Роковая улыбка (гет)

Кровать прямо выталкивала меня из себя. В окно несмело заглядывал едва успевший зародиться лучик света, а я уже не находила себе места. Спать совершенно не хотелось. За неделю пребывания в больнице я выспалась на пару месяцев вперед. Решив все-таки узнать время, я потянулась за телефоном. Полшестого. Чудненько! Сама себя поражаю. Просто раньше девяти часов утра, выспавшись и по доброй воле, я ни разу в жизни не вставала. Ну надо же когда-то начинать! Решив, что если ещё пять минут я проведу в горизонтальном положении, моя психика необратимо пострадает, я пошла умываться.

В коридоре было пусто и тихо. Сёстры, как и больные, безмятежно спали. Освежившись холодной водой, я прихватила книгу и расположилась на балконе, укутавшись в теплый халат, так как утро было весьма свежим. Уйдя с головой в увлекательный сюжет, я потеряла счет времени. Когда я очнулась, отделение ожило, и в коридоре проснулась привычная утренняя суета. Возвращаясь в палату, я заметила знакомый развевающийся халат, скрывающийся за поворотом. Хм… что-то рано.

— И чего это тебе дома не сидится в такую рань? — спросила я Артёма на утреннем обходе.

— А что делать, назвался хирургом — будь всегда готов! — наигранно грустно вздохнул он.

— На месте девушки, мило дремавшей на твоём плече, я была бы резко против столь раннего подъёма.

— Ну так она и была против, — улыбнулся хирург. — А ты ясновидящая что ли? Может, я убежденный холостяк и сплю в гордом одиночестве.

— Ну… Тогда ты сильно пал в моих глазах, когда сам оставлял себе засосы… — я поправила воротник его халата, прикрывая бурое пятно на шее.

Артём ухмыльнулся.

— Ну ладно, валяйся пока, а я пойду поработаю.

И удалился, гордо покачивая колпаком.

Я думала, чем бы себя любимую занять, как вдруг почувствовала восхитительный запах мужского парфюма, наполнившего комнату. Макс… Сердце радостно забилось, заведенное мощнейшим раздражителем. От легкого прикосновения его губ к моей шее в качестве приветствия, меня как электрическим током пронзило. А последующий настойчивый поцелуй отправил в состояние крайнего экстаза, заставляя каждой клеточкой своего тела прижаться к сильному мужскому торсу.

Бабули, наблюдавшие за нами, молча негодовали, готовясь взорваться. А я думала, когда же я, наконец, выйду из этой больницы и тихо изнасилую нахального искусителя. Соседи тем временем стали очень уж явно пыхтеть. Толи завидуют? И я, сжалившись над истерзанными нервами старушек, вытолкнула Макса из палаты, планируя прогуляться.

В коридоре мы встретили ухмыляющегося Артёма. Парни дружно протянули конечности, обменявшись рукопожатием. За время моего лечения, намозолив уже друг другу глаза, ребята теперь вежливо улыбались при встрече, перебрасываясь иногда парой фраз.

На улице стояла сказочная погода. Девушки за забором окончательно разделись, щеголяя в коротких юбках и туфлях. Некоторые уже переобулись в босоножки, хотя кое-где все ещё лежали жалкие остатки снега. Но на солнце было очень даже жарко. Дойдя до скамейки, Макс усадил меня и встал напротив, засунув руки в карманы. Девушки, проходящие мимо, чуть шеи не свернули, глядя на него. От этого зрелища я весело заулыбалась. Приятно, черт возьми, осознавать, что этот красавчик твой.

— Чего такая счастливая? — поинтересовался мой Аполлон.

— Да вон девчонки, на тебя глядя, слюнями истекли уже, — я кивнула в сторону завистников.

Макс довольно ухмыльнулся, и, повернувшись к ним, ослепительно-головокружительно улыбнулся. Девчонки, покраснев, потупили взгляды.

— Эй! Я ж и ревновать могу начать, — притворно возмутилась я.

За что и получила бесконечно нежный и чувственный поцелуй. Определенно обожаю такие игры!

— Твой золотой доктор не говорил, когда собирается тебя выписывать в мои заботливые руки?

— Неа! Молчит, подлец!

— Кстати, вы уж прячьтесь получше, а то мне даже неудобно за вас…

Непонимающий взгляд был ему ответом.

— Я вчера, когда тебя ждал около палаты, твои милые соседи весьма громко обсуждали ваши неуместные и гадкие отношения с хирургом. Оказывается, ты так сладко кокетничаешь с ним на обходе, ночами пропадаешь, являешься под утро в его сопровождении, и там вы ещё вытворяете ужасно неприличные вещи! Они так увлеченно рассказывали об этом друг другу, что, вот незадача, не заметили меня!!! Я думаю, не стоит выставлять ваши отношения напоказ… — взгляд Макса был осуждающим. И ни намека на улыбку.

— Вот ведь ведьмы старые! Наябедничали все-таки! — попыталась я изобразить досаду.

Он поцокал языком:

— Не хорошо это всё, Лера…

Чёрт, ну почему я так играть не умею?

— Стыдно, — призналась я, спрятав лицо руками. Но сдержать смех все-таки не получилось. Макс тоже заулыбался.

— Всё хохочете? — раздался Викин жизнерадостный голос.

— Да не до смеха нам, Викусь, — пожаловался Макс. — Лера тут шАшни с хирургом крутит. Прямо у всех на глазах! Представляешь?

— Не ожидала я от тебя такой подлости, подруга! — поддержала игру Вика.

— Да стыдно мне, говорю, хватит доводить до слез раскаивающуюся девушку! — сквозь смех кое-как произнесла я, все ещё закрываясь ладонями.

— Слезы у тебя не правдоподобные какие-то… Макс, по-моему, она притворяется…

Вика тоже оказалась хорошей актрисой, и они с серьезными лицами ещё добрых минут десять призывали меня к раскаянию, заставляя задыхаться в истерике. Но потом все-таки сжалились над бедной больной мной и сами громко рассмеялись, притягивая недовольные взгляды окружающих. Ещё час мы наслаждались весенним солнцем, подставляя ему довольные лица, ведя неспешные светские беседы. Прогуливающиеся выздоравливающие уже с откровенным негодованием бросали на нас взгляды, когда у Макса зазвонил телефон.

— Делать нечего, придется оставить вас, дамы, — пропел он, вешая трубку.

— Ага, изменять мне пошел?

— Ну в отличие от остальных, я делаю это искусно… — чмокнув меня в щеку, улыбнулся Аполлон и удалился.

— Проверим! — крикнула я ему вслед.

— Ну теперь рассказывай, что там у вас с хирургом. Только помни, подруге — как священнику — рассказывать все! — уселась рядом со мной в предвкушении Вика. В глазах плескалось любопытство.

— С хирургом… Да чего у нас с ним… Каждое утро приходит ко мне, самочувствием моим интересуется, живот нежно так щупает, на перевязки иногда приходит, следит, чтобы больно мне не сделали, таблеточки с улетным эффектом выписывает… Заботится обо мне, — вздохнула я.

— Прям идеальный мужчина. А если серьезно? Видела я этого симпатягу. Видно, слухи-то неспроста о вас ходят… — подозрительно протянула подруга.

Я захохотала:

— И ты туда же, мой друг! Ну да, когда он дежурит, да и не только… по вечерам пьем кофе и жалуемся друг другу на жизнь. И поржать с ним можно, и о жизни поболтать.

— Эх, может себе его забрать… Ты как раз скоро выписываешься, а я на твое место приду…

— А может не надо? Тем более, у него девушка в наличие имеется, которая весьма недвусмысленные знаки собственности на нем оставляет, — улыбнулась я.

— Ой, Лер, я тебя умоляю, девушка хирурга, я имею в виду, постоянная, должна обладать качествами жены декабриста. А таких в наше время мало. Поэтому они в основном у него как перчатки — разовые!

— Ага, а ты, этими качествами обладаешь! — хохотнула я.

— Я другими качествами обладаю! — заговорщически подмигнула сердцеедка. — А вот на жену декабриста больше смахиваешь ты. Но ты — не вариант. Итак себе вон какого мужика отхапала. Хватит тебе и одного! Ну или отдаю тебе Артёма, так и быть, а Макса забираю, уж прости! — и рассуждает — то как серьезно…

— Эй! Макса не трогать! Ууу, стерва — искусительница! Ничего святого в тебе нет! — улыбаясь, возмутилась я.

— Ладно, ладно. Забирай обоих, только смотри, сахарный диабет не заработай от переизбытка лакомства! — сдалась Вика, поднимая вверх руки. — Тем более, я тут мальчика присмотрела…

А далее началось подробное описание мальчика и планов его захвата. Когда мы перемыли все до единой косточки этого несчастного, уже стемнело. Пришлось возвращаться в палату, иначе я рисковала заночевать на крыльце.

Чудодейственная капельница отправила меня в состояние блаженной дремоты.