Помни, что будет (бывшее Предсказание) (гет)

Глава 4

* * *

— Разрешите, профессор МакГонагалл? — дверь в кабинет декана Гриффиндора чуть приоткрылась, и за ней показались Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер.

— Заходите, я как раз хотела поговорить с вами по поводу сегодняшнего происшествия. Вернее, поговорить мне необходимо с вами, мистер Поттер, но, думаю, присутствие мисс Грейнджер нам не помешает.

Лицо профессора трансфигурации оставалось как всегда бесстрастным, чего нельзя сказать о ее внутреннем состоянии. Сегодняшняя встреча в кабинете директора с профессором Снейпом далась ей нелегко. Декан Слизерина в бешенстве требовал исключить Поттера из школы за попытку убийства ученика. Конечно, Дамблдор не пошел на этот шаг, однако он не помешал Снейпу облить преподавателя трансфигурации потоками словесной желчи, видимо, чтобы тот немного пришел в себя.

Отношения двух деканов вечно соперничающих факультетов и в былые годы не отличались излишней теплотой, но с появлением в школе Гарри Поттера стали откровенно холодными. Зельевар и не думал скрывать свою ненависть к сыну школьного недруга, а директор не мог или не хотел поставить его на место. Видимо, ненависть к ребенку у Северуса Снейпа была настолько велика, что он старательно перенес ее и на друзей мальчика, постоянно подвергая их оскорблениям и необоснованным взысканиям.

Мало этого, демонстративно хамское поведение декана Слизерина вело к тому, что и ученики его факультета обращались с другими студентами не самым лучшим образом. Снейп во всех случаях старался защитить своих змеек, и те, пользуясь этой безнаказанностью, постоянно пытались оскорблять и унижать других учеников. Особенно часто они задирали маглорожденных, не стесняясь вслух высказывать идеи, с которыми в свое время Тот-Кого-Нельзя-Называть рвался к власти. МакГонагалл давно убеждала директора покончить с этим особым положением слизеринцев, но Дамблдор постоянно отнекивался, утверждая, что если сильно надавить на этих детей, то родители заберут их из школы и в итоге будет еще хуже. Вот только декан Гриффиндора не понимала, почему из-за педагогических экспериментов директора должны страдать другие школьники.

И теперь это попустительство привело к тому, что Поттер чуть не совершил убийство слизеринца. МакГонагалл нимало не сомневалась, что причина нападения ее ученика на белобрысого «аристократа» кроется именно в поведении самого Малфоя, но вынуждена была признать, что Поттера необходимо наказать. Она уже сама собиралась вызвать Гарри для разговора, но раз он уже пришел, то получилось даже лучше.

— Мистер Поттер, ваше сегодняшнее поведение было безответственным и предосудительным. Что бы ни сделал мистер Малфой, вы не должны были пытаться убить его. Подобным действиям нет и не может быть оправданий.

Минерва видела, как при ее словах лицо Поттера начало бледнеть, а в глазах зажегся упрямый огонек. Грейнджер же наоборот покраснела, бросив на Гарри испуганный взгляд.

— Профессор МакГонагалл, — голос Гарри оказался неожиданно спокойным, — я могу стерпеть, когда этот слизеринский подлец оскорбляет меня, но я не могу и не собираюсь терпеть, когда он делает это в отношении моих друзей. Я считаю, что он получил по заслугам за свое поведение, и не раскаиваюсь, что запустил в него этим заклинанием. Единственное, в чем я действительно виноват, так это в том, что от моих действий пострадала Гермиона. За это я и вправду заслуживаю наказания.

Гарри смело смотрел в глаза своему декану, и той пришлось признать, что в его словах есть доля истины. Для нее не были секретом постоянные оскорбления Малфоем ее любимой ученицы, и профессор в глубине души была даже рада, что слизеринец получил, наконец, хороший урок. Вот только цена этого урока могла быть слишком велика.

— Мистер Поттер, вы, видимо, плохо понимаете, что не окажись рядом профессора Снейпа, вы сегодня стали бы убийцей и отправились бы прямиком в Азкабан. Вы уже в том возрасте, когда должны отвечать за свои действия.

— Я уже стал убийцей в одиннадцать лет, когда спасал философский камень. Почему-то то, что я был причиной смерти Квиррелла, вас не волновало, и что я при этом чувствовал, вам было безразлично, — голос Гарри не изменился, но МакГонагалл почувствовала в нем легкое презрение.

— Это далеко не одно и то же!

Профессор видела, что на Поттера ее слова производят крайне слабое впечатление. А вот лицо Гермионы Грейнджер стремительно меняло свое выражение по мере того, как она осознавала слова своего декана. На нем последовательно читались сначала осуждение Гарри, потом страх за него, а в конце появилось упрямое желание поддержать своего друга.

— Профессор, а как бы поступил Годрик Гриффиндор в такой ситуации? — голос Гермионы звенел от обиды. — Или вы считаете, что он позволил бы негодяям измываться над другими людьми? Когда вы пришли ко мне в дом, чтобы пригласить меня в школу, вы ни слова не сказали о том, что меня здесь будут безнаказанно оскорблять чистокровные волшебники. Или вы думаете, что мои родители согласились бы отдать меня в школу, где мне будут открыто говорить, что я человек третьего сорта, а мои отец с матерью, скорее, животные, чем люди?!

— Мисс Грейнджер, никто в здравом уме так не думает! Вы прекрасно знаете, что у нас на факультете учатся и чистокровные волшебники, и маглорожденные, и полукровки, и никто не делает различий между ними! — возмущение Минервы МакГонагалл во многом было вызвано тем, что слова Гермионы частично соответствовали действительности. Как это не грустно было признать, но очень малое число волшебников считало маглов полноценными людьми. Даже многие из тех, кого называли «маглолюбами», воспринимали обычных людей, скорее, как забавных зверушек, которых надо оберегать, но никак не учитывать их желания. И она поняла, что дети тут же уловили в ее голосе фальшивые нотки.

— Ну, если никто в здравом уме так не думает, то весь Слизерин давно безумен, как и большинство чистокровных с других факультетов, — презрительно сказал Гарри. — И не стоит удивляться, что часть этих «детишек» высказывают те же идеи, что и Волан-де-Морт, ведь деканом одного из факультетов Хогвартса является бывший Упивающийся Смертью, а другой экс-упиванец до недавнего времени входил в попечительский совет школы. Впрочем, бывших Упивающихся не бывает.

Минерва не знала, что можно ответить на это заявление. Как официальное лицо школы, она должна была заявить, что все это неправда, и ничего такого и в помине нет. Вот только как честный человек, она не могла не понимать, что Поттер, по сути, полностью прав. Ей самой было странно видеть, что на место заслуженного профессора Слагхорна, который никогда не поддерживал экстремистские идеи Волан-де-Морта, директор взял бывшего Упивающегося, который даже не скрывал своих антимагловских настроений. Ну а то, что практически все упиванцы, кто имел деньги и хоть намек на мозги, ушли от заслуженного наказания, являлось секретом Полишинеля.

— Как бы то ни было, мистер Поттер, вы не должны насылать проклятия на школьников, какие бы идеи они не высказывали, иначе у вас будут серьезные неприятности. Учитесь воздействовать на людей иными методами.

МакГонагалл заметила, как переглянулась стоящая перед ней парочка, и поняла, что ее ученики остались при своем мнении.

— Профессор МакГонагалл, я понимаю, что был не совсем прав, — тон, которым говорил Поттер, только с очень большой натяжкой можно было бы назвать виноватым, но хорошо уже, что он хоть пытается изобразить некое подобие раскаяния. — Согласен, что стоит пытаться воздействовать на этих «заблуждающихся молодых людей» словами, хоть и не всегда получатся. Но сегодня мы пришли к вам не за этим.

— Я догадалась, что вы явились не для того, чтобы выслушивать от меня нотации, тем не менее, в данном случае без них было не обойтись. А теперь можете, наконец, сообщить мне, о чем вы хотели поговорить.

Ученики вновь переглянулись между собой, и Гермиона сделала шаг вперед...

* * *

Едва выйдя из кабинета МакГонагалл, Гарри оказался припертым к стене своей подругой, у которой был весьма сердитый вид.

— Гарольд Джеймс Поттер, объясни мне, что значит, что ты чуть не убил Малфоя? — глаза мисс Грейнджер метали молнии.

— Гермиона, когда я увидел, что в тебя попало заклинание, на меня словно помутнение нашло. Я забыл обо всем и метнул в Малфоя проклятие, о котором узнал из видения — мне хотелось сделать ему как можно больнее.

Гарри было неудобно перед подругой, так как он подробно не рассказал ей раньше обо всем, что тогда произошло. Он просто не сообразил, что Гермиона не видела окончание его поединка с Малфоем.

— А ты подумал, что бы я почувствовала, выйдя из больничного крыла и узнав, что ты арестован за убийство?! Ты считаешь, что это был бы замечательный подарок на рождество?! И, кстати, что это за заклинание?

На лице Гарри против его воли появилась улыбка. Значит, Гермиона сердится, потому что беспокоится за него. И, конечно, его любознательная подруга не смогла бы спокойно спать, зная, что он овладел каким-то неизвестным ей заклинанием и еще не поделился этой информацией с ней.

— Не смей улыбаться, я очень сердита на тебя, — слова девушки звучали бы весомее, если бы она сама не напрягала губы, стараясь сдержать ответную улыбку.

— Понимаешь, тогда в видении я увидел несколько заклинаний, созданных Снейпом, когда он еще учился в школе, и я там даже выполнял их. Вот я бессознательно и повторил самое мощное из атакующих, которое узнал.

Гарри вполне резонно решил, что если он сразу заговорит об интересных для Гермионы вещах, то она забудет, что сердита на него. Впрочем, Поттер признавал, что когда Гермиона принимает грозный вид, в ней просыпается особое очарование, но не горел желанием злоупотреблять возможностью любоваться сердитой подругой. Однако в этот раз он не угадал. Вместо того чтобы начать выпытывать у него описания этих заклинаний, Гермиона сделала шаг назад и широко раскрытыми глазами уставилась на Гарри.

— Э... Гермиона, с тобой все в порядке? — Поттер неуверенно смотрел на девушку, пытаясь понять, что же произошло.

— Гарри, ты сам-то понял, что сказал? — мисс Грейнджер наконец вышла из ступора. — Во всех учебниках написано, что составление заклинаний — это очень сложное дело, доступное только сильнейшим многоопытным магам, а ты утверждаешь, что это делал простой школьник!

До Поттера постепенно начала доходить вся необычность ситуации. Ведь и вправду, они только пользовались готовыми рецептами волшебства, но им никогда не говорили, что можно самому составить заклинание, а тем более, как это сделать.

— То есть ты хочешь сказать, что Снейп в шестнадцать лет делал то, что посильно, может быть, одному Дамблдору? — если зельевар столь великий волшебник, то Гарри не понимал, почему он занимает такое скромное место в обществе.

— Нет, Гарри, я хочу сказать, что, скорее всего, составлять новые заклинания вполне по силам обычным школьникам, но от нас скрывают, как это можно делать.

Поттер задумался над словами подруги. Если она права, а надо отдать ей должное: мисс Грейнджер частенько впадала в такой грех, то у подобной секретности должно иметься веское обоснование. Если Гарри его не видел, то это не значит, что его не было вовсе. Но не важно, права она или нет, один вывод можно сделать однозначно.

— Мы должны научиться это делать! — в один голос воскликнули гриффиндорцы.

— Но к Снейпу я не пойду, — тут же добавил Гарри.

— Ладно, ладно, попробуем сначала без него, — у Гермионы уже возникло несколько мыслей по поводу того, с чего им стоит начать. — Я сейчас в библиотеку, кое-что посмотрю. Надеюсь, составишь компанию?

* * *

Гарри сознательно не хотел никому говорить, кто станет его партнершей на балу. Это объяснялось не желанием дать лишний повод для предположений всем сплетницам школы, а элементарной безопасностью подруги. Юноша не сомневался, что среди прекрасной половины Хогвартса найдется достаточно много интриганок, которые сделают все возможное, чтобы оказаться в паре с чемпионом. А уж обеспечить несколько дней в больничном крыле его избраннице будет для них просто делом чести. Тогда Гарри придется срочно искать другую партнершу, так как чемпион обязан прийти на бал не один, и у этих милых девушек может появиться шанс. Гермиона согласилась с ним и старательно поддерживала эту таинственность.

Но за два дня до бала на Гарри решительно насел Рон, которому очень хотелось первым узнать, кого же Поттер сделал своей избранницей.

— Гарри, ну скажи, кто это. От меня никто ничего не узнает.

На самом деле Рона сильно доставала с этим вопросом его собственная партнерша, Лаванда Браун, и «честный» гриффиндорец собирался потихоньку рассказать ей секрет Гарри. Гермиона знала об этом, так как Лаванда делилась своими коварными планами с Патил, сообщив при этом, что единственной причиной, по которой она согласилась пойти на бал с Уизли, было желание получать как можно больше информации о чемпионе. Мисс Грейнджер случайно услышала их разговор, оставаясь незамеченной этими сплетницами, и поспешила сообщить новость Гарри, который и так не ожидал от Уизли особой верности, а после слов подруги тем более не собирался ничего ему говорить.

— Послезавтра все сам увидишь. Считай, что я провожу эксперимент, сможешь ли ты умереть от любопытства или нет, — Поттер сделал загадочное лицо, а сидящая рядом с ним Гермиона улыбалась, наблюдая за попытками Рона «расколоть» Гарри.

— Ну, дай хотя бы попробую угадать. Если получится, ты хоть кивни.

Гарри только помотал головой. Определенно, его приятель не успокоится, пока не получит хоть что-то, чем можно поделиться с мисс Браун.

— Все равно я попытаюсь, и по твоей реакции все увижу, — Рон выглядел крайне самодовольным, хоть Гарри и догадывался, что эту идею придумал не он сам, а Лаванда. Поверить в то, что Уизли способен различить чужие чувства, — это то же самое, что поверить в подарки от Санта-Клауса. В этом Гарри и Гермиона были полностью солидарны.

— Итак, это должна быть очень красивая и элегантная девушка — чемпионам положены именно такие, — тут Рон сделал паузу и посмотрел на Гарри. Тот небрежно кивнул головой, якобы включаясь в игру.

— Сначала идут те, кого ты знаешь и часто общаешься, то есть Гермиона, Джинни и девушки из команды. Гермиона отпадает, понятно почему; Алисия с Кэти тоже, они идут с моими братьями, а Анжелина хоть и не сказала с кем идет, но твердо заявила что это не гриффиндорец. Остается Джинни, но она будет партнершей Невилла. Других девушек, с кем бы ты был близко знаком, нет, значит, это кто-то малознакомый.

Гарри тяжело вздохнул про себя: спасибо тебе, Рон, за то, что так высоко ценишь нашу подругу. Значит, красотой и элегантностью она не блещет! Вот только кое у кого наличествует абсолютно иное мнение, и скоро ты это узнаешь. Гермиона послала другу предостерегающий взгляд, увидев, как напряглось его лицо при этих словах Уизли, и через миг на губах Гарри появилась хитрая улыбка. Что ж, Рон, вот теперь точно не обижайся, когда твой товарищ немного пошутит, ты вполне заслужил эту маленькую месть. Между тем, рыжий гриффиндорец, который, естественно, не заметил изменений, происходивших с лицом друга, продолжил свои рассуждения.

— Конечно, если бы чемпионы могли приглашать друг друга, ты бы выбрал Флер, — при звуках ее имени лицо Рона приобрело мечтательное выражение.

— А кто тебе сказал, что это запрещено? — Гарри поражался, чем эта девушка так сильно пленила воображение Рона. Сам Поттер считал, что мадемуазель Делакур, конечно, очень красива, но он же не выпадал из реальности при виде ее лица.

— Ага, точно, просто никто не ожидает такого. Значит, все ясно — Флер. Вот почему она на меня так странно посмотрела, когда я попытался пригласить ее.

Рон устремил победный взгляд на своего друга. Тот сделал каменное лицо, убедив тем самым Уизли в правильности его предположения. На самом деле Гарри старался не рассмеяться над прямолинейностью товарища. Как бы Поттер не оценивал Уизли, он прекрасно понимал, что Флер Делакур явно предпочтет пойти на бал с кем-нибудь другим. Судя по лицу Гермионы, она была вполне согласна со своим партнером, но тоже не считала нужным ранить душу мистера Уизли своими откровениями. Гарри решил еще немного подыграть Рону, чтобы тот точно уверился в своей нелепой идее.

— Не могу сказать, с кем я пойду, но одно ты можешь знать точно — это самая замечательная девушка на свете, очень красивая, умная и смелая. Мне просто повезло, что она согласилась принять мое предложение.

Гарри с улыбкой смотрел на убегающего Рона, который поспешил к Лаванде Браун, дабы получить возможность побыть рядом с этой весьма привлекательной блондинкой в обмен на добытые сведения. Мистера Уизли ждет весьма «веселая» сцена, когда Браун и ее подружки обнаружат, что их «шпион» приносил им одну «дезу». Поттер подумал, что рождественский бал для Рона будет совсем не так приятен, как надеялся его скользкий друг. Гарри перевел взгляд на Гермиону и чуть не вздрогнул, увидев ее суровое лицо.

— Ты решил посмеяться надо мной? Я, конечно, понимаю, что Рона следовало проучить, но ты прекрасно знаешь, что я не заслуживаю всех этих восхвалений.

Поттер абсолютно не понимал, в чем его обвиняет подруга, ведь он говорил именно то, что думал, и, недоуменно уставившись на Гермиону, сообщил об этом девушке. Ему очень хотелось получить объяснение от мисс Грейнджер по поводу столь резких слов.

— Ты действительно считаешь меня красивой? — лицо подруги покрылось румянцем.

— Конечно, да! Неужели ты могла подумать, что я хотел посмеяться, когда описывал Рону тебя? И если отдельные идиоты не способны увидеть твоей красоты, это только их проблемы, — Гарри говорил абсолютно искренне. С тех пор, как он стал воспринимать Гермиону не только как друга, но и как свою девушку, он все больше и больше убеждался, что его подруга не просто симпатичная, а очень даже красивая. Правда, создавалось впечатление, что она старательно маскирует эту красоту своей вечно растрепанной прической и старомодной манерой одеваться, но Гарри, благодаря видению, уже знал, какой она может быть на самом деле.

— Прости, что сразу не поверила тебе, я ведь привыкла, что мою внешность оценивают совсем иначе, — она радостно улыбнулась и получила в ответ довольную улыбку.

— Герми, мне бы и в голову никогда не пришло стыдиться того, что ты рядом со мной. Ну, и раз уж мы сумели на время отвлечь Рона, то предлагаю посетить вдвоем одно интересное место на восьмом этаже, — тон Гарри не изменился, но его глаза ясно говорили Гермионе, что, к глубокому ее сожалению, он предложил отнюдь не романтическое свидание.

* * *

Как бы ни был Гарри поглощен своими чувствами к Гермионе, но он ни на один день не забывал о своем давнем недруге — Волан-де-Морте. Гриффиндорец понимал, что пока у них еще есть время на то, чтобы без особых проблем уничтожить хотя бы часть крестражей, удерживающих Тома Риддла в этом мире. Именно эту проблему он и хотел обсудить с подругой, так как считал, что к активным действиям лучше всего приступить именно на каникулах, когда они будут относительно свободны.

Сегодня Выручай-комната предоставила им уютный кабинет с двумя огромными кожаными креслами и небольшим столиком между ними. Гарри мысленно согласился с тем, что для нормальной работы мозга им с Гермионой желательно находиться на некотором расстоянии друг от друга. А иначе им вряд ли удастся разработать гениальный план по борьбе с Темным Лордом, так как, если они сядут рядом, то их мысли будут болтаться очень далеко от всех проблем магической Англии. Винки принесла им кофе, и Гарри решил, что можно начинать.

— Гермиона, я считаю, что в ближайшие дни нам надо приступить к уничтожению крестражей, — при упоминании этих темномагических предметов та побледнела, но, твердо поджав губы, согласно кивнула. — И начинать следует с того, который находится прямо здесь, в Хогвартсе.

Гарри понимал, что с его стороны жестоко впутывать подругу в это дело, но, неплохо зная ее, был уверен, что одного его она просто не отпустит на это дело.

— Хорошо, и когда ты предполагаешь сделать это? — когда настало время говорить о реальных планах, лицо Гермионы приобрело деловитое выражение.

— Через два дня после бала, — Гарри чуть улыбнулся. — Тогда мы успеем за время каникул уничтожить еще один.

Поттер понимал, что уничтожение «якорей» Волан-де-Морта может пройти не так легко, как ему хотелось бы, но предпочитал сделать это как можно быстрее, чтобы еще больше не изводить себя ожиданием.

— Все будет хорошо, Гарри, мы справимся, — Гермиона явно почувствовала неуверенность друга и поспешила его поддержать.

— Вместе с тобой можно справиться с любой проблемой, — Гарри порадовался, что между ними стоит преграда в виде столика, иначе их совещание на этом бы и закончилось, так как румянец, выступивший на щеках девушки при этих его словах, уводил мысли Гарри совсем в другую сторону. — Я хотел, что бы ты помогла мне решить, где лучше заняться уничтожением крестражей — здесь или в Тайной комнате? Я подозреваю, что это не так безопасно, как нам хотелось бы.

— Если я правильно понимаю, то уничтожать крестражи ты хочешь с помощью яда василиска? — Гермиона задумчиво посмотрела на Гарри.

— Да, ведь у нас к нему есть свободный доступ. Боюсь, что достать меч Гриффиндора из кабинета директора будет несколько сложнее, — Гарри подумал, что в ближайшее время точно не стоит ждать такого подарка от судьбы, как вовремя подброшенный известной личностью артефакт основателя.

— Тогда, разумеется, в Тайной комнате. Выносить оттуда клык василиска будет явно неразумно, — Гермиона старалась сделать невинное лицо, на основании чего Гарри предположил, что у Тайной комнаты было еще одно преимущество — девушке явно захотелось совершить туда экскурсию. Если бы нужно было просто вынести клык, Гарри, скорее всего, отправился бы туда в одиночку, а с крестражем они пойдут вдвоем.

— Герми, но у нас возникает одна проблема, связанная с тобой, — Поттер улыбнулся одними губами.

— И что же это за проблема? — мисс Грейнджер явно пыталась понять, что стоит за этими словами Гарри.

— Ты совсем не умеешь летать на метле, а другого способа выбраться из подземелий я не вижу: вряд ли к нам опять прилетит Фоукс. Да и спускаться туда предпочтительнее в управляемом режиме, а не как в прошлый раз, — вот теперь Гарри улыбался уже во весь рот, глядя на растерянное лицо подруги. — Так что, мисс Грейнджер, придется нам предварительно провести тренировку полетов.

Судя по лицу Гермионы, мысль о том, что ей будет необходимо оседлать непокорное средство передвижения, привела ее в легкое замешательство. Когда она предложила уничтожать крестражи в Тайной комнате, то явно не задумывалась над этой проблемой. Вот у нее в глазах мелькнула робкая надежда.

— Гарри, но ведь мы можем вдвоем полететь на одной метле, и мне придется просто покрепче держаться за тебя, — она умоляюще смотрела на Поттера.

Сам Гарри именно так и предполагал организовать их путешествие, заранее предвкушая удовольствие от тесного соседства с подругой. Но он понимал, что может случиться всякое, и предпочитал перестраховаться, тем более, когда дело касалось безопасности Гермионы.

— Мы так и сделаем, но вдруг со мной что-нибудь случится, и метлой придется управлять тебе. Я ведь не говорю, что ты должна превзойти мастерством профессиональных игроков в квиддич, но держаться на метле ты обязана уметь. Завтра с утра возьмем мою Молнию и Чистомет Алисии и потренируемся немного, — Гарри старался говорить как можно увереннее, чтобы Гермионе было легче унять волнение.

— Ну хорошо, раз надо, значит, надо, — обреченно произнесла храбрая гриффиндорка. — Но учти, если я свалюсь и сломаю себе что-нибудь, то на бал ты пойдешь с Плаксой Миртл.

— Договорились, по крайней мере, тогда точно не останусь без внимания прессы, — Гарри подумал, что раз подруга начала шутить, значит, не все безнадежно.

— Кстати о прессе, — на лице Гермионы появилась хищная улыбка. — Помнится, ты что-то говорил о Рите Скитер...

Гарри подумал, что скандальной журналистке предстоит пережить в ближайшем будущем массу не самых приятных вещей. Мисс Грейнджер уже успела наточить на нее весьма большой зуб, а о том, насколько мстительной может быть его подруга, Поттер примерно подозревал. Но, к счастью для Риты, Гарри сам имел на нее кое-какие виды. Хотя идея использовать в качестве кнута для «самой известной скандальной журналистки магического мира» перспективу отдать ее в руки озлобленной Гермионы Грейнджер показалась Гарри не самой плохой.

— Она незарегистрированный анимаг и наверняка будет присутствовать на балу в виде жука. Я хотел сам связаться с ней и заняться небольшим шантажом. Думаю, ее перо можно использовать, чтобы попытаться помочь Сириусу, а заодно подготовить общественное мнение к тому, что Волан-де-Морт не умер и может скоро вернуться. Ну и, конечно, необходимо провести с ней разъяснительную работу на тему что можно, а что нельзя писать о нас с тобой и о наших друзьях.

Гарри не собирался терпеть все те оскорбления, которым могли подвергнуть его газетчики, и предпочитал упредить их возможный удар. Кроме того, он помнил из видения, как замалчивание возрождения Волан-де-Морта мешало организации борьбы с ним. И хотя Поттер надеялся, что теперь Риддлу не удастся создать себе тело, тем не менее, считал не лишним подготовиться к худшему варианту. К тому же Гарри не хотел, чтобы Гермиона узнала о его планах, как не дать темному волшебнику набрать реальную мощь. Поттер сильно подозревал, что подруга обзовет его решение чересчур опасной авантюрой и постарается помешать ему.

— Ты, конечно, прав, вот только я думаю, что переговоры с Ритой лучше вести мне, — Гермиона ласково посмотрела на друга. — Ты слишком добрый, чтобы основательно надавить на эту хищницу.

— Конечно, можешь даже немного побить ее, — в глубине души Поттеру очень хотелось, чтобы подруга именно так и поступила. Увы, но это были явно несбыточные мечты. — И я хотел попросить Добби и Винки, чтобы они попробовали поймать Риту во время бала. Думаю, тогда она будет посговорчивее.

— Замечательно, а я приготовлю банки с заклинаниями неразбиваемости. Надеюсь, жучку будет удобно сидеть в одной из них, — на лице Гермионы засияла мечтательная улыбка.

Гарри подумал, что тот, кто решит вызвать на себя гнев мисс Грейнджер, может потом очень серьезно пожалеть об этом. И эта черта в ней также нравилась ему, хоть Поттер и не надеялся, что ее гнев никогда не будет направлен на него самого. Зато это качество делало его подругу не такой беззащитной перед окружающим их не самым добрым миром, а это для Гарри было гораздо важнее, чем возможные неудобства для него лично.

— Ну, раз с Ритой все ясно, тогда расскажи, где и как ты собираешься добыть эти крестражи, — лицо Гермионы вновь стало серьезным.

— Один уже у меня, — он показал на шкаф в углу, на одной из полок которого лежала красивая диадема. — Он хранился в Выручай-комнате и может спокойно пролежать в ней еще пару дней, пока мы окончательно не разберемся с ним. Магия Хогвартса сохранит его для нас, как хранила долгие годы. А со вторым все тоже не сложно — я собираюсь написать Сириусу, чтобы он приказал своему эльфу, Кикимеру, принести его мне. Домовик прячет его в доме Блэков и будет счастлив, когда мы уничтожим этот артефакт. А потом Кикимер сможет рассказать Сириусу правду о его брате, ведь надо же восстановить доброе имя этого человека.

— Молодец, Гарри, ты обо всем подумал.

Гермиона смотрела на Гарри такими глазами, что ему лишь чудовищным усилием воли удалось отогнать от себя желание тут же забыть обо всех делах и узнать, наконец, вкус губ своей девушки. Но он сумел сдержаться, дав себе слово позже компенсировать это долгое ожидание различными приятными способами. Гермиона заслуживала получить его признание в любви и первый поцелуй в самой романтической обстановке. «Два дня, осталось всего два дня», не уставал он повторять про себя.

* * *

Занятия полетами прошли довольно успешно: во всяком случае, Гермиона не упала с метлы и даже научилась спокойно двигаться по прямой и подниматься вверх. Гарри посчитал, что для их экспедиции этого будет вполне достаточно, так как по дороге в подземелье метлой в любом случае будет управлять он, а возможные проблемы могли возникнуть только на обратном пути. Больше всего Поттеру понравилось учить Гермиону правильно садиться на метлу и держать ее, так как все эти действия сопровождались огромным количеством касаний друг друга, что приводило его в состояние, близкое к эйфории.

Вернувшись в гостиную факультета, мисс Грейнджер решительно заявила, что ей необходимо подготовить платье к завтрашнему дню, и оставила Гарри одного. Решив, что и ему не помешает осмотреть состояние своей парадной мантии, Поттер поднялся к себе в спальню и достал свое одеяние. Критический осмотр показал, что к самой мантии претензий нет, но вот ко всему остальному...

На фоне элегантной вещи ботинки и брюки мистера Поттера смотрелись откровенно плохо. Вряд ли от обносков Дадли можно было ожидать чего-нибудь другого, но, тем не менее, перед Гарри встала серьезная проблема. Он представил, как нелепо будет смотреться в этой одежде на балу, и хорошенько обругал себя за то, что не подумал об этом раньше. Немного успокаивало, что на фоне Рона с его древней мантией, он будет выглядеть не так уж и плохо, но все равно следовало что-то предпринять в этом отношении.

Как известно, нужда резко обостряет мыслительные способности, и уже через пять минут Гарри понял, кто ему может помочь. Заодно Поттер решил выручить Уизли, так как терпеть в праздник его плохое настроение совсем не хотелось, а Гарри понимал, что приди Рон на бал в своей мантии, настроение у него испортится моментально. Вряд ли Малфой пройдет мимо и не прокомментирует одежду рыжего гриффиндорца, да и Лаванда, скорее всего, также выскажет ему свое «фи». И это в придачу к тому, что Рона и так ожидает хорошая взбучка от мисс Браун за поставку ложной информации о Гарри Поттере.

Гарри вышел в гостиную, желая для начала отыскать Рона, и увидел его, сидящего возле камина и рассматривающего свежий каталог метел. Ну что ж, младшему Уизли сегодня повезло.

— Рон, давай поднимемся в спальню, разговор есть, — Гарри вполне резонно полагал, что не стоит обсуждать проблемы одежды в комнате, где полно людей.

— Я вообще-то Лаванду жду, — судя по слегка замутненному взгляду младшего Уизли, он явно витал в мечтах о прелестной гриффиндорке.

— Это недолго, уложимся в пять минут, — Поттер не собирался отступать от своей идеи, во всяком случае, пока не собирался. К его немалому облегчению, Рон нехотя встал из кресла и поплелся в спальню. Едва за ним закрылась дверь, как Гарри взял быка за рога.

— Что ты думаешь делать со своей парадной мантией? — он назвал это розовое чудо с кружевами мантией исключительно из вежливости.

— А что с ней можно сделать? — сразу нахмурился Уизли. — Я обрезал эти дурацкие кружева, но выглядит она все равно ужасно.

В подтверждение своих слов, Рон достал из сундука этот результат скрещивания сэконд-хэнда и дизайнерского искусства Уизли. Как и предположил Поттер, чуда не случилось, и мантия выглядела ничуть не лучше, чем раньше. Лень и неаккуратность Рона привели к тому, что и без того неказистое одеяние теперь украшали не кружева, а торчащие в разные стороны нитки — печальный результат попытки Уизли взять в руки ножницы. Гарри понял, что его помощь нужна товарищу, как никогда.

— Оставь ее мне, я попробую привести в порядок, — он старался выглядеть как можно убедительнее, хотя и сам сильно сомневался, что тут можно добиться сильного улучшения. Но, во всяком случае, испортить это «одеяние» уже точно не получится. — Если ты сейчас обеспечишь, чтобы к нам в спальню никто не входил хотя бы минут десять, то завтра получишь улучшенный вариант своей мантии.

Рон уставился на приятеля широко открытыми глазами, как будто перед ним вместо Гарри Поттера стоял Санта Клаус. Видимо, для него идея о том, что можно что-то сделать прилично выглядящим, не потратив при этом пары сотен галлеонов, была за гранью фантазии.

— Ну, если ты сможешь чего сделать, то сделай, конечно, я покараулю. Главное, хоть это... не испорти, — Рон не торопясь направился к выходу из спальни.

От такой реакции приятеля желание помочь ему таяло, как снег под весенним солнцем, но Гарри все же решил не отступать от своей идеи. Не вполне доверяя Рону, Поттер, для гарантированного обеспечения конфиденциальности, наложил на дверь запирающее заклинание.

— Винки! — Гарри постарался придать себе максимально серьезный вид.

— Винки к вашим услугам, Гарри Поттер, сэр, — через секунду эльфийка стояла перед ним в свой фирменной почтительной позе.

— Послушай, Винки, мне нужна твоя помощь, — Гарри старался говорить как можно мягче. — Завтра мне надо быть на балу, а у меня есть проблемы с одеждой. Если с мантией все в порядке, то остальное надо либо привести в приличный вид, либо чем-то заменить. Ты сможешь мне с этим помочь?

— Конечно, Гарри Поттер, сэр, Винки справится со всем! Только сэру Гарри Поттеру надо и мантию привести в порядок, Винки все сделает! Винки хороший домовой эльф, она умеет ухаживать за одеждой. Если сэр Гарри Поттер позволит, Винки успеет купить все необходимое! — эльфийка выглядела весьма воодушевленной.

— Тебе же понадобятся деньги, а у меня они лежат в Гринготсе, — Гарри считал не лишним внести изменения в свой гардероб, но вот наличности под рукой у него было не так уж и много.

— Сэр, домовые эльфы могут брать деньги для нужд хозяина из его сейфа в банке. Гоблины знают, что эльф никогда не обманет хозяина, — Винки выглядела искренне удивленной от того, что Гарри Поттер не знает таких простых вещей.

— Отлично, Винки, тогда я надеюсь на тебя. Я помню, что ты очень хорошо следила за одеждой своего старого хозяина, — мистер Крауч был единственным чистокровным волшебником, который, по мнению Гарри, нормально выглядел в обычной одежде. Поэтому Поттер предположил, что и его гардероб для пребывания в магическом мире был столь же безупречен.

— Винки счастлива, что хозяин так высоко ценит ее. Если сэр Гарри Поттер позволит, Винки завтра подготовит его прическу к балу, — казалось, эльфийка сейчас расплачется от счастья, что Гарри Поттер ее похвалил.

— Спасибо, Винки, я буду тебе признателен. И еще одна просьба: ты не могла бы привести вот это, — Гарри указал на мантию Рона, — в мало-мальски приличный вид к завтрашнему утру?

— Винки сделает все, что сможет, Гарри Поттер, сэр! — схватив одежду Гарри и мантию Рона, эльфийка с хлопком исчезла.