Возвышение Волшебников (джен)

Вернувшись в замок, Гарри задумался о словах гоблинов, о завещании Сириуса и о шансе, который тот дал Гарри, — считаться его сыном по крови. Он уже знал, что согласится на усыновление, поскольку это укрепило в его сознании мысль, что кто-то действительно хотел видеть его своим ребёнком. За всю свою жизнь Гарри никогда по-настоящему не чувствовал чьей-либо заботы. Хотя он и жил у своей тёти, она никогда не проявляла к нему привязанности. На самом деле, он был уверен, что она и её семья всей душой ненавидели его и само его существование. Они изо всех сил старались, чтобы он никогда не чувствовал себя частью их семьи, пока рос с ними, разве что в качестве домашней прислуги (хотя слово «раб» было бы более точным определением).

Он совсем не помнил своих родителей, так как они умерли, когда он был совсем маленьким. Хотя он знал, что они его любили, это было не то же самое, что реальный опыт. Миссис Уизли отчасти заполнила эту пустоту, но она была матерью его лучшего друга и, откровенно говоря, была довольно властной. Она, казалось, не понимала, что Гарри отличался от её детей. На самом деле, она, казалось, вообще не понимала Гарри!

Короче говоря, Гарри вырос, не зная чувства, что он кому-то нужен. Так что было предрешено, что он ухватится за шанс почувствовать это хотя бы на мгновение. Неважно, что его приёмный отец был уже мёртв. Важно было то, что кто-то хотел видеть его своим сыном и был готов это признать.

Но вопрос на миллион галлеонов был: как быстро это можно сделать?

Гарри хотел, чтобы это произошло как можно скорее, и он также не хотел, чтобы кто-либо знал об этом заранее. Поэтому, имея это в виду, Гарри решил, что это должно произойти сегодня ночью в Хогвартсе.

В Министерстве царил хаос, потому что Фадж наконец-то увидел, что Гарри и Дамблдор говорили правду, так что всё, что произойдёт сегодня, скорее всего, останется незамеченным. Фадж, также в своей слепой панике, сделал то единственное, чем он славился с момента своего избрания: побежал к Дамблдору в надежде на лёгкое решение. Это означало, что Дамблдор будет занят, и, поскольку Фадж захочет иметь его под рукой, директор не вернётся в школу, возможно, до следующего утра.

Это также означало, что Дамблдор будет отвлечён. Следовательно, сегодняшняя ночь была лучшим временем для проведения этого ритуала.

С этой мыслью Гарри начал подниматься по лестнице к Гриффиндорской башне. Он решил сначала спрятать свои покупки в сундук (особенно бутылку вина), а потом отправиться в совятню и послать Хедвиг к Горнуку, чтобы узнать, возможно ли устроить ритуал этой ночью в Хогвартсе.

Однако, когда он спрятал свои покупки в сундук, он понял, что уже поздно. Он сомневался, что успеет вовремя послать сову Горнуку. К тому хе он не знал график работы Гринготтса.

Затем, заметив на полу скомканный кусочек пергамента, его осенило: что может быть лучшим способом быстро доставить письмо, чем домашний эльф? Поздравив себя с этой идеей, Гарри достал свои письменные принадлежности и набросал короткую записку Горнуку, спрашивая о возможности встречи сегодня вечером.

Но как только он собрался позвать Добби, его прервали Симус и Дин, которые шумно вошли в спальню.

Гарри мысленно выругался: у него не было времени ждать, пока они уйдут, и он не мог просто позвать Добби перед ними. Он сейчас немного параноил и не хотел, чтобы даже намёк на то, что он собирался сделать, просочился наружу. Поэтому, ответив на несколько беглых вопросов, Гарри выбежал из спальни, не особенно заботясь о том, был ли он груб: он всё ещё не простил Симуса до конца.

Пройдя через портрет, он быстрым шагом направился к Выручай-комнате. Дойдя до гобелена с Варнавой Вздрюченным, он убедился, что вокруг никого нет, прежде чем позвать Добби.

С хлопком появился домашний эльф.

— Гарри Поттер, сэр, звал Добби! Что Добби может сделать для сэра? — сказал перевозбуждённый эльф.

Гарри коротко улыбнулся Добби, прежде чем перейти к делу:

— Добби, можешь сделать для меня кое-что и никому об этом не говорить?

Добби выглядел ещё более возбуждённым от перспективы помочь Гарри, чем обычно. Результат этого был довольно тревожным. Если бы Гарри не знал его лучше, он был бы уверен, что эльф вот-вот самовоспламенится от волнения. Энергично кивая, Добби сказал:

— О да, сэр! Добби рад помочь Гарри Поттеру! Добби сохранит секреты Гарри Поттера, да, да!

Прежде чем эльф начал воспевать величие и доброту Гарри, тот поспешно прервал его:

— Эм, это здорово, Добби, я хочу, чтобы ты просто отдал это письмо Горнуку из Гринготтса, он мой управляющий счетами.

С этими словами он достал написанное письмо и протянул его Добби.

Большие глаза Добби прямо-таки засветились от перспективы стать курьером для Гарри. Буквально вибрируя на месте от возбуждения, он взял письмо и пролепетал:

— Добби немедленно доставит это письмо управляющему счетами Гарри Поттера!

— Я ожидаю, что Горнук ответит, так что не мог бы ты подождать?

При этих словах у Добби навернулись слёзы.

— Гарри Поттер спрашивает Добби, не хочет ли Добби что-то для него сделать! Гарри Поттер, сэр, так добр и велик, обращается с Добби как с равным! Не волнуйтесь, сэр, Добби отправит письмо гоблину Гарри Поттера, сэр, и будет ждать ответа.

С этими словами Добби исчез с письмом. Гарри усмехнулся: разговаривать с Добби всегда было воодушевляющим опытом. Он задался вопросом, что подумает Горнук, когда его назовут «гоблином Гарри Поттера»... гоблин, скорее всего, набросится на эльфа с голыми руками. Гарри сомневался, что ему понадобится оружие, его когти и зубы выглядели достаточно смертоносными. Гарри не слишком беспокоился: он был почти уверен, что Добби сможет за себя постоять, судя по тому, что он сделал с Люциусом Малфоем несколько лет назад. Он задался вопросом, кто бы победил в драке...

Отбросив мысли о гладиаторских турнирах между домашним эльфом и гоблином, Гарри очистил свой разум и прошёлся перед комнатой, представляя себе кабинет. Войдя, он увидел большую удобную комнату с огромными окнами перед собой, пропускавшими поздний вечерний летний солнечный свет на большой стол из красного дерева. За столом стояло одно из тех вращающихся кожаных кресел с высокой спинкой, которые Гарри где-то видел.

Опустившись в удобное кресло, Гарри издал стон удовольствия, когда кресло практически приняло его форму.

Он только успел устроиться поудобнее, как вернулся Добби, держа в руках свиток пергамента и две папки. Положив их на стол, Добби отступил и спросил:

— Вам ещё что-нибудь нужно, сэр?

Гарри перестал крутиться в кресле при появлении Добби и (немного волнуясь) взял свиток, сказав:

— Пока нет, спасибо, Добби. Ты спас мне жизнь! Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать, и если это в моих силах, я помогу тебе.

— Добби рад помогать доброму и милому Гарри Поттеру! — сказал Добби, глубоко поклонившись, так что его нос почти коснулся земли. Выпрямившись, Добби выглядел немного обеспокоенным, словно хотел что-то спросить у Гарри.

— Всё в порядке, Добби?

— Добби в порядке, сэр! Но... — Добби нервно оборвал себя, словно боясь реакции Гарри на то, что он собирался сказать, — это касается других эльфов, сэр, Добби не знает, как сказать...

— Они доставляют тебе неприятности, Добби? — спросил Гарри, обеспокоенный за маленького эльфа. Несмотря на его гиперактивность и склонность к потенциально смертельным идеям по спасению его жизни, Гарри привязался к эльфу и переживал за него. — Они же не обижают тебя или что-то в этом роде?

— О нет, сэр, они не доставляют Добби никаких неприятностей, сэр! Может, им и не нравится, что Добби получает плату, сэр, или что Добби носит одежду. Но они не обижают Добби, они оставляют Добби в покое и позволяют ему заниматься своей работой.

— О, тогда в чём проблема? — с облегчением спросил Гарри. Честно говоря, он понятия не имел, что бы он сделал, если бы эльфы действительно издевались над Добби. По правде говоря, эти маленькие засранцы могли быть довольно пугающими. Гарри на собственном опыте видел, что мог сделать разозлённый эльф, если ему дать повод, и не желал оказаться на том месте, большое спасибо.

— На самом деле, сэр, некоторые эльфы в беде. Добби хочет помочь им, но не знает как, — запинаясь, сказал эльф. — Поэтому Добби интересуется, сможет ли Гарри Поттер помочь, — эльф с надеждой посмотрел на него, закончив фразу.

Заинтригованный, Гарри сказал:

— Конечно, Добби, я посмотрю, что можно сделать. Правда, мне понадобится немного времени, — он указал на папку. — Может, я встречусь с тобой на кухне через час? — спросил он, надеясь, что не ввязывается во что-то слишком сложное.

— Добби не ожидал, что Гарри Поттер, сэр, поможет! Сэр действительно добр и хорош! Добби сейчас же расскажет другим эльфам хорошие новости, — сказав это, домашний эльф исчез с громким хлопком.

Улыбаясь, Гарри обратил своё внимание на свиток. Открыв его, он начал читать:

«Дорогой мистер Поттер,

Мы осознаём срочность проведения ритуала и согласны, что дата и место проведения идеальны в данной ситуации. Так что Гримджоу и я проведём ритуал и будем его свидетелями. Пожалуйста, встретьте нас у заброшенного строения в Хогсмиде сегодня в девять вечера. Также я приложил полные сведения об имуществе обеих семей, главой которых вы скоро станете, для вашего изучения на досуге.

Искренне ваш,

Горнук»

Гарри открыл папки и обнаружил список всего имущества, которым он владел. Из папки Поттеров он отметил, что, помимо одного или двух небольших летних домиков в различных экзотических местах, а также дома в Годриковой Впадине, он владел таунхаусами в Лондоне и Эдинбурге, а также Родовым поместьем Поттеров, которое, по сути, напоминало небольшой замок, расположенный в не поддающейся нанесению на карту части острова Холи в Уэльсе, в окружении больших участков сельскохозяйственных угодий. Рядом находилось небольшое магическое поселение (слишком маленькое, чтобы называться деревней), названное в честь магловского города Холихед. Гарри также увидел, что он владел местной командой по квиддичу и стадионом. Другие объекты недвижимости в основном представляли собой небольшие коммерческие помещения в Косом переулке и Хогсмиде, а также плантации в Африке, Азии и Южной Америке и драконий заповедник в Румынии.

От семьи Блэков остался остров Блэк-Айл, расположенный на юге Англии в нескольких милях от Плимута. На нём также был замок, немного больше, чем у Поттеров, окружённый ещё большими сельскохозяйственными угодьями, с приличной по размерам деревней поблизости. Другие объекты недвижимости включали большой особняк, расположенный в Фейри-Глен на острове Скай, а также дом на площади Гриммо в Лондоне. Кроме того, было несколько виноградников во Франции, несколько плантаций на Карибах и, похоже, значительная часть Лютного переулка.

Гарри также отметил, что обе семьи (что любопытно) владели большими табачными плантациями. Гарри решил спросить об этом у Горнука позже.

Проверив время заклинанием Tempus, он отметил, что уже половина шестого. Гарри уменьшил папки и сунул в карман и направился на кухню, размышляя, что же могло беспокоить Добби.

Когда он повернул ручку, появившуюся после того, как он пощекотал грушу на картине с фруктовой вазой, его встретили пристальные взгляды пяти слегка подвыпивших эльфов в смутно знакомых шерстяных шапках. Оглядевшись, Гарри заметил, что вокруг были и другие эльфы, смотревшие на него с подозрением и лёгким страхом.

— Что происходит? — спросил Гарри, глядя на них с тревогой и некоторым недоумением (пять эльфов выглядели довольно забавно из-за того, что шатались).

Трезвые эльфы пошептались между собой, прежде чем одна из них шагнула вперёд и сказала довольно обвинительным тоном:

— Ты один из них, да! Талли видела тебя с ней! — она содрогнулась при последнем слове, заставив других эльфов ахнуть и отшатнуться от Гарри, как будто он был переносчиком какой-то болезни.

— С кем? — озадаченно спросил Гарри, недоумевая, что происходит.

— С Сам-Знаешь-Кем! — завыла Талли.

— С Волдемортом? С чего бы мне быть с ним? Кроме того, он — это "он", а не "она", — раздражённо ответил Гарри.

— Нет, не с Тем-Кого-Нельзя-Называть, — сказала Талли с нехарактерным нетерпением после обычного вздрагивания при упоминании прозвища Волдеморта, — мы, домашние эльфы, больше его не боимся! Не теперь, когда мы встретили... её! — сказала Талли, прошептав последнее слово с яростью. — Она ужаснее и злее, чем Тот-Кого-Нельзя-Называть. Она... Одеждоделка, — сказала Талли, оглядываясь по сторонам. Другие домашние эльфы содрогнулись как один и начали оглядываться, словно боясь, что на них внезапно нападёт какая-то неведомая сила.

Озадаченный, Гарри обнаружил, что тоже оглядывается, прежде чем прийти в себя. Кем бы ни была эта особа, она, казалось, напугала эльфов даже больше, чем Волдеморт, раз они боялись даже использовать прозвище, которое ей дали. Он бросил взгляд на эльфов в центре и заметил, что те выглядели довольно удручёнными.

— Что с ними случилось? — спросил он, указывая на пятерых эльфов.

— Они пострадали от... неё, — прошептала Талли последнее слово.

Гарри снова посмотрел на тех эльфов; шапки, которые они носили, выглядели знакомыми...

— Постойте, вы говорите о Гермионе? — недоверчиво спросил Гарри, наконец узнав, что на эльфах надеты одни из ранних творений Гермионы.

Услышав её имя, все эльфы закрыли уши руками и начали визжать от ужаса, их высокие голоса были такими громкими и тонкими, что, казалось, вонзились в уши Гарри и пронзили его мозг, буквально поставив его на колени.

— Ладно, ладно, успокойтесь! Я не буду больше упоминать её имя! — закричал он, пытаясь быть услышанным сквозь их отчаянные голоса. — ЗАТКНИТЕСЬ! — взревел он, вскинув руки. В отчаянии он выпустил из руки фейерверк со звуком пушечного выстрела, который наконец-то заставил истеричных эльфов замолчать. Гарри на мгновение с удивлением посмотрел на свою руку в звенящей тишине, прежде чем обратиться к эльфам.

— Хорошо, а теперь скажите мне, что Она сделала, что вы так её боитесь, — спросил Гарри, в последнюю минуту остановившись, чтобы не произнести имя Гермионы, когда увидел, что эльфы готовы начать снова.

Добби в этот момент появился из ниоткуда, его красочная одежда контрастировала с белыми одеждами других эльфов Хогвартса. Наконец, заметив эльфа, который казался самым вменяемым на данный момент (и это мало о чём говорило), облегчённый Гарри задал свой следующий вопрос ему:

— Добби, что, чёрт возьми, здесь происходит? — спросил он, указывая на других эльфов.

Добби огляделся и подошёл ближе к Гарри, заставив Гарри присесть на его уровень. Он сказал тихим голосом, чтобы его не услышали окружающие их эльфы:

— Это Рэйнджи Гарри Поттера, сэр. Она расстраивает других эльфов, давая им одежду.

— Постой, я думал, что эта ситуация уже решена.

— Видите ли, сэр, — нервно начал Добби, — они больше не являются домашними эльфами Хогвартса, так как Рэйнджи Гарри Поттера освободила их.

— Подожди, как это Гермиона, давая им одежду, освобождает их? Я имею в виду, вы же стираете бельё студентов... — сказал Гарри.

— О нет, сэр, домашние эльфы могут подбирать грязную одежду, оставленную где попало. Их можно освободить, только если их хозяин лично вручит им одежду. Мисс Рэйнджи сделала одежду для эльфов и оставила её под мусором, чтобы они нашли её в качестве подарка. Это освободило эльфов, когда они её подобрали, сэр.

— О, — медленно сказал Гарри, начинающий понимать. — То есть, чтобы освободить эльфа, нужно подарить или лично вручить ему одежду?

Увидев, как Добби кивнул, он продолжил:

— Так почему они не уходят и не находят другое место для работы?

— Ну, сэр, они всё ещё привязаны к замку, даже если освобождены от службы, сэр. Если они не найдут другого хозяина, они не могут покинуть замок без разрешения директора, — сказал Добби. — А директор Дамблдор был слишком занят, чтобы говорить с нами, домашними эльфами, сэр, — закончил он удручённо.

Гарри слишком хорошо понимал их чувства. Хотя Амбридж тоже вряд ли бы соблаговолила их выслушать. Внезапно поняв, к чему всё идёт, он спросил:

— Это то, с чем ты хотел, чтобы я помог, Добби?

Добби с надеждой посмотрел на него.

— Добби надеется, что великий Гарри Поттер сможет поговорить с профессором Дамблдором и помочь им, сэр, — сказал он, махнув рукой на пятерых эльфов.

У Гарри не было никакого желания снова говорить с Дамблдором, особенно так скоро. Немного подумав, он сказал:

— Эльфы привязаны к школе, пока не найдут хозяина, и не могут покинуть замок, чтобы найти его, так как им не дали разрешения от директора.

— Да, Гарри Поттер, сэр, — кивнул Добби.

— Но что, если они найдут хозяина, не покидая замка; они больше не будут привязаны к замку?

Получив ещё один кивок от Добби, Гарри с любопытством спросил.

— А зачем им вообще нужен хозяин, Добби?

— Домашние эльфы любят быть привязанными к волшебникам и работать на них, сэр, — вмешалась Талли, которая до этого притворялась, что не подслушивает разговор. — Мы любим служить. Кроме того, магия волшебников делает нас сильнее. Но ей этого не понять, — добавила эльфийка, и её язвительный тон прозвучал неуместно для её маленького тела. Она пробормотала себе под нос к большому удивлению Гарри: — Талли пыталась и пыталась заставить её понять, но она никогда не слушает.

— Тогда у меня может быть для них решение, — Гарри встал, чтобы обратиться к другим эльфам, с любопытством смотревшим на него, и в особенности к пятерым домашним эльфам. — До моего сведения дошло, что вы, пятеро эльфов, были освобождены от службы кровожадной Одеждоделкой, — он сделал паузу, когда они поморщились, — и ищете новых хозяев для работы. Что ж, скоро я унаследую новые дома, и мне понадобятся эльфы, чтобы поддерживать их в жилом состоянии и проводить ремонт. Вы согласны работать на меня?

Гарри прикинул, что ему понадобятся эльфы для ухода за его собственностью, так как он не знал, сколько у него её было. Кроме того, домашние эльфы были чертовски полезны, и он не собирался упускать шанс получить пятерых из них!

Гарри внезапно почувствовал, как на его ноги набрасываются пятеро очень благодарных (и всё ещё пьяных) эльфов, которые впали в экстаз и выражали свою безграничную благодарность, в то время как их трудоустроенные коллеги либо плакали от счастья, либо радостно танцевали и восхваляли «Великого и Щедрого Гарри Поттера».

Возможно, бокал вина, который он выпил ранее за обедом, был крепче, чем он ожидал, или, возможно, Гарри всё ещё был на подъёме от незаконного характера вылазки, которую он предпринял, и от того, что он сделал и собирался сделать под носом у Дамблдора и Министерства. Но что бы ни было причиной, Гарри обнаружил, что ему действительно нравится, когда эльфы осыпают его похвалами, и он наслаждается вниманием, которое ему уделяют, тогда как в прошлом он бы обычно краснел от смущения.

Среди всего этого празднования Гарри заметил, что Добби кажется немного несчастным. Не нужно было быть гением, чтобы понять, в чём дело.

— Ты тоже хочешь работать на меня, Добби?

При этих словах выражение лица Добби сменилось на выражение неверия и радости:

— Для Добби будет честью работать на Великого Гарри Поттера. Добби также давно хотел быть эльфом Гарри Поттера!

— Очень хорошо, сколько ты хотел бы получать?

— Добби больше не хочет денег, не теперь, когда он работает на Доброго и Милого Гарри Поттера, сэр!

Удивлённый этим, Гарри снова присел на уровень Добби:

— А как же свобода и зарплата? Я думал, это то, чего ты действительно хотел... — голос Гарри вопросительно затих в конце.

— Добби некоторое время наслаждался свободой, но Добби устал от неё. Добби теперь готов остепениться и завести хорошую семью, — серьёзно сказал Добби.

— Что ж, Добби, будь ты кем-то другим, я бы, вероятно, понял это неправильно. Но поскольку это ты... добро пожаловать в семью! — торжественно сказал Гарри. Добби был вишенкой на торте. Гарри почему-то обнаружил, что ему нравится этот эльф, он действительно был отличным стимулятором эго; с тем, как он продолжал говорить о том, какой Гарри великий. Гарри предположил, что мог бы оставить Добби в качестве своего личного домашнего эльфа.

Гарри отбросил эти мысли и обратился ко всем шестерым своим будущим домашним эльфам.

— Я приду завтра, и тогда мы сможем устроить церемонию связи. Это ваш шанс прийти в себя. А сейчас я немного проголодался, так что ужин был бы кстати.

Когда он это сказал, его желудок громко заурчал.

Тут же эльфы засуетились, и не успел он моргнуть глазом, как оказался за столом с большим разнообразием всех его любимых блюд. Гарри набросился на еду, чувствуя себя ужасно голодным, несмотря на обильный обед. Позже он едва смог выбраться из кухни из-за количества съеденной еды. Эльфы определённо постарались на славу, чтобы показать свою благодарность за их спасение. Они даже дали ему большую порцию лучшего паточного пирога из всех, которые он когда-либо пробовал.

Прекрасно себя чувствуя, Гарри проверил время на ближайших магических часах (ему действительно стоило купить себе наручные часы) и обнаружил, что уже почти девять. Выругавшись, Гарри бросился на улицу, надев свою Мантию-невидимку, которую он предусмотрительно взял с собой, и закутавшись в неё. Он также активировал заклинания на своём ожерелье в качестве дополнительной меры предосторожности.

Однако по пути на улицу он никого не встретил. Гарри выскользнул через главные двери под угасающие лучи закатного солнца. Добравшись до Гремучей ивы, он заморозил дерево, ткнув в сучок, и проскользнул внутрь.

Добравшись до Визжащей хижины, Гарри снял мантию и вышел на улицу. Там он заметил двух гоблинов, которые только что прибыли со вспышкой света.

— Добрый вечер, Горнук, Гримджоу, — сказал Гарри, подходя к двум гоблинам. — Ну что, приступим?

— Конечно, мистер Поттер, ведите, — сказал Горнук.

Гарри повёл их обратно в хижину, к их (хорошо скрытому) удивлению. Нажав на сучок на дереве, он вывел их на территорию Хогвартса. Гримджоу с сомнением сказал:

— Надеюсь, у вас есть подходящее место для ритуала, мистер Поттер? Этот ритуал всё-таки сложный.

Гарри лишь ухмыльнулся и сказал:

— Следуйте за мной, только убедитесь, что вас не увидят.

С этими словами он накинул мантию. Прежде чем они двинулись дальше, Горнук спросил:

— Могу ли я наложить на вас отслеживающее заклинание, мистер Поттер? Полагаю, мне понадобится ваше разрешение, — сказал он с намёком. — В конце концов, мы не сможем видеть друг друга, так как будем невидимы.

Незаметно для гоблинов Гарри кивнул; он об этом не подумал и был рад, что подумал кто-то другой.

— Давайте, — сказал он, почувствовав покалывание магии на своём запястье, сигнализирующее о его согласии. Горнук махнул рукой и остановился с обеспокоенным выражением на лице. Увидев это, Гарри снял капюшон и спросил: — Что-то не так?

Нахмурившись, Горнук сказал:

— Я пытался наложить на вас отслеживающее заклинание, но оно по какой-то причине не сработало. Вы уверены, что любые отслеживающие заклинания могут быть на вас наложены?

Кивнув, Гарри сказал:

— Я почувствовал, как магия сигнализировала о принятии устройством моих инструкций.

Горнук снова попытался наложить заклинание:

— Интересно, теперь работает, когда вы сняли капюшон. Я думаю, что мантия блокировала любые заклинания, которые я на вас накладывал. Если это действительно так и эта мантия действительно та, о которой я подумал, то я советую вам хранить её в безопасности. Её ценность значительно возросла.

Гарри кивнул и накрыл голову, в то время как гоблины наложили на себя Дезиллюминационные чары. Невидимая компания направилась к замку. Затем Гарри повёл их на седьмой этаж. Два гоблина с открытым интересом разглядывали окрестности. Не то чтобы Гарри мог это видеть.

Гарри остановился у гобелена и снял мантию, заставив гоблинов также снять свои чары.

— Это место немного мало для ритуала, мистер Поттер, — сказал Гримджоу скептическим тоном.

Вместо ответа Гарри просто прошёлся перед стеной. Как раз когда они начали беспокоиться о его психическом здоровье, перед гоблинами к их шоку из ниоткуда появилась дверь.

Ухмыльнувшись реакции, которую он вызвал у обычно сдержанных существ, Гарри открыл дверь и сухо спросил:

— Этого будет достаточно, господа?

Ошеломлённые гоблины оцепеневше прошли через дверь и увидели комнату с высоким потолком, с двумя концентрическими руническими кругами и большим, но неглубоким круглым бассейном в центре, сделанным из того, что гоблины определили как очень магическую и редкую форму платины.

Быстро оправившись от шока, гоблины повернулись к Гарри и кивнули.

— Эта комната более чем подходит для наших целей, мистер Поттер. На самом деле, как бы мне ни было неприятно это признавать, она даже лучше, чем ритуальная комната, которую мы используем в Гринготтсе, — сказал Гримджоу. — А мы потратили миллиарды галлеонов и два года труда, чтобы сделать нашу, — пробормотал он себе под нос.

— Похоже, мистеру Поттеру удалось избежать дополнительных расходов, — сказал Горнук с лёгким разочарованием. — На самом деле, это Гринготтс в итоге заплатит за использование этой комнаты, многие гоблины убили бы, чтобы просто увидеть эту комнату! — продолжил он с благоговением. Поняв, что Гарри услышал то, что он только что сказал, оба гоблина с громким щелчком закрыли рты.

Гарри лишь усмехнулся и сказал:

— Похоже, мы все выигрываем от этого предприятия. Ваша конфиденциальность и время за уникальную возможность бесплатно использовать лучшую ритуальную комнату, которую вы когда-либо видели! Право хвастаться перед другими гоблинами можно считать дополнительным бонусом.

— Похоже, у вас есть задатки прекрасного бизнесмена, мистер Поттер, — саркастично заметил Гримджоу. — Вы будете интересным клиентом.

Затем гоблины быстро приступили к делу. Гримджоу достал флакон с кровью, который он показывал Гарри ранее, в то время как Горнук достал кусок пергамента и дал Гарри на подпись, сказав:

— Это подтверждает, что ритуал был проведён, что вы полностью осознаёте его последствия и добровольно приняли в нём участие. Мы позаботимся о месте проведения позже, — закончил Горнук с ухмылкой.

После того как Гарри подписал, Гримджоу заговорил деловым тоном.

— Очень хорошо, мистер Поттер, поскольку вы главный субъект этого ритуала, в кругу можете находиться только вы. Это означает, что никаких предметов на вашем теле быть не должно... и никакой одежды, — закончил он с ухмылкой.

Покраснев, Гарри снял ожерелье и браслет, прежде чем раздеться до своих новокупленных трусов с контурами самолётов (джинсы упали к его лодыжкам почти сразу, как только он расстегнул ремень). Он старался вести себя естественно и игнорировать удивлённое выражение Горнука, наблюдая, как Гримджоу снял пробку и вылил половину содержимого флакона с кровью Сириуса в бассейн, бормоча под нос на странном языке. Гарри отметил, что во флаконе определённо было больше литра крови.

Когда Гримджоу закончил, Гарри медленно опустил свои трусы и по сигналу Гримджоу лёг, раскинув руки и ноги, частично погрузившись в кровь, стараясь не задохнуться от запаха и не думать о том, кому когда-то принадлежала эта кровь.

Затем Гримджоу принялся рисовать странные руны по всему телу Гарри оставшейся кровью, всё это время тихо напевая на гортанном языке. Ему было немного трудно рисовать на рёбрах и ступнях (Гарри там было очень щекотно) и в паху (Гарри был пятнадцатилетним парнем), но всё-таки он с этим справился.

Затем Горнук сказал:

— Мы сейчас проводим ритуал усыновления Гарри Джеймса Поттера в род Блэков. Он будет усыновлён предыдущим наследником дома Блэк, Сириусом Блэком, и унаследует главенство имени Блэк и будет считаться полноправным членом семьи. После этого ритуала он будет известен как Гарри Джеймс Поттер-Блэк.

С этими словами Гримджоу начал обводить другие руны в двух концентрических кругах последней кровью. Закончив, два гоблина начали петь немного громче.

Магия начала нарастать, когда гоблины закончили петь, образуя купол вокруг Гарри. Увидев это, гоблины выскользнули из комнаты, Горнук оставил записку на одежде Гарри. Они сыграли свою роль, теперь всё оставалось за Гарри.

По мере нарастания магии Гарри сначала почувствовал, как кровь на рунах, нарисованных на его теле, испаряется. Он заметил, что красный цвет сменился на глубокий сияющий синий, который, как он предположил, был магией. Затем он почувствовал, как кровь под ним медленно поднимается, чтобы покрыть его тело, и в то же время почувствовал жгучую боль по всей передней части, когда увидел, как его собственная кровь вытекает и собирается вокруг нарисованных рун, смешиваясь с кровью Сириуса. Пока это происходило, Гарри думал о Сириусе и о времени, которое они провели вместе. Он пытался отвлечься от боли, сосредоточившись на своих чувствах к Сириусу.

Когда сердце Гарри во второй раз за день наполнилось эмоциями, купол магии над ним приобрёл золотистый оттенок, так как эффекты ритуала усилились любовью, которую Гарри испытывал к Сириусу. Это редкое явление сделало родственную связь между Гарри и Сириусом ещё крепче: Гарри узнает об этом, когда пройдёт тест на наследование в Гринготтсе.

Пока Гарри медленно терял сознание, кровь в бассейне впитывалась в его тело. Когда последняя капля исчезла в его теле, ритуал завершился, рунические круги исчезли, и комната стала пустой, оставив лишь чистое обнажённое тело мирно спящего волшебника, ранее известного как Гарри Поттер, и его вещи.