Орфей (гет)

— Что-то случилось? — Спросил Сириус, как только увидел Хмури. Усталая сова утром принесла ему короткую записку с просьбой встретиться со старым аурором в "Дырявом Котле", а не в доме миссис Грейнджер, как было условлено раньше.

— Нет. Да… То есть нет. — Магический глаз Хмури непрерывно вращался, изучая обстановку. — Плохого ничего, даже наоборот. Но мы должны согласовать тактику.

Они сидели в отдельной маленькой комнате, и Том — уже начавший немного сдавать, но все еще крепко держащий дело в руках — поставил на стол бутылку виски и два стакана и тактично удалился, заверив, что никто не помешает разговору дорогих гостей. — Если это о… сам знаешь о ком, нам стоило выбрать другое место для встречи.

— Ну да, согласился Хмури. — Но это было внезапное озарение, к тому же мы не будем упоминать имен.

— Что случилось с твоей чертовой паранойей? — Сириус нервничал и очень злился на себя за то, что нервничает, но не хотел этого признать, поэтому вымещал злость на Хмури и бутылке виски. Он наполнил свой стакан таким резким движением, что большая часть жидкости выплеснулась на стол. — А с долбанной неусыпной бдительностью? Выходной взяли?

— Успокойся, парень. Никто нас не подслушает, и нам нужно всего лишь обменяться парой слов. Так вот, — продолжил он, салютуя стаканом Сириусу, который неохотно повторил жест, — похоже, наши предположения оказались правильными.

То незначительное количество виски, которое все же добралось до стакана Сириуса, сейчас медленно впитывалось в его мантию. — Ты серьезно? Мерлин, я… — он поставил стакан и закрыл лицо руками. — Поверить не могу, — пробормотал он.

— Я тоже. Но сейчас не время для сентиментальностей. — Хмури наполнил стакан и сунул его в руку Сириусу. — Выпей и послушай. Я рад не меньше твоего. Вопрос вот в чем: что нам делать с Гермионой?

— То есть? — Сириус нахмурился. — Боюсь, я не совсем тебя понимаю.

Хмури вздохнул и покачал головой. — Обычно ты соображаешь быстрее, старина. Спишем это на эмоции. А теперь постарайся рассуждать логически: если она услышит от нас, что все обстоит именно так, как она и предполагала, что, как ты считаешь, сделает наша девочка?

— Понимаю. Конечно. Она аппарирует Мерлин-знает-куда прежде, чем мы успеем крикнуть "постой!"

— Ага. Именно это и мне пришло в голову. Так что — будем ей рассказывать или нет?

Два колдуна уставились друг на друга. В тишине комнаты, казалось, было слышно, как скрипят от напряжения шестеренки в их головах.

Сириус заговорил первым. — Она настолько уверена , что он… ну, во всем этом. Думаю, что еще одного удара она не перенесет. — Он тяжело вздохнул и поставил на стол пустой стакан. — В последний раз она была почти такой же, как в добрые старые дни, — пробормотал он. — Я не хочу снова увидеть ее несчастной и спивающейся.

— Совершенно верно, — Хмури потер подбородок. — Но это лишь одна сторона медали. А другая… она же Гриффиндорка, и кому, как не тебе, знать, что это весьма импульсивная порода людей.

— А если мы сначала осторожно подготовим ее?

— Я тоже об этом думал. Но кто знает, может эта новость ее окончательно сведет с ума.

Стараясь держать себя в руках и говорить спокойно, — Сириус откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Но третьего варианта у нас нет, так ведь? Или мы рассказываем ей, или нет? Больше мы ничего не можем сделать.

— Мы можем рассказать ей позже.

— А в чем смысл того, чтобы тянуть? Аластор, постарайся рассуждать разумно. Прошло почти три месяца. Министерство уже сократило число Ауроров и ослабило меры предосторожности. Но я готов спорить на что угодно, что полностью слежку они не снимут еще год, если не больше. Ты действительно хочешь так долго держать ее в неведении? Рано или поздно придется рассказать правду. И если она обнаружит, что мы все знали, но скрывали от нее, она больше не будет нам доверять.

— Ты, — заявил Хмури, хлопая Сириуса по плечу, — глупый, сентиментальный, блохастый щенок. От одной мысли о том, что девочка снова будет плакать… — он ухмыльнулся. — Тогда договорились. Мы ей все расскажем.

* * *

Прошлой ночью — они гуляли по кромке Запретного Леса под слабым светом молодого месяца, кутаясь в плотные плащи, чтобы защититься от холодного осеннего ветра — Северус предупредил, что следующие несколько дней не сможет навещать ее.

Гермиона стояла у окна своей комнаты, опершись локтями на подоконник и уткнувшись носом в стекло. Погода была ужасной: все робкие краски, которые ранняя весна смогла выпросить у земли и растений, казалось, были смыты проливным дождем или снесены порывами ветра. Она уже оделась и ждала Сириуса и Аластора Хмури. Перспектива увидеться со старыми друзьями и, возможно, услышать важные новости, не радовала ее — она никак не могла выбросить из головы выражение лица Северуса. Даже в неясном свете луны она заметила, что Северус расстроен — да, подумала она, вздохнув, да, она допустила досадную ошибку.

Ее предположения, расчеты и подозрения о том, что Северус жив, за последние дни только окрепли. Сейчас она была практически уверена, что он прячется — естественно, не от нее, а от Министерства — и пользуется Легилименцией, чтобы проникнуть в ее сны. С тех пор, как она поделилась своими соображениями с Сириусом и Аластором и сумела заронить в них серьезные сомнения в том, что ее муж мертв, она постоянно боролась с искушением задать Северусу прямой вопрос. Но даже во сне ее разум брал верх над эмоциями и подсказывал, что если он сам не сказал ей правду, не стоит давить на него. Конечно же, он молчит не для того, чтобы заставить ее страдать — у него есть серьезные причины оставлять ее в неведении. Но все же ее уверенность, что рано или поздно они встретятся не только во сне, но и в реальной жизни, сказывалась на поведении. Тревога не исчезла — в конце концов, она могла и ошибаться — и боль тоже никуда не делась, потому что Гермиона очень скучала по мужу. Но это было совсем не так остро, как в те ужасные дни, когда она была уверена, что никогда больше не увидит Северуса. Предупреждение о том, что он не появится несколько дней, больше не заставляло ее глаза блестеть от подступающих слез. Но ведь он считал, что она считает…

Она раздраженно фыркнула и стукнула кулаком по подоконнику. Это слишком запутанно, прямо как хрестоматийное "он знает, что я знаю, что он знает". Слишком по-Слизерински, на ее вкус. Гермионе хотелось, чтобы было честно и просто, чтобы можно было обсудить важные вопросы, а не ломать комедию. Ей очень хотелось ясности и…

Громкий стук в дверь подсказал ей, что кое-что может проясниться уже через несколько минут. И тут она поняла, что совершенно не уверена, что по-прежнему хочет определенности. Ее нынешнее неплохое самочувствие основывалось на таком шатком фундаменте… а что если у Сириуса и Хмури есть убедительные доказательства смерти Северуса? И ее сны — лишь игра подсознания, не желающего мириться с очевидным? И вдруг, когда надежды больше не останется, она перестанет видеть Северуса во сне? Желание выпить залпом полный стакан виски было просто непреодолимым. Но за виски все равно придется спуститься вниз.

Гермиона с усилием заставила себя оторваться от подоконника, и пошла к двери.

* * *

— До сих пор ничего! — Вымотанный несколькими часами бесцельного кружения по острову, Драко буквально рухнул в свое любимое кресло в библиотеке. Он посмотрел на портрет — недовольный взгляд отца заставил его вздрогнуть.

— Как трогательно! — Поморщился Люциус. — Прямо-таки душераздирающее зрелище. Должен сказать, Драко, что я ожидал… Хотя возможно и нет. Возможно, ждать мне было нечего.

— Я сделал все, что было в моих силах! — Драко откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. — Что еще я мог предпринять? Я разослал всем моим людям детальнейшие инструкции, они знают, что поставлено на карту, они прекрасно понимают последствия провала — что еще я мог сделать? — Повторил он.

— Я чрезвычайно высоко ценю твои усилия и очень хотел бы вернуться к прежнему, не настолько скучному, существованию, но позволь напомнить тебе, что сосредоточенность на одной задаче может оказаться не столь похвальной, когда эта задача окажется решена.

Снова открыв глаза, чтобы бросить на отца удивленный взгляд, Драко спросил. — Что ты имеешь в виду?

— То, — слегка раздраженно ответил Люциус, — что все твои усилия базируются на предположении. Не то, чтобы это было плохое, глупое, изначально неверное предположение, но все-таки оно всего лишь предположение. Ты ничего не знаешь о планах Снейпа, не знаешь, начал ли он работать с первоисточниками и как быстро он собирается продвигаться, не знаешь, намерен ли он вообще что-то предпринимать в этом отношении. Ты разослал письма меньше, чем две недели назад. И — голос Люциуса зазвучал немного резче, — с нетерпением ожидая новостей, ты забросил все остальные дела. Жену, дочь — ты уверен, к примеру, что настроение Люси не изменилось и она все еще способна хранить нашу тайну? Ты знаешь, чем занимается целыми днями твоя жена? Когда ты последний раз появлялся в собственном офисе?

Драко опустил плечи. Все неправильно. Он снова сделал все неправильно. Почему он просто не способен делать все как нужно, как делал бы его отец? Почему он не может хотя бы раз полностью оправдать надежды отца? Конечно, Люциус абсолютно прав. Он забросил все дела, целыми днями бегал вокруг дома, как одержимый, давно не писал Люси, понятия не имеет, как продвигается бизнес. Он просто не способен вытянуть все, это слишком, он устал. — Я хочу, чтобы ты был со мной, — прошептал Драко. — По-настоящему рядом, не… — он показал на портрет.

Люциус улыбнулся ему, даруя прощение. — Я тоже, сынок, я тоже. А пока постарайся сосредоточиться и сделать все как следует.

— Ты поможешь мне, когда вернешься, правда?

Улыбка осталась, может быть только стала немного более загадочной. — Конечно, сынок. Я… сделаю все, что нужно.

* * *

В Венеции, этом впечатляющем олицетворении победы человеческого упрямства над природой, колдовской район — в отличие от большинства подобных территорий — не был спрятан среди города, потому что магия и вода плохо совместимы. Маскировка то поблескивает, то затягивается странной дымкой, чары имеют тенденцию отказывать в самое неподходящее время, заклинания срабатывают не так, как ожидалось. Спрятать колдовскую часть Венеции среди водных артерий города было бы невозможно (еще и потому, что город довольно часто затопляло и вода поднималась до уровня второго этажа), поэтому практически все магическое население перебралось на маленький островок Торселло. Правда большинство колдунов постоянно жили в городе — как и уже упоминавшийся коллекционер ди Валлабоско (его собрание алхимических текстов и магических артефактов размещалось на верхнем этаже палаццо, где магия работала в полную силу). На Торселло располагались магазины, бары, рестораны, банк, театр и прочие атрибуты общественной жизни.

Проснувшись несколько позже, чем рассчитывал — зато каким-то образом избавившись от опасений по поводу Гермионы — Северус решил пересмотреть первоначальный план действий, и вместо ужина в одном из маггловских ресторанов сразу аппарировать на остров. Он уже и так потерял много времени. Может, удастся узнать что-нибудь интересное, закусывая в одном из баров Торселло.

Он выбрал Итало-Американскую версию для маскировки, чтобы вызвать как можно меньше подозрений у персонала отеля, но понимал, что этот вариант может оказаться полезным и для дальнейших исследований. Как и Европейские магглы, магическое сообщество Доброй Старой Европы относилось к американцам со смесью снисходительности и легкого незлобивого презрения, особенно речь заходила о европейской истории и культуре. Американцы приходили в дикий восторг при виде здания старше трехсот лет. Если бы мистер Эрнест Палуччи чуть не потерял сознания от благоговейного трепета, услышав, что итальянский маг живет в палаццо, возведенном в шестнадцатом столетии, а многие из книг, которыми от владеет, датируются эпохой раннего средневековья, это вызвало бы улыбку, а не подозрение и не лишние вопросы. Поэтому Северус не стал менять внешность, преобразовал одну из темно-серых рубашек в нечто кошмарное, с зелеными полосочками на бледно-розовом фоне, а строгий черный костюм в видавший виды твидовый пиджак и бежевые вельветовые брюки, бросил напоследок полный отвращения взгляд на свое отражение в зеркале и вышел из отеля.

Вечер был относительно прохладным. Часы еще не успели перевести, так что в семь часов было еще не совсем темно. Люди угощались разноцветными аперитивами в открытых кафе и слушали уличных музыкантов. В маленьких боковых улочках ночь уже начал вступать в свои права. Фонари освещали неярким желтоватым светом ухабистую сбитую мостовую. Звук шагов Северуса отдавался гулким эхом между высоких стен, будто он шел через гигантский собор. Снейп углублялся все дальше в лабиринт улочек, встречая на пути все меньше и меньше случайных прохожих, пока наконец не нашел подходящий тупик. Еще раз взглянув через плечо и убедившись, что ненужных свидетелей не будет, он аппарировал.

Проход в магический район был спрятан в галерее, соединяющей церковь Санта Фоска и развалины того, что раньше было баптистерием. Северус задержался на пару минут, чтобы полюбоваться церковью в Византийском стиле, которой последние лучи заходящего солнца, окрасившие стены в розовый цвет, придавали неземное очарование, заставляя здание как будто бы парить в воздухе, среди деревьев. Повернувшись спиной к фасаду церкви, Северус вошел в галерею. Не успел он начать искать проход, как с другой стороны появилась юная парочка, парень сдвинул при помощи палочки тяжелое римское надгробье и открыл узкий проход, в который Северус и нырнул вслед за парой.

Колдуны не меньше магглов наслаждались возможностью посидеть на открытом воздухе погожим весенним днем. Здесь тоже было много открытых кафе, воздух дрожал от смеха и звонких голосов. Медленно спускаясь по главной улице, Северус уловил обрывки разговоров на нескольких языках. Но он не мог надолго задерживаться. Здесь отдыхали бизнесмены, решившие пропустить стаканчик по пути домой, ведьмы нагруженные пакетами и коробками присаживались немного отдохнуть, поболтать с приятельницей и позволить детям еще немного поиграть на улице пред сном. Респектабельные законопослушные граждане. Совершенно не то сейчас нужно было Снейпу. Его целью были узкие улочки с полутемными барами, где на незнакомца бросают подозрительные взгляды, и разговоры стихают на время, когда кто-то новый появляется в дверях.

Мистер Палуччи с его золотыми зубами, небритым подбородком и напомаженными волосами выглядел, по-видимому, вполне подходящим клиентом для заведения с сомнительной репутацией. Его появление в заведении, по виду просто обязанным быть притоном жуликов, встретили спокойно. В дальнем углу зала несколько мужчин среднего возраста играли в Подрывного Дурака — они выглядели довольно прилично, так что Северус сел у стойки, слегка передернувшись, когда пришлось облокотиться об давно не протиравшуюся поверхность. В углу слева уже сидели двое мужчин — они смерили новичка оценивающим взглядом сквозь прищуренные глаза и вернулись к разговору.

Северус изучил ряды бутылок, и не обнаружив приличного виски, решил продегустировать Граппа. Бармен, заросший волосами тип с синяками под глазами, потасканный вид которого наводил на мысль, что он был самым постоянным клиентом своего бара, поставил перед незнакомцем бутылку и, после того, как Северус поднял бровь, с неохотой достал грязный стакан. Когда бармен отвернулся, Северус наложил на стакан дезинфицирующее заклинание — он видел, как бармен протер стакан передником, увеличив число бактерий, вирусов и микробов в несчетное количество раз. Граппа — Северус чуть не закашлялся после первого глотка — в любом случае решила бы проблему гигиены. Он еще никогда в жизни не пил ничего крепче, а это о чем-то говорило. Но когда пищевод оправился от первого шока, выпивка начала казаться очень даже неплохой. Особенно если пить маленькими глоточками. Но это, конечно, не аперитив, это нужно подавать с внушительным количеством еды, для улучшения пищеварения.

Игроки продолжали партию за партией, и постоянные взрывы и вспышки смеха стали чем-то вроде фона, а голоса двух мужчин за стойкой звучали теперь отчетливей. Северус налил себе второй стакан и решил, что допив его уйдет. Здесь, похоже, он ничего интересного не разузнает — двое за стойкой обсуждали бизнес, и подробности его не интересовали.

И тут Северус чуть не подавился, потому что неожиданно понял, что эти двое говорят по-английски. И обсуждают зелья. Он осторожно и как можно более незаметно пододвинул стул в их сторону. Кажется, его маневр остался незамеченным. Странно, подумал Северус, английский явно не родной их язык. Один был скорее всего итальянцем, а другой — то ли испанцем, то ли португальцем. Возможно, они просто говорили на языке, которым оба владели.

Он сделал вид, что тупо пялится в свой стакан, и постарался отвлечься от посторонних звуков и прислушаться к их разговору. Голоса были легко различимы. Тот, что был помоложе, лет 45-50, говорил высоким, дребезжащим голосом, а его компаньон, возраст которого Северус определил как что-то между 60-ю и 70-ю, отвечал ему глубоким баритоном.

Все внутри у него сжалось, когда Высокий Голос упомянул Малфоя. Чепуха, подумал Северус, ему послышалось. С чего бы ради — но имя прозвучало снова, на этот раз уже баритоном. Эти двое знают Малфоя? Возможно, это никак не связано с его делом, но все равно интересно. Северус знал, что у Драко есть самые разные связи, и что среди его компаньонов есть люди, не гнушающиеся преступными делишками. Проблема в том, как встрять в разговор, не вызвав подозрений. Впрочем, у него сейчас вид типичного мелкого жулика, так что можно попытаться.

Он взял бутылку и стакан, соскользнул со стула и пошел к двум колдунам, которые при звуке его шагов тут же замолкли и повернулись в его сторону. — Привет, — ухмыльнулся он, демонстрируя золотые зубы. — Возьмете в компанию? Скучно сидеть одному. — Он старался как можно убедительнее спародировать американский акцент. Двое обменялись взглядами, полными сомнения. — Да и потом, — продолжил он, не давая им времени отказать, — я слышал, как вы упоминали имя моего друга.

— Да что вы? — С любопытством откликнулся баритон.

— Ага. Вы говорили о Малфое. О Драко Малфое, так ведь? Мой приятель. — Он пододвинул стул и уселся между двумя незнакомцами. — Классный парень, Драко Малфой.

Баритон хмыкнул. — А вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?

Второй, ковырявший в зубах деревянной палочкой, которую, судя по ее виду, уже использовали в тех же целях человек десять, кивнул. — Что-то непохоже, я бы сказал.

Северус залпом допил остаток содержимого своего стакана и нахмурился. — Блондин? Хорошо за тридцать? Серые глаза, смазливая мордашка? Это я про того Малфоя, с которым знаком.

— Точно, он. — Высокий Голос ухмыльнулся Северусу и вернулся к изучению своей секонд-хэндовской зубочистки. Поразмышляв, он достал из кармана нож и начал затачивать ее.

Баритон провел рукой по редким черным волосам. — Так значит Малфой ваш друг?

— Скорее знакомый. Было одно общее дельце несколько лет назад. Пять, или шесть. — Он подмигнул, давая понять, что дельце было интересное, и наполнил стакан. — Угощайтесь. — Он предложил собеседникам бутылку.

Баритон взял ее, открутил крышку, и сделал хороший глоток. — Хорошая вещь, — оценил он, и после вопросительного взгляда на Северуса передал бутылку приятелю. — Tогда значит… — он наклонился вбок, чтобы достать из кармана смятую пачку сигарет, — … вы тоже получили письмо?

Вопрос был неожиданным и неприятным. К счастью, он уже успел сообщить, что с Малфоем его связывает не тесная дружба, а шапочное знакомство, так что можно было пойти по легкой дороге. — Нет, — покачал он головой. — Никаких писем. Хотя может быть… — бутылка вернулась к нему и он щедро добавил граппа в стакан — …я уже три недели в отлучке. Возможно, письмо ждет меня дома. В Новом Орлеане, — добавил он, чтобы придать словам больше убедительности и потому, что Новый Орлеан был единственным американским городом, про который Северус кое-что знал. Конкретно — что там большая колдовская община. Конечно, он никогда там не был, но был практически уверен, что его новые знакомые там не бывали тоже.

— Хорошее место? — Поинтересовался Высокий Голос.

— Так себе. Слегка жарковато, но в целом неплохо. — Он сделал еще глоток. — Так что там о письме? Или это тайна?

Баритон пробурчал нечто непонятное, некоторое время колебался, разглядывая Северуса, но потом все же извлек из другого кармана смятый лист пергамента и протянул его Северусу. Тот, с любопытством, которое сам посчитал недостойным, развернул письмо. Он сразу узнал почерк Драко — четкий, с наклоном вправо и особенно резкими линиями, направленными вверх. Вторая половина листа осталась чистой — скорее всего написанное там предназначалось исключительно для глаз получателя. Но и того, что было позволено прочитать Северусу, вызвало у него ощущение, будто земля стремительно уходит из-под ног.

Уважаемый мистер Порреттон,

Драко Малфой.