Роковая улыбка (гет)

Открывать глаза совершенно не хотелось, и поэтому я, стукнув по будильнику, глубже зарылась под подушку. Отдавшись на несколько мгновений во власть самому сладкому «послебудильничному» сну и ещё пару секунд поспорив со своим вторым Я, мы все— таки пришли к неутешительному выводу, что вставать нужно. Решительным движением отбросив одеяло, я вынырнула из сладкого плена подподушечного пространства. И меня сразу ослепил весенний луч солнца. Настроение поползло вверх — весна все-таки будет, и это не может не радовать. Ободрившись утренним контрастным душем и чашечкой свежесваренного кофе, я, пританцовывая, выдвинулась навстречу недовольной толпе вечно спешащих людей. Это только я, заряженная утренним позитивом, видела ослепительное в своей теплоте солнце. А остальные чувствовали только последствия этого гнусного природного состояния в виде огромных луж, между которыми я успешно лавировала, демонстрируя чудеса эквилибристики. От этого увлекательного занятия меня отвлекла задорная мелодия. Это Макс звонил пожелать мне доброго утра и заодно удачного дня. Вот вроде бы мелочь, а настроение взлетело на недосягаемую высоту. Этот день определенно ничто не испортит!

Если кто не в курсе, идеальные мужчины существуют. Макс — живое этому подтверждение. За пол года, что я его знаю, я не нашла в нем ни единого недостатка. Ну посудите сами: высокий, мускулистый, с надменным взглядом, уверенный в себе, ироничный и в меру нахальный со всеми, но мягкий и чуткий в отношении ко мне, терпящий все мои загоны, плюс отменное чувство юмора и врожденная проницательность. Прямо принц на белом коне, честное слово! Да, и главным его достоинством было то, что он мне безумно нравился и именно его я бы была очень не против видеть в роли законного мужа.

Так вот, занятая этими мыслями, я продолжала свой нелегкий путь сквозь угрюмую толпу. И тут мой взгляд привлекли глаза, излучающие беспредельное счастье. Это был паренек лет 17 в яркой разноцветной куртке, напевающий что-то себе под нос, видимо в такт песне из наушников, закатывая глаза от удовольствия и широко улыбаясь. Засмотревшись на него, я не заметила, как потеряла равновесие и опомнилась только когда ощутила глухой удар падения моей тушки, отдавшийся по всей спине. И пустота, манящая и затягивающая.

Из неё меня вытащил голос. Такой далекий, такой глухой. Он произносил какие-то слова, которые я никак не могла понять. Я слышала каждую букву. Пыталась собрать их в слова, непрерывно повторяя их про себя… но тщетно. И от этого нарастало жуткое раздражение из разряда, когда начинает бить мелкой дрожью изнутри из-за того, что ничего не можешь сделать. Плюс ещё внешние раздражители в виде непонятного жужжания. Немного позлившись, я потихоньку начала воспринимать окружающую обстановку. И обнаружила себя, лежащую на спине, мимо проходили люди… а вокруг было мокро. Очень мокро и холодно. Собрав всё в единую картину, поняла, что лежу в луже. А надо мной нависает обеспокоенный парень (ну тот, что в цветной куртке), признаки жизнерадостности исчезли с его лица. Первая мысль «Как глупо я выгляжу. ВСТАТЬ!!!» Резкая попытка подняться отразилась сильнейшей тупой болью в боку.

Подъехала скорая. Дальше были непонятные вопросы мужчины в синей куртке, потолки и много-много лиц. Последнее, что я видела перед тем, как вновь погрузиться в блаженные объятия вязкой сладкой темноты, был яркий свет и почему-то перевернутый мужчина, накрывающий чем-то моё лицо.

Накатило чувство крайней эйфории, из которой меня опять кто-то по-хамски вытаскивал.

— Лера. Лера! ЛЕРА! Ты слышишь меня?

Ага, слышу. (Опять этот перевернутый мужик. И опять яркий свет прямо в глаза.) Чего так орать то?? И прекратите уже повторять это как попугай! Рррррр!!! В голове были одни маты.

Собравшись с силами, я смогла только кивнуть.

— Лера, больно?

Ещё раз кивнула. Что-то мешало пошевелить языком и открыть рот. Показалось, что он уже широко открыт. И опять эйфория. ДА!

Следующее моё пробуждение было более быстрым, и я сразу поняла, где нахожусь. Ну, почти сразу. Лежала я на кровати, весьма неудобной должна заметить. А кровать эта стояла в больничной палате. На меня как на жирафа в зоопарке уставились три пары глаз. Одна пара принадлежала женщине лет тридцати пяти — сорока. А остальные две — бабушкам с торчащими из животов трубками. Нда… Как там было? Ничто не испортит этот день? Ха! Глупа и наивна я была…

Тем временем бабульки оживились и начали бурно обсуждать мое пробуждение и мой вид, и как же жизнь не справедлива, такая молодая и ТАКОЕ… и куда только добрый дедушка Мороз смотрит! Ну, про дедушку это я уже гиперболизирую, а в остальном… Я приподняла голову в поисках живительной влаги, так как моё истерзанное горло требовало гидратации. Соседки тут же дружно поприветствовали меня. Когда я ответила, они жутко обрадовались, и начали пытать мою свежеприбывшую личность на тему, что случилось.

— Упала, — был мой лаконичный ответ.

Это их вполне устроило, и начались шумные дебаты по поводу падений. «А вот в третьей палате….» Нда! Вот ведь склочные женские душонки! Даже в больнице сплетни все соберут! От этой мысли мои губы растянулись в улыбке.

— О! Уже улыбаешься. Положительная динамика налицо.

Это был парень лет двадцати семи в белом хирургическом костюме и стоячем колпаке с полуулыбкой на лице.

— Ну что, как сейчас себя чувствуешь?

— Сейчас? Да не знаю… но утром было определенно лучше!

— Ну лучше, чем в операционной? — и в глазах такой блеск, как будто у него на меня какой-то компромат.

— Ааа… не помню… но вроде бы мне было хорошо. Очень хорошо.

— Хорошо? А по-моему, когда ты обматерила анестезиолога, радости особой в голосе я не слышал… — задумчиво произнес негодяй, ехидно улыбаясь. Он украдкой посмотрел на моих соседок. Те, внимательно наблюдая за нами до этого момента (и как только с кроватей не посваливались!), резко как одна принялись читать журналы.

— Эмм… я была не в себе… Так что ЭТО НЕ Я!!— рассмеялась я, изо всех сил стараясь не покраснеть. «Черт! Все-таки я что-то вслух сказала!!! Интересно, что?»

— Ага! Будем считать, что послышалось. Ты что помнишь — то?

— Упала я.

Оказалось, что лужа была немного глубже, чем я могла предположить, и таила в себе сюрприз в виде толстого длинного гвоздя, который и впился мне в бок, вызвав внутреннее кровотечение. Хорошо, что тот паренек в наушниках быстро сориентировался и вызвал скорую, которая оперативно доставила меня прямо в заботливые руки талантливо хирурга. Осложнения не имели никаких шансов на победу против команды самоотверженных врачей. Ну вот, а ещё говорят, что медицина у нас корыстная и неэффективная. Врут подлецы!

Пощупав мой живот (от чего я смутилась жутко… все-таки, что ни говори, а ощупывание моей жировой клетчатки… пусть и врачом… но тем более молодым мужчиной… дело весьма интимное), Артём Александрович (отныне мой лечащий врач) удалился. А Бабульки, глубоко вздохнув, принялись жужжать что-то типа, почему это у них какая-то вредная тетка животы «мнёт!», а я одна такая выделилась. Этот врач вообще другую палату ведет! Вот это мне повезло с соседями…

Вечером пришел Макс и притащил мне конфет, фруктов, сока и даже болгарский перец. Он жутко расстроился, узнав, что я не кушаю, и что придется уносить все это обратно (ну, кроме сока, который я великодушно разрешила оставить, потому что меня весь день мучила жажда). Весь вечер я просидела в объятьях родного человека, который вселял в меня чувство спокойной радости и счастья. Все-таки безумно приятно чувствовать себя кому-то нужной! Каково было моё разочарование, когда Максу все же пришлось уйти. Свернувшись калачиком на своей неуютной кровати, ставшей моим ПМЖ на ближайшие 10 дней (если буду себя хорошо вести, сказал Артём Александрович), я плавно погрузилась в сладкие объятья Морфея.

Макс подарил мне лысую крысу. Я так давно смотрела на неё в зоомагазине, но все никак не решалась взять. Я была безмерно счастлива. Я целовала хвостатое создание в морщинистую гладкую кожу, когда откуда-то послышался крик «Просыпаемся, умываемся, берем градусники».

Чёрт!! А такой приятный сон был. И как досадно оборвался! Очень печально было осознавать, что я в больнице. Но что делать, придется подчиняться людям, спасающим мою жизнь. Измерив температуру, которая оказалась в норме, я разлеглась в блаженном ничегониделании, засунув в уши наушники. Да! Долгая неделька предстоит! Потом пришел Артём Александрович, порадовался показателям моего гомеостаза (ну, температуре 36,6о), с чувством бесконечного счастья сообщил, что завтра я сдаю кровь и с гордым видом удалился. Позвали на завтрак. Я была крайне счастлива, что меня в списках не оказалось. Бабульки громко жалели меня, предполагая, что, наверное, от запаха у меня аппетит разыгрался, а есть-то нельзя. Ха! Как раз-таки наоборот. Этот запах отбивал всякие мысли о еде.

Остаток дня я провела, разгадывая кроссворды и читая электронные книги, которыми меня снабдил Макс, забежавший на полчаса в обед. Сказал, что вечером не придет, потому что уезжает до завтра в командировку, но строго-настрого наказал не грустить и обещал звонить. Так я осталась одна. После обеда мне поставили капельницу с каким-то чудодейственным лекарством, отправившим меня в жутчайшую эйфорию.

— Ух ты! А где все?

Я подняла голову от подушки и окинула сонным взглядом палату. Вокруг было пустынно и тихо, только ироничная фигура доктора закрывала дверной проём.

— Эмм… не знаю… — и тут вспомнилось, как сквозь сон какие-то голоса говорили что-то о прекрасной солнечной погоде и о прогулке. — Может быть, на улицу вышли — подышать свежим воздухом.

Я взглянула в окно — там действительно пели птички, и вовсю капало с крыш.

— Даа… погода прямо шепчет,— мечтательно протянул Артём Александрович, проходя в палату. — А ты спишь! А я работаю… Вот ведь не свезло. Ещё всю ночь тут торчать. И завтра день…

— Вы тут живете что ли? — удивилась я.

— Ха! Почти! Я дежурю сегодня. А это значит, что сегодняшняя рабочая смена плавно перетекает в ночное дежурство, а ночное дежурство в завтрашнюю рабочую смену…

Я округлила глаза:

— Вот это преданность работе!!!

— Ага! Все во благо людей!

— Ну, я бы так не смогла! А дополнительный выходной вам не предусматривается за это?

Хирург только улыбнулся в ответ.

— А я думала, что мне плохо здесь лежать.

— Нет, ну тебе определенно хуже. Во-первых, потому что ты болеешь… ну, а во-вторых, скучно все-таки. Я — то делом занят. Правда, не знаю каким, но постоянно что-то делаю, — вконец разулыбался мой врач.

— Вы же операции делаете, а это так сложно!

— Ну… операции я не делаю пока… Я только ассистирую. А это ужасно скучно и утомительно. Я зеваю постоянно. Хорошо, хоть под маской не видно! — засмеялся Артём Александрович. Юморист!

И все-таки, обожаю врачей. Особенно хирургов. Они такие жизнерадостные!

— Ну пойду я. Некогда мне тут рассиживаться. А ты наслаждайся пока временным спокойствием VIP — палаты!

И удалился мой лечащий врач летящей походкой, оставив за собой неуловимый шлейф восхитительного парфюма.

А у меня после этого короткого разговора осталось какое-то необъяснимое чувство трепещущего счастья. Этот хирург вызывал во мне какие-то неописуемые эмоции. Ну да. Как раз те эмоции, какие может вызывать молодой мужчина в хирургическом костюме, который ему до безумия идет, в каждом движении которого сквозила невероятная спокойная уверенность. И в то же время он был безукоризненно вежлив, и не оставлял шанса сомневаться в своем профессионализме. К тому же приятен в общении. Ох! Ну хоть что-то приятное в моем положении!

Так прошел вечер. Мне позвонила Вика, моя подруга, обезумевшая от счастья и загоревшая (я аж по телефону чувствовала! :) ). Она вернулась из Португалии, куда ездила по счастливой случайности в командировку. Вот все вокруг по командировкам мотаются! Я одна в больнице загораю! Она полчаса с визгами повествовала мне о прелестях своей поездки, и в конце я осчастливила её своими новостями. Ну, завтра обещала навестить. С апельсинами и томатным соком! А мне сегодня надо! Но, к сожалению, часы посещений уже закончились, и мне суждено было помереть от скуки в гордом одиночестве. Приближался отбой, если можно так выразиться, бабули, надышавшись свежим воздухом, попадали замертво в свои кровати до утра. А я… мне не спалось. Ну ещё бы, весь день продрыхнуть! Поклянчив у медсестер ещё одну дозу того прелестного лекарства, отправляющего в сладкий коматоз, и получив решительный отказ, (затаив смертельную за это на них обиду), я решила прогуляться. Ну да, по примеру соседок. А что, может, поможет! Ну на улицу меня, естественно, никто не выпустил, и мне пришлось довольствоваться балконом. Балконы, нужно сказать, в этой больнице были поистине царскими, чего не скажешь о палатах. Удобно устроившись в кресле, я философски наблюдала за закатом. За таким зрелищем моментально накатили воспоминания: вспомнилось лето, лагерь, как мы с девчонками после отбоя бегали на групповые свидания с мальчишками из другого отряда (ну страшно же одной!)… Эх, молодость!

Замечтавшись, я и не заметила, как солнце окончательно село, и стало как-то холодно. Да, это вам не лето, а всего лишь начало апреля. Да и сидела я как-то в одном халатике. Осмыслив ситуацию, я вдруг обнаружила, что жутко замерзла. Пришлось срочно ретироваться в здание. Заходя с балкона, я наткнулась на Артёма Александровича.

— О! Ты чего не спишь, больная?

— Да не спится что-то… Наверное, днем гулять надо было, а не дремать.

— И ты решила восполнить это сейчас? Гениально! — похлопал меня по плечу доктор. — Да ты ледяная! Так же придется тебя и терапевтам отдавать, с пневмонией! Ты совсем, что ли с ума сошла? Обо мне-то подумала, лишать меня единственного пациента, из-за которого на работу идешь с удовольствием. Останусь я так с бабулями наедине!

— Простите, не подумала о Вас! — заулыбалась я. Какая забота! Так трогательно…

— Ты совсем решила меня добить? Ещё раз назовешь меня на Вы, и будешь долечиваться у другого врача, потому что я впаду в бесконечное горе. Мне ж не пятьдесят лет. И даже не сорок… Артём! — представился хирург, протягивая мне руку.

— Лера! — поддержала я, протягивая свою. — Вот и познакомились!

Мы оба расхохотались. Медсестра, проходившая мимо, злобно сверкнула глазами и шикнула на нас.

— Может, по случаю знакомства кофе выпьем? Заодно согреешься…

Я задумалась.

— Кофе не растворимый, а сваренный. Не хочу себя расхваливать, но в этом отделении никто кофе варить не умеет. Кроме меня. Поэтому, зря раздумываешь.

Да, что-что, а кофе, свежесваренный, я люблю. Уговаривать меня на это долго не надо.

— А пойдем! Все равно, в палату возвращаться не вариант.

— Ну да, а моя очередь работать ещё не подошла, — улыбнулся Артём.

Кофе у него получился действительно восхитительный. Да и собеседник он интересный. Поэтому полночи мы проболтали в ординаторской. А потом меня проводили до кровати (любопытный взгляд блеснул в темноте жаждой сплетен), и я благополучно уснула.

Проснулась я от старательного взволнованного шепота.

— Открываю, значит, глаза, а кровать её пустая. И тут заходит. А за ней… доктор этот молоденький. Встали около кровати, шушукаются, хихикают. Я думаю, сколько время, посмотрела — полтретьего ночи! Вот совсем стыд потеряли! А он её поцеловал, одеялом укрыл и ушел!

— Да ты что???

— Да-да! Вот молодежь — то пошла!

Уууу!! Как все запущено-то!! Вот ведь перечницы старые! Завтра я с ним пересплю, а по выписке замуж выйду такими темпами. Мысленно поплевавшись, решила отвлечься и досмотреть (точнее додумать) свой захватывающий сон. Ага, куда там! Бабули окончательно проснулись, возрадовались свеженьким сплетням и с утроенной силой возбужденно продолжали:

— Ну надо же! И куда только руководство смотрит!

— Вот-вот! Его за отношения с пациентами с работы выгнать и не допускать до врачебной практики! А её… с нарушением режима выписать бы!

— Да! Чтобы знала, как с врачами шашни крутить! Люди тут лечатся, а она! И не стыдно ведь! Точно с нарушением выгнать, и в лечении пожизненно отказать!

— А давайте мы меня сожжем! — радостно предложила я.

Лица бабулек вытянулись, глаза округлились. А я, схватив полотенце, величественно удалилась, едва сдерживая улыбку, сопровождаемая осуждающими взглядами. За захлопнувшейся за мной дверью послышалось недовольное гудение.

Заряд хорошего настроения на весь день обеспечен! 

Получив свою порцию лекарств, я лежала, углубившись в увлекательную книгу.

— Лерка!! Бедняга!

До боли знакомый голос раздался за спиной, и я задохнулась в объятьях любимой подруги.

— Какая ты бледная… хотела сказать я… Да ты цветешь, как майская роза! Дорогая, обожаю тебя! Держишься в любой ситуации. Показывай, где тебя порезали! — и, задрав мне майку, Вика принялась разглядывать огромную повязку, несоразмерную со скрываемой ею раной. — Ааа!! Ты как с этим живешь?? — заверещала она на всю палату.

Бабули были явно «довольны» столь шумной гостьей. От этого моя улыбка стала ещё шире.

— Да рана — то пустяковая. Тем более, врачи здесь прекрасные! Излечивают одним своим видом, — я покосилась на соседок. У тех глаза из орбит от такого заявления повылазили.

— Ооо! Может, и мне заболеть? — сладко протянула Вика.

— Нет, ты мне здоровая нужна. Рассказывай давай, как там в Португалии!

И началось! На меня обрушился шквал эмоций и подробностей. Слушая подругу, я краем глаза отметила развевающийся халат Артёма, прошедшего мимо палаты. Не знаю почему, но его фигура всегда притягивала мой взгляд, когда появлялась в поле видимости.

Заметив закипающих от негодования бабушек и решив пощадить — таки их драгоценные нервы, я предложила Викусе прогуляться.

— Что там за врач, исцеляющий взглядом? — поинтересовалась она, сидя на лавочке в больничном сквере, старательно строя глазки парням, сидящим неподалеку. По-моему, из травматологии, судя по загипсованным ногам.

— А! С врачом мне повезло! Молодой, обаятельный, с чувством юмора, ещё и кофе вкусный варит. Ммм…

— Вы уже с ним кофе пьете?

— А что делать, ночи длинные, бессонные… — подмигнула я.

— Ааа!! — многозначительно протянула Вика.

— А вообще, классный он. С ним легко.

— Кстати, о классных парнях… Макс — то где?

— Макс в командировке. Был. Вчера. Сегодня утром приехал. Обещал скоро прийти. К нему хочу… — мечтательно заныла я, щурясь на солнце.

Он не заставил долго себя ждать (спасибо тебе, дедушка Мороз, услышал все-таки!): только я это сказала, как на горизонте появилась его фигура в белых брюках и расстегнутом модном черном пиджаке с воротником — стойкой, открывающим серую футболку, обтягивающую накаченный торс. У меня аж коленки подогнулись от этого зрелища. А в руках у него была шикарная черная роза на длинной ножке. И сногсшибательная нахальная улыбка во все лицо, от которой у меня бабочки в животе в истерике забились. У меня такой мальчик «на свободе» ходит, у женского пола от десяти до восьмидесяти лет включительно слюнотечение вызывает, а я в больнице валяюсь! И все-таки, жизнь не справедлива!

Я решительно утонула в его призывно открывшихся объятьях, расплавляясь под горячими губами.

— Привет! — протянул Макс, улыбаясь Вике.

— Привет! И пока. Пойду я. Что-то нестерпимо домой захотелось… — расхохоталась девушка. — Наслаждайтесь тут пока друг другом, пока я добрая… до завтра, дорогая!

Мы помахали ей вслед. Я заглянула в бездонные сводящие с ума глаза:

— Я тебя сегодня никуда не отпущу… А давай, ты со мной здесь жить будешь?

— А давай! — согласился Макс, целуя меня в лоб. И ещё крепче прижал к себе. Ещё немного и лопну от переизбытка эмоций!

Мило проболтав обо всякой чепухе, попутно подкалывая друг друга, мы договорились до совсем неприличных вещей, и решили, что пора уже возвращаться в палату, ибо случится непоправимое! 

В палате никого не оказалось. Вот ведь свезло! Попросив у медсестер какое-нибудь подобие вазы, я поставила розу на окно. Макс как раз целовал меня на прощанье (ну, целовал — мягко сказано…), когда зашел мой врач.

Кхм… Вернув норовящий упасть пиджак себе на плечи, Макс поправил лямку моей майки, а я во весь рот улыбнулась Артёму.

— Вижу, идешь на поправку! — ехидненько улыбнулся тот.

— Ага… Да я вообще как огурчик! Может, меня уже выписывать пора… — протянула я, положив подбородок на плечо Макса.

— Ха! Помучайся ещё! — просиял хирург. А глазах какой-то странный блеск… И удалился, помахав на прощание халатом.

— Хороший врач…— оценил Макс.

— Настоящий профессионал! — подмигнула я. И, чмокнув его в щеку, скрепя сердце, проводила до дверей.

Уснула я в этот день моментально.

Кровать прямо выталкивала меня из себя. В окно несмело заглядывал едва успевший зародиться лучик света, а я уже не находила себе места. Спать совершенно не хотелось. За неделю пребывания в больнице я выспалась на пару месяцев вперед. Решив все-таки узнать время, я потянулась за телефоном. Полшестого. Чудненько! Сама себя поражаю. Просто раньше девяти часов утра, выспавшись и по доброй воле, я ни разу в жизни не вставала. Ну надо же когда-то начинать! Решив, что если ещё пять минут я проведу в горизонтальном положении, моя психика необратимо пострадает, я пошла умываться.

В коридоре было пусто и тихо. Сёстры, как и больные, безмятежно спали. Освежившись холодной водой, я прихватила книгу и расположилась на балконе, укутавшись в теплый халат, так как утро было весьма свежим. Уйдя с головой в увлекательный сюжет, я потеряла счет времени. Когда я очнулась, отделение ожило, и в коридоре проснулась привычная утренняя суета. Возвращаясь в палату, я заметила знакомый развевающийся халат, скрывающийся за поворотом. Хм… что-то рано.

— И чего это тебе дома не сидится в такую рань? — спросила я Артёма на утреннем обходе.

— А что делать, назвался хирургом — будь всегда готов! — наигранно грустно вздохнул он.

— На месте девушки, мило дремавшей на твоём плече, я была бы резко против столь раннего подъёма.

— Ну так она и была против, — улыбнулся хирург. — А ты ясновидящая что ли? Может, я убежденный холостяк и сплю в гордом одиночестве.

— Ну… Тогда ты сильно пал в моих глазах, когда сам оставлял себе засосы… — я поправила воротник его халата, прикрывая бурое пятно на шее.

Артём ухмыльнулся.

— Ну ладно, валяйся пока, а я пойду поработаю.

И удалился, гордо покачивая колпаком.

Я думала, чем бы себя любимую занять, как вдруг почувствовала восхитительный запах мужского парфюма, наполнившего комнату. Макс… Сердце радостно забилось, заведенное мощнейшим раздражителем. От легкого прикосновения его губ к моей шее в качестве приветствия, меня как электрическим током пронзило. А последующий настойчивый поцелуй отправил в состояние крайнего экстаза, заставляя каждой клеточкой своего тела прижаться к сильному мужскому торсу.

Бабули, наблюдавшие за нами, молча негодовали, готовясь взорваться. А я думала, когда же я, наконец, выйду из этой больницы и тихо изнасилую нахального искусителя. Соседи тем временем стали очень уж явно пыхтеть. Толи завидуют? И я, сжалившись над истерзанными нервами старушек, вытолкнула Макса из палаты, планируя прогуляться.

В коридоре мы встретили ухмыляющегося Артёма. Парни дружно протянули конечности, обменявшись рукопожатием. За время моего лечения, намозолив уже друг другу глаза, ребята теперь вежливо улыбались при встрече, перебрасываясь иногда парой фраз.

На улице стояла сказочная погода. Девушки за забором окончательно разделись, щеголяя в коротких юбках и туфлях. Некоторые уже переобулись в босоножки, хотя кое-где все ещё лежали жалкие остатки снега. Но на солнце было очень даже жарко. Дойдя до скамейки, Макс усадил меня и встал напротив, засунув руки в карманы. Девушки, проходящие мимо, чуть шеи не свернули, глядя на него. От этого зрелища я весело заулыбалась. Приятно, черт возьми, осознавать, что этот красавчик твой.

— Чего такая счастливая? — поинтересовался мой Аполлон.

— Да вон девчонки, на тебя глядя, слюнями истекли уже, — я кивнула в сторону завистников.

Макс довольно ухмыльнулся, и, повернувшись к ним, ослепительно-головокружительно улыбнулся. Девчонки, покраснев, потупили взгляды.

— Эй! Я ж и ревновать могу начать, — притворно возмутилась я.

За что и получила бесконечно нежный и чувственный поцелуй. Определенно обожаю такие игры!

— Твой золотой доктор не говорил, когда собирается тебя выписывать в мои заботливые руки?

— Неа! Молчит, подлец!

— Кстати, вы уж прячьтесь получше, а то мне даже неудобно за вас…

Непонимающий взгляд был ему ответом.

— Я вчера, когда тебя ждал около палаты, твои милые соседи весьма громко обсуждали ваши неуместные и гадкие отношения с хирургом. Оказывается, ты так сладко кокетничаешь с ним на обходе, ночами пропадаешь, являешься под утро в его сопровождении, и там вы ещё вытворяете ужасно неприличные вещи! Они так увлеченно рассказывали об этом друг другу, что, вот незадача, не заметили меня!!! Я думаю, не стоит выставлять ваши отношения напоказ… — взгляд Макса был осуждающим. И ни намека на улыбку.

— Вот ведь ведьмы старые! Наябедничали все-таки! — попыталась я изобразить досаду.

Он поцокал языком:

— Не хорошо это всё, Лера…

Чёрт, ну почему я так играть не умею?

— Стыдно, — призналась я, спрятав лицо руками. Но сдержать смех все-таки не получилось. Макс тоже заулыбался.

— Всё хохочете? — раздался Викин жизнерадостный голос.

— Да не до смеха нам, Викусь, — пожаловался Макс. — Лера тут шАшни с хирургом крутит. Прямо у всех на глазах! Представляешь?

— Не ожидала я от тебя такой подлости, подруга! — поддержала игру Вика.

— Да стыдно мне, говорю, хватит доводить до слез раскаивающуюся девушку! — сквозь смех кое-как произнесла я, все ещё закрываясь ладонями.

— Слезы у тебя не правдоподобные какие-то… Макс, по-моему, она притворяется…

Вика тоже оказалась хорошей актрисой, и они с серьезными лицами ещё добрых минут десять призывали меня к раскаянию, заставляя задыхаться в истерике. Но потом все-таки сжалились над бедной больной мной и сами громко рассмеялись, притягивая недовольные взгляды окружающих. Ещё час мы наслаждались весенним солнцем, подставляя ему довольные лица, ведя неспешные светские беседы. Прогуливающиеся выздоравливающие уже с откровенным негодованием бросали на нас взгляды, когда у Макса зазвонил телефон.

— Делать нечего, придется оставить вас, дамы, — пропел он, вешая трубку.

— Ага, изменять мне пошел?

— Ну в отличие от остальных, я делаю это искусно… — чмокнув меня в щеку, улыбнулся Аполлон и удалился.

— Проверим! — крикнула я ему вслед.

— Ну теперь рассказывай, что там у вас с хирургом. Только помни, подруге — как священнику — рассказывать все! — уселась рядом со мной в предвкушении Вика. В глазах плескалось любопытство.

— С хирургом… Да чего у нас с ним… Каждое утро приходит ко мне, самочувствием моим интересуется, живот нежно так щупает, на перевязки иногда приходит, следит, чтобы больно мне не сделали, таблеточки с улетным эффектом выписывает… Заботится обо мне, — вздохнула я.

— Прям идеальный мужчина. А если серьезно? Видела я этого симпатягу. Видно, слухи-то неспроста о вас ходят… — подозрительно протянула подруга.

Я захохотала:

— И ты туда же, мой друг! Ну да, когда он дежурит, да и не только… по вечерам пьем кофе и жалуемся друг другу на жизнь. И поржать с ним можно, и о жизни поболтать.

— Эх, может себе его забрать… Ты как раз скоро выписываешься, а я на твое место приду…

— А может не надо? Тем более, у него девушка в наличие имеется, которая весьма недвусмысленные знаки собственности на нем оставляет, — улыбнулась я.

— Ой, Лер, я тебя умоляю, девушка хирурга, я имею в виду, постоянная, должна обладать качествами жены декабриста. А таких в наше время мало. Поэтому они в основном у него как перчатки — разовые!

— Ага, а ты, этими качествами обладаешь! — хохотнула я.

— Я другими качествами обладаю! — заговорщически подмигнула сердцеедка. — А вот на жену декабриста больше смахиваешь ты. Но ты — не вариант. Итак себе вон какого мужика отхапала. Хватит тебе и одного! Ну или отдаю тебе Артёма, так и быть, а Макса забираю, уж прости! — и рассуждает — то как серьезно…

— Эй! Макса не трогать! Ууу, стерва — искусительница! Ничего святого в тебе нет! — улыбаясь, возмутилась я.

— Ладно, ладно. Забирай обоих, только смотри, сахарный диабет не заработай от переизбытка лакомства! — сдалась Вика, поднимая вверх руки. — Тем более, я тут мальчика присмотрела…

А далее началось подробное описание мальчика и планов его захвата. Когда мы перемыли все до единой косточки этого несчастного, уже стемнело. Пришлось возвращаться в палату, иначе я рисковала заночевать на крыльце.

Чудодейственная капельница отправила меня в состояние блаженной дремоты.

На следующий день Артём решил снять швы с моего многострадального бока, чем бесконечно порадовал меня.

Доставая своими нежными пальцами последнюю нитку из моей плоти, он рассуждал:

— Рубец хороший, анализы тоже… препараты тебе можно все отменять… завтра суббота, а послезавтра — воскресенье… В понедельник приду — если ничего не изменится (что уже вряд ли) выпишу тебя.

— Это ты ни завтра, ни послезавтра не придешь? — возмутилась я.

— Я что, больной, в больнице на выходных появляться? Это, дорогая моя, твоя участь!

— Так я тоже здоровая вроде!

Стало так обидно, что придется торчать в этом унылом приюте обиженных жизнью людей все выходные, что я готова была расплакаться.

— Ну-ка не возмущайся, здоровая! Иди в палату, я сейчас приду, — раскомандовался в присутствии медсестры врач.

Я насупилась и, громко хлопнув дверью, покинула перевязочную.

Нет, ну что за несправедливость в жизни? Без лечения прозябать здесь два дня просто так, чтобы быть выписанной в понедельник. А в это время все друзья будут сидеть на берегу реки, наслаждаясь запахом костра и вкусом жареного мяса… Нет, сейчас правда разревусь от досады.

Когда Артём зашел в палату, я уже почти придумала план мести и готовилась воплотить его в жизнь, как минимум, стукнув больно его по голове увесистой книгой любовного романа, лежавшей на тумбочке новой пациентки.

— Ну чего надулась? — как-то по-доброму улыбнулся хирург.

Вот ведь обаятельный подлец! Улыбка у него обезоруживающая! Сразу расхотелось его бить, но в голове моментально возник другой план.

— Артёооом! Ну пожааааалуйста… пожалуйста-пожалуйста, отпусти меня на выходные. А в понедельник я приду. Чего я здесь торчать — то буду… это же не честно…. — заныла я.

— Вот ты наивная! Ты правда думаешь, что в дежурном отделении ты будешь лежать месяц без лечения и реабилитироваться по всем правилам, получая витаминки? — ухмыльнулся он.

Я подняла на него щенячьи глаза. Он расхохотался.

— Вот тебе выписка, больная! Шуруй к своему Максу или к кому тебе ещё вздумается. Запомни, в дежурном отделении оказывают только необходимый объем помощи, не особо заботясь о дальнейшем выздоровлении. Мы здесь жизни спасаем. И на твоё освободившееся место претендентов вагон и маленькая тележка. Если бы мы каждого больного выхаживали, то в отделении не пройти было бы, а врачи уже не улыбались, а злые как шакалы бы ходили. Так что скажи ещё спасибо, что в тот день все хирурги заняты были и мне твою операцию доверили, а я, хирург неопытный, тебя пожалел и шов косметический наложил, а то ходила бы сейчас со страшным рубцом на пол живота!

Я аж дар речи потеряла от такого заявления. Потом, осознав все-таки до конца смысл сказанного, я завизжала как молодая хрюшка и бросилась на шею своего спасителя, расцеловав его до полуобморочного состояния.

Артем ну очень обрадовался такой благодарности и потихоньку так, бочком-бочком вышел из палаты подальше от меня, крутя пальцем у виска. Да ладно, я опять преувеличиваю.

В общем, распрощавшись после обеда со своим лечащим врачом, попутно чуть не задушив его, я плюхнулась на сидение белоснежной «Ауди» Макса, которая увезла меня в нормальную жизнь.

Как же я мечтала, просыпаясь в больничной палате, об утреннем душе… но, к сожалению, раковина в общей ванной комнате, к которой ещё и очередь тянулась, была максимумом возможностей. И вот сейчас, подставляя макушку горячим тонким струйкам, я получала неимоверное удовольствие. Проторчав в душе минут сорок, я, наконец, соизволила выйти… Окажись я сейчас дома, не отказала бы себе в удовольствии намазаться ароматным содержимым всех своих баночек, но у Макса таковых не оказалось. (Нужно будет ему высказать как-нибудь об этом упущении…) Поэтому пришлось ограничиться только лишь сушкой волос (фен-то я уже давно сюда притащила), да получасовым разглядыванием себя, любимой и красивой, в зеркале. А на кухне меня уже поджидал горячий кофе. Ммм… Макс, прелесть моя, знает, что мне нужно! Допивая кофе, я оказалась в плену сильных рук.

— Какие планы на день?

— Эмм… Все что угодно, только не лечебные процедуры! — засмеялась я. — Тем более, что там насчет пикника?

— Пикник состоится при твоем согласии.

Приятно осознавать свою значимость, черт возьми!

— Ну… я даже не знаю… Ну, хорошо. Соблаговоляю! — я сделала взмах рукой, подражая высокопоставленным лицам.

— Отлично! Выходим через… полчаса.

— Как через полчаса??? А что ж ты раньше-то молчал?

— Ну так успеваем! Я же все рассчитал, — и лицо такое довольное!

Собравшись с вещами, силами и друзьями, мы дружным строем трех ослепительно белоснежных автомобилей направились на дачу отмечать открытие сезона, хорошую погоду и моё выздоровление заодно. Да-да, компания у нас та ещё подобралась! (И по состоянию душевного здоровья, и по цвету и «комплекции» машин. Смотрелись на дороге мы, во всяком случае, здорово!) Два дня пролетели весьма шумно и весело, сопровождаясь ну очень завистливыми взглядами соседей. Они, недалекие люди, думали, что злятся и негодуют. Но мы — то знали что все это из-за зависти, и поэтому не обижались на них… в итоге кто-то сообщил им об этом глубоким вечером, находясь в состоянии безудержной любви к людям по доброте душевной… В общем, хорошо отдохнули!

В воскресенье вечером я сидела у себя дома, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Из моего окна на седьмом этаже открывался чудесный вид на запад, и сейчас я, расплывшись в удобном кресле, смотрела на кровавый закат. Потрясающее зрелище, должна сказать. Оно было у меня в списке вещей, на которые можно смотреть вечно. Ещё в глубоком детстве я любила, когда мы ночевали на даче, сбегать вечером на речку, что текла неподалеку и провожать заходящее солнце. Потом, правда, замерзшая до костей, пробиралась в кромешной темноте обратно и дрожала под одеялом до утра… но это уже не важно…

Из полусонного состояния меня вытащила мелодия мобильного. Посмотрев на экран, я уже хотела положить его обратно, так как особого желания отвечать на незнакомый номер не было, но неожиданно для себя все-таки нажала на зеленую кнопочку.

— Привет, выздоравливающая! — раздалось в трубке.

— Артём! — я аж проснулась.

— Смотри-ка, узнала! Ну как выходные на свободе?

— Восхитительно, безумно, незабываемо!

Артём засмеялся.

— Оторвалась за все восемь дней?

— Ага… — с удовольствием протянула я. — Кстати, а откуда у тебя мой номер?

— Хм… хороший вопрос. На истории болезни написано было. Не знаю как, но написали его в приемном при твоем поступлении… Одно слово — таланты!

— Значит, воспользовался личной информацией в корыстных целях… А как же врачебная тайна?

— Ну я же из личных побуждений. Наблюдать твоё выздоровление в динамике, так сказать… Обещаю, разглашать не буду! — Торжественно поклялся врач.

— Эх, тюрьма по Вам, Артём Александрович, плачет!

— Ну зачем же сразу так радикально?

Я вдруг поняла, что безумно соскучилась по своему язвительному хирургу. О чем немедленно и сообщила ему.

— Не поверишь, но мне тебя тоже не хватает. Только, чё эт я язва — то??

— Ну, прости, на язвочку ты не тянешь!

— Вот те на! Да я тебя все время заботой окружал и носился с тобой как с ребенком несовершеннолетним, чтобы твою психику не ранили… А ты! — возмутился Артём.

— Не спорю, со мной ты сама нежность и пушистость был… но только я слышала, как ты с другими своими пациентами, а особенно с остальным персоналом себя ведешь. Как хирург ты, конечно, бесценен. Талантливый и амбициозный. Но сучка ты та ещё!

Дальше пошла ненормативная лексика. Преувеличиваю, конечно, опять. Попрепиравшись ещё с пол часика, мы тепло распрощались, пожелав друг другу увлекательных цветных снов.

Эта перепалка прям зарядила меня хорошим настроением. Да, это определенно начало великой дружбы!

За беседой время летело незаметно. Мы с Викой сидели на лавочке в парке и мирно собирали последние сплетни, утоляя жажду своей склочной женской сущности. Мимо проходили парочки, держась за ручки и тихо хихикая. Нахохлившиеся голуби гордо вышагивали по тротуару, привлекая внимание своих дам. Весна чувствовалась в каждом вздохе. Всё вокруг проснулось, яркое солнце припекало, деревья уже готовились распустить свои клейкие листочки…

— Весна в этом году какая-то бурная…

— Это точно, — кивнула Вика, поправляя солнцезащитные очки, — я даже сапоги новые поносить толком не успела. Даже обидно как-то…

— Осенью ещё надоест.

— Рот закрой, я ещё весне радуюсь. Не порть мне настроение! — негодующе воззрилась на меня подруга.

— Ладно, ладно… — я подняла вверх руки.

— То-то же… — заулыбалась она, — кстати, что вечером делаешь? — и в глазах лукавый блеск…

Я подняла бровь.

— Да Ромка все! Пригласил меня, наконец, на свидание!

— Ха! А я-то вам зачем? Свечку подержать? — что-то окружающие как-то недобро посмотрели на нас в едином порыве… По-моему, я слишком громко это сказала…

— Тьфу ты! Мне кажется, с ним до свечки нескоро дойдет… Он же джентльмен!

— Твою м… ммм… ты кого там откопала? По-моему, воспитанные мальчики до сегодняшнего дня тебя не привлекали…

— Ага.. но это уже дело принципа! Я его внимания три дня добивалась!!! А это для меня неприемлемо! Поэтому, теперь, когда он все-таки его на меня обратил, будет расплачиваться!

— Ух, какие мы грозные!

— А то! Так вот, про свидание я, кажется, погорячилась. Он меня в клуб пригласил, причем его друг там тоже будет… Видимо, мой Ромео боится…

— Нда… ну зачем так сразу? Может, он думает, что ты засмущаешься… чтобы тебе комфортнее было…

— Ага, я похожа на стеснительную??

— Ну да… — я почесала затылок, — мало…

— В любом случае, ты меня спасешь?

— Ну конечно, не бросать же тебя на растерзание двум потенциальным маньякам!

— Ну все тогда, вечером тебя жду.

Потом началось подробное обсуждение друга и возможное развитие событий… в общем, все как всегда… У женщин (в нашем случае девушек) есть две вечные темы:

Первая: если у них нет мужчины (в нашем случае парня), они обсуждают, почему жизнь так несправедлива, а так же перемывают кости потенциальному претенденту на руку и сердце.

Вторая: если мужчина есть, тут все проще: они перемывают кости ему.

Зазвонил телефон.

— Макс, — сообщила я, доставая чудо техники из сумки. — Привет!

— День добрый! Что делаешь?

— Радуюсь жизни, сидя на лавочке в парке в компании любимой подруги.

— Хорошее занятие! А на вечер какие планы?

— Ты уже второй, кто задает этот вопрос.

— Ну и кто меня опередил?

— Вика. Её сегодня пригласили в клуб два симпатичных молодых человека. Сказали, чтобы какую-нибудь обаятельную и привлекательную подругу взяла с собой. Ну, а так как на это звание подхожу только я…

— Вот как… Опять я остался один! А может, я с вами? Ну или подвезу вас хотя бы?

— Ага, и как ты себе это представляешь? Парни стоят, ждут своих дам… а они подъезжают в сопровождении такого мужчины… я бы на их месте жутко закомплексовала и ретировалась по-быстрому, пока не заметили!

— Хм… а это идея!

— Не вредничай, Вика тоже хочет личной жизни!

— Так и быть, идите. Только если будешь мне изменять, постарайся никому на глаза не попадаться, а то опять мне потом краснеть перед людьми!

— Ага, я попытаюсь.

— Приятного вам вечера!

— Нет, ну надо же! — недоумевала я, положив трубку, — ему говорят, что его девушка пойдет в клуб, куда специально для неё мужик приглашен, а он, ни слова не возразив, ещё и довезти туда предлагает! Нет, на такое доверие только Макс способен!!

— Цени! Мне б такого… — мечтательно закатила глаза Вика.

— Чего ты переживаешь? Пойдем сегодня и тебе такого найдем!

Вечером, немного прихорошившись и подмигнув своему отражению в зеркале, я заявилась к Вике, откуда нас забрали два парня. Ну как их описать… Лоховатые мальчики какие-то… Я вообще-то до последнего надеялась на хамоватых мужиков… Но, что поделать, придется во имя подруги улыбаться им весь вечер… Потому что, смотря как смущается и нервничает Викуся, можно было предположить, что Рома задел её неплохо. Ну если Рома ещё хоть симпатичный был, то второй, Женя, вообще каким-то странным типом оказался.

Нда, мальчик явно не за девушку беспокоился, ему б вместе с другом сейчас нашатырь не помешал…

Доехав, наконец, до клуба, мы уселись на диванчики (девочки на левый, мальчики на правый) и потянулась скупая, тугая беседа. Я как могла, пыталась поддержать ненавязчивую приятную обстановку, но Вика как-то смущалась, Рома неловко пытался за ней ухаживать, а Женя вообще потерял свой отсутствующий взгляд в районе моего декольте (нда, платье все-таки следовало с меньшим вырезом надеть). Парочка неловко пыталась заигрывать, поэтому дабы не смущать их, я буквально вытащила своего парня на этот вечер на танцпол. И тут началось! Женька, неожиданно осмелев, начал откровенно ко мне приставать. Я деликатно отстранялась от него, вежливо предотвращая попытки опустить руки на выступающие части моего тела. И вот когда моё терпение держалось на последней ниточке, готовясь отвесить смачную пощечину нежеланному ухажеру, мой взгляд упал на знакомую фигуру. Чёрт, похоже, хирург решил стать моим ангелом-хранителем!!! Поймав мой взгляд, он подмигнул мне, и ловко увел от тайного маньяка.

— Тём, ты мой спаситель, честно! Уже во второй раз!

Он ухмыльнулся.

— Я с тобой за всю жизнь не рассчитаюсь!

— Эх, профессия у меня такая — совершенно бескорыстно людям жизнь спасать!

Без хирургического костюма и колпака Артем выглядел совсем по-другому. Но черная рубашка с расстегнутым воротом ничуть не уступала белому халату. Надменный блеск в глазах усилился, и из блестящего хирурга парень превратился в коварного сердцееда. Надо заметить, танцевал он так же восхитительно, как и оперировал… и готовил кофе… Интересно, есть что-то, чего он не умеет?

Вечер перестал быть скучным. Зажигательная музыка затянула в свой бешеный ритм, и я потеряла счет времени, отдавшись танцу. Опомнилась я где-то часа через полтора, вспомнив, что пришла не одна. Оставив Артема в компании миниатюрной блондинки, я пошла узнать, как там дела у Вики.

От недавней стеснительности не осталось и следа у обоих. Вика уверенно сидела на коленях Ромы, руки которого беззастенчиво покоились в свою очередь на её коленях.

— Кхм… как у вас дела? — поинтересовалась я, делая вид, что пришла попить.

Вика блаженно улыбнулась. Похоже, мохито возымел эффект…

— А где Женя? — поинтересовался в ответ Рома.

— А он танцует, — ну я правда видела его, когда протискивалась сквозь толпу, обходя за три километра. — Ну, я пойду, чтобы он не потерял меня… — Черт, и где я так врать-то научилась?

Когда я отошла на пару метров, меня схватили за руку и потащили в туалет.

— Слушай, ты не сильно будешь против, если тебя Женя до дома проводит…? — Вика виновато улыбнулась. — Мы хотели сейчас уехать…

— Вот это мальчик — одуванчик… — присвистнула я. — Уезжайте, я как-нибудь доберусь.

Вика довольная убежала.

А я осталась наедине со своими мыслями, и уже собиралась позвонить Максу, чтобы он меня забрал, когда вспомнила про Женю. Все-таки нужно предупредить парня, что он здесь один остался… Героически проделывая себе путь в толпе людей, разыскивая взглядом парня, в планах которого было изнасиловать меня сегодня вечером, я все-таки пришла к выводу, что совершаю громадную ошибку, подходя к нему. Я уже придумывала планы побега, когда меня перехватила чья-то рука. Артём.

— Куууда?

Я объяснила ему ситуацию. Хирург все понял и предложил пойти вместе со мной в качестве телохранителя.

Помогло. Даже очень. Увидев меня в сопровождении шикарного мужчины, от которого веяло опасностью, Женя поник и по-быстрому ретировался, дабы не накликать на себя беду.

Довольная таким поворотом, я ещё раз поблагодарила Артёма. На что он ответил, что простым «спасибо» я больше не отделаюсь, и придется согласиться на его предложение сходить выпить кофе. Обреченно-притворно вздохнув, я согласилась. Сопротивляться не хотелось, потому что меня тянуло к этому обаятельному нахалу. Я попросила отвезти меня домой, но мне отказали, сказав, что мы не уедем, пока утомленный работой врач не снимет стресс. В итоге домой я пришла под утро.

Ох, как же трудно было вставать после двух часов утреннего сна с предшествующей ему ночью, полной безудержного истеричного веселья. А виной всему был сданный вчера ну очень сложный экзамен, который мы и решили отметить всей своей дружной группой. А на утро планировалась консультация уже по следующей дисциплине, пропуск которой приравнивался к самоубийству. Глупому и беспощадному. Поэтому сейчас, отчаянно борясь со своим вторым Я, которое капризно вцепилось в одеяло, я пыталась ну если не проснуться, то хотя бы встать с кровати. Решительно прошагав мимо зеркала, я строго-настрого запретила глазам даже мельком заглянуть в него. Ну а дальше все по плану: прохладный душ, кофе, прогулка на свежем после весеннего дождя воздухе по дороге в универ. Одно радовало: не одна я такая помятая буду этим утром в аудитории!

Прошел месяц с того памятного похода в клуб в компании Ромео и Женьетты (так мы с Викой обозвали эту парочку). Кстати, Вика после той ночи принципы свои удовлетворила и с чувством собственного достоинства на следующий день сообщила Роману, что он — не её тип. Эх, а я так надеялась, что моя сумасбродная подруга хоть на пару месяцев обретет тихое счастье постоянных отношений… Хотя, сейчас она благосклонно принимала ухаживания со стороны лучшего друга Макса Андрея. Цветы, комплименты, походы в кино… все как положено... Какой-то намек на серьезные планы! Но не могу не заметить, ситуация какая-то глупая… моя лучшая подруга встречается с лучшим другом моего парня… как-то обыденно и пресно! В общем, мы сейчас дружим семьями почти.

Так вот, пролетел май со своими солнечными днями, бесконечными пикниками и ночными прогулками… и с приближением лета нежданно-негаданно нагрянуло страшное и ужасное слово, посылающее любого уважающего себя студента в состояние преходящего панического тремора с симптомом экзофтальма (выпученные глазки и нервное подтряхивание, то есть)— СЕССИЯ!!!! Сейчас вы все должны были попадать в обморок от всепоглощающего страха. Прочувствовали? То-то же!

Вот и я сейчас чувствовала себя как мокрая соль в солонке, практически пальцами разлепляя глаза и пытаясь сфокусировать взгляд на преподавателе, который, к слову сказать, был «немного» недоволен состоянием нашей группы. Поразглагольствовав недолго и поняв, что смысла больше нас держать нет, он великодушно махнул рукой и попрощался до экзамена.

Счастливая и окрыленная, я направилась домой в предвкушении сладкого сна. И как ни странно, ничего не помешало моим планам. Добравшись до дивана, я рухнула на него в беспамятстве в состоянии крайнего блаженства и счастья.

Просыпаясь второй раз за день, я чувствовала себя гораздо лучше. И глазки сами собой открылись, и второе Я не возражало против подъема. Неосторожно брошенный взгляд в зеркало послал меня в состояние крайнего ужаса, так как мой внешний вид в корне не соответствовал душевному состоянию. Заинтересовавшись фактом времени, я потянулась к первому, что бросилось в глаза — телефону. Шесть часов! С ума сойти! Скоро опять спать можно ложиться. Тем временем, телефон в моих руках ожил, задорно пиликая и показывая четыре буковки «Макс».

— Алло! — зевая, произнесла я.

— Чувствую, экзамен был отмечен соответствующе оценке.

— Ооооу даааааа!!

Макс захохотал.

— Ну я предлагаю продолжение. Со мной ты ещё не отмечала это событие. Да и вообще, ты со мной последнее время ничего не отмечала. То Вика, то хирург, то группа…

— Ммм… Ну прости, просто меня перехватывают все, кому не лень… А ты бы мог и похитить меня разочек-другой…

— Будешь потом говорить, что свободы тебе никакой не даю. А так все завидуют, что твой парень тебе бесконечно доверяет!

— Что есть, то есть! И я это очень ценю! Так во сколько мы пойдем? А то мне ещё в порядок себя привести не мешало бы…

Вечер удался на славу. Он был полон нежных взглядов, страстных поцелуев, томных бесед и головокружительных танцев. Окружающие считали нас красивой, а главное, гармоничной парой. Но это была не правда. Мы были идеальной парой. А главным событием вечера стало признание Макса мне в любви. А я… я ответила ему тем же, с полной искренностью, добавив, что с ним я готова провести остаток жизни. Ну, для кого-то это могут быть только слова. А для нас, циников, твердо уверенных в том, что «никто никого не любил, просто по вечерам было нечем заняться», это значило намного больше. Надо заметить, что до Макса я никому в любви не признавалась. А это уже показатель.

В общем, засыпая в объятьях любимого человека этой ночью, я поняла, что: во-первых, я бесконечно счастлива; во-вторых, день, который я могла потратить на подготовку к экзамену, прошел… и остался всего один…

Всю следующую неделю я безвылазно сидела за учебниками, выпив несчетное количество литров чая и съев немереное количество конфет (подзарядка для мозга, плюс поднятие духа). Освобождалась я от их плена только для того, чтобы поспать, сходить на консультацию или сдать этот чертов очередной экзамен.

Итог: повышенная стипендия в следующем семестре плюс вконец истерзанная психика и нервное истощение.

Вот в таком состоянии и застал меня звонок Артёма.

— Жизнь — дерьмо и все мы сдохнем! — с ходу сообщил он.

— Вижу, у тебя тоже настроение то ещё…

— И у тебя, — констатация факта.

— И у меня. Нет желания жить, и есть желание напиться.

За время общения с Тёмой я поняла, что только с ним я могу полностью расслабиться и поплакаться ему в жилетку. Ну, конечно, была ещё Вика, но с ней как с женщиной, мне больше нравилось давать волю своей склочной женской душонке.

Поэтому, недолго думая, я собралась и пошла планомерно и без мук совести напиваться к своему спасителю (во всех смыслах и ситуациях).

Допивая бутылку мартини, я жаловалась на трудную жизнь студента, попутно выслушивая обо всех тягостях работы хирурга дежурного отделения.

Спустя ещё пару бокалов, на моего врача, заканчивающего бутылочку своего пятизвездочного коньяка, нашло меланхоличное настроение, и мы перешли на отвлеченные темы, рассуждая о несовершенстве жизни. Было уже далеко за полночь. А, как известно, разговоры по душам ведут в темноте. Поэтому сейчас я сидела и рассматривала профиль Артёма в лунном свете. В голове был туман, который обострил все чувства. И сейчас меня как никогда тянуло к этому надменному красавцу. Безумно хотелось оказаться в его сильных страстных, не сдерживаемых никакими рамками объятьях, почувствовать его жаркие губы на своем теле, отдаться пламенному сжигающему порыву, забыв обо всем на свете. Артем пожирал меня глазами, но тоже все никак не решался. Нет! НЕТ! НЕТ! Нельзя, нельзя!! Как ни странно, включился здравый рассудок, который подсказывал мне, что, поддайся я сейчас порыву, я навсегда потеряю друга. А это был не тот вариант, который меня устраивал. Похоже, Артем тоже это понимал. Но, поцелуй он меня сейчас, и я бы забыла обо всех своих решениях, живя одним моментом, расплавляясь в объятьях столь желанного мной человека… Поэтому, пока не передумала, я закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя.

— Ох! Пора спать.

— Точно, — согласился Тёма, зажмуривая глаза и тряся головой, словно сбрасывая с себя морок.

Проснулась я от громкого и радостного привета от соседей, возвещавшего о начале ремонта и проявляющегося душераздирающей песней адского инструмента, именуемого в народе перфоратором. Очень приятно! В выходной день, в 10 утра! Я попыталась перевернуться на живот и нырнуть под подушку, в слабой надежде обмануть свои уши, но мне помешала чья-то довольно тяжелая тушка, навалившаяся на мою и прижавшая намертво к кровати. Ну вот! Мало того, что я подверглась с самого раннего утра звуковому штурму, так ещё и обездвижили. Но спихнуть так доверчиво положившегося на меня человека у меня не поднималась рука. Утро определенно задалось! Но к моему счастью, спустя две минуты (я даже пожалеть себя толком не успела), разбуженный задорной трелью парень зашевелился… и я уже воспевала серенады и предвкушала освобождение, но не тут-то было! Макс открыл глаза, оценил обстановку заспанным взглядом… и ещё сильнее прижал меня к простыне, продолжая незаконченный прошлым вечером ммм… «разговор». В общем, этим утром мы встали днем

Зарядившись позитивом в виде стакана свежевыжатого сока (так уж повелось, что после подъёма у меня все напитки СВЕЖИЕ!), проводив Макса и приведя себя в порядок, я позвонила Вике и сообщила ей, что нахожусь в прекраснейшем расположении духа и настроена потратить деньги. И что если у неё есть желание поддержать меня и сопроводить до магазина, ей повезло, а если нет — её никто, в общем-то, и не спрашивал! Обозвав меня черствой эгоисткой, она назначила место встречи, потешив себя надеждой, что хоть что-то решит она. Наивная! Ну я не стала с ней спорить. И спустя пару часов, хотя договорились через час, мы синхронно подошли к этому самому месту Х (икс или хэ, решать Вам), по-дружески и любя нахамив друг другу в знак бесконечной радости от встречи!

Лето было в самом разгаре, особи женского пола на улицах города резвились в мини тряпочках на лямочках, называемых сарафанами, в открытых босоножках на умопомрачительных шпильках, хвастаясь солнцезащитными очками. Ну и закономерно, что я потащила подругу по магазинам в поисках нового летнего сногсшибательного гардероба, который возьму с собой в отпуск. Ну, согласитесь, глупо жариться на этом ослепительном солнце в душном грязном городе. Поэтому Макс позвал меня понежиться на Лазурном берегу…

Находясь в приподнятом, немного неадекватном (читать «возмутительно-неподобающем») настроении, мы с Викой, громко смеясь и обсуждая всех и вся, совершали покупки, нарушая все правила приличия. Но на данный момент нам было плевать на общественное мнение. Масла в огонь добавил повстречавшийся Артём, находящийся в таком же состоянии безудержного веселья и прямо лучившийся сарказмом. Он потащил нас в какое-то кафе неподалеку и напоил мохито, скрепив, наконец-то дружбу с Викой.

События той ночи остались в темноте комнаты и забылись (ну или по крайней мере не вспоминались) обеими сторонами, объяснившись количеством выпитого. Ну, конечно, (кого я обманываю!) не забылось ничего. Просто той ночью, освободившись из-под бдительного контроля разума, тайные чувства выползли наружу… а сейчас я запрятала эти желания вновь поглубже. В конце концов, Артём мне намного важнее в качестве друга. Поэтому наши отношения ни капли не изменились.

Находясь под влиянием уже не только эмоций, но и какого-никакого количества алкоголя, мы с Викой твердо решили продолжить веселье, и, вызвав Макса с Андреем, а заодно и девушку Тёмы (он честно пытался сбежать от нас, но понял, что безболезненнее будет сдаться), мы дружной шумной компанией отправились в клуб. День закончился намного лучше, чем начался.

На следующей неделе мы уехали с Максом в Ниццу. Даже описывать не буду поездку… эмоции просто зашкаливали! За две недели я набралась впечатлений на целый год, и вдобавок прихватила запас солнечного света и чистого воздуха. И вот я уже, отдохнувшая, загоревшая и до безобразия довольная, с легкой ноткой грусти думала о скором возвращении домой, в последний раз прогуливаясь рядом с любимым человеком по вечернему берегу Бухты Ангелов, запоминая в мельчайших подробностях красивейший за всю мою жизнь закат, который будет сниться мне ещё не одну ночь… и казалось, что уже ничто не сможет сделать меня ещё более счастливой… Как вдруг Макс опустился передо мной на колено, вытащил кольцо и предложил руку и сердце. Находясь под впечатлением, я чуть не прослезилась, каюсь, но всё это было так трогательно и романтично, прям до душещипательности. Мои щеки, наверняка, покрыл румянец судя по чувству жара, разлившемуся по телу. Во мне бушевала буря эмоций. Что ни говори, а это было неожиданно. Я, конечно, не раз думала о Максе как о будущем муже, но то, что это может случиться в ближайшем будущем, парадокс, но мне в голову не приходило. Но тем не менее, меня переполняла радость. ДА! Да! ДА! — кричал мой внутренний голос. А глазах застыла нерешительность невинной девушки. Макс тепло улыбнулся, отметив, что сюрприз у него удался, и обнял меня, растопив все сомнения, всю внешнюю неуверенность, заставив внутренний голос вопить от счастья. Мысль о том, чтобы «поломаться для приличия», ушла, не оставив и следа, оказавшись глупой и ненужной, и я сказала своё главное в жизни, самое уверенное и самое желанное «ДА»…

Вот где я дала волю своим эмоциям, сотрясая воздух радостными воплями и визгами, и полным восторга смехом, так это когда залетела по приезде домой, к Вике, растопырив пальцы и показывая кольцо. Я чуть не задушила свою многострадальную подругу в объятьях, попутно вытирая непроизвольно катившиеся слезы.

А потом начались свадебные хлопоты. Самый счастливый день был назначен на июль, и мы с Максом заказывали хорошую погоду на своё бракосочетание, нежась на пляже и взывая к деду Морозу. Ну, собственно, этим и ограничивалась наша подготовка к свадьбе… плюс я ещё выбрала платье, а мой жених — костюм. А остальным, задыхаясь и покрываясь потом, но с улыбкой от уха до уха (по крайней мере в нашем присутствии), занимались Вика с Андреем. Хорошо, черт возьми, иметь таких верных и заботливых друзей!

— Торт заказали, пригласительные разослали, осталось фотографа заказать… и вроде всё…— Вика облегченно вздохнула, скатываясь по стулу в нашем любимом летнем кафе и жадно присосавшись к трубочке с лимонадом.

— Боже мой! Вика, я тебя обожаю, честно! Ты сделала этот месяц самым счастливым и беззаботным в моей никчемной жизни! Я даже не знаю, как тебя благодарить!

— Наличными рассчитаешься! Хотя, нет… Будешь отдуваться на моей свадьбе! А то для чего ж свидетели-то нужны…

— А ты тоже что ли замуж собралась? — моя любопытная женская душонка проснулась и заинтересованно насторожилась.

— Ну, в перспективе… надо бы когда-нибудь… — хитро заулыбалась подруга.

— Есть повод?

— Ну… нет пока. Но было бы неплохо. На тебя посмотрела, ты прям на крыльях от счастья паришь. Тоже захотелось!

Я улыбнулась. И действительно, я аж сама себе завидовала. Я выхожу замуж за идеального мужчину, бесконечно любящего мою светлейшую особу, и, главное, притягивающего меня до дрожи в коленках. О чем ещё может мечтать девушка?

— Вот. Я ж говорю, глаза отсутствующие, на лице признаки легкой дебильности… Блин, Лерка! Как же я рада за тебя!

— Эх… — я закрыла глаза. Такое чувство, что и правда полечу! — Ну а с Андреем как у тебя?

— Ну… Андрей… с ним весело.

— А если замуж позовет? Просто, насколько я знаю, он ни с одной девушкой дольше недели не встречался. Все друзья в шоке. А ты его серьезно заинтересовала. Если честно, в шоке даже я.

— Хаха! Мы знаем, чем привлечь мужчину, — заговорщически подмигнула Вика. — А было бы забавно, выйти замуж за двоих друзей. Старость бы у нас точно веселая была!

Мы захохотали, представляя себе эту картину.

— А серьёзно?

— Предложит — пойду. Однозначно. Да черт с ним, с Андреем! У вас с Артемом — то что?

— А что у нас с Артёмом? Поржать, выпить, в жилетку поплакаться — это то, в чем он мне никогда не откажет.

— А…?

— А… больше ничего.

— Ну просто такие отношения, рано или поздно заканчиваются одним. И иногда плачевно… В дружбе мужчины и женщины всегда кто-то не просто друг…

— Не наш случай, — уверенно произнесла я, ставя свой стакан. Хотя что-то в груди шевельнулось.

Вика изогнула бровь, но потом махнула рукой:

— Тебе виднее. Дело не моё.

Ничто не предвещало беды, когда я сообщила о свадьбе Артему, приглашая его в качестве почетного гостя. Он искренне обрадовался и расцеловал меня, поздравляя с этим важным событием. Я облегченно вздохнула: честно говоря, у меня из головы все никак не выходили слова Вики. Сейчас же, увидев его реакцию, я успокоилась. Я выхожу замуж за любимого человека. Ничто не предвещало беды…

Ничто не предвещало беды, когда я проснулась в день моей свадьбы. На улице была шикарная погода. Я подошла к окну, распахнула его, и как в дешевых рекламах, мне захотелось закричать на всю улицу. Эмоции зашкаливали. К восторгу примешивалось волнение, предвкушение исполнения мечты сливалось с легкой паникой, чувством неопределенности и долей сомнения, свойственного всем людям. Пытаясь абстрагироваться от чувств, что очень плохо получалось, я отправилась под контрастный душ. Нужно отвлечься от переживаний и сосредоточиться на подготовке себя любимой к своему выходу в свой день, а то за этими терзаниями, я к обеду как лимон выжатый буду. Выпив чай с валерьянкой, напевая «ты будешь одета как невеста, а я надену галстук для тебя», я бодрым шагом направилась в парикмахерскую. Там мне соорудили воздушную прическу, натыкав в волосы бусинок, а так же подвели глазки, нарисовав стрелки в качестве «эффекта контрольного выстрела». Потом ко мне прилетела Вика и ещё пара не столь близких как она, подруг. Они натянули на меня белое платье, подчеркивающего стройную фигуру, надели фату… я стояла перед зеркалом, всматриваясь в незнакомую мне неземной красоты девушку… и слезы покатились сами собой. Девчонки завопили в три голоса, чтобы я, негодница, немедленно перестала, а то все старания мастеров пойдут насмарку… я подняла на них глаза, они стояли, так правдоподобно злясь на меня как на маленькую глупую малышку, такие смешные. И я захохотала сквозь слезы. И тут они тоже разревелись. Вот так и стояли мы, четыре дурочки, заливаясь слезами, пока, наконец, сентиментальность не вышла из нас, и мы не осознали всю комичность ситуации. Собравшись, мы умылись, девчонки второй раз накрасились (а мой макияж, слава мастерам!, не потек), и мы стали ждать жениха. Ничто не предвещало беды…

Потом приехал Макс, Андрей и все остальные, меня украли-таки — девчонки не смогли устоять под напором обаяния сильных парней. Ничто не шевельнулось во мне, когда перед загсом меня приобнял Артем в знак приветствия… Ничто не шевельнулось во мне, когда он обнимал и целовал меня, поздравляя с законным вступлением в брак, и дарил шикарный букет…

Потом была прогулка по городу, крики, шампанское, фотографии… Ещё позже был банкет с поздравлениями, глупыми, но веселыми конкурсами, танцами и криками «Горько!». Макс смотрел на меня светящимися глазами, не отпуская от себя, держа постоянно за руку. В его глазах было столько тягучего тепла и бесконечной нежности, что я просто тонула в этом омуте.

А потом нам пришлось все-таки отойти друг от друга, так как вечер начинал переходить в ночь, и все желали потанцевать с невестой и женихом. И вот тут-то, когда после танца с Андреем, меня перехватили до боли знакомые, уверенные руки, когда я встретилась с взглядом глубоких синих глаз… во мне шевельнулось чувство, что, сделав сегодня этот важный шаг, я потеряла, потеряла навсегда что-то очень ценное, что-то очень желанное… И когда в этом взгляде я прочитала укор, смешанный с разочарованием и бесконечной горечью, меня захлестнуло чувство разочарования и мучительной вины. Захотелось прижаться к своему хирургу и никуда не отпускать его, просить прощения и… и вернуться в ту ночь.

Танец закончился, Артем взял меня за руку и отвел к Максу. Я кинулась в спасительные объятия теперь уже мужа в поисках успокоения. Нежный взгляд и теплая улыбка вернули состояние равновесия, и я улыбнулась ему, как будто ничего не было. Вышло очень неплохо. Оставшийся вечер я продолжала смеяться и целоваться с законным мужем, но в душе клокотала буря. Чувство потери, как будто от меня оторвали часть, съедало меня. Мысли крутились в моей голове в бешеном ритме, сводя с ума. Решив, что свихнусь в этой обстановке, я решила подышать свежим воздухом.

Вот тут-то и случилась беда.

Выйдя из зала, я увидела Артёма и этот взгляд, точь в точь как в ту ночь. Но на этот раз к этому взгляду примешался вызов. Сильные руки потащили меня в глубину коридора… закрылась дверь… столь желанные губы накрыли мои, подчиняя и не терпя возражений, обжигая и заставляя сердце пропускать удары. А я и не думала сопротивляться. Губы отвечали на поцелуи, тело прижималось каждой клеточкой к мощной груди. Контроль совсем ушел, оставляя тело и душу наслаждаться жаркими прикосновениями нежных рук. И вот уже моя юбка где-то в районе талии, его рубашка на полу… и я отдаюсь во власть всепоглощающей страсти…

Его глаза казались виноватыми. Артем застегивал рубашку, а я сидела, застыв, не в силах пошевелиться. Осознание случившегося накатило с тройной силой… чувство вины захлестнуло.

Умение понимать и прощать практически все: ложь, измену… объединяло нас с Максом… Но то, что сделала я… изменила Максу, человеку, которого бесконечно люблю и которым дорожу, который готов ради меня на все… я изменила ему на нашей свадьбе… Это называется предательство. Это низко и подло. Это непростительно. Я сама себя ненавидела…

Ну почему я остановила себя в ту ночь? Секс с человеком, которого я страстно хотела… это было бы банально и просто. И мы бы больше никогда не встретились. И дальнейшая жизнь с Максом не осложнилась бы… Я совершила непростительную ошибку!!!

Артём помог мне подняться.

— Тебя уже потеряли. Иди, — слова звучали глухо.

И я пошла. Зайдя в туалет, я посмотрела в зеркало, дабы убедиться, что выгляжу терпимо. Смотреть в свои глаза мне было стыдно. Умывшись и поправив макияж и прическу, я вышла в зал. Макс стоял спиной ко мне в компании Андрея. Я подошла к ним, положив руку ему на плечо. Мой муж обернулся, в его глазах читалась радость и тепло. Он улыбнулся, приобнял меня. А я улыбнулась в ответ, изо всех сил стараясь выглядеть естественно.

Больше всего я боялась, что Макс что-то заподозрит, но он все так же улыбался и смотрел влюбленными глазами. Но как только раздался очередной крик «Горько!» и мы оказались лицом к лицу, практически наедине, в его глазах застыла сталь. Он посмотрел на меня как на совершенно чужого человека. Его поцелуй был грубым и полным горечи.

Ну как я могла надеяться, что он ничего не узнает? Было глупо.

Немного времени спустя, нас провожали в «номер для новобрачных». На людях Макс все так же тепло улыбался, как будто и не было того презрения в его глазах. Но как только мы остались наедине в машине, улыбка исчезла с его лица, и взгляд стал холодным и чужим.

В полном тягостном молчании мы доехали до дома. Макс вел себя учтиво, но безразлично. Я как-будто перестала существовать для него. Не в силах выдерживать этот взгляд я пошла в душ. Лучше бы он кричал, обзывал, ударил! Но не это холодное показное безразличие!!! Выйдя через двадцать минут, я увидела его, сидящим на диване. Он поднял на меня глаза.

— Прости… — прошептала я одними губами.

Он отвернулся и лег, закрыв глаза.

Я пошла в спальню. Там была разобрана постель и лежала одна подушка. Я свернулась калачиком на краю и провалилась в пустоту.

Открывать глаза совершенно не хотелось, и поэтому я, стукнув по будильнику, глубже зарылась под подушку. Отдавшись на несколько мгновений во власть самому сладкому «послебудильничному» сну и ещё пару секунд поспорив со своим вторым Я, мы все— таки пришли к неутешительному выводу, что вставать нужно. Решительным движением отбросив одеяло, я вынырнула из сладкого плена подподушечного пространства…

На автомате заправила кровать, приняла душ, сварила кофе. Обжигающий напиток получился горьким. В последнее время я разлюбила его и пила просто по привычке. Впрочем, как и все остальное. Я все делала по привычке в последние пол года. Накрасив ресницы и надев первое, что попалось, я вышла из дома. На улице шел снег. Он падал большими неторопливыми хлопьями, кружась в воздухе. Обычно я любила такую погоду, но сейчас мне было все равно. Горечь и отчаянье, раздиравшие меня изнутри, заставляющие выть, уступили место ровной безэмоциональной апатии. Дети ликовали, прыгали, кидались снежками и лепили снеговиков. И я бы сейчас все отдала, чтобы стать одной из них. Чтобы беззаботно радоваться простым вещам. Но я уже слишком много ошибок совершила. Я сама сломала свою жизнь.

— Вот он. Смотри!

Я подняла голову и увидела на экране какое-то движение.

— Это вот этот комочек?

— Да! Этот комочек и есть твоя дочь! — заулыбалась девушка в белом халате.

— Дочь? Это девочка?

— Девочка. Поздравляю!

Я вышла из кабинета УЗИ, поглаживая свой огромный живот. У меня будет дочь. До этого момента я относилась к живущему во мне ребенку как к чему-то абстрактному. Я не задавалась вопросом, мальчик это или девочка. Да я вообще, откровенно говоря, не задумывалась об этом ребенке. Нет, в больницу я ходила, сдавала все анализы, выполняла указания врача, вела здоровый образ жизни… можно сказать, я была образцовой будущей матерью… если не одно Но. Эмоционально я не была связана со своим ребенком. Да я вообще плохо представляла, что это мой ребенок. А вот теперь во мне колыхнулось что-то. Я впервые подумала о маленьком чуде, пинающем меня изнутри как о живом человеке. И тут в голове что-то переключилось, и я испытала сильнейший прилив вины. Вины перед своим ребенком.

Только сейчас я осознала, что не одна осталась в этом мире. Теперь нас будет двое. И мне есть для кого жить!

* * *

Вкус к жизни стал возвращаться ко мне. Опять появились эмоции, опять появились мечты. Я покупала распашонки, чепчики, игрушки, представляя, как мы будем гулять с Юлькой (имя всплыло сразу и не вызывало сомнений), лепить куличики, потом вытаскивать песок у себя из волос, кататься на каруселях, а она будет бояться и прятаться у меня за спиной, называя МАМОЙ… Задумываясь над будущим… быть матерью-одиночкой мне совсем не хотелось. Но так уж получилось. Конечно, я могла бы принять Артёма… мы ещё несколько раз встречались… когда мне было так плохо, что казалось, ещё один день я не переживу… но он был страстью, наваждением… жить с ним я не хотела. Поэтому, я решила, что нам будет лучше не встречаться совсем.

А Макс… он вел себя со мной вежливо и учтиво, но холодно. Он все ещё оставался моим мужем, и если бы я задалась целью, мы могли бы жить вместе… Если бы я попросила прощения, переломила бы себя и его заодно. Но это было бы глупо… прежних отношений не вернешь, а жить с человеком, который терпит твоё существование… я так не могу. Ситуация была тяжела для нас обоих, поэтому спустя месяц он уехал в длительную командирову, скорее всего, навсегда…

Поэтому мне придется смириться с ролью матери-одиночки.

* * *

Я колдовала на кухне, поднимая облака муки в попытках испечь нам с Юлькой торт. Я уже давно не готовила. Есть в кафе было как-то проще для меня. А тут захотелось чего-то эдакого. Да и настроение, впервые за последние пол года было превосходное.

Раздалась задорная трель дверного звонка. Я задумалась, кто про меня вспомнил. Наверное, Вика. У неё всегда чутьё на мою выпечку было! Шурша огромным фартуком, который совсем скрывал мой выдающийся живот, я направилась к двери. Заглянув в глазок, я ахнула. На площадке стоял Макс. Такой же как и прежде, безукоризненный и соблазнительный в одежде… только в глазах мука. Дрожащими руками я кое-как справилась с замком, слова застряли в горле. Он поднял взгляд, в его глазах вспыхнул огонь.

Я стояла не в силах произнести ни слова. Ноги подкашивались, сердце бешено стучалось. Макс! МОЙ Макс… такой же как и раньше… и следа ни осталось от стали и показного безразличия…

Он шагнул за порог… и схватил меня в свои крепкие надежные объятья, заставляя задыхаться.

— Лерка! Боже мой! Я… я так тебя люблю!!!

По щекам побежали слезы и я вцепилась в него, прижавшись каждой клеточкой к такому родному, такому любимому, такому нужному человеку…

Все ещё не веря в происходящее, я подняла взгляд, встретившись с его глазами. В них было столько теплоты и счастья, что меня захлестнул прилив нежности и запредельного блаженства. Я потянулась к его губам. Это был самый сладкий, самый волнующий поцелуй.

Отстранившись, наконец, от меня, Макс положил мне руки на плечи и окинул взглядом, словно ища изменения. Вдруг его взгляд потух, я проследила за ним, уставившись себе на живот.

— Лер? — срывающийся голос, закравшийся страх в глазах.

— Я ещё на свадьбе была беременна. Только не знала об этом…

* * *

Меня словно раздирали на тысячу кусочков, я уже прокляла день, в который появилась на свет. Девушка в хирургическом костюме положила руку мне на лоб.

— Ты умница, Лерочка. Ещё немного, потерпи.

Ну да, ей-то легко говорить…

Девушка посмотрела на меня:

— Ты кого ждала?

— Д.. девочку, — еле выговорила я.

— Ну… тебя жестоко обманули! Ты не сильно расстроишься, если я скажу тебе, что у тебя сын?

— СЫН???

И тут комнату разорвал громкий крик. Это кричал МОЙ сын… наш с Максом сын… Девушка подошла ко мне, держа в пеленке голенький красный комок. Она положила мне его на живот… и на меня посмотрела пара бездонных глаз…

— А глазки-то папины…