Гермиона Джин Грейнджер, или Как сложно быть сообразительной в этом царстве идиотов (джен)

Гермиона смотрела в глаза Виктора Крама и видела в них искреннее уважение и интерес. Его правая рука бережно обнимала её за талию, левая нежно сжимала её ладонь. Это было почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гермиона знала, что скоро иллюзия разобьётся, как витраж, и разноцветные осколки ранят всех окружающих: её, Виктора, Гарри, Рона…

Девчонки сворачивали шеи, чтобы посмотреть, с кем танцует Виктор, и завистливо перешёптывались; парни, с которыми она почти не общалась, пытались понять, что это за прекрасная незнакомка; даже Гарри с Роном не сразу её узнали. Лицо Рона надо было видеть…

Виктор улыбался ей и рассказывал забавные истории из своего детства. Гермиона вежливо слушала и смеялась, но на краю сознания её грыз волчок дурных ожиданий. “Рон будет в ярости”, думала она. “Гарри вроде бы не видит проблемы, и это хорошо, но Рон… будет больно. И Рита ещё эта, Скитер, может подлить масла в огонь. Впрочем, почему “может”? Если она может, она это обязательно сделает”.

— Прости, Виктор, — сказала она, — я немного устала, давай присядем?

— Хорошо, только не здесь, — ответил Крам. — Фанатки набегут.

— Тогда сбежим с бала в библиотеку? — в шутку предложила Гермиона, но, к её удивлению, дурмстранговец согласился.

В библиотеке было тихо, темно и пусто. Только пыль плясала в тусклых лучах их Люмосов.

— Самое то, чтобы целоваться, — сказал Виктор, и Гермиона не смогла прочесть на его лице, шутит он или нет.

— Думаешь?

— Нет, не думаю. Я так считаю.

Они прошли мимо книжных стеллажей и сели на первую попавшуюся скамейку в читальном зале. Виктор держал её за руку, и этот небольшой жест придавал ей спокойствие и уверенность.

— А ты хочешь целоваться? — вдруг спросила Гермиона. — Можем попробовать.

Крам улыбнулся, прежде чем наклониться к её лицу.

Потом они долго сидели в тишине, отдыхая от шума бала, и думали каждый о своём. Впрочем, кое-что общее в их мыслях всё же было…

— Гермиона? — позвал её Крам. — Я тут подумал…

— Что?

— Ну… я же вижу, что тебя недолюбливают в Хогвартсе. Ты постоянно одна, и даже твои так называемые друзья…

— Давай не будем о них, — быстро прервала его Гермиона. — Они меня ценят, но не всегда умеют это выразить.

— Как скажешь, — не стал спорить Крам. — И всё же подумай — не хочешь ли ты перевестись в нашу школу? У нас ценят ум и навыки…

— И заставляют проходить строевую подготовку, — закончила Гермиона. — Не поверишь, буквально сейчас именно об этом и думаю.

— И что думаешь?

— Может быть, было бы неплохо сменить обстановку… Но я не знаю языка.

— Я мог бы переводить для тебя.

— Виктор, ты же выпускаешься в этом году!

— А… ну да.

— Кроме того, если я туда переведусь из-за тебя, у меня создастся репутация “девушки Виктора Крама”, даже если это будет не так. Как думаешь, будут ли меня любить однокурсники?

— Скорее всего, нет…

— Вот и я думаю, что нет, — вздохнула Гермиона и уставилась в окно. За стеклом плясали снежинки. — Но спасибо за предложение.

Виктор погладил её ладонь большим пальцем и немного сжал в руке. Он смотрел в другую сторону — в тьму стеллажей с древними волшебными фолиантами, в сторону Запретной Секции библиотеки Хогвартса.

— Пиши хоть иногда, — вдруг сказал он. — Я знаю, что не интересен тебе в романтическом плане — не делай такое удивлённое лицо, я прекрасно знаю, что влюблённые девочки целуются по-другому, — но хотя бы давай не терять друг друга в этом сложном мире.

— Давай попробуем, — неопределённо согласилась Гермиона. Сказочный вечер неумолимо приближался к своему концу.