Время Химер (джен)

В открытую на мороз дверь ворвался ветер пополам с мокрыми хлопьями снега. В темноте ночи мало что было видно, только то, что погода совсем испортилась. На пороге маленькой сторожки стоял огромный пес. Густая черно-рыжая шерсть покрывала его от ушей до кончика лохматого хвоста. Голова была больше человечьей. И взгляд карих спокойных глаз казался намного разумней людских.

— Ох, а где другие? — накинулся на него с вопросами Бенджамин.

Пес только мотнул головой и осторожно потянул человека за рукав. В озверевшую бурю и поистине собачий холод.

— Выходит, нам все-таки придется идти, — задумчиво проговорил брат Бенджамин, поглаживая по голове большого промокшего от снега пса.

— Да, думаю, что так. А я, кажется, говорил тебе, что путников можно встретить в любую погоду.

— Ага. Обязательно занесет какого-нибудь придурка на наш перевал.

Закутываясь поплотнее в плащ и вновь старательно завязывая башмаки, брат Себастьян бросил быстрый неодобрительный взгляд.

— Нет, ну а что? Разве я опять не прав? Это каким нужно быть идиотом чтобы отправляться в путь в такую погоду...

Себастиан даже замер от возмущения.

— Во-первых, брат Бенджамин, перевал не наш, и тебе это прекрасно известно. Во-вторых, никогда нельзя сказать точно, что руководит людьми.

Они почти синхронно поплотнее запахнули полы плащей, поглубже засунули носы в поднятые вороты свитеров… Брат Бенджамин уже поверх капюшона в несколько оборотов обмотался зеленым вязаным шарфом. Брат Себастиан накинул свой капюшон почти на самый лоб, старательно закутав в него уши. Теплого шарфа у него не было.

Большой пес весело бежал впереди по узкой тропе, протоптанной им самим в нападавшем за вечер снегу. Спокойно помахивая хвостом, он словно бы подбадривал идущих за ним людей. «Ничего особенного, простая прогулка, мы тут недалеко остановились. Сейчас сделаем дело и вернемся домой», — словно говорила вся его фигура. Брат Бенджамин поневоле залюбовался спокойной грацией точных движений этого совершенного животного. Даже в темноте было заметно, как прекрасны и точны линии изгибов его мощных лап.

Идти, правда, пришлось порядочно. Конечно, в темноте, да еще при ветре и под снегом, любая дорога покажется бесконечной. Но Бенджамин прекрасно помнил, сколько поворотов они сделали, и, когда прошли разветвлённую кривую сосну, понял, что сейчас ушли уже километра за четыре от обители.

Внезапно пес остановился и глухо зарычал. Шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Сколько же их там, — прошептал брат Бенджамин, невольно поеживаясь.

Обычно всякая нечисть избегала встречи с лохматыми псами. То ли им не нравился их густой и отчетливый запах, то ли острые зубы, то ли они верили в дурные приметы. А может быть, их пугало, что мохнатые обычно ходили стаей. Встреча с десятью огромными собаками не сулила легкой победы, и химеры предпочитали разлетаться в разные стороны, обиженно и пронзительно голося. Но сегодня что-то было неправильно. Впереди по тропе, там, где на узком изгибе дорога почти полностью прижималась к скалам, тьма особенно сгущалась. Размытые в темноте силуэты резкими движениями поднимались в воздух и резко падали, обрушивая всю силу мощных когтей на скалу. Был слышен леденящий душу скрежет и тихое рычание в невидимой отсюда расщелине.

— Там же лохматые! — завопил брат Бенджамин и, не думая ни о чем, бросился вперед. — А ну уйди оттуда, сволочь!

Мыслей в голове не осталось никаких. Перед глазами заплясали красные всполохи. Бенджамин потом никак не мог понять, были ли то реальные искры, высекаемые твердыми когтями чудовищ, пытавшихся разломить камень, то ли это была его чистая ярость или повысившееся кровяное давление.

Как в замедленной съемке Бенджамин увидел, что одна из темных фигур развернулась и, издав гортанный рык, бросилась навстречунавстречу ему.

Все произошло одновременно. Под ноги бросился теплый сильный пес, а за плечо схватила сзади чья-то рука.

— Уйди, балбес полоумный, — услышал Бенджамин краем уха ворчливый возглас брата Себастиана. А потом их накрыла непроглядная тьма, полная смрада полуразложившегося трупа, птичьего клекота, собачьего лая и острых перьев, валящихся за шиворот.

Бенджамина буквально вытолкнули из свалки, и он голыми руками и лицом приземлился в сугроб. А когда вылез оттуда, все было уже кончено. По узкой тропинке приплясывал пес, мотая из стороны в сторону огромным пуком черных вонючих перьев. Рядом с ним резвились его собратья.

— Два, три, пять, десять. Уф, все целы, — немедленно пересчитал их Бенджамин. Судя по тому, как скакали псы, сильных повреждений они не получили.

Из расщелины осторожно выбирались двое путников. Кажется, лохматые вовремя подоспели. Брат Себастиан опять оказался прав. Даже не верится, что и в этот раз все обошлось. Перевал последнее время практически потерял популярность у путников, и химеры, видимо, совсем озверели от голода.

— Как вы? Все целы? — поспешил Бенджамин к растерянно стоящим возле скалы людям, удивляясь про себя, что этого не сделал брат Себастиан.

— Мы-то, кажется, целы, а вот вы — нет, — задумчиво сказал ему один из мужчин, растерянно показывая куда-то за спину Бенджамину. Похолодев от ужаса, брат Бенджамин развернулся и увидел распластанную фигуру на снегу. Вокруг уже столпились псы, облизывая, обнюхивая, подбадривая.

Грудь и лицо брата Себастиана были залиты кровью.

— Нет, только не это, — в ужасе замотал головой Бенджамин.

— Нам надо попробовать донести его до вашего места. Очень это далеко? — сочувствующе похлопал его по плечу один из мужчин.

— Да, да, надо срочно отнести его домой, да… — поспешно запричитал Бенджамин. — Мы справимся. Это недалеко, да и псы помогут.

Псы и правда очень помогали. Они поддерживали брата Себастиана, повисшего безвольной куклой на руках онемевшего от страха брата Бенджамина и Ганса, осторожно, но уверенно подталкивали идущих в спину своими мокрыми носами. Третий путник шел сзади, видимо, еще не до конца оправившись от пережитого ужаса. Странная процессия продвигалась мучительно медленно, идти по глубокому снегу да еще с ношей на руках было не просто. Брат Бенджамин старательно отворачивался от тонкого кровавого следа, чернеющего в темноте на бледно сером снегу. Обиженные черные птицы сидели на высоких ветвях кривых сосен. Подсчитывали недостачу перьев. И с ненавистью смотрели на мохнатые шкуры, плотным кольцом обступившие идущих. Эти твари отделяли теплое сочащееся кровью мясо от изголодавшихся желудком несчастных химер. Никакой справедливости на свете!

* * *

Несколько часов спустя в маленьком помещении было тепло и тихо. Один мужчина спал, двое других сидели, понурившись, у постели умирающего.

— Слишком много крови он потерял. В такую бурю нам не добраться до врача. И связи тут нет… Сейчас только чудо спасет его... Эх, брат Себастиан. Видимо, не нужна никому наша вселенная, где чудес не бывает, — горько шептал непонятно кому брат Бенджамин.

— Чудо? Как же, я совсем забыл! — встрепенулся вдруг при этих словах Ганс. — Вот же, у меня с собой эвергенусы. Живые до сих пор, только к ранам приложить…

— Быть того не может, они все-таки существуют? — взмахнул руками Бенджамин и, бросив быстрый взгляд на цветы, мгновенно принялся хлопотать вокруг брата Себастиана.

— Господи, какие все-таки идиоты… — думал про себя третий мужчина, притворявшийся спящим — Столько денег, и ради чего? Начать с того, что нечего было к этим тварям лезть. Тоже мне, Дон Кихот нашелся… Потом, незачем было эти цветы отдавать. Так удачно все складывалось. Один к утру умирает, второй потрясен горем и остается с ним, а третьего я уж как-нибудь отправил бы к праотцам. Раз тут такие тварюги живут — никто бы даже и не подумал, что это я… Эх. А теперь придется начинать новую жизнь опять без денег.

Мужчина повернулся на бок, стараясь поплотнее завернуться в собственный плащ. Сон навалился внезапно, так что он уже не слышал ни тихих разговоров бодрствующих, ни их радостных вскриков, когда раненый наконец-то очнулся.

— Ну что, будет у меня теперь на морде на пару шрамов больше, — философски заметил брат Себастиан, и все трое тихо рассмеялись.

Ветер никак не затихал. Большие, еле заметные на фоне ночного неба фигуры сидели на дереве. Под их весом ветки прогибались и издавали жалобный стон, который мог бы напугать случайного путника, если бы был различим за завыванием ветра и немотой снегопада. Но все тонуло в этих звуках, так что потрепанным чудовищам приходилось лишь смотреть друг на друга. Но и без лишних объяснений все было ясно. Добыча ушла. Мерзкие лохматые твари, полные любви и тепла опять испортили всю охоту. Добычу выдрали, можно сказать из самых когтей. Теперь это мясо было недоступно. Одна из птиц молча кивнула головой и снялась с места. Остальные, издавая гортанный клекот последовали за ней. В конце-концов у подножья гор пряталась деревня. Кто сказал, что туда не стоит наведаться?