Правильный выбор (гет)

Они не зажигали свет, чтобы их силуэты не заметили в освещенном окне. В окно светила желтая круглая луна, яркая, точно фонарь. Джереми пытался понять, о чем же хочет спросить в первую очередь. А Полли ожидающе на него смотрела, грустная и спокойная.

— Насколько я понял, вы любили миссис Хокли?

Это не было так уж важно, но его слишком удивляло, как Полли переживает за эту женщину. Да и стоило понимать, в какой степени она предвзята.

— Да, любила, — ответила Полли просто. — Миссис Хокли помогла устроить мою мать в санаторий, когда та заболела. Она вообще была очень добра ко мне, и не только ко мне.

— Но была ли она хорошей женой? Хорошей матерью?

Полли печально кивнула.

— Нет, не была. Как и мистер Хокли не был хорошим мужем.

Да, Джереми успел заметить, что к хозяину в кабинет слишком уж часто заходит Присси. Ее розовое личико, окруженное темными кудряшками, казалось порой слишком уж нахальным. Но в конце концов, их связь была тайной, оба не нарушали правил приличия, никого не оскорбляли. И вообще, явно мистер Хокли не первый начал.

— Я думаю, вы согласитесь, что он лишь платил жене той же монетой.

— Об этом я не могу судить. Я не знаю историю их брака, ничего об их прошлом, кроме того, что женихом и невестой они оказались на "Титанике". Джеффи всем об этом докладывает, и миссис Хокли подтвердила мне, что это правда.

— Такая трагедия должна бы сплотить?

Полли поколебалась.

— По некоторым оговоркам я поняла, что она вышла за него без любви, по бедности, по принуждению. Конечно, это не оправдывает ее поведения, но, может, объясняет его. Но это только мое предположение. И может быть, я сужу предвзято, но я бы совсем не удивилась, если бы их брак закончился... Тем, на что вы сначала подумали. Честно говоря, я всегда этого опасалась. Мистер Хокли такой вспыльчивый, особенно, когда выпьет или когда у него неприятности.

— Вот именно! Можно ли предположить, что такой человек, совершив серьезное преступление, будет вести себя, как ни в чем не бывало?

Полли не ответила. Она явно взвешивала, оценивала его слова. Джереми потер переносицу.

— Скажите откровенно, вы знали кого-нибудь из любовников миссис Хокли? Ведь их было много, правда?

Даже в полумраке он заметил, как она вспыхнула. Ему было ее жаль, но кто знает- может, миссис Хокли убил ее пробравшийся в дом любовник, которого она в темноте приняла за мужа?

— Я не знаю. И никого из них не знала. Только слышала, что они были.

— А можете предположить, кто? Может, кто-то из тех, кто вхож в дом? Шофер, учитель вроде меня?

— Слышала, у нее был роман с шофером, но еще до того, как я появилась здесь, — Полли еле выговорила это, и вообще вид у нее был такой, будто она сделала что-то постыдное. — Но ничего больше... Вы первый учитель, которого наняли Джеффи. У миссис Хокли не было подруг, никто из ее знакомых не появлялся в этом доме. Только ее мать иногда приезжала из Филадельфии. Принимали хозяева в основном знакомых мистера Хокли и его родителей.

— А с кем-то из знакомых...

— Я не могу, не могу предположить, я не разбираюсь в этом! — Полли закрыла лицо руками и тяжело вздохнула. — Что мы делаем? Бедную женщину еще даже не похоронили, а мы копаемся в ее грязном белье.

— Чтобы, возможно, спасти невиновного. Или помочь правосудию.

Она потерла подбородок.

— Знаете, я вспомнила кое-что. Полгода назад мы с миссис Хокли и Джеффи ездили в Нью-Йорк. Приезжал из Африки ее кузен, они встретились буквально на пару часов. В тот же день мы уезжали, но до того решили немного прогуляться по городу. Зашли в одну лавочку, где продавались всякие гипсовые и фарфоровые безделушки — вы знаете, у миссис Хокли была слабость к искусству... Там был продавец — молодой итальянец. И он назвал ее по имени.

Джереми навострил уши. Интересно, откуда бы этому итальянцу знать женщину из другого города, из другого круга?

— Так, и что же дальше?

— Она явно тоже его узнала и велела нам с Джеффи выйти. Мы стояли у двери и не слышали их разговора, только один раз... Донеслось смутно.. Итальянец вскрикнул слишком громко...

— Что же?

— Он называл какое-то имя... Очень простое. Джон? Нет, не так. Джек.

"Да уж, лучше бы это был Эбенезер или Юрайя. Ну да ладно, хоть какая-то зацепка".

— Так, и что же дальше?

— Они говорили минут двадцать. Миссис Хокли вышла сама не своя. Я не разбираюсь в выражениях лиц, но... Она обычно была веселая, разговорчивая, когда мужа не было рядом, рассказывала мне всякие интересные вещи про историю, про пси-хо-а-на-лиз — вы слышали такое? А в тот вечер молчала и все думала. А на следующий день стала такой, как всегда.

— Вы можете мне примерно объяснить, где эта лавочка?

— Пожалуй, да.

Ну что ж, теперь Джереми понимал, что ему делать, и успокоился. Путь его лежал в Нью-Йорк, оставалось придумать предлог, чтобы отпроситься. Полли поднялась с ним на второй этаж: она хотела удостовериться, что Джеффи не просыпался. Джереми решил подождать ее в коридоре.

Полли вышла, снова попав в прямоугольник лунного света — светлый призрак, неправдоподобная девушка.

— Спит. Кажется, не притворяется.

Ее голубые глаза больше не казались холодными, а их взгляд — слишком жестким.

— Вам нравится быть няней, мисс Харт?

— Я больше ничего не умею, — она потупилась. — Я самая старшая в семье, на мое образование не было денег.

— А семья большая?

— Три сестры, включая меня, и два брата. Отец был пастором, но он давно умер. Честно говоря, я даже не знаю, как мама смогла вырастить нас всех.

— А у нас — наоборот, — улыбнулся Джереми. — Тоже пять человек, но трое из них — мальчики. Правда, отец и мама живы до сих пор. В своем будущем я всегда был уверен... относительно, конечно.

Он впервые за долгое время без боли вспомнил о своей семье.

Они прислонились к стене, и Джереми понял, что Полли пристально его рассматривает, точно любуется. Ему и раньше говорили, что он красив, что у него прекрасная фигура и античный профиль, и его большие синие глаза и темные вьющиеся волосы -это хорошо. Он всегда смущался от таких слов, смутился и сейчас от взгляда Полли, но невольно повернулся так, чтобы она смогла его лучше видеть. Она расцвела улыбкой, и будто ничего не осталось от строгого ангела, какой он ее увидел впервые. И Джереми подумал, что очень хотел бы, чтобы она ждала его возвращения из Нью-Йорка, как когда-то девушки ждали воинов со святой земли. Странно, когда он уходил на войну три года назад, таких мыслей у него не было.

— Вам привезти что-нибудь из Нью-Йорка, мисс Харт?

Она растерялась, но ей явно было приятно.

— Какой странный у нас с вами разговор. Нет, ничего не нужно. Тише, кажется, сейчас мистер Хокли выйдет в коридор. До завтра.

Она пустилась вниз по лестнице, и Джереми различил, что она прижимала ладонь к щеке. А ему больше всего хотелось сейчас дотронуться до ее пальцев.

Он вернулся к себе в комнату, сбросил рубашку и долго лежал, заломив руки за голову, глядя в окно. Снова ему не спаслось, грудь теснилась, но не от страха, а от радостного волнения. Он и сам не знал, чему радуется, но лунное сияние, и темно-голубое небо, и темные кусты с белеющими розами в саду — все показалось полным удивительного смысла, необычайно прекрасным.