Нерожденные. Греза (джен)

Леса сменяли друг друга и будто на задний план отступали куда-то, не стираясь из памяти, но оставаясь в ней миражом, прекрасным, будоражащим душу сном, который когда-нибудь обязательно повторится. Они будто шли сквозь реальность, едва соприкасаясь с ней и почти ее не тревожа.

Тэйну уже иногда казалось, что он никогда не скитался по унылому прежде миру в одиночестве, лежащем на плечах тяжелым ужасным грузом. Играла на кларнете прекрасные мелодии-ветры Клэйр, подпевал ей своим терпким, глубоким голосом Илир, вылизывал его щеки ласковый Илмари, а все вокруг сияло новыми красками.

Он не знал, куда они шли, знал, что к Белой башне, что к великолепной сказочной Грезе, но куда — не знал. Странно улыбаясь, мечтательно перешептывались сияющие его спутники, за спиной у которых совсем четко он различал теперь переливчатые перья стеклянных крыльев, хрустела мертво пестреющая листва под копытами лошадей и тигриными лапами; алело небо на раннем закате.

Клэйр покачивала головой и мурлыкала себе под нос про Алую чащу вечно осенних листьев, а Илир посмеивался над ее спонтанными стихосложениями тихонько и загадочно улыбался, словно было в этом лесу что-то, о чем известно лишь одному ему.

Черту Алой чащи они пересекли до странности незаметно. Воздух стал тяжелее и влажнее, добавился неуловимый почти что, новый какой-то запах умерших листьев. Под ногами они не хрустели, только глубже в сырую землю вдавливались и рассыпались ало-кровавой пылью, появляясь, должно быть, где-то на толстых ветках. Илир говорил, что лес этот вечен и ничто не меняется в нем без веления на то Мечтателя, а те ничего не хотят менять.

«Это место, — произнес тогда бард с усмешкой, — очень нравится одному моему другу... Да и мне оно нравится тоже. Но люди страшатся его, говорят, что, мол, лес — Кровавый».

Алая чаща густела вокруг постепенно. Смыкались древесные кроны над головой, нависало плотною пеленой багровых облаков небо, словно кровь, доведенная до загустения. Все здесь было ало-кровавым — стволы деревьев, листья, жухлая травка, даже земля какая-то не такая. Тэйн наблюдал уже без явного удивления, только головой по сторонам все равно вертел. Льдисто-голубая шкура Илмари выделялась здесь ярким росчерком, словно кто-то кистью случайно по завершенному уже давно пейзажу случайно мазнул. Такими же кляксами были здесь и Илир с Клэйр, и он сам — светловолосые, светлоглазые и светлокожие, в серых плащах с меховым подбоем.

Илир сиял призраком стеклянных крыльев за своею спиной и изредка по сторонам оглядывался, словно чего-то ждал. От Тэйна он ехал по правую руку, а Клэйр — по левую, и мальчишка, косясь на нее с любопытством, видел, что девушка наблюдает за бардом и улыбается чему-то, ничем больше не выдавая своего настроения, даже кларнет спрятала в рюкзачок и теперь только за реакцией юноши наблюдала. Чего они дожидались? Кого? Совершенно неясно было. Тэйн чуть качнул головой и решил все узнавать с дальнейшим ходом событий.

Шли они не то чтобы очень долго — время по-прежнему ускользало — но мальчишке казалось, что не успел он и глазом моргнуть, а почти над его головой зашепталась внезапно листва, и затрещали тонкие ветки. Ветки трещали, листва шуршала, а ветра... не было.

Илир вскинул голову вверх, улыбаясь неожиданно широко и отбрасывая со своих серо-свинцовых глаз длинные волосы. Клэйр же негромко только хмыкнула и притормозила лошадь. Кажется, знала все-таки, что произойдет дальше. И действительно.

— Хватит шуточек, безумные, — произнесла она с беззлобным ворчанием в тоне, — напугаете Дитя только. Спускайтесь уже на землю!

Опять зашуршала листва, затрещали темно-красные ветки. Тэйн почти ощутил, как промялась необычного оттенка сырая земля под спружинившими об нее ногами. Стояли на тропе, отряхиваясь более чем элегантно, словно плащи поправляли, два молодых человека. Один был словно олицетворением Алого леса — на голове копна волос ало-рыжих, словно древесная крона, в глазах — мертвые листья будто, в пыль рассыпающиеся под подошвой сапог, а на губах — усмешка беззлобная, странноватая только какая-то. Второй же был будто бы его темной тенью — чернильные волосы, струящиеся потоками по плечам, а глаза — словно шарики голубого стекла в глазницах, вырезанные и вставленные так искусно, что и от настоящих не отличишь совсем.

— Ах, матушка Клэйр, прошу извинить, — отвесил ало-рыжий шутливый поклон смеющейся девушке и тут же вновь отряхнул свой плащ — столь же алый, сколь его волосы и кроны здешних деревьев. — Я чуть не забыл, вы ведь заграбастали Нерожденного.

— Перестань, — голос второго юноши был более суровым и более низким, нежели у первого. — Ты действительно напугаешь ребенка. Посмотри, он наблюдает за тобою, как за какой диковинной зверушкой.

Илир молчал и улыбался, глядя на прекрасных пришельцев и явно ничего объяснить не собираясь. Он словно на время из реальности как-то выпал. А потом спешился и шагнул по направлению к ало-рыжему юноше, заключая его в объятия с облегчением.

— Рад встрече с тобой, безумец, — пришелец вновь улыбнулся, уже по-другому совсем. Уже более как-то... радостно. Клэйр же, зеркально почти повторив жест спутника, подошла к темноволосому аристократу и чуть склонила свою солнечноволосую голову.

— Прекрати глупые церемонии, Клэйр, — отмахнулся тот. — Я тоже рад тебя видеть. Кто бы мог подумать, что вы блуждали по разным мирам так долго, а в итоге Дитя оказалось у вас под носом.

Девушка серебристо расхохоталась.

— За это я больше всего люблю тебя, Эйрон! Ты умеешь задеть так, что даже и незаметно!

— Если ты все еще в состоянии слышать мои издевки, значит, мы оба не потеряли норов, — названный Эйроном не сдержал смешка и заключил синеглазую подругу в объятия.

Тэйн чуть щурился, рассматривая незнакомцев и сжимая настороженно в пальцах мягкую голубую шерсть тигра, испещренную полосками-шрамами черноты. Казалось, на какое-то время о нем забыли. Казалось, имя ало-рыжего юноши так и не будет произнесено, но...

— Скажи-ка, Скай, как поживает Греза? — тон Илира стал серьезнее, но терпкий голос его звучал при этом еще приятнее. Клэйр отстранилась сейчас же от Мечтателя с глазами-стекляшками и вздохнула как-то взволнованно.

Ало-рыжий Мечтатель благосклонно качнул головой.

— Белая Греза очнулась, и волосы ее сияют первозданной своей красотой.

Белая Греза? Но ведь Греза — это цветок?

Тэйн переводил настороженный синий взгляд с одного Мечтателя на другого и никак толком не мог понять, о чем же они говорят. Все было как-то в каком-то новом красочном сне — алые кроны густеющей чащи, воплощение самого леса со своей темной тенью и два светлых пятна рядом с ними. И мурлычащий Илмари, задирающий голову и наблюдающий за ним с каким-то поистине осмысленным интересом.

Вспомнили о Тэйне внезапно совершенно и совершенно необычным образом. Скай шагнул просто вдруг мимо Илира и вмиг оказался рядом с огромным тигром, поглаживая его по шерсти и слушая в ответ довольное утробное урчание. Тэйн окаменел на секунду, потому что вот он — такой ярко-алый, такой прекрасный — стоит от него меньше, чем в полуметре и коварно блестит красно-коричневыми глазами. Скай рассматривал его где-то с минуту, чуть склонив набок голову, отчего красные прядки красиво змеились по бледной его щеке. А потом протянул руку и коснулся кончиками пальцев моментально вспыхнувшей от смущения кожи мальчишки. И усмехнулся, вглядываясь в его глаза.

Илир следил за мальчиком напряженно, словно боясь, что тот от одного прикосновения Ская рассыплется Радужной пылью, однако безумный Мечтатель только улыбнулся широко, обнажая ровные белые зубы, и потрепал Нерожденного по голове.

— Что за чудо-ребенок, дорогие друзья? Он определенно нашей породы!

Тэйн затаил дыхание, чувствуя, как перебирают бережно тонкие пальцы светлые его пряди. Его еще никто и никогда не называл чудом.