Патронус Алекс (джен)

Всё-таки дом Дурслей — это абсурд в кубе. То есть, мой дом, конечно. Напуганные то ли моим прошлогодним уходом с надуванием тётушки и взламыванием дверей, то ли крёстным — беглым уголовником — магом, Дурсли не стали запирать мой сундук, но зато посадили на жёсткую диету. Нет, изначально на диету посадили Дадли. Школьная медсестра оказалась столь авторитетной женщиной, что её замечание дядя Вернон с тётей Петуньей не смогли проигнорировать. Хотя и не видели, что её так обеспокоило, считая Дадли крупным мальчиком со здоровым детским жирком. Но тем не менее, авторитет медсестры победил Дурслевский маразм. После многих скандалов, где в ход шли столь веские аргументы, что от них дрожал дом, и потоков слёз, пролитых тётей Петуньей, был объявлен новый режим. Диета, присланная медсестрой школы «Воннингс», была прикреплена к холодильнику, из которого убрали всё, что так обожал Дадли, — газировку и пирожные, шоколадки и бургеры. Вместо них там теперь стыла скучная — «кроличья», как говорит дядя Вернон — еда: фрукты, овощи, зелень. Чтобы умилостивить Дадли, тётя Петунья настояла, чтобы вся семья села на ту же диету. Поэтому, приехав из Хогвартса на ужин, я получил четвертинку грейпфрута, которая была чуть не вдвое меньше чем та, которую получил братец. Тётя Петунья считала, что ничто так не поддержит моральный дух Дадли, как порция еды, превосходящая мою. Но весь абсурд заключается не в том, что огорчить Дадли тётя боится больше, чем мага-уголовника, не в крошечных порциях грейпфрута, к которому подают вилку и нож, а в том, что дядя Вернон явился на ужин голодным. Не-не — с завтрашнего дня я питаюсь в кафе.

Утро следующего дня я начал с зарядки. Следовало это сделать ещё в Хогвартсе, но в последние дни нужно было успеть так много, что стало жалко даже двадцать минут. После душа, одевшись относительно пристойно (скорее относительно, чем пристойно, надо сказать), я спустился на кухню, где выпил два стакана воды и порадовал тётю Петунью тем, что сегодня меня весь день не будет. И предупреждая возражения, сразу сказал: «Проведу день с крёстным — беглым уголовником — магом».

Тётя резко увяла и даже сунула яблоко «на дорожку». Живём.

Вопрос с билетом до Лондона я решил, обокрав прохожего на остановке. Мои дорогие родственники могут ликовать — я проявил-таки преступные наклонности. Зато до Лондона доехал, и позавтракать было на что. Лондонская нычка Алекса находится в склепе на старом кладбище. К счастью, большая часть постояльцев этого кладбища весьма знаменита. Может, только поэтому я нашёл и кладбище, и склеп там, где они были десять лет назад. И сумку Алекса со всем содержимым тоже. Так, автомат я, пожалуй, оставлю здесь. Всё равно отдачей меня снесёт. Или взять — Сириусу подарить? Нет, Сириус с автоматом — это слишком непредсказуемый фактор. Так что как-нибудь в следующий раз. Маузер тоже пусть здесь полежит. А вот маленький вальтер, пистолет последнего шанса или иначе — дамский, сейчас в самый раз будет. Жаль, патронов к нему маловато. Даже толком не потренироваться. Ну так Алекс машину для одного выстрела держал, а не для перестрелок. В общем, Вальтер и маленькую коробочку патронов я сунул на дно своей школьной сумки. Туда же отправил пакет с деньгами, за исключением десятка купюр на сегодняшние расходы, набор отмычек и ножей. Одежда тоже пусть остаётся. Тащить её куда-то, чтоб выкинуть, мне лень, а использовать эти вещи по назначению можно лишь в крайнем случае. С сомнением осмотрел гримёрный набор. М-да. Парик не по размеру, у красок сроки годности все давно прошли. Легче новые купить. Ну всё, вперёд по магазинам.

Вечером я домой приехал на такси, в основном из-за большого количества покупок. Ну и немного из-за усталости. Хотя покупок было действительно много. И даже очень много. Когда водитель такси вынул из багажника все пакеты, меня за ними было почти не видно. Тётя Петунья, наблюдавшая мой приезд, как-то странно среагировала.

— Мы ничего не… — начала она и заткнулась. — Ты кто?..

— Тётя Петунья, не валяйте дурака. Мы с крёстным просто прошлись по магазинам, — на лошадином лице Петуньи недоумение плавно сменилось узнаванием и шоком. Кажется, узнала она даже не меня, а слово «крёстный», не слишком ли часто я его произношу? А, ладно. В гостиной сидел погружённый в газету дядя Вернон, Дадли видно не было.

— Через полчаса ужин, — крикнула мне вслед ожившая тётя.

— Спасибо, — поблагодарил я вполне искренне. Фрукты полезны растущему организму. В отличие же от дяди Вернона, перед тем, как идти домой, я поел и сухпайком запасся.

Добравшись до кровати, я с неимоверным облегчением бросил пакеты на пол и бухнулся без сил. Тренироваться мне и тренироваться ещё. Ничего, пять минут полежу, четыре минуты, три минуты, две минуты, одна минута, подъём. Убрав куда подальше полторы тряпицы, которые даже уборщица в качестве орудия труда не возьмёт, я быстро покидал в шкаф пакеты с трусами и носками. Развесил по плечикам футболки, рубашки, джинсы, куртку и спорт-костюм. Про отсутствие у меня плечиков я вообще вспомнил в последний момент. И сейчас, преодолевая соблазн засунуть покупки в сундук, понял почему. Обувь мы тоже в сундук засовывать не будем, а поставим в шкаф на нижнюю полку. Потому, что мой дом — это дом Дурслей, а не сундук. Так-то. Взяв в руки пакет с книгами, я несколько растерялся. В этой комнате книжных шкафов не водилось, полки все были заняты… Книг же я приобрёл немало, и не только по компьютерам и программированию. Надо же сравнить прочие магловские науки. То, что есть, с тем, что было. Жаль, что нельзя купить компьютер. Несмотря на поразившие меня размеры. От агрегата размером с большую тумбочку к компактной технике. Незаметно эту технику в дом всё равно не пронести. Потом ещё из-за счетов за электричество ругаться пришлось бы. Ладно компом я найду где воспользоваться. А ведь ещё лет десять, и они будут размером с дамскую пудреницу, если будут развиваться теми же темпами. Пока я грезил о маленьких компьютерах, руки сами собой складывали книги в сундук. Мысленно сплюнул и сдался. Всё равно больше некуда, разве что на подоконнике. Пакет с париком, гримом и набором линз я всё-таки сунул в шкаф. Ничего, в сундуке ещё прибираться нужно. Прежде чем спускаться вниз, посмотрел на себя в зеркало. И подумал не слишком ли, стоило ли. С одной стороны, довольно резкая перемена как в одежде, так и в поведении. Плюс кошки миссис Фигг подозрительно похожи на Живоглота Герми. С другой стороны, я не деловой костюм нацепил, а джинсы с футболкой, ну ещё очки сменил на нечто приличное. Это тётя Петунья не узнала, она магла, миссис Фигг, небось, и не видит разницы. А может, видит, но в костюме «от Дадли» меня бы просто в книжный не пустили, а то и в полицию отвели. Если не в книжном, то в компьютерном точно б отвели. Небольшое же изменение внешнего вида можно списать на появление крёстного.

На ужин у нас опять был грейпфрут.

— Это тебе, Дадличка, милый, — робко сказала тётя, подвигая Дадли тарелку. Надо бы посмотреть листок с диетой, чтоб знать, какие фрукты и когда меня ждут. Или ну его, пусть сюрприз будет? Дадли махом съел свою порцию и жадно рассматривал мою. Дядя Вернон кисло посмотрел на стол и вновь уткнулся в газету. В животе у него отчётливо бурчало. Все по умолчанию делали вид, что тоже голодные. Я решил не выпендриваться и съел свою порцию. В конце концов, мне тоже есть что почитать. От книги меня отвлекла вернувшаяся Букля. Ночью, как я и просил. Она принесла письмо от Сириуса, значит не поймали. Хорошо.

"Привет, Сохатик. Ты, я смотрю, тот ещё конспиратор. Насчёт твоих вопросов. Сам понимаешь, магический мир очень тесен, а я во время войны хоть и не швырялся смертельными, как некоторые, но и не стремился сохранить жизнь противнику любой ценой. Так что пара трупов за мной числится. А у них были родители, братья, сёстры, любимые. Кто-то мог и желать мести. Мой наследник — весьма хитрый молодой человек, устраивающий побеги гиппогрифам и опасным преступникам. Если серьёзно, я действительно оформил завещание на тебя, но об этом никто не знает. А если б завещания не было, наследовала Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, моя кузина.

Насчёт поисковых чар ты молодец, что-то такое действительно должно быть. Узнаю, напишу. И с Лунатиком вы удачно придумали.

Обещай, если что-то понадобится или будут проблемы, ты мне напишешь. Ну и просто так пиши.

Бродяга".

Ну да, я конспиратор, а кое-кто хохмач. Маскировать моё имя, пользуясь моей совой… даже не знаю, как сие обозвать. А ещё не знаю, кому написать, Сириусу — чтоб не вздумал без меня охоту начинать, или Герми — чтоб поторопила родителей и Люпина с решением. В том несомненно замечательном месте, где Сириус ищет информацию по поисковым чарам, может оказаться информация о защите добровольной жертвы. Неплохо бы попросить Сириуса поискать и её. Хоть узнаю, стоит ли насиловать мозги, называя дом Дурслей своим, или мне и сундука хватит. Опять же, крёстному лишний раз напомнить, что ему есть ради кого жить, не помешает. С другой стороны, это несомненно важное дело можно и отложить на недельку. Сириус в крайнем случае ещё одну сову поймает, а у Гермионы сов поблизости нет. И как ей связаться с нашим репетитором, она не знает. Римус сам нипочём не напишет. Ему не меньше, чем Сириусу, требуется напоминание, что он нужен. Ладно, завтра решу.

— Отдыхай, моя красавица, — погладил я белые пёрышки, в ответ получил ласковый щипок клювом.

Утром я дал себе сто тридцатое нерушимое обещание — впредь ложиться спать пораньше и, слегка размяв мышцы, пошёл на пробежку. Сегодня общую нагрузку увеличу вдвое — и так до предела, а потом сокращу. Проходя мимо дома миссис Фигг, ещё раз пригляделся к кошкам. Всё-таки это книзлы.

Весь утренний моцион занял почти час. Проснулась только тётя Петунья, до завтрака ещё далеко. Ждать не буду, хотя от салатика из фруктов я бы не отказался. Не судьба. Покидая комнату, исключительно для успокоения нервов положил чудовищную книгу о чудовищах так, чтобы входящий непременно на неё наступил.

— Ты теперь каждый день до вечера уходить будешь? — недовольно поджав губы, спросила тётя. Странные люди, есть я — недовольны, нет меня — опять недовольны.

— Нет, тётя. Просто сейчас у крёстного свободное время есть. Потом ему другими делами заниматься нужно будет. От полиции бегать, деньги добывать, — за развёрнутый вежливый ответ получил сладкую грушу. Которая скрасила прогулку до вокзала. Зайдя за угол и проверив, нет ли лишних свидетелей, и не лишних тоже, я накинул мантию-невидимку. И уже невидимый отправился в туалет. Днём можно было не заморачиваться с мантией, много народу ходит. Никто не обратит внимание на то, что в кабинку вошёл очкастый брюнет, а вышел конопатый рыжик. Ранним утром лучше не рисковать. Поэтому мантию я снял уже в кабинке. Надел парик и нарисовал на носу небольшую роспись веснушек. Ну вот, другой человек. Выйдя из кабинки, я, тщательно вымыв руки, сменил очки на линзы. Наклеил на лоб пластырь, подобранный в театральной студии под цвет моей кожи. И прикрыл лоб чёлкой. Парик я приобрёл скорей уж девчачий, поэтому густые тёмно-рыжие волосы падали чуть ниже плеч. Немного подумав, я собрал волосы на макушке в небрежный хвост, оставив остальные прядки болтаться в беспорядке. Я бы себя не узнал. Алекс Олли — прошу любить и не жаловаться. Мне же практически не придётся привыкать к этому имени, главное — на своё не отзываться.

Ранним утром пассажиров на «Ночной Рыцарь» было ещё меньше, чем поздно вечером. Может, потому, что он ночной? Впрочем, мне хватило времени, чтоб раскрутить кондуктора Стена Шанпайка на информацию. В основном о магических больницах. Оказывается, в Англии такая одна, больница Святого Мунго. Попасть туда можно, аппарировав на площадку для аппарации, что обычно делают посетители, или магловским способом. Можно и на «Ночном Рыцаре».

— А через камин нельзя? — спросил я Стена.

— Не-а, нет там камина. Кстати, твоя остановка, парень. Соберёшься в больницу — вызывай.

— Непременно, спасибо, до свиданья.

После завтрака в «Дырявом котле», я направился в банк. Меня немного напрягала мысль о возможном инкогнито и необходимости объяснять, почему я выгляжу иначе, чем при последней встрече. Но оказалось, что гоблины изменений не заметили. Есть ключ, есть человек, который хочет посетить сейф, что ещё нужно.

— Извините, уважаемый, можно задать несколько вопросов? — осторожно спросил я, понадеявшись, что не обязательно изучать культуру гоблинов, чтоб получить пару ответов.

— Спрашивайте, мистер Поттер, — разрешил гоблин, провожающий меня к тележке.

— Меня интересуют возможности безналичного расчёта, — у меня была серьёзная надежда на существование такого расчёта, основанная на покупке метлы Сириусом при посредничестве Живоглота!

— Разумеется, такая возможность есть. Если у вас, мистер Поттер, не оказывается при себе нужной суммы, вы можете оставить продавцу расписку. И он уже сам придёт в Гринготтс за деньгами. Сейф, открывшись по вашей расписке, будет содержать ровно столько денег, сколько будет указано в расписке, — вот оно что. Получается, в том сейфе, где Хагрид взял философский камень, могло лежать ещё много чего.

— А если я не укажу своё имя в расписке и представляться не буду, такая схема может сработать?

— Может, только кто же неизвестно чью расписку принимать будет. Разве что при покупке товаров почтой. Когда продавец сначала приходит с письмом за деньгами, а потом высылает товар, — да-с, облом получается. И начинать поход за покупками следует с безразмерной сумки, ну или не безразмерной, а с сильно увеличенным внутренним пространством. Про сундук в своё время Хагрид совсем забыл⁽¹⁾, и дядя Вернон выдал мне какой-то древний агрегат. Но первым мне на глаза попался магазин артефактов, я быстро уговорил себя зайти — и не зря.

При входе в магазин в глаза бросался стеклянный столб витрины. Она была разделена на три части и освещалась мягким светом. И прямо напротив двери в этой витрине стояла половина собаки. Под второй половиной, отсутствующей, или точнее невидимой, струилось нечто ужасно знакомое.

— Мантия-невидимка в сотню раз надёжнее дезиллюминационного заклинания. Гарантийный срок от пяти до десяти лет, — сообщила девочка, почти бесшумно входя в демонстрационный зал. На вид ей было лет девять-десять. Русые кудряшки одуванчиком окружали голову, а голубые глаза на симпатичном личике смотрели на меня с уморительной серьёзностью.

— А почему от пяти до десяти?

— Это выставочный образец мантии-невидимки. Она здесь висит почти пять лет. Обычно покупатели заказывают новый артефакт. Но бывает, кому-то нужно срочно, или подешевле купить хочется. Тогда берут прямо с витрины. Гарантийный срок новой мантии-невидимки десять лет. Со временем они мутнеют, портятся от заклятий. В них могут появиться дыры. И да, в гарантию не входит порча от внешних факторов.

Порадовавшись так удачно оставленной на хозяйстве маленькой продавщице, я начал интересоваться всеми экспонатами, выставленными в витринах. Вряд ли взрослый продавец уделил бы столько внимания неизвестному мальчишке-маглокровке.

— Скажите, мисс…

— Мисс Бэнэт, — с величественным кивком представилась девочка.

— А меня зовут Алекс Олли, — столь же серьёзно ответил я. Разве что руку не поцеловал, так мне не предлагали.

— Скажите, мисс Бэнэт, все артефакты имеют срок годности? В Хогвартсе некоторые ребята рассказывают, что у них есть артефакты, переходящие по наследству из поколения в поколение.

— Все артефакты, сделанные на продажу, имеют срок годности. Долгоживущие артефакты делают для себя, своего рода или кому-нибудь в подарок. Там совсем другой процесс изготовления. Более сложные расчёты, более дорогие материалы, которые порой тоже требуется вырастить или сделать самому артефактору. Вот например, зеркала. Можно взять готовое зеркало, зачаровать его должным образом, и оно прослужит лет тридцать. Можно взять готовое стекло и зачаровать в процессе покрытия серебром, тогда зеркало прослужит лет пятьдесят-семьдесят. А можно начать производство артефакта с плавки песка, тогда у вас будет долгоживущий или вечный артефакт. Но я не думаю, что вас интересуют зеркала, разве что сквозные…

Девочка притормозила, предлагая мне проявить интерес.

— Я бы с удовольствием понаблюдал за производством, а так, вы правы. Так что там насчёт сквозных зеркал?

— Сквозные зеркала делают по второму варианту. Просто зачаровать готовое невозможно. Стоит немало, но зато можно связаться с носителем второго зеркала из любой точки мира.

Да-а, стоит магический сверхскоростной телефон в четырнадцать раз дороже мантии-невидимки, тоже, кстати, недешёвой.

— А кто делает стёкла под сквозные зеркала, ну и просто зеркала, их ведь не в магловском магазине покупают?

— Хотите поэкспериментировать? — у маленькой продавщицы загорелись глаза. Она даже забыла о своей очень важной роли. — Папа говорит, что до совершеннолетия столь сложные чары держатся от силы год. Ну, чем старше, тем дольше. Мои так вовсе через час рассеиваются. А у кого мы стёкла заказываем, я не знаю. — Загрустила девочка, но быстро спохватилась.

— Ещё из стёкол делают очки. Вот посмотрите, мистер Олли, через эти можно видеть потоки магии. А эти показывают, врёт человек или правду говорит.

Развидьте мне это, пожалуйста. Милая девочка показывала своим изящным пальчиком на те самые очки, от которых я только вчера избавился, и они размножились! Потом мы смотрели сервиз, определяющий яды и прочие добавки, влияющие на организм человека не так, как нужно; окошко размером с приличную книгу, показывающее внутренности человека вплоть до скелета. Омут памяти — чашу, в которой можно просмотреть воспоминания.

— На этой полке ленты и заколки, препятствующие выпадению волос. Они работают полных два года, но в счёт идёт только рабочее время. В шкатулке эти вещи могут лежать довольно долго.

— Точно, оборотное зелье, — вспомнил я способ несанкционированного использования чужих волос.

— Правильно, — важно кивнула девочка. — И не только. Есть масса способов навредить человеку, имея часть его тела.

Подозреваю что если я спрошу, каких способов, она скажет «папа не рассказывал». Но оборотное реально существует. Только поэтому можно подарить Гермионе эту милую заколочку или шнурок с котятами на концах. Так, стоп.

— Мисс Бэнэт, а что используют люди с короткими волосами?

— Можно повязать ленту на лоб, — (однозначно не подходит. Не хватало ещё шрам подчёркивать), — или ополоснуть специальным зельем. Но его в аптеке покупать надо.

Когда девочка показала тетрадку в десяток страниц с виду, а на деле имеющую около тысячи листов, поглощающую чернила, скрывая написанное, у меня рука потянулась к ножу. Пришлось засунуть в карман, чтоб не безобразничала. Из всех остальных диковинок меня привлёк магический диктофон, выполненный в виде браслета. А потом мы подошли к тому, что я собирался покупать совсем в другом месте.

— Это сумка-пояс с увеличением внутреннего пространства и уменьшением веса. Как видите, ремень надевается на талию, сумку можно носить на животе, сдвинув на бок или на спину. Входное отверстие растягивается, вы туда можете сложить достаточно крупные вещи. Внешне сумка совсем маленькая, но вмещает в себя до полутора сотен стоунов веса. Сохраняет свежесть продуктов и зелий, не предназначена для переноски живых существ. Гарантийный срок двенадцать лет. У этой только четыре с половиной.

— А в лавке сумок такие не продаются? — спросил я на всякий случай, уже зная ответ.

— Нет, такие не продаются. В лавке сумок можно купить непромокаемую сумку или с огнеупорными чарами, но там нет артефактов. Вообще, большинство волшебников предпочитают сложить вещи в сундук, уменьшить его и положить в карман. Те, кто умеют, конечно. Или могут сами наложить нужные чары на готовую сумку. Пусть они продержатся не дольше месяца так ведь путешествия длятся намного меньше. К тому же волшебники редко путешествуют.

— А в Хогвартс?

— А в Хогвартсе что ребёнок будет делать с выветрившимися чарами, маленькой сумочкой и горой вещей? — едва не вышла из образа идеального продавца девочка. Но тут она права — глупость сморозил. Осталось выяснить, во сколько мне обойдётся это сокровище на четыре с половиной года. Нет стоп.

— Мисс Бэнэт, вот эта вот сумка через четыре с половиной года просто махом превратится в ремень с кошельком? И что случится с вещами, если забыть вовремя убрать?

— Нет-нет. Четыре с половиной года — это гарантийный срок вот этой вот сумки. Потом в неё постепенно станет помещаться всё меньше вещей, она перестанет полностью сокращать вес. Именно постепенно и помещаться. Из сумки не будут на ходу выпрыгивать лишние книги. — Похоже, малышка на сегодня устала. Действительно, два часа лекции читает.

— Хорошо, во сколько мне обойдётся именно эта сумка?

— Вы хотите её купить? — подпрыгнула на месте девочка.

— Хочу, её и вон тот шнурок с котятами.

— Стойте здесь, никуда не уходи, я щас папу позову! — кричала она уже на ходу. Но папу звать не пришлось, с ним малышка столкнулась на входе в торговый зал.

Из удивительного магазина «Артефакты» я вышел через полчаса гордым обладателем безразмерной сумки и шнурка против выпадения волос, коричневого с янтарными котятами. Но полчаса были потрачены вовсе не на торг, сумку мне продали в треть цены от новой. Шнурок и вовсе для такого магазина дешёвый ходовой товар. Просто мне удалось раскрутить мистера Бэнэта на лекцию и адрес мастера по стеклу. Лекция, если честно, вызывала некоторые сомнения. Дело в том, что мистер Бэнэт на полном серьёзе предположил, что карта Мародёров не растеряла своих свойств, так как была создана потомственным артефактором. Вторая версия живучести карты мне показалась логичнее. Он сказал, что если артефакт делали несколько лет сильными учениками, получая постоянную подпитку не только магией, но и идеями, вдохновением, то он мог получиться долгоживущим. Учитывая, что карта Мародёров даже диалоги вела, вдохновения в неё вложили немало. Как ни странно, моё желание вручить девочке чаевые, её отец поначалу не одобрил. Пришлось объяснять, что двухчасовая лекция вообще-то дороже галлеона стоит. А я так мало плачу потому, что мисс ещё не профессор и заранее о цене не договаривалась. Отсмеявшись, мистер Бэнэт разрешил-таки взять девочке честно заработанные деньги, а мне вручил каталог с подробным описанием товаров. Включая те, которых сегодня просто нет в наличии.

До чего удобная вещь. Я про сумку. Особенно сильно я её оценил в книжном магазине, набрав книг столько, что Гермиона отдыхает. Так почему школьники из особо богатых подобными не пользуются? Мне эта сумка обошлась как «Чистомёт семь». Пусть новенькой она бы стоила как три такие метлы. Но ведь Люциус Малфой раскошелился на мётлы для всей Слизеринской команды. Нет, понятно, это была долгоиграющая акция с целью скинуть директора и направить умы попечительского совета в нужное русло. Но всё же. Впрочем, «Молнию» мистер Малфой своему сыну тоже не считает нужным покупать. Может, и верно, мальчишка и так разбалован дальше некуда. А может, не верно, «Молния» действительно роскошь, а сумка удобная и полезная вещь. Ладно, хрен с ним, с Малфоем, Люциусом в смысле, он вообще человек странный и лишённый здравого смысла, как его при этом хитрым считают — непонятно. Сейчас важно решить, буду я дома варить зелье против потери волос, или ну его нафиг. Делается это зелье легко, времени займёт семь-десять минут. Практика, опять же, мне нужна. Вот только лить себе на голову зелье, сделанное собственноручно… Нет, я не боюсь, просто опасаюсь. Пока шёл к аптеке, ломал голову над этой непростой задачей. Оказавшись на месте, купил и то, и другое. То есть, и зелье, и ингредиенты.

В больницу Святого Мунго отправился после обеда, магловским способом, на такси. Вовсе не потому, что боялся растрясти обед. Вестибулярный аппарат у меня как у космонавта. Просто некоторые вещи следует знать и уметь, так, на всякий случай. А ещё не следует лишний раз мелькать в «Ночном Рыцаре». Благо, более точный адрес больницы я получил у Тома из «Дырявого Котла». Мужик определённо привык подрабатывать консультантом маглокровок. Поэтому у таксиста не было причин подозревать меня в наличии проблем и везти бедного заблудившегося мальчика в полицию.

В приёмном отделении на шатких деревянных стульях сидели рядами волшебники и волшебницы, иные, совершенно нормальные с виду, читали старые номера «Магического Еженедельника», иные — с неприятными уродствами, вроде слонового хобота или лишней руки, торчавшей из груди. Здесь едва ли было тише, чем на улице, — многие пациенты издавали очень оригинальные звуки: колдунья с потным лицом, энергично обмахивающаяся экземпляром «Ежедневного пророка» в середине первого ряда, то и дело издавала тонкий свист, причём изо рта у неё шёл пар. Неприятный кудесник в углу при каждом движении брякал, как бубенчик, и голова его начинала трястись так, что остановить её он мог, только схватив себя за уши. Либо они аппарировали на аппарационную площадку, либо маги постоянно носят маглооталкивающие чары. Иначе я не понимаю, как эта толпа до сих пор осталась незамеченной. Особенно учитывая совершенно шпионский способ попадания в больницу. Вот интересно, а на мне были какие-нибудь отвлекающие чары. Ведь любого другого ребёнка, взятого на воспитание, пусть даже близкими родственниками, проверяют социальные службы. Наверняка были. Может, не маглоотвлекающие, а просто отвлекающие, действующие на всех чары. Отложив на будущее версию, заслуживающую внимания и проверки, я встал в очередь к пухлой блондинке — волшебнице, сидевшей за столом с табличкой «Справки». Поскольку сам был не в состоянии определить, к кому из врачей обращаться. На травму от рукотворных предметов дефект зрения не похож, на ранения от живых существ тем более. Волшебные вирусы, отравления растениями и зельями, недуги от заклятий также не вызывали нужных ассоциаций. Меня блондинка послала на шестой этаж в первый кабинет. Если верить объявлению, на шестом этаже находится буфет и больничная лавка. Интересно куда послали меня?

Оказалось, в больничную лавку. В кабинете номер один сидел волшебник, как и все работающие здесь врачи одетый в лимонную мантию с вышитой эмблемой на груди, скрещенные волшебная палочка и кость.

— Добрый день, целитель, — вежливо поздоровался я с магом.

— Добрый день, молодой человек, — обрадовался мне как родному целитель. — Не знаете, что именно вам требуется в лавке?

— Да, наверное. Видите ли, я маглокровка и у меня с детства плохое зрение. Мне кажется, раз уж волшебники могут за ночь выращивать кости, то решение такой проблемы тоже может существовать. Правда у нас в Хогвартсе несколько человек носят очки, но всё же…

— Я понял вас. Меня кстати зовут Чарльз Девис.

— Алекс Олли.

— И насколько плохое у вас зрение, мистер Олли?

— Сейчас, — я достал из сумки коробочку для хранения линз и познакомил изумлённого целителя с достижениями магловской медицинской промышленности.

— Это линзы, без них или очков у меня перед глазами всё плывёт.

— Очень интересно! — воскликнул расплывающийся мистер Девис. — Вы совершенно правы, вылечить глаза для магов не составляет проблемы, за редким исключением. Но на случай такого исключения, я предлагаю вам пройти полное обследование глаз. Совсем недорого.

Всё ясно, дяденька абсолютно уверен, что у меня обычный поддающийся лечению дефект зрения. Но он решил развести лопушистого магла на галлеоны. Но в данном случае я только за, ведь у моего отца на фотографиях тоже очки. Значит, если лекарство есть, то его изобрели за прошедшие пятнадцать лет.

— Сколько? — лишь уточнил я, и услышав в ответ вполне приемлемую сумму, позволил целителю махать у меня перед глазами палочкой. Смотреть в них через линзу, оттягивать веки. И, о ужас, целитель напялил клона моих кошмарных очков и продолжил махать палочкой. Основательно намахавшись, мистер Девис тщательно убрал очки куда подальше. И правильно, видеть их не могу. После чего откинулся на спинку стула и спросил.

— Вы уверены, что маглорожденный, мистер Олли?

Интересный вопрос, у меня что, сугубо магическое заболевание?

— Я уверен, что вырос в магловской семье, в остальном клясться бы не стал, — дипломатично, обтекаемо, а главное, честно ответил я.

— Вот что, либо вы потомок сквибов, либо, м-гм-кхрм, — ещё более дипломатично сообщил целитель. — Но проблемы со зрением у вас — результат сильного проклятия. Проклятие ослаблено самим проклятым, он должен был полностью ослепнуть. Но, видимо, был сильным и умелым магом, чтоб сохранить немного зрения для себя и своих потомков. Это во-первых. Во-вторых, с каждым поколением проклятие слабеет. Если есть желание — можете сходить на пятый этаж в седьмой кабинет, там как раз специализируются на проклятиях.

Я кивнул, показывая, что да, желание есть. И пока целитель писал записку коллеге, надел линзы. На пятом этаже в седьмом кабинете ничего нового я не узнал. Лишь получил подтверждение наличию родового проклятия и невероятной популярности очков-велосипедов среди магов. Интересно, а тётя Петуния сама угадала или кто из магов помог. Не-не, нафиг так и до шизофрении додуматься можно, остановимся на паранойе. Вот из-за той самой паранойи домой я поехал на метро, а не на «Ночном Рыцаре». Магловские деньги есть, время есть, что почитать — и то есть.

Всю дорогу читал книгу о маховиках времени. Довольно сложная в понимании книга. О значении многих слов приходится догадываться по контексту. А некоторые и приблизительно непонятны. На этот случай у меня теперь есть аналог толкового словаря. Но с ним работать придётся уже дома. Пока же всё что я успел понять, это то, что золотой песок в маховике — действительно золотой. И мои выводы насчёт невозможности изменить прошлое тоже верны. Реальность просто вычёркивает попытавшегося её изменить и выправляет кривую.

Дома, прежде чем углубиться в книги, написал Гермионе. Всего пару строк. Напоминая про наши планы на лето. Попросил поторопить Люпина и посоветовал использовать Буклю для переписки с ним. Книги, несмотря на то, что купил свои, я ей возвращать не стал. Верну при личной встрече. Букля у меня не пегас всё-таки. А для Гермионы будет лишний стимул засунуть воспитание и деликатность куда подальше.

— Лети, моя красавица, к Гермионе, — погладил я белые пёрышки. — Она будет договариваться о занятиях для нас обоих. Поможешь ей, ладно, — сова погладила клювом мне руку и улетела.

Следующие несколько дней я из дома выходил только на пробежку. Завтракал и ужинал купленными в Лондоне обедами. Официанту я тогда просто сказал, что мне нужна провизия для пикника в цивильных условиях на двенадцать человек, и мы прекрасно согласовали меню. Потом я добавил в Макдональдсе молочных коктейлей и кофе в стаканах-непроливайках. Когда тётя звала перекусить, я непременно спускался. Оказывается, на обед у нас были очень вкусные салатики. А то, что у меня порция самая маленькая, так после бараньей отбивной с картошкой и грибами и эта с трудом лезла.

Занятия делил на: до обеда магические предметы, после обеда магловские.

Сегодня от информатики меня отвлекла незнакомая сова. Ввиду отсутствия Букли, я её сразу попросил подождать ответа, предложив воду и совиный корм. Письмо оказалось от Сириуса. Напрочь забыв про конспирацию, мой крёстный писал, что заклинания поиска действительно существуют, но требуют много сил и действуют на ограниченной площади. К тому же легко отражаются. Наверное, поэтому в своё время были забыты. На анимага, находящегося в своей анимагической форме, вообще не действуют. Но при наличии части тела всё кардинально меняется. Особенно такой части тела как кость. Не ногти и не клок волос какой-то там. Найти мага, имея его кость, можно на несколько большей территории, сил это требует меньше, отражение поиска же наоборот, потребует больше сил. И анимагическая форма ничем не поможет. Но мы опоздали, палец спёрли до нас.

"Приветствую тебя, Бродяга. Я рад, что ты жив, цел и на свободе. Но смертельно обижен: как ты мог пойти по далеко не святым местам без меня? Моё прощение ты получишь, только если скажешь, что догадался проверить запах следа забравшего останки. Ещё мне интересно, в том замечательном месте, где водятся столь старые книги по поисковым чарам, нельзя ли найти информацию по защите добровольной жертвы? Видишь ли, господин директор мне сказал, что я выжил в ту ночь потому, что мама пожертвовала собой и тем самым создала какой-то щит, от которого отразилась авада. Когда меня судьба, в лице господина директора, свела с человеком одержимым В М, и он попытался меня придушить, руки ему по локоть сожгло. Так что есть все основания считать наличие защиты фактом. Но меня интересуют подробности. Главным образом, действительно ли я обязан жить у родственников матери для сохранения этой защиты. Само собой, я рассчитываю, что ты не станешь обсуждать мой вопрос с директором.

Гарри".

Только проводил постороннюю сову, вернулась Букля. Подозрительным взглядом осмотрела комнату, явно подозревая меня в измене. Разве что под кровать и в шкаф не заглянула. Но Букля у меня леди — скандалы ниже её достоинства, а соперница перья по дороге не теряла, следов не оставляла.

— Ты как, не устала, много летать пришлось? — спросил я сову. — А то у меня ещё важные дела будут, но попозже, через пару часиков, — Букля величественно ухнула, сообщая, что ничуть не устала, но пару часов с удовольствием побудет дома. Налив своей красавице свежей воды и насыпав корма, я сел читать письмо Гермионы. Она сообщала, что заниматься мы будем во вторник и пятницу по два часа. Первое занятие пройдёт у Грейнджеров дома в пятнадцать часов как раз послезавтра. Так, отвечу я по телефону, а Букля полетит к мастеру по стеклу. Завтра же следует заглянуть в какой-нибудь колледж, в компьютерный класс.

* * *

— А ты к кому? — Встретила меня Гермиона. Римус дёрнулся и побелел.

— Ну вот, дожили, лучшая подруга не узнаёт, — демонстративно обиженно протянул я. — А я между прочим твои книжки возвращаю, и подарок принёс.

— Гарри? — хрипло спросила подруга, с трудом опознавая меня. В процессе этого действия её глаза увеличились в размерах, а брови плавно поползли к волосам. Грейнджеры с интересом переводили взгляд с одного на другого.

— Гарри, Гарри. Я просто на «Ночном Рыцаре» ехал и, чтоб избежать лишних сплетен, замаскировался.

— Гарри, без взрослых рядом нельзя колдовать.

— Гарри, а какие чары ты использовал, тебе больше предупреждений не посылали?

Люпин и Гермиона заговорили почти хором.

— Какие чары, вы оба просто жертвы магии. Ладно Римус, он с рождения маг. Но ты-то, Гермиона, когда-то была разумной маглорожденной девочкой, — вдоволь полюбовавшись на недоумение магов и ехидные усмешки маглов, добавил: — Грим это, парик и линзы. Поясняю для ушибленных магией, грим — это профессиональный актёрский макияж, а не чёрный волкодав, предвестник смерти.

— Пф-ф, — фыркнула Гермиона.

— Ты просто невероятно на Лили сейчас похож, — грустно сказал Люпин. — И я тебя действительно только по запаху узнал. А так будто привидение увидел, — я положил руку Римусу на локоть, молча предлагая поддержку.

— Лили — это мама Гарри, — прошептала Гермиона родителям. — Она умерла, — и чтобы сменить тему, громко спросила: — Гарри, ты что-то про подарок говорил и мои книги? — она выразительно оглядела мои пустые руки.

В ответ я жестом фокусника достал из супер-сумки два немаленьких учебника. Подарок тут же был забыт, всех интересовали ТТХ сумки. Впрочем, я не заставил Гермиону напоминать второй раз, и как только вопросы иссякли, достал коробочку со шнурком. По вежливо-вежливому лицу Гермионы стало понятно — она надеялась на книгу. По заинтересованным лицам её родителей можно предположить, они рассматривают меня как возможную пару дочери.

— Не огорчайся, Герми, это не просто шнурок для волос. Он не даёт волосам не только выпадать, но даже выдрать их будет невозможно. И прежде чем ты спросишь — зачем — вспомни оборотное зелье.

— Точно, а если не выдерут, а срежут? — забеспокоилась Гермиона.

— Срезать тоже нельзя, — растерянно сказал Люпин. — И беречь свои волосы необходимо не только из-за оборотного зелья. Ведь даже школьники, имея волосы или ногти, могут сильно навредить вам.

Гермиона схватила тетрадку и начала конспектировать сто и один способ сделать пакость, имея часть чужого тела. Я тоже не стал тормозить, хоть и рассчитывал на практическое занятие.

— Но ведь у многих, да почти у всех мальчишек короткие волосы. Они не могут носить шнурки и заколки.

— На этот случай есть зелье.

— Я себе купил, — встрял я по теме. — Меня другое занимает, на шнурки я наткнулся случайно и про защиту для коротковолосых спросил у продавщицы. А с ногтями что делать?

— Ну, ногти незаметно не отрежут, и случайно их не потерять, — не поняла моих проблем миссис Грейнджер. Гермиона же, вспомнив Крэбба с Гойлом, покраснела.

— Вы, конечно, правы, ногти не потеряешь. Но все покрытия для ногтей, как цветные, так и прозрачные, не дают срезать ноготь кому-то постороннему.

— А меня другое интересует, — с нехорошим таким прищуром спросил мистер Грейнджер. — Почему дети узнают о таких вещах случайно?

— Не знаю, — смутился Римус. — В школьной программе ничего подобного нет. А Гарри и мисс Грейнджер давно дружат с семьёй чистокровных магов.

— Не знаю, как с волосами, а ногти точно не все чистокровные защищают, — поспешил я на помощь Люпину. Блин, я его с Дурслями боялся знакомить и не подумал, что с Грейнджерами тоже непросто получится.

— Далеко не все чистокровные маглы, как вы говорите, переходят улицу на зелёный свет. Из-за чего случаются аварии. И несмотря на то, что все родители непременно рассказывают своим детям правила дорожного движения, они включены в школьную программу.

— Папа, профессор Люпин не несёт ответственности за программу Хогвартса. Он преподавал там всего год, — поддержала меня Гермиона и поспешила сменить тему: — И кстати, этот шнурок не слишком ли дорогой для подарка?

Я посмотрел на подругу с вечной признательностью во взгляде. Что значит дорогой? Да хоть десять шнурков — и все дешёвые будут.

— Ничего не дорогой. Тем более у меня корыстные соображения. Я рассчитываю на твою помощь в поисках клада.

Глаза у Грейнджеров — всех трёх — невольно загорелись интересом, всё-таки для маглов слово клад всегда ассоциируется с приключениями и романтикой. Сразу вспоминается «Остров сокровищ» и «Сердца трёх». Что при упоминании клада могут вспомнить маги, не имею ни малейшего представления. Люпин точно ничего не вспоминал, а приходил в себя после наезда мистера Грейнджера. Я вновь рассказал про свой великий ПЛАН. Не дело конечно, делиться информацией со всеми подряд, но Грейнджеры всё равно никому не расскажут, а мне важно, чтоб родители моей боевой подруги знали, почему всё или почти всё золото из клада заберу себе я, а делить будем только камни и серебро. Римусу тоже необходимо чётко понимать смысл поиска клада. Иначе будет считать, что мне пришло в голову его материальное положение поправить. И опять комплексовать начнёт.

— А золото нужно именно магловское? — спросила Гермиона.

— Маховики времени делают, используя магловское золото. Там сказано, что это самый постоянный во времени металл.

— Именно поэтому оно приобрело такую ценность, — кивнула миссис Грейнджер, — но разве магическое золото от магловского чем-то отличается? — спросила она у Люпина.

— Магическое золото, или иначе — гоблинское — полностью завязанное на магии. Работать с ним могут только гоблины. Если кто-то другой попытается расплавить галлеон, то ничего не получит. Галлеон растворится сгустком силы. Впрочем, к сиклям и кнатам это тоже относится. Магические деньги могут храниться тысячелетиями, но только в местах обитания волшебников или в Гринготтсе. Для магических денег очень полезно переходить из рук волшебников в Гринготтс и обратно. Не менее полезно это для гоблинов, но в чём именно для них заключается польза, я не знаю. Может, именно с этим связано то, что свои артефакты они не продавали, а сдавали в аренду. После одного из их восстаний в тысяча семьсот двадцать девятом году в результате полного поражения гоблины потеряли право на свои артефакты, их стали считать проданными. А временных владельцев артефактов постоянными.

— А почему волшебники продолжают держать деньги в Гринготтсе, если гоблины столь ненадёжны? Если верить истории магии, они постоянно восстания устраивают.

— Гоблинская валюта привычна, никак не зависит от магловской экономики, и она позволяет держать гоблинов под контролем. В тысяча семьсот двадцать девятом как раз поднимался вопрос о смене валюты, но тогда пришлось бы решать, что делать с гоблинами. Без главного сдерживающего фактора они станут неуправляемыми. Ну и гоблины тогда сами предложили отказаться от артефактов. Маги понадеялись, что этого достаточно, и ухватились за возникшую возможность. Кстати восстаний с тех пор не было.

— А что гоблины вообще хотят? — осторожно спросил я. Осторожно потому, что у них могут оказаться те же проблемы, что и у оборотней. Мне же при Римусе эти темы поднимать не хотелось.

— Прав им хотелось равных с магами, — о том же подумала Гермиона.

— В последний раз — может быть, — дипломатично согласился Люпин.

— Ну как же, — вскочила Гермиона. — Ведь во всех восстаниях они требовали волшебные палочки.

— А лишились гоблины права на волшебные палочки после войны в девятьсот восемьдесят первом году. До маго-гоблинской войны была большая маго-магловская война, и маги проиграли. Гоблины же сочли, что обязательства, взятые на себя магами в связи с мирным договором их не касаются, и чтоб не провоцировать следующую войну с маглами, маги прижали гоблинов. Это оказалось тогда проще.

— Нам этого не рассказывали, — потерянно сказала девочка.

— Рассказывали, только другими словами и не упоминали о проигрыше магов в войне с маглами.

— Ну ещё бы!

— Такая информация обычно хранится в древних семьях. Мне это рассказывал Джеймс, — после этих слов все смущённо замолчали.

— Гарри, получается, из древней семьи? — тихо спросила Гермиона, она, вооружившись любопытством, поборола смущение. — И родители Джеймса не возражали против свадьбы с маглорожденной ведьмой? Они придерживались либеральных взглядов?

— Ничуть, — ответил Римус, мысленно находясь где-то в счастливом прошлом. — Ничуть на оба вопроса. Ни Чарльз, ни Дорея никогда не отличались излишним либерализмом. И хотя Джеймса они определённо избаловали, интересы рода всегда стояли на первом месте. Лили была очень сильной маглорожденной ведьмой и ценным призом для любого древнего рода. Уже на первом курсе она пользовалась невербальной беспалочковой магией. Мистер Поттер провёл несколько многоходовых интриг и пару дуэлей, чтобы главы родов запретили своим отпрыскам к ней подходить. А то, что сам Джеймс в ультимативной форме ещё на четвёртом курсе сказал, что ни на ком другом не женится, лишь счастливая случайность, по мнению Чарльза Поттера, позволившая ему раньше других включиться в борьбу.

— Какие у вас там страсти, оказывается, — пробормотала миссис Грейнджер, с беспокойством глядя на дочь. Мало ли, четвёртый курс не за горами. Вдруг за такую красавицу и умницу уже интриги и дуэли начались. И Гарри этот ещё. Надо же, из древнего рода.

— А беспалочковая невербальная магия — это как? Это вроде детских выбросов? — чуть уязвлённым тоном спросила Гермиона.

— А что мама умела? — зачарованно спросил я, ловя слова как падающие звёзды.

— Летать, двигать предметы, это на первом курсе, потом по мелочи. И в отличие от детских выбросов, абсолютно подконтрольно.

— Летать? — потрясённо-потрясённым тоном спросили мы с Герми.

— Ну как, летать, она просто прыгала с чего-нибудь высокого и парила. Только вы не вздумайте тренироваться, — на это предупреждение мы ничего не ответили, мысленно находясь за пределами реальности. От видения летящей рыжей девочки меня отвлёк вопрос мистера Грейнджера.

— Если у магов есть маховики времени, почему они не меняют прошлое по своему усмотрению? — пришлось вернуться к реальности и объяснить принципы самозащиты мироздания.

— Мысль, конечно, интересная, но если мироздание защищает себя от смены истории, то оно так же может защититься от перенаселения. А если все так будут вытаскивать погибших близких, то перенаселение случится в ближайшее время.

— Ну, положим, всех не получится, и дело даже не в цене золота. Просто нужно очень подробно знать, где стоял человек и каким образом, при каких обстоятельствах умер.

— Это не так уж сильно сокращает список спасённых, но дело даже не в этом, мирозданию может просто не понравиться нарушение естественного хода вещей. Впрочем, это не значит, что не стоит пробовать, — интересные у Гермионы родители.

Гермиона

Гермиона не могла бы выразить словами, как она рада, что урок всё-таки состоялся. И был таким же интересным, как и все уроки профессора Люпина. Обнаружив столь… разную аудиторию, профессор рассказал, какие опасности магического характера могут подстерегать в большом мире маглов, но совершенно безвредны для мага, даже новорождённого, и наоборот. После чего научил заклинаниям по выявлению подобных опасностей. Правда, в относительно небольшом радиусе. И защитным чарам по заданной теме. Но даже когда гости ушли, договорившись о следующем уроке, Гермиона не могла поверить, что всё прошло хорошо и папины слова не имели никаких последствий.

— Папа, зачем было обвинять мистера Люпина в несовершенстве школьной программы? Он и так был лучшим учителем ЗОТИ из всех, кто у нас был.

— Да, ты говорила про проклятие…

— А вдруг он бы ушёл и не стал нас учить? — чуть не плакала девочка. — А Гарри перестал бы со мной разговаривать.

— С чего бы взрослому человеку вести себя так по-детски? — осторожно спросила мама, с ужасом вспоминая шнурок для волос и ценные призы для древних родов. Не решаясь уточнить смысл последней фразы.

Гермиона же взахлёб начала рассказывать об оборотнях и проблемах, с которыми они сталкиваются при попытке жить как нормальные маги. Она уже жалела, что не объяснила всё как есть раньше. Но до этого урока, до того, как Гарри начал обсуждать свои планы магического характера с её — гермиониными — родителями. Так, как будто это в порядке вещей. Девочке казалось неправильным нагружать людей проблемами, на решение которых они не могут повлиять.

— Дискриминация, особенно когда речь идёт о больных людях, это гадко. Но профессор — взрослый, разумный человек. И твой Гарри, как видишь, ничуть не обиделся, — прозондировал почву папа.

— Ну да, не обиделся, он весь напрягся, как перед боем.

— То есть, то что Гарри — твой, ты не споришь? — грустно спросила мама.

— Мам, ты о чём? Мы с Гарри друзья, уже три года как. Мне вообще другой мальчик нравится. Если верить книгам по психологии и нашим поведенческим реакциям.

— Каким таким реакциям? — родители посмотрели на свою дочку с лёгким ужасом. В красках представив возможные реакции.

— На втором курсе я заболела и попала в медпункт. А когда вышла, мы с Гарри спокойно обнялись. С Роном же застеснялись и, немного помявшись, пожали друг другу руки. Что говорит о нашем взаимном физическом влечении.

— Уф-ф, — хором выдохнули родители, они-то уже навоображали.

— Рон — это тот рыжий мальчик, с семьёй которого мы познакомились в Косом переулке? — спросила мама.

— Не скажу, чтобы они мне сильно понравились, — добавил папа.

Гермиона лишь вздохнула, Уизли тогда действительно вели себя не очень тактично. Вернее, Артур Уизли. Но что она могла сделать, если многие волшебники такие дикие.

* * *

Гарри

— Римус, а ты можешь меня перенести поближе к дому? Хотя нет, туплю, ты же там никогда не был. Давай сейчас доедем на «Ночном Рыцаре», а потом будешь меня переправлять. Идёт?

— Идёт, — улыбнулся Люпин. Кто бы сомневался. Осталась сущая мелочь, убедить его добыть магловскую одежду и объяснить, что в следующий раз после занятий мы идём в кино, изучать магловскую жизнь. Хотя, если подумать, в мантии Римус вполне похож на священника. И если кого-то удивит его незнание обыденных вещей, можно будет сказать, что он из закрытой секты.

— У тебя магловская одежда есть? — всё же спросил я, оставив вариант с сектой на крайний случай.

— Нет, а зачем? Я же не собираюсь ходить среди маглов.

— Это тебе только так кажется, — просветил я Римуса. — Сейчас мы едем на вокзал. Потому что там мне легче переодеться в Гарри Поттера. И потому, что если кто-то засечёт частое использование магии рядом с моим домом, у этого кого-то могут возникнуть ненужные вопросы. А ещё потому, что есть на нашей улице такая дама, миссис Фигг, и вместо кошек у неё живут книзлы. И я не хочу, чтобы она знала о нашем общении. Тебе же на вокзале в платье ходить будет не очень удобно.

— Это не платье, а мантия, — проворчал Римус.

— Ты это каждому маглу объяснять будешь, — съехидничал я.

В общем, поволок я Люпина в магазин, заодно и себе ещё один спортивный костюм купил. Как-то сразу не учёл, что его ещё и стирать нужно. Когда пришло время расплачиваться, пришлось обменять Римусу галлеоны на фунты. Ну да, Грейнджеры расплатились за урок галлеонами. То ли им лень было считать, но не лень менять, то ли того требуют правила хорошего тона. Римус, наверное, волчьим чутьём заподозрил неладное по пути к кассе и запретил мне платить за одежду. А ещё коварно заплатил за мой костюм и в «Ночном Рыцаре» за мой билет. Вот что называется двойным стандартом. Но не возражать же, если человека это делает счастливым и местами уверенным в себе. Вон, даже обнял на прощание без всяких намёков с моей стороны. А деньги, что деньги? Мы скоро клад найдём.

Наверное, теперь мне следует изменить график и до обеда изучать магловские книги, а после магические. Ведь ЗОТИ мы занимаемся после обеда. С другой стороны, занесение магической информации на магловскую компьютерную дискету к какой стороне жизни относить, магловской или магической? Вчера мне даже не пришлось просачиваться в компьютерный класс. В студенческом городе есть интернет-кафе, куда приходят не только кофе попить, но и на компьютере поработать, или наоборот, не только на компьютере поработать. Я уже размечтался получить, так сказать, пять в одном. Компьютер, монитор, клавиатуру, сканер и принтер. Вообще-то ничего невозможного. Всего лишь создать магический аналог уже изобретённой вещи, ну ладно, вещей. Никаких чар я использовать не буду. Только руны, они уж точно не развеются, несмотря на возраст. Решено, меняю график. Гермиона мне сегодня про эссе напомнила и в следующий раз, можно не сомневаться, тоже напомнит, и так пока не достанет. Моего благородного порыва по выполнению домашнего задания хватило на один вечер и одно эссе. Дальше я буквально все дни проводил за компьютером с перерывами на обед. Если б интернет-кафе не закрывалось на ночь, работал бы и ночью. Сейчас у меня шёл самый сложный и интересный этап — создания программы, которая проведёт параллель между магическими и магловскими реакциями. От этого интереснейшего дела меня оторвал звонок Гермионы, которая сообщила, что следующие занятие произойдёт на природе и объяснила, как туда добраться.

— Ты домашнее задание уже сделал? — ожидаемо спросила она.

— Э-э-э, только по нумерологии. Герми, идёт всего лишь вторая неделя каникул, — необдуманно попытался оправдаться я. После чего выслушал полуторачасовую лекцию на тему «каникулы пройдут быстро». Но посвятить следующее утро выполнению домашнего задания я решил не поэтому. Совершенно точно не поэтому. Тётя Петуния, увидев меня утром за завтраком, с чего-то обрадовалась. Может, ей некому было сунуть маленькую четвертинку папайи, а в меню чётко написано четвертинка.

— Чем можно заниматься целыми днями с ненормальным уголовником? — зыркнув из-за газеты спросил дядя Вернон.

— В прошедшие дни мы изучали компьютеры и сопутствующую технику, — покладисто ответил я

— Зачем ненормальному компьютеры? — усомнилась в моей искренности тётя. Правильно между прочим усомнилась. Полагаю, Сириус и слова такого не знает.

— Мой крёстный считает, что в жизни нужно попробовать всё, — это высказывание сомнительной ценности я произнёс назидательным тоном. И сразу ушёл к себе в комнату. Всё равно папайя съедена, а больше здесь ничем не кормят. Да в меня после завтрака больше и не полезет.

Достав зельеварение, вспомнил, что хотел сварить зелье против воровства волос. Странно, что Малфой за три года обучения ни разу не попытался сделать гадость нашей компании, стащив волосы. Вон хоть у Гермионы. Девчонки с такими лохмами только так волосы теряют. Неужели не знает ни одного способа. Спрашивается, какая польза от чистокровности?

Варка зелий после встречи с Алексом у меня ассоциируется с химией. Тут важна точность и стерильность. Вместе с ингредиентами в котёл не должны попадать пыль и жир с рук. Поэтому своё рабочее место и инструменты, включая руки, я тщательно помыл. Заодно и в комнате прибрался. Давно пора было. Может, поэтому, а может, потому, что за спиной не маячил профессор Снейп, зелье вышло таким, как указанно в инструкции. И очень похожим на образец, купленный в аптеке. Потом аж до двух часов писал эссе. Алекс любил химию. Особенно ему нравилось делать взрывчатку. Он по какой-то причине считал, что сие безобразие любят все мальчишки. Не знаю, не замечал за собой такого. Хоть зелье сварил даже с удовольствием, но взрывать ничего не тянет.

Урок ЗОТИ у нас нынче недалеко от моего дома. Видимо, в прошлый раз Римус обошёл окрестности и выбрал место. Неплохой овраг за городом. От первой остановки электрички полчаса ходьбы по огонькам. Ну, это для меня первой остановки. Для Гермионы строго наоборот. Костюм Алекса Олли я взял с собой — в кино мы поедем на «Ночном Рыцаре». Гермиона, кстати, уже была на месте, и обсуждала с Люпином нечто интересное и безусловно важное.

— Привет, как добрался? — обеспокоенно спросил Римус.

— Без проблем. Мне же только одну остановку ехать. Огоньки, опять же, заблудиться бы не дали. А их, как, только маги могут видеть или только мы с Герми?

— Только мы, я уже спрашивала, — влезла Гермиона. — Ты, кстати, сегодня за домашнее задание садился?

— Садился и даже сделал зелье, — и только доставая из заветной сумки свиток с эссе я понял, что зачем-то взял его с собой, как и эссе по нумерологии, как и зелье двух видов. Это что же получается, мой дом теперь не сундук, а эта сумка? Да-а, паранойя — не грипп, за неделю не лечится. Чтобы как-то объяснить две склянки у меня в руках, предложил независимой публике сравнить на глазок качество исполнения.

— На вид и запах абсолютно идентично, — одобрила Гермиона.

— Я уже говорил, что в зельях не очень, поэтому судить не берусь. Но одно отличие точно есть. Зелье, сваренное несовершеннолетним магом, легко перебивается взрослым. Например, если ты используешь своё зелье, школьники не смогут с помощью заклинаний срезать волосы, а совершеннолетний маг сможет.

— А почему именно после совершеннолетия всё меняется? Ведь между несовершеннолетним и совершеннолетним разница может быть в один день, — поспешил я уточнить причину жизненной подлянки.

— Действительно, странно как-то, — согласилась Гермиона, поняв, что причёске таки быть.

— Магическое совершеннолетие — это не просто цифра. Это день или час, когда магия признаёт ребёнка разумной личностью. По крайней мере так пишут в книгах. Но то, что после семнадцати наложенные заклятия и чары сохраняются вдвое дольше чем до семнадцати, это факт. Потом при постоянной тренировке разница увеличивается. А сейчас давайте перейдём к занятиям.

Занятия у нас сегодня были самые что ни на есть практические. Мы с Герми защищались от Римуса. Тренируясь вовремя менять щит от заклятий на щит от физических воздействий. Плюс ещё выставлять между собой и заклинанием брёвна, если на щит его было принять нельзя. Под конец мы научились различать эти заклинания по цвету. Ибо Люпин использовал исключительно невербальную магию.

После занятий он наложил на нас очищающие чары, и пока я переодевался в Алекса, привёл овраг в порядок и вернул брёвнам вид веток. Гермиона одним глазом следила за нашим профессором, навыки перенимала. А другим глазом за мной. Может, тоже навыки перенимала, а может, любопытством маялась.

— Гарри, ты зачем маскируешься? Разве тебе не проще на электричке доехать?

— Не проще, потому что сейчас мы все вместе поедем в кино, на «Ночном Рыцаре», чтоб время не тратить. И учти, пока я рыжий, меня зовут Алекс.

Как я и предполагал, в кино тащить этих двоих пришлось почти силком. А я ещё с этим компьютером не узнавал где что идёт. Но вышло более чем удачно. Мы смотрели молодёжную комедию про африканского принца, который приехал в Америку инкогнито и устроился работать в кафе официантом-уборщиком. В общем, всё оптимистично, по теме, и кончилось свадьбой. Но в следующий раз нужно будет подготовиться получше.

Разумеется, в следующий раз я не подготовился, и в позаследующий, и в позапозаследующий тоже. После зарядки и завтрака я мчался к компьютеру, с трудом заставляя себя пользоваться электричкой, а не «Ночным Рыцарем». Если б не постоянные напоминания Гермионы, за домашние задания не брался бы вообще. Поначалу она пыталась сопротивляться походам в кино, считая их напрасной тратой времени. Тогда я напомнил про уроки магловеденья, которые она посещала в прошлом учебном году. И которые не несли вообще никакой информации об окружающем мире, в отличие от фильмов. Гермиона не согласилась, она говорила, что знать, что думают волшебники о маглах, очень полезно. А вот история инопланетянина, попавшего на землю, всего лишь дурацкая комедия. Может, комедия и была так себе, зато присутствовало всестороннее изучение магловской жизни. В общем, уболтал я Гермиону. Римус и вовсе не сопротивлялся, но как только очухался стал сам платить за билеты, за всех троих.

А потом случилось два события в один день. Компьютер выдал мне расчёты своего магического собрата. И мастер по стеклу написал о выполнении моего заказа. Мол, приходите забирайте. Поэтому следующий день стал днём похода по магазинам. Во всех книгах, которые я читал, для создания стеклянных артефактов использовали исключительно чары. Неужели чары легче? Хотя, может, и легче. Не зря чары изучают с первого курса, а руны с третьего и не все. Или не в этом дело? Гермиона как-то говорила, что у магов плохо с логикой. Чары, в отличие от рун и нумерологии, логики почти не содержат. Слова и жесты необходимы для выработки условных рефлексов. Это на втором курсе для экспеллиармуса мы выводили правильное движение палочкой. На третьем в Визжащей хижине достаточно было сказать заклинание и ткнуть палочкой. Или патронус. Мне не понадобилось вспоминать самое счастливое воспоминание. Хватило знания того, что у меня получится. Ну и палочки, конечно. В чарах, как и в трансфигурации, мысль становится действительно материальной. И чем сильнее маг, тем более сложную мысль он может материализовать, наработав сначала условный рефлекс, естественно. А наиболее сильным магам и палочка почти не нужна. Но вопрос «чем писать руны на стекле» это не снимает. Почему-то хотелось кровью. И ладно бы кровью своих врагов, а то ведь своей собственной. И так сильно хотелось, останавливал лишь вопрос: что делать, чтоб при покрытии стекла серебром руны не стёрлись. Ну и не перемешались. Не, руны у меня нормальные, по стеклу бегать не будут, не портреты, чай. Но рисовать их предстоит в несколько слоёв. Если же на одну руну наложить другую затем третью и четвёртую при всём старании, скорее рано, чем поздно письмена превратятся в каляку-маляку.

В общем, получив свои стёкла в количестве трёх штук, на всякий случай, и полюбовавшись на скептическое выражение лица мастера, я направился в «Флориш и Блоттс». Как-то раз проходя в мантии-невидимке мимо старшекурсников-слизеринцев, я услышал, что приличную литературу можно найти только в Лютном. Зря они так. Я вон тоже по малолетству в закрытую секцию лез, а оказалось, искать лучше надо. Например, в самом дальнем углу магазина, рядом с подержанными товаром, нашлась книга с рецептами невидимых чернил из слюны, крови или мочи. К рецептам прилагались заклинания, проявляющие чернила. Сразу скажу, меня заинтересовали те, что из крови. Взяв тоненькую книжку подмышку, я продолжил осматривать полки. Мазнув взглядом по бэушным книжкам, зацепился за древнюю «Историю Хогвартса». Написанную ещё на латыни. Алекс не то что бы знал латынь, скорее был с ней шапочно знаком, но я решил, что разберусь потом, когда время появится. И вернулся к книгам о зельях. Яды, противоядия, зелья любви, интересно, а в Лютном-то что продаётся? Зелья для полировки, уже легче, но не то. Зелья и живопись. Стоп. Так и думал, то что нужно. Продавец, убедившись в моей платёжеспособности, попытался всучить мне новую «Историю Хогвартса» с волшебными картинками, но я отказался.

— Спасибо, такая у меня уже есть, подруга подарила.

— Зачем же вам ещё одна, тем более старая? — не понял всей глубины моей мысли продавец. Пришлось просветить.

— Хочу сравнить, — ну да, хочу, как-нибудь потом. А сейчас в аптеку и зелья варить.

Три раза по часовой стрелке, девять против часовой и ни в коем случае не думать, как зелье догадывается, в какую сторону его мешают. Догадывается и всё тут. Поэтому думать нужно о замечательных невидимых чернилах и магическом компьютере. Вон, горячее тайное желание Невилла взорвать всё нафиг зелье прекрасно понимает и исправно выполняет. Ещё семь капель крови и теперь уже семь раз по часовой и двадцать один против. А мне не нужно никого взрывать, мне нужны чернила, которые не замутнят гладкую поверхность зеркала. Выключить горелку и, закрыв котелок крышкой, поставить в тёмное место. Ага, поставлю в сундук… э-э, под кровать. Теперь второе зелье для покрытия холста перед работой. Не даёт заклинаниям на холсте и заклинаниям в красках перемешиваться, но не мешает им взаимодействовать. Варить предстоит в два этапа. Увы, меня ждёт бессонная ночь.

Закончив последний слой рун и оставив его сохнуть, я задумался, что делать дальше. Да, у меня был серебрянный песок, который маги обычно используют для покрытия зеркал, но разогревается, точнее кипятится он чарами. Покрытие стекла серебром тоже не вручную производят. Можно завтра на ЗОТИ поколдовать. Но уж очень мне не хочется объяснять Гермионе, откуда я знаю компьютеры так хорошо. Может, чуть позже фраза «выучил по книгам» и прокатит, сейчас вызовет лишь недоумение. В общем, я в растерянности, ещё, что ли, разок в комнате прибраться. Или Рону написать. В последнем письме он сообщал, что хочет попросить Билла продать клык василиска, когда тот приедет в Англию. И я, кажется, что-то душевное ответил. Или… мои метания прервала сова с короткой запиской от Сириуса.

"Завтра буду у тебя, напиши когда и где тебе будет удобней.

Бродяга".

Здорово! И заодно решается вопрос с магией, ведь Сириус тоже взрослый.

"Вариант первый: ты ждёшь меня в парке в конце улицы, потом под мантией проходим ко мне в комнату, там тихо общаемся.

Вариант второй: за городом первая остановка электрички, а дальше по нашим с Гермионой и Лунатиком следам.

Первый вариант — в семь утра. Второй вариант — в тринадцать часов. Напиши, какой выбираешь.

Сохатик".

Не успел я, отослав письмо, вернуться к вопросу чем себя занять, позвонила Гермиона.

— Гарри, я нашла два подходящих места для поисков клада, завтра с мистером Люпином обсудим, какой проще найти. Кстати, ты доделал эссе по трансфигурации?

Хорошенькое у неё "кстати", вот кто мне объяснит, каким местом к кладу относится эссе. Но, по крайней мере, заняться мне нашлось чем. Уже когда ложился спать, сова принесла ответ Сириуса.

"Начнём с первого варианта, а там посмотрим.

Бродяга".

Утро я, как стало уже привычным, начал с разогрева мышц и комплекса упражнений. Для укрепления тех самых мышц, а главное отработки резкости ударов и уклонения от них. После чего пошёл в парк. Репетировать план «Б».

План «Б» — это когда противников оказалось больше, и подготовлены они ничуть не хуже. Рассчитывать следует только на скорость ног.

Сириус появился раньше семи в виде Бродяги. И с разбегу повалив меня на газон, облизал физиономию. Нет, я не против был обняться, иначе увернулся бы, но это что за варварство.

— Бродяга, ты не собака, ты поросёнок, — в ответ этот гусь только фыркнул и разулыбался, свесив набок язык.

— Ладно, пошли, вон у тех кустов накину на тебя мантию и оборачивайся.

— Ты не конспиратор Гарри, ты хуже, — сказал невидимый Блэк, как только обернулся.

— И ничего не хуже, — возразил я. — Сейчас мы пройдём мимо дома, посмотри, только аккуратно, на живущих там кошек.

От Сириуса почти ощутимо повеяло любопытством и нетерпением. Но к счастью, совсем бестолочью он не был и делиться впечатлениями, пока мы не отошли подальше от дома миссис Фигг, не стал.

— Это книзлы! Здесь живёт кто-то из магов? Тогда почему нет маглоотталкивающих чар?

— Это действительно книзлы, — начал я по порядку. — Здесь живёт старушка, которой Дурсли меня оставляли, когда куда-то уезжали всей семьёй. О магии она мне никогда не говорила. Ни о магии, ни о магическом мире. Но я сильно сомневаюсь, что она здесь поселилась случайно.

— Занятно. Есть только один вопрос: Дамблдор или министерство, — задумчивый голос Сириуса показался мне абсолютно адекватным. Такому даже пистолет подарить можно.

— Если это министерство, то с Дамблдором они давно договорились. Иначе использовали бы неподобающее обращение с Мальчиком-Который-Выжил выбранными Дамблдором опекунами против Великого Светлого.

— Что!!! Что значит неподобающее!!!

— Тихо, — заткнул я Сириуса, и как ни странно, успешно. Из-под мантии-невидимки было слышно лишь возмущённое сопение. Нет, пожалуй, не буду я крёстному пистолет дарить. Сначала курс реабилитации.

— Да понимаю я, что не в том положении чтоб разбираться, — так, Сириус, похоже, обиделся.

— В доме все разговоры в моей комнате — после того как заглушающие чары поставишь. И кстати, я обиделся первым, на то, что ты по гробницам без меня шастаешь, — сопение из обиженного превратилось в смущённое и озадаченное одновременно. Зато до моей комнаты добрались без приключений. И пока Блэк накладывал все необходимые на его взгляд чары, я быстренько ополоснулся. И выйдя из ванной, сразу спросил.

— Ну что, кто спёр наш палец?

— Наши пальцы все на месте, — потупился Сириус, и, видимо, чтоб убедиться в верности своих слов, разглядывал пальцы. Блэк уже не выглядел как беглый каторжник. Аккуратная стрижка, гладко выбритые щёки, чистая мантия по размеру его полностью преобразили.

Но всё же здоровым человеком он ещё не выглядел. Режимом дня и здоровым образом жизни явно не увлекался. Мне даже стало стыдно, загнал человека в библиотеку, надавал поручений…

— Это был Дамблдор? — прервал я наши гляделки.

— Что Дамблдор? — вздрогнул Сириус, тем самым отвечая на вопрос.

— Палец Петтигрю увёл Дамблдор?

— И как ты догадался, — проворчал мой крёстный, признавая неудачность попытки защитить меня от правды жизни.

— Петтигрю мы нашли в кувшине в хижине Хагрида, что само по себе странно. Всё, конечно, может быть, но не похож кувшин на убежище, скорей уж на ловушку. Потом Римус, у него даже боггарт луна. А он забыл выпить зелье и разговоры разговаривал. Не знаю, есть ли заклинание, путающее мысли.

— Конфундус, — вставил Сириус. — Мы во время войны друг друга проверяли, бывало, и не напрасно. Но сейчас можно лишь узнать, был ли конфундус, а кто накладывал, не получится.

— Ну вот, — кивнул я, освобождая письменный стол для завтрака. — Снейп тоже вместо того чтоб выволочь из Визжащей хижины всех, кроме оборотня, стал с тобой препираться. И Римуса хотел с нами увести. Хотя точно знал, что тот зелье не пил. В общем, сплошная комедия абсурда. Зато если предположить, что выслушав твою историю и опознав свой конфундус на Снейпе, Дамблдор воспользовался маховиком времени, забрал палец из гробницы, подсунул нам Петтигрю, ну и потом подстраховал.

Сириус увидел, что я выставляю на стол кофе, достал из кармана коробочку размером со спичечную и увеличил её, дотронувшись палочкой. В коробке обнаружились пирожки, явно только что из пекарни. Потом так же вынул из кармана и увеличил бутылки со сливочным пивом. Действительно, зачем нормальному волшебнику безразмерная сумка?

— А зачем Дамблдору накладывать конфундус на Рема и Снейпа? — спросил нормальный волшебник, пробуя кофе и изучая конструкцию стакана с крышкой.

— Скорей уж не зачем, а почему. Не знаю, может, увидели двух Дамблдоров. Может, ещё что не полагающееся. Понимаешь, мы с Гермионой ведь тоже в тот вечер маховиком воспользовались. Сначала Клювокрыла увели, потом тебя вытащили. Так вот, я могу точно сказать, прошлое неизменно, и реальность сама поведёт путешественника во времени и к нужному месту, и к нужному действию. И кстати, не обязательно оба конфундуса накладывал Дамблдор, есть небольшая вероятность, что там ещё кто-то поразвлекался.

— Ну да, совсем небольшая вероятность. Даже, скорее, маленькая. Не понимаю только, зачем ему всё это, — я тоже не понимаю, но сейчас меня больше волнует, что Сириус вцепился в кофе и на пирожки не смотрит. А ведь вкусные и пахнут одурительно.

— Ты почему не ешь? И не говори, что сытый.

— Говоришь прям как Лили, — засмеялся Сириус.

— Видимо, была умная женщина. И не уводи разговор, — отчитал я непутёвого крёстного, в общем-то, не нуждаясь в ответе. Следовало, конечно, самому догадаться, к счастью, у меня есть куриный бульон в полторашке, который я и налил в пластиковую тарелку, к бульону прилагался пакетик с гренками. Сириус с не меньшим интересом, чем до этого стаканчик с кофе, осмотрел тарелку и ложку.

— Интересные у тебя запасы? — высказался он, наконец приступая к еде.

— У нас дома диета, — ответил я на невысказанный вопрос. И рассказал о большом горе Дадли. Или скорее уж горе большого Дадли.

— У нас на завтрак половинка киви на едока. Надо будет там появиться, чтоб вопросов лишних не было и в комнату никто не ломился.

— О, кстати о Дурслях, тебе совсем не обязательно здесь оставаться, — встрепенулся Сириус и, смутившись, добавил: — Ну ты же говорил, что будешь рад ко мне переехать. И эти Дурсли совершенно тебя не заслуживают, — в этом месте я представил Дурслей, пытающихся меня заслужить, и чуть не заржал. — И защита Лили никуда не денется. По материнскому покрову практически нет данных. Информацию я нашёл лишь в так называемых семейных хрониках. Была у нас в роду Капелла Блэк, получила материнский покров в возрасте трёх лет. Там была родовая вражда, род Своурд объявил роду Блэк войну на уничтожение. Капелла после смерти матери жила в доме Блэк, и её защита до семи лет никуда не делась совершенно точно. Именно тогда закончилась вражда полным уничтожением рода Своурд. Предположительно, материнский покров продержался до семнадцати лет. Там есть ещё ссылка на более древний случай с Гермесом Боунзом.

Сириус говорил быстро, не давая вставить даже слова, и кажется боялся, что я передумал. А я не знаю, как объяснить, что действительно передумал. Мне не нужно сейчас лишнее внимание. Пришлось ещё раз рассказывать о своём ПЛАНЕ! — Вот сегодня Гермиона поделится добытой информацией, и в ближайшее время мы ищем клад, ты тоже, если хочешь, конечно.

— Ты ещё спрашиваешь, конечно хочу. Но, Гарри… ты правда думаешь…

— А почему нет? Я уже заканчиваю делать первую штуку, которая мне поможет. Закончил бы вчера, но не хотелось привлекать к себе внимание и на надзор нарываться.

— А поиск клада внимания не привлечёт? — было видно, что Сириус боится, отчаянно, безумно, до ужаса боится верить.

— Скорее всего официальной версией будет поездка в гости к Гермионе. А там мало ли как маглы развлекаются. Может, традиция у маглов такая, клады искать.

Крёстный в ответ нервно хохотнул. В дверь постучали.

— Негодный мальчишка, иди завтракать, — вид Сириуса при этом событии внушал опасения, но я понадеялся… а, чёрт, не знаю, на что я понадеялся, но не зря. Потому что он с совершенно каменным выражением лица снял по моей просьбе заглушающие чары и вместе с тёткой выслушал ответ.

— Да, тётя Петунья, иду, — и всё же, прежде, чем выйти из комнаты, я метнулся к крёстному и, буквально повиснув у него на шее, прошептал.

— Всё будет хорошо.

— Конечно хорошо, — оттаяв согласился Сириус, быстро стискивая меня в ответ.

— Всё, я через пять минут вернусь.

Киви я съел в рекордно быстрые сроки, даже быстрей чем Дадли, а это что-то да значит. Просто Сириус не стал дожидаться меня в комнате, а под тем самым дезиллюминационным заклинанием, о котором говорила мисс Бэнэт, спустился вниз. Не знаю уж, что он себе там навоображал, но оставлять наедине с Дурслями явно не собирался. Что ж, эту проблему будем решать постепенно. Вместе с моей, вспомнил я дом-сундук. И буркнув что-то относительно вежливое, почти побежал в свою комнату, чувствуя за спиной движение воздуха.

— Я знаю, что ты здесь живёшь всю жизнь, — начал Сириус, как только закрыл дверь. — Но мне нужно было убедиться, увидеть, что… Мерлин. И это ты их ещё мной напугал. А раньше что было?

— Раньше… До Хогвартса приходилось работать по дому. После письма из Хогвартса меня просто перестали замечать. Ну или старались не замечать, чтоб не портить себе настроение. И до этого лета диеты не было.

Крёстный догадался, что я не вполне откровенен, но к счастью, настаивать на подробностях не стал. Пусть сейчас мне известно, что Дурсли не самые ужасные люди на свете, и есть дети, с которыми обходились несравненно хуже. И не всегда опекуны, а порой и собственные родители. Пусть сейчас я знаю, что стыдно должно быть не мне, а Дурслям и тем взрослым, которые это допустили. Но «должно быть» и «есть» — не одно и то же. И стыдно почему-то мне. Стыдно признаться, что я прислуживал Дадли. Что никогда не защищался, только убегал, потому что самозащита была наказуема. И я привык к этому настолько, что любая мысль позаботиться о себе обходила мою голову стороной. А ведь есть ещё нечто, что и словами-то не выразишь. Постоянно, день за днём, год за годом читать в глазах, слышать в словах. Ты ничтожество, мусор, грязь, не достоин.

— Прости, — Сириус сел на кровать и заглянул мне в глаза снизу вверх взглядом провинившегося пса. — Прости, мне нужно было позаботиться о тебе, а не бежать за Питером.

— Ну что за глупости, — я даже обрадовался возможности отвлечься от неприятных мыслей.

— Можно подумать, ты навсегда меня Хагриду отдавал. И я, думаю, поступил бы так же. Вот только маме не понравится, что вы годовалого ребёнка на летающем байке катали. И достанется тому, кто в этот момент окажется ближе.

В ответ Сириус мрачно хохотнул: — Считай, попытку сменить тему я оценил и обязательно расскажу о Лили и Джеймсе. Но сейчас, думаю, будет правильней рассказать о себе и о том, почему я сбежал из дома.

Он начал рассказ с описания дома большого и мрачного. Где по стенам висели высушенные головы домовых эльфов. А смех считался чем-то непристойным, впрочем, как и любое выражение чувств. И единственное, чего не касалось это правило — гнева миссис Вальбурги Блэк. А гневаться она могла часто и по любому поводу, громко и со вкусом. По её мнению, каждое действие начиная с утреннего умывания должно было сопровождаться раз и навсегда выверенными ритуалами во славу рода Блэк. Глава рода, Орион Блэк, самоустранился от домашних дел и от воспитания детей. Вспомнил он о своих обязанностях лишь тогда, когда шестнадцатилетний Сириус, подвергшись круцио матери, сбежал из дома.

Что такое круцио, я спрашивать не стал, и так понятно, что ничего хорошего.

— Я тогда убежал к Джеймсу, и меня там приняли как родного. А папа запер матушку в доме. Где она, кажется, окончательно сошла с ума. Вот уж не думал, что когда-нибудь туда вернусь, — крёстный вздохнул и резко встряхнувшись, как воду сбросил с себя неприятные воспоминания, добавил:

— Тебе вовсе не обязательно рассказывать о своей жизни у Дурслей. Просто знай, когда будешь готов, я выслушаю и пойму. А пока можно поделиться воспоминаниями о Хогвартсе. Мы там шороху в своё время навели. Вы тоже, чую, не скучали.

Мы проболтали до обеда, смотрели фотографии и снова болтали. Мародёры действительно были теми ещё хулиганами. Как у военного не бумажного, а настоящего, у Алекса слово «мародёр» не вызывало отрицательных эмоций. Оставить мёртвому врагу оружие, боеприпасы, медпакет и продовольствие — это всё равно что убить товарища. Не можешь взять — спрячь, не можешь спрятать — уничтожь. А чистоплюйство для героев, книжной пропаганды.

Правда, ребята, никогда не ходившие в начальную школу, о значении слова ничего не знали, их так просто обозвал один рэйвенкловец, а оно как-то и прижилось. Мой урчащий живот, привыкший к регулярному хорошему питанию, напомнил нам о времени. А я ещё вспомнил о зеркале, за которое так и не взялся. Сириуса я опять накормил бульоном с гренками, к которому добавил варёный картофель с маслом и солью. Его бы как-нибудь врачу показать, только не знаю, как. Парик и линзы — вещи хорошие, но врачу ещё и суть проблемы объяснить нужно будет.

После обеда под любопытным взглядом Блэка покрывал серебром стекло. Потом мы в темпе побежали на встречу с Герми и Ремом. Сириус вначале бежал в мантии-невидимке. Обернулся он у самой остановки, зайдя за угол.

— Есть два подходящих места для поисков клада. Первое в центре Лондона, улица «Нарроу». В шестнадцатом-семнадцатом веках она была почти вся заселена морскими офицерами и пиратами. Один дом в период с тысяча пятьсот восьмидесятого по тысяча шестьсот восьмидесятый год поочерёдно находился в четырёх частных владениях: Ульяма Бушелла, Кристофера Ньюпорта, Майкла Чиэра и мистера Парашура. Всех их объединяют профессия и хобби. По профессии все четверо были каперами. И хобби у них было под стать профессии — пиратство. Дом передавался не из рук в руки, а продавался короной в связи со смертью предыдущего владельца и отсутствием наследников. И если официально награбленное, официально же и тратилось. То незаконно награбленное скорей всего закапывалось в подвале и саду⁽²⁾, — Гермиона перевела дыхание и придирчиво оглядела слушателей. Мы сидели тихо и внимали, как самые примерные ученики.

— Второй клад: в Корнуолле в Дармуте затонуло судно «Мерчант Ройал». Оно возвращалось в Англию вместе с испанскими сокровищами, но случившийся двадцать третьего сентября тысяча шестисот сорок первого года шторм помешал добраться до пункта назначения. На борту находилось пятьсот слитков золота и серебра, а также драгоценные камни⁽³⁾.

Я не знаю, почему сокровища до сих пор не нашли, но если есть магические возможности для поиска и поднятия сокровищ со дна моря, то мои родители за второй вариант, — на этом девочка смущённо замолчала.

— Думаю, можно будет призвать какую-нибудь часть корабля, — начал рассуждать вслух Римус, — а потом по свежему следу определить, откуда предмет прилетел. И уже это место исследовать на предмет ценностей. Надо будет только решить, что использовать, жабросли или головной пузырь.

— А что лучше? — спросил я. — Мне, если честно, идея морской прогулки тоже больше нравится, чем летом в центре Лондона копаться по подвалам. Только съём яхты чур я оплачиваю. Поскольку золото идёт мне, это только честно.

— Лучше головной пузырь, с ним колдовать удобнее, не нужно модифицировать заклинание под другой язык. Да и не умею я этого, — сказал Римус, а Сириус добавил:

— Яхту буду оплачивать я. План придумал ты, Гарри. Место клада вычислила Гермиона, как его искать придумал Рем, значит будет честно, если я хоть так поучаствую.

— Э… Сириус, — несмотря на настоятельную просьбу Сириуса обращаться к нему по имени, Гермионе было заметно непривычно так общаться с взрослым человеком, — а как ты деньги в банке возьмёшь, да и на фунты их обменять нужно?

— Деньги обменяет Рем, я ему дам письмо, чтобы в сейфе взял, — тут уж насторожился я.

— А не опасно? Если б я искал опасного преступника, на месте министерства магии обязательно взял бы под контроль банк. И любого с подобным письмом отслеживал. Школьные друзья вообще под особым наблюдением бы сразу оказались. Улицу с домом тоже следовало перекрыть негласными постами, — мой увлечённый монолог прервал общий хохот…

— Как хорошо, что не ты меня ищешь, — простонал сквозь смех беглый преступник Сириус Блэк. Его пособник, Римус Люпин, вытирал выступившие от смеха слёзы тем не менее серьёзно пообещал: — Я буду осторожен.

— И проверь, нет ли за тобой слежки, — строго посмотрел я на весельчаков. — Трансгрессируй через промежуточные точки. Всю живность, начиная с насекомых, заканчивая птицами, что окажется на промежуточной точке, вырубай. Вдруг анимаги. И нечего ржать, именно так работает магловская полиция.

— Вообще-то Гарри прав, — вспомнила о своей разумности Гермиона. — За исключением абсолютно магических моментов, трансгрессии и анимагии, магловская полиция работает именно так.

— Хорошо, ребят, я действительно буду осторожен.

Гермиона позвонила вечером. Я, выслушав шипение тёти Петуньи на тему: я не нанималась к тебе секретаршей, и телефон денег стоит, — предложил тётке выбор между совами и телефоном. Выбор оказался очевидным, и я получил вожделенную трубку.

— Гарри, мои родители будут готовы ехать через три дня, в пятницу вечером они за тобой заедут, отпросись у Дурслей. А утром в субботу в дорогу. Мама сказала, что все желающие заплатить за яхту могут скинуться, и мы снимем шикарную красавицу, на которой свободно разместятся трое мужчин, две женщины и два подростка.

— А кто вторая женщина? — забеспокоился я о статуте секретности.

— Вторая женщина — я или мама, это смотря с какой стороны считать, — ответила эта зараза тем же тоном, которым ещё до первого курса, в Хогвартс-Экспрессе отчитывала нас с Роном за драку.

— Хорошо, кто тогда второй подросток? — спросил я, уже догадываясь.

— Родители предлагают Рона пригласить, — ну да, сразу понятно, что она старые замашки вспомнила, наверное, вся красная на том конце провода.

— Давай я напишу Рону и отправлю Буклю к тебе, твои родители добавят письмо его родителям. Идёт? — не стал я заострять внимание на смущающем моменте.

— Да, так будет лучше всего. Пока.

— Пока, — попрощавшись с подругой, я пошёл писать Рону. Сириус опять присматривал за мной из-за угла, под дезиллюминационными.

— Что там? — спросил он, всем своим видом демонстрируя, что паранойя не болезнь, а хобби обыкновенное.

— Нормально всё, в пятницу вечером за нами заедут Грейнджеры. За это время нам с тобой следует подготовиться к путешествию, в том числе и морскому. А Рону отпроситься у родителей и уговорить доставить себя к Гермионе. Сейчас я его обрадую этой новостью.

"Привет, Рон. Не буду спрашивать, как ты, и рассказывать, что у меня всё нормально, тоже не буду. Все новости при личной встрече двадцать девятого июля у Гермионы. Делай что хочешь: стой на голове, устраивай истерики, выгони навсегда всех садовых гномов — но чтоб твои родители отпустили тебя в двухнедельный поход к морю. И не только отпустили, но и в срок доставили к Грейнджерам.

До встречи. Гарри".

— Не хочешь завтра смотаться в Косую аллею? — спросил я Сириуса, отправив Буклю с письмом и инструкциями.

— Хочу. Будешь готовиться к походу?

— И это тоже.

Утром вскочив аж в пять часов, первым делом сунулся проверять зеркало. Вчера после урока ЗОТИ наложил второй слой серебра и совсем на ночь третий, думаю, хватит. Волкодав, лежащий рядом с моей кроватью, открыл один глаз, посмотрел на меня и, видимо, решил проснуться окончательно. Одним плавным движением встал на ноги и перетёк в свой человеческий облик.

— Ну, как твоя штуковина? — спросил он.

— Щас посмотрим, — я включил компьютер, полюбовался на почти пустой рабочий экран. — Ну что ж, всё на месте. Клавиатура включается. Сканер присутствует, принтер — и тот есть.

— Что присутствует? Что на месте? Я кроме зеркала ничего не вижу. Ну и наши отражения в нём, — Сириус с любопытством придвинулся к стеклу.

— То есть, не видишь? Интересно, почему? Может, невидимые чернила постарались?

— Невидимые чернила?

— Ну да, — я сунул Сириусу книжку с рецептом. — Из своей крови варил. Остальные-то варианты уж больно фе.

— Согласен, фе есть фе. Так что твоя штуковина делать должна?

— Она должна провести расчёты модернизации маховика. Вот смотри, — я начал сканировать книгу про маховики в компьютер методом «приложить страницу к зеркалу». Потом распечатал страницу, нажав значок принтера и приложив к зеркалу пустой лист.

— Сканер и принтер не только присутствуют, но и работают. Остальное потом проверим.

— Да, — согласился Блэк, — что бы это ни было, оно работает. Я правильно понял, ты подружке и Лунатику свой артефакт показывать не хочешь.

— Не то что бы совсем не хочу. Просто, понимаешь, Гермиона станет интересоваться каждой деталью. Где и что я узнал, и с любой книжкой, которая ей покажется подозрительной, к МакГонагалл побежит. Она ей «Молнию» сдала, так метлу чуть по прутику не разобрали, Вуд спас.

— Понятно. Я, конечно, занудствовать не стану, но на будущее, ты подозрительные книжки мне показывай, обещаю не отбирать. Вместе разберёмся.

— Хорошо, — смущённо согласился я, но несмотря на смущение, говорить правду не хотел и не собирался. И вообще, нам что, поговорить не о чём? Вот кстати.

— Сириус, а маскировочные чары есть? Не дезиллюминационные, а волосы там перекрасить, цвет кожи поменять.

— Есть, есть, но толку с них никакого, — погрустнел Блэк. — В любом приличном заведении проверка на иллюзии в двери встроена.

— У-у, всё-таки все волшебники — жертвы магии. В поход мы будем собираться в магловском городе, да банально на электричке до Лондона доехать, нужно замаскироваться, чтоб потом с полицией не возиться. А в собачьем виде на тебя вчера подозрительно косились.

— Просто я очень красивый пёс, — съехидничал Сириус, а потом предположил. — Может, они легенду о Гримме слышали.

— Нет, просто у нас не принято в общественных местах гулять с собакой без поводка и намордника, — судя по выражению лица, господин анимаг живо представил себя в наморднике и на поводке.

— Ты прав, лучше иллюзии.

— Во-во. Ладно, раз уж проснулись, будем вставать.

— Что, прям щас? Рано ж ещё, и кафе, и магазины закрыты. И знаешь, в Косой переулок всё-таки нужно будет сходить, у меня магловских денег нет. Обменяешь мне, — неловко закончил Сириус.

— Ну галлеоны на фунты я и без банка могу обменять, — уж больно не хотелось мне светить мордочку Алекса Олли возле сейфа Блэка. Мордочку Поттера в Косом переулке светить не хотелось ничуть не меньше.

— Но ты прав, в Косой переулок сходить всё-таки нужно. А насчёт времени: пока разминку сделаю, пробежку, душ и прочие мелочи, первое кафе и откроется. Ты как, со мной?

— С тобой, — Сириус благополучно забыл спросить, зачем мы идём в Косой переулок, и включился в разминку. Не скажу, что у него это здорово получалось, всё-таки взрослое тело, двенадцать лет малоподвижного образа жизни в отвратительных условиях. Когда мы наконец заставили двигаться каждую мышцу, к пробежке Сириус был не годен.

— Ну и зверская штука эта твоя разминка, — прохрипел он. Я устал ничуть не меньше, только морально, и не прочь был пробежаться и отдохнуть.

— Это поначалу, к тому же у тебя мышцы почти деревянные. Сейчас бы горячая ванна не помешала, — настроение резко испортилось, как всегда при воспоминании о Дурслях. Они и так полагают, что я трачу слишком много драгоценной воды. Могут и ворваться с разборками. А уж как крёстный им обрадуется.

— Стоп, если волшебники ушибленные магией, то я, кажется, наоборот… — пощёлкав пальцами и не подобрав нужного слова, я взялся за дело. Трансфигурировал письменный стол в ванну. Наполнил водой и сразу её подогрел. Неудивительно, что волшебники теряются в магловском мире или тем паче оказавшись без палочки.

— Ладно, надеюсь на два часа моего творения хватит. Вот это шампунь для волос, это гель для тела. Отдыхай, я на пробежку.

— Иди давай, разберусь. И спасибо.

Никогда раньше до Алекса не бегал, вот интересно, понравилось бы мне или нет. Сейчас бег доставлял удовольствие, позволял привести в порядок мысли, Алексу когда-то тоже. А вот учить он не умел. И провести разминку для кого-то кроме себя не смог бы.

Вернувшись, я обнаружил Сириуса растянувшимся в кровати. Стол снова был столом, следов ванны не обнаружилось. Разве что два тюбика стояли на подоконнике. Я их прихватил и ушлёпал в душ.

— Негодный мальчишка, мало того что воду тратишь, так ещё шумишь, спать не даёшь, — визгливый голос тёти Петуньи мог разбудить вернее включенного душа за закрытой дверью. Но где логика и где Дурсли, то-то.

— Уже выхожу, тётя, — порадовал я родственницу открывая дверь. — Не волнуйтесь, я скоро уеду в гости к подруге, и вам не придётся меня терпеть.

— К подруге? Она тоже из этих? — почему-то не обрадовалась тётя. Ну про логику я уже вопрошал…

— Её родители стоматологи. Они приедут поговорить с вами в пятницу вечером и разумеется, заранее предупредят о времени, — вопрос о самой Гермионе мной был полностью проигнорирован, но тётя Петунья этого не заметила. Она, поджав тонкие губы и задрав повыше нос, сообщила:

— Сразу видно, нормальные люди, — Сириус при первых звуках тётушкиного голоса, конечно, выскочил из комнаты и ошивался поблизости. Поэтому я поспешил удалиться. Кто знает, насколько хватит выдержки у неуравновешенного беглого заключённого.

Сегодня мы электричкой пользоваться не стали ни в собачьем виде, ни в человеческом. Мы просто трансгрессировали. Для начала до нашего лесного полигона. Там побесились, в смысле, потренировались в боевой магии, позавтракали у костра на трасфигурированной мебели, ну не искать же в самом деле в семь часов утра кафе, где подают не гамбургеры, а овсянку или суп-пюре, потом я переоделся в Алекса Олли, чем поразил крёстного до глубины души. Он так не удивлялся, глядя на мой рабочий принтер.

— Здорово! Совсем другой человек. Я себе такие же штуки хочу. Можно будет даже самому в банк сходить, — вот дался ему этот банк.

— Нельзя. Во-первых, я не верю в несотрудничество гоблинов с властью. Наверняка кому-то подыгрывают за лоббирование своих интересов. Во-вторых, для тебя просто сменить цвет волос будет мало, даже если и цвет глаз поменять, всё равно мало будет. Но если хочешь, мы потом попробуем вариант, при котором тебя никто не узнает.

Сириус согласился, не подозревая, какую хохму я изображу, хотя если б подозревал, согласился бы ещё охотнее.

«Полный справочник диагностических чар, их применение дома и в больнице». Большой чёрный волкодав недовольно смотрел на толстую книгу, уже догадываясь, на ком эти чары будут использоваться. С полигона мы трансгрессировали в укромный уголок рядом с «Дырявым котлом», где Сириус обернулся псом. И мы пошли в «Флориш и Блоттс». Продавец встретил меня как родного. Пока не разослали письма из Хогвартса, я здесь единственный покупатель. Ну, может, не совсем единственный. Но очень близко к тому. Впрочем, сегодня я его не слишком порадовал, ограничился одной книжкой. Но в нагрузку продавец вручил мне каталог товаров почтой. Ничего, пригодится, но для начала нужно будет прошерстить библиотеку Хогвартса и Блэков.

— И не нужно так недовольно коситься на книгу, — сказал я Бродяге, когда мы вышли из магазина. — Сам понимаешь, в Мунго тебе нельзя, к маглам тоже нежелательно. Да и неэффективна магловская медицина по сравнению с магической. Воровать доктора — тоже не вариант. Нет, если б ты проклятие словил, тогда другое дело, тогда б своровали.

Пёс споткнулся и сел на дороге, я по инерции сделал несколько шагов.

— Ну что такое? — вредное животное запрыгало вокруг меня, пытаясь облизнуть. Как вот это вот ассоциировать со взрослым человеком? Никак. Что в общем-то даже хорошо. А то мальчик, идущий по магической улице, где полно людей, знающих слово «анимаг», и разговаривающий с животным, должен вызывать подозрения. Правда, мы с Бродягой подозрения, кажется, не вызывали, как и та девочка, разговаривающая с крысой. В правой руке самопроизвольно появилась волшебная палочка, в левой нож. Хорошо, что ни то, ни другое в дело не пошло.

Пряча оружие, незаметно оглянулся по сторонам, на предмет чужого внимания. Наткнулся на не по-собачьи ироничный взгляд Сириуса. Вздохнув, пожал плечами. Но с этим нужно что-то делать. С чего мы решили, что Петтигрю умчался искать Воландеморта? Трелони предсказала. Да если б улетевшего от смерти было так легко найти, кто-нибудь его уже нашёл. И не надо вспоминать Квиррелла, он на кучу неприятностей случайно наткнулся, а потому влез обеими ногами. Петтигрю с тем же успехом может, сделав крюк, вернуться в Хогвартс и снова подслушивать разговоры. Узнать о моём ПЛАНЕ и помешать. Зачем ему лишние свидетели преступления.

— Ну ты даёшь. Чуть не прибил у бедной крошки фамильяра, — порадовал меня Сириус, как только получил возможность принять человеческий облик.

— Пфф, — глубокомысленно ответил я, глядя как он колдует. Не напрягая воображение, Сириус сделал глаза как у меня и поменял цвет волос под мой парик. От чего для всех стал выглядеть моим старшим родственником.

Я отвернулся и сморгнул слёзы, потом резко встряхнулся, прогоняя слишком сильные эмоции. Но крёстный будто прочёл мои мысли или просто подумав о том же, приобнял меня, на миг сжав плечи.

— Всё будет хорошо.

— Я знаю. Пошли.

— Пошли. Я единственный раз по магловскому Лондону гулял после выпуска. Нас тогда Лили в кино водила.

День мы потратили совершенно непродуктивно. Повторили для Сириуса поход в кино. Посетили парк аттракционов, накупили всякой ерунды, которая непременно должна была пригодиться в путешествии.

За изучение диагностических чар сели только вечером. Сириус, кажется, надеялся, что об этом я забуду. Зря надеялся. И не хотел зря. Мы очень весело провели время, диагностируя друг друга. Развлекались, пока не прилетела Букля с письмом от Рона и Гермионы. Рон писал, что он готов, родители согласны и доставят его куда сказали, когда сказали. Но потом мы все едем на чемпионат мира по квиддичу. Непременно. Гермиона написала, что сегодня в восемнадцать часов её родители моим родственникам позвонят, чтоб договориться о времени приезда. Мы с Сириусом резко вспомнили, что кроме диагностики у нас есть ещё дела. Я порадовав тётю предстоящим общением по телефону с самыми нормальными стоматологами, сел загружать книги в зеркало. Звучит-то как, сразу Льюис Кэрол вспоминается. Сириус, взяв с меня обещание сидеть в комнате, смотался к себе домой за книгами по указанным мной темам. Мне его отпускать в место, где может быть засада, не хотелось так же сильно, как ему оставлять меня одного в доме Дурслей. Что интересно, мы оба считали поведение друг друга блажью. Но с собой-то Сириус меня не позвал. Может, он тоже допускает мысль об опасности посещения своего дома.

Я не успел перекачать в зеркало справочник диагностических чар, когда крёстный вернулся с нехилой такой стопочкой книг.

— Вот это единственное, что мне удалось найти про материнский покров, — показал он средней длины свиток. — Здесь по анимагии. Вон, даже свои записи отыскал. И смотри на что наткнулся? — я посмотрел. Наткнулся Сириус на два зеркала. Конечно, у магов зеркала могут быть чем угодно, но учитывая, что их два…

— Сквозные?

— Ага. Джеймс делал. На отработках мы с ним переговаривались, чтоб не скучать. Эти двойные. Когда Джеймс сделал другие, на четверых, двойные, так получилось, у меня остались.

— Здорово, и как ими пользоваться?

— Как-то, — вздохнул Сириус. — Возьми зеркало в руку, погладь отражающую поверхность и позови меня. — Я выполнил инструкции и ничего не заметил. Никаких изменений, только крёстный схватил второе зеркало и сказал.

— Ну привет, — после чего он сразу появился в моём зеркале, а я в его.

— А почему ты сказал «как-то»? Хорошо же работает, — и это детская поделка, при том, что мистер Бэнэт и Римус утверждают, что детская магия долго не держится.

— Потому, вызвать через них можно только меня и Джеймса. Раньше можно было… — Сириус замер ненадолго, глядя в одну точку, потом встрепенулся и оптимистично добавил: — Будет время — сам нормальные сделаешь. А пока и эти сойдут, будешь меня вызывать.

— Угу. Ты как узнаешь, что я тебя вызываю, особенно если зеркало в другой комнате?

— Так в этом-то всё и дело. Обычно зеркало зовёт хозяина или даже одного из домочадцев. Джеймс же хотел сделать вызов бесшумным, ну и сделал так, что он прямо в сознание идёт. Мне и ему. Поэтому кроме нас двоих никого не вызвать, а разговаривать любой может, вслух если.

— Вы что же, могли мысленно беседовать?

— Ну да. Ты, кстати, что с диагнозами нашими делать собрался? — Сириус, похоже, немного устал от воспоминаний. — Ладно мне в Мунго нельзя, тебе-то ничего не мешает у специалиста обследоваться.

— Ой, да было б что серьёзное, ради чего переполох в Мунго устраивать. Сейчас справочник в зеркало скопирую, потом туда же книги по зельям, все что есть, потом диагнозы наши введём и посмотрим, что зеркало подберёт.

1) Это мы придумали не сами, в первой книге Гарри возвращался с Косой аллеи с «…разнообразными свёртками причудливой формы…», но никак не с чемоданом.

Вернуться к тексту

2) Клад был найден в двухтысячном году. Первые монеты нашёл девятилетний Пол Динболл. У Гарри есть все шансы найти его раньше.

Вернуться к тексту

3) Корабль «Мерчант Ройал» действительно затонул двадцать третьего сентября одна тысяча шестьсот сорок первом с грузом золота. Не найден.

Вернуться к тексту