротка… была… Кто-то из Псов может заплатить за скальп Избранного большие деньги? Может. И первая фамилия, что приходит на ум — Малфой. Денег у него хватит, чтобы весь Литтл-Уингинг купить, почему бы и не пообещать старой сквибке запредельную, с её точки зрения, сумму? И всё — дождаться, пока Герой откинет тапки и спокойно заняться воскрешением любимого Хозяина. Возможно такое развитие событий? Очень даже возможно. При этом непосредственным исполнителям даже платить не придётся — зачем нужны лишние свидетели? И старая сквибка, и алкаш Мунди матёрым Пожирателям на один зуб. Авад у них точно на эту парочку хватит.

Нееет… Валить отсюда надо, валить… Пока не пришибли окончательно. А материнская защита… Что-то не верю я в этот миф, товарищи. Сказочка святого Дамблдора для доверчивой магбританской публики. Как там у Белянина? «Франки всегда отличались недалёким умом?» Похоже, что большинство британских магов — тоже. А я — маленький такой. И мне надо выжить во всём этом ужасе, кошмаре и не*бическом бардаке.

Я перетащил плед поближе к живой изгороди — солнце уже припекало вполне серьëзно — и продолжил свои невесёлые размышления. Мне нужно убежище. Мне нужны люди, которые захотят мне помочь. Мне нужны деньги. И у меня нет ни того, ни другого, ни третьего. Капец?

Нет уж, просто так сдаваться я не намерен. Я и так умер в своём мире слишком рано. У меня есть магия. У меня есть надежда на наследство родителей… если, нет, когда я вырасту. В конце концов, я хочу своё маленькое счастье — любимую женщину, любимых детей, тихую спокойную удобную жизнь. И всё это мне, похоже, придётся выгрызать зубами. И я справлюсь. Я — Олег Дрейер. Я — Гарри Поттер. Пусть будет так.

Неожиданно налетевший ветер взъерошил мои волосы и в небе… в безоблачном небе что-то явственно грохнуло. Грохнуло так, что в окно выглянула испуганная Петунья и пиликнула сигнализация автомобиля, стоявшего на подъездной дорожке у дома напротив. Я взглянул в по-прежнему безупречно безоблачное небо и улыбнулся.

Нет, план по захвату мира я составлять не начал. Я решил «выздороветь», вспомнить все заклинания, которые знал из канона, и попробовать потренировать их. Получить относительную свободу передвижения и изучить городишко, в который меня забросило. Потому как тренировать заклинания в доме родственничков — нарываться на наказание. Вернон и без всякого артефакта меня способен прибить. Пока способен, так что не будем давать ему повод для наказания. Деньги… Вот с этим засада. Можно, конечно, попробовать классическое Акцио — может, и сработает, должны же у меня быть хоть какие-то плюшки. Нет, я конечно весьма благодарен Смерти за отсутствие крестража, снятие ограничителей и поправленное зрение. Только вот это тело следовало поить и кормить три, а то и четыре раза в день, чтобы оно перестало напоминать жертву анорексии. Ещё можно попробовать посетить гоблинов — может, хоть что-то и обломится из родительского наследства. И вообще — положение моих дел узнать хотелось до дрожи. Но тут есть маленький нюанс — при наличии опекуна… если им является Дамблдор… гоблины вряд ли будут мне помогать. Скорее, сдадут с рук на руки тому же Дамблдору… а этого я не хочу. Очень не хочу. Поскольку фантазия этого почтенного старца неистощима, а мне моя личность дорога как память и становиться канонной игрушкой я не хочу.

Значит, план такой. Веду себя тише воды ниже травы, смотрю, собираю информацию, наблюдаю. Пробую тренировать заклинания, ищу способы получить деньги. Стоит, кстати, познакомиться с миссис Тэлбот… но это уж как получится. И миссис Фигг… С ней стоит разобраться. Нейтрализовать хотя бы на время. Она опасна. Хорошо, что я заметил этот гадский артефакт, мог бы и не заметить. Похоже, Петунья, Вернон и Дадли поганую штуковину в упор не видели, а Гарри… Может, и видел, только сказать не осмеливался. Желание задавать вопросы и проявлять инициативу ему Дурсли отбили накрепко.

А если Фиггша поймёт, что артефакт — тю-тю, то неизвестно, что она ещё придумает. Нет, дамочку однозначно нужно нейтрализовать. Не убивать, нет, по крайней мере — пока, это же лишнее внимание со стороны магов, мне такое не нужно. А вот в больницу отправить недельки на две… И как?

«Миссис Фигг сломала ногу…» — прозвучала в голове фраза из канона. Почему бы и нет?

Я перевернулся на живот, открыл книгу и углубился в чтение. А где-то в глубине сознания начал вырисовываться план. Когда Петунья позвала меня к обеду, я успел освежить в памяти почти половину книги.

* * *

Дадли, всё-таки явившийся к обеду, был неприятно удивлён моим присутствием за столом, но Петунья строго на него взглянула, и от комментариев кабанёныш воздержался. К тому же ему досталась полная тарелка одуряюще пахнущего мясного рагу, а мне — всего лишь блюдечко. Но я был не в претензии, перед этим Петунья заставила меня выпить большую чашку куриного бульона с овощами и гренками. Вполне грамотно, между прочим. Желудок у меня сейчас, как у того котёнка из старой рекламы — не больше напёрстка — и переедание меня может попросту убить. Наконец, после бульона и рагу я почувствовал себя сытым, как удав, и понял, что если я съем ещё хоть что-то, то меня попросту разорвёт.

— Значит так, мальчики, — сказала Петунья, когда мы покончили с едой. — С сегодняшнего дня ты, Дадли, никак не обзываешь Гарри, не гоняешь его по всему городу и не бьёшь.

— Да я и не… — взвился кабанёныш, но Петуния его пресекла:

— Это видела жена викария. От этого пострадала репутация нашей семьи. Ты понял, Дадли? Я всё ещё думаю отправить тебя в скаутский лагерь.

— Не надо, — пропыхтел Дадли, метнув в меня ненавидящий взгляд. — Я понял.

Ой, как всё запущено. И, в общем, это понятно. Петунья и Вернон — люди взрослые, они быстрее сообразили, что творят дичь, после того, как я уничтожил артефакт. А Дадли любили-баловали — и бац! Того нельзя, этого нельзя… А кто виноват? Конечно, кузен-очкарик. И Дадли точно будет мстить… только вот я — не Гарри.

— Теперь ты, Гарри, — строго сказала Петунья. — Ты помогаешь мне по дому и в саду, потом можешь отдыхать и гулять. Но после обеда два часа вы с Дадли посвящаете программе летнего чтения…

На лице Дадли отразился первобытный ужас. Читать он не любил. Точнее, с трудом понимал смысл напечатанного текста. Он стыдился и скрывал, но для него не было разницы между некоторыми буквами, а некоторые он так и не смог запомнить. Так что чтение для него было пыткой. И ненавистный кузен, который легко одолевал страницу за страницей, становился от этого ещё ненавистнее.

Я довольно легко прочёл всю гамму чувств, отразившуюся на лице Дадли. И понял, что у парня серьёзные проблемы именно с чтением. По иронии судьбы одна из последних книг, которую я переводил, была из популярной серии «Сам себе психолог» и посвящалась именно дислексии⁽¹⁾. Стоит посоветовать Петунье… стоп. Ничего я советовать не буду, как я объясню свои внезапно появившиеся знания? Небесным откровением?

Впрочем, действительно талантливым людям дислексия пробиться не помешала. Взять хотя бы того же Диснея — он страдал от неё всю жизнь⁽²⁾. Но Дадли — явно не тот случай. Хотя… попробую-ка я ему помочь. Детская психика пластична, а мне нужен союзник. Взрослых уже не переделаешь, а вот с Дадли… С Дадли стоит попробовать.

И я сказал:

— Тётя Петунья, я прочёл уже половину книги. Можно, мы закончим её вместе? Я расскажу Дадли о том, что прочитал, хорошо?

Петунья смерила меня недоверчивым взглядом, но толстяк, который просёк, что слушать пересказ — это совсем не то, что читать самому, тут же закивал.

— Ладно, — проворчала Петунья. — Идите пока в комнату Дадли. И помни, Дадли, гулять ты пойдёшь только через два часа. И только после того, как перескажешь мне о том, что вы прочитали.

— Да, мама, — ангельским голосом ответил Дадли, а я вспомнил фразы из своего же перевода:

«Читайте вслух своему ребенку. Это улучшит словарный запас и навыки аудирования, а также будет способствовать развитию интереса к книгам.

Читайте книги вместе. Совместное чтение, после которого следует обсуждение и анализ прочитанного, способствует коррекции дислексии».

Ну что ж, Дадли. Будем надеяться, что кое-какие мозги в твоей голове имеются. Извинился же ты перед Гарри в каноне.

А вечером я обдумаю, как отправить на больничную койку миссис Фигг.

1) Дислексия — стойкое нарушение навыков чтения, обусловленное утратой или недостаточной сформированностью отвечающих за это психических функций. Как правило, при дислексии больной воспринимает не буквы и слова, а зрительные образы.

Вернуться к тексту

2) Реальный факт

Вернуться к тексту