Жанна (джен)

Несмотря на то, что из-за их беседы с Неферет спать он лег поздно, Грейг проснулся на рассвете. Видимо, сказалось лихорадочное возбуждение, в которое его привел вчерашний разговор.

Взглянув на спящего Адара, Грейг, поколебавшись, все-таки отдернул занавеску и вышел наружу, не пытаясь разбудить соседа. Хотя Грейгу уже много раз дали понять, что он все время должен находиться под надзором, обидно было лишать своего нового товарища возможности немного отдохнуть после того, как тот весь день водил его по крепости, а под конец даже уснул на жестком каменном полу. В купальни или в трапезную Грейг один, конечно, не пошел бы, чтобы не навлечь на Адара неприятности, но просто постоять снаружи и подышать свежим воздухом, глядя, как воздух постепенно наливается теплым утренним золотом — это не преступление.

«Жанне бы здесь понравилось», подумал он, слушая свист и щебет незнакомых птиц, скрывавшихся в листве. В крепости аднерари было так красиво, что отсюда, из этого дышащего свежестью и жизнью сада, с трудом верилось, что за стенами цитадели начиналась выжженная, раскаленная пустыня.

Сейчас бы еще что-то пожевать, и это место точно показалось бы ему райским садом, огражденным от всех земных горестей и бед…

Однако в глубине души Грейг, вероятно, понимал, что это ощущение — иллюзия, и что мирным и безопасным это место как раз не было. Во всяком случае, уловив справа за деревьями какое-то движение, Грейг резко обернулся — так, как если бы ожидал нападения. Однако человеком, потревожившим его покой, был не один из аднерари, а та девочка с черными косами, которая вчера принесла в купальни полотенца. Сейчас у нее в руках была большая круглая тарелка из отполированного дерева, накрытая еще одним таким же деревянным блюдом. Уна, вспомнил Грейг. Так ее называл Адар. Должно быть, она несла завтрак кому-нибудь из своей семьи. Адар сказал, что те, кто живут в домиках, лепившихся к склону горы, по большей части служат в крепости.

Встретившись взглядом с Грейгом, девочка остановилась — замерла, как удивленный олененок, неожиданно наткнувшийся в лесу на человека. Рыцарь отвел взгляд и стал с притворным интересом разглядывать покрытые крошечными белыми цветами темные кусты в противоположной стороне, всем своим видом давая понять, что на него можно не обращать внимания. Это сработало — во всяком случае, Уна продолжила свой путь и скрылась за деревьями.

Риу задумчиво потрогал облезающую кожу на своем лице. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя подобным чучелом. Как она на него смотрела — и вчера, и этим утром! Как будто он тролль, пугающий детей… Может быть, следовало все-таки воспользоваться бритвой, которую Адар предлагал ему вчера в купальнях, и соскрести отрастающую бороду? Но, с другой стороны, тогда в придачу к гноившимся глазам и ожогам он бы сделался двухцветным, словно зебра. Половина лица — кирпично-красная, нижняя половина — белая, как брюхо дохлой рыбы.

И ведь он когда-то ещё думал, что Рябой Луи слишком переживает из-за своих оспин! Ха!.. Легко считать, что мужчине не стоит беспокоиться из-за своей физиономии, когда твоя физиономия в полном порядке, — иронически подумал Грейг.

Отдернув прикрытую Грейгом занавеску, из спальни выскочил Адар — растрепанный, с застывшим от тревоги взглядом. Обнаружив за порогом Риу, его сосед явственно расслабился.

— А. Ты здесь…

— А ты решил, что я сбежал?.. — поддразнил его Грейг. — Не бойся, я не собираюсь тебя подводить. И сам тоже не ищу неприятностей на свою голову.

Адар кивнул.

— Что будем делать дальше? Пойдем завтракать? — предложил Риу, которому не давало покоя воспоминание о блюде, которое несла Уна. Интересно, что там было. Свежие лепешки? Мясо? Козий сыр? От куска хлеба с мясом он бы сейчас не отказался. И от сыра тоже.

— Могу отвести тебя на кухню — если только ты не хочешь сперва посмотреть на утреннюю тренировку. Здесь считают, что тренироваться лучше на пустой желудок, так что те, кто будет завтракать, поедят после.

— «Те, кто будет»? А другим что, запрещают?

— Многие готовятся к какому-нибудь ритуалу, и поэтому постятся. Многие едят один раз в день — в основном, из-за магии. Но в твоем случае это неважно. Так что ты, конечно же, можешь позавтракать. До тренировки или после — решай сам.

Грейг сдавленно вздохнул. Лучше бы он не дразнил себя мыслями о теплых, только что вынутых из печи лепешках на тарелке Уны — после этих мыслей ощущение сосущей пустоты в желудке делалось еще острее.

— Пойдем, поглядим на вашу тренировку, — сказал он.

Послушники-аднерари этим утром занимались боем на ножах. Грейга это не удивило. Если вспомнить, что во внешнем мире аднерари не должны были носить заметного со стороны оружия, чтобы не привлекать к себе внимания, нож неизбежно должен был стать их основным оружием вместо меча.

Знатные люди вроде Ульрика ножом почти всегда пренебрегали, но бывший простолюдином и контрабандистом Алессандро Молла этого высокомерия отнюдь не разделял. Многое из того, что сейчас видел Грейг, казалось рыцарю волнующе знакомым. Молла тоже добивался от него, чтобы нож сделался для Грейга таким же естественным оружием, как жало для осы. Чтобы он был способен выхватить его мгновенно, бил наверняка и понимал, как защититься от подобного удара самому. И сейчас, глядя на толпу послушников, поочередно атакующих друг друга с деревянными ножами, Риу ощущал нетерпеливый зуд. Несмотря на все ещё не прошедшую до конца хромоту, ему мучительно хотелось напроситься поучаствовать и показать местным наставникам, ходившим по двору между сражавшимися парами, что в Алезии и Тельмаре тоже знают толк в таких вещах. Однако никто из собравшихся на Риу даже не смотрел, как будто он был просто еще одним деревом, растущим на краю двора. Грейг кожей ощущал, что, вздумай он действительно заговорить с кем-нибудь из наставников, результат будет еще более неловким, чем вчерашняя беседа с Киассаром — а вот выйти на площадку ему все равно никто не даст.

Тренировались аднерари долго. И по солнцу, и по бурчанию в собственном животе Грейг пришел к выводу, что тренировка заняла пару часов. Для аднерари это время, несомненно, должно было пролететь куда быстрее, чем для Грейга, который мог развлекаться только тем, чтобы задерживаться то против одной, то против другой пары, и пытаться мысленно прикинуть свои шансы после того или другого из послушников.

Когда собравшиеся на дворе ученики, наконец, побросали свои деревянные ножи в плетенный короб, выстроились на краю двора и отдали общий поклон наставникам, Грейг с облегчением вздохнул. Чувствовать себя лишним было неприятно. Грейг не думал, что вид аднерари, поглощенных своим делом, вызовет у него чувство неприкаянности — но, однако, так оно и было.

Риу попытался убедить себя, что рад возможности позавтракать, а вовсе не тому, что наконец избавился от неприятной роли чужака, который вынужден без смысла и без цели ошиваться среди занятых людей — но получилось так себе. Поэтому в сторону трапезной Риу шагал в хмуром, досадливом молчании, не реагируя на болтовню Адара, который на этот раз говорил о наставниках и о друзьях, с которыми он делил спальню. На дворе Грейг заметил, что многие из послушников кивали его спутнику или перебрасывались с ним какими-то короткими приветливыми фразами, но, даже когда тренировка завершилась, ни один из них к нему не подошел. Единодушие, с которым молодые аднерари уклонялись от бесед с Адаром, давало понять, что это не было случайностью. Похоже, в крепости считали, что внимание Адара должно быть целиком и полностью сосредоточено на госте.

И саму тренировку Адар, кстати, тоже пропустил.

«Мало того, что сам болтаюсь тут, как дерьмо в проруби, и ничего не делаю, так еще и другим мешаю…» — мрачно подытожил Грейг, искоса поглядев на весело болтавшего попутчика.

В стороне от тропинки, по которой они шли, располагался небольшой фонтан, выложенный цветной плиткой. Над чашей фонтана умывался невысокий аднерари, сбросивший свою рубашку на бортик фонтана. Риу вздрогнул, осознав, что представшая его взгляду гибкая спина, хотя и крепкая, с проступающими под кожей мышцами, была определенно слишком узкой для мужчины. Он остановился, пытаясь поймать увлекшегося своей болтовней Адара за рукав и утянуть его с тропинки раньше, чем умывавшаяся у фонтана женщина заметит их и, чего доброго, подумает, будто они нарочно подошли поближе.

Однако его надежда незаметно отойти подальше за деревья оказалась тщетной. Женщина отбросила за плечи влажные черные волосы и развернулась к ним — и Грейгу сделалось окончательно паршиво.

Неферет.

На дворе он ее не видел, но это как раз было неудивительно — старшие аднерари тренируются отдельно от послушников.

Хвататься за рубашку и поспешно одеваться Неферет не стала, как будто бы в том, чтобы стоять перед двумя мужчинами в одних штанах, не было совершенно ничего особенного. С таким же хладнокровием, наверное, смотрела на охотника какая-нибудь древняя имперская богиня из легенд, которую злосчастный смертный себе на беду застиг в момент купания в ручье. Зачем переживать из-за того, что мог увидеть человек, которого ты сейчас превратишь в цветок, скалу или соляной столп?.. А Неферет, будто назло, еще и руки подняла, заново перевязывая волосы. И, хотя Грейг изо всех сил старался смотреть выше ее головы, от этого движения его взгляд все-таки метнулся вниз — и Риу вздрогнул на сей раз уже не от неловкости, а от совсем другого чувства, близкого к испугу.

Когда в день их первого знакомства Неферет немного отодвинула ворот рубашки, показав ритуальные магические шрамы, Риу как-то не задумался, как этот узор может выглядеть целиком. Ему тогда хватало и других забот. Но сейчас он увидел, _что_ скрывалось под рубашкой Неферет. Сложный, похожий на какую-то звезду со множеством лучей узор, врезанный в ее тело, занимал все пространство от ключиц до нижнего края ребер.

— Это — Цветок Мага, — проследив за его взглядом, по-имперски объяснила Неферет. А потом взглянула на Адара. — Можешь объяснить, зачем он нужен?..

Адар сглотнул. Он явно не рассчитывал, что главе аднерари вздумается его экзаменовать.

— Того, кто носит Цветок Мага, нельзя обнаружить при помощи магии, — помедлив, сказал он. — И выследить его тоже нельзя.

— А почему? — спросила Неферет.

На сей раз Адар промолчал, глядя на главу аднерари с явным замешательством.

— Ну ладно, это слишком сложно… — согласилась Неферет. — Попробуем иначе. Как проще всего найти убийцу мага?

— При помощи некромантии?.. — предположил Адар.

— Это вопрос или ответ?.. — с усмешкой уточнила Неферет. — Как бы там ни было, ты прав. В мире живых мертвые слепы, но того, кто запятнал себя убийством, они чувствуют всегда, и прятаться от них бессмысленно. А самая прочная связь соединяет убитого мага с тем, кто лишил его жизни. И в распоряжении у некроманта — целых сорок дней, на протяжении которого дух мертвого собрата, теоретически, можно выдернуть в мир живых и пустить его по следам его убийцы. Но того, кто носит Цветок Мага, мертвые не видят. В некотором смысле, он еще мертвее их самих…

Неферет прижала два пальца к тому местe на узоре, из которого расходились в разные стороны острые лучи, круги и полумесяцы.

— Здесь нож должен пробить грудную кость. Только тогда узор сможет работать так, как нужно.

Неферет снова повернулась к Грейгу.

— Твой Ксаратас, насколько я знаю, на такое так и не решился. А вот Нарамсин украсил себя Цветком Мага. Он всегда боялся, что кто-нибудь из других магов бросит ему вызов и обратит свои умения против него. Поэтому предпочёл рискнуть ради того, чтобы обезопасить самого себя от магии своих сторонников...

Риу кивнул — и лишь потом подумал, что, Цветок там или не Цветок, но следует все-таки отвести глаза, а не смотреть в упор на грудь полураздетой женщины. Пусть даже за последнюю пару минут он успел напрочь позабыть о том, что Неферет не только аднерари, но и дама, и вести себя следует соответственно.

— Вы куда шли? В столовую?.. — спросила глава аднерари у Адара. Тот кивнул. — Иди один. Я его приведу… чуть позже.

Грейг подумал, что она заметила его смятение, и ему вдруг представилась дикая, но на удивление яркая картина — как глава аднерари, отослав Адара, направляется к нему и жадно, беззастенчиво целует его в губы, и ее смуглая кожа прижимается к рубашке на ее груди. По телу от этой нелепой мысли прокатилась жаркая волна.

«Надеюсь, что она хоть мыслей не читает!..» — заливаясь краской, думал Риу.

То ли для того, чтобы не смущать Грейга еще больше, то ли для того, чтобы дать ему понять, насколько идиотскими были его недавние фантазии, Неферет надела рубашку и туго перепоясалась тканевым поясом, прежде чем подойти поближе к рыцарю.

— То, как ты вел себя во время испытания, меня, признаться, озадачило. Выглядел ты ужасно, а чувствовал себя еще хуже. Магия помогает ощущать эмоции людей, и прежде всего — негативные эмоции. Ты был клубком отчаяния, горечи, усталости — и страшного, подавленного гнева. Не то чтобы я никогда подобного не видела. На самом деле, люди, которые искренне хотят стать аднерари, чаще всего ощущаются именно так. Меня, скорее, поразил контраст между этими клокотавшими в тебе эмоциями — и твоим поведением. Вот это было, прямо скажем, необычно. Но теперь я поняла, в чем дело. И теперь мне уже даже интересно, как бы ты себя повел, если бы тебя принимал мужчина. Попытался бы выбросить его через Облачную дверь?.. Взял бы в заложники, надеясь, что сумеешь выбраться из крепости?.. Просто решил бы отвести душу и напоследок сломать ему челюсть?.. Учитывая твое настроение в тот вечер, ты определенно посчитал бы это совершенно справедливым наказанием для человека, который изображает борца с магами, а сам при этом пользуется темной магией.

Глядя на полную иронии улыбку собеседницы, Грейг не нашелся, что ответить.

— Если бы я была Ксаратасом, я обратила бы это против тебя, — сказала Неферет.

— Не превратится же он в женщину, — ответил Грейг, пытаясь обратить все в шутку. — Ему самому от этого, скорее всего, будет неудобнее, чем мне…

Но глава аднерари его легкий тон не поддержала.

— Ксаратас, определенно, уже знает, что ты выжил и добрался до наших земель. Он знает, почему ты здесь. И знает, что, если ему по-настоящему не повезет, то однажды ты выйдешь из этой крепости — уже не просто человек, а аднерари, Тень среди теней, Убийца магов. Знаешь, что я сделала бы на его месте?.. Обзавелась бы охраной и телохранителями из числа женщин. Во-первых, женщины вполне способны хорошо владеть оружием. Во-вторых, против кого-нибудь вроде тебя это гораздо эффективнее, чем охранник-мужчина... Давай так. Этот фонтан — Ксаратас. Если ты коснешься парапета — считай, ты его убил. Вперед.

Неферет, несомненно, понимала, что она стоит на пути Грейга, отрезая его от фонтана. В этом, очевидно, и был смысл — хотя Грейг бы не назвал подобную игру особо честной. Боже, да она почти в два раза меньше, чем он сам, на что она надеется?..

Рыцарь сделал движение, надеясь ее обойти, но Неферет, конечно, сдвинулась одновременно с ним.

Грейг мысленно перебирал варианты, пытаясь понять, что будет лучше — свалить ее с ног подсечкой под колено, отодвинуть в сторону или, чем черт не шутит, просто протаранить, пользуясь преимуществом в росте и весе?.. Учитывая габариты Неферет, ему, скорее всего, ничего не стоило бы просто обхватить ее руками, приподнять и донести до этого фонтана.

— Ну и о чем ты сейчас думаешь? — жестко спросила Неферет. — О том, как лучше подступиться к делу, чтобы мне не навредить?.. Ты должен думать о Ксаратасе! Повысим ставки…

Ладонь Неферет скользнула по ее штанине, и в руке у нее оказался нож. Отнюдь не деревянный, как у новичков на тренировочном дворе, а железный и, как оказалось, очень острый. Руку опалила обжигающая боль — Грейг инстинктивно отступил на шаг, запястьем защищая от удара горло, и лезвие распороло ему руку от ладони до локтя.

— Ты спятила?.. — воскликнул Риу.

— Фонтан, Грейг.

Грейг попытался перехватить ее руку, но Неферет явно ожидала этого. На этот раз нож распахал ему ладонь. Песок возле фонтана уже покрывали неправдоподобно яркие алые кляксы крови — его крови! — но Неферет это абсолютно не смущало.

— Собираешься что-нибудь сделать?.. Или так и будешь на меня таращиться, пока не упадешь?..

Он ее интонаций Грейгу стало страшно — он осознал, что Неферет не шутит. Убить она его, может, и не убьет, но ей, по-видимому, ничего не стоило вот так кромсать его ножом, пока он не станет похож на кусок окровавленного мяса.

— Ты не убьешь Ксаратаса… — новый удар вспорол ему рубашку на боку — поверхностная, но страшно болезненная резанная рана.

— Не спасёшь свою женщину...

Зарычав от досады и от боли, Грейг пожертвовал левой рукой, чтобы прикрыться от очередного выпада, а кулаком второй руки, пальцы которой были мокрыми и липкими от крови, ударил Неферет в лицо. Он не хотел сломать ей нос или выбить зубы, потому ударил сбоку, в скулу, зная, что при его росте и силе этого будет достаточно, чтобы сбить ее с ног. Но, к его изумлению, Неферет устояла на ногах и, кажется, даже не пошатнулась. Это было, как во сне, когда ты бьешь противника изо всех сил, но все удары как будто уходят в никуда.

А между тем Грейг видел, что не промахнулся — кожа, обтянувшая ее верхнюю скулу, лопнула, из ссадины сочилась кровь, и было очевидно, что завтра вся левая стороны лица у женщины распухнет, как подушка. Но взгляд Неферет остался холодным и бесстрастным, как будто она, как прокаженные, не ощущала боли. Грейг так поразился, что не сразу осознал, что стоит слишком близко к Неферет, и что она, пожалуй, уже десять раз могла бы воткнуть ему в живот свой нож, пользуясь его потрясением.

Но Неферет не стала обращать его внимание на это обстоятельство. Она сказала :

— Уже лучше… Пошли, перевяжем тебе руку.

Рыцарь только заторможенно кивнул.

Адар объяснил ему, что, хотя в крепости имелся лазарет, для мелких перевязок обычно использовалось здание купален. Удобно — обмыл рану, взял с полки чистый бинт, перевязал им рану, а потом, не пачкая одежду, надел только что постиранные вещи. Неферет явно считала, что порезы Грейга не требуют ничего серьезнее подобной перевязки — и Грейг в принципе был с ней согласен, хотя до сих пор чувствовал потрясение из-за случившегося. Он сражался много лет, не раз был ранен, и собственной крови пролил уже столько, что ее наверняка хватило бы наполнить тот бассейн, в котором недавно умывалась Неферет. Но еще никогда, никто не бил его ножом во время простой тренировки, не испытывая ни малейшей злобы и даже не ставя себе цели ему навредить!

— Давай, я помогу, — сказала Неферет, оседлав деревянную скамейку рядом с Риу. Грейгу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отодвинуться. Смешно сказать — он, кажется, начал побаиваться Неферет. — А то, пока ты тут будешь затягивать узлы зубами, твой приятель, чего доброго, умрет от любопытства, гадая, что я с тобой так долго делаю…

Ах да, припомнил Грейг. Адар ведь должен был дождаться его в трапезной.

— Остальные женщины в этой крепости — такие же, как ты?.. — спросил он Неферет, глядя на то, как она аккуратно и умело перевязывает бинтом его руку — с такой удивительной невозмутимостью, как будто бы он распорол ладонь торчащим из стены гвоздем.

Неферет закатила глаза к потолку — совсем как Ульрик, когда хотел показать, что Грейг выводит его из терпения собственной глупостью.

— Грейг, в этой крепости нет знатных и простолюдинов, бедных и богатых, женщин и мужчин. Мы все здесь — аднерари. А поскольку аднерари, так же как вашим монахам, любые плотские отношения запрещены, то я не вижу никакой причины, по которой тебя вообще должно заботить — женщина перед тобой или мужчина. Ты, к счастью, здесь не командир, так что никто не собирается возлагать на тебя решения вроде того, послать ли кого-то из наших женщин убивать очередного мага. Потому как, полагаю, ты бы в жизни этого не сделал…

Грейг покачал головой.

— Не сделал бы. Если женщину-аднерари возьмут в плен, ее, наверное, будут насиловать.

— И тебя тоже. Для магов это в порядке вещей. Во-первых, это в принципе — акт мести, а не похоти. А во-вторых, многих из магов возбуждает твое отвращение к происходящему.

Грейг потрясенно шевельнул губами, но так и не нашелся, что сказать.

Неферет усмехнулась.

— Добро пожаловать в наш мир! — насмешливо заметила она.

Грейг понял, что на сейчас раз речь не про цитадель.

Когда Адар увидел его перевязанные руки, глаза у него поползли на лоб.

— Что с тобой случилось?..

— Даже и не спрашивай. В жизни не чувствовал себя так глупо, — сказал Грейг, падая на скамейку.

Адар явно изнывал от любопытства, но настаивать не стал, а вместо этого придвинул ему блюдо с кистью винограда, несколько тонких лепешек и слегка подсохший белый сыр.

— …Если начать с самого главного — я сказал Неферет, что я хочу остаться здесь и стать одним из вас, — объявил Грейг, прожевав первый кусок хлеба с сыром и запив какой-то сладкой, водянистой жижей из предложенной Адаром кружки.

Адар застонал.

— Грейг, ты болван!.. — трагически объявил он. Глаза у Риу поползли на лоб.

— Вы что сегодня, озверели все?.. — в сердцах поинтересовался он. — Сначала меня режут. Потом угрожают изнасилованием. А теперь еще ты будешь меня оскорблять?..

— Чем угрожают?.. — изумленно повторил Адар. Но рыцарь непреклонно дернул головой.

— Это потом. Сначала объясни, почему я болван. Я думал, что ты будешь рад тому, что я решил остаться!..

Адар пожал плечами.

— Да я не минуты и не сомневался в том, что ты останешься. Но ты подумай — мы могли сколько угодно наслаждаться отдыхом, вставать, когда нам заблагорассудится, и делать все, что пожелаем! Я все понимаю, ты сюда приехал не за этим — но разве ты был не вправе хоть немного отдохнуть после своего путешествия через пустыню?.. Разве еще пара дней что-нибудь изменила бы?.. Я только начал входить во вкус — а ты даже не посоветовался со мной, перед тем как все испортить!

Риу ошарашенно развел руками, и, взглянув на выражение его лица, Адар махнул рукой и рассмеялся.

— Ладно, это ничего… Отдых ты нам, конечно, испоганил, но мы хотя бы вернемся в общую спальню вместе. Вечером, во время общего собрания, тебя примут в число послушников, так что, я полагаю, твой тюфяк имеет смысл перетащить в общий зал уже сейчас. Если мы станем делать это после службы, когда остальные лягут спать, спасибо нам никто не скажет.