Тайна дяди Чарли (гет)

— Какие забавные молодые люди… — раздался в кустах близ вольеров низкий женский голос. — Все для них в этой жизни просто и понятно.

— Такой уж возраст… — отозвался хриплый мужской голос. — Детство давно позади, самые грустные открытия еще впереди… И кажется, что всё всегда будет хорошо. И всё по плечу.

— Расклеились мы с тобой, дорогой… — вздохнула высокая стройная женщина, выходя из-за темных деревьев на тропинку. Показавшись из-под мантии, сверкнуло на миг в лунном свете длинное платье с блестками. — Ничего, скоро все это закончится.

— Да… Обещаю, завтра все получится, — отозвался Чарльз Уизли, галантно протягивая ей руку. Женщина послушно подала ему руку и позволила повести себя по тропинке. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что в лесной полутьме она ориентируется гораздо лучше своего спутника, а вести себя позволяет просто потому, что ей это приятно. Но со стороны смотреть было некому.

— Мне так жаль, что я принесла тебе столько мучений! Если бы не барьер, который удерживает меня в вольере в драконьем облике, то я просто-напросто исчезла бы из этого заповедника, никого не беспокоя.

— Одна, без меня? — с притворной укоризной сказал ее спутник. — И не стыдно было бы, а?

— Не стыдно, — с печальной серьезностью ответила она. — Мне не хотелось бы, чтобы ради меня ты жертвовал всем в своей жизни.

— Главное в моей жизни — это ты, — ответил Чарльз Уизли, остановившись посреди тропинке. Женщина встала рядом и взяла его под руку, нежно к нему прижавшись. — А остальное… Ну что остальное? Родителей уже нет, у братьев и сестер своя жизнь… Даже племянники уже давно взрослые.

— А работа? Дело всей твоей жизни? — спросила женщина, погладив его по руке.

— Вот именно — всей. После школы я только и делал, что занимался любимой работой. Я очень многое сделал для этого заповедника, и горжусь своим, скажу без ложной скромности, солидным вкладом в его развитие. Но ведь незаменимых специалистов нет. Когда-нибудь меня все равно не станет. Это же не значит, что дело всей моей жизни разрушится. Все пойдет дальше по накатанным рельсам. Так будем же считать, что я умер прямо сейчас. Пусть с завтрашнего дня здесь все идет своим чередом, но уже без меня.

— Значит, ты решился?

— Да. Я не могу отпустить тебя одну. Было бы глупо отступать, когда нам с тобой есть куда уйти. Я же тебе говорил, что директор шведского заповедника — мой старинный приятель. Он меня не выдаст.

— А другие люди, работающие там?

— Кто — другие? Там сейчас служит по большей части молодежь, которая не может меня знать в лицо — я уже лет двадцать не бывал в их краях. А из моих ровесников в том заповеднике остались только двое, не считая директора. И оба мне незнакомы. А значит, и я им незнаком. Кроме того, мой приятель запишет меня под чужим именем. Ему важнее мои навыки, а не мое имя. Ну и тебя туда примут без проблем…

— Дорогой, посмотри-ка на меня…

— Ну что, что? — пробормотал он, глядя в сторону.

— Просто вспомни, сколько бумаги тебе приходилось исписывать для документации. Или сколько ее расходует твой племянник, хотя его отчетность по объему намного меньше, чем твоя. Вспомни-ка шкаф, набитый бумагами, в твоем кабинете!

— Ты это к чему? — смущенно пробормотал Чарльз Уизли, опустив голову.

— К тому, что не пытайся меня обмануть! Никто не примет в заповедник бесхозного, беспаспортного дракона! Если они и возьмут меня, то ненадолго — до первой проверки…

— Ну ладно… — с трудом выговорил он. — Я не хотел тебе говорить — вдруг ты из суеверия не захочешь…

— Не захочу что?

— Понимаешь… Там у них как раз недавно скончался норвежский гребнеспин. Правда, это был самец, но нужную графу в документах перепишут. В общем… вот… такое дело… Словом, тебя возьмут по его документам. Его смерть не будут оформлять официально, понимаешь? Ты просто займешь его место. Так тебя устроит? — и Чарльз Уизли поднял голову, с тревогой ожидая ответа.

Его спутница некоторое время молчала, а потом внезапно расхохоталась.

— И каким будет мое новое имя? — весело спросила она.

— Не знаю… Я как-то не сообразил спросить, — растерялся ее собеседник. — Но для меня ты навсегда останешься Норбертой.

Женщина обняла его, вновь блеснув чешуйками блесток из-под мантии. Потом потянула его вперед по тропинке и тихо сказала:

— А сейчас пойдем в вольер, потренируемся. Я хочу точно отрегулировать зазор между верхними и нижними зубами, чтобы не причинить тебе завтра ни малейшей боли.

— Хорошо, — дрогнувшим голосом ответил Чарльз Уизли. — Да и с цепью повозиться придется, а это тоже время…

— Не переживай, мы успеем… Вся ночь впереди! Жаль, конечно, что оборачиваться драконом я сейчас могу лишь в этом вольере — он ведь так неудачно расположен, у всех на виду… Как же мешает этот магический барьер! А подпилить цепь точно получится? — спросила она с надеждой.

— Да. Моей новой палочке это под силу. Подпилить магией цепь гораздо легче, чем пробить барьер. Но цепь тут все-таки не главное, ты же знаешь… Главное — этот проклятый барьер…

— Завтра они сами его снимут…

— Кхм, да, конечно. Снимут… Но знала бы ты, как мне не хочется вести тебя туда! Ненавижу барьерные чары — еще никогда я не ощущал себя таким беспомощным… Только палочку в тот раз сломал попусту. И сегодня — то есть, уже вчера — опять ничего не получилось.

— А в тот раз еще и инсульт… Из-за меня. Прости, родной…

— Ты тут не при чем! Я просто не рассчитал свои силы. Как жаль, что мощности даже трех палочек одновременно не хватит, чтобы снять барьер! А то бы я попросил Луи и Рокси — уверен, они не отказались бы мне помочь… Но снять барьер может только комиссия в полном составе — шесть человек.

— Да ладно тебе… Не надо впутывать в это дело племянников. Все и так складывается неплохо, — ласково сказала Норберта. — Я, конечно, не специально нарывалась этими побегами на смертную казнь — мне просто хотелось в последний раз увидеть Хагрида или хотя бы побывать на его могиле. Но раз уж вышло так, как вышло, то считаю, нам повезло. Клянусь, знала бы заранее про местный ритуал казни — давно бы, еще весной, попыталась заработать себе такую меру наказания…

— Согласен, это наш шанс… — тяжело вздохнул ее спутник. — Внезапный шанс. Хоть и жутко о таком думать.

— Не бери в голову. Какая разница, каким способом мы убежим? Это никому не причинит зла. И главное, все по закону… — она тихо, невесело рассмеялась. — Вот спрашивается, почему бы не казнить дракона на месте, прямо в вольере? И пусть потом людишки убирают то, что от него останется, своими чистенькими ручками… Но раз уж ваши инструкции говорят, что для казни нужно сперва снять барьер, затем обездвижить дракона транспортировочными чарами, после чего расковать его цепь и, наконец, отбуксировать его за пределы заповедника, где и умертвить, — что ж, да здравствует бюрократия!

— Параграфы инструкций не учитывают редчайшие исключения. Например, существование драконов-оборотней, умеющих принимать человеческий облик, — рассмеялся Чарльз Уизли.

— Или существование драконологов, умеющих говорить с драконами на их языке… — счастливым голосом произнесла Норберта.

Выйдя из-под покрова лесной тьмы, они под руку пошли по освещенному луной открытому пространству к спецвольеру №12.