«Руководство по здравому смыслу» от той, кто с этим здравым смыслом не дружит (джен)

Не совладать мне, болезнь внутри сжигает.

Бросая в пропасть, мысли отравляет.

Я в тупике, мне так нужна поддержка.

Ты где-то рядом, паденье неизбежно.

Starset — My demons

Четверг начался просто великолепно. С утра стояла теплая погода, и я с удовольствием погуляла с собаками дольше положенного, пропустив завтрак. Благо Милли притащила мне парочку бутербродов, которые я успела зажевать, пока шла на Трансфигурацию. Кажется, что лето всё ещё продолжается, я без зазрения совести ходила только в рубашке и форменной юбке, скинув удушающую жилетку и уж тем более не надевая пуловер. Я даже мантию старалась не носить, потому что в ней было жарко.

МакКошка с этого года начала мучать нас теорией трансфигурации объектов, превышающих изначальную массу. Пока что мы тренировались на неживых предметах, пробуя сделать из спички целый стол, попутно объясняя, как это всё работает, но, похоже, это понимали не все, да и силы здесь надо было рассчитывать очень тонко, дабы всё плетение колдовства не было разрушено. Преобразование таких объектов требовало максимальной концентрации. Это тебе не иглу в перо превращать, тут буквально надо было натянуть сову на весь земной шар, и при этом не сломать сову.

На Травологию мы шли неохотно, так как занятия велись в теплицах, где стояла такая жара, что немудрено потерять сознание. Ну вот прям бабье лето, хоть сейчас переодевайся в купальник и иди в озеро нырять на пару с гигантским кальмаром. Ученики лениво обмахивались конспектами, пока Стебель не видела, пуффендуйцы растеклись лужицами на партах, пытаясь делать максимально заинтересованные лица.

Хорошо хоть расписание поменялось, теперь Трансфигурация проходила с воронами, а Травология с барсуками. С грифами мы виделись лишь на Защите и Зельях, с этого года Полеты по желанию. Надо сказать, это существенно снизило градус напряжения между нашими противоборствующими факультетами (потому что былые отношения все еще пытались восстановиться), в то время как с воронами и барсуками стали устанавливаться более плотные отношения. С Пуффендуя я общалась с Джастином, так как парень был безмерно благодарен за нашу акцию с акромантулами, а с Когтеврана я заобщалась с Пенелопой Кристал, причем на той же почве.

После обеда нас ждала Защита. Плотно перекусив, я в благодушном расположении духа направилась к кабинету, пребывая просто на седьмом небе от восхитительной нирваны, окутывающей тело. Я мечтательно улыбалась, витая где-то в своих мыслях, и буквально впорхнула в кабинет ЗоТИ, садясь на первую парту, довольно смотря на оборотня, собиравшегося начать урок.

— Наша сегодняшняя тема — боггарты и способы противостояния им. — Люпин указал на запертый шкаф, и я заметно оживилась. Я так и не могла сказать, какой мой самый большой страх, а с боггартом как-то видеться еще не доводилось. Не хотелось бы открывать мой самый большой страх перед всеми, но было интересно, поэтому я пустила эту ситуацию на самотек, решив посмотреть, что получится. — Самое действенное заклинание для противостояния своему страху — Ридикулус, но также существуют заклинания полного уничтожения подобного рода нечисти, его мы с вами тоже попрактикуем, но сам зачет будет в конце семестра, когда домовики соберут достаточное количество боггартов для учащихся.

— Профессор, — я подняла руку для уточнения. — Заклинание Ридикулус должно превращать боггарта во что-то смешное, если верить учебнику. Но каков принцип действия? Ридикулус должен колдовать именно тот человек, чей страх ассоциирует боггарт, или же заклинание может сотворить любой, и оно сработает?

— Балл Слизерину за интересный вопрос, — Ремус добродушно улыбнулся. — Заклинание должен использовать именно тот, чей страх отображает боггарт, иначе Ридикулус не сработает.

— Получается, что тот, чей страх показывает существо, должен использовать то, что он сам находит смешным, я правильно понимаю? — на всякий случай уточняю я, на что Ремус кивает.

— Всё верно. Вы сами должны находить в себе то, что вызывает у вас смех и радость. Это лучшее оружие против боггарта. — Оборотень выглядел довольным моей сообразительностью, а я просто уточняла границы дозволенного. А то с моим извращённым чувством юмора… Да мало ли что может случиться. — Тогда, может, ты будешь первой, Габри?

— Да, без проблем. — Я поднялась с места, бесстрашно вставая напротив шкафа с палочкой наперевес. Интерес преобладал над страхом, поэтому я встала в стандартную дуэльную позу, пока за мной выстраивалась очередь из учеников.

Ремус, видя мою решимость по-отечески улыбнулся, проследовав к шкафу. Секунда, и его створки отворились, но из глубины шкафа исходила лишь тишина, а я напряженно ожидала явления боггарта, мысленно настраиваясь на все что угодно и собирая всю волю в кулак.

Но когда на дверцах показались грациозные руки, помогающие мужской фигуре выбраться из шкафа, липкий пот прокатился по моей спине. Из темноты шкафа выбиралась знакомая статная фигура, плавно вставая во весь рост. Каштановые волосы, яркие карие глаза, тонкие кисти и высокий рост, мягкая, добродушная улыбка, прямо-таки сочащаяся успокаивающей добротой, что располагала к себе. Он улыбнулся так открыто и добродушно, что меня передернуло, а голос тут же пропал. Нервно сглатываю, унимая дрожь в конечностях, и навожу палочку на старого знакомого, пытаясь напомнить себе, что все происходящее здесь — не повторяющийся кошмар, и в этот раз я могу дать отпор.

— Может, чаю? — в его руках появляется расписанная гжелью фарфоровая чашка, наполненная чаем, а я чувствую, что у меня нет голоса, чтобы произнести заклинание. — Ну что ты, дорогая, это же всего лишь чай. Я не причиню тебе вреда.

Этот знакомый голос вызвал разряд тока во всем теле, что меня буквально скрутило от боли, и я скривилась в ужасе, смотря в эти обманчиво добрые глаза. Я помню, чем закончилась эта чашка чая, и если бы у меня был маховик, то я бы с удовольствием выбила ее из собственных рук.

Запястья обожгло фантомной болью от наручников, а глаза панически заметались. Я чувствовала, как меня с головой накрывает паническая атака, и все, что помогало мне оставаться в сознании, это палочка, нацеленная прямо в горло моему обидчику из прошлого. Совсем не это я ожидала увидеть в образе боггарта.

— Ридикулус, — зло прошипела я, и фигуру парня передо мной окутала волна пламени, из-за которого он начал гореть живьем. Кожа слезала с мышц, пока я безумно улыбалась, чувствуя небывалую радость и веселье от вида поверженного противника.

Именно этот человек создал моего монстра, жаждущего крови. Своими действиями, моей выученной беспомощностью он вскормил эту темную сущность, что требовала крови и мести. Даже то, что этого человека уже давно нет в живых, не давало монстру насытиться. Этот ублюдок самостоятельно оборвал свою жизнь, не оставляя мне и шанса поквитаться, уходя за грань безнаказанным.

Позади меня раздавался плач и кого-то стошнило, судя по звукам. Боггарт в обличии человека, которому я раньше могла доверить свою жизнь, корчился на полу, сгорающий заживо, а я радостно и безумно улыбалась, наслаждаясь его мучениями. Но паника от знакомого лица не отпускала меня.

— Этого достаточно? — севшим голосом интересуюсь я у побледневшего Люпина, что утвердительно кивает на мой вопрос. Не забирая вещи и не слушая вообще никого, бросаюсь вон из класса, надеясь остаться наедине в Выручай-комнате и успокоиться, приводя мысли в порядок, подавив паническую атаку. Безумно хотелось курить.

Я бежала по коридору, подгоняемая звуком собственных шагов, что гулким эхом поднимался к самому потолку, пока паника не давала мне дышать, настойчиво подгоняя в спину. Истерика была готова захлестнуть меня в любую секунду, а давно позабытый ужас, заставивший поседеть раньше времени, скручивал внутренности, держа их в своей крепкой хватке и не давая расслабиться.

— Малышка? — среагировал Фред, в которого я чудом не врезалась, обходя высокого парня на голых инстинктах.

— Что случилось? — Джордж попытался остановить, аккуратно взяв за запястье, но чужое прикосновение вызвало во мне невменяемый истерический крик загнанного в угол зверя, от которого оба парня вздрогнули.

Начинало трясти, и, уже не контролируя себя, я рыдала в голос, захлебываясь своим ужасом; я бежала в Комнату по требованию, залетая в нее, стоило двери появиться. Исчезательный шкаф казался мне самым безопасным местом во всей вселенной, и я, не раздумывая, прыгнула в него, вываливаясь на пол своей комнаты на Гриммо. Кричер, почувствовав вторжение, тут же появился передо мной, пока я пыталась взять под контроль трясущееся тело.

— Кричер, принеси сигареты Сириуса из его заначки, быстро. — Волосы растрепались во все стороны, а зеркало показывало мне совершенно обезумевшую девушку тринадцати лет, что неконтролируемо тряслась, будто кролик перед удавом.

Собственное зареванное отражение вызывало раздражение, а фантомное прикосновение к длинным волосам — отвращение, из-за чего меня вывернуло прямо на дорогой ковер моей комнаты. Нож для писем так заманчиво блестел на столе, что я не раздумывая схватила его, без жалости укорачивая передние пряди аж до ключиц. Я уже успела отрастить волосы до пояса, прямо как тогда, когда все это случилось, поэтому эта длина вызывала во мне еще больше воспоминаний, став неприятным триггером. Не чувствуя жалости, я скрутила волосы в хвост, отрезая их сзади под корень. Это было похоже на кривое и косое каре по удлинению, но, в случае чего, девочки помогут мне все это выровнять.

Домовик и слова не сказал по поводу испорченного ковра, отдавая мне заветную пачку Мальборо, из которой я тут же извлекла сигарету и, зажав её между губами, зажгла от конца палочки тихим Инсендио. Вдыхая блаженную дозу никотина, я забралась обратно в шкаф, перемещаясь обратно в Хогвартс, но в комнату не спешила вылезать, приоткрыв дверцу так, чтобы дым мог спокойно выходить сквозь нее. Непривычно крепкие сигареты жгли лёгкие, и это незамысловатое действие помогало мне успокоится.

А я искренне верила, что этот неприятный момент моей жизни давно проработан с психиатром и психотерапевтом, что я пережила это и смогла отпустить. Но никогда не думала, что какой-то жалкий боггарт сможет пробудить во мне то, что я с таким трудом смогла пропустить и отпустить, принять как часть себя. Монстр во мне ликовал — эта сволочь, которую я считала лучшим другом в прошлом мире, покончила с собой раньше, чем закон смог добраться до него, и картина того, как он корчится от боли, как его кожа слезает с мышц и обнажает кости так грела меня, вызывая довольную улыбку.

Все то зло и ненависть к людям, что я прятала за маской «хорошего сострадательного человека» просачивалась наружу. Я не отрицала в себе садистские наклонности, мне нравилось причинять другим боль, что душевную, что физическую. Мне нравилось смотреть, как другие страдают. Все это было следствием несчастного детства и осознания того, что кому-то сейчас хуже, чем мне. Весь этот селф-харм, весь этот долго заживающий пирсинг на проблемных местах был моим наркотиком, что заменял душевную боль на физическую, полностью перебивая нервные срывы и помогая мне держаться на плаву.

Вся стена, так долго выстраиваемая, начинала давать ощутимые трещины, а кое-где и вовсе вывалились куски, показывая неприглядное нутро, что скрывало плотное оцепление моральных принципов. Тем страшнее было использовать те же непростительные: я действительно боялась, что стану получать удовольствие от чужих страданий.

За первой сигаретой пошла вторая, и я выползла из шкафа только ради того, чтобы использовать ракушку-шкатулку для колец в роли пепельницы, вновь блаженно затягиваясь никотином. Это была самая настоящая психологическая зависимость, от которой было сложно избавиться. Я слишком слабый человек для этого.

Слезы продолжали течь по лицу, нос уже давно заложило, а я смерила отсутствующим взглядом потертое дерево дверцы, периодически затягиваясь и выпуская колечки дыма, вспоминая молодость и достаточно долгий стаж курильщика.

Чужие руки стащили меня с днища шкафа, втягивая в крепкие объятия, пока другая пара рук забрала у меня тлеющую сигарету. Перевожу невидящий взгляд на руки, обнимающие поперек талии, и смотрю прямо перед собой, не в силах различить, кто именно из близнецов передо мной. Блондинистая макушка маячила где-то на периферии, медленно приближаясь. Почти не осознавая происходящего, я тянусь вперед, притягивая к себе близнеца передо мной в объятия, чувствуя, как со спины меня обнимает, по всей видимости, второй. Истерика вновь захлестывала с головой, и мои руки отняли от спины близнеца, разминая их отточенными движениями, пытаясь вернуть к ним кровообращение.

— Габби, малышка, пожалуйста, успокойся, — тихо шептал мне на ухо обеспокоенный голос, по интонациям которого я узнала Фреда, и облегченно выдохнула.

— Змейка, всё будет хорошо, что бы ни случилось, мы найдем выход. — Джордж, обнимающий спереди мягко гладил меня по голове.

— Габби, расскажи, что случилось, мы поможем, — Драко, что активно возвращал кровообращение к моим ладоням, дико нервничал, и его руки тряслись.

— Я расскажу только под полную магическую клятву. — Отстраняю от себя Джорджа и выпутываюсь из объятий близнецов, облокачиваясь спиной на шкаф. — это клятва вассалов Лорду, вы ни за что не сможете предать меня, как бы ни пытались. Если согласитесь, я расскажу все, отвечу на все вопросы, даже покажу в Омуте воспоминания, если потребуется подтверждение моих слов.

Фред, как самый импульсивный, первым протянул руку, смотря на меня с такой решимостью, что передернуло. Джордж, спустя секунду колебаний, тоже протянул руку, смотря так преданно, что внутри все перевернулось от этих открытых и полных доверия взглядов. Драко же не спешил к подобному, во все глаза смотря на меня.

— Клятва сюзеренов, полная, — это тоже меня устроит, поэтому я кивнула.

— Хорошо, но пожизненная, именно между нами, а не между родами. — Я взмахнула палочкой, снимая Непреложный, что близнецы принесли мне в конце первого курса. Больным взглядом я смотрела на двух рыжих парней, что пугали меня своими непривычно серьезными лицами. — Вы точно уверены в том, что собираетесь делать?

— Сложно быть уверенным в чем-то…

— … но мы уверены в тебе, — кивнул мне Джордж.

Сглотнув, я вдумчиво формировала слова клятвы, перенося их на лист бумаги и предварительно давая прочитать всем сторонам. Этот магический договор подписывался кровью, поэтому, взяв новые пергаменты, я передала их каждому, так же как и новенькие перья, не запачканные чернилами. Этот договор писался кровью того, кто приносил клятву, и подписывался кровью того, кому клятва приносится.

Когда все было завершено, магия заискрилась на пергаменте, подтверждая, что она вступила в силу, после чего черная вязь обернулась вокруг наших рук, впитываясь в кожу и подтверждая, что клятва теперь с нами до конца жизни. Я тихонько долбилась затылком об открытую дверь, думая, с чего именно начать мой рассказ, как внезапно мне на ноги падает та самая диадема, а Драко остановил бюст, что уже собирался обрушиться мне на макушку.

— Да ебаное дерьмо, я искала её почти два года! — зло вцепляюсь в тонкий металл диадемы, тут же подскакивая на ноги и прыгнув в шкаф, кидая украшение на диван и возвращаясь обратно в Выручай-комнату. Вздохнув, я зачесала волосы назад, проводя по непривычно голой шее, и вновь посмотрела на трёх парней, что ожидали от меня начала исповеди. — Вам рассказать все с самого начала, или интересует только этот момент с боггартом?

— С самого, — Фред дёрнул меня обратно на свои колени, прижимая к груди и не давая возможностей для побега, в то время как Джордж эти пути отрезал спереди, плотно прижавшись головой к груди. Я на это лишь вздохнула.

— Начнем мы, пожалуй, с того, что я не была рождена Габриэллой Поттер, да и родилась вообще не в этом мире.

Я кратко рассказала о своей жизни, вскользь упоминая о том парне, облик которого принял боггарт, просто молча скидывая воспоминание в бесхозный Омут, который я притащила из Блэк Хауса. Вообще, изначально он находился в самой Выручай-комнате, однако я нагло спиздила его, потому что резная чаша мне понравилась, а магия не показывала, что хозяин эту вещь ищет. Эти особые чары нашел Драко, чтобы не получилось так, что мы продаем собственность, что находится в розыске.

После просмотра воспоминаний они тяжело молчали, а Малфой, похоже, понял, почему я так счастливо улыбалась, смотря на человека, горящего заживо. Не удивлюсь, если они вообще перестанут разговаривать со мной после подобного.

К тому моменту, как я стала подходить к последнему дню, в Выручай-комнату скользнули Луна с Джинни, что завалились по обе стороны от охреневшего Драко. Блондина весьма удивило то, что с них я клятву не потребовала, но Луна в своей манере сказала, что их рассказ будет звучать после моего.

Наконец, я дошла до места, как попала в этот мир, то, как я жила до школы, и то, насколько мир отличается от того канона, что знала я. Плавно пересказала первый курс, акцентируя внимание на том, как поступал оригинальный Гарри и как шла знакомая мне история. Рассказала про второй курс, как он должен был идти. Вспомнила третий, поморщилась от четвертого, так как турнир будет, и жопный нерв подсказывал мне изучить все законы, чтобы точно отмазаться с большой буквы закона. Пятый курс вызвал у близнецов болезненную гримасу, когда я рассказала об Амбридж и о том, что они не закончили школу. Шестой курс вызвал священный ужас у Драко, так как он ни за что не хотел становиться Пожирателем и служить безумному личу. Седьмой курс был скорее пересказом бессмысленных мотыляний троицы, который только каким-то чудом смог закончится их победой в этой войне.

Стоило мне закончить, как Луна продолжила рассказ, ошарашила всех тем, что они Потерянные. Джинни стыдливо прятала взгляд, боясь посмотреть в глаза близнецам и увидеть в них отвращение. Все же она не была их милой младшей сестренкой, пусть ее воспоминания и слились с местной Джинни. Я также не смотрела на парней, нервно стуча по пачке сигарет. Пока девушки рассказывали свою историю, перетянув все внимание на себя, я незаметно отползла как можно дальше от нашей компании, незаметно перемещаясь к моим залежам алкоголя, желая налакаться просто вталово. День так хорошо начинался и так отвратительно закончился.

Я ушла в глубь комнаты, распивая виски прям из горла и вновь затягиваясь. Ужасное настроение, просто отвратительное. Плутая между залежей огромного количества мусора, я размышляла о произошедшем, думая о том, как хорошо, что я додумалась взять с них клятву. Меня резко втягивают назад, от чего я начинаю заваливаться на пол, но падаю прямо в объятья близнецов.

— Всё хорошо, малышка. — Фред и Джордж крепко удерживали меня от падения.

— Я вдвое старше вас, хоть по мне и не скажешь из-за неадекватности. — Фред громко засмеялся, запрокинув голову назад.

— Да плевать. Ты все равно наша малышка, несмотря ни на что.