Правильный выбор (гет)

Утром Джереми спустился вниз в приятном предвкушении новой встречи с Полли. За ночь он обдумал ее слова, и хотя желание мести со стороны миссис Хокли по-прежнему приводило его в недоумение пополам с возмущением, он признал, что иного от подобной женщины, пожалуй, нельзя было бы ожидать. Видя цель и смысл жизни в низких наслаждениях, она не способна была оценить великодушие жениха и наверняка осознавал одно: ей не дали поступить, как она хотела. Вероятно, уже тогда она затаила обиду, которая до поры выливалась лишь в распутное поведение. Пока однажды ей не дали новый повод, уже для более резких действий.

Джереми не сомневался, что ей помогал в "мести" ее новый любовник. Видел же он какого-то мужчину в коридоре в ту ночь. А помогать женщине в таком деле способен только человек, одурманенный страстью к ней.

Джереми не терпелось поговорить с Полли об этом, но едва он присоединился за завтраком к мистеру Хокли и Джеффи, в коридоре раздались голоса. В столовую запыхавшись, вбежала Присси и выпалила:

— Мистер Хокли, там... вас хочет видеть лейтенант Пикар! И с ним еще полицейские.

— Что за ерунда, что им надо? — сердито спросил мистер Хокли. — Во всяком случае, я завтракаю. Пусть подождут.

— Лейтенант Пикар настаивает...

— Ты оглохла? Я ясно выразился. Лейтенанту Пикару придется подождать.

Присси вышла. Мистер Хокли отрезал немного бекона, принялся жевать, тщетно стараясь скрыть волнение, но вдруг отбросил вилку, сдернул салфетку, выругался под нос и вышел.

Джереми несколько мгновений оставался на месте, обдумывая ситуацию. Сейчас мистер Хокли безумно волновался, но было ли это обычное волнение человека, столкнувшегося с законом, или ужас убийцы, которому не удалось всех обмануть? После совсем недолгих колебаний Джереми прокрался в коридор, даже не озаботившись что-то сказать Джеффи, притихшему после недавней отцовской оплеухи.

Джереми не успел и оглянуться, как в гостиной раздался голос мистера Хокли — грянул, как гром, так что пара картин точно покачнулась.

— Что?! Да вы в своем уме?! Вы понимаете, что у меня есть знакомые в Конгрессе, в Сенате, вы осознаете, что один звонок — и я сотру вас в порошок?

— Нет нужды отрывать их от дел, мистер Хокли, — послышался другой голос, полный спокойной иронии, едва уловимо грассирующий. — Если вы невиновны, конечно, я это выясню и не стану вас больше задерживать. А пока не задерживайте меня. Проследуйте за мной.

— Да что за идиотизм, что вы мне приписываете? Кто я, по-вашему? Пьяница из подворотни? Моя жена погибла в аварии, и мало того, что вы не хотите выдать мне ее тело, чтобы достойно его похоронить, вы еще... Нет, вопрос решен. Ваша карьера на этом закончена.

— И это тоже покажет время. Ну же, вы пойдете или мне применить силу?

— Уберите руки. Делать нечего, придется потратить на вас полчаса.

Джереми отпрянул как раз вовремя, чтобы не попасться на глаза мистеру Хокли, резко покинувшему гостиную. Следом прошли полицейские и какой-то темноволосый человек лет за тридцать, в плаще и шляпе.

Мистеру Хокли позволили переодеться и затем увезли его.

За все это время Джеффи так и не притронулся к завтраку. Когда Джереми обернулся к нему, мальчик сидел, вытянув шею, уставившись в коридор. Нервный и чувствительный, этот ребенок явно угадал в доме новую беду, но на сей раз даже не посмел спрашивать. Тем лучше: Джереми не знал точно, что ему ответил бы.

— Если в следующие двадцать минут ты не доешь кашу, будешь голодным до самого обеда.

Он сознавал, что Полли будет очень занята, и точно, он успел не только задать Джеффи диктант, но и добиться от него решения двух задач, прежде чем девушка заглянула к нему в класс. Задав Джеффи читать рассказ в хрестоматии, Джереми вышел к ней в коридор.

— Простите, я звонила матери мистера Хокли, она скоро приедет, чтобы забрать Джеффи, и потом едва отбилась от Лавджоя. Он все расспрашивал, о чем мы с вами вчера говорили в саду, и что это за месть я упоминала.

— И что вы сказали?

— Что мы обсуждали один роман.

А Джереми и не подозревал, что Полли тоже умеет лгать. Она между тем сжала его руку.

— Нас всех будут допрашивать. Я расскажу все, что знаю, что видела сама и услышала ото вас. Вы, конечно, подтвердите мои слова?

Он попытался представить, какое впечатление на следователя произведут его слова. Ведь речь шла о человеческой жизни. А что, если следователь уже настроен предвзято? И вот Джереми расскажет ему, как слышал ссору, в ходе которой миссис Хокли назвала мужа по имени, как видел потом в коридоре мужчину с телом женщины на руках, как слышал отъезжавшую машину... Если прибавить к этому рассказ о подонке, получившем по заслугам тогда, на "Титанике" — разве не решат следствие и суд, что у мистера Хокли были и мотив, и возможность убить жену, и что никто больше ее убить не мог?

С другой стороны, он выставит Полли лжесвидетельницей — или она его лжесвидетелем, если их показания будут противоречить друг другу. Может, легче уговорить ее молчать? Он объяснил ей, что думает, но девушка покачала головой.

— Нет, мистер Дартл, так нельзя. Надо идти до конца. Мы должны сказать правду, что бы за этим ни последовало.

— Но ведь его могут казнить!

— Его могут казнить и без нашего рассказа. А могут оправдать, если сделают те же выводы, что сделала я. В любом случае, мистер Дартл, я не собираюсь лгать под присягой.

Джереми вытер пот со лба.

— Хорошо, но может... Может, не стоит говорить хотя бы о событиях на "Титанике"? Ведь они не имеют отношения к делу.

— Как не имеют, если именно за это миссис Хокли и могла решить отомстить мужу так жестоко?

— А вы уверены, что огласка того случая не обернется для мистера Хокли новыми малоприятными последствиями?

Полли задумалась

— Если узнает полиция — это еще не огласка, они наверняка сделают все, чтобы эта история не попала в газеты. Что до чего-то другого... Доказать вину мистера Хокли, хотя бы косвенную, в смерти того человека почти невозможно. Не думаю, чтобы кто-то стал этим заниматься.

— Ну что ж... Тогда я расскажу все, что знаю.

Они пожали друг другу руки.

— Да, — вспомнила Полли. — Я сказала Лавджою, что мы обсуждали роман "Виконт де Брожелон". Там ведь о мести, да?

— О мести — "Граф Монте-Кристо". Но я думаю, Лавджой не осилил в свое время даже "Трех мушкетеров", так что он ничего не заметит.

Днем прибыла мать мистера Хокли — еще красивая, изящная женщина. Несмотря на свою, вероятно, ужасную тревогу, она держалась приветливо, хотя и немного отстраненно. Джеффи обрадовался бабушке: она явно была из тех, кто его баловал.

Ей пришлось пережить еще одно нелегкое испытание: вскоре после ее приезда снова нагрянула полиция. На сей раз дом осматривали, опрашивали всех, кто там находился. Тогда-то Джереми и предстал перед лейтенантом Пикаром и все-таки рассказал и о событиях роковой ночи, и о своих сомнениях, и о разговоре с итальянцем в одной из лавочек Нью-Йорка.

Он пытался понять, какое впечатление его слова произвели на лейтенанта, но выразительное лицо Пикара оставалось лишь любопытным. Единственное, что он уточнил: какие именно звуки Джереми слышал в ночь, когда миссис Хокли исчезла.

— Слышали ли вы, например, звуки ударов? Драки?

— Нет, — честно ответил Джереми. — Такого не было.

"Интересно, почему он про это спросил". Об этом стоило подумать, обсудить с Полли.