Сад голубых пионов (гет)

Первым делом Лили хвалится Туни, что с этого года сможет ходить в Хогсмид, и что тринадцать — это уже целая жизнь, и сестра ровнее расправляет спину вместо ответа. Мама оставляет их всех втроем, потому что считает, будто сестры ужасно друг по другу соскучились, и Пиона только кивает, принимая ее лживый ответ. Они не говорили о будущем, но Пиона прекрасно знает, что мама много работает, собирается отправить в колледж Петунию, раз уж Пиона не хочет, и иногда пропускает обед. От мамы пахнет чем-то приторно-сладким на грани приятия, и Пиона иногда морщит нос, приближаясь к ней слишком близко.

На восемнадцатый день рождения Пиона получает в подарок забытый в школе табель с оценками, письмо от Малкольма с Элли вместе и по отдельности и маленькую серебряную булавку в пустом конверте. Лили дарит ей цветочную композицию из их сада, а Петуния преподносит Пионе стихи. У сестры прекрасно получает рифма, но Пиона слушает ее в одиночестве, заперевшись в кладовке. Между прочим Туни рассказывает, что в школе дружит только с девчонками, и что один мальчик из соседнего класса смотрит на нее в коридоре. Они обе, кажется, мечтают вырваться из этого дома, но только Пионе уже восемнадцать, а Петунии всего пятнадцать, и в колледж она пойдет только с маминого позволения.

Пиона сопровождает Лили на прогулке по Косой аллее, заходит в несколько лавок и спрашивает о работе, но отвечают ей только в аптеке. Сухонький продавец обещает связаться с ней, и Пиона ждет ответа несколько дней, а потом расстраивается и забывает. Лили уезжает в школу, и они с Петунией остаются одни, расходятся по делам и встречаются за ужином с мамой. Соседи считают их хорошей семьей и приветливо улыбаются, а Пиона после семи лет волшебства чувствует себя чужой и мечтает поскорее сбежать.

— Я не хочу поступать в колледж, — говорит она на очередное мамино предложение и искоса смотрит на поджавшую губы Петунию, — мне уже предложили работу.

Пиона беззастенчиво врет, на следующий же день отправляется на прогулку в Министерство Магии и с головой окунается во «взрослую жизнь».

Здесь, кажется, предрассудки расцветают в полную силу. Пиона не видит ни одного знакомого из «клуба магглорожденных», натыкается то и дело на смутно знакомых чистокровных и полукровок, перебрасывается с ними парочкой слов и позорно сбегает. Главный холл обрушивается на нее сверкающим золотом, от мельтешащих вокруг людей рябит в глазах, и Пиона поспешно ищет кого-нибудь взглядом. Ее не звали сюда, она приходит самостоятельно, крутит головой, едва не раскрыв настежь рот, и натыкается на презрительные колючие взгляды.

— Вы уже закончил школу? — безразлично спрашивает секретарша, на стол которой Пиона почти заваливается.

— Ага.

В маленьком кабинете душно и пыльно, но ее хотя бы слушают, по-настоящему собеседуют, и Пиона в душе ликует, выстраивая грандиозные планы.

— Какие ваши особые таланты? — секретарша смотрит на нее безразлично, словно щеточкой собирается вымести прилипшую к рукаву грязь. — Какие-нибудь заслуги?

Пиона чувствует подступающий к горлу жар, рассказывает о любви к Травологии и перечисляет несколько особенно удающихся заклинаний. Секретарша кивает, спрашивает еще какую-то ерунду и обещает связаться с ней совсем как тот старый аптекарь.

В довершение, словно последний гвоздь забивается в крышку, Пиона видит в коридорах белобрысую голову, втягивает носом подступающие к горлу слезы и рывком исчезает. Аппарация никогда не давалась ей хорошо, так что оказывается Пиона посреди людной улицы, ударяет кого-то плечом и дергает в сторону зацепившуюся в воздухе мантию.

Дома Петуния утягивает Пиону в кладовку, потому что мама хозяйничает на кухне, и они встают там нос к носу почти одинаково высокие. Петуния смотрит на нее, поджав губы, и Пиона чувствует ее дыхание и тепло ее тела, подстраивается и пытается сделаться маленькой, чтобы сестре было легче дышать.

— Тебе ведь не предложили никакую работу! — шипит Туни, вжимаясь в Пиону всем телом.

Петуния, пожалуй, умеет видеть Пиону насквозь, и оттого она вовсе не отпирается, качает головой и пересказывает собственный разговор с секретаршей.

— Они с ума сошли, какие особые достижения? — нарочито гневно вздыхает Пиона. — Я что, должна была школу спасти, пока там училась?

Разговора у них не выходит, потому что каждая говорит о своем. Петуния уговаривает Пиону вернуться в «человеческий мир», поступить в колледж и жить как все, предлагает сломать волшебную палочку прямо сейчас и забыть обо всяческой магии, и ядовитая злость вскипает в груди. Пиона выталкивает сестру из кладовки, вышагивает за ней следом вся насквозь пропитанная волшебством и почему-то молчит. Петуния сидит возле лестницы, упирается в перила спиной, и на лице ее тоже ядовитая ярость, а светлые волосы припорошены пылью.

— Хватит уже считать себя особенной! — рычит сестра, глядя на нее снизу вверх, и не собирается подниматься. — И ты, и Лили такие же обыкновенные, как и я! Кому вы нужны в этом волшебном мире?!

В груди у Пионы бурлит и свистит, словно перекипевший чайник, вовремя не снятый с плиты, и она сжимает в пальцах волшебную палочку, давит желание высечь в воздухе искры и исчезнуть навечно. Петуния говорит правду, и каждое ее слово эхом отдается в груди, больно вбивается в черепную коробку и отпечатывается в уголках глаз, так что Пиона только и может выдохнуть «это не правда» и аппарировать снова, разрывая себя на осколки физически, а не морально.