Сорок одна смерть (джен)

— Седрик Диггори!

Под восторженные крики товарищей и аплодисменты трёх факультетов (какой воздержался, догадайтесь сами) тот встал и направился к преподавательскому столу. Там он пожал руку Дамблдору, прослезившейся Спраут, нескольким министерским чиновникам и ушёл в комнату участников турнира. И теперь все снова в ожидании смотрели на легендарный Кубок Огня, который вот-вот «объявит» имя следующего чемпиона.

Все, за исключением одного гриффиндорца с четвёртого курса.

Оцепеневший Гарри Поттер сидел за столом родного факультета и пока не понимал, где, а самое главное — когда очутился. Только он никак не отреагировал, когда объявили чемпиона Хогвартса, и, к неудовольствию Гермионы, даже не похлопал.

Просто был слишком занят, буквально упиваясь одной-единственной мыслью: рядом больше нет Зараки Кенпачи. Эта ужасная «учёба» наконец-то закончилась.

— Гарри Поттер!

Он свободен, и теперь можно расслабиться. Пусть опять Хогвартс, пусть снова придётся терпеть Снейпа, пускай на горизонте маячит Волдеморт, а Фадж по-прежнему министр… сейчас у него слишком хорошее настроение, чтобы беспокоиться по пустякам.

— Гарри Поттер!

Конечно же, предстоит ещё немало совершить, но прямо сейчас не стоит забивать этим голову. Свобода! Больше не нужно бояться, что вместо будильника тебя попросту выкинут из окна. И не нужно ломать голову, как скрыть следы укусов мелкого монстра с розовыми волосами, который постоянно сопровождал Кенпачи. И не придётся выслушивать очередную лекцию о доблести одиннадцатого отряда, которые так любит читать один лысый маньяк, и выслушивать критику из уст загробной версии Гилдероя Локхарта.

— Гарри! — послышался шёпот Гермионы, а ещё через мгновение её острый локоток вернул путешественника во времени в реальный мир.

Тряхнув головой, Мальчик-Который-Вернулся вышел из состояния эйфории и обратил внимание на свою предполагаемую половинку.

— Хм? Что-то случилось?

Подруга удивлённо моргнула. Бывало, конечно, что Гарри глубоко задумывался, но чтобы так! Вдобавок он ещё и улыбался как идиот, а от одного его взгляда у неё в животе запорхали бабочки.

— Твоё имя только что появилось из Кубка Огня, — осторожно объяснила девушка. Ей показалось, что в последние несколько минут он напрочь выпал из реальности и вряд ли воспримет эту новость спокойно.

Теперь в замешательство пришёл Поттер.

Так вот в какой момент его вернули!

Между своей сорок первой смертью и возвращением в мир живых юный маг перенёс очень многое: тренировки Кенпачи, «игры» Ячиру, издевательства едва ли не всего одиннадцатого отряда плюс презрение и насмешки капитанов и их замов из других отрядов, когда те узнавали, кто он такой и что тут забыл. Такие пытки разума, души и тела не каждый опытный воин выдержит, однако он справился.

Излишне напоминать: хоть мистера Поттера и отличало немало прекрасных качеств, опытным воином его не назовёшь даже при очень сильном желании. На самом деле, если убрать всю шелуху про Мальчика-Который-Выжил, оставался средний волшебник с весьма посредственными навыками. И никаких выдающихся талантов и способностей. Впрочем, пока он всего лишь подросток.

В общем, неудивительно, что пока Гарри «гостил» в загробном мире, его характер серьёзно изменился.

С другой стороны, Альбус Дамблдор по-прежнему считал, что даже после такого конфуза (четвёртый чемпион Турнира ТРЁХ Волшебников) снова выйдет сухим из воды. Правда, ровно до того момента, как Гарри Поттер буквально взвился в воздух, вытащил из ниоткуда здоровенный английский меч, затем в несколько прыжков достиг преподавательского стола, и пока весь Большой зал, разинув рты, взирал на это диво, изрубил бедный Кубок Огня в капусту. Всё это действо сопровождалось бешеной руганью на английском, японском и парселтанге (вряд ли это яростное шипение — комплименты) и перемежалось таким жутким смехом, что на этот раз даже Снейп предпочёл держать язык за зубами.

Похоже, теперь шансов на очередную преждевременную смерть у гриффиндорца немного. И мало что может вывести его из себя. Однако…

* * *

В волшебном мире Гарри Поттер быстро заработал новое прозвище: вместо «Мальчик-Который-Выжил» теперь его называли «Тот-Маньяк-с-Мечом». Объяснялось это тем, что у него вошло в привычку решать любую проблему, в буквальном смысле изрубив её на куски. Кстати, с мечом он не расставался, хотя преподаватели и отбирали его минимум дважды в день. Однако вскоре все пришли к выводу, что это бесполезная трата времени, хотя кое-кто из персонала никак не желал сдаваться. Тем не менее, каким-то образом Мародёр снова и снова возвращался к хозяину.

Первым это обнаружил Рональд Уизли, когда стал обвинять приятеля в мошенничестве (похоже, во время церемонии выбора участников турнира он что-то пропустил). Однако в тот момент, когда он сообразил, что Гарри сверлит его убийственным взглядом, сжимая рукоять меча, которая появилась над правым плечом, эмоциональная речь внезапно прервалась. Просто рыжик наконец-то вспомнил, что случилось с бедным Кубком Огня. И заткнулся.

У Гарри быстро появилась ещё одна привычка: теперь при каждой встрече он называл Драко Малфоя «гаки». Правда, случалось это редко, поскольку с некоторых пор слизеринец предпочитал обходить школьного врага десятой дорогой. Дело в том, что на следующее после Хэллоуина утро Драко, как обычно, решил поиздеваться над Поттером. Однако по какой-то необъяснимой причине на сей раз всё прошло не по обычному сценарию «Оскорбление — вспыхнувший шрамоголовый — снятые баллы плюс отработка у профессора Снейпа»: тот просто выхватил меч и начал гонять Малфоя по всему замку. А все попытки персонала прервать этот «забег» закончились провалом. Особенно это касается декана Слизерина. Нет, перепуганного подопечного он в итоге спас, но только для того, чтобы самому стать «дичью». Эта погоня вызвала бесконечную признательность некоторых гриффиндорцев (особенно постарались близнецы Уизли) и благодарность студентов трёх факультетов.

А в качестве приятного бонуса значки «Поттер-вонючка» так и остались в карманах.

А после первой встречи с Ритой Скитер на церемонии взвешивания палочек популярность Гарри Поттера взлетела на новую высоту. Возможно, всё дело в том, что самый юный участник турнира совершенно не собирался давать интервью этой стерве, а взамен вспомнил «уроки» Кенпачи.

Короче, он вышвырнул Риту из окна.

Правда, это оказался только пятый этаж, а внизу плескались воды Чёрного озера, так что помимо небольшого купания скандальная журналистка не пострадала. Зато такой разгромной статьи, какую на следующий день опубликовал «Ежедневный пророк», из-под её пера ещё не выходило. Однако герой её опуса даже бровью не повёл. Просто в первую же ночь он нанёс пронырливой репортёрше необъявленный визит, и на сей раз выбросил из окна её собственной спальни. С той поры Скитер не написала про Гарри Поттера ни одного худого слова.

Что касается гостей из Шармбатона и Дурмстранга, те шарахались от него как чёрт от ладана. Особенно после первого испытания, когда второй чемпион Хогвартса, не мудрствуя лукаво, выхватил меч и рванул прямо на дракона. Бедная рептилия поначалу едва ли не умилением смотрела на козявку, посмевшую бросить ей вызов, однако очень скоро ей пришлось спасаться от сумасшедшего двуногого настолько быстро, насколько позволяли короткие лапы и длина цепи. И теперь общественность считала своего спасителя то ли маньяком, тот ли дураком, поскольку ни один здравомыслящий волшебник не станет атаковать дракона без магии.

Тем временем подоспело объявление о рождественском бале. И как только Гарри заметил интерес к Гермионе со стороны Виктора Крама, отозвал болгарина в сторонку и немного с ним потолковал. И вскоре тот при всём честном народе пригласил на бал жутко покрасневшую Милисент Бутлстроуд. И никто так и не узнал, почему теперь, завидев Поттера, всемирно известный ловец становится белее полотна.

Что же касается Гермионы, она с радостью приняла приглашение Гарри. Во всяком случае, именно так она расшифровала это невнятное заикание. Пусть (благодаря Кенпачи) гриффиндорец и превратился в бесстрашного мечника, ему по-прежнему неловко приглашать на свидание красивую девушку, особенно если речь идёт о лучшей подруге.

А ревность Рона жёстко контролировала блестящая сталь Мародёра, который его хозяин регулярно заботливо полировал у всех на виду.

Рождественский бал прошёл спокойно, хотя кое-кто и прокомментировал странный наряд чемпиона поневоле: вместо мантии, которую ему купила миссис Уизли, тот пришёл в чёрном кимоно. Правда, обсуждали это очень осторожно, ведь на спине у Поттера, как обычно, висел меч. Само собой, никто не связал его одеяние с формой шинигами — широко известно, что британские Жнецы носят чёрные костюмы-тройки и котелки.

Мало кто удивился, когда после Нового года стало известно, что Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер теперь больше чем друзья. Конечно, нашлось несколько недовольных, но во всём Хогвартсе не оказалось ни одного идиота, который произнёс бы это вслух. Конечно, без Громовещателей и гневных писем не обошлось, однако очень скоро их авторы сильно пожалели: на следующую же ночь их навещал незваный гость и выбрасывал в ближайшее окно. Так что ручеёк подобных посланий быстро пересох.

Вечером накануне второго испытания профессор МакГонагалл зашла в общую гостиную родного факультета и направилась к мисс Грейнджер. Гарри, который сидел рядом и снова полировал клинок, так и застыл. Двигались у него сейчас только глаза, внимательно следившие за мадам заместителем директора. Однако та заслуженно пользовалась репутацией очень умной ведьмы, поэтому мгновенно почуяв, откуда дует ветер, обогнула девушку, подошла к младшему Уизли и поинтересовалась, желает ли он поучаствовать в Турнире Трёх Волшебников. Правда, голос у неё всё-таки дрогнул.

Естественно, Рон согласился без колебаний.

Вот так в холодное февральское утро Гарри и обнаружил, что ему придётся спасать того же заложника. И привычными методами тут не обойдёшься — озеро в куски не изрубишь.

В конце концов, как и Седрик с Флер, он решил воспользоваться старыми добрыми чарами головного пузыря. Но на всякий случай жабросли всё-таки прихватил.

Даже без помощи Миртл (теперь призраки от него просто шарахались) самый юный чемпион первым добрался до подводной деревни и обнаружил там Рона, Чжоу Чанг, Милисент Бутлстроуд и Габриэль Делакур. И даже ненадолго задумался, не подождать ли, как в прошлый раз, остальных «коллег», но всё-таки решил воздержаться. Ведь если ситуация изменится несильно, Седрик и Виктор появятся вовремя. Правда, в таком случае Флер опять сойдёт с дистанции. Может, и сейчас забрать с собой Габриэль? Пожалуй, не стоит. Пусть в прошлый раз это и помогло подружиться с Флер, разница получится небольшая. А о девочке позаботятся русалки.

Ну а если у них возникнет идея ей навредить… он обнажил Мародёр и небрежным движением освободил Рона, словно того привязали не крепкими верёвками, а гнилыми нитками. А чтобы продемонстрировать остроту меча, одним махом развалил надвое каменный столб, к которому привязали приятеля. А затем повернулся к ближайшему тритону, который удивлённо таращился на странного волшебника, и показал жестами, что будет весьма недоволен, если с маленькой вейлой что-нибудь случится.

* * *

Как только Гарри вошёл в Большой зал, воцарилась тишина. И не потому, что он появился, просто у него на лице была написана искренняя радость. Нет — даже ликование. Кроме того, впервые с последнего Хэллоуина над его правым плечом не торчала рукоять меча. Вместо него там висел мешок очень странной формы, который на каждом шагу бил гриффиндорца по спине. Мда, умел Поттер произвести впечатление.

И этот мешок привлёк гораздо больше внимания, чем безумная ухмылка на лице парня. Какой-то перепуганный первокурсник с Хаффлпаффа тут же предположил, что там лежат недавно отрубленные головы. Проигнорировав всех (и только весело кивнув Гермионе), Гарри промаршировал через весь зал к преподавательскому столу и остановился аккурат напротив директора Хогвартса.

— Привееет! Как дела? — бодро поприветствовал он персонал.

Присутствующие вздрогнули от ужаса.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — поздоровался Дамблдор, пропустив мимо ушей явную фамильярность. — Похоже, вы в хорошем настроении.

— Точно, — согласился тот, по-прежнему безумно улыбаясь.

— Могу я поинтересоваться, что привело вас в такое расположение духа? — поинтересовался Дамблдор, когда понял, что собеседник не собирается вдаваться в подробности.

— Я уничтожил их все! — заявил Гарри, а затем снял мешок с плеча и поднял на всеобщее обозрение.

— Что именно? — осторожно полюбопытствовал директор, с интересом поглядывая на странный мешок.

Хоть это и казалось невозможным, улыбка юного мага стала ещё шире (теперь казалось, будто на его лице остались одни зубы). Он поставил мешок на пол и начал там копаться. И очень скоро показал Большому залу первый предмет.

— Одно кольцо, чтобы править всеми! Одно кольцо, чтобы покорить всех!

Внимательно наблюдая, какое впечатление это произведёт на директора, Гарри усмехнулся. И с мстительным удовольствием отметил, как у старика округлились глаза, когда он узнал реликвию Гонтов с теперь треснувшим Воскрешающим камнем. Кольцо опустилось на стол прямо перед тарелкой Дамблдора, но прежде, чем тот успел прийти в себя, Поттер достал следующий «трофей». И сейчас перед носом у директора болтался медальон Слизерина. Артефакт раскачивался из стороны в сторону, словно гипнотизируя Альбуса. Его оказалось достать проще простого. Самое трудное — уговорить Сириуса пригласить в гости на площадь Гриммо. Потом поговорить с Кричером, и дело в шляпе.

Гриффиндорец выпустил цепочку, и медальон грохнулся на стол. А юноша уже снова рылся в мешке, готовясь преподнести Дамблдору ещё один «подарок».

— Пить хочешь? — спросил он. — Не знаю как ты, а у меня этот разговор вызвал жуткую жажду.

Гарри вынул из мешка чашу Хаффлпафф и с размаху опустил её на стол рядом с директорским кубком. А когда увидел, как на лице у старика появилось выражение смирения, весело улыбнулся. Похоже, тот начал соображать, что на сей раз на стороне мистера Поттера не одна только удача.

Взяв ближайший графин с тыквенным соком, строптивый студент сделал вид, будто наполняет искорёженную чашу, попутно вспоминая, как её добыл. Здесь пришлось сложнее всего, поскольку ту, как и в прошлый раз, заперли в хранилище Лейстрейнджей. И хотя после тренировок Кенпачи больше всего хотелось просто ворваться в банк, размахивая мечом, Гарри таки прислушался к голосу разума и применил тактику, которая заставила бы шинигами с недоумением пожать плечами — дипломатию. Он объяснил ситуацию гоблинам, а затем внёс предложение. Долгие переговоры, яростные торги и вот, наконец, соглашение достигнуто. Правда, пришлось пробраться в кабинет к Дамблдору и выкрасть меч Гриффиндора. Вот тут уже пришлось попотеть.

Поставив графин и изобразив тост, юный маг показал присутствующим следующий бывший хоркрукс. По сравнению с остальными этот ему достался до неприличия легко: зайти в Выручай-комнату, отыскать проклятый артефакт и «познакомить» его с Мародёром. На всё ушло минут пять.

В порыве озорства Гарри вытянул руку и нахлобучил диадему Рейвенкло на голову Дамблдору.

— А здесь уже пришлось постараться, — заявил Поттер, когда полез в мешок за последним «гостинцем». — И не из-за каких-то там ловушек — просто надо было действовать осторожно, чтобы меня не заметили. Там, конечно, скоро поймут, что она исчезла, но… Да что ты будешь делать!

Отказавшись от идеи достать следующий хоркрукс руками, юный волшебник просто поднял мешок, перевернул его и как следует встряхнул. Весь Хаффлпафф, а заодно и несколько студентов с других факультетов, вскрикнули от ужаса и отвращения — на стол шлёпнулась отрубленная змеиная голова. Несколько капель крови теперь «украшали» бороду Дамблдора. Останки Нагайны прокатились по преподавательскому столу и упали на пол, а Гарри рассеянно пнул этот чешуйчатый футбольный мяч.

Директор откинулся на спинку кресла, и лицо у него стало цвета собственной бороды. Он уставился на все эти предметы широко раскрытыми глазами, в которых читались шок, нарастающий ужас и неверие. Перед ним лежали все хоркруксы Волдеморта, кроме двух. И если дневник Тома Риддла уничтожен почти два года назад (видимо, поэтому его здесь нет), то последний осколок души…

— И не забудем про самое важное, — добавил гриффиндорец, откидывая чёлку, которая скрывала всем известный шрам. И теперь с невероятным удовлетворением наблюдал, как округлившиеся от изумления глаза Дамблдора стали размером едва ли не с блюдце. А когда до него окончательно дошло, что мальчик каким-то невероятным образом узнал его самый важный секрет, в лице у Альбуса не осталось ни кровинки.

Затем собеседник наклонился поближе, и его губы исказила такая зловещая ухмылка, что у директора мороз по коже прошёл. А следующие слова заставили кровь застыть в жилах.

— А теперь, старик, я скажу тебе всего лишь одно слово, — прошипел мистер Поттер и потянулся к мечу, рукоять которого услужливо появилась над его правым плечом. — Беги!

Для волшебника в возрасте «прилично за сотню» Дамблдор оказался на удивление проворным и умудрился выдержать, пока Гарри гонял его по всем коридорам и лестницам Хогвартса. Правда, потом на неделю угодил в больничное крыло с нервным истощением и сердечным приступом. А пока его ставили на ноги, пришла пора третьего испытания.