Звери (гет)

Жизнь пробует и испытывает волю людей на разные лады: то сделает так, чтобы ничего не происходило вообще, то обрушит на тебя все сразу и одновременно.

Пауло Коэльо

Кто-то в странной чёрной форме сидел в кресле, нагло закинув ноги на столик.

Эридес вскрикнула и вытащила палочку, которая тут же вылетела из её рук в сторону незнакомца.

— Без глупостей, Десс, — мягкий низкий голос звучал как-то лукаво.

— Вы кто? — нашла Эридес несомненно самый очевидный вопрос.

— Я и не надеялся, что ты вспомнишь меня.

С притворным вздохом незнакомец лениво дёрнул свой палочкой: свет вспыхнул, на секунду ослепив девушку.

Эридес подумала, что сейчас упадёт в обморок. Но не упала, о чём тут же пожалела. "Как, как такое возможно?! Нет, нет!"

— Баста... То есть... Мерлинову мать, — не будет преувеличением тот факт, что мисс Эйвери первый раз в жизни произнесла вслух нецензурное выражение.

— Ты изменилась ещё больше, чем я ожидал, — ухмыльнувшись, прокомментировал неловкость незваный гость.

— Я... Это... — Эридес схватилась рукой за косяк и попыталась найти в комнате воздух, стараясь при этом успокоить сердце, пустившееся в дикую скачку. Это невозможно, как это могло произойти, что же теперь делать?.. Лихорадочные вопросы без ответов, ужас, обречённый страх... Что же делать? — Мистер Лейстранж, уберите ноги со стола, это невоспитанно!

Мистер Лейстранж в ответ устроился в кресле поудобнее.

— И не подумаю.

Сзади Эридес раздался тоненький писк:

— Мисс Эридес, мисс Эридес, он пришёл сюда, дом его пустил, а Ханни не может его остановить! Ханни не может!

— Я понимаю, Ханни , — слабо ответила ей Эридес, думая, что пора бы уже взять себя в руки, ведёт себя как истеричный эльф-домовик, — я понимаю. Не волнуйся, ты сделала всё, что должна была сделать.

— Ханни, где же обещанный чай и печенье? Я верю, что за эти годы оно стало у тебя ещё вкуснее, — Лейстранж не отрываясь рассматривал Эридес, что вызвало в ней чувство смущения и раздражения, непривычного и оттого неприятного этой новизной. Страх уступил место какой-то сумеречной злости. Девушка решила покончить со всем этим свалившимся на голову кошмаром прямо сейчас — глубоко вздохнула и, гордо подняв подбородок, прошла к другому креслу и изящно присела на самый кончик сиденья.

— Принеси, Ханни, воду и сухари, — промолвила Эридес.

Ханни на секунду замерла в замешательстве, а потом подскочила и помчалась на кухню. Мистер Лейстранж хмыкнул.

— Не слишком тонко, Десс.

— Но надеюсь, намёк понят? — холодно отпарировала она.

— Допустим, не понят, — Эридес на мгновение вспыхнула, но тут же приняла прежний высокомерный вид.

Повисла тишина.

— Я вижу, ты начала красить волосы.

— А вы брить виски, — он расхохотался и поменял положение ног на столешнице, Эридес поморщилась, но смолчала.

Эридес надоело, что Лейстранж без стеснений разглядывает её с головы до ног, и она тоже стала изучать нежеланного собеседника. Она с изумлением обнаружила, что Лейстранж выглядет совсем не плохо для человека, пятнадцать лет проведшего в таком месте, как Азкабан. Хотя его лицо было измождённым, бледным и худым, тело было крепким, а плечи — широкими, словно Пожиратель не в тюрьме сидел, а постоянно ходил на тренировки. Это не нравилось Эридес. А особенно ей не понравился его слишком красивый нос, слишком заметные уверенность и, увы, она уже чувствовала это, обаяние. Увы, мистер Лейстранж был красив, не так красив, как Фил, но что-то особенное было в нём. И это было очень опасно.

Видимо, все эмоции от увиденного высветились на лице Эридес, потому что она вдруг обнаружила, что глаза Лейстранжа слегка сузились, а ухмылка искривила его губы. Девушка запнулась, смутилась, но тут же наткнулась на глаза гостя, такие странные, что они перечеркнули всё впечатление от тела и лица.

Дрожь галопом пронеслась по спине Эридес, и она даже быстро встала и отошла подальше, тут же укоряя себя за свою поспешность.

Она хорошо теперь вспомнила прежнего Лейстранжа, когда он ещё был просто Бастой, весёлым, обаятельным юношей, помогавшем в её розыгрышах над Эстюсом. Тонкий, резкий, он был так мало похож на этого взрослого мужчину с ленивыми движениями сильного тела. Но главное — глаза; те глаза были чёрные, искрящиеся, с беззлобными чёртиками, буквально светящиеся всепоглощающей любовью к жизни. А эти были как чёрный лёд. Вы видели когда-нибудь чёрный лёд? Чёрную сталь глаз, веющую холодом и чем-то страшным, но плохо разбираемым?

— Много лет прошло, — Лейстранж больше не ухмылялся.

— Слишком много лет, — согласилась Эридес, надеясь про себя, что её голос не очень дрожит. — Настолько много, что я не понимаю, что привело вас сюда.

— Холостяцкая жизнь мне милее всего, но твои фото в газетах очень возбудили, — его глаза сверкнули, — моё любопытство.

Эридес мысленно прокляла всех фотографов и газетчиков и поругала себя за дурацкую любовь покрасоваться.

— На тебе было красивое платье, вот только веснушек было сильно меньше, — лениво протянул Лейстранж.

Это был удар ниже пояса — Эридес покраснела, и в повисшей тишине стало слышно, как её сердце заходилось в безумных ударах и стучало чересчур громко, выдавая Эридес с головой.

Но всё же она сумела промолчать, хотя одна колкость так и вертелась на пересохшем от ужаса языке. Избежать очередного молчания удалось благодаря Ханни, которая вошла в гостиную с подносом на голове. Эльф испугалась нарушить все приказы и поэтому принесла и чай, и воду, и печенье, и сухари.

— Спасибо, Ханни. Мазь от мозолей жду в свою комнату. А пока что, — Эридес повернулась к Лейстранжу, с интересом за ней наблюдавшему, — попрошу вас, мистер Лейстранж, вернуть мне мою волшебную палочку и покинуть этот дом.

Лейстранж хмыкнул:

— Уже бегу, Десс, — он тут же посерьёзнел. — Ты совсем ничего не понимаешь, Десс. Мы у власти, а твой отец не слишком любим. Где он? Никто не знает. Но тебя трогать не будут — чистой кровью не принято разбрасываться. Считай, это статус-кво. Но лично я уходить из этого дома не собираюсь. Жить вместе с моей безумной невесткой мне не улыбается, а у Люцика уже развернуться негде. У тебя огромный дом, весь первый этаж свободен для меня, у тебя не убудет.

У мисс Эйвери неаристократично отвисла челюсть.

— Что?! Я... я... Я не допущу! Это шантаж! Угроза!

— Можешь, конечно, и так считать, но скорее это, — Лейстранж на секунду замолчал, — дружеский совет.

— У вас нет никаких прав!

— Есть, Десс. Дом принял меня, а ты знаешь, что это значит.

Да, она знала: это значит, что магическая помолвка осталась в силе.

— Я... Я никогда не выйду за вас замуж, мистер Лейстранж, — Эридес чувствовала, как все её веснушки стали ещё ярче.

— Будто мне это самому надо, — протянул Лейстранж, — у тебя дурной характер, не очень покладистый. Я никого заставлять не буду, хотя мы ещё посмотрим, кто первым начнёт проситься.

Эридес сначала не поняла смысл сказанных Пожирателем слов, но едва он дошёл до неё, как Эридес буквально задохнулась от возмущения.

— Я последняя женщина рода Эйвери. Но есть ещё последний мужчина. Пусть мой брат и занимается продолжением рода, а я же абсолютно свободна в своих действиях. Так что не смейте даже...

— Ты уже и о продолжении рода подумала, — ирония так и сочилась из слов Лейстранжа, — молодец. Я об этом ещё даже и не заикнулся.

Эридес показалось, что она больше не сможет вздохнуть, взглотнуть воздуха: перед глазами поплыл красноватый туман, а голова слегка кружилась.

Лейстранж отправил заклинанием палочку к Эридес, та её на автомате поймала и тупо упёрлась взглядом на деревянную поверхность. Потом перевела глаза на Лейстранжа, отвлекшись на какой-то блеск на его руке...

Её осенило. Эридес взмахнула палочкой и вскоре в её руке лежало потускневшее кольцо. Она, тяжело дыша, швырнула его в сторону Лейстранжа и пулей вылетела из гостиной, перескакивая через ступеньки, к своей комнате.

Оказавшись в персиковой обители, девушка заперлась и бросилась на кровать, отчаянно стараясь успокоиться. Но отчего-то вместо этого разрыдалась.

Слёзы страха, душевной боли и обиды душили Эридес. Она жаловалась на жизнь, такую дурацкую, на одиночество, на родителей, бросивших её одну, на погоду, на больные истёртые ноги, на Лейстранжа, на свой проклятущий язык, на веснушки, на особняк, на магические помолвки и на власть. Слёзы волнами застилали глаза, из горла рвались гнётущие всхлипы, грудь резко дрожала и никак не могла начать ровно вдыхать.

Проплакав так полчаса, Эридес уселась на пушистый ковёр и принялась мазать пятки, только потом сообразив, что нужно было сначала помыться. Опять слёзы.

— Что же это такое! Неудачница недоделанная!

Ливень обрушился на город, капли ручейками лились по стеклу, образовывая тонкие прозрачные веточки — словно волшебный хрупкий лес.

* * *

Утром Эридес проснулась с тёплой надеждой, что всё ей просто приснилось, но тяжесть в голове и боль в глазах от тусклого лондонского света моментально разъели эту надежду. Эридес застонала и схватилась за виски. Печально. Крайне печально.

Ещё печальнее было отражение в зеркале: красные глаза, припухшее лицо, сухие губы. Оно послужило ещё одним аргументом в пользу того, что следует остаться в своей комнате, но потом девушка решила, что с её стороны будет глупо что-то демонстрировать, всё-таки она чистокровная леди, а не простая маглорождённая. Умнее будет показать своё превосходство и при этом абсолютную холодность и отрешённость. Ведь умеет же она это делать при том же Филе!

Вода приятно освежила лицо, капли смягчили красноту глаз, пара заклинаний — и последствий истерики почти невидно; Эридес профессионально выполнила утренний лёгкий мейк-ап и долго выбирала наряд, остановившись на свободной светлой мантии — ей надоели взгляды Лейстранжа, скользящие по её фигуре и ногам.

Эридес вышла из комнаты и спустилась в столовую, сердце громко стучало и пропускало удары, и девушка раззозлилась на саму себя за такой глупый страх. Но в столовой никого, кроме низко поклонившейся эльфийки не было. Эридес выдохнула и, сев за завтрак, как бы между прочим поинтересовалась:

— Лесси, неужели вам удалось спровадить нашего, — Эридес втянула носом воздух, — нашего гостя? — при этом ехидно подумав про себя "спроавадить".

— Нет, нет, мисс Эридес! — пропищала Лесси. — Мистер Лейстранж встал рано утром и уже позавтракал.

"Скотина, ещё и бесплатно поел за мой счёт" — пронеслось в голове мисс Эйвери.

Еда не лезло в горло, и Эридес, лишь слегка перекусив, вышла из-за стола, недоумевая, куда делся Лейстранж, и втайне надеясь, что он исчез и больше не вернётся. Но что это не так, ей подсказал нос: ещё у лестницы девушка отчётливо почувствовала запах табака, такой противный и приятный одновременно. Напускное спокойствие мигом сдуло, заменившись раздражением: Эридес ненавидела людей, курящих в помещении. Особенно, если это помещение — её дом.

Запах привёл её в гостиную. Открывшаяся картина заставила несчастную остолбенеть: Лейстранж сидел в кресле, держа в одной руке газету, а в другой сигарету, а рядом, на столике, стояли пепельница и пустой бокал, судя по золотистым остаткам напитка, с огненным виски. Эта идиллия была бы очень смешной, если бы не была бы такой жуткой.

"Ещё и алкоголик! С утра — и сразу виски!" — Эридес окончательно раздражилась.

— Шампанского я в шкафчике не нашёл, видимо, его весь выпили, — не отрываясь от газеты, произнёс Лейстранж. — Так что я ещё могу поспорить, кто из нас больше привязан к алкоголю.

Эридес осознала всю правду: она высказала своё мнение вслух. Это было ужасно, обычно девушка не допускала подобных промахов. Она тут же надулась:

— У меня недавно у лучших друзей свадьба была, — обиженно ответила она.

— Потрясающий аргумент. Кстати, о друзьях, — Лейстранж сложил газету и кинул её на стол, — я не настолько неблагодарный, насколько ты можешь подумать, Десс. Я не буду приводить сюда свою компанию или своих девиц, — Эридес побледнела, — но при одном условии, что в этом доме и ноги не будет субъекта с именем Филипп.

Эридес от неожиданности закашлялась. Филипп?

— Фил? А что в нём не так? — Эридес рассмеялась, но тут же замолкла, увидев лицо Лейстранжа: он явно не шутил и говорил очень серьёзно.

— В нём всё не так. Считай это моим капризом, но я думаю, что желание какого-никакого, но жениха не встречать человека, который присвоил себе мои обязанности, — Лейстранж закурил и красиво выдохнул дым, на клубы которого Эридес смотрела как кролик на удава, — вполне оправданно и логично.

Эридес поймала себя на том, что заворожённо таращится на курящего Лейстранжа, вздрогнула, встрепенулась и ляпнула первое, что пришло в голову.

— Какие обязанности?

— Супружеские, конечно, — поднял брови Лейстранж.

Эридес озадачилась.

— Да и просто неприятно видеть человека, у которого напрочь отсутствует вкус в женском нижнем белье и фантазия.

Эридес совсем озадачилась.

— Что? Какое бельё, какая фантазия, о чём вы?

Лейстранж перестал курить и внимательно вгляделся в глаза Эридес.

— Ты не смотрела его подарки?

— Нет, зачем мне это. Какое бельё?

Лейстранж откинулся на спинку кресла и протянул:

— Значит, этот Фил... Бедняга, смысл было тратиться на подобные вещи... Но это не меняет дело.

Эридес решила на досуге поразмышлять над словами Лейстранжа, а пока что надо было предпринимать меры:

— В моём доме нельзя курить, — она сказала это самым своим ледяным тоном.

Лейстранж с какой-то звериной грацией, которую от него Эридес никак не ожидала, вскочил с кресла, подошёл к девушке, заметившей про себя тот неприятный факт, что он выше её на целую голову, затянулся и, нагло выдохнув дым ей почти в лицо, сказал:

— Да неужели?

И неторопливо ушёл.

Эридес ещё минуту ошалело смотрела в одну точку, а потом будто очнулась и начала раздуваться. Гнусное хамло!

Она поняла, что её проблемы только начинаются и что разрешить их будет даже труднее, чем она предполагала до этого. Намного труднее. И нужно, просто необходимо было придумать план. Но сначала ей нужно снова умыться: потребность в этом она ощутила особенно остро и резко.

Эридес развернулась и уже в дверях чуть не столкнулась с Лейстранжем.

— Ты забыла кое-что.

Эридес, никак не ожидавшая такого развития событий, автоматически протянула руку — Лейстранж глянул на её озадаченное лицо, хмыкнул и ловко надел на палец кольцо. Эридес с удивлением воззорилась на блестящую змейку.

— Не снимай его: оно вполне сойдёт за своеобразный пропуск к жизни, — Лейстранж пропал из поля зрения, и вскоре до Эридес донёсся негромкий хлопок аппарации.

"Вот дура," — подумала Эридес.

Однако кольцо не сняла.