Гарри Поттер и Свидание со Смертью (гет)

Следующим утром Гарри и Рон пошли вместе, как обычно, на завтрак. Гермионы в общей гостиной не оказалось.

– Наверное, уже ушла завтракать, а нас ждать не стала, – предположил Рон. – Давай пойдём, встретимся с ней в Большом зале.

Гарри молча кивнул, и они прошли через портретный проём вместе с другими гриффиндорцами. Но, выйдя из гостиной, Гарри сразу же остановился: в нескольких шагах от портрета Полной Дамы стояла профессор Макгонагалл и пристально смотрела на Гарри.

– Пройдёмте со мной, Поттер! – холодно приказала она и, развернувшись, быстро пошла по коридору. Гарри переглянулся с Роном. Тот, кажется, тоже понял, в чём дело.

– Встретимся в Большом зале, – тихо сказал Гарри и отправился догонять Макгонагалл.

Директор шла, не сбавляя темпа и не оглядываясь назад. Гарри следовал за ней. Он прекрасно понимал, что Макгонагалл встретила его перед завтраком не для того, чтобы пожелать приятного аппетита. «Наверняка это из-за драки в поезде, – думал Гарри. – Главное – не попасть в Азкабан, а остальное всё пустяки!».

Наконец, директор остановилась перед статуей каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Дамблдора, ставший теперь кабинетом Макгонагалл, и отрывисто проговорила:

– Серая кошка.

Горгулья ожила и отскочила в сторону, стена за ней разошлась, и Макгонагалл ступила на движущуюся винтовую лестницу. Гарри встал несколькими ступеньками ниже директора. Добравшись до двери с молотком в виде грифона, Макгонагалл рывком открыла её и устремилась внутрь. Следом за ней в кабинет вошёл Гарри и прикрыл за собой дверь. В кабинете до их прихода никого не было. Портреты бывших директоров и директрис по-прежнему висели на стене, а изображённые на них волшебники притворялись спящими. Был здесь и портрет Дамблдора. Он выглядел примерно так же, как и той ночью, когда Макгонагалл просила Гарри рассказать, чем занимался Дамблдор, покидая школу. В общем, кабинет мало изменился за последнее время. Макгонагалл, повернувшись к Гарри и пристально глядя ему в глаза, строгим голосом заговорила:

– Вы вообще отдаёте себе отчёт в том, что делаете? Вчера вы устроили драку в «Хогвартс-экспрессе» с пятью учениками Слизерина только потому, что так и не научились держать себя в руках? Или вам не терпится поскорее побывать в Азкабане?

– Профессор, я не хо… – начал, было, Гарри.

– Я знаю! – резко перебила его Макгонагалл. – Если бы я сомневалась в этом, с вами бы уже давно разговаривали в другом месте. Сегодня рано утром у меня был весьма неприятный разговор с министром. К счастью, мне удалось убедить его, что эта драка не представляла собой ничего серьёзного, и что я сама вполне могу справедливо наказывать учеников за подобные нарушения. Однако на самом деле всё было более чем серьёзно! Вы хоть понимаете, что если бы мисс Грейнджер не имела таких обширных познаний во всех видах магии, ваша вспыльчивость стоила бы вам жизни?

– Откуда вы… – попытался спросить Гарри, но Макгонагалл опять перебила его.

– Мисс Грейнджер догадалась зайти ко мне ни свет ни заря и объяснить ситуацию прежде, чем я услышала бы о драке от кого-нибудь ещё. Ваше счастье, Поттер, что у вас есть такая подруга!

Макгонагалл замолчала, продолжая пристально смотреть на Гарри. Тот тоже молчал, стараясь не глядеть директору в глаза. Гарри было стыдно, что он подвел Макгонагалл, но он просто был не в силах сдержать себя тогда.

– Только не думайте, Поттер, что раз я защитила вас перед министром, то драка полностью сойдёт вам с рук. Явитесь сегодня после уроков. И передайте Долгопупсу, мисс Уизли и мисс Лавгуд, чтобы тоже пришли.

– Но профессор, Полумна ни в чём не виновата! Она…

– Тоже участвовала в драке, а поэтому будет наказана вместе с остальными, – закончила фразу Макгонагалл. – Не беспокойтесь о слизеринцах – их я оповещу сама. Совет на будущее: постарайтесь держать свои эмоции при себе и не влезать более в подобные истории, а то в следующий раз я уже не смогу вам помочь. А теперь можете идти завтракать.

Макгонагалл села за письменный стол и принялась перебирать на нём какие-то бумаги. Гарри не стал ждать второго приглашения и молча вышел из кабинета директора. Войдя в Большой зал, Гарри нашёл глазами Рона, рядом с которым сидела и Гермиона, и направился к ним.

– Ну как, всё нормально? – с тревогой в голосе спросил Рон, когда Гарри подошёл к нему.

– Да, оставила меня после уроков и только, – ответил Гарри и пошёл сообщать Невиллу, Джинни и Полумне, которые уже вовсю завтракали, о приказе Макгонагалл. Те встретили сообщение о своём наказании совершенно спокойно. Каждый из них, по-видимому, хорошо понимал, что участие в драке не может оставаться безнаказанным.

– Спасибо тебе, – закончив обход и присев между Роном и Гермионой, поблагодарил Гарри свою подругу.

– Да не за что, – отмахнулась Гермиона и вновь уткнулась в «Ежедневный пророк», который она читала ещё до прихода Гарри.

– За что это ты её благодаришь? – спросил Рон, удивлённо глядя на Гарри.

– А что, разве она тебе ничего не сказала? – в свою очередь удивился Гарри, накладывая себе в тарелку немного яичницы с беконом.

– Нет, – ответил Рон и вопросительно посмотрел на Гермиону, которая зачем-то делала вид, что разговор вовсе не про неё.

– Она вовремя сообщила Макгонагалл о драке, и поэтому та смогла мне помочь. Если бы Гермиона этого не сделала, меня бы вызвали на допрос в Министерство, а потом и на суд, – пояснил Гарри, принявшись за яичницу.

– Понятно, – протянул Рон. Доев свою овсянку, он обратился к Гарри с вопросом:

– Как думаешь, почему Макгонагалл сделала преподавателем защиты русского профессора? Я понимаю, конечно, что этот тип победил в своё время, как и ты, на Турнире Трёх Волшебников и достоин уважения, но у нас никогда не было иностранных учителей. Как будто у нас своих волшебников, желающих работать в Хогвартсе, мало?

– Навряд ли найдётся много желающих работать учителем защиты от Тёмных искусств, – немного подумав, ответил Гарри. – Волан-де-Морт проклял эту должность, поэтому никому и не удавалось задержаться на ней больше года. Видимо, слухи о проклятье уже неплохо распространились, а министерские волшебники берегут свои шкуры.

– Хм, может быть, – несколько неуверенно согласился Рон. – А до России эти слухи, походу, не дошли?

– Наверное, – подтвердил Гарри, уже доедая яичницу.

– Гарри, ты слышал вчера, кто теперь будет нашим деканом? – поинтересовался Рон. – А то я, по-видимому, прослушал.

– Нет, не слышал, – озадаченно проговорил Гарри и задумался: «Действительно, Макгонагалл сказала только насчёт декана Слизерина, а кто заменит её, не сказала».

– Не может же Макгонагалл оставаться одновременно и директором, и нашим деканом… Или может? – спросил Рон.

– Навряд ли, – задумавшись, ответил Гарри.

– А может, она подразумевала, что тот министерский работник, который заменил её как учителя трансфигурации, заменит её и как декана?

– Наверняка, – неожиданно набравшись уверенности, подтвердил Гарри. – Август Ноубл раньше работал в Министерстве, и Макгонагалл просто не сможет дать дополнительную власть кому-нибудь другому. Главное, чтобы наш новый декан не оказался двойником Амбридж.

– Ну, это вряд ли, – усомнился Рон. – По-моему, он на неё не сильно смахивает. Просто обыкновенный нудяга.

– Хорошо, если так, – тихо сказал Гарри.

– Я так и думала, что это всё не спроста! – отложив газету, непонятно к чему воскликнула Гермиона. Гарри и Рон вопрошающе уставились на неё.

– Помните, вчера мракоборцы задержали третьекурсника? – переводя взгляд с Рона на Гарри, мрачным голосом заговорила Гермиона. – Так вот, в «пророке» пишут, что этого третьекурсника, которого звали Майклом Левинсоном, ночью доставили в больницу святого Мунго. Его состояние было критическим, целители пытались помочь ему изо всех сил, но не смогли. Под утро он скончался.

И Гарри, и Рон замерли, смотря на Гермиону так, словно не верили своим ушам. Гарри первым вышел из оцепенения и тихо спросил:

– Скончался?

– Да. Он умер из-за того предмета, на который реагировал прибор. На ту фигурку человечка кто-то наложил мощное проклятье, передающееся через прикосновение. В Министерстве не успели допросить Левинсона. Ему стало плохо сразу по прибытии туда. Поэтому никто не знает, откуда он взял смертоносную игрушку.

– Это проделки Волан-де-Морта, – тихо и мрачно сказал Гарри после долгой паузы.

– Сомневаюсь, что сам Волан-де-Морт стал бы заниматься такими мелкими делами, – негромко проговорила Гермиона. – Скорее, это кто-то из Пожирателей смерти решил повеселиться.

– А откуда ты знаешь, чем бы стал, а чем бы не захотел заниматься Волан-де-Морт? – почему-то разозлился на Гермиону Гарри. – Последнее время о его действиях вообще ничего не слышно, но я уверен, что он не бездействует! А главное – Пожиратели смерти ничего не предпринимают без его приказа! Так что глупо рассуждать на тему «Возможные действия Волан-де-Морта». Просто глупо!

Гермиона ничего не ответила. Рон тоже молчал, о чём-то серьёзно задумавшись. Помолчав с минуту и успокоившись, Гарри тихо обратился к отвернувшейся от него Гермионе:

– Прости меня. Не понимаю, почему на тебя набросился.

– Ничего страшного, – спокойно сказала Гермиона. – Я действительно не знаю, сделал ли это Волан-де-Морт, или же кто-нибудь ещё.

– А по-моему не важно, дело это рук Сами-Знаете-Кого или же его прислужников. Все они одна компания! – рассудил Рон.

– Ты прав, – коротко согласился с ним Гарри.

В это время в Большой зал вошла Макгонагалл, неся в руке пачку каких-то бумаг. Остановившись неподалёку от гриффиндорского стола, она направила свою волшебную палочку на бумаги, что-то прошептала и резко швырнула их в воздух. Бумаги моментально разлетелись, но не упали на пол, а полетели к сидящим за столом гриффиндорцам, причём каждому досталось по одной бумаге.

– Это же персональные расписания! – воскликнул Рон, рассматривая свой листок. – Сдвоенная трансфигурация, сдвоенная защита, а после – сдвоенное зельеварение. Гермиона, а у тебя что?

– То же самое, – немного удивлённо проговорила Гермиона.

В расписании у Гарри, конечно же, были такие же предметы, как и у его друзей. Свободный урок, почему-то, был только один – после обеда.

– Пошли скорей, а то на трансфигурацию опоздаем, – с волнением в голосе сказала Гермиона и встала из-за стола.

Гарри и Рон тоже встали и направились вслед за торопившейся Гермионой из Большого зала. Уходя, Гарри заметил, что Макгонагалл что-то говорит Джинни. Другие шестикурсники тоже продолжали сидеть, потому что расписаний они ещё не получили. Гарри вспомнил, что в прошлом году Макгонагалл сначала удостоверялась, получил ли ученик нужные баллы за СОВ, а потом только выдавала ему персональное расписание. Сейчас она делала по отношению к курсу Джинни то же самое.

– Макгонагалл теперь директор, а раздачей расписаний всё ещё занимается, – задумчиво обратился Гарри к Рону.

– Может быть, всё же она осталась нашим деканом? – неуверенно предположил Рон.

Гарри только пожал плечами. Ему не особо хотелось подходить к Макгонагалл и спрашивать её об этом.

Через пять минут Гарри, Гермиона и Рон уже стояли под дверью класса, в котором Макгонагалл преподавала трансфигурацию. Забини, пришедший раньше, при виде Гарри только презрительно хмыкнул и отвернулся. Вскоре показался Август Ноубл. Войдя в класс, он жестом пригласил учеников следовать за ним. Когда все уселись на свои места, Ноубл начал говорить и на Гарри практически сразу напала сонливость. Вначале Август почти дословно повторил свою вчерашнюю речь, но на этот раз он довёл её до конца. Потом он начал рассказывать что-то об истории создания трансфигурации как науки. Чем дальше он говорил, тем больше Гарри хотелось спать. Минут через десять после начала урока Рон, глядя сонными глазами на Ноубла, лениво произнёс:

– Мистер Бинс дубль два… – после чего уткнулся лицом в свой экземпляр учебника «Расширенный курс трансфигурации для седьмого курса» и моментально заснул.

Гарри очень хотелось сделать то же самое, но он усилием воли заставил себя не спать. Монотонный голос Ноубла действительно напоминал голос Бинса, учителя истории магии. На шестом курсе Гарри не продолжил изучения этого предмета, а поэтому думал, что монотонные и скучные речи остались позади, но он жестоко ошибся. Ноубл как-то умудрялся говорить ещё более нудно, чем призрак Бинс. Мало того, что он не делал пауз между фразами, он ещё и нёс какой-то скучный бред, разобраться в котором не представлялось Гарри возможным. Оглядевшись по сторонам, Гарри заметил, что несколько учеников, как и Рон, мирно спят. Другие тупо смотрели кто куда, с трудом сдерживая жгучее желание заснуть. Только Гермиона конспектировала зачем-то речь Августа, периодически встряхивая головой, чтобы отогнать сонливость. Но Ноубл не замечал, что его почти никто не слушает. Он упивался своей речью и не обращал ни на кого внимания.

Примерно за пятнадцать минут до конца второго урока Август закончил речь и объявил, что нужно открыть учебники и прочитать первую главу. Но далеко не все ученики услышали его слова: кто спал, тот от них так и не проснулся. Гарри потеребил Рона за руку, и тот медленно поднял голову. Сонно посмотрев на Гарри, Рон вяло спросил:

– Что, уже утро?

– Да нет же, ты на уроке трансфигурации. Учитель сказал прочитать первую главу.

– А-а… – лениво протянул Рон и перевёл взгляд с Гарри в свой учебник.

Поттер открыл свой экземпляр и начал читать. Но уже с первых строчек Гарри понял, что автор учебника – поклонник Уилберта Слинкхарда. Читать было почти так же скучно, как и слушать профессора Ноубла. «Чёрт, трансфигурация завалена! С таким учителем и с таким учебником мы ничему не научимся!», – с горечью подумал Гарри, вспомнив, насколько лучше и интересней вела уроки профессор Макгонагалл.

Наконец, самый нудный в жизни Гарри урок трансфигурации закончился. Выйдя из класса, Гарри и Рон не спеша отправились на урок защиты от Тёмных искусств. Их тут же догнала Гермиона и поучительным голосом заговорила:

– Опять ничего не делаете на уроках? А когда ЖАБА будет уже на носу, станете просить у меня конспекты? Думаю, будет справедливо не давать их вам.

– Что? – заспанным голосом спросил Рон. – А ты что, разве не спала на уроке?

– Я??? – глубоко уязвлённым голосом воскликнула Гермиона. – Если ты дрых как сурок, это ещё не значит, что остальные делали то же самое!

– Ха, бьюсь об заклад, только ты одна могла что-нибудь записывать за этим министерским нудягой!

– Тем не менее, тебе тоже не мешало бы научиться писать конспекты, – раздражённо процедила Гермиона и отвернулась от Рона.

Подойдя к классу, в котором проводились занятия по защите от Тёмных искусств, Гарри немного удивился: дверь в класс была открыта настежь, ученики перед ней не стояли. Заглянув в неё, Гарри увидел, что несколько его однокашников уже сидят за партами. Долго не думая, Гарри зашёл в класс и тоже сел за парту. Рядом с ним присел Рон. Гермиона, малость обидевшаяся на Рона, села за соседнюю парту с другой стороны от Гарри.

Оглядевшись, Гарри сразу же обнаружил существенные изменения во внутреннем убранстве класса. Теперь в нём было намного светлее, чем при Снегге. Казалось, что окна стали даже больше размером. Картины, изображавшие людей в мучениях, исчезли, и их место заняли другие. На новых картинах были изображены горы, леса, поля и другие природные пейзажи. Неподалёку от противоположной входу стены располагалась чёрная школьная доска, рядом с ней – учительский стол. У самого дальнего от входа окна стоял новый учитель, выглядевший точно так же, как и на вчерашнем пиру. Тихомиров держал в правой руке волшебную палочку и смотрел в окно, не обращая внимания на учеников. Когда все они зашли в класс и расселись, дверь сама собой захлопнулась. Тихомиров повернулся лицом к ученикам и заговорил громко, отчётливо и уверенно:

– Здравствуйте! Меня зовут Александр Романович Тихомиров, – на доске появилось его имя, – и я буду в этом году вести у вас защиту от Тёмных искусств. Заранее попрошу не называть меня «сэр». Можете обращаться ко мне «профессор Тихомиров» или же просто «Александр Романович».

Гарри, все ещё очень хотевший спать после урока трансфигурации, моментально очнулся. Казалось, что от сонливости, царившей в классе, не осталось и следа. Все удивлённо уставились на новоиспечённого учителя. Такого ещё не бывало: преподаватель сам просит не обращаться к нему «сэр». Гарри вспомнил, как Снегг бесился, когда его не называли сэром, и еле сдержался, чтобы не засмеяться. Тихомиров, между тем, продолжал:

– Учебник, рекомендованный Министерством, – тут он взял с учительского стола учебник по защите от Тёмных искусств, немного полистал его и презрительно бросил обратно, – можете на уроки не приносить. По нему мы заниматься не будем. Однако в нём есть кой-какая информация, которая может помочь вам сдать теоретическую часть экзамена ЖАБА, поэтому советую вам почитывать его в свободное от уроков время. Думаю, что вопросов по написанному в нём у вас не возникнет. Но прежде, чем мы начнём занятия, я хотел бы узнать, что вы изучали в прошлом году. Если я не ошибаюсь, вашим последним учителем был Северус Снегг?

При упоминании Снегга ненависть моментально захлестнула душу Гарри. Не сумев сдержаться, он громко сказал, даже не подняв руку:

– Да, Пожиратель смерти и убийца Дамблдора!

– Неплохой комментарий, – спокойно заметил Тихомиров. – Но меня больше интересует, чем вы занимались с ним на уроках.

Гермиона подняла руку. Александр перевёл взгляд с Гарри на неё и вежливо произнёс:

– Да, мисс…

– Гермиона Грейнджер, – бойко ответила Гермиона. – В прошлом году мы изучали невербальные заклинания, способы защиты от заклятья «Империус», а также некоторые специфические методы защиты от различных Тёмных существ.

– Так значит, Пожиратель смерти и убийца Дамблдора не учил вас чёрной магии? – с откровенной иронией в голосе осведомился Тихомиров. Слизеринцы довольно заулыбались.

– Нет, не учил, – сдержанно ответила Гермиона.

– Что ж, это хорошо! Высшую магию, как я понял, вы тоже не проходили?

– Нет, не проходили, – спокойно подтвердила Гермиона.

– Ну, в таком случае с вами всё понятно, – подытожил Тихомиров и улыбнулся. – Этого я и ожидал. Но смею вас заверить, что против той опасности, которая угрожает вашей стране, заклятья вроде «Экспеллиармуса» не очень-то помогут. Чтобы выжить, нужно знать намного больше стандартного курса школьной программы.

Гермиона опять подняла руку. Александр сразу же замолчал и уставил на неё пытливый взгляд.

– Извините, профессор, но я не могу согласиться с вами по поводу заклинания «Экспеллиармус». Гарри Поттер использовал его против Волан-де-Морта, и оно спасло ему жизнь.

При упоминании имени Волан-де-Морта большая часть учеников, в том числе и Рон, вздрогнула. Тихомиров же даже глазом не повёл. Несколько секунд внимательно всматриваясь Гермионе в глаза, словно пытаясь уточнить, шутит ли она или же говорит серьёзно, он перевёл взгляд на Гарри и с фальшивым восторгом в голосе воскликнул:

– Гарри Поттер! Как же я мог забыть! Да, слухи о вас распространились далеко за пределы Англии! Мальчик, который выжил… Что ж, я уверен, что вы не будете против показать нам, на что способны?

Гарри одарил Гермиону осуждающим взглядом и повернулся к Тихомирову. Тот, помолчав немного и решив, что Гарри ждёт дополнительных инструкций, продолжил:

– Вам всего лишь нужно нейтрализовать меня любым известным вам способом. Разрешаю использовать любые заклинания.

– Что? – не поверил Гарри своим ушам. – Нейтрализовать вас?

– Именно, – подтвердил Тихомиров. – Ну, не стесняйтесь! Давайте, давайте, поторапливайтесь! Не заставляйте публику ждать!

Чего Гарри сейчас не хотелось, так это устраивать дуэль. Тем более со странным русским профессором, от которого можно было ожидать чего угодно. Но отказываться Гарри не хотел ещё больше: это было бы трусостью. Встав из-за парты, Гарри подошёл к доске и развернулся лицом к Тихомирову, стоявшему у окна. Все слизеринцы злорадно улыбались. Они явно были на стороне профессора.

– Итак, начнём! – улыбаясь, воскликнул Тихомиров. – Атакуйте, Поттер.

По Александру Романовичу, однако, нельзя было сказать, что он приготовился к обороне: палочка его была опущена, он то и дело переводил немного шкодный взгляд с Гарри на других учеников. Несмотря на то, что Тихомиров разрешил использовать любые заклинания, Гарри не собирался этого делать. «А если ему не удастся отбить «Сектумсемпру», к примеру, – рассуждал про себя Гарри, – то меня из-за него посадят в Азкабан. Ну уж нет! Лучше не буду использовать ничего опасного». Собравшись с мыслями, Гарри решил для начала использовать как раз то заклятье, из-за которого и начался сыр-бор. Взмахнув палочкой в сторону Тихомирова, он отчетливо произнёс:

– Экспеллиармус!

Красный луч вырвался из палочки Гарри. Александр ленивым движением поднял свою палочку на уровень живота. Луч ударил в неё, но вместо того, чтобы выбить палочку из рук, рассыпался искрами, которые тут же погасли. Теперь Тихомиров уже не отвлекался. Улыбаясь, он смотрел на Гарри, но ничего не предпринимал. Поттер, однако, не собирался ждать, когда профессор снова начнёт уговаривать его атаковать. Взмахнув волшебной палочкой, Гарри крикнул:

– Остолбеней!

Тихомиров сделал еле заметное движение палочкой, и заклятье погасло, не долетев до него нескольких сантиметров.

– Петрификус Тоталус! – закричал Гарри, но эффект от его очередного заклинания был таким же, как и от первых двух. И тут Гарри вспомнил, что вербальными заклятьями достать сильного колдуна практически невозможно, а Тихомиров, судя по всему, относился именно к таким. Собрав в кулак всю свою способность к концентрации, Гарри взмахнул палочкой, подумав: «Левикорпус!». В тот же момент Александр резко рассёк волшебной палочкой воздух. Даже не успев сообразить, что произошло, Гарри спиной подлетел в воздух. Палочка вырвалась у него из руки, и через секунду он, перевернувшись в воздухе, больно шлёпнулся на задницу. Очки упали на пол, но не разбились. Нащупав и надев их, Гарри увидел прямо перед собой стоящего Тихомирова. Профессор более не улыбался. Он серьёзным и внимательным взглядом смотрел сверху вниз на Гарри, не обращая внимания на хохотавших слизеринцев.

– Признаюсь, мистер Поттер, я ожидал от вас большего, – негромко проговорил Тихомиров. – Боюсь, что с таким низким уровнем знания магии вы не продержались бы против Волан-де-Морта и пяти секунд.

Крэбб с Гойлом, никогда не отличавшиеся особыми умственными способностями, опять заржали. Встав на ноги, Гарри со злостью в упор смотрел на Александра Романовича. Но тот отвернулся от Гарри и уставился на ржавших толстяков.

– Вам смешно? – отрывисто спросил Тихомиров. – В таком случае, я думаю, вы способны показать всем нам более высокий уровень волшебства, чем мистер Поттер?

Крэбб с Гойлом осеклись и тупо уставились на учителя.

– Садитесь, – тихо обратился Тихомиров к Гарри, протягивая ему его волшебную палочку, и намного громче добавил. – А вы двое будьте добры пройти сюда и сделать то, что не получилось у Поттера.

Гарри решил, что сейчас лучше просто молча сесть на своё место. Злясь и на Тихомирова, и на Гермиону, и на себя, Гарри присел рядом с Роном, угрюмо смотрящим на профессора. Крэбб и Гойл, похоже, не врубились, что хочет от них учитель. Они продолжали сидеть и тупо пялиться на него.

– Ну, вы чего, к сиденью приросли, что ли? – нетерпеливо спросил Тихомиров. – Давайте, давайте, шевелитесь! Вам будет легче, чем Поттеру, потому что вы будете вдвоём против меня одного.

Тут до Крэбба и Гойла, наконец, дошло, что от них требуется. Однако отказываться они, как и Гарри, не стали. Крэбб, а следом за ним Гойл, вышли к доске, опасливо поглядывая на Александра Романовича. Тихомиров же наоборот, повернулся лицом к окну, не приготовившись защищаться.

– Чего вы опять ждёте? – спросил он, так и не развернувшись к толстякам. – Давайте, атакуйте меня!

Крэбб с Гойлом переглянулись, достали волшебные палочки и одновременно взмахнули ими на Тихомирова. Два луча – красный и оранжевый – вылетели из них и полетели на учителя. Но за какое-то мгновение до того, как лучи ударились бы в профессора, он внезапно развернулся и отразил заклинания невербальными Щитовыми чарами. Ни Крэбб, ни Гойл не успели сделать того же. Их же заклятья и поразили их. Тихомиров, не теряя ни секунды, рассёк палочкой воздух, и Гойл, лишённый волшебной палочки, повалился на поражённого оранжевым лучом Крэбба. На этот раз засмеялись почти все, кроме слизеринцев. Гарри тоже было смешно смотреть, как Крэбб с Гойлом пытаются встать, но их объёмные животы мешают им сделать это немедленно.

– Хм, вы продержались против меня ещё меньше, чем мистер Поттер, хотя и были вдвоём – произнёс Александр, медленно подходя к ним и злорадно улыбаясь. – Советую вам в следующий раз сначала хорошенько подумать, прежде чем испускать какие бы то ни было звуки изо рта.

Обиженные Крэбб с Гойлом подобрали волшебные палочки и поплелись на свои места. Тихомиров встал лицом к классу перед доской и негромко, задумчивым голосом сказал:

– Что ж, очень печально, что это всё, на что вы способны. Я рассчитывал, что в классе будут более одарённые ученики. Хотя… – тут он задумался на несколько секунд и более бодрым голосом продолжил, – если среди вас есть те, кто считает, что может показать лучший результат шестилетнего обучения – прошу!

Стало очень тихо. Многие опустили глаза в надежде, что учитель не станет обращать на них внимания. Одной лишь Гермионе не сиделось на месте. Бросив беглый взгляд на Гарри с Роном, она подняла руку вверх.

– А-а, мисс «До всего есть дело» решила попытать счастья! – с издёвкой воскликнул Тихомиров. – Что ж, не стесняйтесь, проходите!

У Рона был вид человека, готового совершить убийство. Он яростным взором сверлил Александра, но тот не обращал на него ни малейшего внимания. Гермиона же совершенно спокойно вышла к доске и, не дожидаясь, пока отошедший к окну Тихомиров предложит ей атаковать, молча взмахнула волшебной палочкой. Профессор тут же блокировал её заклинание, но не прошло и секунды, как на него полетело новое. Гермиона взмахивала волшебной палочкой как кинжалом, посылая всё новые и новые заклятья в Александра Романовича. Часть её заклинаний Тихомиров блокировал, от части уворачивался, другие посылал обратно Щитовыми чарами. Но выбить палочку из рук Гермионы у него не получалось, хотя было видно, что он всеми силами пытается это сделать. Через несколько секунд он тоже начал посылать в Гермиону различные простые заклятья, но она защищалась от них не хуже его.

Гарри всегда знал, что Гермиона сильная волшебница, но такого мастерского владения невербальными заклинаниями он от неё не ожидал. Весь класс, затаив дыхание, следил за противоборством лучшей ученицы и новоявленного учителя. Ни Гермиона, ни Тихомиров не произносили ни звука: все посылаемые ими заклятья были невербальными.

Сначала на лице профессора появилось удивление: он, как и Гарри, не ожидал от Гермионы такой прыти. Но потом удивление сменилось восхищением. Продолжая отбивать Гермионины заклинания и пускать в неё свои, Тихомиров восторженно воскликнул:

– Бесподобно!.. Просто бесподобно!..

Противостояние длилось уже больше минуты. В какой-то момент Гарри показалось, что Гермиона ещё чуть-чуть и вышибет палочку из рук профессора. Но тут Тихомиров, увернувшись от очередного заклятья, как-то странно рассёк палочкой воздух снизу вверх, чуть было не лишившись её из-за отражённого Гермионой «Экспеллиармуса». Волшебная палочка вырвалась из рук Гермионы и упала недалеко от своей хозяйки.

– Превосходно, мисс Грейнджер! – с неподдельным восхищением воскликнул Тихомиров, опуская свою волшебную палочку. – Простите, что недооценивал ваши силы. Признаюсь, я не мог обезоружить вас, используя только простые заклинания.

Гермиона подобрала свою палочку и собралась, было, идти на своё место, но Александр остановил её:

– Подождите. Я слышал от профессора Макгонагалл, что в этой школе существует система накопления очков по факультетам. К какому факультету принадлежите вы, мисс Грейнджер?

– К Гриффиндору, – коротко ответила она.

– Отлично! В таком случае, тридцать очков Гриффиндору!

Расплывшись в довольной улыбке, Гермиона села на своё место. У слизеринцев же был такой вид, как будто каждый из них съел по дюжине лимонов. Рон, однако, не успокоился. Он продолжал с нескрываемой ненавистью смотреть на Тихомирова, а тот продолжал игнорировать его взгляд. Гарри же толком не знал, как относиться к новому учителю. С одной стороны Тихомиров явно хорошо владел магией и, следовательно, мог многому научить, но с другой – он был каким-то странным. К тому же, он опозорил Гарри перед всем классом. Гарри понимал, что во многом виноват он сам: владел бы заклятьями как Гермиона – заработал бы тридцать очков, но, не смотря на это, он всё равно злился на Александра Романовича.

– Думаю, я узнал о вашем уровне подготовки достаточно, – довольно громко сказал Тихомиров, обводя глазами класс. – Итак, начнём обучение. Каждый из вас наверняка задумывался над тем, как защитить себя от смертельного заклинания. Всем вам, безусловно, известно, что заклятье «Авада Кедавра» часто называют «неотразимым заклинанием». Это так. Не существует известного способа, с помощью которого можно отразить смертельное заклятье обратно в пустившего его. Единственное исключение из этого правила сидит среди вас. Таким образом, пока вы можете использовать лишь один способ защиты – просто увернуться. Для этого не нужно никакого владения магией, это может сделать даже магл. Единственное, что необходимо, – это отличная реакция. В принципе, можно также и трансгрессировать от смертельного заклятья, но это сложнее. Существует воззрение, что теоретически можно блокировать силой мысли любое заклинание. Но истории магии пока не известно ни одного случая простого блокирования заклятья «Авада Кедавра». Насколько мне известно, даже Мерлин, которого считают величайшим волшебником в истории, не умел этого делать. Однако существует ещё один способ защиты, о котором вы узнаете сейчас.

Тихомиров сделал паузу, переводя взгляд с одного ученика на другого. В классе царила полная тишина, как на уроках Снегга или Макгонагалл. Гарри было очень интересно услышать, что же сейчас скажет учитель. Дело в том, что даже Дамблдор никогда не говорил ни о каких способах защиты от смертельного заклятья, поэтому Гарри всегда был уверен, что их не существует. Все остальные ученики тоже так думали, а потому уставились на Тихомирова с любопытством и удивлением. Набрав побольше воздуха в грудь, Александр заговорил ещё громче:

– Существует единственное заклинание, способное защитить вас от любого внешнего воздействия, в том числе и от смертельного заклятья.

– Но сэр, это невозможно! – тоненьким голоском воскликнула Парвати Патил, подняв руку уже после своих слов. В классе сразу стало шумно. – Если бы такое заклинание существовало, то мы бы уже давно прошли его!

– Я бы на вашем месте не использовал слово «невозможно», – спокойно сказал Тихомиров. – Не существует ничего невозможного, и Гарри Поттер – живое тому доказательство. Можем ли мы осуществить данную задачу или нет, зависит от уровня наших знаний и умений, а не от того, выполнима ли эта задача в принципе. И я, кажется, просил не называть меня «сэр».

Парвати не стала больше возражать, решив, судя по всему, что только что сморозила несусветную глупость. Тихомиров, тем временем, продолжал:

– Даже если бы данное заклинание входило в стандартную школьную программу, вы начали бы изучать его не раньше, чем на седьмом курсе. Но вот уже несколько сотен лет оно не входит ни в одну школьную программу ни в одной стране мира. Такое положение вещей сложилось из-за недостатков данного заклятья, но об этом позднее. Заклинание, которое вы будете изучать ближайшие несколько уроков, называется «Мэтро Хиягре», что в переводе с одного мёртвого языка означает «силовое поле». И его действие выглядит вот так…

Профессор взмахнул волшебной палочкой, выставив её перед собой на уровень груди, и громко произнёс:

– Мэтро Хиягре!

Из его палочки вырвался мощный луч, который тут же образовал вокруг Тихомирова некое подобие шаровидного купола, имеющего полупрозрачные белые стенки, ярко сверкающие и отдающие голубизной. Гарри не знал наверняка, насколько действенно это заклятье, но ясно было одно: выглядит оно впечатляюще.

– Чтобы выполнить это заклинание, недостаточно правильно произносить его, – сказал Александр Романович, коротко взмахнул волшебной палочкой, от чего сверкающий купол моментально исчез. – Слова в данном случае вообще играют последнюю роль. Главными являются три вещи: нужно хорошо представить действие заклятья, то есть, как оно будет выглядеть; нужно суметь внушить себе, что ты находишься в безопасности, и необходимо думать, что ты отделён от всего мира непроницаемой стеной и находишься в данный момент в полном одиночестве. Это является одновременно и главной сложностью, и главным недостатком заклинания «Мэтро Хиягре». Ещё один существенный недостаток: чем больше заклинаний блокирует защищающее вас поле, тем слабее вы становитесь. Слабость, правда, очень быстро проходит, но сразу перейти от защиты в нападение она вам может помешать. К тому же, пока вас окружает силовое поле, вы не можете произносить никаких других заклятий. Однако если научиться мастерски выполнять данное заклятье, можно защитить им сразу несколько человек. Волшебники, находящиеся внутри силового поля, но не поддерживающие его, могут использовать любые заклинания против существ, находящихся за полем, так как оно пропускает магию наружу, но не впускает внутрь… А теперь я попрошу всех вас встать из-за парт и попытаться сотворить заклинание «Мэтро Хиягре».

Было совершенно ясно, что большинство учеников сильно сомневаются в эффективности нового заклятья, и тем более – в смысле его изучения. Тем не менее, никто не решился спорить с Тихомировым. Все встали, причём последней сидящей оказалась Гермиона, усердно записывающая слова профессора. С первой попытки ни у кого ничего не получилось. Да, сложно было представить себя в одиночестве, находясь среди толпы однокашников. Но когда учитель, напомнив о трёх главных вещах и ещё раз продемонстрировав заклинание, попросил повторить попытку, перед Невиллом возникло слабое голубоватое свечение, через несколько секунд погасшее. Тихомиров, с видом человека, увидавшего чудо, подошёл к Невиллу, не менее удивлённому, и тихо произнёс:

– Со второй попытки… Признаюсь, у меня подобное было примерно с двадцать пятой… На каком факультете вы учитесь, мистер…

– Невилл Долгопупс, – немного испуганным голосом ответил Невилл. – Я учусь на Гриффиндоре.

– Хм, ещё один гриффиндорец, – ухмыльнулся себе под нос Александр и громко добавил. – Что ж, десять очков Гриффиндору!

Всё оставшееся время до конца урока прошло в попытках сотворить новое заклинание. Но ни у кого, даже у Гермионы, не получилось ровным счётом ничего… Ни у кого, кроме Невилла. К концу урока он уже научился полностью окружать себя силовым полем. Хотя оно и выглядело жиденьким по сравнению с тем, что показывал Тихомиров, но это был нереальный прогресс. Профессор наградил Невилла ещё тридцатью очками. В итоге счёт факультета Гриффиндор за урок повысился на семьдесят очков, а остальные факультеты не получили ни одного.

– Это же яснее ясного: он чокнутый кретин, – со злостью сказал Рон Гарри, когда они вышли из класса и направились в Большой зал на обед. – И где Макгонагалл умудрилась откопать такого идиота! Придумал на ходу какое-то тупое заклинание и начал бузить, мол защита от всего на свете, вы только посмотрите на меня, чего я только не знаю! Я роза среди навоза, гений среди говна и удобрений! Готов поспорить на что угодно, что это «метро» не защитит от «Авады Кедавры». Будет чудом, если оно вообще хоть от чего-нибудь защищает!

– А профессор Уизли, конечно же, знает всё на свете, – послышался сзади издевательский голос Гермионы. – Сначала научись пользоваться магией, как он, а потом уже открывай свой трепливый рот!

– Давай, защищай его, сколько влезет! Над тобой у него не получилось поиздеваться, как над Гарри. Превосходно, мисс Грейнджер, тридцать очков вам! Куда нам до вас!

Гермиона еле сдержалась. Смерив Рона испепеляющим взглядом, она быстро направилась прочь. «Это уже серьёзная ссора, – с огорчением подумал Гарри. – Она его не скоро простит. А я то думал, что теперь они не будут больше ссориться и ругаться!».

Для себя же Гарри решил, что в данном случае молчание – золото. Он не хотел ссориться ни с Роном, ни с Гермионой. Но чем дальше, тем сложнее было поддерживать хорошие отношения с ними обоими.

За обедом Гермиона села на другой конец стола, чтобы находиться подальше от Рона. Гарри же, как обычно, сел вместе с ним. Хотя он и не разделял взглядов Рона, они были ему все же ближе, чем Гермионины, в основном из личных соображений.

Свободный урок Гарри провёл в гостиной Гриффиндора, выслушивая негодующие возмущения Рона по поводу нового учителя. Вообще, Гарри имел больше оснований хаять Тихомирова, чем Рон, но вместо этого просто молчал. Гермионы в гостиной не было. Она куда-то запропастилась после обеда.

Спустившись вместе с Роном в подземелье, Гарри обнаружил, что Гермиона уже стоит у двери класса зельеварения, а Забини что-то ожесточенно шепчет Нотту. Но как только Гарри подошёл поближе, Забини сразу же замолчал и сотворил ехидно-презрительную гримасу. Гарри собрался ответить ему тем же, но тут дверь классной комнаты открылась и, как обычно, показался сначала живот Слизнорта, а потом уж и он сам. Получив полное энтузиазма приветствие от учителя зельеварения, Гарри вошёл в класс. Сегодня в нём не было множества котлов с зельями. Лишь только на учительском столе стояла небольшая колба, наполненная чем-то прозрачным и бесцветным, напоминающим воду. Рядом с ней находилось с дюжину небольших флакончиков, заполненных какой-то маслянистой жидкостью.

– Ну-те-с, – проговорил Слизнорт, когда все расселись по своим местам. – Никто не забыл новые рекомендованные Министерством учебники, весы, наборы для приготовления зелий… Отлично! Я приготовил для вас одно зелье, – тут он очень осторожно взял со стола колбу с бесцветной жидкостью. – Может кто-нибудь из вас знает, как оно называется?

Гермиона, поколебавшись с секунду, подняла руку вверх. Но к её огромному удивлению, рука Гарри взмыла вверх ещё раньше. Слизнорт тоже немного удивился: Гарри он считал непревзойдённым мастером по приготовлению зелий, но в теоретическом плане Гермиона, по его мнению, была сильнее.

– Да, мой мальчик? – ласково обратился он к Гарри.

– Это взрывающееся зелье, – уверенно ответил тот.

– Очень хорошо! Но позвольте вас спросить: как вы отличили это зелье от сыворотки правды?

– Вы подняли его со стола слишком осторожно, потому что оно чрезвычайно взрывоопасно, – немного подумав, ответил Гарри. – А с сывороткой правды осторожным быть не за чем.

Слизнорт благодушно смотрел на Гарри несколько секунд, а потом рассмеялся.

– Отлично, Гарри, отлично! С такого расстояния действительно невозможно по-другому распознать эти два зелья. Только если рассмотреть их поближе, можно заметить, что взрывающееся зелье более густое, чем сыворотка правды. Вы, наверное, знаете и то, какой компонент в этом зелье является главным?

– Кажется, нитроглицерин, сэр, – немного неуверенно ответил Гарри, усиленно вспоминая первую главу нового учебника. – Это вещество, изобретённое маглом по фамилии Нобель, взрывоопасно. В тысяча девятьсот тридцать шестом году наш соотечественник Марк Грей изобрёл зелье на основе нитроглицерина, обладавшее намного более значительной разрушительной силой.

– Совершенно верно! – воскликнул восхищённый Слизнорт. – Примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора! Действительно, вы впервые сталкиваетесь с зельем, основным компонентом в котором является вещество, изобретённое маглом. Да, Нобель был одним из величайших маглов. Некоторые даже считают, что он был волшебником, но скрывал это. По-моему, это всё вздор. Иногда случается, что и среди маглов рождаются великие люди, – тут Слизнорт довольно посмотрел на Гермиону.

– Так, а теперь откроем первую главу нашего нового учебника, – деловым тоном сказал Слизнорт. – В ней вы найдёте инструкции по приготовлению этого весьма действенного зелья. Как только внимательно всё прочтёте, разбирайте со стола флакончики с нитроглицерином и приступайте к работе. Будьте очень осторожными с ними, потому что нитроглицерин взрывается даже от небольшого сотрясения.

Рецепт взрывающегося зелья Гарри наизусть не помнил, а поэтому открыл учебник и стал внимательно читать.

– Слышь, ты откуда узнал об этом зелье, – шёпотом спросил у Гарри потрясённый Рон.

– Учебник до начала учебного года почитал и только, – ответил Гарри, решивший для себя, что зельеварением в этом году надо заняться более чем серьёзно. Теперь Принц-полукровка не мог уже помочь ему, но Гарри не стал бы пользоваться его помощью, даже если бы была возможность. Учебник Снегга «Расширенный курс зельеварения» Гарри ненавидел почти так же, как и ненавидел самого Снегга. Но Гарри очень не хотелось, чтобы Слизнорт коренным образом изменил своё мнение о нём в худшую сторону.

Несмотря на все старания, Гарри не успел к концу урока, в отличие от Гермионы, закончить приготовление взрывающегося зелья. Слизнорт, посмотрев в его котёл, выглядел несколько разочарованным.

– Что ж, для промежуточной стадии очень неплохо, но я надеялся, что вы успеете довести дело до конца. Хотя торопиться с приготовлением такого зелья действительно не стоит. Если мешать быстрее положенного, оно может взорваться.

Гермиона же имела торжествующий вид. Наконец-то Гарри был лишён возможности мухлевать, и её зелье было лучшим в классе.

После зельеварения Гарри сразу же разыскал Невилла и пошёл вместе с ним к кабинету Макгонагалл. По дороге Гарри спросил у Долгопупса:

– Как у тебя получилось сотворить новое заклятье на уроке защиты? Я вроде тоже пытался следовать инструкциям Тихомирова, но ничего так и не вышло.

– Да я и сам не знаю, – ответил немного смущённый Невилл. – Представил, что вокруг меня светящийся купол, вот он и начал появляться.

Когда Гарри с Невиллом подошли к каменной горгулье, никого ещё не было. Джинни вместе с Полумной появились через несколько минут. А следом за ними пришли и пять слизеринцев: Забини, Бинош, Паркенс, Крэбб и Гойл. Встав неподалёку от Гарри, они о чём-то очень тихо переговаривались, но ни Полумне и ни кому из гриффиндорцев ничего не говорили. Джинни яростно сверлила глазами Джонни Биноша, а тот совершенно спокойно смотрел на неё, не произнося ни звука. Наконец, показалась профессор Макгонагалл, державшая в руках стопку бумаг и несколько перьев. Подойдя к провинившейся компании, она коротко приказала:

– За мной!

Наши друзья пошли за директором. Вскоре Макгонагалл зашла в какой-то пустой класс и сказала всем присесть. Раздав каждому по нескольку листов бумаги и по перу, Макгонагалл торжественно объявила:

– В целях предотвращения очередных драк Поттер и его друзья испишут данную им бумагу следующей фразой: «Я уважаю учеников Слизерина и больше никогда не буду с ними драться». Ученики Слизерина будут писать аналогичное: «Я уважаю учеников Гриффиндора и больше никогда не буду с ними драться». Приступайте! Через час я приду и проверю, как вы справляетесь. И не дай вам Мерлин снова подраться!

Макгонагалл ушла, захлопнув за собой дверь. Гарри думал, что наказание будет действительно серьёзным, а оказалось, что нужно всего лишь писать строчки. Но ни ему, ни его друзьям, ни слизеринцам совершенно не хотелось писать такую явную и никому не нужную ложь. Выбора, однако, не было.

Через час Макгонагалл, как и обещала, вернулась обратно. Гарри уже успел исписать почти всю данную ему бумагу. Слизеринцы за этот час тоже прилично настрочили, а самое главное – не стали пускать в эфир никаких издевательств по поводу Гарри. Они вообще по большей части помалкивали, бросая время от времени на Гарри полные презрения взгляды. Быстро проверив однообразную писанину, директор объявила, что все свободны.

«Обошлось, – с облегчением подумал Гарри. – Но в следующий раз может и не обойтись. А следующий раз, несмотря на ту чушь, которую я только что писал, будет. Да, боюсь я, что он все же будет…»