Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

На сей раз в «Ядах» меня ждали. Не с хлебом-солью, конечно, но и не с палочкой наголо, что уже радовало.

— Вернулся, наконец, — буркнул аптекарь, швыряя на прилавок туго набитый мешочек. — Вот твои сорок галлеонов, давай сюда корень.

— Сорок, сэр? — переспросила я, напустив на себя самый деловой вид. — Разве сегодня утром у меня так плохо с артикуляцией? Я вообще-то говорил о сотне.

— Чего?!? — снова рявкнул Шеймас, едва не перевешиваясь через стойку. — Какая сотня? Ты совсем спятил, парень? Сорок и не галлеоном больше. А ну стой, ты куда?

— Раз вам не интересно, сэр, я, пожалуй, обращусь в «Дом Луны». Думаю, что Линг Хао окажется сговорчивее.

— Пятьдесят пять, — крикнул мне в спину старик.

— Девяносто пять, сэр. Сущая мелочь за сырье такого качества.

— Ремня бы тебе всыпать. Шестьдесят.

— Обижаете, сэр. Небесный корень, весом более десяти унций. Девяносто три.

— Какой, к Мерлину, небесный корень посреди лета? Или у тебя еще и хроноворот в рюкзаке? Шестьдесят два.

— То, что находится у меня в рюкзаке, вас не касается, сэр. А ингредиенты мне достались в наследство от бабушки, так что буквально от сердца отрываю. Девяносто.

— Какое наследство, какая бабушка. Ты его вырыл день-два назад. Грамотно вырыл, не спорю, но на небесный он не потянет. Шестьдесят пять.

— Восемьдесят пять, сэр. И, возможно, у меня отыщется для вас еще несколько экземпляров.

Аптекарь стукнул ладонями по стойке.

— Семьдесят галлеонов, малый. Это мое последнее слово. Соглашайся, потому что Линг Хао тебе и столько не даст.

Слово, действительно, было последним, в этом у меня даже сомнений не возникло.

— Хорошо, сэр, по рукам, — медленно сказала я. Что ж, не идеально, но все равно лучше, чем поначалу было.

Старик, ворча о том, какая наглая пошла ныне молодежь, пододвинул к себе жестяную коробку и стал отсчитывать золотые кругляши.

— Вот, — сказал он, собирая монеты в мешочек и кладя его рядом с первым. — Если что еще найдешь, сразу волоки сюда, и никаких Линг Хао. Узнаю, что ты связался с узкоглазыми — из-под земли выкопаю. И можешь сказать Снейпу спасибо за подсказку, — Шеймас смерил мешочки прощальным взглядом и скривился:

— А уж как я-то поблагодарю его при следующей встрече…

Поставив коробок на стойку, я сгребла почти честно заработанные деньги, и тут до меня, наконец, дошло. Как до жирафа, блин, на третьи сутки.

— Простите, сэр! — вскинулась я. — Вы сказали, Снейп? А он случаем не в Хогвартсе преподает?

Старик покосился на меня и проворчал.

— Ну да, преподает, а что, не знал? Ты разве не там учишься?

— Я еще пока нигде не учусь, — пояснила я.

— Погоди-ка, так сколько тебе лет-то?

— Десять, сэр. Следующим летом исполнится одиннадцать.

Аптекарь покачал головой и хохотнул.

— Далеко пойдешь, когда вырастешь, малый, — сказал он. — Если в Азкабан не загремишь, конечно. Ну, на следующее лето жди сову из Хогвартса. И, мой тебе совет, ступай на Слизерин. Снейпа ты уже видел, он там деканом, и я так скажу — за своих он кому хочешь глотку порвет. А ты ему уже сейчас чем-то приглянулся. Просто так, за кого попало, вступаться он бы не стал.

Я ошалело кивнула, а в голове между тем крутилась всего одна мысль: когда Снейп узнает мое настоящее имя, он меня убьет. Причем не за мои прегрешения, а за сам факт того, что он по-человечески обошелся с Поттером. А еще было очень стыдно за свои собственные размышления получасовой давности. С одной стороны я, конечно, на тот момент понятия не имела, кто он такой, а с другой стороны, как говорится, незнание не освобождает от ответственности.

В общем, «Все для ядов» я покинула в менее радужном настроении, чем хотелось бы, вышла в Косой переулок, некоторое время постояла в раздумье, а затем направилась в лавку Олливандера. Как ни крути, первым делом мне следовало обзавестись палочкой.

Воздух в крохотном полутемном помещении магазина волшебных палочек оказался затхлым и пыльным, какой бывает в архиве или на старом чердаке. Глядя на тысячи узких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка, я почувствовала, как просыпается во мне профессиональная жаба. Это ж надо так нерационально распоряжаться ресурсами. Интересно, сколько лет здесь уже пылятся товары и сколько еще будут пылиться? Кажется, хозяин магазина придерживался прямо противоположного гоблинскому мнения о способе ведения дел.

— Добрый день, молодой человек, — послышался негромкий голос. — Что-то желаете?

Я обернулась и увидела невысокого пожилого человека, чьи блеклые глаза как будто светились в сумраке помещения.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо ответила я. — Да, несомненно желаю. Вы мистер Олливандер, если не ошибаюсь?

Старик кивнул, пристально разглядывая меня. От взгляда больших серебристых глаз становилось немного не по себе. Казалось, будто Олливандер смотрит не столько в лицо, сколько в душу. Мать твою, еще один легилимент? Вроде, по канону за ним ничего подобного не водилось.

— Мистер Гарри Поттер, — наконец, произнес Олливандер с легким недоумением. Нет, как пить дать, либо легилимент, либо прорицатель. Если уж меня даже Снейп не опознал, у которого, по идее, на Поттеров должна быть аллергия, значит, это не так-то просто сделать. — Я полагал, что увижу вас лишь через год.

— Вы правы, сэр, — согласилась я. — Думаю, что на следующий год, перед поступлением в Хогвартс, я к вам еще приду. И, тем не менее, сейчас мне бы хотелось выбрать волшебную палочку.

— Вы можете это сделать, мистер Поттер, — сказал старик. — Закон не запрещает покупку палочек несовершеннолетними лично. Но вы не сможете ею пользоваться.

Я улыбнулась.

— Даже в мыслях не было, сэр. Я просто повешу ее на стенку и буду любоваться по вечерам. Ведь это не противозаконно?

— Ни капли, — подтвердил Олливандер, все еще всматриваясь в меня, потом слегка нахмурился и после краткого молчания добавил:

— Тем более что вы намерены приобрести палочку для того, кто уже является совершеннолетним. Гарри Поттер к ней даже не прикоснется, поэтому моя совесть может быть спокойна.

— Я завидую вашей способности делать правильные выводы, мистер Олливандер, — все еще продолжая улыбаться так, что сводило челюсти, сказала я. Черт, вот интересно было бы знать, имеет он сейчас в виду законодательный выверт семнадцатого века или мою реальную сущность? И ведь в лоб не спросишь, поскольку при неверном выводе сама же и подставлюсь. На всякий случай я предпочла сделать видимым родовой перстень. — Итак, мальчик Гарри до сих пор живет в блаженном неведении относительно магического мира, а вас посетил глава рода Купавы. Что вы можете ему предложить?

— Гммм, — задумчиво протянул Олливандер. — Дайте подумать. — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой предпочитаете держать палочку?

— Полагаю, что правой, сэр.

— Вытяните руку, вот так.

Олливандер методично вымерил мою руку — сначала длину от плечевого сустава до кончиков пальцев, потом от локтя до запястья, обмерил обхват самого запястья, заставил сделать несколько сложных пасов, выгибая кисть, насколько это возможно. Затем он разложил передо мною тонкие плашки разных пород дерева и попросил прикоснуться к каждой из них.

— Правильный выбор подходящего вам дерева играет очень большую роль, — пояснил он, наблюдая за моими действиями. — То же самое можно сказать и о магической составляющей. Существуют три стандартных вида магических субстанций — шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Попытки расширить список, конечно, предпринимались неоднократно, однако все остальные компоненты дают слишком нестабильную реакцию. И, разумеется, следует отметить, что каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух полностью похожих единорогов, драконов или фениксов, так что наилучший результат достигается только методом примерки.

Я задержала ладонь над очередною плашкой, припомнила облезлую вывеску над входом в магазинчик и уточнила:

— То есть, вы хотите сказать, что за две с лишним тысячи лет существования фирма так и не смогла выработать более действенного способа подбора клиенту палочки, чем сплошной перебор сделанных на удачу образцов?

— Это ведь магия, мистер Поттер, — развел руками Олливандер. — Здесь не все и не всегда можно загнать в строгие рамки законов. К тому же, если говорить совсем точно, это не волшебник выбирает палочку, а палочка выбирает волшебника.

— Даже так? — пробормотала я. Вообще складывалось стойкое впечатление, что мне вешают лапшу на уши. Чтобы какой-то кусок дерева решал, подхожу я ему или нет… Одна такая палочка лет через восемь довыбирается в итоге до того, что угробит зельевара, который и в руках-то ее не держал. Вот и давай после этого свободу воли магическим артефактам. — Однако, мистер Олливандер, у вас в наличии имеются несколько тысяч экземпляров этих прелестных изделий. И как долго среди них придется искать ту, которая решит выбрать меня?

Старик улыбнулся.

— Мы можем несколько сузить круг поисков. Теперь я определенно уверен, что вашим деревом является липа — у нее яркая, созидательная энергия. Длина палочки должна быть около десяти дюймов. Осталось определиться с магической субстанцией. Вот, попробуйте, — он выложил на прилавок три почти неотличимых одна от другой палочки из светлого дерева. — Взмахните каждой и прислушайтесь к ощущениям.

Я подчинилась распоряжению Олливандера и после нескольких проб отложила одну из палочек.

— Кажется, от этой исходит тепло, сэр.

— Отлично, — обрадовался Олливандер, словно его ожидания подтвердились. — Липовая древесина и шерсть единорога. Хорошее сочетание, мистер Поттер. Что ж, теперь дело за малым…— Торопливо пройдя к полкам, он начал одну за другой доставать пыльные коробочки.

Палочек на примерку набралось не меньше полусотни. В конце концов, я в них окончательно запуталась, но примерно через час, наконец, наткнулась на то, что устроило и меня, и придирчивого владельца магазина. Древесина этой палочки была темнее, чем у ее товарок, с красноватым оттенком и едва различимыми зеленоватыми прожилками. От прикосновения к ней по пальцам растекалось вполне явственное тепло. Разноцветные искры, соответственно, прилагались, но искры сыпались и из других палочек, так что их, вероятно, каким-то особым показателем считать не следовало.

— Да-да, — подтвердил мои мысли Олливандер, — это именно то, что нужно. С вас восемь галлеонов, мистер Поттер. Если желаете совершить ритуал признания крови, это обойдется еще в десять сиклей.

Помешались они все, что ли, на этой крови…

— А что именно дает ритуал? — спросила я вслух.

— Укрепляет связь между палочкой и ее владельцем. После проведения ритуала палочке станет легче подстраиваться под вашу магию.

Очень интересно. А вот по канону, насколько мне помнится, ничего даже отдаленно похожего мальчику не предлагали. Пожалуй, имеет смысл согласиться.

— Хорошо, мистер Олливандер, — сказала я, — включайте ритуал в стоимость.

Взмахом палочки старик запер входную дверь лавки и опустил плотные шторы на окнах, хотя освещенности в помещении от этих его действий, вроде бы, не убавилось.

— Вытяните вперед правую руку, — фанатично поблескивая глазами, распорядился Олливандер. — Разверните ее ладонью вверх, вот так, верно. Когда я вложу вам в ладонь палочку, сожмите ее так крепко, как только сможете, и не отпускайте без дополнительного распоряжения. Готовы?

Я кивнула. К чему тут готовиться-то?

И вот во второй уже раз за последние два дня мои верхние конечности подверглись атаке маньяков местного магического розлива. Олливандер быстро сделал небольшой, но глубокий надрез поперек моей ладони и, как только в ямке в центре ладони начала скапливаться сочащаяся из надреза кровь, плюхнул туда рукоять палочки. Я крепко сжала кулак, подумав, что теперь приобретаемое оружие уж точно примет боевой вид, поскольку с дерева, тем более мягкого, пятна крови удалять вообще проблемно.

— На какое имя прикажете регистрировать палочку? — тем временем осведомился старик.

— На Джейн Доу, — ухмыльнулась я.

Если Олливандер и удивился, то хотя бы сумел не подать вида. Он произнес нараспев несколько фраз — вроде, на латыни, и палочка полыхнула короткой вспышкой яркого золотого света, а татуировки, казалось, сошли с ума. Я чуть не взвыла в голос — впечатление было такое, будто с предплечий пытаются содрать кожу. К счастью палочку мне все же удалось не выронить.

— Мистер Поттер! Мистер Поттер! — пробился сквозь окружившую меня ватную тишину перепуганный голос Олливандера. — С вами все в порядке?

— Все просто великолепно, спасибо, что спросили, — прохрипела я, когда снова смогла говорить. Твою мать, надо срочно заняться перенастройкой татуировок! Если мои украшения будут так реагировать на любую магию, то в Хогвартс можно даже не соваться. А сунуться туда хотелось бы.

— Собственно говоря, ритуал окончен, — лепетал Олливандер, суетясь вокруг меня, как наседка вокруг цыпленка. — Позвольте залечить вашу руку. Ничего не понимаю, такого побочного эффекта у заклинания еще никогда не было.

— Не обращайте внимания, сэр, — великодушно, хотя и слегка нетвердо посоветовала я. — Думаю, это был просто шуточный привет от моих любящих родственников из глубины веков.

Олливандер, вроде, немного успокоился, но в итоге сделал мне скидку на десять сиклей в качестве компенсации морального ущерба. И то хлеб. Забрав у владельца магазина упакованную в коричневую оберточную бумагу коробку с палочкой, я направилась во «Флориш и Блоттс». Про Ройла и кредит я помнила, но на данный момент они являлись последней по приоритетности целью в Косом переулке.

Из книжного магазина я вышла, затарившись на четыре галлеона и одиннадцать сиклей базовой литературой по чарам, защите от темных искусств, трансфигурации и зельеварению — включая приглянувшуюся мне накануне книжицу за два сикля. С оборудованием для практических занятий спешить не стала — сначала бы с теоретическими основами разобраться, а посмотрев цены на пергаменты более-менее устраивавшего меня качества, решила пока обойтись обычными бумажными тетрадями и шариковыми ручками. В конце концов, бумагу в свое время не от нечего делать изобретали. То же самое касалось и мантий. Для леса это было бы самой бредовой формой одежды, какую только можно представить, а как я выгляжу в глазах обитателей Косого переулка, меня не особо волновало. Лучше уж прикупить что-нибудь из нормальной человеческой одежды, и, кстати, не помешают теплые вещи. Если мои подозрения верны и климат территории, на которой расположено родовое место силы, соответствует сибирскому, та фигня на синтепоне, которую я видела в чулане у Дурслей и которая, видимо, считалась зимней курточкой Гарри, в самый раз будет, дай бог, в конце сентября — начале октября.

Переместив первой ходкой свои приобретения в охотничью избушку, я возвратилась в Косой переулок и направилась в «Гринготтс». Ройл встретил меня чуть ли не в дверях — и как только подгадал? — провел в уже знакомый кабинет, принял деньги и с серьезнейшим видом насчитал на них два кната набежавших процентов. Упражнения по вычислению годовой процентной ставки кредитования у гоблинов я предпочла отложить до лучших времен, а вместо этого выяснила, что курс британской валюты по отношению к магической по состоянию на сегодняшний день составляет пять фунтов и восемь пенсов за галлеон. Что-то маловато за золотую монету, или она не такая золотая, какой пытается выглядеть? Сбор за совершение операции составлял три кната с галлеона. Эх, где же теперь мой любимый калькулятор… Пришлось срочно вспоминать, каково это — считать в уме, причем даже не в десятичной системе исчисления. Убить бы Роулинг за такие приколы. Оставив для обмена двадцать галлеонов два сикля и два кната, оставшуюся сумму я отдала Ройлу, попросив положить в сейф, поскольку таскать в карманах пригоршни драгметаллов было попросту неудобно.

— В хранилище рода Купавы, — распорядился гоблин, проведя ладонью над кучкой монет. Деньги исчезли, а Ройл невозмутимо сообщил:

— По состоянию на первое августа одна тысяча девятьсот девяностого года на вашем счету находится двадцать четыре галлеона три сикля и двадцать пять кнатов.

Угу, целое состояние, ничего не попишешь. Я поблагодарила гоблина, вышла в общий зал и, получив у стойки взамен остававшихся галлеонов сто один фунт и шестьдесят пенсов, покинула банк. Теперь следовало уделить внимание маггловской части Лондона.

Пройдя через «Дырявый котел», я оказалась на обычной улице, полной самых обычных, спешащих по своим делам людей. То есть, с российской-то точки зрения улица была не совсем обычной, вот только мое настроение сейчас являлось не самым подходящим, чтобы совершать ознакомительные экскурсии по столице Великобритании. Может, как-нибудь потом, а пока хотелось просто совершить покупки и свалить обратно в леса.

Улица, на которую выходил фасадом «Дырявый котел», была под завязку забита магазинами, но несколько не того ассортимента, что мне требовался. Модные бутики одежды — как детской, так и взрослой — я отмела сразу, а вместо этого, пошлявшись по прилегающим улочкам и поприставав к прохожим из разряда сердобольных старушек, отыскала, наконец, лавку секонд-хенда. Вообще к заведениям подобного рода я относилась с предубеждением, однако, сейчас текущее финансовое положение не оставляло большой свободы выбора. Моя жаба и так стенала в голос, расставаясь с третьей частью обменянных денег, но зато, покидая заваленный тряпьем магазинчик, я стала хоть немного — самую малость — походить на человека. Особой удачей было то, что среди подростковой обуви удалось отыскать нечто наподобие походных ботинок, — их я взяла, не раздумывая. Прогулки по лесу, тем более, таежному, в кроссовках — это занятие для извращенцев особого рода, к коим себя я никогда не относила.

Третий и последний на сегодня мой заплыв в столицу Соединенного Королевства был посвящен закупке канцелярских принадлежностей и продуктов питания. Пробежавшись по продуктовым магазинам, я пришла к выводу, что двести галлеонов в месяц на содержание несовершеннолетнего ребенка это не так уж и мало, даже в пересчете на маггловские фунты. Даже по примерным прикидкам закупленных на двадцать фунтов — читай четыре галеона — продуктов должно было хватить по меньшей мере на неделю. Загружая покупки в рюкзак, я еще раз помянула по матери доброго дедушку-директора. Нет, конечно, вполне возможен вариант, что деньги до Дурслей доходили и лишь потом сворачивали налево, но за десять лет ни разу не удосужиться проверить, куда уходят перечисляемые средства… особенно если речь идет о жизни — хрен с ним, не благополучии, а просто жизни — мальчика, которого прочат в будущие мессии… это уже, простите, ни в какие ворота не лезет. Нет, я, конечно, понимаю, что у Дамблдора, как у любого хорошего стратега имеется запасной план в виде Невилла Лонгботтома, но совесть тоже иметь надо. Попробовать что ли в качестве акта возмездия изобразить из себя сквиба?

Всерьез размышляя над этим вопросом, я в последний раз активировала перстень и оказалась на начавшей становиться родной поляне. Так, колка дров, разведение огня, пробежка до ручья уже с двумя котелками… Сегодня в качестве компенсации за вчерашний день, прожитый всухомятку, надо попробовать изобразить суп. Пока закипала вода, я быстро подготовила то, что намеревалась загрузить в котелок, разместила прочие продукты в избушке, принесла еще воды на чай, чтобы не бегать потом, и взялась за учебник по чарам. Не знаю, как долго Министерство будет рассматривать гоблинскую заявку, так что знакомиться с теорией лучше было бы начать прямо сейчас.

Теория чар меня, признаюсь честно, сильно разочаровала. Собственно говоря, она представляла собой ровно два параграфа, один из которых был посвящен отработке положения руки и движения палочкой, а другой — правильному произношению отмеченных разнообразными значками сочетаний гласных, которые, видимо, должны были встречаться в формулах заклинаний в дальнейшем. В отличие от книги Купавы никаких объяснений на тему «зачем и почему» здесь даже не ночевало. Оригинально. Перелистав первый десяток страниц, посвященных простейшим заклинаниям вроде Люмоса и Вингардиум левиоса, я захлопнула учебник. Нет, к этому однозначно надо возвращаться, уже имея на руках разрешение на использование палочки. С трансфигурацией случилась та же история, плюс тут я в упор не могла понять некоторых действий. Ладно, полезно уметь превращать спичку в иголку или подручный материал в лошадь — мало ли, вдруг понадобится срочно выбираться откуда-то, откуда невозможна аппарация. Но зачем тратить силы на превращение стола в свинью, если эту свинью потом нельзя пустить на мясо, или преобразовывать, скажем, черепаху в шкатулку, если эта шкатулка просуществует не дольше шести часов?

На фоне двух предыдущих дисциплин защита от темных искусств воспринималась, как закос под фэнтези с элементами хоррора. Хоррор, правда, был каким-то слабым, поскольку ни фотографий, ни колдографий в качестве иллюстраций не прилагалось, а графические изображения ран, пускай даже оставленных зубами оборотня, после просмотра голливудских ужасников не впечатляли. Вообще, складывалось впечатление, что первый курс ЗОТИ должен пройти под эгидой защиты не от темных искусств, а от разного рода магической живности и нечисти. Читалось быстро, запоминалось легко. Добив общий параграф, посвященный использованию щитовых чар против магических существ различных классов опасности, я перечитала его еще раз, выписала все упомянутые в тексте названия заклинаний и снова взялась за учебник чар, но, просмотрев оглавление дважды, не нашла ничего похожего даже отдаленно. Хуже того, там вообще не было ни защитных, ни боевых, ни целебных чар, зато имелась такая экзотика, как заклинания щекотки и непрекращающегося танца. Зашибись. Я вздохнула и сделала в тетради еще несколько пометок. Список вопросов к владельцам книжного магазина в Косом переулке рос, как на дрожжах.

К сумеркам у меня уже сложилось примерное представление о том, чему первокурсников обучают в Хогвартсе, составлением же собственного учебного плана я решила заняться утром. А утро началось рано… это если судить по моему невыспавшемуся состоянию и тусклому свету, пробивающемуся в крохотное окошко избы. Приобретенные же накануне наручные часы, выставленные по лондонскому летнему времени, показывали, как выяснилось, когда я, наконец, отыскала очки и, сощурившись, рассмотрела циферблат, начало двенадцатого. Сообразить бы еще, дня или ночи. Пока я занималась выяснением времени, разбудивший меня звук повторился — в окно избушки стучала взъерошенная и недовольная сова. Впрочем, у меня, когда я открыла дверь, вид, пожалуй, был не лучше.

— Чего надо? — не особо заморачиваясь по поводу вежливости голоса, спросила я у птицы.

Та швырнула мне в руки конверт с золотистым гербом и требовательно заверещала.

— Если так хочется, можешь остаться, — великодушно разрешила я. — По крайней мере, будет из кого бульон сварить.

Сова благоразумно испарилась. Вот и умница. Я распечатала конверт. Министерство магии сообщало, что леди Джейн Доу зарегистрирована в качестве наследницы рода Купавы и, в связи с отсутствием иных претендентов, признана главой Рода первого августа одна тысяча девятьсот девяностого года. Ограничений на использование магии за исключением стандартных ограничений, установленных судебным кодексом Визенгамота, не выявлено. Замечательно. Хотя кодекс, на всякий случай, надо будет прочитать.

Я обернулась и хищно посмотрела на лежащую на столе коробку с палочкой. Кажется, наступал и ее черед…