Сорок одна смерть (джен)

Гарри понятия не имел, где он и как сюда попал. Это беспокоило, но несильно. После всего, что с ним случилось за три последних года (с тех пор, как возродился Волдеморт), чтобы вывести его из равновесия понадобится нечто действительно серьёзное. Правда, последнее, что запомнилось — Тёмный лорд бросает в него смертельное проклятье… Похоже, повод побеспокоиться всё-таки есть. С другой стороны, эта комната на загробную жизнь как-то непохожа, а значит, есть надежда, что он пока не умер. А когда как следует осмотрелся, вообще подумал, что случайно аппарировал. И очутился в Японии. А может — в Китае. Ни в первом, ни во втором случае ни о стране, ни о культуре Поттер ничего не знал, и без помощи Гермионы вряд ли отличил бы одно от другого. Мысль о подруге заставила вздрогнуть. Вряд ли её обрадует такой фокус. Следовательно, при первой же возможности надо дать о себе знать. И не стоит её обвинять, ведь если бы он погиб, вряд ли бы Гермиона всего лишь расстроилась.

Внезапно послышалось низкое угрожающее ворчание — словно несколько валунов перемалывали в гигантской мясорубке. Кажется, пора волноваться. Точно — пора, и сильно, ведь Гарри наконец-то обратил внимание, что в комнате есть стол, а за ним кто-то сидит. И это явно человек, но какой! Бросив на хозяина кабинета ещё один испуганный взгляд, юный маг с трудом удержался, чтобы нервно не сглотнуть, но мужчина, похоже, и так был уже на взводе.

— Знаешь, гаки, ты начинаешь действовать мне на нервы, — раздался зловещий рокочущий бас.

— Извините? — Поттер едва ли не пискнул.

Сейчас человек сидел, поэтому о его росте судить сложно, но гость был готов поклясться, что таких высоких людей ещё не встречал, и предки великаны тут точно не причём. А если учесть, что ширина плеч уступала росту всего-то раза в два, картина получалась пугающей. Плюс на нём была какая-то явно азиатская мантия (кажется, такую одежду называют «кимоно»), и это только усиливало эффект. И накинутый на плечи странно обрезанный плащ нисколько не помогал.

— Ты понимаешь, сколько будет жалоб, когда о тебе узнает Комитет? — прорычал мужчина, вперив в несчастного Гарри тяжёлый пронизывающий взгляд. Больше всего впечатляло, что пронизывать незнакомцу удавалось одним-единственный глазом — второй, правый, полностью закрывала повязка. Теперь волшебника попросту колотило: он почти физически ощущал, что этот человек жаждет его крови, а чувство опасности сдавливало со всех сторон. И пусть за спиной шесть лет «школы Снейпа», дышать становилось всё труднее.

— Я… эээ, простите, — пробормотал Поттер.

В ответ хозяин кабинета буквально пригвоздил его взглядом. Гарри попытался ответить тем же, но не преуспел. Испугавшись, что если начнёт пялиться на впечатляющий шрам, пересекавший лицо этого человека от лба до подбородка (до Грозного глаза, конечно, далеко, но тут явно не обошлось без меча), тот рассердится ещё сильнее, гость уставился на его волосы. Сомнительно, что зачёсанные назад чёрные шипы появились сами по себе, но после знакомства с Нимфадорой Тонкс лучше не спешить с выводами. Внимание юноши привлекли крошечные серебряные колокольчики, которые венчали каждый шип. И только теперь он сообразил, откуда берётся слабое позвякивание, сопровождавшее каждое движение головы этого гиганта.

— Сорок один раз, гаки, — с явным раздражением прогрохотал мужчина. — Ты появился здесь, в моём кабинете, сорок первый раз. Это на сорок раз больше, чем едва ли не все остальные смертные. Кроме тех, кто ещё не мёртв.

— Мёртв? — безучастно выдавил Гарри. Может, это только угроза?

— Да, гаки, мёртв.

Поттер понятия не имел, кто такой «гаки», но быстро сообразил, что это точно не комплимент. Обычно он бы уже ощетинился, но, похоже, на этот раз лучше держать свой норов в узде. Да и палочки нет. А этот человек запросто завяжет его узлом.

— Скажи мне, — потребовал здоровяк и опустил взгляд на толстенную папку на столе, — скажи мне, гаки, почему ты постоянно позволяешь убить себя раньше срока и снова появляешься в моём кабинете? Ты что, получаешь извращённое удовольствие, когда опять погибаешь, а у меня прибавляется бумажной работы? Или у тебя врождённая склонность к суициду? Ну? Говори!

Внезапно перенос в Японию и незнакомое прозвище превратились для Гарри в безобидные мелочи.

— Что?!

— Ах да, точно, — пробормотал мужчина. — Ты же не помнишь.

— Не помню? Чего не помню? — юный маг едва ли не завопил. В конце концов, у каждого человека есть предел, и собственного он только что достиг. — Мне что, стирали память? Вы знаете, кто это сделал? Или это вы? Да что, чёрт возьми, здесь происходит?!

В ответ на эту тираду собеседник перегнулся через стол, схватил гостя за горло и тащил к себе до тех пор, пока они не оказались нос к носу.

— Не ори на меня, гаки! — скомандовал он. — Или я лично позабочусь, чтобы на этот раз ты сдох окончательно. Понял?

— Кха!

Когда тебе чуть не раздавили гортань, ответить связно довольно тяжело, но хозяин кабинета явно посчитал этот звук знаком согласия. Видимо, поэтому он отпустил кашлявшего мальчишку и снова на него уставился.

— Ненавижу объяснять дважды, так что слушай внимательно, — прорычал гигант. Нервно потирая пострадавшее горло, Гарри быстро закивал. — Итак, меня зовут Зараки Кенпачи. Я — капитан одиннадцатого отряда. Таких как мы называют Жнецами душ.

— Жнецами душ? — в замешательстве переспросил гость. И вздрогнул, когда его пронзили очередным взглядом.

— Точное слово — шинигами, — нетерпеливо пояснил рассказчик. — На английский это не перевести, но наша основная работа — проследить, чтобы души недавно умерших попали куда следует. А ещё мы сражаемся и истребляем всякую нечисть. Вот это довольно забавно.

Поттер нервно сглотнул и попытался спросить так, чтобы его голос не дрогнул:

— Вы хотите сказать, я и в самом деле мёртв?

Кенпачи снова впился в него взглядом.

— Верно. В сорок первый раз.

Пока Гарри пробовал осмыслить эту новость, Жнец начал листать папку.

— Ну что ж, первый раз я ещё могу понять, — заметил он, перевернув несколько страниц. — Тогда ты был ещё младенцем, и не твоя вина, что этот урод Волдеморт решил тебя убить, пока ты был ещё в пелёнках.

— Вы имеете в виду… в ту ночь, когда погибли мои родители…

— Ты тоже умер, гаки.

Поттер ещё не до конца разобрался в своих чувствах, но уже начинал удивляться, каким образом до сих пор жив. Особенно безо всякого там хоркрукса. Или семи. Или сорока, если уж на то пошло. Но, похоже, хозяина кабинета его переживания ничуть не интересовали, поэтому он продолжал листать папку.

— Второй и третий раз — в три и пять лет, и опять-таки вряд ли ты виноват, — размышлял здоровяк, почёсывая подбородок. — Всё твои родственнички. Это же надо быть такими подонками и так издеваться над ребёнком!

— Вы… вы хотите сказать, что Дурсли меня убили? — недоверчиво поинтересовался волшебник.

— Дважды, — подтвердил собеседник. Видимо, сейчас он читал нужную страницу. — В первый раз заморили голодом, а во второй — ударили сковородкой по голове? Хм.

— Класс... Тётя Петуния вышибла мне мозги сковородкой, — пробормотала жертва, опустив голову на руки.

— А пару лет спустя ты впервые убил себя сам, — продолжал Кенпачи, игнорируя гостя. — Кажется, ты спасался от своего жирного кузена, и у тебя вышло что-то вроде телепортации. Но до края крыши ты не достал примерно метр, и полетел вниз. Короче, твои мозги разлетелись чуть ли не по всему двору. Вот тогда этот урод Куроцути в первый раз серьёзно вмешался во временной поток, а потом сделал так, что ты всё-таки очутился на крыше.

— Помню, — вслух размышлял Гарри. В конце концов, это был самый яркий случай спонтанной магии за всё его детство. Только вот он не промахивался мимо крыши, и уж тем более не погибал. Надо бы выяснить подробности.

— А почему я не помню, что умирал?

Жнец посмотрел на него как на идиота.

— Потому что когда те слабаки из четвёртого отряда собрали твоё тело, они стёрли твои воспоминания.

— Но почему?

— Потому что, гаки, таковы правила: ты не должен помнить это место, — пояснил Кенпачи, махнув рукой и указывая на окружение. — В общем, человеку это знать не положено. Живому, по крайней мере. Вот мёртвому — пожалуйста, но не тебе, — и гигант вернулся к папке. — Потом был перерыв в несколько лет, но тут ты пошёл в зоопарк и освободил там кобру. Могу только посочувствовать — Ячиру такой ерундой занимается постоянно. Мы помогли тебе, и на этот раз ты выпустил крупную неядовитую змею. Только никто не ожидал, что спустя несколько минут ты снова сюда вернёшься. Какой идиот станет дразнить питона?! — Волшебник даже не стал отвечать, а просто спрятал лицо в ладонях. — И вот тут-то, наконец, ты пошёл в школу. Правда, не в обычную, а в магическую, — продолжал шинигами. — Мы все были уверены, что на этом проблемы закончатся, твои родственники-то теперь далеко. Как же мы ошибались! Оказалось, ты просто не можешь во что-нибудь не вляпаться! — Гарри чуть не рассмеялся, но один взгляд на лицо рассказчика, и он внезапно передумал. А тот наконец-то оторвался от папки и снова уставился на гостя. — Ты даже умудрился вывалиться из тележки в этом вашем гоблинском банке!

Тут уж Поттер не выдержал, хотя по-хорошему ему сейчас было не до смеха.

— И почему мне кажется, что в Хогвартсе стало ещё хуже?

— Будешь смеяться — выпорю, — пробормотал Жнец. Незадачливый маг мгновенно заткнулся. То ли оценив это, то ли жестом отвечая на вопрос, но здоровяк кивнул. — Тебя хватило на месяц, а потом ты врезался в стену замка и сломал себе шею. В тот день Куроцути пребывал в хорошем расположении духа и даже сделал так, что ты поймал безделушку, за которой погнался. А вот когда в ту же ночь тебя слопал огромный трёхголовый пёс… И я его понимаю: если для того, чтобы собрать тело клиента, приходится просеивать собачье дерьмо, настроение испортится у кого угодно.

Новость, что Пушку удалось его съесть, не очень удивила, так что на этот раз Гарри промолчал. По правде говоря, его больше заинтересовало, что он погиб, спасая напоминалку Невилла. Ну, в конце концов, иначе не попал бы в сборную Гриффиндора по квиддичу.

— Ладно, хватит попусту терять время, — заявил хозяин кабинета. — Не хватало ещё рассказывать про каждую твою смерть в школе. А их было немало. — Он отпихнул папку в сторону и обнажил здоровенный меч с зазубренным лезвием, явно весьма острый и очень опасный.

Маг попытался отодвинуться вместе со стулом, но не рассчитал и оказался на полу. И, тем не менее, попытался выиграть хоть немного времени. Пусть его уже нет в живых, но узнать, что случится, если умереть здесь и сейчас, не было никакого желания.

— Эээ, а могу я задать несколько вопросов?

— Нет.

— Тогда хотя бы объясните, что вы собираетесь делать.

— Тренировать тебя.

— Тренировать? — переспросил потрясённый волшебник.

Похоже, Кенпачи всё-таки смирился, что от объяснений никуда не деться, поэтому тяжело вздохнул и положил меч на стол. А затем снова подтянул к себе папку и принялся её листать.

— Гаки, ты умер сорок один раз, — повторил гигант, — а это значит, тебя уже сорок раз отправляли обратно.

— Простите, — извинился Гарри, вставая с пола.

Жнец только хмыкнул и одарил его очередным тяжёлым взглядом.

— Единственная причина, почему мы вообще тобой занимаемся — у тебя есть предназначение. Судьба, — последнее слово шинигами произнёс таким тоном, что и ежу понятно — он в это не верит. — И пока не справишься, мы так и будем отправлять тебя назад.

Вспомнив о пророчестве, гость понимающе кивнул. Пусть ему и не по душе это бремя, но сейчас он за него благодарен от всего сердца. Да и иметь вечный билет на выход из Азкабана — тоже здорово. А вот выслушать в подробностях, как ты несколько раз умирал… тут любой почувствует себя худо.

— Посмотрим, — пробормотал Кенпачи. — Так, ты должен убить этого идиота Волдеморта, жениться на своей половинке… этой девчонке Грейнджер… убить ещё несколько идиотов, вырастить детей, убить ещё десяток идиотов, побаловать внуков, убить ещё кучу идиотов и, наконец, умереть… во сне в преклонном возрасте что-то около ста двадцати пяти лет.

Повисло долгое неловкое молчание — оба просто смотрели друг на друга.

— Понимаю — скучно, — подытожил здоровяк. — Но такова жизнь. Твоя, во всяком случае.

По его будущему пробежались буквально галопом, подтвердили, что у него есть шанс не просто выжить, но и победить в этой войне, по-видимому, ему не раз придётся убивать, а ещё у него будет семья, дети и внуки, и он даже знает, сколько проживёт, но сейчас Гарри сосредоточился всего лишь на одной небольшой детали.

— Половинка? Гермиона?

В ответ собеседник только хмыкнул и пожал плечами.

— Меня нисколько не волнует вся эта романтическая чепуха, но здесь так написано.

— Но… Гермиона?

Шинигами то ли вздохнул, то ли зарычал.

— Почему ты заставляешь меня повторять, гаки?

Заметив, как правая рука Жнеца дёрнулась к мечу, маг постарался придержать лошадей.

— Простите. Это просто шок. Ну, как когда вы сказали, что я уже умирал.

— Сорок один раз, — ещё раз напомнил здоровяк.

— Хорошо. Итак… Гермиона?

— Чёрт возьми, гаки, да в чём проблема? — явно разочарованный Кенпачи помахал перед лицом юноши папкой толщиной с телефонный справочник. — Да, она не писаная красавица, так ведь и не уродина. И потом: умная, верная, прошла с тобой огонь и воду и ни разу не отвернулась. Плюс у неё отличный правый хук. Что тебе ещё нужно? И вообще: здесь так написано.

— Ладно, — согласился Гарри, но в основном из страха ещё больше разозлить собеседника. Кроме того, в этих словах действительно много правды. А он почему-то никогда о таком не задумывался. Мда, мистер Поттер, и где были ваши мозги? Летали на «Молнии»? Интересно, а что ещё есть в этой папке?

— А там, случайно, не написано, как я убил Волдеморта? — поинтересовался гость, втайне надеясь отвлечь синигами от мыслей о крови и насилии.

— Никаких подробностей, — откликнулся тот таким тоном, словно изрёк самую очевидную вещь на свете.

— Ладно. И когда вы собираетесь отправить меня обратно?

— После учёбы.

Вспомнив, как этот здоровенный детина надвигался на него с мечом наперевес, волшебник тут же спросил:

— А раньше вы меня уже учили?

Жнец покачал головой, отчего колокольчики весело зазвенели.

— Нет, — ответил он, а затем пояснил: — Были какие-то глупые причины, но на этот раз я получил разрешение от старика Ямамото. Ведь это случится в последний раз.

— В последний? Почему? — удивился Гарри.

Хозяин кабинета так и впился в него взглядом. Мда, куда там Снейпу.

— Гаки, ты умер сорок один раз, — повторил Кенпачи. — Если умрёшь снова, получится сорок два.

Совершенно не понимая, что такого важного в этой высшей математике, волшебник задал следующий вопрос:

— И в чём проблема?

— Сорок две смерти, идиот, — прорычал шинигами. — Если ты умрёшь снова, больше нам не разрешат отправить тебя назад.

— То есть… я умру насовсем?

— Да.

Снова воцарилось неловкое молчание. Во всяком случае, неловкое для Поттера, а Жнец, похоже, просто заскучал.

— Хорошо… А почему именно сорок два?

— Потому что, гаки, так устроена жизнь, смерть и Вселенная, — ответил собеседник, а затем отодвинул папку и взялся за меч.

Гостю вздумалось запротестовать, но тут Кенпачи встал, и слова умерли, даже не родившись. Мерлин, да он огромный! В предвидение Гарри не слишком верил (пожалуй, за исключением известного пророчества), но тут на него снизошло:

«Вот дерьмо!»

— А теперь, гаки… защищайся! — взревел шинигами, одной рукой отшвыривая стол, а второй — замахиваясь мечом.