Сломанная корона (джен)

Примечания:

TW: неграфичное описание изнасилования, вовлечение в рабство

Воспоминания начинались с десяти лет.

Возможно, на самом деле, это произошло немного раньше или позже. Она решила, что ей было десять, и некому доказать обратное. Ранее — только пустота.

Позже — непроглядная чернота.

Делать, что сказали, иначе больно. Не иначе… тоже больно. Никакого выхода на улицу, в лучшем случае, во двор, но ненадолго. Лучше бы её использовали для тяжёлой работы или уже продали кому-то, как многих других.

В тот день и год ей было как будто бы семнадцать.

Она не знала, ни почему все так переполошились, ни что за фамилия постоянно слетала весь день с чужих губ в этом проклятом доме. Ей было абсолютно все равно — в конце концов, не в первый раз, а она давно не маленькая девочка, чтобы ждать, что за этой суматохой последует что-то хорошее.

Нет, напротив. Скорее всего, будет много хуже, чем обычно.

— Как же бесят… Идём со мной, принцесска, — её, стоящую безмолвно у стены, смотрящую в пол, просто дёрнули за руку и потащили. — Хоть развеюсь.

Она послушно повелась. Запястью было ужасно больно, да и руку неудачно вывернули, и она могла только стараться хотя бы не отставать, чтобы ослабить натяжение, но и такое простое действие давалось с трудом. В последнее время кормили плохо, совсем плохо, мол, не отрабатывает свой хлеб, её никто не выбирает, но она только больше истошала и оттого не привлекала ещё больше.

— Только пикни, дрянь…

Он не стал даже её раздевать, только задрал юбку мешковатого рабочего платья, толкнулся — она безучастно пялилась в потолок сквозь упавшие на лицо тёмные волосы. Надо помыться. Грязные… Разрешат ли? Больно.

Удар по лицу заставил её голову мотнуться и стукнуться затылком. Больно.

Как же достала эта бесконечная боль. Взгляд с трудом удалось сфокусировать.

— Я же сказал…

Он накормленный, вот и сильнее, но они сейчас один на один. Так почему же жертва именно она?

Что, если бы силы были у неё?

— Я бы вернула боль назад, — медленно проговорила она.

— Тебе не разрешали разговаривать.

Глухим шёпотом:

— Я бы вернула…

Боль, и что-то внутри впервые разгорелось и проснулось. Что-то, о существовании чего она раньше не думала, а оттого не могла пробудить.

— Назад! — заверещала она, и боязливая мысль взорвалась, воплощаясь в реальность.

У него пошла кровь из носа, он пошатнулся, и, схватившись за живот, упал, и она отпихнула его босой ногой, одёргивая юбку.

— Назад, назад, назад…

Выскакивая из комнаты. Вокруг суматоха, настоящая суматоха, шум, но ей уже плевать.

— Назад…

Ненависть больше не плещется внутри — она вырывается наружу, на каждого, обходя лишь таких же, как она, словно не чувствуя, ведь их не было в той скрываемой в глубине души мысли столькие годы.

Кровь. Боль. Её, не её? Да плевать. Если они сдохнут, она готова заплатить любую цену…

— Назад! — голос, непривычный к долгим и резким фразам, сорвался, превратившись в сип, но это совершенно ей не мешало.

Она спешила к заветному выходу, не зная, чего именно ждёт дальше, но налетела на женщину в белой одежде, принимая её за одну из посетительниц, хватая за рукав, от растерянности совершенно не соображая, что за спиной той совершенно незнакомые люди с оружием, не из охраны.

— Или ты мне поможешь, или тоже сдохнешь прямо сейчас, — прошипела.

— П-погоди, девочка, всё хорошо, мы…

— Гера, я же говорил тебе не рисковать!

— Не трогай, она напу…

Мужчина схватил её за руку, резко оттаскивая, и она в панике повторила, пусть и отголоском, но лицо женщины исказилось болью, а её — настигла темнота.

* * *

Очнувшись в незнакомом месте, на безумно белой простыне, такие разве что для богатых посетителей.

Она в разочаровании села, ощущая боль и усталость во всём теле. Она просто вырубилась… и всю эту мощь навоображала?

Как глупо, плакать хочется. Мощь, сила и свобода — то, что и могло лишь присниться.

Но этого помещения она не помнила и, уронив голову на руки, наткнулась на два браслета на руках. Плотно облегающих, серебристых, и стянуть их не получалось. Это что, чей-то очередной заскок? Она нервно потёрла запястья, не находя никаких застёжек. Руки при этом не связаны, так зачем? Просто для вида?

Скрежетнул ключ, дверь открылась, и в появившуюся щёлочку с опаской заглянула незнакомая девушка.

— Очнулась? Я передам госпоже… А ты, ну, переоденься, помыться ещё можешь, там дверь, — чтобы указать, палец в щель она едва просунула…

Госпоже… В этот раз женщина? Осколки памяти не сходились, поэтому, стоило двери закрыться, она просто послушно поплелась мыться.

Ой, вода ещё тёплая! Задерживаться было нельзя, но она успела неплохо промыть волосы, которые уже свалялись.

Как странно это всё. Это от удара в памяти пробелы? Такой хороший сон. Но когла её сюда притащили? Она уверена, что никогда здесь не бывала, да и незнакомка… её кто-то купил? Какое поведение от неё ждут?

Она выжала волосы, которые, несмотря на влагу, словно распушились. Вообще-то они пушистые, когда чистые, и волнами, но ей нельзя так часто тратить воду, да и в холодной не очень хорошо помоешься.

Одежда была тоже хорошая, почти по размеру, даже с нижним бельём — она немного заступорилась, но оделась полностью, разобравшись в слишком большом числе пуговиц и завязок. На себе такого ни разу не видела.

Может, это вообще сон во сне? Щека, кстати, болит там, где её ударили в последний раз. И затылок.

В комнате было тепло, и волосы оттого сохли тоже быстро, и она, маясь от безделья, попыталась их немного причесать и пригладить пальцами.

Зачем нужны эти браслеты?

В следующий раз дверь открылась широко, впуская женщину из сна и мужчину, дёрнувшего её за руку. Женщина была заметно бледнее, но в этот раз улыбалась. Несмотря на то, что во сне не удалось их толком разглядеть, это точно были они. Женщина не очень высокая, полноватая, снова в белом, зато мужчина просто гигант — высокий и мускулистый, с резкими чертами лица и суровым выражением лица.

Они настоящие.

И их двое. Она нервно стиснула пальцы, опуская руки.

— Извини за подавители магии, это временно, — затараторила женщина, и мужчина её оборвал:

— Гера! Она же…

— Питер, потом, не пугай её по новой, — отмахнулась женщина. — Просто на случай, если ты снова испугаешься, вот. Но только пока мы не разберёмся. Как ты себя чувствуешь?

Она не понимала ничего, но понимала одно — сон был… настоящим? Или смешался с явью?

Её злость была настоящей?

А… они пришли её наказать? Она испуганно спрятала лицо в ладонях, закрывшись от мира. Что же именно она смогла сделать? Она правда их убила? Теперь её тоже убьют или просто будут долго мучить? За попытки навредить хозяевам всегда убивали, а у неё, кажется, получилось больше, чем у многих. Зачем тогда эта одежда, они придумали что-то совсем странное? Или её казнят публично и это чтобы скрыть, что она рабыня?

— Всё… всё хорошо! — вновь затараторила Гера, и её голос не сразу пробился сквозь пелену. — Мы хотим тебе помочь.

— Гера…

— Да, помочь! Я видела, как ты испугалась. Мы как раз пришли, чтобы разобраться, но не успели. Ты… уже. Извини.

— Гера, ты же не можешь просто…

— Питер, выйди, — вздохнув, приказала женщина. — Я и так не знаю, как тут разговаривать, а ты её пугаешь сильнее! И там напугал, и сейчас…

Она чуть сдвинула пальцы, испуганно ловя сердитый взгляд мужчины.

— Гера, она убила ребёнка и чуть не убила тебя! — рявкнул Питер, заставив её сжаться, но Гера, только закатив глаза, отпихнула его к двери.

— Ты её видел? Она меня меньше раза в три, а теперь без магии. Я знаю, что делаю, — заверила, наконец выпроводив своего спутника из комнаты и захлопнув за ним дверь.

Теперь они были наедине.

Её-то, может, и раза в три — но тот мужчина, наверное, ещё больше… Так что его отсутствие и впрямь заставило немного перестать дрожать.

— Врёшь, — сипло.

Сорванный голос так и не вернулся. Ещё одно доказательство реальности. Почему она вообще ещё жива?

— Нет, — замотала головой Гера. Если это, конечно, настоящее имя. — Извини. Тебе бы к лекарю… Просто мы договорились, что, гм, лучше тебя скрыть — всё-таки придётся при дворе отчитываться, на такое там глаза не смогут закрыть, а тёмных магинь могут… хм, не очень любить. Но давай всё же по порядку. Как ты себя чувствуешь?

Тёмных? Она про кого? Она-то и вообще в магию не умеет. Она не понимала, что ей делать, но явно ничего сделать не могла, потому решила просто повиноваться. Может, выдастся шанс… шанс чего? Сбегать ли?

— Нормально, — привычно соврала.

— Думаю, мы найдём тебе лекарку… Не обращай внимания на Питера, он просто распереживался. Как тебя зовут?

Она промолчала.

— Если не хочешь говорить, то ничего страшного, — неловко добавила Гера, оставляя странное ощущение.

— Я не знаю, — равнодушно. — Меня называли принцесской, но это ну явно не имя, — хмыкнула она.

Глупые вопросы — у таких, как она, имён быть не может. Прозвищ обычно хватало, чаще всего, по каким-то внешним отличительным признакам. У неё подружка «одноглазая»… была. Потом за провинность вырезали второй, и та, промучавшись в бреду два дня, умерла.

Гера недоумённо похлопала глазами и окинула её взглядом:

— Почему принце… — отступила на шаг назад и глянула на расстоянии оценивающе, словно ей прозвище сказало больше, чем ей самой, внезапно изменившись в лице. — Ох! Небеса. Это омерзительно, — опустившись на стул, она поспешно сменила тему: — Как ты хотела бы, чтобы тебя называли? — осторожно.

Она пожала плечами. Женщина не планировала её убивать — или делала вид, — а остальное ей неважно.

— Если хочешь, могу предложить тебе какое-нибудь имя… Хотя я плохо ориентируюсь в местных именах, мы подбирали некоторые, но у нас только один мальчик, — тихо и грустно рассмеялась Гера.

— Мне все равно, — она задумчиво поковыряла пальцами поверхность одного из браслета. Не поддавался, как и до этого. — Зачем эта штука?

— Закрыть магию, — Гера смущённо кашлянула. — Ты очень испугалась, и мы немного опасались, что это случится ещё раз. Снимем их через пару дней… Я тебе доверяю, но боюсь, что ты и себе-то можешь навредить, честное слово.

Она с трудом сфокусировала взгляд на лице Геры. Непривычная у неё внешность. Больно яркая… Она неместная, что ли? Никогда таких не видела. Местные-то в основном бледные и темноволосые, да и глаза у неё другие…

— Почему доверяешь? — подозрительно.

В голове ничего не укладывается. Если ей и хотят помочь, то зачем? Какой в этом смысл?

— Долго там тебя держали? — ответила Гера вопросом на вопрос.

Ясно. Не доверяет.

— Я всегда там была, — вновь пожала плечами, не понимая отразившегося на лице Геры ужаса.

— Бедная девочка, — та протянула к ней руку, и она на всякий случай сильнее отодвинулась к стене, так, правда, и сидя на кровати. — Тогда я… я даже не знаю, с чего начать.

Её рассказ на тот момент не сказал ей почти ничего. Гера, герцогиня Лилиум. В немилости у королевской власти. Тот суровый мужчина — герцог Лилиум. Люди с оружием — их подчинённые, и они обнаружили в одном из графств источник подпольного рабства, собственно, прикрываемый местным графом, получающим с этого неплохую прибыль. Но это незаконно, поэтому этого графа в итоге подведут под суд (а ещё более поздно она узнала, что заслуги Лилиумов и это дело и вовсе замяли, просто сменив наместника, казнив предыдущего — правда, тот уже такими делами и впрямь не занимался). И она — одна из жертв этого дела, и Гера хотела бы помочь. А ещё другие пострадавшие говорили о ней много хорошего, и Гера понимает, что ей сейчас сложно осознать, но…

Всё это она в тот день фактически пропустила мимо ушей, осознав сильно позже, продолжая задумчиво ковырять браслет. Удерживают магию…

— Но у меня нет никакой магии, — растерянно выпалила она невпопад.

Гера, пытавшаяся подобрать какие-то бессмысленные утешения, в очередной раз запнулась.

— Ох… Есть, — она обняла себя руками. — У всех есть… Просто ты, видимо, об этом не знала. Хотя ты относительно взрослая, обычно куда раньше… Но это не главное, — помахала она руками. — Уверена, из тебя получится прекрасная магиня, когда ты разберёшься в себе.

(Её воспоминания до десяти лет — не потому ли она забыла, что там было что-то ещё хуже? Потому что… она что-то могла? Могла и раньше?)

Никто уже никогда не скажет.

— Я должна вам служить? — с некоторым сомнением поинтересовалась она. — Я могу… много чего могу и терплю хорошо.

Что-то же ей да надо.

Гера опять глянула на неё чуть ли не несчастно.

— Нет, нет, конечно. Ну, то есть, мы можем тебе найти какую-нибудь работу, когда ты оправишься, но это совершенно не значит, что ты должна будешь работать именно на нас. Ну и, конечно, не так, как раньше. Думаю, ты всему сможешь научиться. Кстати, про имя… Может, что-то вроде «Сефо»? Мы, конечно, попробуем разыскать твои корни, но на время.

— Можно, — равнодушно согласилась она.

Сефо так Сефо. Пожалуй, раз так, то важнее всего другое.

— Я правда их убила?

Гера вгляделась в неё встревоженно и неопределённо повела подбородком, но она поняла ответ.

Сефо довольно ухмыльнулась.

Мечта сбылась.

* * *

— Это я убила её детей.

— Что?

Мелисса, вообще-то, спавшая, после её реплики честно попыталась проснуться и сесть, потирая глаза. Сефо же, в ночной рубашке, мрачно нависла над ней.

— Она носила ребёнка. Я её задела. У неё потом ещё двое умерли, — терпеливо пояснила Сефо.

— Небеса, о чём ты? — несчастно переспросила Мелисса, глядя на неё снизу вверх. — Звиняй, но я не понимаю…

Ну да, ночь на дворе, но её так поразило осознание этого, что Сефо не смогла промолчать, вскочив с кровати и разбудив единственную, кто сейчас могла её услышать, перед кем она могла хотя бы покаяться.

— Гера, — имя далось труднее, чем всё признание. — О Гере.

Сефо расплакалась, и Мелисса засуетилась, усадила её на кровать, неловко гладя по плечу.

— Я не знала… — и Сефо, давясь рыданиями, впервые рассказала Мелиссе, кто она (никто) и что с ней было. Историю Мелиссы-то она знала, и всегда немного ей завидовала. Ей казалось, потерять легче, чем никогда не иметь. Пусть это, наверное, и не очень верное суждение, но и сама Сефо — сплошная ошибка, почему её мысли должны быть правильными?

— Я ведь даже не планировала её задевать, я же не задела остальных… А её задела. Я думала, что она заодно, — Сефо разрыдалась громче и отчаяннее.

Не извинишься теперь. Не спросишь. Не узнаешь…

— Глупости, ты не виновата, — постоянно повторяла Мелисса, взяв её за руки, успокаивающе поглаживая пальцы. — И потом тебя часто и рядом-то не было. И Гера точно так не думала… Она же и тебя тоже любила. Ты б знала, сколько хорошего она про тебя говорила. Я ж только по её рассказам сначала о тебе знала… И всё совпало! Ты очень сильная и смелая.

Сефо не верила — но была благодарна. На деле ведь никто уже не сможет ничего доказать.

Но оттого только тяжелее.

Примечания:

Иллюстрашка: https://sun9-9.userapi.com/impg/_kN-6caVQAcn-7d5B8geXRwcNuKDz-hzmEbmLw/ByvcR_TMtBw.jpg?size=2560x1877&quality=95&sign=9052747f37fc9906984cbdeed3c9bb81&type=album