Стеклянные цветы (гет)

Дни, раньше бежавшие так стремительно, вдруг принялись тянуться, похожие друг на друга, как две капли воды. Недели же как-то незаметно складывались в месяцы, и вот уже пролетела зима, растаял снег, зацвели первые цветы.

Агата будто жила и не жила всё это время. Она ждала в душе своей, в мыслях, в мечтах. А чего ждала, в том и самой себе признаться было стыдно. Ей хотелось любви, и любовь пришла, обрушилась на неискушённое девичье сердечко огненным водопадом, заставляя вспыхивать щеки всякий раз, когда мужчина её мечты бросал на неё очередной испытующий взгляд, когда невзначай касался её руки, проходя мимо, когда усмехался, наблюдая за её всегда неловкими в его присутствии движениями.

Агата не понимала, почему он не скажет ей прямо, чего хочет. Ведь очевидно же, что она ему нравится. Все эти взгляды, лёгкие улыбки, и та ночь, когда он стоял так близко и до поцелуя, казалось, оставалось одно мгновение...

А может, ей всё приснилось? Не было никакого мгновения, и ничего Мирон не хочет, просто забавляется с глупой девчонкой, а сам ждёт не дождётся, когда она оставит его в покое и уберётся в свой город? Если бы хотел, сказал бы уже, разве нет?

Приближался день рождения — первое мая. Мама, помнится, раньше всё сокрушалась, что не родила дочку днём раньше, и теперь той придётся всю жизнь маяться. Глупая примета, да вот только пока сбывается: и мамы уже нет на свете, и с тёткой Агате не повезло, а теперь и Мирон молчанием своим заставляет мучиться от несбыточных надежд. Помнит ли он про её день рождения? И вправду ли он о нём знает, ведь Агата не говорила точной даты, а он не спрашивал? Может, ей тогда показалось?

Накануне Агата решила, что с утра затеет печь торт. А потом как бы невзначай пригласит Мирона к столу и обмолвится, что вот, мол, мне сегодня восемнадцать. Угощайтесь.

Размечтавшись, Агата долго ворочалась в постели, представляя, как он посмотрит на неё этими своими чернущими глазами, как улыбнётся, осознав, что теперь ей замуж можно, и без всякого, между прочим, позора. А потом скажет: «Я знал и приготовил тебе подарок. Выходи за меня замуж».

* * *

Утром торт на столе уже стоял. Большой, красивый, с красной розой в центре и свечками вокруг неё, которые уже грели.

Агата гипнотизировала взглядом весело трепетавшие огоньки и думала только о том, что он не забыл. Он откуда-то знал и позаботился о празднике для неё! Сердце замерло в предвкушении чего-то особенного.

— Не хочешь задуть их? — раздался тихий, мягкий голос за спиной. — Мне кажется, самое время загадать желание.

Обернуться было страшно и стыдно. Наверняка Мирон выглядит великолепно, как всегда. А она в халате, с небрежным пучком на голове и без капли макияжа. И это в свой день рождения. Да ещё предательские слёзы вот-вот прольются. Подумает ещё, что она совсем идиотка, если плачет в свой день рождения, когда перед ней такая красота.

И Агата просто наклонилась к столу и задула все восемнадцать свечей. Думать о том, чего она хочет, ей было не нужно. Она хотела его, Мирона, в свою жизнь навсегда. Чтобы любил, носил на руках, сдувал пылинки, любовался ею, ласкал своими совершенными пальцами.

— Что ты загадала? Осторожнее, вдруг и вправду сбудется? — шепнули на ухо. Мирон стоял совсем близко, почти прижавшись к спине девушки и осторожно поглаживая её плечи. Агата замерла, стараясь справиться с остановившимся сердцем.

— Дыши, милая, — тихонько рассмеялся Мирон. — У меня на тебя сегодня большие планы.

И она вдохнула, словно подчинившись пусть и мягкому, но всё же приказу. Сердце отмерло и застучало в висках с такой силой, что Агата не услышала следующих слов.

— Что? — пискнула она, переспросив.

— Надень то платье, пожалуйста. Оно очень тебе идёт, — терпеливо повторил Мирон, снова рассмеявшись. — Но сначала завтрак и кусок торта.

Агата съела что-то, что подал на красивой тарелке Мирон, даже не поняв, что это, собственно, было. А когда он с усмешкой спросил, вкусно ли ей, просто кивнула. Потом любовалась, как он ловко разрезал торт, положил им по кусочку на тарелки, изящным движением вынул погашенные свечки.

Всё происходило словно во сне или с кем-то другим. Это было слишком прекрасно, чтобы случиться с такой неудачницей, как она, Агата. Но оно происходило прямо здесь и сейчас, и Агата точно знала, что это не сон.

* * *

Красное платье было по-прежнему... красным. Почему этот цвет вызывал такую тревогу? Ну цвет и цвет, подумаешь? Однако Агата не могла отделаться от чувства чего-то странного, не своего.

Платье она, конечно, надела. И туфли тоже. Больше ничего нарядного в её гардеробе всё равно не было, а Мирону отчего-то нравится это платье и она в красном. Хотелось его радовать, хотелось быть самой красивой, желанной.

В последний раз придирчиво осмотрев себя в зеркале, Агата сказала себе, что красивее уже не будет, и медленно направилась к двери. На пороге она обернулась, посмотрела на узкую девичью кровать, на комод, в котором её вещами был занят всего один ящик, на дежурную свечку в простом подсвечнике, на яркий витраж, в котором совсем недавно обнаружила в самом углу изящную красную розу, которую почему-то не замечала раньше. Будто прощаясь с этой комнатой, Агата вздохнула и шагнула, наконец, за порог.

— Я приготовил тебе подарок, — словно подслушав её мечты, сказал Мирон, едва она вышла в гостиную, где он ждал, привычно прислонившись бедром к столу. Он часто так стоял, просто глядя в окно на едва различимый сквозь витражные стёкла лес.

Слова из вчерашних фантазий застали врасплох, как бы она их ни ждала. Замуж, правда, её пока не позвали. Но Агата надеялась, что всё впереди. День только начался.