Подполковник Снейп (гет)

Различные географические пункты

Много героев, и все положительные

Время военное, джентльмены! Суровое. Беспокойно спят парни из Отряда Дамблдора, стиснув под подушками потертые в боях палочки.

Морщит лоб с патентованным шрамом (1) Гарри Поттер. Может быть, в его сны опять вторгается Волдеморт? Мало ли, что сдох, душонка ведь не упокоена… Над соседней кроватью колышется балдахин, слышны горячечные вскрики: «За папу! За папу! За папу!» — наследник Лонгботтом мстит во сне вражине Беллатрикс.

Рон как всегда храпит и пукает, такова его планида. Но успех меняет людей, большой успех меняет радикально. Прежний Рон, придавленный достижениями старших братьев завистник и нытик, звучал жалобно, с интонацией «Почему другим все, а мне ничего?». А Рон староста, Рон вратарь, Рон парень Лаванды Браун, дважды запускавший лапу ей в трусики, величав, как будто и не Рон, а... хм... Нерон, вот!

Воздух он, конечно, портит, из песни слова не выкинешь (есть в песне той и про носки, и про козявки). Хотя Гарри за годы принюхался к другу, а Невилл и вовсе к драконьему навозу. От газовых атак рыжего больше страдают избалованные магловскими благами Дин Томас и Симус Финниган. Вон, отодвинули кровати к окнам — в замке с его лютыми сквозняками это не привилегия, а тяжелое испытание. Но время-то какое? Суровое. Военное.

Спите, парни. Высыпайтесь, а то, вон, уже дверь скрипит специально наложенным сторожевым скрипом. Рон не слышит, у него Нерон выводит рулады в два голоса. Невилл не слышит, у него Беллатрикс. У Гарри вата в ушах — с таким-то окружением.

А незваный гость уже в спальне, шлепает по каменному полу, как утенок. Наследника Лонгботтом не тронул, постоял у кровати Избранного… Эй, злодей! Ты чего приперся — сопли жевать или покуситься на святое?.. Так покушайся. На самое-самое. Вон, на Рончика… А ты думал! Короля играет свита. Спроси хоть самого Рона. Он кто? Друг Героя. А Гарри? «Я же Гарри, просто Гарри». Тьфу! Свезло дурню отразить лбом аваду. Не тому этот лоб достался!

Но злодей задержал дыхание и — вьюном мимо Нерона. Странный тип. Не амбициозный. Что толку нападать на героев третьего плана? Их настрогай в лапшу, «Пророк» даже не помянет. «К счастью, — напишет, — террорист промахнулся, и наш Мальчик снова выжил».

При всем том Дин и Симус настоящие герои. Улучили момент да ка-ак полыхнут люмосами, ка-ак запустят подушками!

Попали оба. Злодей плюхнулся на задницу и сидит, моргает.

— Чтоб тебе гадить кубиками Рубика! — желает Дин.

— Доб, ну в самом деле, тебе дня мало, что ли? — упрекает Симус.

— Добби не мог ждать. Добби нужен журнал Дина, — информирует злодей (конечно, злодей. Спать не дает).

— Джентльмены, мы пригрели извращенца! — оповещает Дин.

— Не пригрели, а вырастили! — уточняет Симус. — А всё ты! Вот надо было показывать домовику свои журнальчики?

Дин фыркает:

— А что такого? Доб чисто из любопытства поинтересовался, а так эльфов не заводят наши телки.

— Это он сказал?

Добби успел призвать из тумбочки Дина журнал и шуршит страницами, время от времени что-то рассматривая. Парни уже погасили люмосы (дурацкий закл: ни в бой, ни в погреб за картошкой). Но глазищам эльфа хватает луны за окном.

— Совсем берега потеря… — возмущается Дин.

Шлеп! — журнал падает на пол, Добби уже нет.

Воцаряется тишина, даже Рон замолк ненадолго.

— Что-то быстро он успел передернуть… — сочувственно замечает Симус.

— Да, не мужик, — соглашается Дин.

Утром он подберет журнал. «Оружие». Хмыкнет, бросит на тумбочку. Доб, конечно, чумовой, но не настолько же. Он порнушку смотрел. А «Оружие» нечаянно смахнул на пол.

* * *

Арахна! Второе имя Любви. «Ар-р» — рык страсти. «Ах!» — вздох наслаждения, янтарный мед в мозжечке. «Хна» — дивный аромат, вливающий силы в утомленные чресла. Увы, недалекая, но таковы все эльфы, бегущие на месте в беличьем колесе ежедневных обязанностей. Объясняла про пистолеты. Ему, Добби! Приятелю реального кокни Дина Томаса, который вырос с «сорок пятым» под подушкой!

Конечно, в Хогвартс Дин приехал без револьвера, чтобы не завидовали. Зато привез толстенный журнал с картинкам и адресами магазинов. Добби выбрал самый большой.

Лондон из зе кэпитал оф Юнайтед Кингдом, человеческий муравейник, отягощенный хаотической старой застройкой. Если хочешь попасть по нужному адресу, бери такси, не прогадаешь: водитель годами зубрил тайны лондонской географии, чтобы сдать сложнейший экзамен. Бережливые и готовые к приключениям могут купить туристический план города, а там сориентироваться.

Для Добби первое было нереально, второе слишком сложно, и он прибег к способу, который в свое время помог разыскать Литтл, очень литтл Уиннинг и в нем Гарри Поттера, сэра. Аппарировал на знакомую Трафальгарскую площадь, подошел сзади к постовому и пропищал:

— Дяденька, где Прайвет-драйв?

Бобби не оборачиваясь показал направление дубинкой. Начало было положено.

Сильно мешало то, что в полиции много неравнодушных людей. Заведут: «Почему ты гуляешь ночью, малыш?», и приходится исчезать, не простившись. Хотя аппарация делала поиски нового доброхота быстрыми и неутомительными.

Наконец, шаг сквозь витрину, и Добби среди манекенов в униформе разных стран и эпох. Один лежит на полу, держа вход под прицелом станкового пулемета. А на витринах! Винтовки, винтовки, винтовки. Пистолеты, пистолеты, пистолеты. Еще винтовки — посовременнее, штурмовые. Вон тевтонский Штурмгевер, с которого Kalashnikoff передрал свой автомат (2). А там на сошках крупнокалиберная снайперка — за милю свалит хоть слона, хоть президента.

О, пир мужчинского духа! Оружейный рай, за которым уже грезится персональный рай одного удалого эльфа. Арахна отблагодарит. Обещала.

* * *

Арахна была готова обещать Кракена из Марианской впадины и палочку Дамблдора в придачу, поскольку не верила в успех малохольного. Добби был ее выстрелом наугад. Есть вольный эльф, способный работать без хозяйского приказа, так почему бы его не припрячь к делу? Нет, явись к ней Добби с охапкой стрелялок, Арахна бы обрадовалась, и, может быть, отблагодарила, но сперва камнем упала в сон. Не железная, мало того, немолодая, а денек выдался хлопотливый. Но Добби метался среди смертоносной стали, контуженый проблемой выбора, как пенсионер позднегорбачевских времен у шведского стола в пятизвездочном отеле. А жизнь шла! Милорд Победитель Змея, наконец, угомонился под боком у хозяйки Беллатрикс, и Арахна отправилась отбывать повинность в знакомый полицейский участок.

Непонятно, на что озлился милорд, но слуг и не должны волновать такие вещи. Может, и за дело озлился. Или блажит. Что так, что сяк, он потребовал добыть оружие, а приказы надо выполнять.

Памятная кича на Клермонт-сквер, с которой Арахна в свое время вызволяла Сириуса с дядюшкой Альфардом, была в двух сотнях ярдов от особняка Блэков на площади Гриммо, что и сыграло тогда свою пагубную роль.

Растратив фунты стерлингов в пабах Большого Лондона, дядя надумал сдаться полицаям, чтобы их с племянником подбросили поближе к дому. За сим предполагалось бежать под чарами невидимости. (Об аппарации после всего выпитого оба Блэка не помышляли. Разве что сразу в фамильный склеп).

Замысел удался блестяще: пьянчужек приняли со всем вежеством и повезли куда ожидалось. Дядя и племяш пригрелись в экзотическом авто, растеклись и пролошарили момент исчезнуть с минимальным нарушением Статута о секретности, оконфундив пару бобби. В стенах участка стало ясно, что конфундить придется толпу, и не факт, что утомленным родственникам хватит волшебных сил. Переглянувшись, они молча решили, что ночь в «обезьяннике» может стать неплохой альтернативой домашнему вечеру с разъяренной Вальбургой. Но тут гуляк ждала засада: капрал предложил выложить на стол содержимое карманов.

Нестрашный аттракцион «двое среди маглов» оборачивался кошмаром. Минуту назад потасканная леди получила от этого полицая некий бумажный пакет, расписалась в журнале и завихляла на выход. Теперь действо наполнилось смыслом: отберут палочку! Не навсегда, но отберут! Это… Это в сознание не вмещается! Лучше остаться голым на людной улице — конфуз на полминуты, пока не трансфигурируешь себе мантию из чего под руку попадется… Волшебники занервничали, опытные сатрапы отреагировали наложением оков. Тут-то дядя и племянник выдали панический Зов такой силы, что на него стали являться даже эльфы дальней родни, и каждый немедля бросался спасать кровь Блэков.

В разгоревшейся под ногами у полицейских потасовке невидимок Арахна ловко подбила глаз и надорвала ухо Кричеру, чем гордилась до сих пор. Старик не брезговал подлыми приемами, все груди ей оттянул, и вообще был неправ по жизни. У Блэков традиционно рулили женщины, оставляя мужьям роль капризных недорослей и сквозь пальцы глядя на их проделки. А посему и Кричер не смел строить из себя патриарха. Подумаешь, мужчина и старше на сотню лет! А сколько раз он выходил из дому за век разницы? Что видел? Много ли узнал?! На редкость ленивый и нелюбопытный козел. Только и знает, что нудеть: «Это невместно благовоспитанному слуге».

Участок не изменился со времен того победного сражения. Бурлил. Кого-то привозили, кого-то выпроваживали, кто-то маялся в недлинной очереди к столу, где, кажется, тот же самый капрал описывал имущество задержанных тем же самым чернильным «Паркером». В камере балдели проститутки, сумев протащить кокаин.

Единственным оружием защитников порядка были куцые дубинки у патрульных; офисные работники носили на животе, немного напоказ, грозные наручники. В прошлый раз это не задело сознания, а сейчас Арахна живо представила авроров в краповых мантиях, тяжелых от защитных вкладок из драконьей кожи, с рубцами от «секо» на брутальных физиономиях… и без палочек. М-да. Проведя в коме пятнадцать лет, пока хозяйка сидела в Азкабане, она как вчера помнила, что старший Крауч лишился поста министра не из-за сына-гвардейца (тут ему по своим причинам сочувствовали и темные, и светлые), а из-за воплей об аврорском произволе, поднятым заседанцами Визенгамота. В магловской Британии полицейскому произволу не разгуляться, бюрократы могут спокойно парить жопы в креслах. А бобби могут отворачиваться от бандитского произвола. Они не присягали лезть с дрекольем на стволы.

Арахна приметила пузатенького типа, который с властным видом стоял над душой то у одного, то у другого полицейского. Как она и предполагала, тот вскоре устал от руководящих трудов и удалился в служебные помещения. Аппарировав в закрывающуюся за ним дверь, воровка чуть не спалилась. Тип, не пройдя и ярда, остановился у зеркала, повешенного здесь с очевидной для женщины целью: проверить свой внешний вид перед выходом к народу. Арахна появилась рядом, колыхнув ударом воздуха полицейские брюки, аппарировала дальше и наткнулась взглядом на пистолет.

Оружие двадцатого века походило на изделия Кухенройтера и Лепажа, как породистый скакун под простым седлом на осла в сбруе с бубенчиками. Предки делали трубы со спусковым механизмом чуть сложнее бельевой прищепки и превращали их в произведения декоративного искусства. Потомки создали плотно сбитую машинку для убийства, игнорируя декор настолько, что позволили себе прикрутить к рукоятке угловатые щеки из пластмассы вызывающе говенного цвета.

Пистолет лежал в прозрачном пакете на стеллаже за простецкой сеткой, какой маглы обносят огороды. Описанных Милордом признаков оружейной комнаты поблизости не наблюдалось: ни стальной двери или решетки, ни собственно оружия, за исключением пистолета. Рядом с ним в таких же пакетах покоились фарфоровая кружка с пастушком, пачка фунтов и аптечные весы. По большей части стеллажи были заняты одинаковыми коробками из синего картона, с наклеенными стикерами и прозрачными окошками. В ближайшей коробке Арахна разглядела сплющенную голову куклы, на стикере значилось: «УД 1595. 1988.11.24».

Непонятно. Однако пистолет есть, осталось найти патроны.

Между тем тип допрашивал зеркало, однообразно требуя: «Колись, сука!». Арахне понравилось, что у человека есть мечта, но звучало неубедительно. Тем не менее тип дал проведенному допросу высокую оценку, поздравил себя с должностью детектива и, легкомысленно напевая «Манчестер, Манчестер, Манчестер навсегда», направился к хранилищу с пистолетом. Отворил дверь, лег обширным пузом на установленный поперек входа письменный стол, выудил чайник и ушел за водой.

Арахна перелезла через стол, сэкономив на аппарации чуток магии. Пустячок, а настроение поднялось. Пока тип отсутствовал, она вихрем пронеслась среди стеллажей, страгивая коробки и помечая магией перспективные, тяжелые. В одной разглядела через окошко латунные донышки с капсюлями, в другой перекатилось с боку на бок металлическое яйцо размером с индюшачье, в оливковой военной окраске.

Обследовать все хранилище нечего было и думать, но фронт работ на ближайшие часы Арахна себе обеспечила. Уселась в уютный угол у отопительной батареи и занялась вдумчивой ревизией трофеев, бесшумно левитируя к себе помеченные коробки. Возвращения насяльника она даже не заметила. Как и он ее присутствия.

* * *

Даже упившись в дрова, дворецкий Фелодеспот мыслил как старейшина, лицо, облеченное правом принимать решения в интересах всех эльфов мэнора. Хотя Арахна, говоря строго, не входила в общину, он был готов помочь очаровательной даме, тем более, что оружие потребовал Палыч. Для Милорда Победителя Змея любой эльф расшибся бы в лепешку.

Армейские склады были знакомы Фелодеспоту со времен войны. Маглы тогда ввели карточки на продукты питания и, сами не подозревая, поставили магическую Британию на грань голода.

Не секрет, что вся бакалея, корнеплоды и часть мяса на столе у среднего волшебника — продукция маглов. Просто не хватает скрытых земель под зерновые, картошку и овцеводство. А маглы в те годы проявляли безалаберность мартышек к вопросу, что пожрать завтра. Деньги стригли с колоний, хлеб везли из-за океана, свои земли не засевали ради живописности пейзажей. Сами объявили войну тевтонам и негодовали, что Гриндевальд отдал приказ топить торговые пароходы. (То есть Гитлер, конечно. Для маглов — Гитлер, а насколько сильно влиял на него Гриндевальд, остается вопросом. По самой радикальной версии начинающий баварский политик был застрелен полицейским во время марша на Берлин в девятнадцатом году, и с тех пор его место занимали аватары Гриндевальда).

Гибель торговых судов в Атлантике привела к взлету цен на продукты. У волшебников даже за рыбу драли втрое, и это на острове. Гоблины в который раз показали свою гнилую сущность, отказавшись менять галеоны на золото, черный рынок ответил десятикратным скачком цен. Толпа волшебников побила гоблинский караул у дверей Гринготса, экстренное заседание Визенгамота приговорило хозяина банка к десятимиллионному штрафу, Гринготт Двенадцатый ответил в духе древних героев: «Приди и возьми». Пришли авроры. Гринготт смылся, авроры выпустили охранявших подземелья драконов и подперли двери банка снаружи.

Движуха шла, «Пророк» увеличивал тиражи, еды не становилось больше. Заклинания увеличения и размножения обманывали желудки, однако не прибавляли к съеденному ни одной калории.

В один из тех трудных дней незабвенный сэр Иннокентиус заметил, оторвавшись от чтения «Таймс»:

— Янки собирают у нас армию для вторжения за Канал.

Фелодеспот, разумеется, промолчал — слуге невместно высказывать мнение, пока не спросят. А так вообще он был не против. Пускай бы подольше собирали, у спекулянтов больше половины продуктов с американской маркировкой.

— И что характерно, Филька, эта армия питается три раза в день! — закончил сэр Иннокентиус, и Фелодеспот понял: это приказ.

Остальное было делом терпения и волшебных навыков. Дождаться у трассы грузовика с белой звездой, аппарировать в него на ходу и кататься, пока не привезут к еде.

Не зная армейских порядков, Фелодеспот неделю колесил по дорогам. Сопровождал бомбы, маленькие снаряды в пулеметных лентах, бочки с бензином. Натерпелся ужаса, когда, чуть не задев колесами, над головой пронесся взлетающий бомбер — куда там дракону!

Еды не наблюдалось. Маглы в мешковатой оливковой униформе занимались непостижимыми техническими делами и, казалось, вообще не ели.

Голодный, плохо выспавшийся, измученный непрекращающейся тряской эльф упорно верил, что уже совсем скоро его грузовик повезет еду. Вся жизнь это движение снизу вверх, джентльмены. Он сам выносил помои, пока не дослужился до помощника дивной, щедрой на любовь, волшебно задастой фрау Марты. Как она мыла корнеплоды!!!

И вот однажды буквально посреди дороги приунывшего домовика посетило дивное видение: летящая на обгон его грузовика плотная стая кур. Секунды спустя полоса голых кустов на обочине прервалась воронкой от бомбы, и наваждение спало. Куры сидели в клетке, вцепившись в насесты и балансируя крыльями в потоке набегающего воздуха. Просто раньше прутья клетки плохо различались на фоне кустов. Фелодеспот высунулся подальше из кузова и счастливо вздохнул: куры путешествовали в куцем грузовичке с американской звездой. Ясно, что их полет закончится на кухне, но раз грузовичок работает по продовольственной части, он когда-нибудь свернет на вожделенный склад.

Вскоре так и случилось. Обидно только, что Фелодеспот мог добраться до еды в первый же день, когда возил снаряды. Склады были бескрайни, мили и мили ангаров, обвалованных землей от бомбежки. В одних еда, в других оружие.

Так и доложил хозяину: еда, оружие. И обмундирование имеется, и, к примеру, сабли из стали получше тех мечей, которые у нас по стенам висят. Сэра Иннокентиуса заинтересовали только продукты. Разумеется, Малфои и раньше не испытывали нужды ни в чем. Но зачем переплачивать, когда можно взять даром и даже навариться?

Новому бизнесу немало способствовало то, что в уплату за контрабанду, как это деликатно называлось, сэр Иннокентиус принимал сильно обесценившиеся галеоны и не отказывался от редких книг.

Тогдашняя леди Малфой, жившая с сэром Иннокентиусом как кошка с собакой, злоязычно утверждала, что миллион пленных немцев, которых американцы заморили голодом в 1945-1946 годах, (3) покрыл недостачу от его воровства. На самом деле все маги Британии не смогли бы столько съесть и за полвека, их наберется-то на две дивизии вместе с младенцами. Не говоря о том, что сэр Иннокентиус обеспечивал продуктами не каждую семью. Возможности украсть были — работников не хватало, однако разделять с кем-то криминальный бизнес всегда чревато. Верным вассалам Крэббу и Гойлу подсказали общее направление, кто-то еще догадался сам.

Черный рынок процветал до начала пятидесятых, пока маглы не отменили карточки. Бескрайние склады сильно уменьшились и зарылись в подорожавшую землю. Иногда с них продают по объявлению армейские излишки. А старое оружие лежит в смазке, не столько на случай войны, сколько потому, что его уничтожение стоит денег.

Сэр Иннокентиус, нелепо и подозрительно разбившийся в катастрофе с метлой, остался в памяти волшебников благородным контрабандистом, спасавшим Магическую Британию от голода. Ни наследник, лорд Абраксас, лихо разбазаривший половину его накоплений, ни тем более внук Люцик не были посвящены в тайну. А координат склада не знал и сэр Иннокентиус. Невместно лорду воровать, на это есть слуги.

Фелодеспот за прошедшее время воспользовался халявой один раз: взял малую пехотную лопатку, удобную для ручек хозяйки Нарциссы. После смерти Змея леди вряд ли продолжит сама возиться с розами, так что лопатка достанется мэтру Флориану, для эльфа она даже сподручнее.

Два года назад Фелодеспот был на складе. Всего два года. На вид там все как раньше: обычный луг с холмами, в которых скрыты засыпанные стальные двери. В бункеры с оружием не заглядывал — зачем оно эльфу? Он и знает о магловских стрелялках только то, что Арахна объяснила Добби. Ничего, Милорд Победитель разберется. Фелодеспот принесет того-другого понемногу, он и разберется.

* * *

Лакей гостевых покоев Квазимодо, получивший лично от графа Долохова, сэра, боевой позывной Козолуп, готовился к вылазке.

Камуфляж «Ночка-2» из наволочки он заготовил давно, вместе с любимой повседневной «Березой». Сказать по правде, ненарочно получилось: переборщил с тушью, и пришлось белую «Березу» докрашивать до темной «Ночки».

За боевой грим сошла сапожная вакса. У Малфоев ее готовят по старинке, перетапливая свиной жир с сажей из камина. В рецепт еще входит жженый сахар для блеска, но как раз блестеть рожей диверсанту противопоказано, поэтому Квазимодо припас полуфабрикат без сахара.

Нанести грим — наука, хотя и несложная. Скажем, намазывать пятерней «зебру» поперек лица — это остролистный лес (Hollywood). Граф Долохов, сэр, специально об этом предупреждал (рекрутов, конечно. А домовику не запрещалось слушать). Квазимодо понял в целом правильно: зебра — моветон, хотя сойдет для маскировки в остролистном лесу. В остальных случаях выступающие части лица затемняем, провалы осветляем. Истолченную в порошок белую глину для этого домовик стянул в зельеварне, верно рассчитав, что там распоряжается Снейп, стало быть, магия не накажет за воровство у хозяев.

Он разукрасился и стал вертеться перед зеркалом.

— Настоящий Козолуп! — прокомментировала ехидная стекляшка. — Красавчик!

— Что есть, то есть, красив, — уныло вздохнул эльф. — Сколько ни старался, а свою природу не обманешь.

— Что тебе не нравится?

— Граф говорил: «При взгляде в зеркало вы должны обосраться с перепугу».

— Это была шутка, — пожалело боевого эльфа зеркало.

— Думаешь?

— Сам посуди. Вот ты оделся. Посмотрелся. Обгадился. Постирался, конечно. А дальше? Оделся. Посмотрелся. Обгадился… Когда воевать?

Боевой эльф воспрянул духом и запрыгал на месте.

— Ты чего? — изумилось зеркало.

— Кто не скаче, тот москаль!.. Ой, это не отсюда.

— Проверяю, не звенит ли.

— Чему там звенеть, олух?

— Не отвлекай. Это ритуал.

— Далеко ли собрался, ритуалист? — не отставало зеркало.

— В Бовингтон.

— В Дом бака, что ли?

Теперь удивился Квазимодо, то есть Козолуп, он же, считай, уже в разведвыходе:

— Откуда тебе знать про Дом бака?

— У меня там половинка работает. В дамской комнате.

— Там есть дамская комната?!

— А почему ей не быть?

Налицо было взаимное непонимание.

Давно, еще до первой смерти Волдеморта, Квазимодо подслушал в его разговоре с Долоховым, что маглы как-то воюют с помощью баков, и самый монструозный бак, пятибашенный Независимый, хранится, а скорее живет в Доме бака. Волдеморт предполагал, что монстру нипочем даже авады. А посему стоило его выкрасть и припрятать, прежде чем до чудо-оружия доберутся орденцы Дамблдора, из коих наибольшую опасность представлял Артур Уизли. Милитаризм Долохова заходил дальше: не припрятать, а освоить и воевать! Однако «Независимыйа», впечатливший Волдеморта еще в приютские годы, давно состарился и, скорее всего, сдох, поэтому красть надо бак по кличке Тигр.

В эту достаточно цельную картину не вписывалась дамская комната, и Козолуп решил зайти с другой стороны:

— Что делает волшебное зеркало у маглов?

— Висит. Отражает. За бабами подглядывает. Сэр Иннокентиус знакомился с некоторыми через зеркало.

— С маглами?

Зеркало фыркнуло:

— В койке шовинизм неуместен, юноша! Так сэр Иннокентиус говорил… Кстати, не подумай плохого, туалетных кабинок в зеркало не видно, да и что за интерес для Лорда подглядывать, как девчонки сикают. Вот на диванчиках, там кино и немки, дас ист фантастиш! Такие оторвы попадаются! Бодибилдерши с цветными тату, везде проколотые, лесби, би, трансы… Специфика заведения. Леди ведь не попрутся на баки смотреть.

Козолуп не понял и четверти из вылитого болтливым стеклом потока информации. Но сам факт, что путь в дом смертоносных баков (4) уже проторен старым хозяином, здорово его подбодрил. Он прокашлялся, смягчая вдруг онемевшее горло, и потребовал:

— Покажи!

— А волшебные слова? — завредничало зеркало.

— Разобью!

— Скучный ты! — посетовало зеркало и открыло вид на освещенный тусклой дежурной лампочкой угол с туалетными столиками и банкетками примитивного вида.

Квазимодо определил координаты и шагнул, не прощаясь.

— Ка-акой роскошный воин! — восхитилась вторая половина зеркала. — Красавчик!

Козолуп промолчал. Достали. Накинул невидимость, и…

— Красавчик, а зачем ты рожу размалевывал? — невинным тоном поинтересовалось зеркало.

Глупая стекляшка. Делают же глупые такие.

(1) Дж. Роулинг закрепила авторские права на шрам-молнию и круглые очки (имхо, довольно свинство с ее стороны — после Леннона). Других предметов для копирайта в семи книгах не найдено.

(2) Добби повторяет вычитанное в журнале заблуждение, основанное на внешнем сходстве детищ Шмайсера и Калашникова. Самый поверхностный взгляд на эти системы в разобранном виде не оставляют сомнений в том, что они конструктивно разные. Однако у вопроса есть политическая составляющая. Семьдесят миллионов «калашниковых» и «калашникоидов» сделали этот автомат символом русского оружия да и всей России. Успех ближайшего конкурента, американской М-16, скромнее на целый порядок, что до сих пор вызывает брожение говн. Сменяются поколения, о старом оружии пишутся новые книги, и во многих, как правило хорошего тона, плевок в спину, увы, ушедшему из жизни конструктору.

А старик был замечательный. Глуховатый, просторечный, а как сунули ему в руки оказавшийся у кого-то с собой «Вальтер», вмиг разметал по деталям, объяснил, что хорошо, что плохо, и почти не глядя собрал.

Я там был. Я выпил с ним рюмку. Не забуду.

(3) Это правда.

(4) Читатели, конечно, догадались, что Квазимодо воспринимает слово «танк» в его изначальном значении — бак («лохань», переводил в 1916 году «Огонек»). Музей в Бовингтоне незатейливо называется Tank museum, а вот на карте экспозиции написано «Добро пожаловать в Дом танка». Заодно добавлю, что название «Независимый» (Independent) не имеет отношения к демократическим идеалам. Предполагалось, что пятибашенный монстр сможет действовать в одиночку, даже самолеты сбивать.