Подполковник Снейп (гет)

Большой зал приемов усадьбы Малфоев

Люциус Малфой

Люциус вполглаза дремал в кресле, уже не обманывая себя тем, что остается у камина, чтобы успокаивать всполошившихся Гвардейцев Смерти. Ему просто не хотелось объясняться с женой. Насколько он знал Нарси (хм, интересный вопрос. Насколько он знал Нарси?), та изволит почивать, выставив у дверей его спальни домовика. Вернешься, и начнется: где-ты-шлялся-я-места-себе-не-нахожу-здесь-такое-происходит-а-тебе-наплевать-на-жену. И ведь знает, что не шлялся, и место себе нашла в собственной постели и успела выспаться, и всю историю с Лордом вытянула из домовиков, причем из нескольких, чтобы сравнить версии.

Нарси хочет внимания.

Люциус хочет выжить и сохранить в живых семью, поэтому его внимание до сего дня принадлежало безумному повелителю.

Нарси не могла смириться. Заставив шпионить домовиков, она как заправский тайм-менеджер составила таблицу его активности за неделю. Результат ошарашил самого Люциуса. Тридцать часов в его деловом графике были отмечены записями в духе: «Бросал в пруд монеты. Дразнил нюхлера» (было забавно смотреть, как зверек, отчаянно вереща, носился по берегу), «Авадил кузнечиков» (а попробуй в него попади). «Исполнял супружеские обязанности», — вписала нервным почерком Нарцисса и поставила жирный прочерк.

По иронии судьбы скандал с женой укрепил позиции Люциуса в глазах змеемордого. Вечно недовольный повелитель развеселился, блистал приютским остроумием: «Тоха, слыхал хохму: нашего скользкого друга спалила жена, когда он изменял ей с нюхлером!»... И лорд Люциус Малфой Второй подобострастно ржал, старался, хотя Мальсибера и Крыса не перестараешь, они-то искренне... Клоунада была вознаграждена перстнем с пальца повелителя. Приют каркнул и здесь: перстень бабский, листик в прожилках изумрудной пыли с бриллиантовой росинкой. Люциус помнил его с детства, яркое было переживание. «Не дичись, милый, подойди к ручке леди Пруэтт», а леди уже на том свете прогулы писали, ручка в отвратительных пятнах... Под кинжальным взглядом красных буркал схватил кольцо погубленного Священного рода, сразу напялил, полюбовался брюликом... Падать можно бесконечно, джентльмены. Кажется, еще чуть и достигнешь дна, а дна-то и нет!..

Со смертью Лорда разрешилась только часть проблем и возникло как бы не больше новых. Но теперь можно хотя бы не игнорировать Нарси из боязни навлечь на нее гнев безписечного Лорда. Завтра. Взять зелий из запасов Сева и оказать внимание супруге. Без зелий только позориться: и нервы измотаны, и вообще отвык, затоптал в себе мужа гвардейскими сапогами. Волдеморт еще будучи в человеческом облике поощрял изнасилования, а счастливых любовников гнобил. Не выносил, что у кого-то есть жизнь вне Гвардии, что любят кого-то кроме него. А уж без письки остервенел совсем по-бабски. Не отпускал к целителям Беллатрикс, а каково леди со сгнившими на тюремной пайке зубами? Положим, свежее дыхание и жемчужную улыбку она себе наколдует, но женщинам важно и то, что не видят. Кружевное белье «для себя»... У Рабастана и Родольфуса еще и рубцы от чирьев по всему торсу — не сводят, посмеиваются, мол, память об уютной камере. Вряд ли у Беллатрикс лучше, хотя, может, ей помог Севи.

К слову, судьба Снейпа стояла последней в свитке проблем, беспокоивших Люциуса. Зельевар нужен всем. Справится с бедками нового тела и даст о себе знать — осторожно, через третьих лиц, как договаривались.

Главной проблемой (подарком или кошмаром?) стала личность, занявшая клейменое тело Снейпа.

Вот же мордредов вселенец! Ухайдакал Лорда Судеб и удалился вкушать наслаждения, а Малфой тут сиди, просчитывай последствия. Аж завидно. Из боя — к женщине, естественный и уважаемый modus operandi. «Вернувшийся из похода супруг трижды овладел мною, не снимая доспехов», — припомнил Малфой потрясшую его еще в школьные годы дневниковую запись первой герцогини Мальборо.

Мерлин всемогущий, а как вселенец мгновенно вписался в обстановку! Валялся бревном, глядь, уже Змеемордого кончает! Убийство Нагайны — отдельное чудо. Малфой, считавший себя неплохим бойцом, в пяти шагах не увидел, что произошло. Вот знакомая фигура Севи лежит, подмяв под себя агонизирующего Лорда, и не может из такого положения ни отскочить, ни отшатнуться от летящих в лицо кинжальных клыков. А вот бросок змеи почему-то изменил траекторию, и во впадине меж надутых, как бицепсы атлета, ядовитых желез торчит конец палочки, с ювелирной точностью всаженной через пасть в маленький мозг.

Это его: «Морды! Вы — герои сопротивления!». Четырьмя словами нарисовал перспективы, перевербовал Ближний круг и обозначил будущие отношения. «Морды» — это ему, лорду Малфою, непобедимым в паре Крэббу и Гойлу, Беллатрикс, которой случалось убивать за косой взгляд… И Крэбб с Гойлом счастливы служить, Белла растеклась, как мороженое у паровозной топки, и даже он, Люциус Малфой, не чувствует себя уязвленным. Малфои — финансисты, а не политики. Им нужен сюзерен, так повелось со времен Ублюдка. Чем выше идол, тем гуще тень, в которой вассалам удобно заниматься своими делами. А если идол рухнет, Малфоям не впервой выскальзывать из-под обломков.

Непросто будет слепить высокого Лорда из человека с репутацией Северуса Снейпа. Из прежнего, настоящего Севи — Малфой и не взялся бы. Но этот, похоже, сам знает, что делать. Что ж, магической Британии не привыкать: прогибалась перед полукровкой Гонтов, прогнется и перед полукровкой Принцев… Малфою выпал редкий шанс поддержать нового лидера на старте. Обеспечить себе место у трона, а там вложения в нового Лорда вернутся сторицей.

Радужные перспективы омрачало в буквальном смысле темное облачко — некие эманации умирающего Лорда, проникшие в голову Снейпа. Будь облачко одно, Малфой решил бы, что Лорд визуализировал посмертное проклятье, дабы наглядно показать неотвратимость возмездия и прочее бла-бла в его духе. Но второе облачко, от Нагайны, полностью исключало эту версию. Фамильяры сами не колдуют, змея могла лишь переслать заклинание хозяина. А посмертное проклятье всегда одно, как смерть — об этом Малфои традиционно знают всё.

Люциус смахнул невольную слезу и опрокинул стопочку огденского за здоровье сына, которому предстоит повторить судьбу пяти поколений лордов Малфой: жениться в юности и стать бесплодным, едва успев дать жизнь единственному наследнику. И собирать, собирать по всему миру редкие книги в надежде избавить Род от проклятья. Угораздило же пра-прадеда принести в жертву некроманта...

Итак, чем еще мог одарить Лорд своего убийцу? На ум приходит судьба бедолаги Квирелла, однако тот имел весьма оригинальную внешность. Или рожа на затылке вселенца проступит позже?.. Малфой вздохнул. Вот так распиаришь Победителя Волдеморта, а тот вдруг напялит на голову тюрбан с чесноком и окажется не победителем, а жертвой.

Взять бы паузу, понаблюдать за вселенцем недели две, лучше месяц. Увы, побледневшие метки не подкрасишь. Вброшенная сегодня ложь успокоит клейменых дня на три, а потом воленс-ноленс надо предъявлять убиенного и его победителя. Может, не рисковать? Заавадить вселенца в спину, а Белле и Крэббу с Гойлом сказать, что в него Волдеморт вселился… Беллу можно назначить Победительницей, будет ей при любой власти индульгенция за старые грехи.

Люциус поднял глаза в потолок, угадывая направление на спальню Беллатрикс. Вдруг у них с вселенцем не срастется?.. Наколдовал темпус и заключил, что срослось, укоренилось и успело расцвести.

Что ж, пускай Белла и решает судьбу вселенца.

Откровенно нажимать на урожденную Блэк смерти подобно. Для такой эпической глупости Люциус слишком хорошо знает нрав своей супруги, слывущей лайт-версией Беллы. Безболезненней самому заавадиться, предварительно убив из милосердия домовиков, павлинов, коней, собак и гиппогрифов, какие не успеют разлететься…

Но подкинуть ей идею стать Победительницей Люциус просто обязан. Беспокоясь за жизнь свояченицы. В чисто предположительном ключе. Мол, если бы обстоятельства сложились так, что вселенца было бы не спасти, то не повернуть ли ситуацию к пользе Беллы, а также ее сестры и племянника.

Неплохая комбинация.

Дивидендов меньше, чем если сделать из вселенца нового лидера нации, зато никакого риска и польза для семьи.

Ай да лорд Малфой!

Люциус накатил очередную стопку огденского, решив, что эта последняя. Еще два-три дня он останется единственным финансистом, владеющим очень перспективной инсайдерской информацией. Надо подумать, как ею распорядиться.