На рассвете нового дня (гет)

* * *

Приглашения от Слагхорна на заседание клуба слизней Гарри и Гермиона получили во вторник. Более удачного предлога, чтобы навестить профессора Макгонагалл, и выдумать было нельзя.

— Слагхорн тебе просто прислал приглашение? — Гермиона появилась в кабинете Гарри после окончания рабочего дня. Интересно, как она прошла мимо секретаря, Маркуса Тига, который умудрился не пропустить Рона, вызванного в понедельник с делом о пропавшей описи? Тиг — работал с Говардом Платом, а до него — с Руфусом Скримжером, и к новому шефу отнесся с долей предубеждения, мол, вы приходите и уходите, а я работаю.

— Нет. Написал небольшую записку. Что очень будет рад видеть, что будут интересные люди. И поздравил с победой.

— Мне он тоже написал про интересных людей. Ты знаешь, что двое из его гостей — попечители Хогвартса? Герберт Сплин — известный профессор из Мунго. И Бертрам Обри — из общества зельеваров. Очень много публикуется и весьма авторитетная личность в своих кругах.

— Ты считаешь хорошей идеей в неформальной обстановке поговорить с ними?

— Почему нет?

А Гермиона права. Расслабленная обстановка, случайный разговор, который можно свести к будущему бюджету.

Джинни и Рон идти к Слагхорну отказались. У Джинни начиналась напряженная неделя перед финалом, а Рон не захотел из принципа.

— Я никогда не был у него, когда учился, и сейчас не пойду.

Гарри никогда так не ждал субботы, и даже не думал, что будет рад заседанию клуба слизней. Он приобрел бутылку хорошо выдержанного меда, а Гермиона — засахаренные ананасы. Джинни забежала после тренировки с настойкой шиповника — для Макгонагалл.

— Ты собираешься пойти именно в этом? — придирчиво оглядывая Гарри, спросила она. — В кедах?

— Да брось, — миролюбиво отозвалась Гермиона, даже не отрываясь от «Пророка», — пусть идет в чем хочет.

— У Невилла, не вылезающего из теплиц, изящные туфли. Даже Рон ходит в приличных ботинках. А ты?!

— Что значит даже? — Гермиона резко выпрямила спину. — Рон может позволить себе приличные ботинки.

— А Гарри нет?

Гермиона и Джинни сверлили друг друга глазами, и Гарри растерялся. Иногда на девчонок находило, и каждое слово друг от друга принималось в штыки. Только обычно ему выговаривала что-то Гермиона, а Джинни защищала. Впервые они сцепились, когда он применил Сектумсемпру к Малфою и его отстранили от квиддича. Можно сказать, повезло, а ведь мог бы стать убийцей, если б не вмешался Снейп. И Гермиона была тогда совершенно права с нотациями. Но заступничество Джинни стало приятным сюрпризом.

Сейчас же все обстояло ровно наоборот.

— В том и дело, что Гарри многое может себе позволить, — произнесла спокойная Гермиона. — Все как бы в курсе наследства родителей, завещания Блэка, должности в министерстве. Поэтому Гарри лучше казаться демократичнее.

— Что за чушь?

— Кеды создают эффект, что он не думал, когда собирался, что он не готовился к этому вечеру. Схватил первое, что удобно и надел. Поэтому мантия выходит на первый план. Посмотри, какая она у него. Судить будут именно по ней. Хорошее сочетание традиций и удобства, пусть взятого у магглов. Это политика, Джинни.

— У вас уже и одежда стала политикой? Вы доигрались уже и до гардероба? Гарри, ты что, одеваешься с одобрения Гермионы?

Гарри замялся. Одежда? Он не особо задумывался, что надевает. Привык с детства — сперва носил старые вещи Дадли, потом форменные мантии в Хогвартсе. Удобно? Тепло? Значит, хорошо. Гермиона порой давала рекомендации, но очень редко.

— А что плохо в советах друга? Я ей доверяю.

Джинни шмякнула настойку на стол.

— Совершенно ничего плохого. Вот только тебе никто не сказал, что руководить магопорядком не стоит в джинсах и клетчатой рубашке?

— Почему нет?

— Тебя не будут воспринимать всерьез. Рон рассказал, что даже секретарь не подчиняется тебе. Конечно, ты же выглядишь, как будто случайно оказался в министерстве. Эксцентричный мальчишка, который заблудился и зашел не в тот кабинет. Знаешь, какие ходят слухи? Что тебе дали эту должность, чтобы присматривать, как бы ты еще куда не вляпался. А вот если ты бы хоть раз надел вот такую мантию в министерство, то увидел бы, что тебя начали воспринимать серьезно, уважать и доверять. И я не понимаю, почему к Слагхорну можно в ней идти, а на работу ни-ни?

— Джинни, так это замечательно, если обо мне ходят такие слухи. Пусть недооценивают!

— Кроме того, на заседания Визенгамота Гарри ходит в мантии, — добавила Гермиона.

Джинни недовольно цокнула языком, и Гарри попытался ее обнять.

— Ну чего ты злишься? Кеды, да… я правда не подумал, что лучше обуть.

— Кто бы сомневался, — фыркнула Джинни.

— Ты на это сердишься?

— Нет! На то, что за тебя думает Гермиона. Наверное, она еще и ходит вместо тебя по магазинам.

— Иногда. И я за это ей благодарен. Терпеть их не могу.

Гарри не успел заметить, как у Джинни появилась в руках палочка. Короткий взмах, вспышка, и его отбросило в сторону.

— Передавайте привет Макгонагалл и Слагхорну, — бросила Джинни и резко аппарировала.

— Что это с ней? — спросил Гарри у Гермионы.

Она вздохнула, закатывая глаза.

— Гарри, ты не меняешься. Мне ее даже жаль. Ты точно такую же ошибку допустил с Чжоу, помнишь? Тебе надо было сказать: милая, я так хочу, чтобы ты выбрала на свой вкус, что мне идет, а то надоедливая Гермиона со своим мнением у меня поперек горла.

— Но это же неправда. Я не хочу носить, что ей по вкусу. Эти туфли, которые жмут, штаны из драконьей кожи — в них жутко потеешь.

— Тогда не удивляйся, что она обижается. Ты выделяешь меня. Секретничаешь со мной. Доверяешь вкусу. Джинни это неприятно. Вполне естественно.

— Ты мой друг. С самого первого курса. И вполне естественно, что я тебе доверяю.

Гермиона не ответила. Лишь довольно улыбнулась. Но она действительно единственная, кто ни разу его не предавал и всегда оказывал поддержку. Никому так он доверять не может. Даже Рону.

— Что там в газете?

— Что Малфой нам и обещал. — Гермиона зачитала вслух его интервью. — В следующем номере будет интервью с отцом Нота. Тот поддержит запрет на права оборотней и добавит, что Волдеморт считал браки с оборотнями — нечистыми. И что именно он приказал Беллатрикс убить свою племянницу.

— Да, это будет не хуже навозной бомбы. С такой поддержкой противникам закона не захочется иметь дела.

Гарри набросил мантию на плечи.

— Подарим Макгонагалл цветы?

— Хорошая идея. Я знаю неплохую оранжерею в Косом переулке. Быстро заскочим туда, а потом камином доберемся до кабинета директора.

— Значит, Снейп и Люпин лучшие учителя? — хмыкнул Гарри.

— А ты не согласен?

— Я бы поменял Снейпа на Барти Крауча. Во всяком случае, тот действительно научил меня сбрасывать Империо.

— Крауча никак нельзя упоминать, сам понимаешь. У нас другая цель.

— Понимаю. Мне просто жаль, что недосказанная правда превращается в ложь.

— Не забывай, что для Драко Малфоя Крауч не может быть хорошим учителем. Он же его наказал, превратив в…

— Да-да, ты права. Как всегда.

— Я уже говорила тебе, что идея привлечь Малфоя — отличная? Я ошиблась, недооценив Малфоя. Она великолепна.

Гарри рассмеялся.

— В школе он был скорее гриффиндорцем и порой хаффлпаффцем. Но теперь стал настоящим слизеринцем.

— Нам повезло.

Гарри призвал чарами настойку и мед, уменьшил и рассовал по карманам мантии. Протянул руку Гермионе, глядя ей в глаза, мягко улыбнулся:

— Точно.

* * *

Директор Макгонагалл, очень бледная, закутанная в клетчатый плед, обрадовалась, увидев бывших учеников. А огненные георгины, что принес Гарри, заставили ее потерять на некоторое время все слова.

— Мне никогда не дарили цветы, — пробормотала она, когда георгины уже стояли в вазе, а они пили чай. — В смысле, ученики никогда не дарили. Книги, разные настойки и ликеры, шотландский виски, но не цветы. Чудо.

— Это новый сорт, обещали, что простоит до Хэллоуина, — смущенно ответил Гарри. — Но вам не обязательно терпеть их так долго.

— Нет-нет, немного гриффиндорских цветов в этом кабинете не помешает, — быстро проговорила Макгонагалл. — Немного тепла.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Гермиона.

— Сносно. Я так переживала, что не смогу быть на голосовании нового закона. А теперь у меня впереди еще неделя, так? Я обязательно приду. Очень, кстати, рада, Гарри, что тебя повысили. Ты будешь на своем месте. Вот только как у тебя дела? Не слишком ли много времени ты тратишь на работу? И ты, Гермиона. Вы молоды, вам бы сейчас развлекаться.

— Нам нравится работа, — ответила Гермиона. — Я не представляю, чем бы занималась, если бы не она.

— Вставала бы поздно утром, не спеша завтракала, гуляла бы в парке. Ходила по магазинам, общалась с людьми.

— Вы не поверите, сколько мне приходится общаться с людьми! — Гермиона с облегчением рассмеялась. — И Гарри тоже. Так что после работы не хочется куда-то идти, кого-то видеть и слышать. Хочется посидеть и помолчать.

— Вы сами, директор, разве вы когда-нибудь отдыхали? — спросил Гарри.

— Ну, после окончания Хогвартса я не кинулась работать, как вы. Но отдыхала я и правда не так много.

— И чем вы занимались после тритонов? — Гермиона подалась вперед.

— Я? — Макгонагалл хитро взглянула на нее. — Я влюбилась. Как и многие до меня, как и многие после меня.

— И вы вернулись в Хогвартс? — вопрос был бестактным и вырвался раньше, чем Гермиона успела подумать. Гарри удивленно посмотрел на нее, и Гермиона почувствовала, как краснеет. — Простите.

— Все в порядке, моя девочка. Роман закончился полным фиаско, я вернулась в школу. И нашла свое призвание. Несмотря на то, что я люблю Хогвартс, люблю преподавать, я бы не хотела, чтобы мои львята повторили мой путь.

— Профессор, то есть директор, поверьте, у нас все в порядке, — Гарри говорил очень серьезно, так серьезно, что глаза у Макгонагалл заблестели. — Нам повезло, мы нашли свое призвание сразу, без разочарований и разбитых сердец. У нас получается, вроде бы. Да, Гермиона?

— И очень неплохо получается.

Действительно ли все сложилось так уж удачно? Призвание само нашло их, отметив еще на первом курсе, когда судьбой, да и взрослыми, они оказались вовлечены в большую политику. Она в меньшей степени, но Гарри, Гарри с того момента, как Волдеморт выбрал его — оказался обречен. Но он смог взять ситуацию в свои руки и не стать жертвой.

Гермиона вскользь посмотрела на него, на твердый выступающий подбородок, на решительную линию губ. Он изначально не был лидером, но шаг за шагом, с каждым днем становился им все больше и больше. Кингсли прав, сто раз прав, что повысил его. Когда-нибудь Гарри станет министром, очень неплохим, сильным, и она, конечно, будет рядом.

Он харизматичен, умеет располагать людей, многое понимает. И много работает, не жалея себя. Как жаль, что у Рона нет и процента его силы воли.

— Вы же знаете, профессор, — продолжал тем временем Гарри, — что выбора особого и не было. Или бы я стал игрушкой в руках политиков, или бы сам стал политиком.

— Ты мог бы уехать из Англии.

— Предлагать бежать — это так не по-гриффиндорски. Да и потом, никому бы не помешало использовать мое имя и мое отсутствие в свою пользу.

— Ты прав, — кивнула Макгонагалл. — И я горжусь тем, как ты пользуешься своим именем. Я горжусь и тобой, Гермиона, и всем вашим выпуском. Но тобой Гарри — особо. — Она неловко отвела влажные глаза. — Что-то я расклеилась. Будете печенье?

Гермиона ощутила, как внутри разливается теплое приятное удовлетворение от этих слов. Макгонагалл видела то же, что и она. Не эксцентричного мальчишку, как Джинни, а человека, который не стоит на месте, а развивается.

— Профессор… — начал Гарри.

— Минерва. Называйте меня Минервой. Мне будет приятно.

Гарри неловко поежился.

— Не смущайся, Гарри. Невилл давно зовет меня по имени. Долго привыкал, но… мне, действительно, приятно.

— Минерва, — заговорил Гарри, — мы хотели узнать, как сильно нуждается Хогвартс и чего ему не хватает. Думаю, мы могли бы что-нибудь сделать.

— Услышали про ультиматум совета попечителей и примчались спасать своего бывшего декана? — усмехнулась Макгонагалл. — Рыцари, мои рыцари. Как всегда. До сих пор помню, Гарри, как ты применил Круцио к Кэрроу только из-за плевка.

— Он вас оскорбил!

— Круцио? — не поверила Гермиона, Гарри открывался с новой стороны. Вроде кажется, что знаешь его, а он вдруг удивляет. — Непростительное?

— Империо в Гринготтсе тоже не Вингардиум Левиоза.

Ага, если учесть, что тролля Рон оглушил именно чарами левитации.

— Ты не рассказывал о Круцио.

— Это было перед битвой за Хогвартс. Гарри и Луна пришли в башню Равенкло, столкнулись с Алекто Кэрроу и оглушили ее. Прибежал Амикус, потребовал, чтобы я его впустила, увидел сестру и стал вести себя отвратительно, — охотно поделилась Макгонагалл. — Оскорблял школьников, меня. А когда плюнул в лицо, Гарри не выдержал.

— Я его накладывал всего дважды в жизни, Гермиона, — произнес Гарри таким тоном, будто ему гордость Макгонагалл была не совсем приятна. — Первый раз на Беллатрикс, когда она убила Сириуса. У меня не получилось. Беллатрикс посоветовала прочувствовать пыточное заклятье, пожелать причинить боль, наслаждаться ею. И глядя на ничтожество, на этого Кэрроу, вспомнив рассказы Невилла, увидев, как он ведет себя, я понял, о чем говорила Беллатрикс. Не скажу, что жалею или переживаю. Совсем не жалею. Но не горжусь.

— Тогда была война, — Гермиона отозвалась ровным тоном. Имя Беллатрикс до сих пор вызывало дрожь. И рука начинала чесаться, хотя шрам сразу же вывели.

Гарри понял. Протянул руку и сжал ее ладонь.

— Так что со школой, Минерва?

Макгонагалл вздохнула.

— Если примут закон, то нам будет нужно нанимать специалиста, для приготовления ликантропного зелья, нужно будет выделить отдельное помещение для специально оборудованного лазарета. Ну и компоненты для зелья будут требоваться каждый месяц. Если закон выйдет сейчас, то в следующем году в Хогвартсе окажется двое больных. А через год — уже пять. Вот и считайте: расходы на питание, на обучение, на экипировку. Социальный фонд рассчитан только на здоровых. И увеличивать его совет попечителей не дает. Помимо этого нужен капитальный ремонт… после войны не все было сделано для долгосрочного использования. Старались быстрее открыть школу, все временно… чары, заклятья — накладывались впопыхах, использовались дешевые материалы…

— У вас есть конкретный список того, что необходимо сделать в первую очередь с ремонтом и чарами? — спросил Гарри.

Макгонагалл взмахнула палочкой, и к Гарри из другой комнаты приплыл туго скрученный пергамент.

— Отлично, покажу Кингсли. А что касается зелий и прочего, не волнуйтесь. С законом будет принята социальная программа, и в ее рамках министерство покроет ваши расходы на зелья и лазарет. Что касается экипировки — попробуем собрать нужное с помощью какого-нибудь благотворительного фонда. Книги подержанные точно можно собрать. Я, например, свои учебники могу хоть завтра отдать какому-нибудь нуждающемся школьнику.

Гарри прав. Можно использовать Малфоя с его «Искрой надежды», а можно обойтись и самим. Обратиться с объявлением в газету. Может даже привлечь Андромеду. Неужели магическое сообщество не сможет собрать двух учеников в школу?

Минерва вскинула голову. Провела пальцами по лепесткам георгина.

— Прекрасно, — сказала она. То ли отвечая Гарри, то ли имея в виду цветы.

* * *

— Ты забыл отдать профессору Макгонагалл настойку? — спросила Гермиона, после того, как они прошли мимо горгульи, направляясь в подземелья.

— Нет. Я подумал, что лучше ее отправить совой. С карточкой. Я не смог, Гермиона. Почуял, что не надо сейчас. Она так обрадовалась цветам.

Гермиона тряхнула волосами.

— Главное, не забыть отправить завтра.

— В понедельник. Попрошу Тига. Заодно избавлюсь от него на некоторое время.

— Если он тебе не нравится, уволь его и найми нового секретаря.

— Не могу. За что его увольнять? Потом, человек всю жизнь работал на этом месте. Куда же ему деваться?

— Это его проблемы, не твои. Ты слишком много взваливаешь на себя.

Спорить с ней не хотелось.

— Тиг, ты непочтительно посмотрел на меня. Прощай, — Гарри изобразил высокомерный тон, подражая Малфою, и Гермиона рассмеялась.

— Гарри, Гермиона, как я рад вас видеть! — к ним навстречу кинулся Слагхорн в изумрудной мантии и профессорской шапочкой с кисточкой. Его брюшко стало еще больше, придавая облику еще большую доброжелательность. — Позвольте вас познакомить с Гербертом Сплином. Бывший мой ученик, как варил зелья, не поверите, но выбрал совсем другую стезю. И там блеснул талантом. Талантливый человек — талантлив во всем.

— Ты как всегда мне льстишь Гораций, — ответил профессор Сплин.

Невысокий, с проницательными светлыми глазами за стеклами очков, с седыми висками, он вызывал расположение.

— Гарри Поттер, наш герой. И прекрасная Гермиона Грейнджер, умница, моя лучшая ученица. Даже такой затворник должен был слышать о них.

— Конечно, я о вас слышал, молодые люди, — произнес профессор Сплин. — «Пророк» вас очень любит, да и не только он. Хотя чего удивляться, вам посчастливилось, или не посчастливилось, как посмотреть, пережить настоящие чудеса. Бессильное убивающее проклятье, полную обструкцию. Безрассудные поступки, вызванные вашим юношеским максимализмом, тем не менее, удавались. Фортуна любит дерзких. А вы очень дерзкие. И этот закон ваш тоже дерзкий. Он ни много ни мало — переворачивает основы нашего общества. За вас!

Он поднял стакан меда.

— За вас профессор, — в ответ произнесла Гермиона.

— Значит, вам не нравится наш закон? — спросил Гарри, когда они пригубили меда.

— У вас добрые сердца. И то, что вы делаете — правильно. Но! — Профессор Сплин приподнял указательный палец. — Преждевременно.

— Вот как? — спросил Гарри, чтобы только не молчать.

— Наше общество еще не находится на той стадии гуманизма, где подобные законы будут работать на благо.

— И как же он может сработать во вред? — лукаво спросил Слагхорн.

— Банальная коррупция, — отозвался профессор Сплин. — Приходит, скажем, Грейбек в аптеку, за пару сиклей аптекарь ставит штамп, что зелье продано. А никого зелья никто и готовить не станет, зачем тратить время и компоненты? Скажите, как в такой ситуации вы будете продавать зелья? Я молчу о том, чтобы контролировать их прием.

— И мне тоже интересно, — вклинился в разговор худой человек средних лет в серой мантии.

— Бертрам Обри, ты кстати, — прогремел Слагхорн, дружелюбно хлопая по спине своего гостя.

— Закон — это не конец, а начало, — ответила Гермиона, — начало большой социальной программы. Во-первых, мы считаем, что первое время зелья должны приниматься под надзором колдомедиков. В госпитале святого Мунго, который коррупция пока не разъела.

— Вы представляете, дорогая, сколько понадобится колдомедиков? — спросил профессор Сплин.

— Не колдомедиков. Достаточно будет обычный мед. персонал. Официально ликантропией заражено полпроцента от численности всех магов.

— Заражено. Ликантропией. Полпроцента, — фыркнул профессор Сплин. — Так и говорите, среди нас живет семьдесят пять оборотней.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Зараженные ликантропией. Когда мы их называем оборотнями, мы отделяем их от себя, начинаем считать существами, отличными от нас, и начинаем вести себя не так, как с людьми. А они все-таки люди.

— Хорошо, хорошо, люди. И кто согласится работать с этими людьми без оплаты? Принимать амбулаторно семьдесят пять человек несколько раз в месяц — достаточно серьезная нагрузка.

— А если с оплатой? И с неплохой оплатой? — спросил Гарри.

— И откуда же возьмете деньги? Банк ограбите? — усмехнулся Бертрам Обри.

— Нет, деньги на эту программу заложены в новом бюджете, — ответила Гермиона. — Бюджет будут принимать в ноябре, как раз будет уже известно, пройдет закон или нет.

— И на какую же сумму министерство собирается нас облагодетельствовать? — спросил профессор Сплин.

— Вам хватит, чтобы построить еще один корпус, набрать полноценных колдомедиков и закупить зелье у лучших зельеваров на пять лет вперед, — ответил Гарри. — У министерства есть один резерв, он планировался на развитие новых видов транспорта, но проекты от департамента транспорта не удовлетворили внешних экспертов. А деньги есть. И их решили поделить между зельеварами и колдомедиками, но в рамках социальной программы. Если я ничего не путаю, там несколько миллионов галлеонов.

Профессор Сплин выдохнул и махом опрокинул внутрь себя мед. Закашлял.

— А что министерство планировало предложить зельеварам? — поинтересовался Бертрам Обри.

— Покупать у них зелья для зараженных ликантропией. Каждый месяц. Поначалу. Потом дать возможность выдавать лицензии, контролировать качество, иметь право штрафовать и отбирать лицензии. Министерство решило навести порядок и затруднить жизнь шарлатанам. Ну и частично — вернуть себе налог с продаж.

Качественное зелье у хорошего зельевара стоило не меньше двадцати пяти галлеонов. Если учесть, что в году от двенадцати до тринадцати полнолуний, учесть, что зелье нужно семидесяти пяти больным, то зельевары могли стабильно получать до двадцати пяти тысяч галлеонов в год. Гарантированный заработок. Примерно столько же получил бы и госпиталь. Остальные деньги могли пойти на создание запаса зелья, на обучение нового персонала, на оборудование и на исследования.

— А насколько министр разделяет ваше мнение? — спросил Бертрам Обри.

— Вы хотите услышать гарантии от него? — спросил Гарри.

— Да, хотя это и из разряда чудес.

— Дорогой друг, — вступился Слагхорн. — Ты имеешь дело с Гарри Поттером, человеком, который совершает чудеса постоянно.

— Я могу устроить встречу с министром, — пообещал Гарри. — Не очень долгую, полчаса от силы. Вас это устроит?

— Вполне, — кивнул Бертрам Обри.

— Я вам верю, молодой человек, — осторожно произнес профессор Сплин, — но от разговора с министром тоже не откажусь.

— Тогда ждите от меня совы. В понедельник.

Они с чувством пожали Гарри руку, а протянутую руку Гермионы поцеловали, вызвав у нее небольшой румянец.

Слагхорн отошел вместе с ними, Гарри и Гермиона двинулись к столику с закусками.

— Кингсли захочет нам помогать? — спросила Гермиона.

— Он заинтересован в этом законе. Поэтому захочет. Не волнуйся.

— Гарри? — позвал его знакомый голос.

Обернувшись, он увидел Гвеног Джонс.

— Я надеюсь, малышка Джинни соблюдает режим, и ты здесь один.

— Я здесь с Гермионой, помните ее?

— Да, конечно, встречались на вечеринке в понедельник. Отличный был матч. И денег собрали немало. Не думала, что будет столько зрителей.

— Очень хорошо, что люди любят помогать обездоленным.

— Ох, брось. Они пришли не из-за душевной доброты, а чтобы посмотреть на тебя.

Гарри ничего не ответил. Взял стакан с соком у пробегавшего мимо эльфа с подносом на голове и отпил немного.

— Твой крестник, такой красивый мальчик, с таким удивительным даром, — заговорила вдруг Гвеног. — Почти такой же хорошенький, как девочка. И такая история. Я не знала, что его отцу столько пришлось пережить, а бабушке — вообще молчу. Никогда не верила книгам, все эти душевные терзания — полная чушь. Жизнь всегда искуснее. Плетет такие сюжеты, ни одному автору не сочинить.

— Это точно.

— Я думала всю неделю, пока читала… что будет с этой Нэнси? С малышкой, которую заразили ликантропией. Она не пойдет в Хогвартс, она будет лишней? Маленький человек ничего плохо не сделал и уже наказан на всю жизнь?

— Если примут закон, она будет жить почти как обычная волшебница, — осторожно произнесла Гермиона.

Гвеног посмотрела на нее с удивлением.

— Тогда что вы делаете здесь? Вы должны перевернуть небо и землю, но добиться, чтобы Нэнси не стала изгоем.

— Вот ты где, Гвеног, — появился Слагхорн, спасая их. — Тебя очень ждут школьники. Они очень взволнованы встречей с самой легендой.

Гвеног довольно улыбнулась.

— Увидимся, — бросила она Гарри, забыв и о Нэнси, и о Гермионе.

— Ты отлично держался, мой мальчик, — Слагхорн приобнял Гарри одной рукой, а Гермиону другой. — Ну а ты, дорогая, неотразима, как всегда. Вы молодцы, такую работу проделали. Я буду за вас болеть. Хотя вам это и не нужно. Вы же непобедимые Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Для вас нет слова «невозможно». Дерзкие. Все правильно, не спорьте, только дерзкие могут перевернуть мир.

* * *

Рон урвал у сна полчаса, чтобы перед работой забежать к Джорджу отдать неудачного паука — весь вечер, поджидая Гермиону из Хогвартса, он накладывал заклятье за заклятьем, но паук так и не научился включаться и выключаться по часам. Энжи, ранняя пташка, как всегда усадила его завтракать — от Гермионы теперь по утрам не дождешься ничего, сидит, уткнувшись в газеты. Упаковки овсяных хлопьев, залитые горячим молоком — надоели. Игра в молчанку или разговоры о законе — приелись. Как давно они просто не разговаривали, о пустяках, о бытовых вещах? А вообще, они когда-нибудь говорили не о делах?

Энджи любила готовить. Оладьи, вафли, блинчики. Покупала наивкуснейшие джемы. Горячие вафли с апельсиновым джемом и веселая болтовня заряжала хорошим настроением на весь день — то, что надо для тяжелого дежурства.

Рон только и успел выйти из магазина ультрафокусов, сыто потянуться, глядя на бледнеющее солнце. Резкий удар в грудь, как будто приложили Ступефаем, вышиб воздух из легких и опрокинул его на землю. Рон выхватил палочку, прежде чем понял: никто на него не нападал.

Все хуже.

От громкого и резкого хлопка, запоздавшего после удара, такого громкого, будто взорвались все фейерверки и у Джорджа, и в «Зонко», заложило в ушах. Пыль поднялась, заслоняя кафе Фортескью, вернее то, что от него осталось.

Рон смотрел и не верил, как двухэтажный домик складывается, будто кто-то применил к нему разом уменьшающие чары и трансфигурацию.

Он поднялся рывком, уткнулся носом в ворот мантии и побежал вперед.

Несмотря на раннее утро у Фортескью были посетители. Рон чарами левитации убрал обломки. Перед ним лежало семь человек. Кто-то не двигался, кто-то громко стонал. Больше всего досталось колдуну среднего возраста — у него оторвало руки выше локтей. Кровь хлестала из ран, но самое страшное было не это — человек находился в сознании и кричал.

Да вот только Рон ничего не слышал.

От крови замутило, в горле першило от пыли, глаза слезились. Надо было сразу наколдовать себе головной пузырь.

Когда к кафе подтянулись зеваки, Рон опомнился и отправил патронус к Гарри.

К нему подскочила блондинка, кажется, он ее видел раньше в Хогвартсе — Равенкло? Слизерин? — что-то заговорила, ее губы двигались, а глаза блестели.

— Не слышу, — Рон показал на уши.

Она опустила левую руку ему на плечо и достала палочку.

Он понял.

— Давай!

Она произнесла заклинание, и Рон еле устоял на ногах. Звуки заполнили все: плач, стоны, крики перекрывал невыносимый, почти звериный рев.

— Он умирает. Помоги мне, — сказала блондинка, склонившись над человеком без рук.

— Как помочь?

Палочка в руке отчетливо затряслась. Но Рон попытался успокоиться. Он сможет, он и не такое видел. Потом, девушка-то не паникует.

— Ты же аврор, заклятье пережима, давай, левая рука.

Рука? Скорее кусок плеча.

Рон поднял палочку. Длинная витиеватая фраза на латыни. Девушка повторила за ним, без запинки.

— Эпискей! — проговорил Рон, указывая на грудную клетку, после того, как удалось остановить кровь.

— Энервейт! — быстро бросила девушка, так как у колдуна стали закатываться глаза.

Знакомиться было не время, но надо же как-то общаться.

— Я Рон.

— Я знаю. Я Дафна.

— Ка… — забился колдун у них в руках.

— Не разговаривайте, — быстро произнесла Дафна. — Нам не нужно ваше имя. Поберегите силы. Сейчас прибудет помощь. Рон послал за помощью.

Недалеко от них девочка плакала, обнимая маму. Та была без сознания, одно ребро выпирало наружу.

— Эпискей! — указала на нее Дафна.

— Энервейт! — Рон указал на пожилого колдуна без сознания.

— Фортескью, под завалом, — показала Дафна.

Восьмая жертва. Он лежал дальше всех, полностью засыпанный обломками крыши, кроме крошечного носка туфли, который и заметила Дафна.

— Вингардиум Левиоса, — Рон легко поднял балку и кирпичи с оглушенного колдуна.

— Анапнео, Энервейт! — добавила Дафна. Фортескью застонал, поднимая голову.

Им удалось привести в себя еще две семьи и одного сотрудника министерства, департамента игр, судя по цвету мантии, когда раздались хлопки аппарации.

Колдомедики. А за ними с секундным опозданием — авроры.

Колдуна без рук подняли заклятьем первым.

— Камин, — произнес он, глядя Рону в глаза, прежде чем окончательно потерять сознание.

Не сразу Рон понял, что его и Дафну колдомедики тоже утягивают за собой.

— Со мной все в порядке, — отбивалась Дафна.

— Мы были далеко от взрыва, — поддакнул Рон.

— Приказано всех осмотреть и задержать. С вами должны побеседовать авроры.

— Я сам аврор.

— Тогда тем более, вы должны подчиниться. И подать пример гражданским.

Рон выпрямил плечи. Дафна приникла к его плечу. Колдомедик коснулся их и утянул в воронку порт-ключа.

* * *

Патронус Рона появился прямо посреди кабинета Кингсли, как раз когда Гарри рассказывал о вечере у Слагхорна.

— Поднимай группу реагирования, — быстро сориентировался Кингсли, — а я свяжусь с Мунго. Заодно будет официальный повод поговорить с твоим профессором Сплином.

Несколько минут ушло, чтобы спуститься на лифте вниз. Полминуты — собрать команду. Еще минуту, чтобы добраться до Атриума и аппарировать.

Колдомедики успели раньше. Гарри подал знак, но Уильямсон уже оттеснил зевак подальше от разрушенного кафе. Праудфут с несколькими помощниками начал опрос свидетелей.

Рона Гарри едва успел заметить, как его увели колдомедики. Фортескью сидел на полу, качая головой, серой от полугаллона пыли.

— Прямо у витрины с мороженым остановился колдун, не знаю его имени, но иногда он заходит. В руке держал портфель. Взорвался портфель, Гарри. Меня отбросило, я попытался выставить щит.

— Но он сделал только хуже?

— Обрушил мне на голову мою же крышу.

— Сэр, вам нужно в Мунго.

— Гарри, найди этих трусливых слизняков.

— Постараюсь, Флориан. Давайте-ка в Мунго. И я за вами. Уильямсон заканчивайте без меня. Экспертизу о причинах взрыва и эпицентра мне на стол. Показания свидетелей, у всех проверить палочки. Я в Мунго.

Аппарация прошла так стремительно, что в глазах потемнело, а когда он получил возможность видеть, то у входа заметил Рона и Дафну.

Те весело болтали, будто мимо них не носились колдомедики и они сидели на пикнике в парке. А Мунго вокруг напоминал разбуженный улей.

— Откуда ты знаешь столько лечебных заклятий? — спросил Рон у Дафны.

— Седьмой курс, Кэрроу. А… тебя же не было. Мне они ничего особого не делали, но у меня в школе была младшая сестра, и вообще, мы все были готовы ко всему.

— Значит, знала в теории.

— Нет. Приходилось пользоваться. Не часто, часто было опасно: наказанного бы еще раз наказали, если бы следы так быстро исчезли.

— Ясно. Равенкло?

— Слизерин.

— Надо же. А ты достаточно храбрая для Слизерина.

— А ты достаточно умен для Гриффиндора.

Гарри тряхнул головой. Шагнул ближе.

— Рон, Дафна, рад, что с вами все в порядке.

— Гарри, здравствуй, — приветливо ответила Дафна, откидывая серые от пыли волос за спину.

— Вы знакомы? — удивился Рон.

— Мы же учились на одном курсе, — пожал плечами Гарри. — Несущественно. Рассказывайте.

— Я вышла из Дырявого котла. Собиралась купить мороженое.

— Так рано? — скептически спросил Гарри.

Дафна покраснела.

— Мама запрещает. Боится, что перед свадьбой я поправлюсь. И пока она спит…

— Ясно.

— Ты выходишь замуж? — заинтересовался Рон. — Ты ничего такого не сказала.

— А у нас было время на разговоры, ага! Выхожу замуж, но, слава Мерлину, не сейчас, может через год. Я вообще не уверена, что…

— Прости Дафна, — прервал ее Гарри. — Рон?

— А что? Я позавтракал у Джорджа. Вышел. И тут меня оглушило. Поднялся, вижу, как кафе складывается, будто карточный домик. Я к нему. Убрал обломки, тут Дафна, попросила помочь человеку, которому оторвало руки. Ну, мы остановили кровь. Еще кому-то помогли. А потом появились колдомедики.

— Это был самый тяжелый пострадавший? Ты подсчитал, сколько было жертв?

— Не знаю, лучше у колдомедиков узнать. Кажется восемь.

Дафна кивнула.

— Восемь. Самое тяжелое ранение было у того бедолаги, без рук. Я думала, он за несколько секунд истечет кровью. Надеюсь, он не умрет.

— Он что-нибудь сказал вам?

Рон и Дафна переглянулись.

— Только что-то про камин, — проговорил Рон.

— Что именно?

— Только одно слово: «Камин».

— Есть идеи, почему?

Рон почесал макушку.

— Он стоял недалеко от камина. Может, там что-то заметил?

Гарри отправил патронус Уильямсону проверить камин, вернее то, что от него осталось.

— Дафна, если тебя проверили колдомедики, наверное, мы можем тебя отпустить домой.

— Я провожу, — вызывался Рон. Гарри почувствовал, как лицо у него вытягивается, а брови приподнимаются.

— Нам дали укрепляющее зелье,— принялся объяснять Рон. — И временно запретили аппарировать. Думают, что оглушение может иметь последствия, может быть легкое сотрясение мозга. Так что лучше проводить.

— А как ты сам?

— Я вернусь в аврорат камином. Не волнуйся.

* * *

Министерство лихорадило. Пять мирных лет стерли из памяти ужасы войны, и взрыв в Косом переулке вызвал резонанс.

А может, никто ничего не забыл. И кошмары, которые Гарри перестали сниться, видят другие.

Гарри прошел Атриум, здороваясь со знакомыми, ощущая себя, как в Запретом лесу тогда, в мае, когда его окружили дементоры, а он никак не мог вызвать патронуса.

В глазах пожилой ведьмы, из отдела катастроф и происшествий, невысказанное вслух «если».

Если пять мирных лет — это передышка? И все начнется снова?

Завтра об этом спросит «Пророк», и хоть не просыпайся завтра.

В аврорате взволнованный Артур кинулся навстречу.

— Джордж сказал, что Рон вышел от них в это время. Он каждый день проходит мимо Фортескью. Он даже иногда покупает там кофе. С ним все в порядке? В Мунго его не нашли.

Он не подумал даже отправить патронус. Или спросить у Молли, что там на часах. Паника — это плохо. Паника даже стойких и здравомыслящих превращает в испуганных обывателей.

— Артур, я его видел. С ним все в порядке, он был далеко от взрыва. Нет, не пострадал. Наоборот, постарался спасти людей. И не один он.

Эта девочка, Грингасс, молодец, быстро сориентировалась. Малфою повезло.

Гарри перевел взгляд на подчиненного.

— Уильямсон, есть предварительные данные?

— Да. Эксперты говорят, что взорвалась жидкость громамонта, эквивалент три рога. Эпицентр —рядом с тем пострадавшим, которому оторвало руки. Судя по показаниям, жидкость находилась в его портфеле. Личность уточняем, в сознание он не приходит.

Да, колдомедики говорили, что будет чудо, если он протянет до утра.

— Если этот идиот перетаскивал опасное вещество, то может туда ему и дорога, — фыркнул Тиг.

Гарри смерил его взглядом, да так, что усмешка стерлась с лица секретаря.

— Больше ничего не нашли. Протоколы и отчеты у вас на столе. Другие потерпевшие вне опасности? — быстро спросил Уильямсон.

— Да, с ними все в порядке, — кивнул Гарри. — Артур, зайдете?

Они прошли в кабинет Говарда Плата — нет, уже в кабинет Гарри.

— Артур, Рон слышал последние, — Гарри споткнулся и быстро поправился, — пока последние слова подозреваемого. Он сказал «Камин».

— Камин?

— Это может быть началом фразы. Может быть, просто словом. Может быть, в камине что-то было, хотя Уильямсон ничего там не нашел. Как ваше следствие о взломе в архиве? Удалось поговорить с Плинием Вудвордом?

— Пустой след. Прости, что сразу не сказал. Папку с отчетами аудитор взял полторы недели назад. Я был прав, что подходит срок проверки. Возможно, он нечаянно забрал с собой опись. К концу недели отчет будет у нас, спросим. Но скорее всего, это, действительно, похоже на посвящение нового стажера: взломать чары и украсть что-то безобидное, подтверждая взлом.

— Хорошо, если так. Спасибо, Артур.

Он собирался встать, пожать Артуру руку, но за дверью раздался шум, крики Тига — кто-то решил идти на штурм аврората? Гарри кинулся к двери, Артур, выхватив палочку, двинулся за ним.

Дверь распахнулась сама, и в кабинет ввалилась, прямо в объятия Гарри, Гермиона. Облако ее волос, на редкость непослушных, ее решимость и некоторая взвинченность в лихорадочном блеске глаз и кривой усмешке, показались Гарри невероятно притягательными. Опасная, настоящая колдунья, сильная и хладнокровная — смотреть и не насмотреться. Рону очень повезло.

Тиг маячил за ее спиной, подавая знаки. Гарри кивнул, мол, докладывай.

— Сэр, — зачастил тот, — я пытался не пустить мисс Грейнджер, но она, не слушая, применила ко мне Ступефай, и пока я его сбрасывал, сняла чары, вернее протаранила их своими, и…

— Значит, Ступефай, — усмехнулся Гарри, выпуская Гермиону из рук. — Если бы мисс Грейнджер применила его, вы бы лежали без сознания до сих пор, Тиг. А вообще, это вам урок. Мисс Грейнджер нужно пропускать всегда и без церемоний. Если, конечно, вы хотите остаться на своем посту.

Тиг хотел поспорить, он даже открыл рот, но Гарри просто закрыл дверь перед его носом.

— Муффлиато! — бросил он, чуть двинув палочкой. — С Роном все в порядке.

— С Роном? — удивилась Гермиона.— Причем здесь Рон? У меня письмо от Малфоя. Артур, вы же из отдела тайн, да? Посмотрите тоже.

Ни Артур, ни Гарри не успели удивиться — Гермиона протянула конверт. В нем лежали две записки.

В одной Малфой спрашивал: «Пришло в редакцию “Пророка”. Придержать?»

Во второй руническим почерком было выведено: «Пока Гарри Поттер не уйдет в отставку, взрывы будут продолжаться».

* * *

— Странно, что в Мунго нет каминов, — произнесла Дафна.

Они с Роном вышли на улицу, заполненную магглами, и сразу привлекли внимание. Пыльные мантии, конечно, выделялись. Как и их грязные волосы.

— Ничего странного, представь, какая бы была толкучка, если бы в Мунго были камины. Нет, одного раза мне достаточно.

Мимо них проносились машины, магглы неодобрительно косились, а какие-то странные старушки даже сняли их на маггловскую камеру. Но Рон не обращал внимания. Он слышал только Дафну.

— А ты был в межкаминном пространстве? — оживилась она.

— Был. Перед чемпионатом по квиддичу, когда еще Ирландия стала чемпионом. Я, мой отец и братья. Мы по одному отправились к Гарри, а его родственники замуровали камин.

Они обошли пару с картой в руках.

— Зачем?

Рон пожал плечами.

— Им он был не нужен.

— И как вы выбрались?

— Отцу пришлось разрушить часть стены, магглы были в восторге от ужаса. Или в ужасе от восторга?

— А как там оказались магглы?

Рон вздохнул, запуская пятерню себе в волосы.

— Гарри жил у тети. А та...

— Замуж за магглом?

— Мама Гарри — магглорожденная. Ее сестра — не волшебница. Совсем нет. Даже больше чем не волшебница. Она ненавидит волшебство. Ну и Гарри заодно...

Рон прикусил язык, понимая, что слишком много болтает. Странно, ни с кем, кроме Гермионы и близнецов, он не обсуждал родственников Гарри, а тут — вдруг все выложил, как на духу. Сейчас Дафна проедется по магглам, она же со Слизерина, скажет, что магглы хуже домовых эльфов, что те не понимали своего счастья — жить рядом с волшебником, да еще и с самим Гарри Поттером. И ему придется грубить. И больше никогда они не заговорят, даже здороваться не будут, лишь брезгливо отворачиваться при встречах.

— Ох, ужас, — произнесла Дафна. — Так вам пришлось разрушить их гостиную? Ну не удивительно, что они не любят волшебство.

— Отец все починил. Правда... — Рон покраснел.

— Что?

— Фред или Джордж подкинули кузену Гарри конфету, увеличивающую язык. С учетом того, что тремя годами ранее Дадли получил свинячий хвостик, то увеличивающийся язык вызывал панику.

Дафна прищурилась и произнесла весьма холодным тоном:

— А разве ваша семья не получила прозвище предателей крови за любовь к магглам?

— Не совсем. Мой дед не отрицал, что наша чистая кровь не такая уж чистая, что у каждого семейства в роду найдется маггл или сквиб или магглорожденный.

— У меня мама — полукровка. Мой дедушка — маггл.

—Тогда почему ты училась на Слизерине?

— Потому что меня туда отправила сортировочная шляпа.

— Но ты же тоже получаешься полукровкой!

— Имеешь что-то против?

— Нет, нет, что ты. Наоборот. Папа у меня любит магглов, их технику.

— Что-то не похоже. Иначе зачем твои братьям так зло шутить над кузеном Гарри?

— Папа тогда очень расстроился и рассердился на близнецов. А те — ну да, они не очень красиво себя повели, но ты не видела родственников Гарри. Очень неприятные люди, и не из-за того что магглы.

— Рада, что мы прояснили этот момент.

Несколько минут они молчали, Рон смотрел на машины, а Дафна в витрины магазинов. Промчавшийся красный автобус, им просигналил, со второго этажа незнакомая компания принялась махать.

Рон фыркнул.

— Мне казалось, что Грингассы — чистокровный род.

— Так и было до середины двадцатого века, — охотно заговорила Дафна, снова повернувшись к нему. — Но войны здорово уменьшили нашу численность. Да и рождаемость низкая, в основном. Прости, твоя семья исключение из правил. В общем, отцу пришлось выбирать осторожно, потому что со всеми девушками, подходящими по возрасту для брака он был в том или ином родстве.

— И ты выходишь за Драко Малфоя? За человека, который ставит чистоту крови выше всего?

— Увы. Не знаю, правда, насколько он верит в это, но ведет себя, как высокомерный сноб.

— Почему ты тогда не откажешься от брака?

— Потому что все его ждут. Все уже решено, мое мнение ничего не изменит. Да я даже не могу выбрать цвет мантии для помолвки!

— Ужас какой. Я бы так не смог жить.

— Ха-ха! Ты живешь точно так же!

— Неправда!

— Правда-правда. Все ждут, что ты женишься на Гермионе Грейнджер. Твои попытки встречаться с кем-то еще, кажется с Браун на шестом курсе, встретили в штыки. Или я неправа?

— Неправа. Они знали, что Лаванда — это несерьезно.

— Конечно! Они знали. Так же и мои — знают. И потом, разве твоя мама не обиделась на Грейнджер, когда в «Пророке» написали, что та бросила Поттера ради Крама?

— Откуда ты знаешь... м-м-м... взяла это?

— Об этом говорили все в Хогвартсе.

— Обо мне? О Гермионе? — Рон не мог поверить своим ушам.

Дафна одарила его таким взглядом, что Снейп бы позавидовал.

—Вы всегда были возле Гарри Поттера. Раз, — Дафна загнула палец. — Виктор Крам влюбился в нее и о них писал «Пророк». Два. Конечно, ходили слухи и пересуды.

— Ну и ну. Никогда не знал, что я такая популярная персона.

— А то, что после войны не только Гарри, но и вы появились на карточках в шоколадных лягушках, тебя не удивляет?

Рон покраснел.

— Не удивляет. Тогда знай, что вас давно уже поженили. Тебя на Грейнджер. Гарри Поттера на твоей сестре. И не только родители. Но и те, кто собирает эти карточки, те, кто читает «Пророк». Простые обыватели. И если вы вдруг их разочаруете... жди статей про себя. И влюбленные письма от поклонниц.

— Как это — разочаруем?

— Станете врагами, например. Да даже просто разойдетесь.

— Ну это вряд ли, — с облегчением произнес Рон.

Дафна притормозила.

— Кстати, а куда мы идем?

— К метро. Доедем до музея Блэков, а оттуда камином...

— Камин закрыт, — Рон замотал головой, но Дафну трудно было сбить с толку. —Говорю тебе точно, закрыт. Я там была в прошлом году с Драко. Он очень расстроился, что не все можно посмотреть и камин закрыт.

Рон наклонился к ней и заговорил тихо, будто доверял страшную тайну:

— Он не закрыт. Просто на нем установлен пароль. Секретный. Знают его несколько человек. В том числе и я.

— И ты мне его скажешь?

— Если ты дашь слово, что об этом не узнает Драко Малфой.

— Хоть нерушимую клятву! — восторженно воскликнула Дафна. — Только перед метро давай найдем безлюдный угол и наложим друг на друга очищающие чары. И какое-нибудь отвлекающее заклятье, чтобы мантии не бросались в глаза. Ты аврор, ты лучше знаешь.

Рон расплылся в улыбке.

* * *

Кингсли вызвал к себе главного редактора, Родри Райта, и, глядя мимо него, на Артура и Гермиону, пояснил, что пока идет следствие — никаких писем «Пророк» публиковать не будет, если, конечно, сотрудники не хотят пойти под статью за пособничество.

Гарри в кабинете не было, он вышел отправить письмо Малфою, и вертикальная морщинка на его лбу рассказала Гермионе о многом. Сердце заныло. Несправедливо. Гарри только назначили, он еще ничего не успел, только принимал дела, но кто станет разбираться в нюансах? И без писем свяжут взрыв с этим назначением. Уже говорят, что при Плате все было тихо.

— Это сокрытие информации! — возмутился Родри Райт.

— Именно, — кивнул Кингсли, — сокрытие, на время следствия. Вы сотрудничаете с авроратом или нет?

— Но...

Райта стоило бы переманить на свою сторону, а не давить. Гарри бы нашел нужные слова. И раз его нет, она должна попробовать его заменить.

— Как только мы схватим виновных, вы можете хоть все полосы отдать под эти письма. А пока вы будете передавать их нам и молчать. С вас взять клятву?

— Надеюсь, вы знаете, что делаете...

— Мистер Райт, — вмешалась Гермиона, — если наш подозреваемый — сумасшедший, то опубликовав его письма, вы, возможно, поощрите его на новые подвиги. Некоторым преступникам нужно внимание. И слава. Пусть даже такая. Поэтому разумнее игнорировать. И дать нам его найти.

Райт нехотя кивнул, сдаваясь.

— В вашей редакции будет дежурить наш сотрудник, — продолжил Кингсли. — Никто, кроме вас, не будет знать, что это автор. Ясно?

— Предельно, министр.

— Рад, что мы нашли взаимопонимание.

Встреча закончилась, и редактор, не скрывая досады, встал. На выходе он столкнулся с Гарри.

— Для вас будет лучше, мистер Поттер, если вы умеете не только ловить снитчи.

И вышел.

— Не слушай его, Гарри! — попросила Гермиона. — Ты ни в чем не виноват.

— Согласен, — кивнул Кингсли. — Но он прав в одном. Нам нужно найти преступника, как можно быстрее. И предотвратить новые диверсии.

Гарри не успел ничего ответить, в кабинет заглянул Перси.

— Все, кого вы вызывали, министр, собрались. Запускать в кабинет? Или в переговорную?

— В кабинет.

Конечно в кабинет, Кингсли прав — здесь чар от подслушивания больше.

Первым в кабинет вошел Фоули — будучи руководителем магического транспорта он ухитрялся всегда успевать в лифт первым. За ним шел озадаченный Диггори. Увидев Гермиону, расцвел:

— Ох, дорогая, как хорошо, что вы в порядке. А то ходили слухи, будто вы с Роном были в кафе и сейчас в Мунго. Эджкомб очень расстроилась, отправилась в госпиталь, но авроры ее не пустили.

Гермиона почувствовала легкий укол вины.

— Простите, Амос, что не предупредила. Я была в аврорате.

— Вам, дорогая, стоит перевестись в департамент магопорядка, — хмыкнул Фоули. — Раз уж вы постоянно там находитесь.

— Резонное замечание, Скотт, — поддакнул Кингсли. — Как только Гарри примет дела, мы обсудим, где мисс Грейнджер будет приносить большую пользу. Я тоже считаю, что Амосу пора искать нового помощника.

— Где же я найду такого помощника? — сокрушенно развел руками Диггори, но сам подмигнул Гермионе.

Гермиона закусила губу. Неприятно, будто выставили на всеобщее обозрение. Так же неприятно было на первом курсе Хогвартса, до Хэллоуина. Когда у нее не было друзей.

Гарри и Артур, словно чувствуя ее досаду, сели по бокам. Артур улыбнулся, а Гарри под столом взял ее за руку.

— Мне тоже жаль, Амос, уходить от вас, — только тогда смогла солгать Гермиона.

Последним вошли происшествия и дипломатия —Роджер Кэмпбелл и Трейси Дэвис.

— Взрывы? — спросил Роджер, усаживаясь. — Хорошо, что в Косом переулке и магглы ничего не знают. И никто не пострадал.

— Пострадавший есть, — покачал головой Гарри. — В тяжелом состоянии в Мунго, не факт, что выживет. Остальные отделались легким испугом.

— Выяснили имя?

— К сожалению, нет. Завтра «Пророк» выйдет с его колдографией, может кто-нибудь из читателей его узнает. Дежурные ждут заявления о пропавших без вести, но пока ничего не поступало.

— У вас есть при себе колдография? — поинтерсовался Фоули.

— При себе — нет, но могу попросить принести.

Гарри посмотрел на Кингсли, тот остановил его жестом, сам нажал кнопку селектора и произнес:

— Перси, будьте добры, раздобудьте нам из аврората колдографию потерпевшего, который до сих пор не пришел в сознание. Благодарю. Пока мы ждем, хочу попросить вас не разглашать никому то, что сейчас расскажем. Гермиона?

Она не стала вставать. Подняла голову и ровно произнесла:

— В редакцию «Пророка» пришло письмо с ультиматумом. Неизвестный отправитель грозится продолжить взрывы, если глава магопорядка не уйдет в отставку.

Артур передал Фоули копию письма.

— Не уйдет в отставку? Но ведь он как раз ушел в отставку, — недоуменно почесал затылок Диггори.

— Речь идет о Гарри Поттере? — уточнил Фоули.

— Именно, — подтвердила Гермиона.

— И какие меры вы приняли? — спросил Роджер Кэмпбелл.

— Авроры дежурят в Косом переулке, Хогсмиде, Мунго, — Гарри говорил ровным голосом. Молодец, пока отправлял письмо, успел собраться. Хотя он всегда в таких ситуациях собирается. За это Гермионе и нравится. В том числе за это. — Ведется оперативная работа и следствие. Главный редактор «Пророка» согласился с нами сотрудничать. Ну и у нас есть свидетель, который возможно что-то видел.

— Это не он, случайно, лежит в Мунго без сознания? — усмехнулся Фоули.

Гарри коротко кивнул.

— Плохо.

— Обстановка скверная, — согласился Кингсли. — Фоули, нам срочно нужны списки тех, кто пользовался каминами и порт-ключами перед взрывом в кафе. Роджер от вас сводка необычных происшествий. Амос, использовали жидкость громамонта, проверьте по вашему департаменту не приходило что-нибудь. Трейси, а вы узнайте, не могли ли эту дрянь как-то завезти к нам, может, вместе с каким-нибудь дипломатом. Аптеки и зельеваров проверяют авроры.

— А вы не рассматривали возможность подчиниться требованиям? — спросил Фоули.

— С шантажистами мы переговоров вести не будем, — отрезал Кингсли.

— Вы меня не поняли. Может быть, на время стоит притвориться...

Писк селектора прервал его.

— Входите, Перси, — Кингсли не смотрел на Фоули.

На стол легла колдография пострадавшего. Ее посмотрел Роджер, покачал головой, затем Амос, Трейси.

— В аврорате сказали, только что пришло сообщение из Мунго. Он умер.

— Не может быть! — одновременно воскликнули Артур и Фоули, разглядывая колдографию. — Это же аудитор летучего пороха, Плиний Вудворд.

Гермиона переглянулась с Гарри.

Аудитор летучего пороха, последним словом которого было «Камин». Или «Каминный паф»?

* * *

На полпути Дафна остановилась.

— А как мы попадем в метро?

— Купим билеты. Ничего сложного, я уже ездил так.

Дафна подняла палец.

— Именно! Купим билеты. А на что? У меня только галлеоны. Но сомневаюсь, что магглы их принимают. Будем колдовать? Или рискнем и аппарируем?

— У меня есть немного фунтов, нам хватит, — улыбнулся Рон, у него уже улыбок болели щеки, но он давно так не наслаждался общением, ему давно так не было хорошо. — Можно и аппарировать, но колдомедики просто так перестраховываться не будут.

— Это в корне все меняет, — Дафна подцепила Рона под локоть и пошла вперед, — если у тебя есть маггловские деньги, то я просто не могу не поучаствовать в приключении.

— В приключении?

— Ну да. Дом Блэков. Закрытый камин. Метро. Мунго. Взрыв в Косом переулке. У нас насыщенное утро, не правда ли? А как мне нравится эта иллюзия.

Она снова затормозила у витрины, глядя на свое отражение.

Рон применил чары иллюзии, и теперь казалось, что на Дафне обычная одежда магглов: джинсы и футболка.

— Так одевалась Тонкс, — пожал плечами Рон. — До того, как влюбилась в Люпина она была забавной. С розовыми волосами. Могла по просьбе Джинни свой нос превратить в пятачок.

— Тонкс? Дочь Андромеды Блэк? — задумчиво пробормотала Дафна. — Кажется, ее звали Нимфадорой?

— Она любила, чтобы ее звали Тонкс.

— Розовые волосы… — Дафна оглянулась. — Прикрой меня.

Рон распрямил плечи, не понимая, что от него требуется.

Дафна достала палочку и поднесла к волосам.

— Помнишь, на трансфигурации у Гарри Поттера одна бровь окрасилась в желтый цвет, а ты отрастил себе усы?

Липкая волна стыда накатила так, что Рон чуть не задохнулся. Да, конечно, он помнит, как встречался с Лавандой назло Гермионе и Джинни. И как передразнил ее на том уроке.

— Попробую повторить то, что сделал Поттер. Если вдруг что-то пойдет не так — ты же расколдуешь меня?

— Или доставлю в Мунго, — пообещал Рон.

Он старался не думать, что они ни много ни мало — нарушали статут. Он, аврор, нарушал статут. Но магглы шли мимо по другой стороне улице, около них никого не было, и никто на них не обращал внимания. Чары отвода глаз работали отлично.

Медленно волосы Дафны розовели: сперва подрумянились кончики, потом цвет расползся выше, до самых корней.

— Ну как? — спросила она, поворачиваясь к Рону.

Тот придирчиво осмотрел ее голову, проверяя ровно ли лег цвет.

— Да, хорошо.

— Как у Тонкс?

— У нее был ядовитый, такой вырви глаз розовый. А у тебя нежный. — Дафна дернула палочкой, и Рон поспешил ее остановить: — Нет, не вздумай. Тебе так хорошо.

— И отлично. Раз мне не доверяют выбрать цвет мантии, пусть терпят мои волосы. Давно хотела их перекрасить. Ненавижу.

— А мне они нравились, — признался Рон. — Мне вообще нравятся блондинки.

Мадам Розмерта. Флер. Лаванда. Дафна.

— А как же Грейнджер?

Гермиона — это Гермиона. Как объяснить, чтобы поняла?

— Это исключение, подтверждающее правило.

Дафна покачала головой. Снова взяла Рона под руку. И медленно побрела по тротуару.

— Нет, не думаю, — проговорила она. — Тут другое. Вам много раз грозила опасность. Даже не опасность, неминуемая гибель. И вы успешно избегали ее. Каждый год с вами что-то да случалось. Или случалось с Гарри Поттером, но вы тоже попадали под удар…

Еще бы. Первый курс — Рон пожертвовал собой в шахматах. Второй — у него сломалась палочка, а Гермиона сперва превратилась в кошку, а потом окаменела. Третий — Сириус, пока ловил Питера, нечаянно сломал ему ногу. Четвертый — вроде бы обошлось, но не потому ли, что на Гарри он обиделся и почти не общался? Нет, не потому — из-за Турнира рядом были другие, Седрик, Флер, Крам. Они и попали под удар. Флер и Крам еще легко отделались, а Седрика убили. Пятый курс — и он, и Гермиона пострадали, а Сириус погиб. Шестой курс — он съел кексы Гарри, приправленные любовным зельем, потом выпил отравленное вино. А потом… потом действительно они могли погибнуть каждое мгновение. И он бросил Гарри и Гермиону, обидевшись на ерунду. Нагини, Пожиратели, а потом и Беллатрикс — нет, об этом лучше не думать. Как и о битве в школе.

— Известно, что люди, которые совместно переживают смертельную опасность, начинают казаться друг другу очень привлекательными, — продолжила Дафна.

— Тогда почему Гарри не влюбился в Гермиону?

— Потому что ты успел раньше? А он не хотел мешать вам? Или у него созревание началось чуть позже, чем у тебя. Или он был занят тем, чтобы выжить? Или ему вообще не нравятся девочки?

— Мерлиновы подштанники! Ты серьезно?

— А ты спроси у него, считает ли он Грейнджер привлекательной?

— Гарри мне уже объяснял, что Гермиона для него, как сестра.

— А ты ревновал?

Рон вздохнул. Конечно, ревновал. А кто бы не ревновал на его месте?

Дафна поняла.

— Во всяком случае, ты его опередил, так что теперь совершенно не важно, что могло бы быть, так?

Рон неуверенно кивнул.

— А вот ты считаешь меня привлекательной?

— Конечно! Что за глупый вопрос? Или ты нарываешься на комплименты?

— Нет. Не нарываюсь. Просто уточняю. И привожу факты в пользу моей теории. Ну, про смертельную опасность. Вот я тебя тоже нахожу весьма интересным. Хотя до взрыва это очевидно было не так. А вот Драко не находит меня красивой. Он вообще считает меня чем-то вроде бледной моли.

— Ох, посмотрел бы на себя в зеркало, хорек!

— Хорек? — Дафна рассмеялась. — А подходит! С виду милейший человек, а как цапнет, мало не покажется.

— А ты не видела, как Крауч, когда был под оборотным зельем и делал вид, что он Аластар Хмури, трансфигурировал Малфоя в хорька? — Дафна покачала головой. — Хм, мне казалось, что вся школа знала. Вообще жестоко вышло. Макгонагалл тогда вмешалась. А мы, идиоты, смеялись.

— Нет. Надо же… даже у Драко были приключения.

— Ты бы не хотела таких приключений, поверь мне.

— Верю-верю. И завидую. Знаешь, нам надо нашу взаимную симпатию как-то использовать. Я имею в виду, в мирных целях.

Рон, сбитый с толку, промолчал. Пусть сама объясняет. Гриффиндорцу совсем не обязательно понимать сходу, что слизеринцы имеют в виду под «использовать взаимную симпатию», так?

— Мы можем дружить!

Рон, ожидавший чего угодно, но не этого, снова промолчал, ограничившись кивком.

— Это так будоражит кровь, — Дафна на короткое мгновение прижалась к нему. —Никогда не дружила с Гриффиндором! Так, какие у тебя сейчас приключения?

Рон рассмеялся, чувствуя, что напряжение из-за щекотливой темы блондинок и Гермионы, исчезло, как снитч, выпущенный в начале матча.

— Я аврор, у меня много тупой и скучной работы, иногда бывают дурацкие вызовы и почти не бывает приключений. — Он немного подумал, прежде чем продолжить. — Еще я помогаю Джорджу с его приколами. Помимо продукции для школьников, он продает и серьезные вещи. Сейчас мы пытаемся создать сеть пауков, которые заменят наружное наблюдение.

— Ого. И на чем основан принцип их работы?

— Они каждую секунду делают колдографию, но только со звуком. Похоже чем-то на воспоминания. Такая искусственная нить воспоминания. Но емкость каждого паука — час наблюдений. Вот надо научиться запускать следующего по расписанию, а предыдущего отключать и, желательно, переносить.

— Не пробовали сделать что-то вроде порт-ключа, но чтобы он работал вхолостую, без касания и переносил только себя?

— Да, мы думали об этом. Но мы столкнулись с синхронизацией. У каждого паука свое время, которое не совпадает с общепринятым. И понять отчего так — мы не можем. Вероятно связано как-то с заклятиями, которые колдографии кодируют в воспоминания.

— А если использовать зелье? На одном нанести одним слоем, на другом — толще…

— И?

— Есть зелья, которые испаряются. Медленно. Можно подобрать такие компоненты, чтобы испарялось час. А потом бы на какой-то эффект от зелья срабатывал порт-ключ.

— М-м-м…

— Ты не так хорош в зельях? — хмыкнула Дафна.

— Я тебя на высших зельях тоже не видел.

— И ты делаешь вывод, что я бездарна?

— Удиви меня.

—У меня высший балл по зельям. А после СОВ я их не выбрала, только потому, что решила заняться нумерологией и рунами. На старших курсах эти предметы не очень легкие, поэтому я решила не распыляться.

— О! Разумный подход.

Не то, что Гермиона, жадная до всего.

— Кстати, можно и не возиться с зельями. Руны. Можно сделать что-то в виде зеркала. Твой паук будет передавать воспоминания так же, как ты можешь разговаривать по зеркалу.

— Хорошая идея! Но остается проблема, как эти воспоминания хранить. Если их преобразовывать в настоящие…

Они переглянулись.

— А пока можно просто повесить зеркало, замаскировать его, — медленно произнес Рон, — и следить за нужным объектом из дома. Ты бесподобна! — А если повесить несколько небольших зеркал в разных углах, то можно будет видеть картинку с разных ракурсов. А в засаде ты можешь смотреть только с одного!

— С помощью рун можно даже крошечные осколки зеркал нанести на лапки вашим паукам. И маскировать ничего не потребуется. Для начала. Но в дальнейшем, если решить проблему хранения ненастоящей памяти…

У Рона голова кружилась от возможностей.

— Мы сейчас же идем к Джорджу!

— А как же дом Блэков? Запароленный камин?

— Оттуда и пойдем.

— А твоя работа?

— У меня еще час–полчаса в запасе. Ты как?

— За! — улыбнулась Дафна. — Но с тебя завтра мороженое. В два часа. Хорошо? Ты должен будешь мне помочь не пойти с Малфоем на какую-то дурацкую африканскую выставку. Терпеть не могу музеи.

— И я! — восхищенно воскликнул Рон.

Удивительная девушка. С ней просто и легко. Легче даже, чем с Гарри, чем с Дином или Симусом. И гораздо легче, чем с Гермионой.

Умная, яркая, смешная.

И он с ней не чувствует себя дураком. Вот что удивляет.