Прежде чем ты уйдешь (гет)

Лайза вздохнула, переворачиваясь на другой бок: сон не шёл. Всё вернулось на круги своя, стало как прежде. Она прикусила ноготь, глядя в окно сквозь неплотно прикрытый полог. Нотт сдержал обещание, Блейз принёс ей увесистый мешочек с галлеонами, а Мэнди даже призналась, что видела, как Забини вручал выигрыш какому-то хаффлпаффцу, рискнувшему поставить на Лайзу. Теодор больше не обращал на неё внимания, равнодушно проходил мимо, не поглядывал задорно на уроках, вообще, казалось, забыл о её существовании, что называется, вычеркнул из списка.

Она снова вздохнула, хотелось бы ей уметь также управлять своими эмоциями, вот только обуздать собственные порывы не удавалось. Мысли цеплялись за его попытки казаться храбрее, когда они снимали проклятие, за резкие слова, означавшие совсем не то, что звучало в тот вечер, за сонные синие глаза в старом кабинете заклинаний и мягкие губы. Лайза шумно выдохнула и накрыла голову подушкой.

Октябрь вступал в свои права, и небо над Хогвартсом заволокло тучами, угрюмыми, грязно-серыми, отчего всё вокруг словно потеряло краски. Лайза ловила себя на мысли, что всё делает на автомате: идёт в Большой зал на обед, сидит на уроках, делает домашние задания в библиотеке… Все сентябрьские события казались просто сном, дивной иллюзией, играющей на фоне серых будней яркими бликами воспоминаний. Было грустно. От того, что всё закончилось, так и не начавшись, от того, что она не особенная, а просто обычная, и что она, как и все другие девчонки, не может выкинуть Теодора из головы.

«Попалась! — шептал ехидный голосок в голове. — Попалась, глупышка, попалась!»

Лайза гнала от себя эти мысли, пряталась за учебниками, бесконечными эссе, попытками варить сносные зелья, воевать с растениями и не искать глазами худощавую фигуру Нотта в толпе. Она забудет, ещё немного и у неё получится, она просто должна стараться сильнее.

* * *

Лайза шагала по коридору, прижимая к груди огромный том по высшей трансфигурации в коричневой потрёпанной обложке. Плечо оттягивала набитая учебниками сумка, а увесистая книга туда попросту не поместилась. Лайза свернула в очередной коридор и прошла мимо огромных окон, даже не глядя на унылый пейзаж за стеклом. Она добралась почти до конца коридора, когда вдруг почувствовала до боли знакомый запах сигаретного дыма, едва уловимый. Сердце глухо ударилось о грудную клетку, и Лайза застыла, как вкопанная. Она непонимающе оглядела пустой коридор, никого не заметив, а потом пробежала взглядом по окнам.

«Бред какой, обонятельные галлюцинации», — пронеслось в голове, и она уже повернулась, чтобы продолжить свой путь, когда взгляд неожиданно зацепился за неплотно прикрытую раму крайнего окна.

Лайза снова остановилась, присмотрелась и словно завороженная пошла к окну.

Особых усилий не потребовалось, чтобы открыть его, и подталкиваемая любопытством, Лайза выглянула наружу, тут же отшатнувшись: вниз уходила отвесная стена с несколькими небольшими карнизами. Справа были окна коридора, слева — каменный выступ здания. У неё точно галлюцинации.

Из-за выступа взвился в воздух белый едкий дым, и Лайза уставилась на него, не понимая, откуда тот взялся.

— Что за чертовщина? — вслух выпалила она.

— Турпин? — голова Нотта выглянула из-за серого камня. — Решила выброситься из окна? — привычная кривая ухмылка коснулась его губ, а в глазах заплясали искорки веселья.

— Как ты там оказался? — в лицо подул холодный ветер, и Лайза благодарно прикрыла глаза на мгновение, когда прохлада коснулась горящих щёк.

— Я — волшебник, забыла? — пожал плечами Нотт, затягиваясь сигаретой.

Лайза опустила взгляд, под окном через всю стену шёл карниз, где-то в полметра шириной.

— Ага, и ловкач, каких свет не видел, и мастер полётов, я помню, — поддаваясь какому-то сумасшедшему порыву, она свесила ноги с окна, прикидывая, как лучше пройтись по карнизу, и вспоминая приклеивающее заклинание. Как там Флитвик говорил? — А там тоже карниз? — стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, уточнила Лайза, сумку она оставила на подоконнике и теперь лишь решительно сжимала в руках волшебную палочку.

«Дух безрассудства в меня вселился, что ли?»

— Нет, здесь балкон, — Теодор с нескрываемым интересом наблюдал за ней, но помогать или комментировать её действия не спешил.

Лайза шёпотом произнесла заклинание, направив палочку на свои ноги, и спустилась на карниз, всё ещё держась одной рукой за подоконник. Ступни коснулись камня и тут же словно увязли в невидимой жиже. Лайза сделала шаг влево, скользя ботинком по камню, чувствуя, что ноги намертво прилипли к карнизу и отклеиваться не собираются. Держась за стену, она медленно двинулась к Нотту, стараясь не смотреть вниз.

Пара метров, и Лайза действительно увидела балкон, расположенный на углу здания. Теодор стоял, облокотившись на перила, всё так же наблюдая за ней.

— Не хотелось бы нарушать процесс созерцания, но ты мне не поможешь перелезть через долбаные перила? — проворчала она, буквально кожей чувствуя его пристальный взгляд.

Нотт лишь пожал плечами и обхватил её рукой за талию:

— Отменяй заклинание, я тебя держу.

Лайза замешкалась лишь на секунду, сомневаясь, Теодор чуть сильнее прижал её к себе, и она тихо выдохнула:

— Приори Инкантатем!

Нотт тут же подхватил другой рукой её ноги и в мгновение ока втащил на балкон, поставив на каменный пол.

— Ну, привет, Ромео, — с хитрой ухмылкой выдал он.

Лайза лишь посмотрела на него, прищурившись, и поинтересовалась невинно:

— Сигаретой угостишь?

Нотт жестом фокусника достал из кармана портсигар и открыл крышку.

Они молча закурили. Лайза осмотрелась вокруг и восторженно застыла, чувствуя, как от великолепия пейзажа перехватывает дух.

Вдаль, сколько хватало взора, простирались горы, их белые верхушки были скрыты туманом и там, у горизонта, словно касались туч. Ветер трепал волосы и мантию за спиной, сигаретный дым горчил на языке, а Нотт стоял рядом и по-прежнему не сводил с неё глаз, словно возвращал сторицей все не брошенные на неё за эти три недели взгляды.

— Как там Макмиллан поживает? — Теодор затянулся, выпуская изо рта дым причудливыми колечками.

Лайза пожала плечами. Они с Эрни снова ходили вместе в Хогсмид на прошлых выходных, он не отпускал её руки на протяжении всей прогулки, наговорил кучу комплиментов, а когда они прощались:

— Пытался меня поцеловать, — Лайза понятия не имела, зачем говорит ему правду, но соврать как-то язык не поворачивался, словно Веритасерума хлебнула.

— Только пытался или всё-таки поцеловал? — ухмылка на лице Нотта застыла, словно приклеенная, а взгляд изменился, потемнел и стал каким-то колючим.

— А тебе-то что? — Лайза поднесла сигарету к губам, стараясь скрыть за этим движением внезапно задрожавшие пальцы.

Ну, что ему сказать? Что она в последний момент отвернулась, подставив Макмиллану щёку, или что ненавидела себя за полный понимания взгляд, которым наградил её Эрни?

Нотт ничего не ответил.

— Ко мне подходила Панси, — Лайза снова взглянула вдаль, изучая горы. — Спрашивала, как я умудрилась выиграть ставку.

— И что ты ей ответила? — напускное безразличие прямо-таки сквозило в его голосе.

— Что спешу на трансфигурацию.

Нотт хмыкнул.

— И она отстала?

— Думаю, ненадолго. Что я должна ей сказать?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А у кого же ещё? Ты же у нас мастер лжи и манипуляций, вот и придумай объяснение поубедительней, я, знаешь ли, в этом не особо сильна.

— Можно подумать, ты вообще хоть в чём-то сильна, — фыркнул Нотт жёстко, и Лайза гневно посмотрела на него исподлобья, скрестив руки на груди, а потом отвернулась, так ничего и не сказав.

Она чувствовала, что зря забралась сюда, ведь обещала самой себе не думать о нём, но всё равно не удержалась.

— Ладно, мне пора, — выдохнул Нотт, выбрасывая окурок. Он двинулся к углу балкона, Лайза только сейчас заметила прислонённую к стене метлу.

— Спешишь на Сумасбродные полёты? — чувствуя, как холодеет внутри от мысли, что сейчас он опять уйдёт, ухватилась за новую тему, как за соломинку.

— Мы их больше не проводим, всем… не до этого, в общем, — он нервно отбросил с лица чёлку, поворачиваясь к ней спиной и хватаясь за метлу.

— Вы придумываете какие-то развлечения поопаснее? Слышала, слизеринцы устраивают самые скандальные вечеринки, а ещё как-то… — она осеклась, заметив хмурый взгляд Нотта, и тут же позабыла о вечеринках. — Ты копию кольца сделал?

Теодор продемонстрировал фамильный перстень на безымянном пальце.

— Магглы действительно делают шикарные подделки — от настоящего не отличишь, и причём довольно быстро, — официальным тоном сообщил он и опять отвернулся. — Мне пора, — будто она не видит, зависшую в воздухе метлу. — Сама обратно доберёшься или тебя подвезти?

Лайза удивлённо вскинула голову.

— Ты обо мне беспокоишься? Благородство взыграло? Вот это новость! — она понятия не имела, откуда вдруг в голосе появилось столько сарказма.

— Знаешь, перепуганной тихоней ты мне нравилась больше, — едко заметил Нотт, лихо вскочил на метлу и оттолкнулся от балкона, резко нырнув вниз и тут же скрывшись из виду.

Лайза обхватила себя руками, кутаясь в лёгкую мантию и ёжась от осеннего ветра.

— Что и требовалось доказать! Ты — просто дура, Лайза Турпин! — с горькой обречённостью в голосе прошептала она.

* * *

Лайза кралась за ним, прячась за выступами зданий, от «Трёх мётел», где случайно подслушала разговор Теодора с Пьюси, который напоминал о собрании в «Кабаньей голове». Их тихие голоса и опасливые взгляды по сторонам не оставляли сомнений в том, что встреча намечается какая-то важная.

Она вернулась за столик, где её ждали Мэнди и Сью с твёрдым намерением выяснить, куда это собрались слизеринские подельники. Она запрещала себе смотреть в их сторону, чтобы не выдать своей заинтересованности, но, заметив краем глаза движение за их столом, внутренне подобралась и, как только парни вышли из паба, бросила подругам:

— Я вспомнила, мне надо заскочить в один магазин, увидимся позже, — и не теряя ни минуты, вышла на по-осеннему прохладный воздух.

Нотт и Пьюси как раз заворачивали за угол, и Лайза поспешно нырнула в тень ближайшего дома, на ходу доставая палочку. Она быстро наложила на свою одежду несколько маскирующих заклинаний и трансфигурировала школьную мантию с длинный плащ с капюшоном. Последним штрихом были отвлекающие чары, заставлявшие людей, взглянувших в её сторону, тут же отводить взгляд.

Лайза проводила Нотта и Пьюси до самой «Кабаньей головы» и сумела остановить не до конца закрывшуюся дверь заклинанием, давая им фору и пытаясь скрыть очевидную слежку.

«Да уж, Шерлок Холмс из меня никакой, не тяну даже на мисс Марпл», — самокритично подумала Лайза, как можно более незаметно проскальзывая внутрь грязного паба.

К её счастью, освещение здесь оставляло желать лучшего, так что Лайза успешно укрылась в тени стены и шкафов, пробираясь ближе к столику, за которым собралось большинство старшекурсников Слизерина. Они сидели тихо, стараясь не оглядываться по сторонам, и с благоговением слушали тихий голос человека, расположившегося в центре и успешно скрывающегося за капюшоном.

— …Каждый из вас достоин большего… — услышала Лайза отрывок его восторженной речи, в такт которой кивали присутствующие. — Министерство лишь делает вид, что контролирует ситуацию, но для нас с вами далеко не секрет, что власть в этой стране лишь номинальная и, думаю, вы уже догадываетесь, кому она в самом скором времени будет принадлежать…

Догадывалась даже Лайза, хотя и отказывалась верить в невероятную силу этого тёмного мага, но всё же чувствовала, что ситуация разрешится лишь по одному, заведомо известному всем сценарию. Как бы ни сопротивлялось Министерство и подпольный, но вполне известный в волшебных кругах, Орден Феникса, остановить Тёмного Лорда им было не под силу. И дело даже не в его могуществе или слабости старика Дамблодра, причина в этих юных студентах, готовых, если уже не положивших, свои жизни на алтарь мирового зла. Но даже не потому, что считали нужным или слепо верили в идею, а из-за того, что каждый из них упивался собственной чистокровностью, собственным величием, и вынужден был идти на непременные жертвы, поддерживая тёмную идеологию и вековые традиции чистокровных семейств. Они продавали свои души, бросая их к ногам человека, презиравшего не только магглов, но и собственную мать. Они во многом руководствовались желанием защитить себя и своих близких, а он успешно играл на этом, обращая против них их же слабости. Человек, который ничего не чувствовал, крайне умело продолжал играть на чувствах других. И не просто играть, а выигрывать.

— …Господин готов принять в свои тесные ряды каждого чистокровного волшебника, доказавшего свою преданность, — тем временем продолжал волшебник, и Лайза, уже всей душой ненавидящая его, поняла, что испытывает неприязнь к незнакомому магу только из-за одного человека. Пусть уже прошло какое-то время, но его образ по-прежнему жил в её мыслях, а воспоминания о том, как они вместе боролись за его избавление, терзали душу. Неужели он согласится? Неужели решит растоптать свою жизнь, превратить её в разменную монету в чужой игре?

Заметив, что маг в капюшоне закончил свою хвалебную речь, Лайза прислонилась спиной к стене, пытаясь слиться с ней. Она старалась стать максимально невидимой, не попасться на глаза никому из студентов, так что застыла у дальней стены, дожидаясь, пока все собравшиеся покинут паб.

Мысли роились в голове, напоминая обезумевший улей: сколько людей пристанет на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть? Хватит ли хоть кому-то смелости воспротивиться или хотя бы остаться в стороне? Что в итоге будет с теми, чье предплечье «украсит» чёрная метка?

— Какого хрена ты здесь забыла, Турпин? — прорычал Нотт сквозь зубы, хватая её чуть выше локтя и толкая в полутёмный закоулок бокового коридора.

— Как ты узнал, что это я? — Лайза поражённо вскинула голову, встречаясь взглядом с его глазами.

— Думала, наложишь маскировочные чары, и дело с концом, шпионка недоделанная? Походка у тебя, знаешь ли, специфическая, к тому же, я видел, как ты вышла со стороны уборных сразу после нас, сопоставить факты не составило труда. Какого драккла ты поплелась за мной?

— Что это за собрание такое? И кто этот человек в капюшоне? — Лайза самозабвенно игнорировала все его вопросы.

— Не твоего ума дело, Турпин. Шла бы ты отсюда, подобру-поздорову… — он выглянул в коридор, проверяя пуст ли тот, и, убедившись, что за ними никто не следит, потащил её в противоположном направлении. Нотт со знанием дела толкнул несколько дверей, ныряя в потайные переходы, и, наконец, открыл последнюю дверь, которая оказалась чёрным ходом.

— Я никуда не пойду, пока ты… — Лайза попыталась упереть руки в бока, но пальцы Нотта сжали её плечо с невероятной силой, и она тут же зашипела от боли.

— Я. Сказал. Возвращайся. В. Замок! — отчеканил он и бесцеремонно вытолкал её на улицу, захлопнув дверь прямо перед её носом.

Лайза открыла было рот, чтобы возмутиться, да так и замерла: дверь, в которую она прошла секунду назад, на глазах начала меняться, превращаясь в обычную каменную кладку. Лайза на всякий случай ощупала стену, в которую та превратилась, но кладка выглядела сплошной и однозначно каменной. Лайза вздохнула, разворачиваясь и шагая обратно в Хогвартс, на Хогсмид уже опустились сумерки, и ей стоило поторопиться.

* * *

Следующее воскресенье выдалось таким же дождливым, как и предыдущие дни. Выходя из Большого зала, Теодора по-обыкновению потянуло курить. Пагубная привычка, хотя и отрицаемая им, давала о себе знать, едва заметно скребя в горле. Бросив сокурсникам, чтобы шли без него, Теодор свернул в другой коридор, направившись в излюбленный внутренний дворик. Капли дождя стучали за окном, и Нотт поёжился, подходя к открытым дверям, откуда пахнуло сыростью. На ходу доставая портсигар, он шагнул на улицу и застыл, подняв голову.

Дождь падал вверх.

Капли трепетали в воздухе, поднимаясь от земли, и медленно ползли вверх к серому, застланному тучами ноябрьскому небу. Всё окружающее пространство, словно алмазами, было наполнено каплями воды, не поддающимися законам природы. У Нотта даже сомнений не возникло в том, кто всё это устроил. Лайза стояла посреди дворика с палочкой в руке, повинуясь медленным взмахам которой, капли неспешно ползли ввысь.

— Покоряешь стихию, Турпин? — бросил он, выходя из-под укрытия замка, Лайза вздрогнула, оборачиваясь. Палочка дёрнулась, заклинание ослабло, и зачарованные капли, дополняющие обычный дождь, с удвоенной силой рухнули вниз, подчиняясь силе земного притяжения.

Нотт выругался, чувствуя, как одежда моментально промокла, и пытаясь захлопнуть открытый портсигар.

А Лайза захохотала. Её звонкий восторженный смех колокольчиком зазвенел в наполненном влагой воздухе, и она снова взмахнула палочкой, подчиняя себе дождь, а потом закружилась, продолжая беззаботно смеяться. Теодор заметил, что и сам улыбается, наблюдая за ней.

— Хочешь научу? — задорно поинтересовалась она.

Теодор вскинул бровь, высокомерно взглянув на неё.

— Что? Переживаешь, что не получится? Понимаю, боишься ударить в грязь лицом, — едва сдерживая смех, понимающе закивала она.

Теодор взмахнул палочкой, и дождевые капли тут же поменяли форму, превращаясь в снежные хлопья.

— О-о-о, впечатляет! — протянула Лайза, улыбаясь и ловя кружащие в воздухе снежинки. — Зря говорят, что слизеринцы только непростительными разбрасываются направо и налево, да магглов пытают, — хмыкнула она, легко шагая ему навстречу и не сводя с него пристального взгляда серых глаз.

— А ещё мы рисуем пентаграммы, вызываем демонов и едим младенцев, — доверительным тоном сообщил Нотт.

— А ритуальные танцы исполняете? — подойдя неожиданно близко, шепнула она.

— А как же, нагишом и исключительно в полнолуние, как и все ведьмины потомки, устраиваем шабаш, — кивнул Теодор, пытаясь не выказать удивления её непривычно смелому поведению.

— А, может, вы и посиделки за кружкой пива устраиваете, обсуждая непревзойдённость собственной чистой крови и радужные планы на будущее? — голос Лайзы едва заметно дрогнул, и Теодор посмотрел на неё настороженно. — Какого драккла ты пошёл в «Кабанью голову», Нотт?

— Ты же знаешь, я не мог отказаться… — его слова звучали как довольно слабое оправдание.

— Не для того мы извлекали эту тварь… — начала было Лайза, но Теодор тут же перебил её:

— Послушай меня, — рявкнул он, хватая её запястье и до боли сжимая на нём пальцы. — Не знаю, что ты там себе напридумывала, но мы с тобой не друзья, не парень и девушка, и даже не парочка, жаждущая уединения. Мы с тобой — никто друг другу, причём по твоей же инициативе, так что давай ты не будешь читать мне морали о ценностях добра и зла, а я не буду больше думать о том, как отвлечь внимание окружающих от твоих не самых удачных попыток применить маскирующие чары. Турпин, это не твоего ума дело. Наша сделка, как и наше сотрудничество, остались в прошлом, каждый выполнил свою часть уговора, так что, будь добра, отстань по-хорошему, иначе мне придётся применить силу. Или просто позволить кому-то из друзей моего отца тебя заметить, — он смотрел прямо на неё холодным пронизывающим взглядом. — Сверкай глазами и кривись, сколько твоей душе угодно, но если ты думаешь, что человек, с которым мы говорили — единственный приспешник Тёмного Лорда на мероприятии, которое ты без какого-либо приглашения решила посетить, то ты — наивная дура. Собственно, в этом я и не сомневался, но, учитывая, что ты с Рейвенкло, всё же надеялся на здравый смысл. Не лезь в это, Лайза, иначе проблем не оберёшься. Ты поняла меня?

Лайза застыла, неверяще глядя в его глаза и пытаясь по ним прочесть мысли, настоящие эмоции, скрытые за бездушной маской идеального чистокровного наследника — Теодора Нотта.

— Повторяю ещё раз для самых впечатлительных: ты меня поняла? — он перехватил её за талию, чувствуя под пальцами влажную ткань её форменной рубашки и с силой надавливая, не сомневаясь, что на нежной коже останутся следы.

— Д-да, — плохо справляясь с собственным голосом, ответила Лайза, всё ещё пытаясь отыскать что-то в его глазах.

— Вот и славно, — Нотт тут же отпустил её, запуская руку в карман своей мантии и вытаскивая портсигар. — Свободна.

— Не скорее, чем расскажешь, как, по-твоему, умерла твоя мать.