Лед и Пламень (гет)

Винтерфелл — ДЕЙНЕРИС​

Дорога была трудной, но въехав одной из первых на холм, откуда открывался вид на Винтерфелл, Дейнерис испытала прилив сил. Крепость выглядела иначе, чем девушка себе представляла, пусть многие и рассказывали Дени про резиденцию Королей Севера, одну из старейших крепостей этого края.

Винтерфелл оказался кряжистым и приземистым. Издали крепость напоминала низко пригнувшееся к земле дерево с мощными ветвями-башнями, обнесенное надежной стеной. Но при всем при этом, крепость показалась Дени куда уютнее, чем продуваемая всеми ветрами на Драконьем Камне.

Джон выпрямился в седле и чуть улыбнулся, глядя на Винтерфелл. И этот момент не укрылся от Королевы.

«Он возвращается домой…» — подумала она, вспомнив собственные эмоции, когда шла по пляжу Драконьего Камня. Тогда ее терзало множество разных и по большей части противоречивых ощущений.

Дени так хотелось вернуться домой. В Вестерос. В Семь Королевств. На Драконий Камень, где она родилась. В Королевскую Гавань, где триста лет правил ее род. И, идя по земле своей родины, Дени чувствовала себя сильнее. Вот только место ей было не знакомо. У нее не было семьи, которая бы ждала ее возвращения. Не было родных, ради которых стоило спешить домой, полной грудью вдыхая морозный воздух, ощущая, как вместе с ним в тело входят новые силы...

Путь до самой крепости занял чуть больше времени: пришлось сначала заняться драконами, чтобы те не кружили над окрестностями и не пугали и так настороженных северян; отдать приказы по размещению войск. Только после этого союзники вместе со стражей и советниками проехали через главные ворота.

Джону вспомнилось, как когда-то через эти же ворота проехал Король Роберт, принеся с собой беду. Тогда еще никто об этом не знал, хотя по напряженному взгляду отца и опущенным уголкам губ леди Кейтилин Джон еще тогда предположил, что они не слишком уж рады этому визиту. Знали ли они, что ждало семью? Кто теперь мог ответить.

Мужчина вздохнул, заметив, что во дворе, как и много лет назад, выстроились домочадцы. Тогда впереди стоял отец, а рядом с ним — Робб. Маленький Рикон топтался возле матери. Арья появилась лишь в последний момент, разрядив обстановку и рассмешив своих братьев. Сейчас людей во дворе было меньше. И почти все они никогда не знали Эддарда Старка.

Не было в толпе закутанного в серую мантию мейстера Лювина, когда-то учившего всех ребятишек читать и писать. В тот день из далекого прошлого он стоял рядом с Джоном, во втором ряду встречавших. Не было мастера над оружием сира Родрика, не было Ходора… Не было старушки Нэн. И половины семьи, которую Джон так любил, не стало.

— Как же давно это было… — произнес мужчина, скользнув взглядом по лицам людей.

Сейчас впереди стояла Санса, рядом с ней, сдержанно улыбаясь, — Арья. Позади них маячили нынешний мейстер, новые мастера… Но Джон смотрел лишь на сестер. На свою малышку Арью, которую он не видел так долго.

Дейнерис сразу заметила девушку с ярко-рыжими волосами, по описанию узнав в ней Сансу Старк. А вот стоявшая рядом с ней невысокая темноволосая девушка в первый миг показалась Дени просто личной служанкой леди и лишь секундой позже гостья Винтерфелла поняла, что девушка более сестры внешне похожа на Джона.

Момент обязывал соблюдать приличия. Отцовское воспитание требовало сдерживать чувства на людях. Но как только Джон остановил коня и спешился, Арья, вопреки всем правилам и тихому оклику Сансы, кинулась к брату.

— Джон!

Арья подпрыгнула и привычно обхватила брата за шею, крепко прижавшись к его плечу. Он обнял ее, на несколько долгих секунд прикрыв глаза и ничего не замечая вокруг.

Санса чуть нахмурилась, но больше не стала окликать Арью. Глянув на прибывшую с делегацией незнакомку, леди Винтерфелла с удивлением отметила, что та вовсе не разозлилась на непредвиденное несоблюдение этикета. Дейнерис Таргариен с непонятным Сансе выражением на лице наблюдала за встречей родных.

Сама того не зная, Санса, как и брат, тоже сравнивала этот день с тем, что произошел когда-то в этом же дворе. Леди Винтерфелла с легкой злостью вспомнила себя тогдашнюю, совсем юную. Она росла северной, но все же розой. Старшей дочерью. Драгоценным цветком Винтерфелла. Ее мир был полон иллюзий… Тогда колючка-сестра казалась Сансе самой большой неприятностью в жизни.

«Мне бы тогда те колючки», — про себя вздохнула девушка.

Розам место на Юге. На Севере же выживают лишь крепкие и стойкие к морозам цветы. Ребенком Санса этого не знала. Ей казалось, что жизнь будет такой же прекрасной, как в сказках старой Нэн. Казалось, что достаточно быть настоящей леди, и она получит желаемое: счастье, принца, жизнь в приветливой столице.

Но мир иллюзий растаял, как под лучами солнца исчезает туман...

Счастье оказалось скоротечным и лживым, принц — тираном. А приветливая столица — суровым и холодным городом, где выжить сложнее, чем на Севере.

— Ты выросла, — дрогнувшим голосом прошептал Джон, опустив сестру на землю, и добавил, кивнув на короткий меч на боку девушки: — Ты не потеряла его.

— Это ведь твой подарок, — напомнила Арья. — Как я могла потерять Иглу?

Джон широко улыбнулся, глядя сестре в глаза, и Дени на несколько секунд перестала дышать. Никогда прежде она не видела у северянина такой улыбки, мгновенно преобразившей его лицо. Это была не мягкая полуулыбка, которую Дейнерис обычно видела. Джон улыбался широко и счастливо, и сердце Дени заныло — ей захотелось, чтобы однажды он улыбнулся так и ей.

Из-за внезапного нарушения этикета была потеряна вся торжественность момента, и это расстроило Сансу, готовившуюся к приезду гостей.

Она и так чувствовала себя не слишком уверенно, пока Джон не сообщил о том, что едет домой. Как бы Санса ни старалась, ни расправляла плечи, повторяя про себя, что она леди, леди Винтерфелла, без Джона она не чувствовала себя такой же сильной, как с ним. Арья уловила это в ней, увидела неуверенность сестры, не способной влиять на вассалов дома Старк, и Санса, пусть нехотя, призналась самой себе в этом. А сейчас Санса должна была быть сильной, раз в Винтерфелл пожаловала очередная Королева.

«Хорошо, что Джон здесь», — подбодрила себя девушка, глядя на Дейнерис.

Эта Королева пока совсем не напоминала Серсею, какой ее помнила Санса. Блондинка приехала в Винтерфелл верхом, а не в громоздкой двухэтажной карете. Дейнерис не кривила губы, глядя на людей и землю под ногами. На миг Сансе показалось, что эта странная незнакомка может оказаться довольно приятной.

Представление вышло скомканным, как встреча старых друзей.

— Бран у чардрева, — догадавшись о мыслях брата, сказала Санса. — Он теперь почти все время там.

Арья улыбнулась Джону и, снова заложив руки за спину, отступила, встав рядом с сестрой.

— Джон, — окликнул брата юноша, и слуги расступились, позволяя Сэму подвезти кресло Брана к родным. — Ты дома.

Джон сглотнул, рассматривая брата. Коротко кивнул Сэму в знак приветствия.

— Бран…

Тот вырос, изменился, но в нем все еще угадывалось сходство с тем мальчиком, которого Джон помнил.

— Когда я видел тебя последний раз, ты еще не очнулся после падения, — напомнил мужчина глухо.

— Я видел тебя за Стеной, — ровным тоном произнес юноша. Его голос показался Джону безжизненным, отстраненным, но Бран улыбался, пусть эта улыбка и была лишь слабой тенью той, которую мужчина помнил. — Ты бился с братьями Ночного Дозора.

— Почему?..

— Так было нужно, — перебил Джона Бран. — Я должен был идти дальше, а ты бы меня не отпустил, вернул бы на Юг.

— Что с тобой стало там? — спросил Джон.

— Ты уже видел варгов, — не спрашивая, а утверждая сказал Бран. — Ты знаешь, что они умеют.

— Кто такие варги? — нарушил беседу Тирион, услышав незнакомое слово.

— Это люди, способные видеть мир глазами животных и птиц, — рассеянно пояснил Джон. — Эта способность есть у потомков Первых Людей.

— В какой-то степени такая способность есть и у Таргариенов, поэтому ее величество может управлять драконами, — добавил Бран, переведя взор на Дейнерис.

— Значит, ты варг?

— Я Трехглазый Ворон, — ответил юноша. — Я могу видеть то, что происходило сотни лет назад. То, что происходит за сотни миль отсюда.

— И что происходит? — усмехнулся Тирион.

— Восточный Дозор у моря разрушен, — отозвался Бран.

Джон вздрогнул:

— Как?

— Король Ночи обратил дракона и его дыханием разрушил Стену.

Дейнерис издала звук, похожий одновременно на вздох и всхлип.

— Это больше не Визерион, — будто прочитав ее мысли, пояснил Бран, глядя Дени в глаза. — Это другой дракон.

— Братья?

— Выжили только двое, — сообщил неутешительные новости Бран. — Тормунд и Берик.

Джон переглянулся с сиром Давосом.

— В основании Стены были скрыты древние заклинания Первых Людей, но когда дракон разбил Стену своим мертвым дыханием, часть этих заклинаний была разрушена, и Белые Ходоки смогли пересечь преграду.

— Где армия Короля Ночи? — напрягся Джон, полностью доверяя словам брата.

— Король Ночи повел армию к Черному Замку. Те двое из Восточного Дозора добрались туда по Стене и предупредили Эдда, — успокоил Джона Бран. — Стена пала, Ночной Дозор более не существует. Они отправили ворона в Сумеречную Башню, а сами движутся сюда. Король Ночи дойдет до Черного Замка и разрушит его и Стену за ним, чтобы пропустить на эту сторону остальную армию.

— Хорошо, — хмуро кивнул Джон. — Значит, у нас еще есть время.

Заметив недоуменные взгляды тех, кто еще не видел мертвых, Джон пояснил:

— Армия мертвых движется со скоростью пеших. Значит, у нас еще есть время на подготовку. Пусть у Короля Ночи есть дракон, но он не сможет бросить своих мертвяков и будет продвигаться на Юг только вместе с ними.

Винтерфелл — ДЖОН​

— Так куда делся Бейлиш? — спросил Джон.

Этот вопрос интересовал всех, но на Драконий Камень сестры Старк сообщили лишь о том, что лордом-защитником Долины Аррен стал лорд Ройс.

— Он был казнен за предательство, — скупо ответила Арья, видя, что Сансе сложно начать первой.

Девушка произнесла эти слова тихо и спокойно, как какую-то несущественную новость, и этот взрослый хладнокровный тон заставил многих поежиться.

— Мизинец пытался нас рассорить, — призналась Санса. — Он уже проделывал подобное с нашей теткой Лизой и матерью. Со Старками и Ланнистерами. Он возвысился на том, что манипулировал людьми.

— И не только, — отозвался Варис, посматривая то на Арью, то на Брана.

— Это он предал нашего лорда-отца, — добавила Санса. — Бран видел, что Мизинец приставил нож к горлу отца, когда тот пришел в тронный зал после смерти Короля Роберта. Это Мизинец убил тетку Лизу. Он совершил много страшных злодеяний, чтобы получить власть.

— Я рад, что вы повзрослели и теперь не ссоритесь, — ласково улыбнулся сестрам Джон.

— Отец бы не хотел, чтобы его дети воевали друг с другом, — с печалью произнесла Санса. — Нас осталось слишком мало.

— Ты права, — согласился Джон. — Мы потеряли родителей, Робба, Рикона...

— Если бы не Фреи… — прошептала Санса.

— Фреи поплатились за свое гостеприимство, — внезапно зловеще выдохнула Арья.

— И нам до сих пор неизвестно, кто от них избавился, — отстраненно признался в своем неведении Варис.

— Фреи были в списке Арьи, — глядя сквозь присутствующих, сообщил Бран, и все разом уставились на девушку, но та спокойно встретила внимание к себе.

— О чем вы? — напрягся Тирион.

— Нет большего предательства, чем убийство гостей в своем доме, — тихо сказала девушка.

— Нам уже можно начинать бояться? — усмехнулся Варис, но улыбка у Паука вышла болезненной и не слишком уверенной.

— Вас пока нет в моем списке, — пожала плечами девушка, и то, насколько спокойно она это произнесла, лучше всяких слов убедило Джона, что Арья и правда каким-то образом разделалась с Фреями. Но раз уж их маленький брат стал варгом, что-то подобное вряд ли могло удивить Джона.

* * *

​

— Джон, нам нужно будет поговорить, — предупредил Бран. — Это важно. Это касается твоей матери.

Джон вздрогнул, и Дейнерис, слышавшая юношу, заметила эту реакцию и чуть нахмурилась. Джон замер, глядя вслед брату, которого увозил из Большого зала Сэм, но, помня о совете с лордами, промолчал и вернулся за стол.

Винтерфелл — ДЕЙНЕРИС​

Джон говорил, а Дейнерис внимательно наблюдала за собравшимися в зале северянами. Девушка кожей чувствовала напряжение, царившее в зале, но она заранее была готова к подобному приему. Никто из северян не был ей рад. И они открыто это демонстрировали, посматривая на нее с враждебностью, на которую имели право. Но, лишь увидев этих людей, заглянув им в глаза, Дени осознала, что северяне — другие. Они не будут служить ей, они не признают ее. И она не запугает их драконами, пока у этого народа есть Король. Вот только она пришла не завоевывать Север. И убедить в этом лордов ей придется самой. Потому что так надо.

Поймав короткую паузу в речи Джона, Дейнерис встала, и тут же почувствовала на себе давящую силу прикованных к ней взглядов.

— Я знаю, кем вы меня считаете, — решительно сказала девушка, сцепив пальцы. — Я знаю, кем являюсь в ваших глазах. Дочь Безумного Короля. Сестра принца Рейгара. Руки моих предков в крови Старков. Иноземка, прибывшая в эту страну с собственной армией. — На несколько мгновений Дени замолчала, видя, как неслышно перешептываются лорды. — Но Семь Королевств родина не только для вас. Не только ваши предки лежат в этой земле. Для меня Вестерос — Родина. Я родилась здесь. — Она сделала новую паузу, продолжая следить за реакцией северян и не замечая своих советников, пытавшихся подавать ей какие-то знаки. — Я могла бы уехать, вернуться назад в Эссос. Но я видела то, что идет за нами всеми. Видела своими глазами и знаю, что армия ночи может уничтожить Север, а за ним и Юг. Я могла бы уехать. Но это не только ваша, но и моя земля. — Дени вновь выдержала маленькую паузу, замечая, как гул голосов постепенно стихает. — И я пришла на Север, потому что ваш Король позвал меня быть своим союзником в этой войне. И я пришла, чтобы сражаться вместе с вами, потому что я должна. Потому что это наша общая война.

В зале повисла гробовая тишина, и Дейнерис знала причину. Собираясь говорить с этими людьми, она заранее не знала, какие слова произнесет. Но знала, что должна говорить правду. Быть искренней с этими лордами.

Как-то на Драконьем Камне, убеждая ее, Тирион предложил дать северянам хоть что-то, не дав ничего ценного, но с того дня будто целая жизнь прошла. И Дени не впервой было не следовать советам Тириона. Вот и нынешнее ее решение десница не одобрил бы, если бы знал заранее.

Дени точно знала, какой будет эффект от ее слов. В политике значение играет каждая фраза. И она знала, что северяне заметят.

На переговорах с Серсеей, та почти в открытую предложила Джону титул Короля Севера. Пусть это предложение не прозвучало, но все тогда поняли ее намек.

Король Севера… Не Хранитель Севера и не просто лорд Винтерфелла, как того изначально хотела Дени. Король.

Щедрое предложение. И не важно, что Серсея вряд ли сдержала бы свое слово!

Мало кто устоял бы. Но Джон остался верен своей присяге, больше радея за своих людей, чем за титулы. И сейчас это много значило для Дейнерис.

— Вы признали Джона Сноу Королем Севера и доверили ему вести вас, потому что понимаете, что он достоин этого, — продолжила девушка в полнейшей тишине. — И я надеюсь, что в грядущей войне я смогу быть достойным союзником Северу и его Королю, раз он попросил меня сражаться вместе. С этого дня и навечно.

Дени чувствовала на себе взгляд Джона, но не повернула головы. Сейчас она делала то, что в целом делать и не должна была. То, за что ее позже отчитает Тирион. Здесь и сейчас она признала Джона Королем и тем самым признала независимость Севера. Не где-то в пещере один на один с Джоном Сноу, а при всех его вассалах.

Теперь присяга не имела значения. Дейнерис сама указала людям на то, что в нынешней войне она не захватчица, не владычица, не та, что поставила выбранного Короля на колени, а союзник.

В какой-то миг Королева заметила крохотную улыбку на губах совсем юной девушки, восседавшей в рядах суровых северных лордов.

«Леди Мормонт», — вспомнила Дени рассказы Джона.

Эта хрупкая темноволосая хозяйка Медвежьего острова совсем не походила на сира Джороха, казалась суровой и несгибаемой, как и остальные лорды Севера.

— Если мой Король принял такого союзника, то и Медвежий остров примет, — произнесла девушка, встав и кивнув Джону. — С этого дня и навечно.

Ее слова запустили цепную реакцию по залу, и вот уже многие лорды согласно кивали и хлопали по столам широченными ладонями в знак одобрения.

Винтерфелл — ДЖОН​

— Что у нас готово? — спросил Джон, когда стих гул и обстановка в Большом зале переменилась.

— Все готовятся, — принялась перечислять Санса. — Теперь мы знаем, что основной удар придется на Винтерфелл, но все на Севере выстраивают стены из дров и хвороста в нескольких сотнях ярдов от стен замков. С северной стороны Винтерфелла мы готовим полосу, шириной в сотню футов.

— Хорошо. Это сдержит мертвых, — кивнул Джон. — Но на Ходоков огонь не действует, а в ближнем бою противостоять им может только валирийская сталь и драконье стекло. Если убить Ходока, то тут же рассыпаются и поднятые им мертвые.

— Драконье стекло продолжают развозить по всему Северу, — кивнула Санса. — Большая часть идет сюда, но очень много поступает и в другие крепости, чтобы все были готовы.

— Повсеместно из этого материала готовят наконечники стрел и копий, — отчитался мейстер Волкан. — А так же лезвия кинжалов, топоров. Крошево собирают для снарядов катапульт.

Лорды закивали, подтверждая слова мейстера. Джон улыбнулся Сансе, и она улыбнулась в ответ, стараясь не думать о том, что, поддайся она провокации Мизинца, брат бы смотрел на нее иначе.

* * *

​

Джон сбежал ото всех. От Брана, умолкшего в конце рассказа, от Сэма, подтвердившего его слова. Ноги сами привели Джона в крипту, где царил вечный полумрак, едва разгоняемый светом от факелов, и куда не добиралось тепло от горячих источников. Он вдохнул знакомый спертый воздух с его отчетливыми нотками сырости, земли, тлена и воска. Эта тишина, нарушаемая лишь стуком капель, умиротворяла, напоминая о том, что история каждого человека всегда приводила к одному. Все люди смертны. И смерть придет за каждым, пусть и разными путями.

Джон остановился против статуи отца, вглядываясь в высеченные в камне черты, и в который раз не нашел сходства с оригиналом.

Уезжая на Юг на встречу с Дейнерис Таргариен, Джон не раз с усмешкой повторял себе, что он не Старк, а потому проклятие не должно на него подействовать. Но в душе готовился к худшему, на самом деле подозревая, что уже не вернется в Винтерфелл.

С того дня будто прошли годы...

— Ты столько лет хранил эту тайну, — обратился Джон к статуе. — Зачем?

«Он хотел защитить тебя, — рассказывая открывшуюся из прошлого правду, пояснил действия отца Бран. — Он обещал ей».

«Если бы наступил день, когда твой отец был бы вынужден выбрать между честью и теми, кого он любит, что бы он выбрал?» — спросил когда-то мейстер Эймон.

«Он бы поступил правильно», — вспомнил Джон свои собственные слова и сглотнул.

Шумно вздохнув, мужчина на негнущихся ногах перешел к другой статуе и медленно поднял взгляд. На него смотрела совсем юная девушка. Тоненькая. Хрупкая. Она улыбалась ему.

Его мать…

— Ты всегда была рядом, — пробормотал Джон. — Всегда была рядом со мной.

Джон никогда не мог понять, почему отец похоронил свою сестру в крипте. До нее там находили свой последний приют лишь Короли и лорды Севера, сильные мужчины семьи Старк. Джон знал, что отец любил свою сестру, но даже любовью такое решение оправдать не мог.

«Ее место здесь», — как-то сказал Эддард Старк, никому и ничего не объясняя. И теперь Джон мог с ним согласиться. Место Лианны Старк и правда было рядом со своими родичами-воителями: братом, отцом, дедом и всеми лордами и Королями до них.

Она была сильной... его мать. Своевольной, воинственной, смелой. Совсем не леди, не зря как-то отец сказал, что Арья на нее похожа. Настоящей волчицей Винтерфелла. Королевой Севера.

Кровь волков была сильна в Лианне. Ей были чужды покои и спокойные занятия, вроде вышивки.

«Она была прекрасна, — Бран улыбнулся, рассказывая о ней. — У тебя ее глаза и волосы. Ты потому и похож на Старков внешне сильнее нас, потому что ты сын Лианны. Настоящей северной волчицы».

Девушке была предначертана счастливая жизнь, ведь многие годы до этого на Севере царил мир, а дрязги рода Таргариенов не касались других семей. Все было до тех пор, пока два больших рода Семи Королевств не начали соперничать друг с другом за влияние. На стороне Ланнистеров было богатство, поэтому Старки впервые за всю историю Вестероса решились устроить браки с представителями других великий семей. До этого лорды женились на дочерях своих знаменосцев, дома сохраняли целостность, а мейстеры вписывали в книги родословий схожих внешне наследников великий родов. Но потом Старки придумали заручиться поддержкой соседей. Против Ланнистеров объединились Север, Речные земли, Долина и Штормовые земли. Нед Старк и Роберт Баратеон уехали воспитанниками в Долину. После Кейтилин Талли сосватали за Брандона Старка, а Лианну — за Роберта.

Происходящее выводило из себя прежде мирного Короля Эйриса. Это ли повлияло на него или недолгое пленение, но он начал страдать паранойей и, в конце концов, — сходить с ума.

Смести его с трона старший сын — и Королевства бы вздохнули спокойно, но такое не могло произойти. Ситуация уже вышла из-под контроля и сменой Короля остановить катящееся колесо было уже нельзя.

Бран был еще маленьким и много времени проводил или с матерью, или на стенах замка, а взгляд в прошлое не мог позволить ему видеть все. Но Джон хорошо помнил рассказы отца. Тот никогда не отзывался дурно о принце Рейгаре, рассказывая о нем, как и о любом великом рыцаре своей молодости. И из тех рассказов сейчас Джон мог выцепить кое-что важное. Однажды отец обмолвился, что Рейгар был прекрасным воином, но не был просто бездушным рыцарем с мечом.

Значило ли это, что принц все понимал? Наверняка.

Джон много раз слышал рассказы о турнире в Харренхолле, но теперь эти истории выглядели иначе. Мужчина всегда считал, что тогда случилось одно из тех событий, которые хочется предотвратить. Но на деле же...

Все, даже те, кто родился гораздо позже, знали, что Рейгар женился не по любви. У него не было сестры, чтобы продолжить традицию Таргариенов. И его женили на принцессе Дорна. Элия родила принцу дочь и вот-вот должна была родить сына, когда произошло знакомство Рейгара и Лианны.

«Это была внезапная и искренняя влюбленность, — глядя пустыми глазами на белый ствол чардрева, сказал Джону Бран. — Они просто полюбили друг друга. Вопреки всему и всем».

Полюбили и уехали из Харренхолла вместе, когда старшие Старки отправились в Риверран на свадьбу Брандона и Кейтилин.

— Лианна не сбегала…

Бран не мог проследить все те события полностью, но, зная правду, зная, кто был вовлечен в ту историю, каковы были их мотивы и где в итоге каждый оказался, Джон и сам мог додумать.

Лианна любила семью, но не желала выходить замуж за Роберта. Не смотря на то, что Баратеон был другом ее брата, уже тогда лорд Штормового Предела отличался непостоянством и разгульным образом жизни, наплодив бастардов. Именно из-за настойчивого желания брата и отца отдать ее за Роберта Лианна решилась на побег, зная, что иначе их не убедить. Она была сильной и решительной. Но вряд ли глупой. Она наверняка отправила письма родичам, предупреждая о своем решении.

Но ее письмо попало не в те руки. Не сложно было догадаться, что в Риверране первым его мог прочесть Мизинец, имевший огромное влияние на Лизу Талли и зуб на Брандона Старка. В тот момент он был тем, кому дальнейшие события сулили наибольшую выгоду. Скрыв правду и не без помощи Лизы Талли введя в заблуждение Брандона, Бейлиш мог отсрочить свадьбу Кейтилин. А то и вовсе — избавиться от соперника. И его план осуществился: страдающий паранойей Король не стал слушать тех, кого считал своими врагами, и довершил за Мизинца его месть. А требование выдать королю Роберта и Неда просто стало для Бейлиша приятным бонусом.

Рассказал ли он правду Роберту? Или, что более вероятно, лорду Аррену?

Иначе как Мизинец при правлении Роберта смог так подняться и как вообще могло случиться, что восстание стало восстанием Роберта, всего лишь оскорбленного жениха, а не Неда, у которого было больше претензий к принцу.

Мизинец всегда умел манипулировать другими…

Если Роберт узнал правду, то он просто не имел права допустить, чтобы ситуацию контролировал Нед. Роберт должен был вести бой сам и сам сделать все, чтобы истина потонула в начавшейся войне. К бунту против Короля давно готовились, ждали удобного времени. И смерть старших Старков всколыхнула Королевства, а похищение становилось отличным поводом для восстания. В такой ситуации любой выглядел бы благородным борцом, а силы половины Королевств лишь того и ждали, что их кто-то поведет в бой.

Роберт знал Неда, знал, что друг пусть и импульсивен, но честен. Знал Старка и Джон Аррен. Вряд ли бы Нед Старк довел дело до восстания, если бы знал, что причиной ему стала ложь.

Роберт сам убил Рейгара, сделав все, чтобы тот никому и ничего не сказал. Будь на его месте Нед, принц попал бы в плен и поведал правду, о которой Старк и не догадывался.

— А потом кто-то из заговорщиков каким-то образом позаботились и о Лианне…

Когда Бран рассказывал о том, как выглядела комната в Башне Радости, Сэм осторожно предположил, что Лианна могла умереть не из-за сложных родов и лихорадки, а от нанесенных ей ран. Бран, вспомнив свои видения, посчитал, что к Лианне вполне могли подослать убийц, а ребенка от смерти спасло лишь то, что его спрятали находившиеся в башне женщины.

Нед Старк успел в башню до того, как его сестра умерла. Зная свою сестру и зная ее характер, Эддард просто не мог усомниться в ее словах. Она сказала, что ребенок носит фамилию Таргариен, и Старку не нужны были иные доказательства брака, а просьба Лианны поведала Неду то, что от него пытались скрыть.

Старк вернулся домой. У него на руках был ребенок, но назвать его настоящее имя или родителей Нед не мог. Его связывала клятва. А еще осознание, что друг, в которого он верил, оказался лжецом. Эддард Старк даже не мог проверить слова Роберта, не накликав неприятности на голову своего маленького племянника.

Но, даже не зная Роберта так же хорошо, как отец, Джон легко мог представить разочарование лорда Старка. Ведь тот и сам знал, что Роберт никогда не любил Лианну, но в водовороте восстания просто не желал признавать это.

Наверняка Роберт желал Лианну. Но из всех женщин Семи Королевств она в итоге стала той, кого он не получил. Наверняка это его оскорбило, а дальше он и сам убедил себя, что был в нее влюблен. Придумал себе ложь, чтобы заполнить бреши в истории, и однажды поверил в придуманную неправду. Поверил, чтобы никто в Семи Королевствах не сомневался в причинах и итогах восстания. Поверил, чтобы держать в узде Север, Речные земли и Долину Аррен. А Джон Аррен не без влияния Лизы помог подняться Мизинцу, чтобы тот не болтал лишнего.

Олень получил корону, но, напяленная на рога, та в любой момент могла свалиться. Всего-то и нужно было раскрыть правду. Но Нед не сделал этого. Он не хотел подвергать опасности единственное, что осталось ему от сестры. Он выдал Джона за своего бастарда, все последующие годы нес печать изменника перед женой. После стольких лет дружбы с Робертом, Нед спрятался в Винтерфелле и до визита короля на Север выбирался на встречу с ним лишь раз — усмирить железнорожденных. Нед Старк все знал и просто не мог находиться рядом с тем, кто погубил тысячи жизней и один из древнейших родов лишь ради надуманной мести и попытки скрыть правду.

Роберт клялся преследовать Таргариенов и никогда бы не пощадил Джона, узнай, кто был его настоящим отцом. Нед же остался единственным, кто знал правду. Единственным, кто во всей стране знал, что Таргариены не были в чем-либо виновны.

Хоуленд Рид? Во время сражения у башни этот молодой мужчина был серьезно ранен и не мог слышать разговора между Недом и его сестрой.

«Больше никому не говори», — попросил Джон, когда Бран закончил свой рассказ.

«Но именно ты наследник Железного Трона, — напомнил брат. — Ты сын Рейгара».

«Грядет война и нашему противнику все равно, какую фамилию я ношу, — прошептал тогда Джон. — Старк, Сноу, Таргариен. Принц, вольный крестьянин Винтерфелла или раб из Эссоса. Королю Ночи все равно. Мы все можем погибнуть и, глядя на жизнь с такой вот стороны, мне плевать, кто сядет на трон. Я не хотел быть Лордом-Командующим, я не хотел быть Королем Севера. Титул — это не просто слова. Это ответственность за каждого. Сейчас я не хочу раскалывать созданные союзы. Дени может не понять. Она мечтает о Железном Троне, а северяне не захотят видеть во главе войска Таргариена. И мне самому это не нужно. Если я переживу эту зиму, то хорошо. А если нет, то какая разница, кем я был?

Мне хватит лишь осознания, что мой меч сохранит несколько жизней».

Джон вздохнул и вновь посмотрел на статую.