Ночь святого Валентина (гет)

* * *

Надо было отдать девочке должное — насчет разноцветных мантий она оказалась права. Сам Северус дал уговорить себя только на темно-лиловый костюм — и оказался единственной белой — то есть черной — вороной на фоне нарядов всех мыслимых и немыслимых расцветок, которые понемногу заполняли зал. Даже Филч, в котором Северус и в самом остром приступе паранойи не заподозрил бы интереса к моде, изобразил собой какую-то полинялую свеклу.

Приткнуть себя было решительно некуда. В «Мандрагору» Северус с Гермионой прибыли заблаговременно, но из отведенной им подсобки жениха быстро выпроводили — чтобы не мешал наряжать невесту. Зал оккупировало семейство Уизли, наводившее на праздничное убранство последний лоск, на огороженном заднем дворике, куда порталами перебрасывало гостей, тоже кто-то дежурил. Немного развлекли Северуса бывшие ученики — Фоссет и Стеббинс. Они оказались журналистами «Ведьмополитена», с которым так носилась Гермиона, и Северус без возражений согласился на интервью. Увы, единственный вопрос, который интересовал паршивца Стеббинса, был: «Не считает ли уважаемый профессор Снейп, что был категорически неправ, снимая баллы со школьников за невинные поцелуи на Святочном балу?»

Так что оставшееся до начала церемонии время Северус коротал, созерцая стену, на фоне которой им с Гермионой предстояло обменяться клятвами верности, и чувствуя, как десятки любопытных взглядов буравят его спину. Явился маг-церемониймейстер — тот же самый, который принимал заявление о браке, — коротко поклонился и занял свое место. А вот Гермиона запаздывала, и каждая минута промедления взвинчивала нервы Северуса все больше и больше.

Чья-то рука легла на его плечо, заставляя вздрогнуть. Люциус.

— Паршиво выглядишь, старина, — с удовлетворением констатировал он. — Принести тебе выпить?

— Спасибо, обойдусь.

— Зря. До сих пор жалею, что не напился в стельку, когда женился на Цисси…

Протяжный музыкальный аккорд разом оборвал гул шепотков в зале. Северус порывисто обернулся — да так и застыл. Малфой за спиной тихо присвистнул. По проходу между рядами стульев плыла Гермиона, но какая Гермиона…

Такую Гермиону он и вообразить бы не смог.

Сказочную принцессу Гермиону в цветах и кружевах.

С сияющими от счастья глазами…

Но ладошка Гермионы была точно такой же холодной и липкой от пота, как и его собственная ладонь, и это вернуло Северусу чувство реальности.

— Ну, как тебе мое платье? — вполголоса спросила Гермиона, явно довольная произведенным эффектом.

— В первую секунду мне показалось, что внесли торт, — честно ответил он. Потом опустил глаза, оценил длину шлейфа и с каким-то детским любопытством спросил: — Слушай, как ты собираешься в этом танцевать?

— Волшебница я или кому? — ухмыльнулась Гермиона, и вдруг глаза ее округлились в приступе паники. — Торт, Северус! Я забыла сказать Флер про марципановые фигурки!

Маг-церемониймейстер с деликатным лукавством кашлянул, лишая Северуса возможности ответить.

— Прошу немного вашего благосклонного внимания, любезные дамы и господа, — разнесся по залу его усиленный магией голос. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить узами брака этого мужчину и эту женщину. Пусть их союз послужит всем нам примером горячей взаимной любви и несокрушимой верности…

Они стояли вполоборота друг к другу, и что-то в лице Гермионы привлекло внимание Северуса. Какая-то неправильность. Он отвлекся, пытаясь понять, в чем дело, и не сразу сообразил, что в зале повисла тишина.

Гермиона сделала страшные глаза. Ах да, его же спросили, собирается ли он на ней жениться.

— Да, — произнес он и, желая загладить допущенную оплошность, твердо добавил: — Да, конечно.

— А ты, Гермиона Джин Грейнджер, берешь Северуса Снейпа себе в мужья и обещаешь любить и оберегать его в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас?

Гермиона тоже выдержала паузу.

— Да, — наконец сказала она, и нежная улыбка осветила ее разрумянившееся лицо. — Конечно.

Милая девочка… Он незаметно сжал ее руку в знак благодарности — Гермиона так изящно подыграла ему, словно они репетировали эти ответы по меньшей мере неделю.

— В знак принесенных обетов прошу вас обменяться кольцами.

Поднесли подушечку, на которой покоились два золотых кольца, главный предмет его, Северуса, предсвадебных забот. Бог знает почему, но после всех наложенных на металл заклинаний кольца обрели форму китайского дракончика, схватившего себя за хвост.

— Вылитый Глотик, — шепнула Гермиона, любуясь своим колечком. — Как мило!

И вот, наконец, финал. Маг-церемониймейстер придал своему тону торжественности.

— Итак, перед лицом всех собравшихся, именем Министерства магии я объявляю вас, Северус и Гермиона, мужем и женой! — и добавил улыбаясь: — Можете поцеловать невесту.

Под смешки и аплодисменты оживившихся гостей Северус коснулся губами подставленных губ Гермионы и тут же понял, что в лице девочки было не так.

— Помада! И охота тебе мазаться всякой дрянью?

— Чего это сразу дрянью?.. Постой, так вот почему у меня без конца пропадали тюбики!

Маг-церемониймейстер за их спинами рассмеялся, уже не стесняясь:

— Ну, за эту парочку я спокоен, мистер Малфой…

* * *

После им надлежало еще расписаться в регистрационных книгах — новобрачным и их свидетелям. Люциуса то ли тронула атмосфера свадьбы, то ли он, как всегда, держал нос по ветру большой политики, но он с такой изысканной вежливостью подал перо мисс Уизли, как будто словосочетание «предатели крови» ни разу в жизни не слетало с его уст.

Когда все четверо вернулись к гостям, их ждал сюрприз — в лице самого Арчи Маккиннона, как тут же шепнула Северусу Гермиона. Этот Маккиннон не понравился ему с первого же взгляда — светловолосый, с волевым подбородком, подтянутый мужчина лет тридцати — тридцати пяти, в голубой — прости Господи — мантии. Эдакий типичный предмет девичьих грез.

Маккиннон поднял руки, привлекая внимание гостей:

— Леди и джентльмены! К сожалению, министр Бруствер не смог посетить сегодняшний праздник лично, но он попросил меня передать от его имени самые теплые пожелания жениху и невесте, — он слегка поклонился в их сторону, — а также вручить подарки. Во-первых, мы ждем мисс Грейнджер, нашу самую талантливую и деятельную сотрудницу за последнее десятилетие, в Управлении Министерства магии…

Судя по реакции той части гостей, которая представляла собой это самое Министерство, карьера Гермионы только что совершила нешуточный взлет.

— И во-вторых, я уполномочен вручить мистеру Снейпу Орден Мерлина первой степени за личный вклад в победу над волшебником, именовавшим себя Лорд Волдеморт…

Конец его фразы потонул в аплодисментах — ну еще бы, не каждый день на твоих глазах раздают награды такого достоинства. Гермиона восхищенно всплеснула руками:

— Подумать только, Северус, какая честь!.. И Арчи все-таки продавил в комиссии указ о твоем награждении!

Ему пришлось склонить голову перед Маккинноном, чтобы тот смог надеть ему на шею медальон на зеленой ленте, а потом пожать ему руку.

— Вы проделали блестящую работу, мистер Снейп.

— Не более блестящую, чем ваша парадная мантия, мистер Маккиннон.

Взгляды мужчин скрестились, и Северус с внезапным удовлетворением понял, что его антипатия к Маккиннону глубоко и искренне взаимна.

* * *

Первыми к ним подошли мама и папа, всю церемонию просидевшие в первом ряду под бдительным присмотром Артура Уизли. Папа, растроганный донельзя, просто расцеловал дочь и зятя, а вот мама, хотя и тоже явно успела всплакнуть, заметила:

— Как я рада видеть, что у тебя столько друзей, детка… пусть даже ролевиков… Артур показал мне свою волшебную палочку — ты знаешь, она выглядит совершенно как настоящая.

Это была легенда, изобретенная Гермионой в порыве отчаянного вдохновения, — тематическая свадьба. Мы женимся по-настоящему, просто притворяемся, будто волшебники, понимаете, мам, пап? Ужасно модно, особенно в Америке.

Следом потянулись с поздравлениями остальные гости — друзья, коллеги, боевые товарищи, однокашники, школьные учителя… Гермиона только и успевала пожимать руки и, как попугай, повторять: «Спасибо, спасибо, благодарю…»

— Наконец-то закончилось, — Северус и тут не упустил повода поворчать, но он вовсе не злился, поняла Гермиона. Скорей уж наоборот — пытался не показать, как ему нравится происходящее.

— Ха! Погоди, это еще только начало, — самодовольно возразила она и увлекла жениха к столику с едой.

Билл Уизли, главный распорядитель празднества, дал им возможность перекусить, после чего он и Гермиона обменялись условленными знаками, и спустя несколько минут с клубной сцены послышались звуки настраиваемой гитары. Солист «Вещих сестричек» Мирон Вогтейл промурлыкал в микрофон:

— Эй, всем привет, мои птенчики! Керли и я сегодня вечером будем с вами, и начнем мы с песни, которую написал специально для этого случая…

Гермиона потянула Северуса за рукав:

— Танец жениха и невесты! Пойдем.

Зачарованные на совесть шлейф и кринолин и впрямь не мешали медленно кружить по пятачку в середине зала, но Гермиона и не собиралась покорять вершины танцевального искусства: чудеса в ее программе значились другого сорта. После первых тактов звездочки с потолка «Мандрагоры» одна за другой стали слетать вниз, и вскоре целый рой разноцветных светлячков окружил ее и Северуса, отделяя от остального мира светящейся стеной.

— Тебе нравится? — шепнула Гермиона. — Я так старалась...

— Очень.

— Точно-точно?

— Да.

— Мне хотелось сделать что-то особенное и притом такое, что имело бы смысл только для нас с тобой. И я подумала про ту поляну со светлячками в Запретном Лесу, куда ты меня привел, помнишь? Мне кажется, именно там я в тебя и влюбилась…

Северус промолчал, только чуть крепче прижал Гермиону к себе. От его ладони, покоившейся чуть выше талии, исходил жар.

— А ты? — спросила она чуть погодя.

— Что я? — переспросил он рассеянно.

— Когда ты в меня влюбился?

— Понятия не имею. — Короткий взгляд, поднятые брови. — Нет, Гермиона, я правда не знаю. Разве за такими вещами можно уследить?

Вообще-то, по мнению Гермионы, можно — свои чувства она приучила к тому же безукоризненному порядку, в котором держала дела. Но и отдать должное стихии, которую представлял собой внутренний мир Северуса Снейпа, она тоже могла. В нем заключалась двойная прелесть — и самом кипучем хаосе, и в том, как он стихал и умиротворялся, соприкасаясь с ее собственной кристальной ясностью.

Она молча кружилась в объятиях Северуса, слушая гитарные переборы Керли Дюка и бархатный голос Мирона Вогтейла.

Ты — моя путеводная звезда, пел он. Я пойду за тобой, куда бы ты ни пошла. И если ты поведешь меня к обрыву, я отращу крылья и слечу с него, как гиппогриф. Потому что любовь — это крылья за моей спиной. Ооо, потому что любовь — это просто-напросто крылья за моей спиной, и когда мне становится страшно, я раскрываю их и лечу, лечу, лечу…

Мысли Северуса тем временем, как видно, приняли другое направление, потому что он вдруг стряхнул с себя отрешенный вид и насмешливо улыбнулся:

— Кое-что существенное вы все-таки упустили, мисс Грейнджер.

— Что же? — теперь был ее черед недоумевать.

— Вашу коронную фразу. Как, бишь, там? «До чего же странно выходить замуж за профессора Снейпа»…

— Аа… — она рассмеялась. — И правда, совсем забыла, что мой жених и профессор Снейп — один и тот же человек.

— Я так изменился?

— Очень. — Ей захотелось сказать ему что-нибудь приятное. — Ты стал очень красивым.

— Хм. Я смотрюсь в зеркало почти каждое утро, когда бреюсь, и до сих пор не замечал ровно никакой разницы.

Что ж, отвергнутый комплимент, как известно, это просьба его повторить.

— Не в этом дело, Северус. Просто ты перестал раздражаться, как в школе, и стал чаще улыбаться. Ты ведь счастлив, правда?

— Возможно. Только... — По его лицу пробежала мимолетная мрачная тень. — Слишком все это безоблачно, чтобы походить на реальную жизнь…

Бесконечная баллада закончилась, и вечеринка подхватила Гермиону и закружила в своем веселье. Желающих потанцевать с невестой было хоть отбавляй, но Северус, как заметила Гермиона, пригласил на танец только Нарциссу Малфой. И Гермиона время от времени возвращалась к жениху поболтать, чтобы он не чувствовал себя заброшенным.

Фотографировались для «Ведьмополитена» и на память — сначала вдвоем, потом с разными гостями по очереди. Саманта Фоссет лихорадочно меняла одну колдопленку за другой.

Бросали букет невесты — его поймала Джинни, но не обрадовалась своей удаче. «Он летел совсем как квоффл при перепасовке, у меня просто рефлексы сработали», — заявила она с досадой. Кажется, в итоге букет забрала себе Ханна Эббот.

Резали свадебный торт — огромный бисквит под пеной взбитых сливок, и Гермиона сама раздавала тарелки с порциями. Когда очередь за тортом иссякла, она почувствовала, что сзади кто-то тихонько дергает ее за юбку.

Это оказалась очень некрасивая, почти уродливая девушка в дешевом на вид наряде, которую Гермиона никогда раньше не видела. Болезненно худые плечи незнакомки были разной высоты, блестящие темные глаза заметно косили. Сердце Гермионы защемило от жалости.

— Кто ты? Ты тоже хочешь торта? — участливо спросила она. — Как ты сюда попала?

— Ты сама меня пригласила, — заговорила девушка писклявым детским голоском. — Я Лиза! Я показала твое приглашение дяденьке на входе, меня пропустили, и я все-все-все видела вон оттуда…

Она махнула рукой куда-то в сторону, но Гермиона в указанном направлении даже не взглянула.

— Так это ты — Лиза? — изумленно воскликнула она. — Не может быть! Я думала, что тебе лет семь или около того…

* * *

Как ни приятно было чувствовать себя в центре почтительного внимания, музыка и танцы в конце концов наскучили Северусу, и он вышел на задний двор «Мандрагоры». На улице давно стемнело и ударил запоздалый февральский морозец. Колючий свежий воздух быстро привел утомленного мужчину в чувство.

Он немного постоял, перебирая впечатления вечера. Гермиона сказала, что изменился, да и в том, как стали обращаться с ним другие волшебники, появилось что-то новое — но ведь это только видимость, не так ли? Он был, есть и будет самим собой, Северусом Снейпом, и никем иным.

Когда он возвращался, в коридорчике его перехватила Гермиона. «Идем», — шепнула она и увлекла Северуса в отведенную новобрачным гримерку клуба. Сумрак в ней разгонял только свет уличного фонаря, который проникал внутрь сквозь продолговатое окошко под потолком. Но даже так можно было разглядеть царящий в комнате бардак. Углы завалены коробками, туалетный столик — гребнями и прочим женским барахлом.

Едва за ними двоими закрылась дверь, как Гермиона прильнула к Северусу с горячим поцелуем. Ее руки бесстыдно скользнули по его бедрам, разжигая его мужественность.

— Хочу тебя, милый, — пробормотала она глухо.

— Что, прямо здесь? — отозвался он резко охрипшим голосом.

— Да, да, здесь, сейчас!

— Хорошо… Ты хочешь, как обычно?

— Да, да, милый…

— Тогда развернись и обопрись на тот столик, — скомандовал он.

Она послушно повернулась спиной к нему, путаясь в пышной юбке, шагнула к туалетном столику и наклонилась, ища удобную позу. Северус нашарил в кармане сюртука волшебную палочку.

Петрификус Тоталус.

Мгновенно окаменевшее тело замерло на полпути, и Северус поспешно усадил его в стоявшее рядом со столиком кресло.

Инкарцеро.

Тело надежно зафиксировали в кресле тонкие белые веревки.

Северус медленно опустил палочку, оценивая обстановку и взвешивая следующий ход. Действовать в одиночку или поискать союзников?

В коридорчике послышались приглушенные голоса — сумерки и уединенность подсобок привлекли еще одну парочку воркующих голубков. Северус прислушался — и распахнул дверь.

— Поттер, отлепитесь на минуту от мисс Уизли и зайдите сюда.

Люмос.

— Да, сэр? — настороженно, но не враждебно, как бывало в школьные годы.

— Гермиону похитили.

Застывший на пороге Поттер озадаченно сморгнул.

— Что, простите? Вот же она, — указал он на неподвижную фигуру в кресле.

— Нет, Поттер, это фальшивка.