С этой стороны реки (джен)

Когда через час он снова вышел на улицу, солнце потерялось за налетевшими тучами. Небо посерело и сморщилось. В пабе он наконец сообразил, что делать: нужно было позаимствовать палочку Эйлин и попробовать добраться до Хогвартса. Если в этой реальности были Лили и Петунья, здесь должен был существовать и Альбус Дамблдор.

Представив лицо старого волшебника, когда он свалится ему на голову в теле маггловского работяги, Снейп горько усмехнулся. Альбус всегда любил сложные загадки — вот пусть и разбирается с этой. Под начавшим моросить дождем он двинулся в сторону дома, но не успел пройти и трехсот метров, как снова наткнулся на Лили. Вместе с миссис Эванс она стояла под навесом у овощного магазинчика и выбирала разложенные на выносном прилавке фрукты. Смуглый продавец, индиец или пакистанец ("черный", как называл их отец), скрестив на пухлой груди короткие ручки, с одобрением наблюдал за покупательницами. Петуньи с ними не было. Снейп замедлил шаги. Вблизи Лили оказалась совсем маленькой: рыжей ухоженной девочкой в том красном платье, в котором она была утром в парке. Он поднял голову и встретился со взглядом ее матери. Те же зеленые глаза, проклятие его жизни, смотрели на него спокойно и приветливо. В лодочном сарае он было решил, что никогда больше не взглянет в такие.

— Добрый день, миссис Эванс, — произнес он. Мать Лили вежливо улыбнулась, хотя явно не узнала его. Лили тронула ее за руку и что-то прошептала. Та кивнула.

— Мистер Снейп? Вы отец Северуса?

— Очень приятно, — произнес он.

Возникла пауза. Миссис Эванс продолжала приветливо смотреть на него. Ее волосы были каштановыми, а не рыжими, но в чертах лица узнавалась Лили, и он подумал, что такой могла бы стать его любовь, если бы осталась в маггловском мире и дожила до тридцати пяти лет в браке с "приличным молодым человеком" — уж, конечно, не Северусом Снейпом, который не был приличным ни по маггловским, ни по магическим меркам. Он вытер залитое дождем лицо и неловко втиснулся под навес. Маленькая Лили смотрела на него удивленно. Все вместе было невыносимым.

— Боже, — сказал он, закрывая лицо руками. Это точно был ад.

— Мистер Снейп? С вами все в порядке?

— Да, — ответил он глухо.

Убрал руки: ничего не изменилось, он по-прежнему был Тобиасом Снейпом в 1970-ом году, и рядом все еще стояла маленькая Лили со своей мамой. Скотч мутил сознание, и он заговорил, обращаясь не столько к миссис Эванс, сколько к девочке. Начал было про войну, что скоро начнется в магическом мире, и про опасности, которые ждут Лили в Хогвартсе. Улыбка на лице миссис Эванс поблекла. Он выпил всего четыре шота, но то ли здесь действовали другие правила, то ли проспиртованный организм Тобиаса оказался отзывчивее к алкоголю, чем его собственный — он чувствовал, что упускает контроль над собой, чего не случалось долгие годы. Снейп бросил разговор о войне и перешел к более важному.

— Северус хочет быть твоим другом.

— Мы и есть друзья! — пискнула Лили из-под приобнявшей ее материнской руки.

— И если он однажды обругает тебя — по-настоящему, грубо обругает — прости его, ладно? Ты обещаешь простить его? Дружить с ним всегда?

— Что? — удивилась Лили.

— Нам, наверное, пора, — сказала миссис Эванс. — Было приятно познакомиться. У вас очень умный мальчик, мистер Снейп. Не переживайте так.

Пакинстанец что-то проворчал, явно недовольный, что Снейп спугнул покупательниц, и Лили с миссис Эванс ушли. Маленькая девочка и ее мама. Глядя им вслед, он уже не мог сказать, какими были его чувства к ней сейчас. Что-то сдвинулось в нем от этой встречи. Он вдруг увидел в Лили первокурсницу, одну из сотен, каких перевидал за годы преподавания. Девочку из благополучной семьи, понятия не имевшую, что это такое, когда отец возвращается домой пьяный и выбрасывает в мусорный бак всех твоих оловянных солдатиков за то, что они двигаются, а тебе всего пять лет, и ты бежишь за ним по улице и умоляешь остановиться, и бак такой огромный, что нет никакой надежды достать солдатиков обратно. И одновременно он помнил Лили взрослой — ее аккуратные мантии, облегавшие фигуру с вкрадчивой сексуальностью, ее твердые принципы... И себя самого рядом с ней, неловкого и от природы, и от неразделенных чувств. Лили не была виновата в этом, но Снейп впервые понял, что тот мальчишка, каким он был, не был виноват тоже.

Лили держала маму за руку и перепрыгивала через мелкие блестящие лужи. Она явно выбросила из головы странные речи мистера Тобиаса Снейпа. Над автобусной остановкой висел рекламный плакат: четверка лохматых парней и надпись крупными буквами: "Let it be". Мама и дочка прошли мимо, красное платьице в последний раз мелькнуло у поворота улицы, и они исчезли.

Индиец кашлянул.

— Что-нибудь выбрали? — спросил он, одаривая носатого пьяницу сердитым взглядом.

Снейп ответил ему таким же и молча двинулся прочь. Мостовая словно проваливалась при каждом шаге, и сильно тошнило.