Dragon Age: Серый Страж (джен)

Свет вечерних костров горел у восточной границы Внутренних земель. Стражи со спутниками весь вечер и начало ночи шли параллельно Имперскому тракту и милостью Создателя не встретили на пути врагов. Они разбили лагерь, когда темнота уже полностью поглотила Ферелден, и продолжать путь стало трудно и опасно. Небо сегодня было безлунным, и свет трёх костров едва разгонял окружающий мрак.

Алистер с Элиссой, укутавшись в плащи, сидели поодаль среди нетронутого снега и очищали им королевские доспехи от засохшей крови, мерзкого гноя и отпечатков порождений тьмы. Вдалеке от костра у обоих даже в перчатках озябли ладони, ноги требовали тепла, а зубы начинали постукивать, но никто не жаловался, а лишь молча и терпеливо делал своё дело, как если бы это был их святой долг.

Винн поглядывала на них издалека и явно хотела помочь, но была занята готовкой. Морриган же сидела тише воды у своего костра и ни с кем не разговаривала. Пусть они торопились уйти из Остагара, пока новые порождения тьмы не заполонили руины, Элисса спросила у Морриган, не хочет ли та повидаться с матерью, пока они поблизости.

— Нет и не спрашивай, — был резкий ответ.

— Почему? Что-то случилось?

— У тебя — ничего. Так какое твоё дело? — огрызнулась Морриган, чем ввела Элиссу в замешательство.

Девушка долго думала, но так и не вспомнила, когда и чем за время их краткого путешествия вчетвером могла обидеть колдунью. Когда же попыталась это выяснить, то получила ещё более грубый ответ и пока оставила её в покое. Сейчас им всем нужно было думать о другом.

— Алистер, ты так долго чистишь эту перчатку, — мягко заметила Элисса.

Страж сморгнул и, кажется, только опомнился, чем всё это время занимался.

— Прости, я задумался.

— О Кайлане и Стражах? — осторожно спросила она. — Алистер, если ты хочешь поговорить…

— Нет, всё нормально. Просто, — Алистер взглянул на золотой шлем, опущенное забрало которого напоминало корону, — Кайлан был хорошим человеком. Он так на многое надеялся и слишком рано ушёл из жизни. Не из-за болезни или несчастного случая, а от предательства того, кому он больше всего доверял. Я думал, насколько это несправедливо… хотя нет, я вру… то есть нет, не вру. Об этом я тоже думал, но не сейчас.

Алистер вздохнул. В последнее время ему стало трудно разговаривать с Элиссой так же уверенно, как прежде, и он чувствовал себя мямлей, но Элисса терпеливо ждала, когда он сформулирует мысль.

Алистер вспомнил, как она утешила его у костра Дункана и как плакала вместе с ним над телами Стражей.

— Я всё думал, что ты сказала про других Серых Стражей… которые будут после нас. Честно говоря, я так привык, что моих братьев больше нет, и мы одни, что мне трудно представить, что когда-либо будут другие.

— Будут когда-нибудь, — глухо отозвалась Элисса.

Она ничего не говорила о том, когда это случится, будут ли они с Алистером ещё живы, и будет ли вообще жив после Мора Ферелден, но она была уверена, что Серые Стражи — это что-то незыблемое, что никогда не исчезнет. Какие бы беды ни приключились с миром, пока существуют Моры, Серые Стражи будут возвращаться, словно сходя со страниц преданий.

— Полагаю, ты права. Мы можем создать новых Серых Стражей, но никогда не вернём тех, кого потеряли. Хотел бы я знать, будет ли этот мир когда-нибудь прежним?

У Элиссы не было ответа.

— Вы уже закончили? — Винн склонилась над ними, а за её спиной тянулся ароматный запах супа.

— Да, всё, что смогли, — кивнул Алистер. — Жаль, что мы не всё нашли, но сохранить хотя бы часть имущества короля — уже кое-что значит.

Алистер аккуратно уложил доспехи Кайлана и перевязал их так, чтобы было удобно нести. Лошадь они отдали отряду Стэна и теперь всю поклажу несли на своих плечах.

— Долгий выдался день, — сказала Винн. — У вас такие мешки под глазами, что, смею заметить, вы выглядите ничуть не моложе меня.

— А я, миледи, с вашего позволения замечу, что вы молодеете с каждым днём, — нарочито благоговейно произнёс Алистер.

Чародейка на это рассмеялась:

— Мальчик мой, смотри, с кем заигрываешь. Вот проснёшься завтра утром со мной в обнимку, и я опять напомню тебе твою бабушку.

— С тобой в обнимку?

— Да, ты не ослышался. Мне, знаешь ли, не впервой просыпаться в обнимку с юношей.

Алистер закатил глаза.

— Вот интересно, все женщины с возрастом становятся такими злюками и развратницами?

— Не все, не все, радость моя. Только я.

Элисса спрятала смешок. Кажется, Алистер после визита в Остагар действительно был в порядке. Сытная еда расслабила, и вскоре его и остальных сморил сон. Это и впрямь был долгий день.

Алистер протискивался сквозь толпу в шумной душной таверне. Он знал, что у стойки его ждут, и не хотел слишком задерживаться. Он видел вокруг знакомые лица, они непринуждённо пили, болтали друг с другом и кивали ему в знак приветствия. Алистер кивал им в ответ, попутно вдыхая запахи живицы, горячей еды, алкоголя и пота окружающих людей. С большим трудом он всё-таки добрался до стойки, попутно наступив кому-то на ноги и неловко извинившись. Тавернщик поставил перед ним кружку с пивом.

Дункан уже всё заказал и давно ждал его на стуле у стойки. Алистер неловко извинился за опоздание и уселся рядом. Вкуса пива он не почувствовал, но приятная атмосфера таверны и добродушное лицо Дункана позволили ему расслабиться, и Алистер почувствовал, будто тысячу лет не был дома среди своих. Они разговаривали и смеялись, Алистер уплетал бутерброды с сыром один за другим, вспоминая, как Дункан впервые угостил ими, сразу после того как забрал Алистера из монастыря. Они не говорили о Море, о порождениях тьмы и смертельных битвах. Лишь о своих общих воспоминаниях в ордене, от которых веяло приятной теплотой, как от домашнего очага в зимний день. Алистеру показалось, что он слишком давно не слышал, как его наставник смеётся.

Алистер сказал какой-то дурацкий тост, поднял пивную кружку и отпил… на языке оказался вкус крови. Алистер отпрянул и обнаружил, что держит в руках кубок Посвящения, а на дне плещется тёмная кровь порождений тьмы. Страж в испуге отбросил его и посмотрел на Дункана — глаза того остекленели, а на броне были следы крови и ран.

Дункан рухнул на колени, Алистер кинулся к нему, тряс его за плечи и в панике спрашивал, куда он ранен, что случилось. Дункан не отвечал.

— Кто-нибудь! Помогите! — крикнул Алистер, но никто не услышал, словно их не видели, словно вокруг не было никого живого.

Не было. На поле Остагара не осталось никого. Все мертвы.

— Дункан!.. — в панике звал Алистер, но командор лишь бессильно упал на локоть, зажимая ладонью рану на боку.

За спиной раздались громоподобные шаги и оглушающий свирепый рык. Огр скалился на них и был готов ударить. Алистер не позволил. Он кинулся к чудовищу и воткнул в него меч. Огр заревел. Алистер ударил ещё раз и отбежал назад, уводя противника от раненого Дункана. Огр пошёл за ним. Чудовище било кулаками, бодалось огромными рогами, пиналось и швыряло камни. Алистер сражался. Он был один. Почему он был один?

Страж на миг обернулся и увидел непроницаемое лицо Логэйна, а за его спиной солдаты стройным маршем покидали поле боя.

Огр снова замахнулся и ударил. Алистер отшатнулся, земля застонала и заходила ходуном под ногами, и в момент, когда Страж почти потерял равновесие, огромные мясистые пальцы сомкнулись на его торсе. Алистер сжал меч и успел резануть по ним острым лезвием. Хватка ослабла. Алистер поднырнул под рукой и дважды вонзил клинок в тело огра, пока тот не начал заваливаться назад и не исчез в золотом свете.

Всё вокруг померкло, побледнело, мир утратил привычные краски и звуки. Алистер только видел, как сочится кровь из его раны, слышал свой стон и марш удаляющихся с поля боя шагов.

Руки и ноги горели от боли. Алистер упал на землю, она холодила щёку. Вокруг него лежали в собственной крови его братья.

Дункан!

Он был ещё жив. Алистер приподнял голову и увидел, что Дункан смотрит на него и бессильно пытается дотянуться. Страж собрал волю в кулак, поднялся и из последних сил зашагал к командору. Рана горела, сквозь стиснутые зубы срывался стон, но он подходил всё ближе. Вот уже осталось четыре шага… три… два… Алистер бессильно рухнул лицом в землю. Протянутая рука не дотянулась до Дункана. Его наставник умер. Страж остался один среди мёртвых и умирал сам.

Призрачно-белые башни Остагара вздымались ввысь и растворялись в темноте. С чёрного неба шёл снег.

Алистер резко сел и не понял, где он. Перед глазами ещё стоял чернильный небосвод и белые башни, но тотчас растворились, и Алистер увидел устремлённые на него голубые глаза.

Элисса?

Он неуверенно протянул руку и коснулся её щеки, словно проверяя, не сон ли это, не мираж? Она не отстранилась. Элисса была перед ним. Присела на колени у входа в его палатку и смотрела. За её спиной в темноте мирно потрескивал костёр. Они были в лагере. Они были вдвоём. Алистер не был один. Он сжимал её руку.

Элисса ничего не сказала, но по её взгляду ясно — она всё поняла. Алистер почувствовал, как на глаза наворачиваются предательские слёзы. Он откинулся на подушку и закрыл их рукой. Ему не хотелось, чтобы она видела. Элисса ничего не ответила. Просто присела поудобнее рядом и устремила взгляд на яркий огонь лагерного костра.

Когда Алистер проснулся, уже начинало светать, но никто из спутников ещё не вставал. Страж протёр глаза и привстал на локтях. Рядом никого не было. Элисса всегда исчезала под утро, словно счастливый сон. Правда ли, что её глаза и рука были сном? Страж вдохнул полной грудью свежий холодный воздух и уловил аромат съестного. Он обернулся и увидел, что у входа в палатку стоит кружка с подогретым вином и два кусочка хлеба с сыром.

Счастливая улыбка расцвела на его лице. Разве Алистер не должен был сменить Элиссу ночью на часах — пришла глупая мысль.

Когда все проснулись, Элисса объявила, что сначала они зайдут в Редклиф и оставят там вещи короля. Теган и Эамон приходились Кайлану родными дядями, поэтому доверить его доспех и меч Редклифу представлялось разумным и правильным. К тому же стоило узнать, как продвигаются поиски Урны Священного Праха, и есть ли у Тегана другие новости для Стражей.

Алистер не расставался с мечом Дункана, Элисса взяла себе сильверитовый кинжал командора. После Остагара между двумя Стражами появилась заметная нежность и забота друг о друге. Когда Элисса ходила набрать в котёл снег для воды на ужин, Алистер всегда шёл за ней и нёс полный котёл сам. Когда утром они собирались в путь, Алистер брал одну из её сумок и вешал на своё плечо. Элисса на это молчала, а потом незаметно брала немного поклажи Винн. Раньше, если на их пути был спуск или ямы, Элисса всегда шла впереди и успевала спуститься и спрыгнуть быстрее, чем Алистер соображал. А сейчас он ускорял шаг и всегда подавал ей руку.

— Что ты всё суетишься? — шипела на Алистера Морриган. — Будто ей рука твоя нужна.

— Знаешь, я подумывал подать руку и тебе, но передумал, — невозмутимо парировал Страж. Впрочем, Винн он тоже помогал.

Пойманную на охоте добычу Элисса разделывала по-прежнему неуверенно, освежевание всегда заставляло её чувствовать себя неуютно. Тогда Алистер деликатно предлагал заняться добычей сам, и она в обмен освобождала его от готовки, что все воспринимали с облегчением, так как похлёбкой Алистера все были сыты на несколько лет вперёд.

Холодными вечерами, когда Элисса ложилась спать у костра, Алистер незаметно набрасывал на неё своё второе одеяло, а сам ночью тихо постукивал зубами. Правда наутро одеяло оказывалось на нём, а Элисса как всегда делала вид, что ничего не произошло.

Винн с Морриган это приметили, но молчали и лишь наблюдали за происходящим. Одна — с любопытством, другая — с раздражением. Алистер никого не замечал. Он продолжал украдкой поглядывать на Элиссу и порой не замечал, как расплывался в глупой улыбке, просто наблюдая за её повседневными действиями: как она пробует свежеприготовленную еду, как укладывает вещи в сумку, расчёсывает волосы или играет с собакой. И в эти минуты он забывал обо всём на свете.

Однажды вечером, убедившись, что все прочие члены отряда заняты, Алистер попросил Элиссу отойти на пару слов. Они зашли за деревья, где бы их никто не услышал. Заснеженные еловые ветки свисали над ними белыми гирляндами. Свет лагерного костра казался маленьким огоньком в ночи, а луна стыдливо пряталась за тучи. Они были одни в безветренную ночь.

— Что-то случилось? — спросила Элисса. Её удивило, что Алистер внезапно захотел поговорить наедине. — Это о Серых Стражах?

Алистер только почесал затылок. После ночи кошмара они ни разу не говорили о том, что случилось в Остагаре. Элисса не хотела давить и ворошить трудные для него воспоминания, а Алистер понятия не имел, как выразить словами то, что он чувствовал.

— Всё это время, что мы провели вместе… трагедия при Остагаре, постоянные стычки с врагом, жизнь на волосок от смерти. Когда всё закончится… ты будешь скучать? — спросил он.

Элисса не поняла вопроса.

— Скучать по чему?

Алистер блуждал взглядом по окружающему пространству, пытался облечь в слова мысль, которая уже много времени не покидала его.

— Знаю, это может показаться странным, особенно если учесть, что мы узнали друг друга не так давно, но… я к тебе привязался. Очень. Не знаю, возможно, это из-за того, что нам многое довелось пережить вместе. И может быть, я просто дурачу сам себя. Так ведь? Дурачу? Или, — он замялся, но через миг посмотрел ей в глаза, -…ты считаешь, что могла бы когда-нибудь… так же отнестись ко мне?

Элисса отвела глаза.

— Как отнестись? Ты ведь ничего не сказал, — тихо проговорила она.

Вместо ответа Алистер притянул её к себе и поцеловал. Элисса от неожиданности замерла и даже не подумала на это отреагировать. Она так и стояла, не двигаясь, и когда Алистер взглянул на неё, лишь смотрела на него с удивлением.

В его глазах отразилась боль. Страж отпустил девушку и уставился в землю.

— Понял. Извини.

Он так и знал. Все эти знаки ничего не значили. Она просто заботилась о нём, как о товарище, потому что добра, а он придумал сам себе и выдал желаемое за действительное. Какой же он дурак. Алистер развернулся, чтобы уйти.

— Постой! — вдруг крикнула Элисса, сама себе удивляясь. — Не убегай, словно... — Словно сейчас ничего не было. — Я просто не ожидала. То есть… не уходи.

Теперь удивился Алистер и молча смотрел, как Элисса подошла к нему вплотную и, обхватив его лицо ладонями, прижалась своими губами к его. Он ответил. Одной рукой обнял её за талию, а вторую запустил в её волосы, жадно вдыхая их аромат. Весь мир исчез. Серые Стражи, Мор — всё перестало иметь значение. Ссоры, горести и слова обиды пропали из памяти — их не было. Никогда. Были только Алистер и Элисса. Их ласковые прикосновения, тёплое дыхание, чувства, расцветшие цветами среди зимы. Эти мгновенья, полные искренней нежности, были прекрасны, как счастливый сон.

Когда же они вновь посмотрели друг на друга, щёки Элиссы пылали смущённым румянцем, и Алистеру она показалась ещё милее.

— Да, пожалуй, тот поцелуй был слишком быстрым, — как бы невзначай заметил он.

— Да, этот лучше, — смотря в сторону, отозвалась Элисса.

Алистер рассмеялся, а после тихо сказал:

— Дыхание Создателя, как же ты прекрасна.

Некоторое время они переминались с ноги на ногу, словно не знали, что делать дальше. Элисса всё ещё краснела. Алистер был готов целовать её в румяные щёки, розоватые губы и так приятно пахнущие костром и розами волосы, однако с досадой одёрнул себя.

— Давай вернёмся к тому, чем мы были заняты раньше, чтобы я не забыл, зачем мы здесь оказались, — с глупой улыбкой сказал он.

Элисса энергично закивала. Наконец-то знакомая ей тема.

— Мор, архидемон, порождения тьмы?

— Видишь? Ты-то всё помнишь, а вот я в твоём обществе легко могу забыть.

— Странно, я думала моё общество только об этом и напоминает, — неловко улыбнулась Элисса.

Алистер весело захихикал.

— Не сегодня.

В Редклифе они не узнали ничего нового. Теган сказал, что обозначенная для поиска область находится в Морозных горах, и из-за снежных завалов поиски продвигаются очень медленно. Однако основная часть рыцарей уже вернулась в Редклиф, а окраинным войскам брошен клич быть готовыми выступать к центру эрлинга в любой день. Также Теган поручил капитану стражи и местному старосте заняться набором и обучением добровольцев. Как ни странно, после победы над мертвецами многие ополченцы загорелись идеей вступить в ряды армии эрла, чтобы биться с порождениями тьмы.

Теган невзначай усмехнулся, что это Серые Стражи так на них повлияли. Однако Элиссе смешно не было. Глядя на селян, что так упорно тренировались держать в руках меч и копьё, она не могла не думать, сколькие из них погибнут в неравном бою против порождений тьмы, и всё же она не гасила их веру в себя. Долг Серого Стража обязывал её принять любой меч — слишком многое стояло на кону в битве с Мором.

Закончив с побочными делами, Стражи могли сосредоточиться на своей прямой задаче. Во время Мора долг велел им не только сражаться с порождениями тьмы, но и объединить народ против общей угрозы, а это было не менее трудно. Однако вдохновляющий пример Редклифа вселял в Стражей надежду.

Они ходили по деревням и селениям, собирая новости. Порождения тьмы нападали хаотично, делая краткие набеги, а после сразу отступая. Враги никуда не шли хоть сколько-нибудь единой силой, как было ранее в Остагаре. С одной стороны, это радовало: ни Логэйн, ни, тем более, Серые Стражи не могли сейчас дать отпор орде. С другой стороны, даже небольшие для армии архидемона отряды порождений тьмы наносили стране колоссальный урон. Множественные выходы с Глубинных троп, будь это даже расщелина от землетрясения, позволяли тёмным тварям возникнуть из ниоткуда в любой части страны и навести на население ужас.

Большие города пока были в безопасности за своими стенами, но неукреплённым деревням, таким как Лотеринг, Тримхолл, даже Крествуд на севере, грозила беда… и Элисса ничем не могла им помочь. Иногда бессилие вгоняло её в уныние, но она быстро брала себя в руки, повторяя, что сначала — долг, потом — сожаления. Всё, что Серые Стражи могли сделать для небольших селений, это передавать им новости, предупреждать о передвижении отрядов порождений тьмы, которых Стражи могли чувствовать на расстоянии, и разведывать безопасные дороги для беженцев. Иногда спутники натыкались на поле боя и прикрывали тылы отступающим людям. Немногочисленные тёмные твари получали отпор магией и чуяли опасность, исходящую от Серых Стражей, и не преследовали бегущих.

Пока орда была рассеяна и постепенно захватывала юг, архидемон не показывался из глубин подземелий, а выжидал, собирал силы, чтобы в решающий час двинуть тёмные легионы на поверхность. Алистер с Элиссой знали, что это вопрос времени… но главный вопрос состоял в том, сколько у них времени.

До весны они не могли обратиться к гномам. Элисса спрашивала встречавшихся ей гномов-наземников, можно ли какой-либо дорогой попасть в Орзаммар, те лишь разводили руками, а о Глубинных тропах и слышать не желали. Про долийских эльфов в местах, далеких от Бресилиана, ничего не слышали, но если группе Стэна и удастся их отыскать, даже с договорами убедить эльфов помочь людям будет трудной задачей.

Ферелден же тем временем тонул в гражданской войне. До юга доходили вести, что в Баннорне не утихают конфликты между силами Логэйна и войсками противостоящих ему баннов. Это не кончится, пока на Собрании земель не будет объявлен новый монарх. Алистер рассчитывал на эрла Эамона, но тот до сих оставался в летаргии. Спасти его мог только миф, за которым по найденным подсказкам продолжали гоняться люди банна Тегана. Элисса не говорила этого Алистеру, но она допускала, что, скорее всего, им придётся как-то обойтись без Эамона, хотя и надеялась на его выздоровление. Банны, противостоящие Логэйну, были разрознены и не имели лидера. Рано или поздно Логэйн задавит их по одиночке.

Серые Стражи тем временем наносили светские визиты на юге. Причём не только к местным баннам, но и к любым аристократам, капитанам стражи и даже деревенским старостам, способным собрать народное ополчение, словом, всем тем, у кого были хоть какие-то военные и продовольственные ресурсы. Элисса вдруг начала открыто использовать своё имя и входила в дома знати как Кусланд.

«Кое-что я ещё могу сделать, верно?»  — сказала она соратникам.

Для высокородной леди, пришедшей с официальным визитом, её свита была маловата — в лице Алистера и одного мабари, игравших роль её охранников. Магов Элисса всегда оставляла в тени на случай непредвиденных обстоятельств и вероятного побега с боем. Морриган в обличье птицы наблюдала за ними из окон, а Винн ждала снаружи, готовая создать в замке банна магический переполох в качестве завесы для побега.

Влияние Кусландов на юге всегда ощущалось слабее, чем на севере, и к тому же теперь их объявили предателями. Однако Элисса пользовалась тем, что в южных землях о том было известно не так широко и доходило сюда в виде слухов. Тем не менее, она проявляла осторожность, ведь о том, что Кусланды лишились власти, знали все. Когда об этом заходил разговор, Элисса уклончиво отвечала, что их род пал жертвой предательства, и быстро переводила разговор обратно на Мор. Элисса ни в чём прилюдно не обвиняла Логэйна, а когда нельзя было уйти от ответа, говорила лишь, что Логэйн ошибается.

В решающий же момент разговора Кусланд объявляла, что она Серый Страж, тем самым доказывая свою компетентность и искреннюю озабоченность в вопросах Мора, чем вводила своих собеседников в замешательство и порой долгие раздумья. Обвинения Логэйна в адрес Стражей были известны по всему Ферелдену куда шире, чем в адрес Кусландов, и на все вопросы Элисса лишь снова повторяла: «Логэйн ошибается». Если это не работало, то Стражи тихо, а иногда с боем покидали резиденцию своего визита.

Однако чаще всего разговор заканчивался мирно. Элисса мудро никого ни о чём не просила. Аристократы крайне удивлялись тому, что она, рискуя головой, приходила только для того, чтобы предупредить их об опасности и сообщить новости о порождениях тьмы, которые Серые Стражи собрали, путешествуя по югу. Взамен она просила лишь таких же сведений, которые могли бы помочь спасти как можно больше жизней, если такие сведения, конечно, были аристократам известны. И Элисса часто их получала, отчёты патрулирующих окрестности стражников не были тайной, которая могла бы принести баннам какую-либо выгоду, и они без опаски делились информацией.

Хорошие манеры и искренняя благодарность Элиссы делали ей честь в глазах знати, и по югу, а вскоре и по всему Ферелдену в узких, но важных аристократических кругах обсуждали, что дочь почившего тэйрна Кусланда присоединилась к Серым Стражам.

— Фух! — шумно выдохнул Алистер, когда они мирно покинули очередное поместье. — Я думал, он прикажет схватить нас обоих.

— Он об этом думал, поверь мне. Нам следует скорее уйти отсюда, пока он не передумал.

Алистер усмехнулся:

— И как ты это делаешь?

Никакой открытой поддержки в результате Стражи не получили, но Элисса рассчитывала не на сиюминутную выгоду. Своими визитами она посеяла семена для дальнейшего сотрудничества. Когда же они соберут армию и будут представлять собой уже не двух изгоев, а внушительную силу, голос знати может сильно помочь им на Собрании земель, а их войска — в походе против архидемона.

Однако некоторые полученные сведения оказывались полезными и сейчас. Несколько раз Стражи натыкались на логова порождений тьмы и, если не уничтожали их полностью, то давали время окрестным селянам и фермерам убежать подальше. Опыт Тримхолла едва не обошёлся им слишком дорого, и теперь Стражи были куда расчётливей и осторожней и избегали больших безнадёжных битв, предпочитая временное отступление вместе с селянами, прикрывая им тыл, за что последние иногда благодарили припасами.

Элисса покупала у торговцев и путешественников самые подробные карты окрестностей, какие могла найти, и теперь все они были сплошь испещрены её пометками о местах скопления и передвижениях врага, об уцелевших и разорённых селениях и дорогах. Некоторые пометки Элисса ставила на опережение, зная, что рано или поздно ситуация всё равно станет такой. Кусланд надеялась, что их друзья придут с добрыми вестями от эльфов. Время было ценным ресурсом, и Стражи не знали, сколько его у них.

На ночных стоянках Кусланд всегда обкладывалась бумагами и с серьёзным видом сверяла маршруты и возможные пункты посещения. Многие карты она уже знала наизусть до последнего изгиба. Алистер часто рвался помочь и Элисса поручала ему упорядочивать её записи, с которыми он копался раза в два дольше, чем если бы Кусланд взялась за это сама. Элисса не возражала. Она размышляла над будущими действиями.

— Что ты читаешь? — спросил как-то за ужином Алистер.

— Документы Кайлана. Я забыла про них в Редклифе, — ответила Кусланд, не глядя отправляя в рот одну ложку похлёбки за другой.

— И что там?

В основном это были документы и отчёты о состоянии королевских войск накануне войны, и Элисса воочию убедилась, сколь много и многих они потеряли при Остагаре. Попадались и письма, одно из них было явно государственной важности:

«Его Величеству королю Ферелдена Кайлану.

Мой Страж-командор уверяет, что начался Мор. Это страшит и меня, и Вас, и нам нужно действовать сообща, чтобы побороть его, иначе он уничтожит всех и вся. История наших государств полна раздорами, но пусть история останется в прошлом. Забудем о спорах отцов ради будущего потомков.

Мои рыцари готовы двинуться в путь вместе с орлесианскими Серыми Стражами и присоединиться к армии Ферелдена. Жду вашего согласия, чтобы дать приказ об отправлении.

Искренне ваша, императрица Орлея Селина I»

— Так это правда! Король сумел договориться с Орлеем о союзе против порождений тьмы! — воскликнул Алистер, заглядывая в бумагу через плечо Элиссы.

— Императрица не дождалась его ответа, — грустно заметила Кусланд.

Ещё одно письмо незадолго до Остагара написал эрл Эамон:

«Ваше Величество! Мои войска вскоре прибудут к вам в помощь. Волей Создателя, этот Мор закончится, не успев начаться.

Однако, Кайлан, на правах дяди прошу тебя не присоединяться к Серым Стражам во время битвы. Ты не можешь позволить себе так рисковать. И Ферелден не может. Напоминаю, у тебя нет наследника. Если ты погибнешь — даже одна мысль об этом терзает меня — Ферелден погрузится в хаос.

Если позволишь, по окончании войны я подниму вопрос о твоём наследнике. Хотя отпрыск родов Тейрин и Мак-Тир объединил бы Ферелден как никто другой, мы должны признать, что этого может и не случиться. Королеве скоро исполнится тридцать, и шансы на то, что она подарит тебе сына, тают с каждым месяцем. И я прошу тебя: подумай, быть может, пришло время оставить Анору? Последний наш разговор об этом закончился ссорой, но прошёл почти год, и ничего не изменилось.

Пожалуйста, дорогой племянник, обдумай мои слова, и да пребудет с тобой милость Андрасте».

— Как думаешь, Логэйн знал о мыслях Эамона? — спросила Элисса, передавая письмо Алистеру. Тот пожал плечами.

— Не знаю. Возможно. Всё-таки Логэйн был так же близок к Кайлану, как и эрл Эамон. Ты думаешь, он мог отравить эрла поэтому?

— Вряд ли это стало основной причиной. Судя по письму, Эамон лишь допускал мысль о возможном разводе короля с Анорой, поэтому не говорил об этом ни с кем, кроме самого Кайлана, — размышляла Элисса. — Эамон — единственный, кто может дать Логэйну отпор на Собрании земель. И если тэйрн задумал своё предательство заранее… Я не знаю, о чём именно он думал. Может, обо всём этом сразу. Мы можем только видеть последствия.

И ведь Эамон оказался прав насчёт хаоса в Ферелдене.

Элисса прочла ещё несколько писем. Всё это были обещания знати предоставить свои войска королю в битве против порождений тьмы. Так как призыв Кайлана был внезапным, то и ответы писались на скорую руку длиной всего в две-три строчки.

«Король Кайлан!

Хайевер, следуя присяге, откликается на ваш призыв и гарантирует предоставить Вашему Величеству войска в ближайшие дни. Да поможет нам Создатель в битве против порождений тьмы.

Тэйрн Хайевера Брайс Кусланд».

Почерк отца. Элисса погладила чернильные строчки и восковую печать, к которой приложил когда-то свой перстень последний тэйрн Хайевера, и спрятала письмо в карман сумки.

Последним в документах оказалось короткое письмо, которое выглядело так, будто его скомкали, а потом бережно разгладили и сложили. Элисса быстро пробежала глазами по строчкам и выдохнула.

— Что?.. — прочитала ещё раз и медленно, но смысл слов в письме не изменился.

— Что там? — заинтересовался Алистер.

Винн, слушавшая их разговор, тоже придвинулась поближе.

«Милый Кайлан!

Поездка в Ферелден откладывается на неопределённый срок из-за порождений тьмы. Ты, конечно, понимаешь, о чём я? Неподходящий момент они выбрали, верно? Давай сначала разберёмся с этими тварями. Когда покончим с ними, продолжим обсуждать союз Орлея с Ферелденом.

Селина».

— Это, — протянул Алистер, — то, что я думаю? То есть… такой фамильярный тон, словно они…

Элисса снова достала письмо Эамона и сравнила их. Эамон, конечно, имел в виду не это, но… «Союз Орлея с Ферелденом»…

— Сама императрица готова была приехать в Ферелден. Это не просто союз… а брачный союз Ферелдена с Орлеем… Кайлан действительно был готов пойти на такое? — Элисса с недоумением посмотрела на спутников.

Алистер почесал затылок и задумался.

— Все знали, что он хотел помириться с Орлеем, но это… по-моему, перебор.

— А может быть, путь к миру? — высказалась Винн. — Ферелден его заслуживает, и то, что король был готов пойти даже на такой шаг, говорит о его желании принести благо Ферелдену.

— Не думаю, что это обернулось бы так, Винн, — рассуждала Элисса. — Насколько я знаю, Круг магов старался не вмешиваться в войну с Орлеем, но наши отцы и деды не переставали говорить о ней. Рана, нанесённая этой войной Ферелдену, ещё слишком свежа и воспоминания ярки. Я… не думаю, что подобный союз принёс бы Ферелдену счастье. Не в нашем поколении. Народ бы не понял его.

— Да уж, и первым, кто не оценил подобный жест, стал бы Логэйн Мак-Тир, — заметил Алистер. — Ещё перед Остагаром ходили слухи, да что там, все прекрасно видели, что Кайлан и Логэйн часто ругались из-за королевы и того, что король призвал на помощь орлесианцев. Если Кайлан и впрямь собирался бросить дочь Логэйна и жениться на императрице Орлея…

— Этого было бы для Логэйна достаточно, чтобы предать своего короля, — закончила Элисса.

— Всё зависит оттого, знал ли об этом Логэйн, — напомнила Винн.

— Знал. — Алистер сжал ладони в кулаки. — Кровь Андрасте, я уверен, что знал! Иначе бы зачем…

Возможно, Логэйн считал, что первым предал не он. Возможно, считал, что таким образом спасает Ферелден от роковой ошибки монарха. Мак-Тир всем сердцем ненавидел Орлей, и эта ненависть свела с ума даже такого человека как Герой реки Дейн. Однако, несмотря на всё это, Кайлан не заслужил смерти в руках порождений тьмы, не заслужил быть преданным одним из самых близких его людей и доверенным полководцем.

Несмотря на всё, Кайлан был королём, готовым на всё ради Ферелдена. И да будет так.

Элисса положила последнее письмо Селины в огонь.