Патронус Алекс (джен)

Дамблдор

В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвёздный чёрный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживлённо переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствие друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки.

Гарри Поттер своим видом живенько напомнил прошлый год. Нет, мальчик немного подрос, в его облике заметно участие женщины с хорошим вкусом. Он даже умудрился избавиться от очков. Но отсутствующий взгляд в сочетании с событиями прошлого года настораживали и не только Дамблдора. Профессор МакГонагалл вопросительно посмотрела на профессора Блэка. Но тот ещё будучи студентом научился изображать невинность пополам с непониманием.

Впрочем, Северуса погружённый в себя Гарри Поттер настораживает по другой причине. Ему пришлось рассказать о снах Поттера и о связи, которая проявляется через шрам от смертельного проклятия. Чем подобный контакт может закончиться, Снейп догадался и сам. Порой даже взрослому человеку трудно понять, где кончаются собственные мысли и начинается чужое влияние. Вот и Снейп, со скрипом согласившийся заниматься с Гарри окклюменцией, уже ждёт первого урока, глядя на погружённого в себя мальчика. Дамблдор даже не надеялся, что Снейп его чему-нибудь научит. И дело не в отношении Северуса к Поттеру. Просто он — самоучка. Всё, что Северус знает об окклюменции, почерпнуто им из дневника такого же самоучки. И воссоздав для Поттера ситуацию, в которой он сам когда-то научился защищать своё сознание, Снейп не подумает, что этот метод годится для одного из сотни или даже из тысячи. Зато в процессе «обучения» он полностью перетряхнёт память своего ученика и не пропустит ни одной подозрительной мелочи, плюс убьёт даже ничтожную возможность сойтись с его матерью, до самой победы над Воландемортом. Альбусу уже порядком надоело устраивать работу «Ордена» так, чтоб эти двое не пересекались.

Гарри

С крёстным я связался сразу, как только устроился под пологом. В первую очередь меня, конечно, интересовало, что с Хагридом.

— По словам директора всё в порядке, — ответил Сириус. — Он задержался по семейным обстоятельствам.

— А эти обстоятельства случайно не мадам Максим зовут? — уточнил я.

— Ну ты прям мои мысли читаешь, — восхитился крёстный. — Но нет, мадам Максим вернулась в Шармбатон одна и вовремя, а подробности из Дамблдора вытягивать долго, хлопотно и малорезультативно. Проще Хагрида дождаться.

Я покивал, полностью согласившись с крёстным, и перешёл ко второму вопросу.

— Вот кстати, насчёт подробностей и Дамблдора. Мне бы как-нибудь найти то место, где стояло зеркало «Еиналеж» с философским камнем. Нужно одержимого для сравнения заснять.

— Ты этим будешь заниматься, когда Джамбелли «окно времени» вернут? — задумавшись произнёс Сириус. — Так, может, нижние этажи и подвал через твой артефакт проверить на изменения? Потому, что опрос привидений вряд ли что даст, я ведь не декан.

— Опрос привидений при неудачном стечении обстоятельств может привлечь внимание Дамблдора, — заметил я. — А нам ещё Хогвартскую барахолку искать.

— Про Риддловский склад я спрошу у домовиков. Рассказать про кучу хлама — это не о действиях директора разболтать. Привидения же могут сообщить о территории, которую временно от них закрывали. Дамблдор узнает? И что? Ну хочется мне пройтись по местам твоей боевой славы? — прикинулся шлангом крёстный.

— Так-то оно так, но цепочка ассоциаций слишком ясная получается. Квиррелл — одержимый — сны — они что-то знают. И это ещё в лучшем случае.

— Ну, значит будем искать первым способом, — подвёл итог Сириус и попрощался.

У них там не то педсовет, не то собрание Ордена Феникса, не то вообще банкет для взрослых намечается.

Я написал, как собирался, целительнице Анне Темпл. Завтра утром может не хватить конфиденциальности, а откладывать на когда-нибудь потом не хочется. У меня ещё хватило сил создать цепочку мыслей сегодняшнего дня и связать её нитями ассоциаций. Но к Риддлу в голову я не полез. Концентрация уже никакая.

Невилл как вчера всю дорогу мечтал пообщаться со мной наедине, так и с утра продолжил мечтать. Недолго. К концу тренировки он уже мечтал о совсем другом. Всё-таки они с Роном запустили себя за каникулы, девчонки их вовсю обходят. В качестве утешения я дал измученному ребёнку почитать своё письмо к целительнице. Разумеется, сначала убедившись, что Рон занят сборами и задавать вопросов не будет.

Невилл пришёл в себя сразу, как только увидел имя получателя. Подумаешь, двигается мальчик немного скованно, главное — соображает.

— Думаешь, так можно? — спросил он, прочтя письмо.

— Не вижу почему нет, — ответил я. — Посмотрим, что в больнице скажут.

— Я сбегаю, отошлю, да? — окончательно ожил Невилл и, получив моё согласие, побежал в совятню.

— Невилл что, ещё не набегался? — поинтересовался Рон, вылезая из своего сундука.

— Да, наверное, завтра нужно поинтенсивней тренировку провести, — пошутил я, но Рон, похоже, для юмора слишком устал.

Он на полном серьёзе завопил:

— Не вздумай!

— Хорошо, хорошо, — пришлось мне быстренько согласиться.

Но через пару минут Рону выговаривала Гермиона, поджидавшая нас в гостиной.

— Ну и вид, похоже, летом только ты совсем не занимался. Нельзя же так. Вон — Невилл чуть ли не вприпрыжку бегает.

Вид у Рона действительно был слегка перекошенный, но Гермиона излишне увлеклась. Ещё чуть-чуть — и Уизли пошлёт нас с нашими тренировками куда подальше. Я пихнул девочку локтем, и дальше мы пошли молча.

По бросаемым на нас взглядам было ясно видно, кто в курсе воскрешения мистера Риддла, а для кого мир с прошлого учебного года ничуть не изменился.

Войдя вслед за рэйвенкловцами в Большой зал, мы инстинктивно, синхронно, посмотрели на преподавательский стол. Профессор Граббли-Дерг была тут как тут, беседовала о чём-то с профессором Синистрой, учительницей астрономии. Хагрид, как и вчера, выделялся только своим отсутствием. Сириус меня вчера слегка успокоил. Но он говорил со слов Дамблдора. А Дамблдор не сказал ничего конкретного.

— Дамблдор не сказал даже, на сколько времени к нам пожаловала эта Граббли-Дерг, — заметил я по пути к столу Гриффиндора.

— Может быть… — задумчиво проговорила Гермиона.

— Что? — одновременно спросили мы с Роном.

— Может быть… ну… он не хотел привлекать внимание к тому, что нет Хагрида.

— Как это — не привлекать внимания? — засмеялся Рон. — Разве мы могли не заметить?

Прежде чем Гермиона смогла ответить, ко мне подошла высокая чернокожая девушка с длинными косичками.

— Привет, Анджелина, — поздоровался я с целеустремлённой девушкой.

— Привет, — бодро бросила она. — Как лето? — И не дожидаясь ответа продолжила. — Слушай, я теперь капитан команды Гриффиндора по квиддичу.

— Отличная новость, — улыбнулся я ей. На самом деле квиддич у меня совсем вылетел из головы. Но я, оказывается, соскучился по игре. А с Анджелиной можно надеяться, что отныне не придётся выслушивать длинных наставлений, какими мучил игроков Оливер Вуд. И количество тренировок перестанет быть запредельным.

— Нам нужен другой вратарь, вместо Оливера. Отборочные испытания в пятницу, в пять часов, и я хочу, чтобы собралась вся команда, — надо посмотреть, как впишется новичок.

— Хорошо, — сказал я.

Анджелина улыбнувшись отошла.

— Я и забыла, что Вуд уже окончил школу, — рассеянно проговорила Гермиона, сев за стол рядом с Роном и потянув к себе тарелку с тостами. — Для команды, наверно, большая потеря.

— Это точно, — сказал я, садясь напротив. — Он был хорошим вратарём…

— И тем не менее свежая кровь не помешает. Как по-вашему? — заметил Рон.

Я кивнул не столько Рону, сколько Сириусу, идущему к преподавательскому столу. Гермиона, тоже обратив внимание на появление профессора Блэка, спросила:

— А ты у крёстного не узнавал, где Хагрид?

— Узнавал, — подтвердил я догадку подруги и пересказал ей рассказ Сириуса, под конец предупредив: — Но это только со слов Дамблдора.

— Можно подумать, там много интересной информации, чтобы было в чём сомневаться.

Несмотря на болтовню, квест «позавтракай до прилёта сов» мы успешно выполнили. Совы сегодня не только осыпали свой путь перьями, но и окропляли всех дождевыми каплями. Снаружи явно лило вовсю. Хны не было, чему я совершенно не удивился и даже обрадовался. Быстро появляются только дурные вести. Лично для себя я подписку оформлять не стал, потому сунул нос в «Ежедневный пророк» Гермионы. Ничего интересного, то есть совсем ничего. Пресса не только делала вид, что Тома Риддла не существует, она самой важной темой изображала моду. Даже сплетни светского общества и те подавались лишь самые примитивные.

— Ну и денёк сегодня! — простонал Рон.

Мы с Гермионой отвлеклись от чтения бреда. А некоторые ещё считают бредом «Придиру». Не вижу разницы! Я заглянул в расписание, посмотреть, на какую тему страдает Рон. Оказалось, что в первый день нас осчастливили сдвоенным зельеварением.

— Зато в конце ЗОТИ с Сириусом, — нашёл в расписании светлые стороны я. Да и всё остальное… Бинс это не страшно, разве что скучно. У Рона, в отличие от нас, ещё Трелони. Ну, если не считать чем-то страшным напрасную потерю времени, терпеть можно (ведь у неё на уроке даже постороннюю книжку не почитаешь).

Впрочем, в этом году я планировал добросовестно конспектировать за Бинсом. Мастер Джамбелли рекомендовал Хогвартскую историю магии, как хороший тренинг к легиллименции. Неудивительно, что Гермиона легиллименцию освоила быстрее меня, с первого курса успешно тренируется. Зато с окклюменцией у меня лучше шло. Усилия для этих двух дисциплин требуются прямо противоположные. Между прочим, очистить сознание под бубнёж Бинса гораздо проще, чем синхронизировать и концентрироваться.

Сегодня нам надо было вытерпеть сорокапятиминутную лекцию о войнах с великанами. Первых десяти минут тренинга мне хватило, чтобы понять: в изложении другого учителя эта тема могла бы представлять некоторый интерес. Оставшиеся тридцать минут я героически сохранял концентрацию и поддерживал синхронизацию. В результате после урока голова зверски болела. Ещё и Рон с Гермионой опять затеяли перебранку не пойми о чём. Когда я натурально лазил в чужие головы, моя так зверски не болела. С другой стороны, мой рекорд длительности легиллименции десять минут.

Идти с раскалывающийся головой на зельеварение не самая лучшая идея. Я решил хотя бы проветриться, пока есть время и направился во двор. Рон с Гермионой, продолжая ругаться, пошли следом.

С неба сыпалась мелкая туманная морось, и кучки школьников, жавшихся к стенам двора, выглядели словно бы чуточку смазанными. У них что, у всех после первого урока головы болят? Или детишкам искупаться не раздеваясь захотелось. Мы с трудом нашли уединённый уголок под балконом, с которого здорово капало, подняли воротники мантий, защищаясь от сентябрьской промозглости, и заговорили о вечном. То есть о задании, которое на первом уроке года нам даст Снейп. Тот факт, что мы заранее знали, чем закончится разговор, нам ничуть не мешал. И естественно, мы предсказуемо сошлись на том, что задание будет очень заковыристое.

Я постарался не задумываться о том, насколько меньше после прогулки у меня болит голова, когда Гермиона сообщила, что пора на урок.

— Что ж у Снейпа двери в логово так скрипят, неужели смазать нельзя?

— У меня тоже первое время после уроков Бинса голова болела, — шепнула Гермиона. — Потом как-то само приспособилось.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, и двинулся вместе с Роном и Гермионой к привычному столу в дальнем конце.

— Успокаиваемся, — холодно произнёс Снейп, закрывая за собой дверь.

Этот призыв к порядку был излишним: едва дверь захлопнулась, как безмолвие и неподвижность воцарились сами собой. Одного присутствия Снейпа было, как правило, достаточно для поддержания тишины.

— Прежде чем начать сегодняшний урок, — сказал Снейп, быстро подойдя к столу и оглядев класс, — я бы счёл уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. Хотя изрядную часть из вас, несомненно, составляют кретины, я всё же надеюсь, что вы худо-бедно заработаете за СОВ хотя бы «удовлетворительно». Иначе вам придётся столкнуться с моим… неудовольствием.

Его взгляд в этот момент остановился на Невилле, который судорожно сглотнул.

— По окончании пятого курса многие из вас, разумеется, перестанут у меня учиться, — продолжил Снейп. — По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших, остальным же придётся со мной распрощаться. Но до приятной минуты расставания как-никак ещё год, — мягко сказал Снейп, — и потому, будете вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую всем собраться с силами и постараться получить те приличные балы за СОВ, на какие я привык рассчитывать у своих учеников.

— Сегодня мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это — Умиротворяющий бальзам, он помогает бороться с тревогой и снимает беспокойство. Но осторожно: если переусердствовать с ингредиентами, пациент может погрузиться в глубочайший, а то и необратимый сон. Поэтому пристально следите за тем, что делаете.

Слева от меня Гермиона чуть выпрямилась на стуле, лицо её выражало чрезвычайную сосредоточенность. Я прилагал массу усилий, чтоб не морщиться от головной боли. А то со Снейпа станется мои гримасы на свой счёт принять.

— Ингредиенты и способ приготовления, — Снейп взмахнул волшебной палочкой, — написаны на доске, — они тотчас там появились. — Всё, что вам необходимо, — он опять взмахнул палочкой, — находится в шкафу, — дверца шкафа распахнулась. — В вашем распоряжении полтора часа… Приступайте.

Зелье было довольно трудным и требующим кропотливой работы, но думать или ещё как голову напрягать необходимости не было. Потому механически следуя рецепту, мысленно я отключился. Весь прошлый год мне подобный метод ничуть не мешал варить проходные зелья. Сегодняшний урок ничем не отличался от остальных. Другое дело, что мои зелья, сваренные механически, с отключённым сознанием всегда будут хуже и слабее тех, что сварены с душой. Но придраться-то не к чему.

— От вашего зелья должен сейчас идти лёгкий серебристый пар, — сказал Снейп, когда до конца урока оставалось десять минут.

М-да, мы с Гермионой единственные, кто мог похвастаться столь благостной картиной.

Снейп мимо нас прошёл в ускоренном темпе, типа не заметил. Остальным Гриффиндорцам достались едкие комментарии под хихиканье слизеринцев.

Я, конечно, в их котелки не заглядывал, но когда Гойл налил своё зелье в колбу, она разлетелась на куски, и мантия у него загорелась. У наших же всё обошлось без травм и ущерба.

— А я была почти уверена, что в этом году он не будет так зверствовать, — сказала Гермиона по дороге в Большой зал. — Потому что… ну ты рассказывал… — она огляделась по сторонам и понизила голос: — Ты рассказывал про Орден Феникса…

— Какая разница-то? Поменяла поганка пятна… — глубокомысленно проговорил Рон. — Я всегда считал, что у Дамблдора не все дома, если он доверяет Снейпу. Где доказательства, что он и в правду перестал работать на Сами Знаете Кого?

— Я думаю, у Дамблдора хватает доказательств, пусть даже он не делится ими с тобой, Рон, — резко отозвалась Гермиона.

— Ты конечно права, — согласился я. — Наивным Верховный Чародей не может быть по определению. Но чем бы он Снейпа ни держал, рассчитывать на психически неуравновешенного человека, это… как… плевать в котёл с готовящимся зельем. То ли рванёт, то ли обойдётся.

Рон хохотнул и, усевшись за стол, положил себе картофельной запеканки с мясом. Гермиона, хмыкнув, тоже принялась за обед. Моей поддержкой оба остались недовольны. Зато недовольны они были в равной степени.

Места рядом с нами начали занимать другие гриффиндорцы, и не предназначенные для чужих ушей разговоры увяли.

— Гарри! Эй, Гарри!

Я оглянулся к подлетевшей Алисии и уткнулся носом в свиток пергамента.

— Это тебе директор просил передать, — протараторила она и упорхнула на свободное место.

"Дорогой Гарри!

Я хотел бы обсудить с тобой возможные уроки окклюменции. Приходи, пожалуйста, сегодня ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый учебный день прошёл хорошо.

Искренне твой

Альбус Дамблдор.

PS. Пароль: кислотные леденцы".

Вот ведь как неудачно. Мы со Светой договорились погулять. Пришлось идти к хаффлпаффоскому столу отменять свидание. Ну что стоило Дамблдору назначить встречу на семь часов. А так ни туда, ни сюда.

— Добрый день, девочки. Можно мне украсть у вас Свету на минутку? — прервал я Ребекку, эмоционально рассказывающую о каком-то матче. Девочки, хихикая, согласились.

Мы со Светой отошли подальше от их любопытных ушек, и я рассказал подруге о подлянке Дамблдора.

— Ничего, погуляем завтра, — не стала меня нагружать упрёками и обидами девочка. — Может, погода исправится, к озеру сходим.

Я благодарно чмокнул её в уголок губ и вернулся к прерванному обеду. Надеюсь, обещанные директором уроки начнутся не завтра вечером. Даже всё понимающие девочки имеют далеко не бесконечное терпение.

Когда мы вошли в класс защиты от тёмных искусств, Сириуса на рабочем месте ещё не было. Я вспомнил, что за обедом его тоже не видел, и забеспокоился. Наши одноклассники с прорицания подошли значительно позже нас. Им из кабинета Трелони идти дольше. Рон, устраиваясь рядом, громко ворчал:

— Это же надо — сколько всего назадавали! Бинс — письменную работу в полтора фута длиной о войне с великанами, Снейп — фут об использовании лунного камня. А теперь ещё Трелони — месячный дневник сновидений! Значит, правду сказали Фред и Джордж про год перед СОВ. Надеюсь, хоть Сириус нам ничего не задаст…

— И не мечтай, — обломал я приятеля. — Он по приколу что-нибудь заковыристое задаст.

Мои слова, как круги по воде, разошлись по классу. Личность профессора Блэка по-прежнему будоражила воображение подростков, а тут ещё животрепещущий вопрос домашнего задания. Сам профессор появился в последний момент, со звонком. Вид он имел вроде как обычный, но мне что-то подсказывало, что мы оторвали учителя от важного дела. Впрочем, на урок загадочные важные дела не повлияли, зато совершенно точно повлияли рассказы Римуса о первом знакомстве с Грейнджерами. Потому, первый урок у нас походил на элементарное ОБЖ магического мира.

Далеко не все водители используют ремень безопасности. Далеко не все пешеходы переходят дорогу на зелёный свет. И только два человека в нашем классе защищают волосы от несанкционированного использования — мы с Гермионой. И это при том, что когда Сириус, небрежно наматывая на палец волос, взятый с мантии Лаванды Браун, спросил: «Как можно навредить человеку, используя его частичку?» — поднялся лес рук. Каждый спрошенный нашёл что сказать, и ведь ни разу не повторились. Гермиону Сириус спросил предпоследней. Нет, я руку не поднимал. Последней отвечала Лаванда.

— Приворотные духи, действующие только на хозяина волоса, — сказала девочка, стреляя глазками, всем своим видом предлагая использовать волосок по назначению.

По лицу Парвати стало понятно, что она этот вариант просто забыла. Интересно, Римус тоже тогда забыл, или не знал?

Профессор Блэк аккуратно вернул ученице её волосок, и Парвати одарила подругу насмешливым взглядом.

Вторая часть ЗОТИ была посвящена будущим СОВ. Задание, как я и предсказывал, было заковыристым и немаленьким. Сириус раздал ученикам свитки пергамента. На каждый пергамент было скопировано с десяток газетных статей, в них описывались неприятные происшествия, случившиеся с магами примерно нашего возраста. Неприятные происшествия заканчивались от просто плохо до смертельно плохо. Нам следовало в качестве домашнего задания написать по каждому случаю — что делать, чтоб с тобой такого не случилось, и что делать, если уже случилось.

Рон, умудрившись сунуть нос и в мой свиток, и в Гермионин, возмущённо зашептал:

— Почему у вас эти две статьи совпадают, а у меня с вашими ни одна не совпадает?

— Наверное, твои статьи имеют совпадения у других учеников, — логично предположила Гермиона, хмурясь. Даже с первого взгляда понятно, что для выполнения задания потребуется очень разнообразная информация. От чар до юриспруденции, плюс неписанные традиции, бытовые мелочи и просто здравый смысл.

Девочка так и пошла к выходу, не убрав свиток и глубоко задумавшись. Остальные тоже не остались равнодушны. Гриффиндорцы на ходу сверяли свитки в поисках товарищей по несчастью.

— Гарри, задержись, — попросил Сириус, когда я проходил мимо преподавательского стола.

Точно, крёстный же был чем-то занят во время обеда, а у нас сейчас все или почти все дела общие. Я сел на первую парту, и мы молча дождались, когда все ученики покинут кабинет.

— Спросил я у домовиков про склад хлама в Хогвартсе. Первый же домовой эльф мне без проблем показал.

— И… — поторопил я крёстного.

— И этот склад такой большой, что описанную тобой корону там можно годами искать.

— А привлечь домовиков — это почти наверняка привлечь внимание деканов и директора, — закончил я мысль Сириуса.

— Я подумал о Ригги, — сказал он. — Пусть разложит короны в одну коробку, книги в другую, зелья в третью. Там похоже долгие годы прятали от чужих глаз всё подряд.

— Книги? — заинтересовался я. — А ведь Риддл мог там не только цацку оставить.

— Вот-вот, — кивнул Сириус. — Давай вечерком туда заглянем, ты позовёшь Ригги, и она займётся разбором. У тебя вечером случайно свидания не планируется?

— Планировалось. Но свидание мне Дамблдор обломал, — я дал крёстному почитать приглашение директора. — А ты сам разве не можешь позвать наших домовиков?

— За пределами дома их может позвать только тот, на кого они завязаны. Подчиняясь другим людям, домовик всё равно выполняет твой приказ. Может, мне с тобой к Дамблдору сходить?

— Можно, — решил я. — Только сделай вид, что ни про какой контракт на обливэйт ты никогда не слышал.

— Хочешь поиграть? — ухмыльнулся Сириус. — Думаешь мастер не поймёт, что ты уже учился?

— Вот и проверим, — не нашёл я причин напрягаться. — Ну раскроют меня, скажу, что из-за контракта сказать ничего не мог и теперь не могу.

Крёстный в принципе со мной согласился, и я вышел из кабинета, на ходу решая, с какого предмета начать выполнение домашних заданий. У Сириуса оно интереснее, у остальных проще. В коридоре я застал странную картинку.

Гриффиндорцы двигались рыхлой кучкой, заглядывая в свитки друг друга и обсуждая предложенные ситуации. Некоторые персонажи статей оказались знакомы потомственным магам. И к обсуждению ситуации добавилось обсуждение общих знакомых. Ещё ни разу гриффиндорцы так медленно не шли на ужин. Зато по дороге общими усилиями ответили на несколько вопросов.

У меня, Гермионы и у Дина оказались задачки, возникшие из таких традиционно-магических заморочек, что без помощи Невилла и Лаванды мы бы даже не догадались, в каких книжках искать ответы и в какую сторону двигаться. Зато у обоих чистокровных гриффиндорцев в свитках имелась статья о горящей бензозаправке и с некрологом пятнадцатилетнего мага. Его друг, сильно обгорев, смог трансгрессировать. Парня, конечно, расщепило, даже шрамы остались, но зато жив, чего нельзя сказать о маглах, оказавшихся в тот момент у бензозаправки.

— Не запускать фейерверки, не курить, не использовать другие заклинания, связанные с огнём, и вообще лучше обходить магловские знаки «огнеопасно» по широкой дуге, — закусив губу, диктовала себе Лаванда, уже сидя за столом в Большом зале.

Рядом Гермиона записывала названия книг, в которых нам нужно будет уточнить формулировки.

Парвати сочиняла письмо родителям, так как вопросы международного права её раньше не интересовали, и не только её. Вот будет забавно, если в ответ ей пришлют список книг, которые нужно будет взять в библиотеке.

Учителя косились на занятых не пойми чем детишек. Остальные гриффиндорцы старались сесть от нас подальше. Вдруг оно заразно, и они тоже вместо того, чтобы ужинать, примутся уроки делать.

— Чем вы таким интересным заняты? — спросила Света, присаживаясь рядом, заглядывая мне через плечо.

— Не поверишь, домашнюю работу по ЗОТИ делаем, но больше, кажется, без библиотеки ничего не получится.

— Забавное у вас задание. А мы магических паразитов проходим. Ну, ещё Сириус напомнил нам об основах безопасности. Оказывается, их многие не соблюдают.

— Света, ты случайно не знаешь, что не так с этой дуэлью? — спросил Рон, сунув девочке под нос свой свиток.

— Тут всё просто, Англия давно призывает к общему запрету дуэлей. Потому, что запрещать что-то в одной стране, когда у соседей оно разрешено, довольно глупо. Но в некоторых странах дуэли всё же запрещены. Иностранный корабль, да ещё с поднятым флагом — это кусочек другой страны, со всеми её законами.

Ребята сообразили, что им обломился ещё один консультант, в результате, когда я уходил в кабинет директора, Света оставалась в библиотеке, от своих уроков она отмахнулась.

— Завтра сделаю, у вас тут интереснее.

Впрочем, я ни к зельеварению, ни к истории магии тоже не притронулся. Но у меня, в отличие от остальных, был способ смухлевать. Чем я и воспользовался. Вернувшись вечером из комнаты по желанию, забил в зеркало вопрос о свойствах лунного камня.

Да, Хогвартская барахолка находится в комнате по желанию. Размеры у этой барахолки такие, что всем хогвартским домовым эльфам работы на месяц хватит. Это если они ничем другим заниматься не будут. Ригги, как увидела, сколько ей предстоит сделать, едва в обморок не упала, надеюсь, что от радости. Но мы ей немного помогли. Я с третьей попытки воспроизвёл пылеуборочное заклинание Дамблдора. Сириус сварганил висюльку, которая будет реагировать на опасные предметы. Их трогать не нужно. Нужно запомнить местонахождение опасного предмета и потом показать Сириусу.

Крёстный после общения с господином директором был слегка на взводе. А ведь начиналось всё так хорошо. Дамблдора наше совместное появление ничуть не огорчило, даже, пожалуй, наоборот, создавалось впечатление, что всё идёт по плану. Знать бы ещё, по какому и чем мне это грозит.

Сириус, который собирался настаивать на своём праве присутствовать, даже растерялся. И разговор начал господин директор. На этот раз без чая и лимонных долек. Наверное, не стоило нам тогда съедать всё предложенное угощение, но больно уж к делу поскорей перейти хотелось.

— Я слышал, ты подавал заявку на уроки окклюменции? — говорил директор сухо и как-то отстранённо.

Вроде бы ничего особенного. Директор не обязан выделять меня из общей массы, но обычно интонации, жесты и сами слова позволяли себя чувствовать опекаемым, несмотря на редкость этих разговоров, да и отсутствие собственно самой опеки. Сегодня нам старательно демонстрировалось деловое безразличие.

— Мы с Гермионой вместе подавали, — сказал я, делая вид, что не понимаю тонкостей.

— Пока министерство решит этот вопрос, пройдёт немало времени, тебе же, в отличие от мисс Грейнджер, следует научиться окклюменции как можно раньше. Заклятие, которое не смогло тебя убить, похоже, создало некую связь между тобой и Воландемортом. По всем признакам, в те периоды, когда твой ум наиболее расслаблен и уязвим, например, во сне, ты улавливаешь мысли и эмоции Воландеморта…

— И что в этом плохого? Раз я могу получать информацию, нужно ею пользоваться.

— Во-первых, перебивать старших не вежливо.

— Простите, сэр, — изобразил я смущение.

— Во-вторых, если Воландеморт узнает о вашей связи, он сможет получить гораздо больше информации, чем ты из своих редких снов. Поэтому тебе необходимо научиться защищать своё сознание. Воландеморт сильный легиллимент. Предположительно, он владеет беспалочковой невербальной легиллименцией. Воландеморт почти всегда знает, когда ему кто-то лжёт.

Если Дамблдор хотел, чтоб я проникся, то у него ничего не вышло. Одни цветочки распускают и с качелей планируют, другие по чужим головам лазят. Были бы силы и желания, а в последнем варианте ещё и недостаток мозгов. Потому что умные люди либо легиллиментят по полной, либо не лезут вообще. Чтоб закрыться от полумер, даже окклюментом не надо быть, достаточно иметь способности к вранью или дипломатии. Зато сам легиллимент в процессе абсолютно беззащитен. Короче, плюсов ноль целых, пять десятых при одном целом минусе. А половинка плюса — это ещё один минус. Увы, считать мистера Риддла идиотом у меня причин нет, я лично ни разу не застал его за легиллименцией, с кем бы он ни разговаривал.

— Кто будет учить Гарри? — небрежно поинтересовался Сириус. — Мастер Фенвик умер, а среди новичков Ордена никто на легиллимента не похож.

— Учить Гарри будет Северус, — порадовал меня Дамблдор, нет, правда порадовал. Кого другого, может, не удалось бы обмануть, Снейп же видит только то, что хочет видеть. Нарисовал он себе когда-то образ Гарри Поттера, и всё, что не вписывается в этот образ, либо проходит мимо, либо качественно выбивает беднягу из колеи.

Сириус поначалу не просёк весь фокус и даже начал скандалить с Дамблдором. Но с ним скандалить — занятие довольно бестолковое. Дяденька уверен, что он прав по определению, и мнение не меняет. Я, конечно, мог просто отказаться, но мне что, практика будет лишней? Второй хорошей новостью было то, что о времени занятий мне сообщит сам профессор Снейп. Зельеварения у нас завтра нет и, если мне удастся не пересечься с профессором до вечера, не придётся отменять второе свидание подряд. Шучу. Почти. Просто первые дни учебного года наверняка несколько суматошны, особенно у деканов. Но на всякий случай Снейпа всё же избегать буду.

Утром зеркало предоставило всё, что у него нашлось о свойствах лунного камня, две с половиной страницы. Зря я, что ли, столько книг по зельям в зеркало загрузил. Полученную информацию осталось слегка утрамбовать до заданного размера. А вот что делать с обрядом, создающим лишённые магии участки? Больно уж он тёмномагический, то есть в жертву нужно принести разумного, к тому же мага. Мне, допустим, совесть позволит использовать Лестрейджей по назначению. В сговорчивости целительницы я не уверен, в несговорчивости министерства наоборот, абсолютно уверен. Проще тогда уж арендовать комнату, в смысле камеру, в Нурменгарде.

Убрав зеркало в безразмерную сумку на поясе, я пошёл будить товарищей по тренировке.

Новое утро оказалось таким же свинцовым и дождливым, как предыдущее.

— Похоже, гулять нам придётся на астрономической башне, — оглядев хмурую картину, заключила Света.

— Или даже в коридорах Хогвартса, — предположил я, ежась от резкого ветра.

— А если в той комнате? — с намёком шепнула девочка.

— Увы, она занята, — пришлось признаться мне. — Потом расскажу, — добавил я быстро. Народ хотел двигаться.

Обещанное потом случилось за завтраком.

— Ух ты, настоящая сокровищница! — воскликнула Света, услышав мой рассказ.

— Скорее уж склад хлама, — поделился я впечатлениями, — но сокровища там тоже есть.

— Давай вечером туда сходим, просто посмотрим на те предметы, что Ригги уже успела разобрать.

— Давай, — согласился я. Потолок Большого зала всё равно улучшения погоды не обещал.

Гермиона, зевая, пила кофе. Наверняка читала полночи. Хагрид за преподавательским столом опять не появился. Зато появился Снейп и я, следуя своему вчерашнему плану, быстро закруглился с завтраком, нет меня здесь и не будет.

За сдвоенными заклинаниями у нас сегодня идёт сдвоенная трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор МакГонагалл первые пятнадцать минут урока говорили о важности СОВ.

— Вы должны помнить, — пропищал малорослый профессор Флитвик, взгромоздясь, как обычно, на стопку книг, чтобы голова оказалась выше поверхности стола, — что эти экзамены могут повлиять на ваше будущее на многие годы! Если вы ещё не задумывались всерьёз о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придётся работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны!

После этого мы час с лишним повторяли Манящие чары, без которых, как сказал профессор Флитвик, на экзамене никак не обойдётся.

Я от нечего делать задумался о будущей профессии. Найти себе наставника-артефактора будет невозможно. Такие знания передаются либо по наследству, либо через брак. В наследство мне не досталось даже книг, и отказываться от Светы я не хочу. Да даже если б не Света, сама мысль, что я буду подлизываться к девочке из семьи артефакторов, и она, и её семья будут знать, почему — мне кажется оскорбительной. Лучше уж с самого начала, как Гарри Гончар. Тем более, что мне проще. Есть Хогвартская библиотека, есть знания Алекса, и я довольно неплохо начал.

На этой оптимистичной мысли меня прервал профессор Флитвик. Он заметил, что мне скучно притягивать к себе предметы и предложил изучить чары противодействующие манящим.

Гермиона, которая до этого с торжественной серьёзностью выполняла задание и неодобрительно на меня косилась, растеряла торжественность и заколебалась. Профессор Флитвик предложил нам объединиться и зачаровывать предметы друг для друга. А под конец урока он задал такое большое домашнее задание, какого по заклинаниям ещё не бывало.

На трансфигурации мы изучали новое и весьма сложное заклинание.

— Невозможно сдать СОВ, — сурово провозгласила профессор МакГонагалл, — без серьёзной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации, надо только потрудиться. (Невилл испустил тихий недоверчивый стон.) Да, и вы, Лонгботтом, — сказала профессор МакГонагалл. — Вы работаете очень неплохо, вам не хватает только уверенности в себе. Итак, сегодня мы приступим к Заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучить только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу СОВ.

Для исчезновения нам выдали улиток. Гермиона со своей справилась с третьей попытки. Когда моя не исчезла и в пятый раз, я попытался понять, что делаю не так. Патронус — более сложное заклинание, его, вроде, даже к ЖАБА не учат. У меня оно получилось в первый раз потому, что я знал, что оно у меня уже один раз получилось. Вот такая занятная штука магия. Гермиона с точностью повторила жест и слово за профессором и не сомневается, что этого достаточно, чтобы заклинание сработало. Оно и срабатывает. Я, то пытаюсь представить трансформацию молекул в молекулы воздуха, то трансгрессирую улитку в жаркую Африку, то ещё что, не соответствующее заклинанию.

— Моя улитка, кажется, стала чуточку бледнее, — оптимистично заявил Рон.

Похоже, он тоже думает не о том, сбивая заклинание с толку. Поскольку наша цель не сделать улитку прозрачной, а заставить её исчезнуть.

Старательно сконцентрировавшись на трёх пунктах: слово, жест и у меня не может не получиться, я таки заставил исчезнуть улитку.

Рон тут же поинтересовался: как? Моя попытка ответить на вопрос окончилась двойным провалом. МакГонагалл сняла за болтовню только что начисленные за исчезнувшую улитку баллы. А Рон всё равно не понял, что я хотел сказать.

Поскольку вчера мы делали только ЗОТИ (делали-делали и так и не доделали), сегодня решили посвятить большую перемену остальным урокам. Их количество вызывало лёгкую панику. Но наши благие намерения были уничтожены шестикурсниками с Рэйвенкло. Они вошли в библиотеку знакомой рыхлой кучкой и со знакомыми свитками пергамента в руках. И мы как-то незаметно для себя втянулись. Ну нельзя же было упустить возможность проконсультироваться ещё разок.

Увы, что знает один потомственный маг, совсем не обязательно знает другой.

Загадочное происшествие, случившееся с молодым учеником ликвидаторов проклятий, сегодня поставило в тупик шестикурсников с Рэйвенкло так же успешно, как вчера пятикурсников с Гриффиндора.

«Вошёл ученик в помещение одним из последних и напоролся на кинжал, выскочивший из пола. (Ловушка старая, сработала с замедлением?) Но кинжал оказался достаточно хорош, чтоб распороть защитную амуницию. От серьёзного ранения ученика уберегла реакция. Увернуться он успел, только уворачиваясь поскользнулся и упал, да так неудачно, что раздавил фиалы с противоядием. Аптечка, разумеется была у каждого участника экспедиции и невезучего парня спасли».

В газету этот случай попал, так как ликвидаторы проклятий подали в суд на поставщика зелий. В их договоре имеется пункт о неразбиваемости фиалов. Суд, кстати, поставщик выиграл.

Вот уже двадцать человек гадало, что преподаватель ЗОТИ имел в виду, подсовывая мне эту заметку. Поскольку обсуждение шло в библиотеке, гадали мы шёпотом, но весьма эмоционально.

— Что мне будет, если я раскрою вам эту тайну? — так же шёпотом поинтересовался мальчишка, вынырнувший из-за стеллажа.

Длинный черноволосый слизеринец с высокими скулами и раскосыми глазами. С некоторым трудом я вспомнил, что зовут его Блейз Забини и мы вообще-то однокурсники.

— Жив останешься, — проворчал Рон. Рэйвенкловцы на него неодобрительно посмотрели. Им всем было любопытно в чём фокус.

— Я помогу тебе разобраться с одним вопросом из твоего свитка, касающегося магловской жизни, — внёс предложение я.

— Все вопросы, — озвучил свою цену Забини.

Мне, собственно, не жалко было бы помочь человеку. Тем более, что пользуясь памятью Алекса, я знал гораздо больше обычных маглорожденных, чья информация о магловском мире ограничивается первыми одиннадцатью годами жизни. Но Забини сам начал торг, а потому:

— Баллы меня не волнуют, оценку мой крёстный мне не снизит и ответ подскажет, если я попрошу. С какой стати мне заключать неравноценную сделку?

Забини что-то хотел сказать, но передумал и, кивнув, начал описывать своё видение ситуации.

— Многие думают, что если они клянутся просто так, а не магией или жизнью, то это ничего не значит. Например, брачные клятвы. Свадьбы по договору не редкость. Супруги клянутся любить друг друга, хотя любви между ними нет и не предвидится. Они сами не замечают, что везения и счастливых случайностей в их жизни становится меньше. А ещё супруги клянутся в верности друг другу. И после насмешничая над супругом (супругой) с друзьями, подругами, любовниками, любовницами, про клятву верности они не вспоминают. Во-первых, с самого начала никто не считает её чем-то существенным. Во-вторых, никто не считает подобные мелочи неверностью. В-третьих, откат слишком незаметный, чтоб хоть кто-то задумался. Даже то, что со временем он нарастает, не заметно. Люди просто привыкают к невезению, к серому цвету жизни и к плохому самочувствию.

Я терпеливо ждал, когда Забини перейдёт к моему вопросу. Даже если со временем откат превращается в фатальное невезение… ну не в двадцать же лет. Рэйвенкловцы смотрели на слизеринца со скепсисом, как на рассказчика страшилок у костра. Забини, заметив массовый скепсис, поспешил закруглиться со своей страшилкой.

— Если устав от семейной жизни, жена, например, подставит мужа с гарантированно смертельным исходом, невезение сразу станет фатальным. Потому, умные люди брачных клятв не дают, ограничиваются прилюдным подписанием контракта и балом.

— А любовники и любовницы — это разве не измена, или она недостаточно серьёзная? — вспомнила Гермиона, как слизеринец описал круг общения супругов.

— Это вообще не измена, — ответил знаток магического семейного права. — Магии всё равно, сколько у человека жён или мужей, и министерские законы её не волнуют.

— Ну да, слово сказано, жест произведён, можете считать себя мужем и женой, — покивал я.

Девчонки по мере осознания, какой жест был произведён, стремительно краснели. А я примерял рассказ Забини к моему вопросу.

— Ты полагаешь, что А. Селвин дал кому-то клятву и сделал что-то прямо противоположное ей? Потому у него под ногами ловушки срабатывают, а в карманах противоядия бьются? Эта версия годится как одна из многих, но чтоб она считалась основной, нужны доказательства.

— Селвины — чистокровный род, — высказался Маркус Белби. — Будет нетрудно узнать, что стало с их родственником, учившимся на ликвидатора проклятий.

— Даже если он умер, свалившись с лестницы — это ничего не значит, — заявила Мариэтта Эджком. — Его могли просто проклясть на невезение.

— Проклятия вообще-то снимаются, в крайнем случае ослабляются, — не сдался Белби, — а после столь серьёзного невезения А. Селвин должен был провериться и принять меры.

— Стоп, — наконец понял я суть вопроса. — А есть ли способ проверить и откат от нарушенной клятвы, и проклятие, и вообще любое насильственное воздействие на удачу?

— Ну конечно! — дошло до Гермионы, Чжоу и ещё кого-то из рэйвенкловцев. — Главное — время от времени проверяться и обязательно перед опасными событиями.

После короткой паузы я добавил:

— И не давать клятв, которые не собираешься выполнять, — кто его знает, может, Забини прав.

Слизеринец, утешившись, что его версию я воспринимаю всерьёз и, соответственно, планирую расплатиться, исчез за стеллажами. У них урок ЗОТИ будет сегодня последней парой.

Мы же бросились искать способы воздействия на удачу и проверку их наличия — отсутствия. Увы, ребята пока что знали только один способ — обратиться к специалисту. Но тут хоть понятно, что делать если уже вляпался. А с клятвой как? Бежать к тому, кому её дал с просьбой отменить? Мол, я тут тебе клялся, всё, что смог, уже нарушил, освободи меня от клятвы, а? Так, что ли?

Вообще самым трудным в задании был именно второй вопрос. Потому что, что делать, дабы не вляпаться, мы общими усилиями находили. Но вот что делать, если уже вляпался? Самый распространённый ответ — посоветовать родителям больше не размножаться. Не надо плодить идиотов. К счастью, этот ответ никто не озвучил. Подозреваю, не из-за повышенной тактичности. Просто иначе можно остаться без помощи. Но как ещё можно назвать чудака на букву «М», который на метле подлетел к вертолёту поближе посмотреть, почему он не падает? О причинах самоубийственного поступка широкой общественности стало известно потому, что молодой маг рассказал их заранее своим друзьям. Встречи с вертолётом он не пережил.

— Я понял, что ни в коем случае нельзя подлетать к вертящимся лётам, — прицепился Эдди Кармайкл к Гермионе. — Но что делать, если уже подлетел?

— Да что там сделаешь, воздушной волной о стенку пришибёт и всё, или в винт затянет, — отбивалась Гермиона.

— Мне бы кто сказал, что делать тому несчастному, который умудрился открыто устроить дуэль на территории государства, где она запрещена, — вопрошал потолок Рон.

Коллективный вздох создал в библиотеке сквозняк. Ну, что тут скажешь кроме того самого, что все подумали, но не сказали.

— Нам на УЗМС пора, — напомнил я Рону с Гермионой. — А насчёт вертолёта напиши, что если несчастный, одумавшись, на предельной скорости уйдёт в пике, то, может, ему и повезёт.

День немного разгулялся, было прохладно и ветрено. Пока мы шли вниз по луговому склону к хижине Хагрида, на нас время от времени падали отдельные дождевые капли.

Малфой, не рискуя подойти к нам поближе, устроил коллективный ржач неподалёку. Потому как они поглядывали на меня, предмет насмешки угадывался без труда.

Профессор Граббли-Дерг не стала нас доставать будущим СОВ, провела интересный урок и порадовала Гермиону баллами. Но мне она всё равно не понравилась. И вовсе не потому, что я беспокоюсь за Хагрида. Просто профессор ни разу не сочла нужным одёрнуть кривляющихся слизеринцев. То ли ей было лень с учениками возиться, то ли они находились на одной политической платформе.

После Граббли-Дерг я несколько более благосклонно выслушал от профессора Спраут наставления по поводу важности СОВ. Но всё же домашние задания могли быть поумеренней. У меня, вот парадокс-то, только зелья сделаны. А я уже несколько дней в зеркало книги не загружал и мечом в манекен не швырялся.

В этом году мне гораздо труднее втянуться в учебный процесс. Может, потому, что в прошлом году я этим процессом совсем не интересовался. А тут получается: либо учёба, либо собственные дела.

Утомлённые и крепко пахнущие драконьим навозом, который был любимым удобрением профессора Спраут, мы потянулись обратно в замок. Разговаривали мало. Я пытался мысленно составить своё расписание и ничего не упустить. Хотя, пока профессор Снейп не сообщит о времени моих тренировок в окклюменции, строить планы — занятие совершенно бесполезное.

На подходе к Большому залу резко вспомнилось, что обед сегодня мы пропустили. И передо мной встал нелёгкий выбор: идти ужинать как есть или пойти ополоснуться. У Рона и даже Гермионы подобных вопросов не возникало, они повернули к Большому залу так, будто это само собой разумеется.

— Я в душ, — озвучил я свой выбор. Живот протестующе заворчал.

Друзья меня не поняли, но заколебались. Появившийся на горизонте Блейз Забини многозначительно постукивающий о ладонь левой руки свитком пергамента, сыграл в пользу душа.

— Подождёт, не развалится, — мстительно поведал Рон. — Нам нужно помыться и поесть.

Гермиона, тяжко вздохнув, молча последовала за нами в Гриффиндорскую башню. Но когда я садился рядом с ней за стол в Большом зале, она всё же высказалась:

— До встречи со Светой ты успеешь провонять драконьим навозом ещё десять раз. Потому, что гербология сегодня была не только у нас, а ещё у четвёртого и вон у первого курсов Гриффиндора.

Очень хотелось сказать, что чукча не дурак, чукча розетку купил, но не поймёт ведь.

— Заклинание, устраняющее запахи, я освоил ещё в прошлом году, чтоб из-под мантии-невидимки нас не унюхали.

— Ясно, — сказала Гермиона. — Вы там особо не загуливайтесь, нам нужно написать три письменные работы и закончить четвёртую. А ещё дорисовать лукотруса.

Рон застонал и почему-то поднял глаза к волшебному потолку.

— И кажется, собирается дождь.

— При чём тут дождь, когда мы говорили о домашней работе? — вскинула брови Гермиона.

— Ни при чём, — быстро ответил Рон, но уши у него покраснели.

Я не стал тянуть с ужином, поскольку вовсе не ставил перед собой цели поиздеваться над Забини. С него хватит, что он сам себя прокатил с консультацией, начав торговаться. Потому, отодвинув пустой стакан, я собрался подойти к слизеринцу, но он, видимо, решил законспирироваться. Выставив свиток как пароль, Забини прошествовал к выходу. Конспирация так конспирация, мне несложно. Но перед тем как идти за слизеринцем, я отдал Гермионе Карту Мародёров и попросил:

— Проследи, пожалуйста, чтоб подставы не было.

Озвучить всё, что подумала, девочка не успела, но гамма чувств, отразившаяся на лице, была многогранной и разнообразной. Тем не менее карту она взяла и великодушно приступила к выполнению моей просьбы.

Рон, который только что никуда не собирался, вскочил и пошёл со мной вслед за Забини.

В тёмном закутке не обнаружилось ни подстав, ни ловушек, только грустный слизеринец, напряжённо глядящий на нас с Роном. Я не стал объясняться, сам не маленький — понимать должен, что доверять ему у меня причин нет. Но по-настоящему причина вселенской грусти стала понятна, когда я развернул свиток, восемь из десяти вопросов касались магловского мира, остальные два относились к международному праву, в котором чистокровные ориентируются крайне плохо. У меня вообще сложилось впечатление, что о международном праве знают только дети многонациональных кланов.

Как я и предполагал, Сириус решил поиздеваться над детишками.

— Твой крёстный просто зверь, — подтвердил мою догадку Забини. — Баллы снимает по любому поводу.

— Хуже Снейпа? — спросил я. Любопытно же.

Забини, надо отдать ему должное, ответил честно:

— Нет.

— Ничего, — порадовал я его, — у вас ещё всё впереди.

— Почему это? — заподозрил он меня в коварных планах, пришлось мне объяснять простые вещи хитрому и изворотливому слизеринцу.

— Потому что скоро Снейп заметит, сколько баллов теряют змейки на уроках ЗОТИ, и удвоит усилия по снятию баллов со всех остальных и в первую очередь грифов. Фантазия у вашего декана богатая: может за ошибки соседа баллы снять или вовсе за слишком шумное дыхание. Для Блэка такой оригинальный подход к системе штрафов долго тайной не останется, и он, естественно, примет вызов.

В результате, получив ответ на один вопрос из домашнего задания, Забини стал выглядеть ещё печальнее, чем до этого. Я даже расщедрился на бесплатный совет.

— Если хочешь сделать домашку, подкарауль следующих озадаченных за работой, только не торгуйся, а сделай вид, что ты тут всегда был и включись в процесс.

Сильно счастливее Забини выглядеть не стал. Ну и чёрт с ним.

— И чего это ты ему помогать взялся? — возмущённо спросил Рон. До этого ехидный тон встречи его полностью устраивал. Потому доброжелательный конец особенно огорчил.

— По-моему, забавно может получиться, — не вдаваясь в подробности, объяснил я.

Но Рон меня понял и с некоторой долей сомнения хмыкнул. Не желая препираться по пустякам, я отдал Рону распечатку о лунном камне.

— Это из зеркала? — таинственным шёпотом уточнил он, мигом забыв о Забини.

— Ага. Сократи до нужного размера, нормальная работа получится. Только Гермионе не показывай.

— А по истории магии так можно? — раскатал губу Рон.

— А по истории магии я в зеркало ничего не загружал. Так что «нет информации».

Размечтавшийся было мальчик тяжко вздохнул и благоразумно спрятал листочки поглубже в сумку.

В компании с Гермионой мы рисовали лукотруса. Под предлогом, что из всех письменных заданий именно это потребуется завтра. Гермиона рисование за серьёзную работу не признавала, но УЗМС завтра действительно будет, и лукотруса нарисовать надо. Руны и Астрономия у нас в этом году в первый раз, а по трансфигурации мы с Гермионой без задания. Что ей не помешало демонстративно заставлять исчезать муху, когда я уходил на встречу со Светой.