Кара богов (джен)

Достаточно было одной лишь трели Чэньцин (так Вэй Ин назвал свою флейту), чтобы все посторонние разбежались с почтовой станци в приступе иррационального страха (им с Цзян Фэнмянем не нужны были лишние жертвы). Вэнь Чао наверняка тоже хотел сбежать, но был уже не в состоянии этого сделать без помощи отлучившегося телохранителя. А Цзян Фэнмянь как раз вышел, чтобы встретить А-Сяня и при необходимости помочь ему передвигаться. Однако тот не принял помощи, поскольку хотел, чтобы его появление было максимально эффектным, а нетвёрдая походка в купе с бледным осунувшимся лицом, на фоне которого двумя яркими пятнами светились красным глаза, довершала образ восставшего лютого мертвеца.

Вэй Ин вошёл внутрь здания и медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Цзян Фэнмянь вошёл вслед за ним и запер дверь. Судя по запаху, Вэнь Чао обгадился от страха, всего лишь увидев того, в чьей смерти был уверен.

— Я же обещал, что вернусь мстительным призраком, — с кривой улыбкой проговорил Вэй Ин, медленно приближаясь к своей жертве с заложенными за спину руками, в одной из которых держал свою флейту. От него холодными волнами исходила тёмная ци.

— Вэнь Чжулю, спаси меня. Проси, что хочешь, я всё выпрошу для тебя у отца, только защити меня от Вэй Усяня, — увидев вернувшегося телохранителя позади мстительного призрака, заныл, рухнув на колени, Вэнь Чао.

— В этом нет нужды, — холодно ответил ему Цзян Фэнмянь. Ему больше не нужно было притворяться верным псом Вэней. Скоро Вэнь Чао поплатится за все свои злодеяния, но перед смертью узнает о предательстве того, кто оставался с ним до последнего и кому он всецело доверял.

Вэй Ин поднёс флейту к губам и призвал мёртвую Ван Линцзяо, которая ворвалась через окно и тотчас же устремилась к своему любовнику. Увидев её покрытую трупными пятнами переломанную шею, вывалившийся язык и вытаращенные глаза, тот забился под лавку в углу, беспрестанно скуля: «Вэнь, Чжулю, Вэнь, Чжулю...». Его верхние одежды разметались, из-под них стали видны замотанные бинтами руки и ноги, с которых ошмётками слазила плоть. Поражённое проказой лицо выглядело не лучше. Цзян Фэнмянь знал, что каждое движение, каждое прикосновение теперь причиняет его врагу нестерпимую боль, и испытывал от этого радость. Наверняка, Лань Цижэнь осудил бы его за подобные чувства, но этого святоши здесь не было. Однако стоило помянуть Ланя, как он появился. Правда, не Лань Цижэнь, а его младший племянник.

Лань Ванцзи и А-Чен свалились как снег на голову, оказавшись между Вэй Ином и Цзян Фэнмянем, которого оба принимали за Вэнь Чжулю. На самом деле они, конечно же, не упали, а грациозно, как и подобает блестящим молодым господам из великих орденов, спрыгнули на пол через дыру в прохудившейся крыше, откуда, судя по всему, и наблюдали за разворачивавшимся действом. Цзян Фэнмянь, разумеется, намеревался объясниться с родным сыном, но не при таких обстоятельствах и без свидетелей.

Он понятия не имел, как вести себя с Цзян Чэном сейчас, с чего начать, поэтому застыл, встретившись с полным ненависти взглядом едва не погубленного им сына. А вот А-Чэн медлить не стал, и через миг уже душил Цзыдянем собственного отца в теле ненавистного Вэнь Чжулю. «Не убивай его!», — крикнул А-Сянь, да разве ж А-Чэн кого-то слушал, когда поддавался гневу... В спокойном состоянии сын был осторожен и рассудителен, но стоило ему разозлиться, как он становился смелым до безрассудства. «Остановись!» — снова воскликнул А-Сянь, но вместо этого Цзян Чэн трижды обвил Цзыдянем горло, как он считал, Вэнь Чжулю. А тут ещё как на грех Лань Ванцзи решил выяснить отношения с Вэй Ином и, указав глазами на мёртвую Ван Линцзяо, вгрызавшуюся в плоть вопящего от боли и ужаса Вэнь Чао, сурово спросил:

— Вэй Ин, это ты убил всех тех Вэней в надзирательном пункте в Илине? — Тот молча кивнул и двинулся в сторону Цзян Чэна, намереваясь остановить смертоубийство, однако использовать против него тёмную энергию не решился, чтобы не навредить, а физических сил противостоять шиди ему сейчас не хватило бы. — Ты управляешь мертвецами при помощи тёмной энергии? — снова прозвучал голос Лань Ванцзи, отвлекая Вэй Ина.

— Какая тебе разница? — ответил, не глядя в его сторону, А-Сянь и протянул руку, чтобы тронуть названого брата за плечо. Но в последний миг рука повисла в воздухе, вероятно, потому что Вэй Ин подумал о том, что Цзян Чэн может ощутить отсутствие у него золотого ядра, и это вызовет кучу вопросов, на которые он не хотел отвечать.

— А-Чэн, я твой отец, — задыхаясь, из последних сил прохрипел Цзян Фэнмянь. Однако это не остановило, а только ещё больше разозлило Цзян Чэна.

— Не смей так называть меня и порочить честное имя моей матери! Она никогда бы не связалась с такой падалью, как ты! — воскликнул он, сильнее затягивая Цзыдянь на горле, как он считал, Вэнь Чжулю. Потом рывком поднял его тело над полом.

— Цзян Чэн, нет! — в ужасе закричал Вэй Ин, но было поздно.

Цзян Фэнмянь почувствовал, как хрустят шейные позвонки, после чего свет померк в его глазах. А через миг он вновь смог видеть происходящее. Вот только теперь он стоял рядом с А-Сянем и держал в руке потрескивавший фиолетовыми искрами Цзыдянь, на другом конце которого болталось безжизненное тело Вэнь Чжулю. Опустив глаза, Цзян Фэнмянь увидел на себе лиловые клановые одежды ордена Юньмэн Цзян. Он пошатнулся от обрушившегося на него осознания и деактивировал признававшее в нём и раньше хозяина духовное оружие своей покойной жены. Труп Вэнь Чжулю с грохотом упал на пол.

По изменившемуся взгляду Цзян Чэна Вэй Ин понял, что именно только что произошло. Увы, всё обстояло именно так, как рассказывал ему Цзян Фэнмянь, и теперь он увидел это собственными глазами. А-Сяню больше не было причин таиться, и он опустил свою руку на плечо тела Цзян Чэна, в котором теперь находился его приёмный отец. Угодивший в тело родного сына Цзян Фэнмянь обнял оставшегося у него хоть и не родного по крови, но близкого по духу сына, и заплакал, уткнувшись лицом в его плечо. Он снова и теперь уже навсегда из-за собственной трусости погубил своего родного сына. А ведь мог бы послать ему весть, когда узнал, что тот появился в Ланьлине, однако так и не сумел заставить себя сделать это из-за мучивших его стыда и чувства вины, откладывая сложное объяснение на потом. А сейчас поздно что-либо исправлять. Теперь при каждом взгляде в зеркало он будет снова и снова ощущать эти боль, стыд и чувство вины... Вэй Ин наверняка сейчас чувствовал себя не лучше, ведь его жертва и все его страдания оказались напрасными, и названый брат всё равно погиб. Однако А-Сянь не позволял себе раскиснуть. Лишь пару раз подозрительно шмыгнул носом и до боли сжал спину, ещё несколько мгновений назад принадлежавшую его шиди.

Тем временем мёртвая Ван Линцзяо продолжала живьём поедать захлёбывавшегося воплями Вэнь Чао, а Лань Ванцзи, гневно глядевший на обнимавшихся заклинателей, не нашёл ничего лучшего, чем тоном своего дяди начать душеспасительную беседу:

— Вэй Ин, тёмный путь разрушает душу и тело.

Вэй Ин понимал, в каком состоянии сейчас находится Цзян Фэнмянь, ему и самому было не лучше, поэтому он постарался поскорее спровадить Лань Ванцзи. А-Сянь вынужден был разомкнуть объятия и резко ответить:

— Разрушает он тело или нет, и как сильно разрушает, мне известно более твоего. Что же касается души, я сам буду решать, ведь это я ее хозяин. Какое дело до моей души постороннему человеку, Ханьгуан-цзюнь?

Лань Ванцзи побледнел от его слов, хотя казалось невероятным, что его мраморная кожа может стать ещё светлее, однако не оставил попыток вернуть Вэй Ина на путь меча, не подозревая, что этот путь теперь для навсегда закрыт для того:

— Вэй Ин, вернись со мной в Гусу.

— Место с тремя с лишним тысячами правил и отвратительной едой, где твой дядя ненавидит таких отступников, как я? Предпочту отказаться, — с вызовом сказал Вэй Ин и тут же ловко увернулся, избегая внезапного броска Лань Ванцзи.

— Лань Чжань, мы ведь только что встретились после долгой разлуки, а ты уже пытаешься схватить меня. А я-то считал тебя своим другом. Не кажется ли тебе, что вот так, ни слова не сказав, бросаться в драку — немного бессердечно с твоей стороны?

Не проронив ни слова, Лань Ванцзи продолжал атаковать, а Вэй Ин, разгадывая каждый его бросок, успевал увернуться.

Наконец, Цзян Фэнмянь сумел взять себя в руки и встал между ними, воскликнув:

— Второй молодой господин Лань! — его голос звучал столь сильно и властно, что Лань Ванцзи вынужден был остановиться. — Я прекрасно осведомлен о традициях ордена Гусу Лань. Но памятуя о том, что на горе Муси Вэй Усянь спас вам жизнь, а также о пережитых вместе невзгодах, не кажется ли вам, что ваше желание безжалостно привлечь его к суду выглядит недостойно? — продолжил он уже более сдержанно.

Лань Ванцзи стушевался и ответил:

— Я вовсе не собираюсь привлекать его к суду.

— Но для чего тогда заставлять его отправляться в Гусу? Второй молодой господин Лань, вместо того, чтобы единодушно бросить все силы на уничтожение псов из клана Вэнь, вы все еще держитесь за свои закостенелые правила?

Лань Ванцзи поумерил свой пыл, но всё равно не желал отставать от А-Сяня:

— Вэй Ин, тот, кто пойдет по пути тьмы, дорого заплатит за это. Во все времена не было исключений.

Тот с вызовом ответил:

— Я в состоянии заплатить.

Цзян Фэнмянь, на собственном опыте убедившийся, что иногда плата может оказаться непомерной и расплачиваться придется не только ему, всё же вступился за Вэй Ина, чтобы поскорее спровадить Лань Ванцзи:

— Второй молодой господин Лань, если вы не одобряете методов Вэй Усяня, то никто не заставляет вас принимать в этом участие или смотреть на это. Месть Вэнь Чао — наше семейное дело, и ордена Гусу Лань оно не касается. Уверен, что позднее, когда Вэй Усянь и я всё вам объясним кастельно необходимости применения именно этих методов при ведении войны против ордена Цишань Вэнь, вы перемените своё мнение. В любом случае, Вэй Усянь никуда сейчас с вами не отправится. А теперь извольте покинуть помещение, дабы не оскорблять ваш взор недостойным его зрелищем.

Лань Ванцзи удивлённо посмотрел на Цзян Фэнмяня в теле Цзян Чэна, затем перевёл взгляд на Вэй Ина и не нашёл в ответном взгляде ничего, кроме яростного отпора. На миг Цзян Фэнмяню показалось, что в янтарных глазах второго молодого господина Лань блеснули слёзы, но, возможно, это его собственные слёзы застилали взор.

— Как вам будет угодно, — выдавил из себя Лань Ванцзи, отвесил прощальный поклон и медленно удалился. Спина его казалась настолько прямой, словно он проглотил жердь.

После его ухода Цзян Фэнмянь опустился на пол и обхватил себя руками. Его не заботили сейчас ни предсмертные крики Вэнь Чао, ни грязь на полу. Он чувствовал себя раздавленным и не знал, как жить с этим дальше и стоит ли ему вообще дальше жить. Правду говорили древние мудрецы: «Бойтесь своих желаний и не беспокойте попусту своими просьбами богов, а если уж решитесь о чём-то просить, то тщательно подбирайте слова».

Он не знал, сколько времени так провел, и не заметил, когда стихли крики. Только ощутил в какой-то момент, что А-Сянь сел рядом и снова обнял его. Какое-то время они просто молча сидели, но это не могло продолжаться вечно. Нужно было взять себя в руки и отправляться в Ланьлин, где рассказать всем союзникам, что теперь никого нельзя убивать собственными руками, а только с использованием нежити, дабы не допустить повторения трагедии, подобной сегодняшней. Нужно будет узнать, кто и кого убил после падения Пристани Лотосов, чтобы понять, кто друг, а кто враг, и учредить специальную службу, занимающуюся расследованием переселения душ убитых. Теперь, когда Цзян Фэнмянь находился в теле Цзян Чэна, а не Вэнь Чжулю, его, по крайней мере, сразу не убьют и не заточат в темницу, а вынуждены будут выслушать. Конечно же, мало кто сразу ему поверит, но тогда некоторым неверящим он огласит факты, которые мог знать только Цзян Фэнмянь.