Dragon Age: Серый Страж (джен)

Маферат предал Андрасте. Он отдал её в руки врагов. Он позволил сжечь её на костре. Он получил взамен земли и мир с империей. Он дал эльфам родину. И он страдал. Ибо Андрасте была для Маферата не только пророчицей, но и любимой женой, матерью его детей. Он предал её и тем обессмертил её дело, дал её последователям мученицу, и вера в Создателя расцвела по всему Тедасу.

Взамен мир заклеймил его изменником, сделал его имя символом предательства, и до сих пор его изображения, полные либо зависти, либо раскаяния, нарисованы на фресках рядом с её светлым ликом.

Не стало ли его предательство благом для её дела?

— Что ты там читаешь?! — воскликнула пожилая дама, выхватывая у мальчишки книгу.

— «История не о героях. Под редакцией Филлиама, барда», а что такого? — надул губы юный аристократ.

— «Филлиама, барда»! Где ты взял эту ересь?

— В библиотеке церкви, — отвернулся мальчик.

— Не ври! Церковь не одобряет его книги.

— И не запрещает!

Женщина кликнула слугу и велела пустить книгу на растопку, а потом взяла за руку своего обиженного воспитанника и повела в обратно в Дворцовый квартал.

Сэр Коутрен шла по рыночной площади, поглядывая на патрулирующих стражников. За исключением обычных краж и мелких разбойничьих стычек в переулках, в Денериме было спокойно. Столица находилась далеко от войны, а потому город заполонили беженцы со всех концов Ферелдена. Одни бежали от порождений тьмы, другие потеряли из-за гражданской войны свои хозяйства, и с каждой неделей их ощутимо прибывало, что временами грозило вылиться в беспорядки и массовый разбой.

Снова прозвонил колокол. В последний раз на сегодня. По велению Владычицы Церкви Элемены во всех денеримских церквях бьют в колокола в память о короле Кайлане, и будут бить до тех пор, пока не кончится траур. Многие горестно вздыхали, слыша этот печальный звон, иные уже привыкли и думали, как жить дальше, но Коутрен знала, что её господину не нужны колокола и официальный траур, чтобы думать о короле.

И не только о нём. Логэйн помнил обо всех, кто погиб при Остагаре. Он знал, кого оставляет, знал, что они умрут. Он знал, что будет смотреть в глаза их семьям, знал, как их всех звали, кому были дороги, и всё равно сделал это. Он верил, что поступает на благо Ферелдена, верил, что жертвуя меньшим, спасает большее.

…Но всё не должно было сложиться так.

При виде проходящей Коутрен кучка шушукающихся прохожих резко замолчала. Иные сразу расходились в разные стороны, делая вид, что так и шли. Коутрен не было нужды подслушивать, чтобы знать, кого они обсуждали.

Она прошла мимо нищего, который кутался в обноски и молил дать ему монетку на хлеб, потому что порождения тьмы уничтожили его ферму. Каждый бедняк говорил это. Врали они, чтобы получить сочувствие, или всё и вправду так плохо на юге, Коутрен не могла сказать. Ей оставалось только верить в своего господина, как и всегда.

* * *

— Рассказать можешь мне про эту вашу Андрасте? Только вкратце, — тихо попросила Морриган.

Элисса удивлённо на неё обернулась. Колдунья поджала губы, ей явно было неуютно просить. Если бы это не свет вечернего пламени играл на её щеках оранжевыми пятнами, Элисса бы подумала, что Морриган смущена, но Кусланд уже догадалась, в чём дело.

— Чтобы Алистер больше не застал тебя врасплох «богословским вопросом»?

— И вовсе он не застал меня врасплох! — вскинула подбородок колдунья.

— Конечно, нет.

— Не язви. Думается мне, этот Алистер дурно на тебя влияет.

— Почему ты не попросишь Лелиану? Она об этом больше знает, и рассказывает лучше, — Элисса сидела у отдельного костра возле своей палатки и в последний раз сверяла маршруты. Завтра отряду предстояло разделиться и заняться каждому своей задачей.

— Эта настырная монахиня болтает без умолку и не заткнётся, пока ей язык не заморозить.

— Я уверена, ты преувеличиваешь, и… постой, ты…

— Нет, не делала, коль об этом ты спросить хочешь, — без улыбки отозвалась Морриган, Элисса облегченно выдохнула. — Так расскажешь ты или хочешь, чтобы я умоляла? Впрочем, и без этого знания обойдусь.

Колдунья развернулась, чтобы уйти.

— Морриган, постой. Я не хотела тебя обидеть, прости.

Элисса вскочила с места и тронула колдунью за локоть, та стряхнула её руку, как делала всегда. «Я оскорбленьем считаю подобный жест», — всегда твердила она, потому Элисса вовсе не обижалась на её шипение.

— Я, конечно, могу рассказать тебе то, что мне известно.

— Говори, — снисходительно разрешила Морриган, — а я взамен расскажу, что ты захочешь знать, коль это будет возможно.

— В легендах говорится, что Создатель отвернулся от своих творений, когда они предали его и подарили свою веру ложным богам. Очень долго он молчал, пока не услышал голос Андрасте. Она побывала в рабстве и молила небо помочь её соотечественникам, которые до сих пор прозябали в кандалах в Тевинтерской империи. Её искренность, милосердие и красота были столь прекрасны, что Создатель ответил её молитвам и предложил ей покинуть земной несовершенный мир и уйти с Ним в качестве Его Божественной Невесты. Но Андрасте уже была замужем, она не могла бросить Маферата и молила Создателя вернуться к тем, кого он покинул. Создатель внял её искренней мольбе и пообещал создать на земле рай, если все отрекутся от ложных богов и снова поклонятся Ему.

— Пф, чего и ожидалось. Очередной корыстный бог! Чего ж от людей-то тогда ожидать? — прокомментировала Морриган, и Элисса искренне порадовалась, что их не слышит Лелиана или кто-нибудь из церковников.

— Тогда Андрасте рассказала о своём видении Создателя мужу. Вместе они собрали войско из племён аламарри и объявили войну Тевинтеру. В легенде сказано, что в тот год засуха и голод поразили империю, и последователи Андрасте посчитали это божественным знаком. Так она собрала вокруг себя ещё больше сторонников.

— Либо им просто повезло. У природы своя воля.

— В самом Тевинтере тогда были беспорядки, вызванные последствиями Первого Мора и утратой веры в Старых Богов. Рабы, многие из которых были эльфами, восстали и присоединились к походу Андрасте. Известен их вождь по имени Шартан. Так они шли по землям империи и захватывали её владения.

— Просто так? И никто им не мешал? — усмехнулась Морриган.

— У империи были обширные владения, она захватила практически весь Тедас. Вероятно, Тевинтеру было не до того, пока армия Андрасте не оказалась у них на пороге.

— И что же было дальше?

— Дальше… — Элисса на миг замолчала. — Говорят, после очередной победы, когда Маферат обернулся к своим войскам, чтобы поздравить их, он понял, что на него никто не смотрит. Все взоры были обращены к его жене, которую почитали как святую, ибо она слышала голос Создателя. Все последователи считали её Божественной Невестой, её супругом — самого Создателя. Маферата же никто не вспоминал. Тогда чёрная зависть проникла в него.

— О, запахло жареным!

— Маферат был не согласен на второе место, даже после самого Создателя, и задумал погубить жену. Он тайно связался с архонтом империи и договорился в обмен на земли и прекращение войны выдать Тевинтеру Андрасте. Так он и поступил. Её схватили, привезли в столицу Тевинтера и сожгли перед воротами на глазах у обеих армий.

— И всё? Всё, что стало с могучей предводительницей армии верующих?

— По этому «всё» ты можешь судить, как сейчас распространена Церковь Создателя, — заметила Элисса. — Армия Андрасте захватила много земель, её победы вдохновили многих обратиться к Создателю, и после её смерти число верующих лишь возросло, а вот Маферата объявили предателем.

— Как у людей всё просто, — усмехнулась колдунья.

— Не совсем. Это была официальная версия.

— А есть ещё неофициальная? Вот это звучит интересней.

— По мнению некоторых… я даже не знаю, учёные они или просто мастера строить теории, я читала об этом в книге…

— Ну говори же!

— Говорят, что армия Андрасте летела вперёд, как выпущенная стрела, и не оглядывалась назад. Пророчица вдохновляла всех своим примером и проповедовала людям, что Создатель с ними. Маферат же был практичным стратегом, а не философом. Его беспокоило, что жена не думает о последствиях. Они успешно завоёвывали земли, да, но не ставили укреплений, не защищали тылы, не собирали ресурсы. Они прошлись только по окраинам империи, потому не встретили организованного сопротивления, но чем глубже входили в имперские земли, тем очевидней становилась опасность. Маферат боялся не просто поражения, а полного уничтожения его армии. Тогда ничто бы не помешало Тевинтеру захватить так долго сопротивлявшиеся земли аламарри, потому он договорился с архонтом выдать Андрасте в обмен на мир и земли. Часть из них он отдал эльфам в благодарность за помощь в войне, другие разделил между своими сыновьями. Что до природных бедствий и беспорядков в империи… Андрасте и впрямь могло везти.

— Вот это уже больше похоже на правду, чем непонятные чудеса от несуществующего бога.

— Морриган, мы никогда не узнаем, как было на самом деле, — снисходительно улыбнулась Элисса, но всё же почувствовала внутри обиду за Создателя, ведь она была верующей. — Зато теперь ты подкована в этом вопросе, и в споре Алистер больше не застанет тебя врасплох.

— Он не застал меня врасплох!

— Ты обещала мне рассказать что-нибудь, — поспешила сменить тему Элисса.

— Вы рассказываете истории? Как интересно! — Лелиана присела к костру рядом с ними, что Морриган восприняла без воодушевления.

— И что же ты хочешь знать? — закатила глаза колдунья.

— Твоя мать Флемет… она правда та, кем кажется? — Элисса давно хотела это спросить.

— Флемет — легендарная колдунья? Флемет — пожирательница мужчин? Она твоя мать? — у Лелианы округлились глаза.

Морриган проигнорировала удивление монахини и вообще её присутствие и разговаривала только с Элиссой.

— Знать ты хочешь, та ли эта Флемет, воспетая в легендах и преданьях? Скажи, насколько хорошо ты знаешь эту легенду? Ту, что хасинды до сих пор о моей матери рассказывают, когда хотят детишек напугать?

— Я знаю!

Лелиана почти подпрыгнула с места, точно мабари, перед которым поводили едой.

— Помолчи. Не с тобой я говорю. Тебе историй я не задолжала.

— Морриган, расскажи, — вежливо попросила Элисса.

— Я расскажу то, что от Флемет услышала сама. А ты реши, считать ли это правдой, если хочешь, — Морриган сделала паузу и устремила взгляд в лес, точно волчица. — Флемет была когда-то молода и прелестна, и в варварской стране красавица вызывала желание у всякого мужчины. Это было многие столетия назад, когда земля эта названия «Ферелден» не имела. Легенды говорят, что Флемет влюбилась в барда Озена и мужа Конобара покинула она, бежав из замка. Ужасный человек ей за неверность поклялся отомстить. Но мать моя, напротив, утверждает, что Озен был муж её, а Конобар ревниво наблюдал за её семейством.

— Как? Не может быть! — воскликнула Лелиана и привлекла внимание других товарищей. Они тоже стали прислушиваться к разговору.

— Лорд Конобар готов был много отдать за Озена красивую жену. Он посулил богатства, власть молодому барду, и Озен согласился.

— Что? Он согласился? — настала пора Элиссы удивляться. — А Флемет?..

— Барды жизнь бедную вели. А голод любовь обычно убивает. Флемет сама предложила эту сделку, — как ни в чём не бывало продолжила Морриган. — И всё бы ничего, если б лорд Конобар был честен и выполнил условия. Но этот подлый человек был жаден и с добром расставаться не хотел. Озена вывели в поле и убили. Об этом Флемет доложили духи, и она о мести поклялась, не захотев бесчестному супругой становиться. Флемет обратилась к духам за помощью, и те убили Конобара. А демон из легенды явился позже.

— Демон?

— Конобаровы люди на Флемет охоту объявили. Она укрылась в Диких землях, и там встретился ей демон и силу ей посулил.

— Так она… одержимая? — осторожно спросила Элисса.

— Ужели ты не знала? В сказках об этом говорится, — рассмеялась Морриган. — Впрочем, это тот редкий случай, когда одержимый и волю, и рассудок сохранил.

— Древняя одержимая! Теперь понятно, в кого у тебя такой отвратный характер, — воскликнул Алистер. — И что она потом делала… с демоном внутри? Бр-р-р! Подумать страшно.

У Морриган на лбу появилась морщинка, и она не без усилий сосредоточилась на Элиссе, которая по-прежнему сохраняла спокойный и заинтересованный вид. Морриган обещала ей рассказать, пока не нагрянули незваные слушатели, и изо всех сил обещание пыталась выполнить.

— Легенда говорит о Кормаке — герое из героев, который Флемет победил, когда она с огромной армией хасиндов в низины устремилась веками позже. Всё это ложь.

— А что правда?

— Правда в том, что не было вторжения. Как Флемет говорит, хасинды никогда не собирали войска под знаменем, а она не сражалась с человеком, носящим имя Кормак. Сам Кормак вёл гражданскую войну, желая якобы, искоренить зло, завладевшее умами аристократов. Резня была кровавой. Так он в герои выбился. Флемет же вошла в легенду позже. Возможно, из-за большой войны с хасиндами, которая в конце концов случилась. Мать говорит, что ей неведомо, как началась она.

— Почему Флемет живёт так долго?

— Демон изнутри её преобразил. Не человек она уж, а кто? Необычная одержимая? Не знаю. Чем Флемет стала — тайна, возможно, даже для неё. Верю я не во всё, что она говорит. Порой мне кажется, озлобилась она, и горечь окрасила картины прошлого. Я знаю только, что мать моя умна и Диким землям принадлежит так же, как и они ей.

— Спасибо, Морриган, это было интересно, — поблагодарила Элисса.

— О, мать моя рассказывает эту историю более цветистым слогом. Однако ж, на здоровье. Теперь тебе известно, как легенды и слухи меняют историю. Любую.

Морриган собиралась тотчас уйти, но группа слушателей уже окружила её со всех сторон без возможности перешагнуть. Мабари радостно вертелся рядом и всем своим видом просил колдунью остаться.

— Я даже не могла подумать, что легендарная Флемет — твоя мать, — мечтательно произнесла Лелиана, точно сама попала в одну из сказок, которые так любила рассказывать и слушать. — Интересно, какие истории она могла бы ещё поведать.

— Уж точно не о принцессах и волшебных замках! — фыркнула Морриган. — От сказок моей матери у меня кровь в жилах стыла.

— Ты очень любишь сказания, Лелиана, — заметила Винн, устраиваясь поудобнее на одеяле.

— Конечно, люблю. Я знаю много легенд и считаю, что каждый должен иметь возможность насладиться ими. Моя любимая о женщине-рыцаре Авелин…

— Ну вот, началось, — закатила глаза Морриган.

— А разве сейчас не моя очередь?

— У нас была очередь? Ладно, мы слушаем.

Лелиана рассказывала орлейские легенды. Зевран поделился очередным приключением на задании у Воронов, в ходе которого его вышвырнули в окно в реку, а после обобрали до нитки. Когда настала очередь Винн, она сделала драматичную паузу и обратилась к Элиссе и Алистеру.

— Доводилось ли вам слышать легенду о Серых Стражах?

— А там есть грифоны? — состроила невинный взгляд Элисса.

— Точно. Без грифонов неинтересно, — с серьёзным видом кивнул Алистер.

Винн всплеснула руками.

— Грифоны! Дыхание Создателя, я словно с малыми детьми разговариваю!

Элисса с Алистером тихо засмеялись, пока Винн с напускной укоризной качала головой.

— Стэн, а ты чего молчишь? Разве у тебя нет историй?

— Я солдат, а не тамассран*.

— Даже у тебя наверняка найдётся пара историй, — настаивал Алистер. — Вот что ты, например, делал, когда сидел в Лотеринге в клетке? Двадцать дней!

— На самом деле около тридцати. Просто в какой-то момент я перестал считать.

— И что ты там делал на одном месте столько времени? — Страж вытряхнул из бурдюка на язык последние две капли содержимого и с досадой понял, что уже всё выхлебал.

— В удачные дни я загадывал прохожим загадки, обещая сокровища за правильный ответ.

— Да ну! Правда?

— Нет.

— Ж-а-аль. Идея-то неплоха. — Страж закинул бесполезный бурдюк за спину.

— Я уверен, что у нашей предводительницы есть много историй. Сейчас её очередь, — усмехнулся Зевран. Его лицо от вина поменяло цвет с загорелого на красноватое.

— Из книг?

— Читать мы все умеем. Давай что-нибудь из твоих приключений! — воодушевился эльф.

Алистер осуждающе посмотрел на эльфа и с тревогой на Элиссу, но она лишь наклонила голову, что-то вспоминая.

— Хорошо. Как-то раз Чейз пробрался среди ночи в кладовую. Сплошь вымазался в муке и засунул морду в банку с малиновым вареньем, — Элисса рассказывала увлечённо и, казалось, искренне наслаждалась беседой. — …Потом пришлось долго успокаивать перепуганных слуг и стражников и убеждать преподобную мать, что в замке не завелась нечисть и храмовников вызывать не надо. А уж во что там превратилась кладовая, даже вспоминать страшно.

Все слушатели, кроме сдержанных Морриган и Стэна, хохотали от души, мабари вертелся рядом и радостно лаял. Элисса тоже смеялась вместе со всеми. Давно ей не было так хорошо.

— Что ж, по крайней мере, всё закончилось благополучно, — заключила сквозь смех Лелиана.

Элисса вдруг перестала улыбаться и приняла серьёзнейшее выражение лица. Все слушатели насторожились.

— Этим всё не кончилось, — гробовым голосом произнесла Элисса, — ибо наутро обо всём узнала Нэн.

Новый взрыв хохота прорезал ночную тишину.

— Ладно, моя очередь, да? — оживился Алистер. — Я рассказывал историю о Сером Страже из Андерфелса по имени Грегор? Он так крепко любил выпить, что…

— Эту даже я слышала. У тебя что, истории кончились? — заметила Элисса.

— А, ну не то чтобы…

— Я не слышала. Рассказывай, Алистер, — вмешалась Винн, потряхивая кружкой с элем. Элисса беспокоилась о её здоровье, но видя количество выпитого и до сих пор трезвое и прекрасное состояние чародейки, промолчала. — Что именно он пил, что вы не смогли его перепить? — усмехалась чародейка, словно бросала этому Грегору вызов.

— Можно подумать, ты разбираешься в выпивке, Винн.

— Зря вы так, молодой человек. Вы верно не знаете, что алхимики башни магов варят не только зелья.

— Этот Грегор — тот, который командует там храмовниками?

— Да нет! Это другой! Этот Грегор — Серый Страж!

— А-а, а то я уже запутался.

— Пойду поищу чего выпить… если только вы уже всё не вылакали.

— Уберите от меня эту слюнявую псину! Нечего ко мне ластиться!

— Морриган, ты разве не любишь животных?

— Мне приятно общество дикий зверей, а не вонючих одомашненных волков. Вон пошёл, блохастый!

Они сидели и пили допоздна. Звучали звуки лютни и песни. Сегодня Создатель хранил их, и друзья перед расставанием могли спокойно провести ночь за беседой, небеспокоемые никем и ничем. На одну ночь они забыли о смерти.

**Стынет тьма в перепутье вен.

Кара иль дар, выбор или плен,

Тени — в кровь нещадным сном

И дотла палят огнём.

Выбранный судьбой,

Взятый смертью в тиски

На закате возьми мою ладонь;

Нас быстрей сожжёт огонь,

но он ясней горит.

Пламя костра стало совсем маленьким. Дрова превратились в хрупкие угольки.

Ранит мечом время каждый шаг,

Ветер — твой дом, и костёр — очаг.

Тьма в глазах нещадным сном

И дотла палит огнём.

Запечатанным клеймом

Это пламя внутри

Разжигает боль до зари.

Когда все расходились по палаткам, ночь уже затухала. Элисса ещё раз напомнила, что утром они расстанутся и нужно хорошо поспать остаток ночи.

— Стэн, Лелиана, Зевран. Я оставила вам карты юго-восточного Ферелдена. Будьте осторожны и возьмите больше целительных зелий и припарок, так как Винн с вами не будет. Если дело окажется слишком опасным, не рискуйте. Мы встретимся и всё обсудим. Сейчас на ваших плечах только разведка.

— А вы пойдёте искать союзников?

— Позже… да. Сначала навестим другое место.

— Что? Куда ты хочешь отправиться?

Элисса серьёзно посмотрела на Алистера.

— В Остагар.

Нас быстрей сожжёт огонь,

но он ясней горит…

Примечания:

*Тамассран (в пер. с кунлата «те, кто говорят») — орден жриц в кунарийском обществе, который отвечает в том числе за воспитание детей.

**Песня Laterne «Серый Страж». Акили получила разрешение исполнителя на использование стихов.