Twig / Твиг (джен)

Я наблюдал, как Джейми ручкой рисует набросок.

— Голова была более узкая. Сверху шире, — прокомментировал я.

— Большинство голов такие.

— Более круглая. Также он не выглядел не зловеще и не выглядел заинтересованным. Был скорее холодным.

— Как иногда выглядит Хелен?

Я задумался.

— Нет.

— Тогда ты. В плохой день, после Назначения⁽¹⁾?

— Я не знаю, как я выгляжу после Назначения. Они обычно не дают мне доступа к отражающим поверхностям, и я обычно не глазею на себя.

Джейми откинулся на спинку стула, и его голова ударилась о мою грудь, тогда я перегнулся над спинкой стула.

Он остался на месте, глядя на меня.

— У тебя был такой взгляд, как будто вся радость ушла из мира.

— Депрессивно?

— Нет, — сказал Джейми. — Эм...

Он перевернул страницу в своем блокноте.

На чистой странице он начал рисовать. Он использовал авторучку, которая немного протекала. Его рука двигалась с приличной скоростью и ловкостью. За этим было интересно посмотреть, Джейми не был сильным художником. Мои глаза получились слишком маленькими, положение немного неправильное; он остановился, затем вернулся, сделал глаза шире, превратив верхнюю часть глаза в мои брови и увеличив мои глаза на размер. Это был грубый набросок, на котором моё лицо скрывалось в густой тени и были выделены толстые контуры скул.

Сначала я принял это за карикатуру, преувеличивающую мои черты, но Джейми был недостаточно хорош для этого. Волосы были растрепаны, обрамляя все это, и линии отмечали, что мои щеки были более впалыми, с тонкими штриховками для теней в углублениях, я понял, что это не недавняя фотография, что мои глаза были больше по сравнению с последними набросками. Это была моя фотография, на много лет моложе.

Почти в самом начале.

Рисование по памяти, а не по таланту.

Я наклонился вперед, и мне показалось, что я смотрюсь в зеркало, отлитое из бумаги. Мои глаза были узкими, губы тонкими и слегка приоткрытыми, а все черты моего лица и ушей были заострёнными.

Джейми уже делал пометки нижнем углу изображения. Я взглянул на первую.

Нарисовано при обсуждении с Саем, во времена Дела о Bad Seed

— Дело о Bad Seed, — лениво прокомментировал я.

— Временное название, — сказал он и продолжил писать.

Обычно я бы не смог удержаться, чтобы не прочитать через его плечо, но я обнаружил, что мне сложно не смотреть на свой портрет. Глаза были прочерчены черными чернилами, почти скрыты в тенях, которые были нанесены по кругу.

— Это было... в тот раз, когда мне назначили два Назначения подряд? — спросил я. Тогда мои щеки были бы такие впалые.

Джейми не ответил, но его ручка указала на строку, которую он только что набросал. Он постучал авторучкой по бумаге, оставив на полях три пятнистые точки.

Из воспоминаний: Сай в Башне, после побега. Прежде, чем он оправился от ежемесячного Назначения и ему пришлось пройти еще одну.

Прочитав эту строчку, я вдруг остро почувствовал мучительный дискомфорт, и синяки часовой давности, оставленные Эдом, не были причиной. Я не перестал испытывать эту тревожность и отвернулся от Джейми, стула, книги и прошёлся по нашей маленькой комнате в общежитии. Две кровати, каждая с комодом в ногах, один письменный стол и одна прикроватная тумбочка между кроватями с выдвижными ящиками для нас. Мотмонт был шикарным, но не настолько, чтобы у каждого из нас был дворец. Недвижимость имела значение, как ничто иное.

— Мы не надеялись, что сможем вернуть тебя, — пробормотал Джейми. — Думали, что ты потерян.

— Дело не в этом, — сказала я, заставляя свой голос звучать иначе, чем я чувствовал. Я беспокоился, что могу быть неправильно понят. — Нет. Это не похоже на Хелен, и не так, понятно? Это не тот взгляд, который у них был.

— Понимаю, — сказал Джейми, звуча очень нормально, мирно и очень спокойно.

Хотя мне это и не понравилось, я обнаружил, что разговор помог мне прояснить мою интерпретацию.

— Они не были потеряны. Там были эмоции. Они были людьми, но они не были хорошими людьми.

— Иногда ты нехороший человек, — заметил Джейми.

Я зыркнул на него.

— Просто говорю, Сай, просто говорю.

— Я смотрел на них и знал, что они из тех, кто насаживает своих родителей на что-то острое, а затем поджигает семейный дом. Или роняют кусок кладки на того, кто им не понравился.

— Ты ...

Я сузил глаза, сделав взгляд темнее и злее.

Казалось, он сдался, оторвал руки от страницы и откинулся назад.

— Ага, Сай. Понятно. Но если вы не можете объяснить мне, как убийственность выглядит, я не уверен, что смогу это нарисовать. Я вообще не уверен, что смогу их нарисовать.

— Все в порядке, — сказал я. — Не беспокойся об этом.

— Думаешь, ты узнал бы их, если бы увидел?

— Если бы я их увидел? Нет. Они стояли в тени. Если бы я поговорил с ними, может быть.

— В Мотмонте учится тысяча двести студентов, плюс-минус, от первого до двенадцатого курса. Тебе потребуется ужасно много времени, чтобы поговорить с ними со всеми.

— Да, — сказал я.

Я все еще был в дальнем конце комнаты. Три комплекта моей униформы были предоставлены моему взору вместе с небольшим плащом, капюшоном от дождя и зонтиком, аккуратно сложенными на сундуке в конце кровати. В моем прикроватном ящике лежали новая расческа, флакон зубной жидкости, мочалка и новый набор книг.

Ничего, что было по-настоящему моим. Мне это не нравилось. Кабинет за изгородью с решеткой на окнах и книжным шкафом, блокирующим дверь, меньше походил на камеру, чем этот.

Там я был свободен быть самим собой. Здесь меня заставляли приспосабливаться точно так же, как некоторые фрукты, которые я видел выращенными в Академии, помещали в формы, которые формировали их рост. Плоды в форме определенных животных или человеческих лиц.

Были ли наши дети-убийцы в такой же ситуации?

Я нахмурился.

— Я думаю...

— Да? — Джейми повернулся на своем сиденье, положив локоть на спинку стула.

— Почему здесь? — спросил я.

— Доступны ресурсы по разным направлениям. Есть доступ к детям, есть доступ к инструментам и стартовым лабораториям. Что-то может пропасть и вернуться в конце дня?

— Может быть, — сказал я. — Так или иначе, с их головами что-то творится. Либо их заставляют делать то, что они обычно не делают, либо они не они, и происходит что-то более гнусное.

— Гнусное?

— Существуют паразиты, которые вызывают суицидальное поведение у хозяина как часть жизненного цикла.

— Конечно. Transoplasma Felidae. Лихорадочное поведение и непреодолимое желание утопиться. Боевая версия Transoplasma Necis, но тогда множество людей откусывали бы себе языки, чтобы подавиться языком или умереть от кровопотери. Достаточно известный.

— Я поверю тебе на слово. Может быть, у студентов, о которых мы говорим, в голове паразит, что-то такое, что заставляет их вести себя смешно. Может быть, мы имеем дело с паразитами, а не с самими детьми.

Джейми, казалось, на мгновение задумался.

— Вызывает вопросы.

— Спрашивай, я буду отбиваться.

— Почему они заботятся о нас?

— Они сложные. Предварительно установленные инструкции.

Джейми покачал головой.

— Я не верю, что кто-то, способный на это, окажется здесь, а не в Академии, загребая бабло.

— Тогда они параноики. Как будто они сумасшедшие, они всего опасаются.

— Почему нас?

Я начал придумывать объяснение, но потом отклонил его. Чувствовал себя слабым, как будто слишком далеко зашел.

— Что, если нечто сделало их поддающимися внушению? Сломало преграды в их головах, оставило их открытыми для получения инструкций? Получите доступ к детям, подсуньте им что-нибудь, что оставит их уязвимыми для влияния.

— Мы бы увидели это в их поведении, — сказал Джейми.

— Что? То, как они готовы подчиняться приказам? Последовать за остальными овцами? Мы в школе, Джейми, — сказала я.

— Точно.

— Элитная школа. Послушай, я не в восторге от идеи паразитов. Но у нас здесь ужасно много детей, которые, возможно, более уязвимы к чему бы то ни было, или в возрасте, когда некоторые симптомы легче скрыть. Возможно, тот факт, что мы все вписываемся в какой-то архетип-паттерн, является преимуществом для нашего кукловода на заднем плане. Если нарушить паттерн?.. Может, их маленькие эксперименты покажутся дезориентированными? Потеряют воспоминания? Или их поведение немного выйдет за рамки нормы? Все, что нужно нашему "Bad seed", это подражать своим сверстникам.

Джейми кивал, уже обдумывая идею, завершая ее.

— Если они начинают вести себя слишком выделяясь, тогда вмешивается факультет, заставляет их привести себя в порядок. Если это не удастся...

— Что тогда? Когда кто-то не возвращается на свои рельсы, словно не собирается исправиться?

— Задержание, — сказал Джейми. — Или разговор с директрисой. Ты не думаешь, что она замешана?

Я понаклонял голову то в одну, то в другую сторону.

— Я разговаривал с этой женщиной и не уловил в ней чего-то подобного.

— Почему?

Я бросил на Джейми раздраженный взгляд.

— Полезно подумать, "почему", — сказал Джейми тихим, но не кротким голосом. — Вы хорошо разбираетесь в таких вещах, но важно определить детали, которые влияют на это чувство. Вы видите мелкие детали, и ваш мозг улавливает их и помещает в хранилище, в то время как ваше сознание их не регистрирует. Хищные животные часто используют эту низкоуровневую осведомленность, выясняя, что хищник может быть поблизости, и у нас все еще есть следы этого мышления жертвы.

— Я не считаю себя хищником, — сказал я, улыбаясь.

— Идея правильная, Сай. Все мы до некоторой степени пользуемся этим чувством, но вы немного лучше, чем большинство. Вы можете тренировать это, но тренировка начинается с осознания. Подумайте о своем окружении, обратите внимание на детали и ...

В дверь постучали.

— У вас там всё прилично? — спросил Гордон, приглушенный голосом у смежной двери.

— Я когда-нибудь бываю приличным? — спросил я.

Дверь открылась. Но это был не только Гордон, что меня удивило. Его сопровождал мальчик, худощавого телосложения, с густыми бровями и жесткими черными волосами, срезанными на ширину пальца с его головы. Это не было похоже на одного из парней, которые могли бы быть в команде Гордона.

— Мы столкнулись друг с другом у двери, — сказал Гордон.

— Я знаю его, — сказал Джейми. — Книжная торговля?

— Да, — сказал мальчик. Он держал два романа. — Читал их?

Джейми взглянул на романы.

— Да. Но это ничего. Я готов к сделке.

Он открыл ящик стола и вытащил еще пять романов по десять центов.

— Кукольный человек и песня луны?

— Читал это.

— Кукольный человек и месть королевы роя?

— О, это вышло?

Мальчик протянул руку. Джейми покорно передал книгу, размером не более ста страниц.

— Мне понравилось, — сказал Джейми, — но ты можешь подождать, пока не появится больше материала.

— Что это такое? — спросил мальчик.

— Хм? — спросил Джейми.

Я повернулся и начал пересекать комнату, прежде чем увидел, что Гордон движется в том же направлении. Он был быстрее и ближе. Я отступил.

Прежде, чем Джейми успел осознать, что именно привлекло внимание мальчика, Гордон коснулся обложки блокнота Джейми и перевернул его. Она захлопнулась и немного скользнула по столу.

Джейми протянул руку, чтобы поймать его.

— Это дневник Джейми, — сказал Гордон. — Не нужно читать чужие дневник, братан.

— О, — сказал мальчик. Он слегка порозовел. — Не знал, извини, Джейми.

— Все в порядке, — сказала Джейми.

— Тот рисунок, это было нечто. Жуткое, если можно так выразиться, — сказал мальчик, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Это был ты?

— Также не стоит обсуждать чей-либо дневник, раз уж вам посчастливилось взглянуть на него, — сказал Гордон твердым голосом.

Лицо мальчика стало еще розовее.

— Микки, — сказал Джейми, предлагая немного облегчения там, где я бы воспользовался преимуществом. — Взгляни.

Джейми держал три других маленьких романа, чтобы они разошлись веером. Дама в белом и крыса, выползающая из темноты, мужчина в птичьей маске и красивый молодой человек с собакой, сопровождающей его через лес.

— Последний — это что? — спросил Микки.

Джейми вытащил книгу прежде, чем Микки успел ее схватить.

— Когда мы заехали в Академию на прошлых выходных, вы видели, как кто-нибудь уходит в очень маленькой группе?

— Насколько маленькой?

— Больше трех, меньше десяти.

— Эм-м-м. Некоторые специальные студенты обучались у профессоров или сидели на занятиях. Лучшие в определенных классах или что-то в этом роде. Но они были одни.

— Ага, — сказал Джейми.

— Нет, я так не думаю.

— Хорошо, но все равно спасибо, — сказал Джейми. Он отложил книги, затем протянул ту, к которой проявил интерес Микки. — Парикмахер Джон и чудовище из темного леса.

— Прикольно.

Гордон отступил в сторону, а мальчик вышел в коридор. Гордон закрыл за ним дверь и встал к ней спиной.

— Задавая подобные вопросы, можно привлечь внимание.

— Я очень осторожен с тем, кого спрашиваю, — сказал Джейми.

— Хорошо, — сказал Гордон. Казалось, он принял это за чистую монету. Он не упомянул о промахе Джейми по поводу книги.

Гордон и я не стали бы винить Джейми за это, так же, как никто другой не стал бы винить меня за мое поведение после Назначения. У каждого были свои сильные стороны и персональные слабые стороны. Когда все работало как должно, мы прикрывали слабые места и стимулировали сильные.

Это означало признать, что иногда у Джейми в голове было достаточно материала, чтобы он немного тупил, медленнее действовал.

Будь я в своей лучшей форме, я бы предупредил Джейми, но меня отвлекала мигрень.

— Пора ужинать, — сказал Гордон. — Хотел проведать вас.

— Все еще живы, — сказал я. — Никаких неожиданных убийств.

Выражение лица Гордона не дрогнуло.

"Что ты об этом думаешь?"

— Мы обсуждали, как может использоваться структура школы для формирования или коррекции поведения там, где оно может сойти с рельсов, — сказал Джейми.

Я кашлянул, и Джейми исправился, сказав:

— Сай так думал. В этом есть смысл.

— Есть на что обратить внимание? — спросил Гордон.

— Причуды в поведении, студенты выходящие за рамки стандартов или как кого-то оттесняет определённая группа, — сказал я. — И, возможно, стоит посмотреть, кто отвечает за исправление учеников, когда они становятся слишком проблемными.

Гордон кивнул.

— Сумасшедший врач или врачи играют роль убийцы, дети — орудие убийства, и это оружие нужно держать под контролем и скрывать. Школа — это место для этого. Это все еще оставляет вопросы. Кто, как и почему.

— Кто убийца, как они делают это со студентами и почему они это делают? Какой мотив? — спросил Джейми.

— Как они отдают приказы? — спросил Гордон. — Здешние студенты получили приказ убить нас. Когда? В какой форме?

— Пища для размышлений, — сказал я и оживился. — Кстати, о еде...

— Ты это специально, — сказал Гордон.

— Мозг чувствует себя вялым, и я не ел по-настоящему уже... — я сосчитал на пальцах, потом остановился, застыл. — Когда мы ели, до заклинателя змей?

Гордон моргнул.

— Теперь я думаю, что вопрос носит академический характер. У тебя была вода?

— Да, я выпил немного воды, — сказал я.

Он нахмурился.

— Если бы ты этого не сделал, я бы удивился, как ты все еще стоишь. Давай засыпем в тебя мешок с кормом, а ты еще удивляешься, почему ты такой маленький...

Я схватила расческу с прикроватного столика и швырнул ему в голову. Он поймал её, меня это не впечатлило.

Мы собрали свои вещи. Джейми взял свой блокнот и сунул его под мышку. Ручка была закрыта колпачком и спрятана в нагрудный карман. Гордон был и так готов, а мне осталось, взять что-то для защиты от дождя.

Школа была устроена в виде квадрата, посередине которого находился двор. Главный вход находился у южной стены, где располагались главный офис, лазарет и другие административные помещения. На западной и восточной сторонах площади были классные комнаты. Более интересным районом был северный конец, самый дальний от входа. Здесь у нас были общежития — мальчики в западном углу, девочки в восточном. Две стороны общежитий были разделены учительскими комнатами и туалетами на верхних этажах, а также просторной столовой на нижнем этаже. Я предположил, что идея заключалась в том, чтобы усложнить коммуникацию между полами.

Общежития были упорядочены по годам, со старшими учениками на верхних этажах, и, находясь прямо в верхней-средней части диапазона возрастов, нам оставалось спуститься вниз по пути в столовую.

Мои глаза обыскивали толпу, ища знакомое лицо или черту. Я сказал Джейми, что не уверен, смогу ли я их узнать, но это не мешало мне пробовать. Дети мелькали вокруг нас.

— Эд спрашивал о тебе, перед твоей маленькой дракой под деревом, — прокомментировал Гордон. Разговор о том, что мы могли свободно обсуждать.

— Драка?

— Я пытаюсь сформулировать это так, чтобы не задеть твои чувства, Сай, — сказал Гордон так снисходительно, насколько это было возможно. — Потому что, если бы я был честен, я бы сказал, что вы не просто опозорили себя. Ты опозорил всех нас.

Я ударил его. Он принял это не дрогнув.

— Я предполагаю, что, следуя твоему обычному паттерну, у тебя начнутся проблемы, чтобы увидеть, как работает система правосудия Мотмонта? — спросил Гордон.

На вопрос можно было ответить двояко. Любой, кто слышал, мог бы подумать, что я смутьян, что не было ложью, но он спрашивал, попытаюсь ли я выяснить, какие лица или инструменты могут быть связаны с исправлением заблудших учеников. Или заблудших "Bad Seed", как в данном случае.

У этого маневра было и другое применение. Если бы наше противостояние здесь было менее изящным, они вполне могли бы подставится, просто, чтобы проследить или присмотреть за мной. Просто пронаблюдав, за тем кто как отреагирует когда я попаду в беду, это может многое раскрыть.

Но мой ответ Гордону был:

— Пока нет.

— Нет?

— Все еще жду, что произойдет после моей ссоры с Эдом.

Джейми, шедший немного позади нас, громко хихикнул.

Гордон открыто насмехался.

— В потасовке тебя избили, Сай. Я разговаривал с другими и знаешь, Эд действительно волновался, когда кто-то предположил, что ты настоящий задира, выросший в детском доме. Меня чуть не порвало, когда я сдерживал ржач.

— Ха-ха, — сказал я без юмора.

Мы дошли до конца столовой. Девушки проникали через дверь с дальней стороны. Тут было красиво, очень просторно, все длинные столы из темного дерева, скамейки, с двух сторон разделённые столом вроде буфетного.

Был вид на кухню, укромное место, где повара работали за различными плитами. Ученики в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет носили фартуки, вынося еду. Стойки с хлебом, миски с салатом и пустые стаканы были расставлены на столе, в то время как большие кастрюли с едой были расставлены на буфетном столе рядом со стопками тарелок. Тушеное мясо, супы и порции мяса.

Судя по запаху на кухне, они уже работали над десертом.

Я все это воспринял, изучая. Система.

Гордон наклонился ближе, бормоча:

— Поставь себя на их место. Сколько ты видишь способов отравить кого-нибудь?

— Заранее назначенные места? — спросил я.

— Нет, но они скоро соберут нас вместе в классной комнате для переклички, — сказал Джейми.

— Убедитесь, что все студенты присутствуют и учтены, — уточнил Гордон.

Посыпать чем-нибудь стаканы, отравить столовое серебро, доставить яд, подавая воду, посыпать миску с хлебом или салат, бросить что-нибудь в еду, пока мы идем от буфета к своим местам, или просто воспользоваться ударами и толчками, которые сопровождают пребывание в толпе голодных студентов, чтобы ткнуть иглой.

— Семь способов у меня.

— Мы с Лилиан насчитали двенадцать способов, которыми они могли бы добраться до меня, — пробормотал Гордон. — Джейми и Хелен добавили по одному, как только вернулись из Академии.

— Это лишает радости возможность есть впервые за неделю, — пробормотал я.

— В любом случае не стоит есть слишком много после голодовки, — сказал Джейми.

Я скривился, но не сводил глаз с толпы.Увидел Хелен и Лилиан. Вокруг Хелен было множество девушек, и она этим пользовалась. Лилиан стояла в стороне, разговаривая с учителем.

Как ни странно, в очень непринужденной манере. В своем стиле.

— Кстати, — сказал я, все еще глядя на толпу в поисках парней, которых видел через окно. Я не видел никаких явных признаков и уж точно не видел их вместе как группу. — Что нам делать, если я обнаруживаю возможного виновника?

— Подайте сигнал мне и Хелен. Мы пойдем за ним.

Я кивнул.

— Проще, если вы вместе.

— Мы сядем вместе как группа.

— Хорошо, — сказал я.

Конечно же, наши классные руководители позвали нас за определенные столы. Они зачитали наши имена из списков, а затем дали официальное разрешение на получение еды.

Я держался в стороне, пока все топали к шведским столам, чтобы воссоединиться с друзьями. Никто не вернулся на места, на которые они были призваны и учителя ничего не навязывали. Существовали различия по годам и группам клик, но никаких различий сверх этого.

Хелен подошла с группой своих друзей, в то время как Гордон пошел поговорить со своей кликой. Все подростки собрались вокруг шведского стола и отсеивали детей, претендуя на первый выбор, но группа Гордона, похоже, была готова занять первое место, которое образовалось.

Я оценил, что он изо всех сил старался оставаться в поле нашего зрения, позволяя нам прикрывать ему спину.

— Сай, не так ли? — спросила одна из старших друзей Хелен.

Привлекательная брюнетка с волосами в коротком бобе. Её юбка была всего на долю ниже униформного пиджака, поэтому нижняя часть юбки открывала больше и очень красивые ноги.

Я понял, что меня поймали на взгляде, и встретил ее глаза без тени стыда или вины:

— Ты можешь называть меня как хочешь, если ты назовешь мне свое имя первым, и, возможно, номер своей комнаты в общежитии.

Она улыбнулась, на фоне каких-то охов от других девушек в группе, а затем погладила меня по голове.

— Это была хорошая попытка, и это могло бы сработать, но ты слишком молод для меня, а мне нравится, когда мужчина может постоять за меня.

— Ты видела мою дуэль с Эдом, — сказал я вслух свою догадку.

— Я — да, — сказала она. — Я бы предложила несколько утешительных слов, но чем меньше это будет сказано, тем лучше.

— Я могу сказать, что позволил ему победить, — сказал я.

— Да что вы говорите? — вмешалась другая девушка, вызвав интерес.

Блондинка, как Хелен, но во многих отношениях более эльфоподобна. Хелен могла бы быть актрисой или моделью, но эта девушка заставила меня представить себе балерину — телосложением и тем, как она была более выразительной в движении.

— Нет. Но я могу сказать, что я это сделал, — сказал я.

— Что убедило вас подраться с Эдом Уиллардом? — спросила брюнетка.

— Некоторые люди рождаются, чтобы быть героями истории, — сказал я. Я родился, чтобы быть злодеем. Я видел очаровательного, хорошо выглядящего, отвратительно благородного парня, и я чувствовал себя обязанным начать битву, которую я обречен проиграть.

— Включает ли это монологи, когда вы побеждаете и стоите над окровавленным героем? — спросила другая девушка, улыбаясь, предполагая, что она хорошо разбирается в таких вещах. Не многие девочки читали книги и романы, предназначенные для мальчиков.

— Я бы не стал, — сказал я. — Вы видели мои результаты раньше. Я пока не заходил так далеко.

Я услышал несколько смешков, улыбок и с опозданием понял, что эффективно и случайно привлек внимание всей клики Хелен. Головы за другими столами и в очереди шведского стола поворачивались, глядя на меня, когда некоторые из наиболее привлекательных девочек в нашем классе группировались вокруг меня.

— Хорошо, подождите, я должна обломать вашу сказку, — заявила девушка, более близкая к Хелен и возрасту. Она тоже была брюнеткой, но носила волосы длиннее, с белыми лентами, которые дополняли ее школьную форму. — Вы говорите, что не ладите с хорошими парнями, но вы ладите с другом Хелен Гордоном, не так ли? Если кто-то и благороден, то это он.

— О, Гордон — злодей в душе, — сказал я. — Я не знаю, знает ли он об этом, но та ещё сволочь, которая просто кричит, требуя признания.

— Откуда ты это знаешь? — спросила она.

— Потому что, когда я показывал этим парням окрестности, я видел их со всевозможными людьми, иногда в более суровых частях города. Здесь Гордон, весь такой милый и обычный, и я видел, как он шел вровень с людьми, которых вы не хотели бы встречать в темном переулке, и они уважали его.

Полдюжины пар глаз повернулись в сторону Гордона. Он увидел толпу девушек, которые смотрели на него серьезно и столь же смущённо. Выглядело так, будто я наставил на него пистолет.

Мисс Ленточки не смотрела на него. Она была сосредоточена на мне, ее правая бровь была поднята.

— Я не уверена, что верю тебе.

Блонда-эльфийка вмешалась; она повернулась от Гордона к мисс Ленточки, а затем и ко мне. Она положила руки на бедра.

— Ты хороший друг и пытаешься заинтересовать нас своим парнем?

— Может быть, — сказал я, улыбаясь.

— Это хорошо, если вы отказались от того, чтобы хорошо выглядеть, потому что этот корабль отплыл несколько часов назад, — прокомментировала мисс Ленточки.

— Это жестоко, — сказала другая девушка. — Мне очень нравится Сай, здесь, и это благородно для этого маленького злодея, чтобы подыграть его другу.

Со словами "Мне очень нравится Сай" она крепко обняла. Я почти вывернулся из ее хватки, но быстрый взгляд на каждую из ее рук показал, что они были пусты, без оружия или иглы. Учитывая разницу в росте, девушка была на три года старше меня, это притянуло мою голову прямо к ее груди.

Соседний учитель громко откашлялся, и моя новая подруга убрала руки, подняв их, как будто ей угрожали.

— Веришь или нет, — сказала Хелен, все еще улыбаясь, изображая юную кокетку, — Сай не лжет. На этот раз. То, что он сказал о Гордоне, было правдой.

Эта фраза вызвала больше разговоров, но моё внимание было сосредоточено на Гордоне. Он шел через толпу энергичных молодых студентов, держа в двух руках четыре тарелки. Он выглядел немного опасающимся присоединения к группе, так как многие смотрели на него.

— В чем дело? — спросил он, когда подошел достаточно близко, чтобы спросить.

— Просто болтаем, — сказала Хелен.

— Большой парень, — сказала девушка, которая меня обнимала, указывая на тарелки Гордона.

— Для моих друзей, — сказал Гордон.

Затянувшаяся паранойя заставила меня изучить ее выражение лица в поисках намеков на опасность. Не напудрила ли она свою рубашку ядом, который можно было вдыхать?

Гордон вручил нам отдельные тарелки, по одной для меня, Хелен, Лилиан и Джейми, затем спросил:

— Кто-нибудь остро нуждается в еде? Я собирался сходить за порцией для себя, но могу взять больше тарелок.

Брюнетка с короткой стрижкой подняла руку, широко улыбаясь Гордону.

— Это один, — сказал он.

— Меня зовут, — сказала мисс Ленточки. — Мне нужно заменить друга и начать разносить. Она весь день была на кухне.

— Хорошая девочка. Поговорим позже, — сказала Хелен.

— Приятного аппетита, — сказала мисс Ленточки, прежде чем убраться прочь.

Я наблюдал, как она отступала, пробираясь зигзагами через толпу по пути на кухню; её волосы и юбка подпрыгивали, прежде чем она воссоединилась с подругой, о которой упоминала.

Она оглянулась и посмотрела на меня.

— Я действительно думаю, что Мэри нравится Сай,— сказала блонда-эльфийка.

— Саю нравится Мэри? — спросила другая девушка.

— Я собираюсь сесть, — сказала Хелен. — Иди посиди с нами, Сай. Вряд ли они отпустят тебя так просто. Они вцепились в тебя своими когтями, и я не думаю, что они тебя отпустят.

— Когти? — лукаво спросила девушка.

Хелен делала все возможное, чтобы мы оставались вместе самым естественным образом.

Потребовалось время, прежде чем у всех появились тарелки и еда. Я сосредоточился на толпе, уделяя достаточно внимания разговору, чтобы не отставать от нее. Была ли где-то активность? Каковы были возможные подходы для атаки?

Я был чрезвычайно озабочен состоянием своей пищи. На такой пустой желудок я не мог позволить себе отравиться. Мы уже знали, что наши враги знают о нас, так что я не возражал против того, чтобы быть немного настороже. Одна девочка даже прокомментировала это, и я объяснил это типичным поведением для детдомовца. Это само по себе вызвало еще более бурную дискуссию.

Джейми и Лилиан, казалось, были довольны тем, что находились на заднем плане. Джейми все это запоминал. Если что-то произойдёт, он сможет сказать нам, кто где был.

Если бы я был чуть более осведомлён о динамике и ситуации я, возможно, раньше заметил, как все началось — это было связано с тем, что Джейми сказал об инстинкте добычи, — впитывая в подсознание детали, вещи, которые не улавливались разумом и вниманием.

Изменения громкости, изменения тона. Поведение людей на периферии и на заднем плане.

Маленькие мальчики, которые склонились над своими тарелками.

Моё чутьё сработало только тогда, когда я увидел, что подали десерт и что повара и служанки выглядели немного озадаченными. Я обратил внимание на то, что чувствовал инстинктом жертвы.

Этот десерт был поставлен на стол, и очень немногие студенты, казалось, были склонны приступить к нему.

Оглядевшись, я увидел на лицах выражение боли. Люди сгибались. Не слишком многие, но, наблюдая, я видел, что им становится все хуже.

Я уронил нож и вилку.

— Не ешьте, — сказал я.

Хелен, Гордон, Лилиан и Джейми отложили столовые приборы.

"Они не стали травить нас.

Они отравили всех.

Почему?"

— Ой, — сказала Эрма, блондинка с волосами эльфа. — Я думала, что чувствую себя сытой, но теперь ...

Она поднесла руку ко рту.

— Просто тошнота? — спросила Лилиан. Та кивнула. — Жар? Боль?

Что бы она ни чувствовала, я этого не испытывал. Мои друзья тоже.

Может быть, горстка людей избежала этого, что бы это ни было.

Мой разум нёсся по километру в минуту, когда я обдумывал происходящее, пытался понять подход.

"Какова была цель, план?

Они ударили по всем, но промазали по нам? Был ли это несчастный случай, удача с нашей стороны, Гордон был в безопасности?"

— Учителя тоже пострадали, — сказал Гордон.

— Это не кажется серьезным, — сказала Лилиан. — Это будет объяснено как проблема с пищеварением. Возможно, что-то неправильно приготовленное.

Словно в ответ на ее заявление, кого-то вырвало. Казалось, это вызвало цепную реакцию. Люди поднимались со своих мест, спеша покинуть обеденный зал.

— Вся школа будет закрыта, — сказал я. — Все окажутся в своих постелях, по крайней мере, в течение следующих нескольких часов, или даже на весь следующий день. Каждый. Это не подстава, иначе они оставили бы учителей в покое, чтобы подставить нас. И снова я должен задаться вопросом... Почему?

Мой взгляд упал на мисс Ленточки.

Я почувствовал неловкость, наблюдая за ней. Я видел выражение ее глаз. Точно такое же, как и у тех мальчиков.

Я дернул головой, и остальные посмотрели, проследив за моим взглядом. Мисс Ленточки уже торопливо выходила, снимая фартук. Если бы кто-нибудь спросил, держу пари, она бы сказала, что идет к медсестре.

— Некому позаботиться о нас или уберечь нас от неприятностей, — прокомментировал я.

Блокировка школы. Теперь они могли свободно бродить или притворяться больными, пока мы не отвернемся, но я подозревал, что это будет не так легко и безопасно для нас.

"Они разыгрывают пьесу, а мы до сих пор не знаем, что они из себя представляют и что им нужно".

1) Нет нужного слова.

Вернуться к тексту