Патронус Алекс (джен)

За обедом Гермиона встретила меня неодобрительным молчанием, а Рон возмущённо-обиженным. Можно подумать, что я нарочно. Самому жалко, такой ясный солнечный день не пойми на что ушёл, ладно не весь, только половина. После обеда у нас тренировка. Нормально полетать в хорошую погоду, чтоб прочистить мозги, совсем не лишне.

Вся команда, кроме Анджелины, собралась в раздевалке.

— Порядок, Рон? — спросил брата Джордж и подмигнул.

— Ага, — сказал Рон, хотя по дороге к полю он заметно присмирел.

— Покажешь нам, где раки зимуют? — сказал с ехидной улыбкой Фред, высунув всклокоченную голову из ворота спортивного костюма.

— Заткнись, — с каменным лицом огрызнулся Рон, впервые надевая форму, пока что оставшуюся от Оливера Вуда. Но он уже заказал себе новую вчера вечером.

Анджелина, переодевшись, вышла из капитанской комнаты.

— Внимание! Начинаем. Фред и Джордж, будьте добры, ящик с мячами. Да, тут будут наблюдать за нами кое-какие зрители — прошу не обращать на них внимания.

Произнесла она это таким безразличным тоном, что стало понятно — просьбу начинающего капитана выполнить будет трудно. И в самом деле, когда мы вышли из раздевалки на яркое солнце, нас встретило улюлюканье и глумливые выкрики Слизеринской команды и десятка болельщиков, сбившихся в кучку на пустой трибуне. Голоса их гулким эхом разносились по стадиону.

— Уизли, тебе, наверное, пришлось продать дом, чтобы купить метлу.

Сплошной плагиат, ничего нового. Я бы сказал это вслух, но озвучкой занималась Пэнси Паркинсон. Да, подобного варианта мы со Светой не предвидели.

Крэбб, Гойл и Малфой загоготали. У последнего, между прочем, задание от лорда, а он фигнёй мается.

Рон оседлал метлу и взлетел. Я следом. Сзади было видно, как покраснели у Рона уши.

— Скажи, что приличные девушки чужим бюджетом не интересуются, а место невесты ей не светит, — посоветовал я другу. Энни Бойд на трибунах не наблюдалась, но Рон моему совету не последовал.

— Я же сказала, не обращать внимания, — не одобрила меня Анджелина. Взмыв над нами с квоффлом подмышкой, она зависла перед командой. — Так, начинаем с перепасовки, для разогрева. Участвуют все…

— Эй, Джонсон, что за причёска? — завопила снизу Паркинсон. — Кто это придумал, чтобы волосы выглядели как черви?

— Не завидуй, Паркинсон, — крикнул я вместо Анджелины. — Сходи в салон красоты, и будет тебе счастье.

Анджелина откинула со лба заплетённые в косички волосы и спокойно скомандовала:

— Расходимся и посмотрим, на что мы годны.

Все кроме капитана мою реплику одобрили. Я отлетел назад к кромке поля, Рон — к шестам на другой стороне. Анджелина подняла квоффл одной рукой и с силой метнула Фреду, тот отпасовал Джорджу, Джордж — мне, я — Рону, и Рон его выронил.

Слизеринцы оглушительно заржали. Рон устремился вниз, чтобы поймать мяч до того, как он упадёт на землю, вышел из пике неудачно, завалившись на бок, весь покраснел, но всё же снова поднялся на рабочую высоту. Джордж и Фред переглянулись, однако, вопреки обыкновению, они промолчали.

— Бросай, Рон, — крикнула как ни в чём не бывало Анджелина.

Рон бросил квоффл Алисии, Алисия отпасовала мне, я — Джорджу…

— Эй, Поттер, шрам не беспокоит? — озвучила Паркинсон нашёптанное Малфоем на ухо. Мне ловля мячиков за обстановкой следить не мешает. — Прилечь не хочешь? Пора уж, целую неделю как не был в больничном крыле. Личный рекорд небось?

— Паркинсон, ты никак у мадам Помфри на полставки подрабатываешь. Неужели нуждаешься? То-то ты чужими финансами заинтересовалась.

Внизу, кажется, потеряли дар речи и даже забыли как дышать. Наш капитан одарила меня возмущённым взглядом. Да не отвлекает меня перепалка, не отвлекает. Ну и что, что квоффл кончиками пальцев поймал в последний момент, поймал же. А вот Рон опять промахнулся.

— Давайте повнимательнее, — сердито крикнула Анджелина вслед Рону, устремившемуся к земле за квоффлом.

Когда Рон вернулся на рабочую высоту, трудно было сказать, что краснее — его лицо или квоффл. Слизеринцы демонстративно задыхались от смеха.

С третьей попытки Рон поймал квоффл и, наверное, от радости так запустил им в Кэти, что мяч пролетел у неё между рук и ударил прямо в лицо.

— Извини! — простонал он и бросился к ней, посмотреть, силён ли ушиб.

— Вернись на место, она цела! — рявкнула Анджелина. — Но когда пасуешь своему, постарайся не сбить его с метлы! Для этого есть бладжеры!

Насчёт цела, это Анджелина погорячилась, у Кэти шла кровь из носа. Но Рону рядом с ней делать действительно нечего, в отличие от меня. Мы чары для оказания первой помощи ещё прошлым летом с Ремом учили. И потом не раз повторяли.

Слизеринцы на трибунах уже топали ногами и скандировали: «Гриффиндор — сапожники, Гриффиндор — сапожники». Раздражали не столько их реакции, сколько наличие у нас слабого звена.

— Ладно, — крикнула Анджелина, когда Кэти снова была в строю. — Фред и Джордж, берите биты и бладжер. Рон — к шестам. Гарри, когда скажу, выпускай снитч. Начинаем забрасывать Рону.

Я помчался за близнецами.

— У Рона всё через пень-колоду, — буркнул Джордж, когда мы приземлились возле ящика с мячами. Интересно, критика брата в понятие «семья» входит?

— Просто волнуется, вчера же всё нормально было, — напомнил я.

— Будем надеяться, он не прошёл пик формы, — угрюмо сказал Фред.

Мы поднялись в воздух. Анджелина дала свисток, я освободил снитч, а Фред с Джорджем отпустили бладжер. С этой минуты я почти не замечал, что делают остальные. Моя задача поймать трепетный золотой мячик, приносящий команде сто пятьдесят очков. Заодно, как и собирался, я просто получал удовольствие от полёта: ускорялся, с креном закладывал виражи, подлетал к охотникам и удалялся. Тёплый осенний воздух бил мне в лицо. Крики Слизеринцев превратились в неясный гул на задворках восприятия. Но счастье было коротким. На свисток капитана полагается реагировать всем, даже ловцу.

— Стоп… стоп… СТОП! — крикнула Анджелина. — Рон, ты не прикрываешь средний шест!

Я оглянулся на Рона, он парил перед левым кольцом, оставив без присмотра остальные два.

— Ой, извини.

— Ты всё время смещаешься, следя за охотниками! — сказала Анджелина. — Или стой в центре, пока не надо прикрыть боковое кольцо, или циркулируй между ними, а не дрейфуй в сторону — из-за этого ты пропустил три последних гола.

— Извини, — повторил Рон. Интересно, он вот прям сейчас не жалеет, что связался с квиддичем?

— Ну, попробуем ещё раз, — Анджелина старательно делала вид, что никаких комментаторов она не замечает, но посадка её на метле стала несколько скованной.

Я бросил метлу в пике, увидев у земли золотистый мячик. А в очках охотиться на снитч было даже удобнее, глаза не закрывались от ветра. Организовать себе, что ли, защитные очки к следующей тренировке? Снитч я выпустил, едва поймав и снова нырнул в небо. Увы, главная наша проблема — не мои очки, а вратарь. И дело даже не в том, что его напрочь выбивают из равновесия враждебно настроенные зрители, дело в том, что они об этом узнали и выбивать будут целенаправленно. Вопрос — что с этим делать?

У меня на первом курсе тоже мандраж был тот ещё, но стоило подняться в воздух, как все проблемы исчезали. У Рона, увы, так не получается. Для него, что на земле, что в воздухе, никакой разницы. Значит сравнение неверное. Зелья у меня начали получаться только после встречи с Алексом. Раньше, на каждом уроке, то забуду какую-нибудь мелочь, то потороплюсь с помешиванием или с ингредиентами. Сейчас ни с тем, ни с другим проблем не возникает. Но Рону я персонального Алекса при всём желании не организую. С другой стороны, вот как раз в зельеварении Алекс по понятным причинам не разбирался. Зато он разбирался в людях и всегда знал, на кого стоит тратить время и нервы, а с кем результат не будет стоить затраченного. Ещё Алекс прекрасно умел отделить мух от котлет, и был обоснованно самоуверен. Чего Рону сейчас как раз не хватает. Мухи они там внизу жужжат чего-то бестолковое. А здесь небо, скорость и я могу всё!

Как оказалось потом, моё мнение никто не разделяет, и тренировка доставила удовольствие только мне. Даже как-то неудобно стало. Не командный я игрок.

Слизеринцы проводили нас до раздевалки глумливыми выкриками. И не жалко людям времени. Вот я бы, если б не тренировка, просто полетал на метле, можно со Светой, или посидел с нею у озера. Ещё нужно сделать уроки, закинуть книжку в зеркало и проверить его работу по уже заданным вопросам. В общем, тратить время на наблюдение за командой противника — верх расточительства. По дороге к гостиной Гриффиндора мы старательно не смотрели друг на друга.

— Как прошла тренировка? — спросила Гермиона, широко распахнутыми глазами наблюдая за шествием мрачных игроков.

— М-м-м, — не смог я подобрать ответ.

— Совсем паршиво, — глухим голосом сказал Рон, опустившись рядом с ней в кресло.

— Первый блин комом, — попыталась утешить его подруга. — Надо втянуться…

— Кто сказал, что из-за меня паршиво? — огрызнулся Рон.

— Никто, — растерянно сказала она. — Я думала…

— Ты думала, я ни на что не годен?

— Да нет же! Ты сказал: «паршиво» — ну я и…

— Я намерен заняться уроками, — сердито объявил Рон и затопал к лестнице в спальню.

Хорошая она девчонка, Гермиона, но когда надо говорить, а когда молчать, выше её понимания.

— Он паршиво играл? — ну вот опять.

— Нет, — ответил я, как и положено другу.

Гермиона с явным выраженным сомнением приподняла бровь.

— Вчера он играл несколько лучше, — пришлось признать мне. — Ты не в курсе, Рон реально уроки собрался делать, или он до обеда всё сделал?

— Случайно в курсе, — раздражённым тоном ответила девочка. — У него уроков за всю неделю накопилось. Там и на сегодняшний вечер, и на весь завтрашний день хватит. А ты до обеда что делал?

— Спал, — я даже злиться не стал за непонятные претензии. Ну не говорить же ей, что у меня теперь своя собственная мама имеется.

Гермиона сама поняла, что перегнула, и, смутившись, предложила помощь с домашними заданиями. Я большую часть на неделе сделал, в отличие от Рона, по нумерологии и рунам мне сильно помогало зеркало. Оформить в эссе собранную информацию — это совсем не то же самое, что собирать самому. Но помощь Гермионы лишней не будет, по астрономии и трансфигурации я в зеркало почти ничего не закидывал. А так сегодня всю домашку сделаю — завтра будет свободный день.

Возможно, Гермиона слегка преувеличила загруженность Рона, и у него воскресенье тоже оказалось свободным. Или он решил, что квиддич дороже, а домашку можно делать вместо завтраков и обедов. Если так, то Рона скоро начнёт сносить квоффлом, а потом и вовсе ветром. Но читать нотации дёрганному, мрачному мальчику — это нарываться на ссору, потому на предложение с утра полетать я просто согласился. Хорошо хоть Свету пригласить не успел. Ещё лучше, что летать нам предстояло не больше часа, потом по расписанию поле занято Рэйвенкловцами. Не знаю, как Рон отреагировал бы на орлят, мы спустились сразу, как только Рэйвенкловская команда появилась на горизонте. Но без свидетелей он прекрасно ловит мячики, а поймав парочку простых, сразу почувствовал себя уверенней, стал доступен для общения, и когда наша мини-тренировка закончилась, спокойно пошёл делать уроки.

Я решил не отлавливать Свету по всему Хогвартсу, а перехватить её за обедом. Пока же поработать с зеркалом и ещё разок навестить мистера Риддла. Ночью ему опять снились сны про коридоры министерства, беззащитные крестражи, мою персону с мечом и снова коридоры министерства.

Шрам заболел по дороге в спальню, даже без легиллименции я почувствовал, что его темнейшество зол на нерасторопных и медлительных подчинённых. Чем заканчивается его злость мне уже известно, даже слишком хорошо, потому соваться к нему в мысли я не стал. Как-нибудь в следующий раз.

Зеркало меня порадовало переводом книги, выбранной Сириусом. Третье слово первой строчки действительно переводится как душа. В остальном из названия было не очень понятно, то ли это роман, то ли философский трактат, то ли мне повезло, и в книге имеется полезная информация. Естественно, меня одолело любопытство, но прежде чем садиться читать, пришлось придумывать, где устроиться. Закрытый полог посреди бела дня вызовет ряд вопросов. Просто сидеть и пялиться в зеркало пару часов, это даже для девчонки слишком. В прошлом году я устроился под мантией-невидимкой в библиотеке, и Гермиона меня сходу нашла. Где гарантия, что я опять не займу чьё-нибудь любимое место? Выбирая между комнатой по желанию и пустым заброшенным кабинетом, я выбрал подоконник в нашей спальне. Никогда не видел, чтоб на нём кто-нибудь устраивался. Главное, устраиваясь, не скрыть под мантией часть подоконника.

Страниц через десять я наконец понял, что книжка романом не является. Ещё через двадцать-тридцать, стало ясно что — это не только философский трактат, но и исследовательская работа, которую не засыпая может читать лишь настоящий философ или моё зеркало. Загружать книжки и то оказалось веселее.

По дороге на обед прихватил Рона, Гермиона мне в поле зрения не попалась. Наверное, закрытую секцию в библиотеке исследует.

— Ты куда пропал? — спросил Рон, закидывая свитки в сумку.

— С зеркалом возился, — ответил я, понизив голос.

— А прятаться-то зачем? Всё равно, кроме зеркала, никто ничего не увидит, — приятель явно не видел всей прелести ситуации. Пришлось объяснить.

— Рон, вот что ты лично подумаешь о человеке, который будет два часа пялиться в зеркало?

— Что он заколдован, — не задумываясь ответил чистокровный мальчик. — А ты ведь ещё всё время тыкаешь в зеркало пальцем и прикладываешь к нему книжки. Могут и к мадам Помфри отнести.

Пока я на ходу искал причины столь кардинальной разницы мышлений, Рон перешёл к насущным вопросам.

— Ты книжки по астрономии и гербологии в своё зеркало загружать не собираешься? Больно уж удобно с твоими распечатками зелья стало делать.

— Собираюсь, со временем, — честно, но неопределённо ответил я. — Ты главное распечатки уничтожать не забывай.

— Всё сжёг в камине, — отрапортовал Рон.

В Большом зале мы уже привычно посмотрели на преподавательский стол. Хагрида по-прежнему не было. Не наблюдалось также Светы за хаффлпаффским столом и Гермионы за гриффиндорским.

— Ну и где она? — спросил Рон

— Кто? — не понял я, машинально поглядев на слизеринцев. Энни была на месте.

— Гермиона, кто же ещё, — направление моего взгляда приятелю чем-то не понравилось. Но я уже заметил Свету, идущую по коридору к Большому залу.

— Я сейчас. — Идя навстречу девочке, я отметил, что она выглядит уставшей, пусть это и не бросается в глаза.

— Чем ты таким трудным и несомненно важным полдня занималась?

— Показывала кузену Хогвартс, — вздохнула Света.

Мы отошли к стене, чтоб не мешать движению. Девочка с удовольствием прислонилась к моему плечу.

— Который кузен? И как он оказался в Хогвартсе?

— Йен Джамбелли-Берг. Вы знакомились на моём дне рождения. А в Хогвартс он поступил на шестой курс, Рэйвенкло, сегодня после завтрака.

— И ты ему показала весь Хогвартс? — поразился я. — Хочешь я донесу тебя до стола?

— Нет, — засмеялась Света. — Хогвартс мы обошли не весь, поэтому сил дойти до стола у меня хватит.

— А что Йен вообще делать собирается? — припомнил я слова подруги о необходимости знаний и опыта для психолога.

— Ничего серьёзного, — правильно поняла меня Света. — Просто поухаживает за девочкой. Контракт с её отцом мы уже подписали. На каникулы она к нам поедет, а пока обычное доброжелательное общение может очень много дать, заодно с женихом познакомится.

Свету я, естественно, повёл за наш стол, гриффиндорцы её присутствие давно воспринимали как само собой разумеющееся.

Йен в Большом зале появился вскоре после нас. Времени он зря не терял и уже начал ухаживать за Луной в самом прямом смысле слова. Девочка шла рядом с ним почти ухоженная. Вместо спутанных патл у неё на голове имелась вполне приличная косичка.

Я кивнул Йену в знак приветствия. Он мне весело подмигнул, явно ничуть не огорчаясь переменам в своей жизни.

Так как Света сегодня успела устать, гулять мы с ней не стали и летать на метле тоже, просто посидели у озера, болтая ни о чём. Может, это вообще последний тёплый день осени.

Вслед за удачным воскресеньем по всем законам природы наступил суровый понедельник. Профессор Снейп после первой пары сообщил, что хватит бездельничать, сегодня в шесть часов у меня начинаются занятия окклюменцией. Я вроде бы уверен, что всё будет нормально и Снейп ничего лишнего в моём сознании не найдёт. Но день прошёл в напряжённом ожидании. В результате к кабинету профессора зельеварения я подошёл, испытывая некоторое облегчение, и, задержавшись лишь для того, чтобы постучать, вошёл.

Сумрачная комната была уставлена полочками с сотнями стеклянных банок, где плавали в разноцветных зельях слизистые кусочки животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами. Моё внимание привлекла мелкая каменная чаша с резными рунами и символами. Она стояла на столе, освещённая свечой. А у нас думосбор побольше будет. Может, потому, что у нас он подключён к источнику, а этот самодостаточный. Или…

— Закройте за собой дверь, Поттер, — донёсся из сумрака холодный голос Снейпа. Оказывается, я так спешил, что забыл это сделать, пришлось вернуться.

У Снейпа день, похоже, тоже прошёл напряжённо, во всяком случае был он мрачнее обычного и даже, пожалуй, имел обречённо-упёртый вид. Вся теория уместилась в несколько предложений. Окклюменция есть. Легиллименция тоже существует. При помощи первого защищаются от второго. Защищайтесь, мистер Поттер.

— А что вы собираетесь делать? — попробовал я вытащить из профессора ещё немного теории. Избаловал меня мастер Джамбелли!

— Я попытаюсь проникнуть в ваше сознание, — тихо ответил Снейп. — Посмотрим, как вы сопротивляетесь. Я слышал, что вы уже проявили способность сопротивляться заклинанию Империо. Вы увидите, что подобные усилия требуются и здесь… (нифига, Империо воздействует на тело через душу, а легиллименция на душу через тело.) Теперь соберитесь.

— Легиллименс!

Дав профессору посмотреть пару мыслесвязок, я вытолкнул его по протянутому им самим заклинанию. Снейп ведь не просто так убирал в думосбор серебристые нити воспоминаний, значит он понимает, что легиллименция — это палка о двух концах, и к окклюменции мои действия не имеют никакого отношения. Да если бы наш дорогой профессор зелий своего лорда так выпихивал… зелья бы у нас уже кто-нибудь другой вёл. Тем не менее, меня непонятно за что сдержанно похвалили.

— Для первого раза не так плохо, как можно было ожидать, — сказал Снейп и снова поднял палочку.

Мои попытки получить хоть какие-то объяснения окончились выговором и приказом закрыть глаза. Приказ я выполнил и наконец услышал куцую инструкцию.

— Очистите сознание, Поттер! Освободитесь от всех эмоций.

Эм… а как же показать всё на собственном примере? Да хоть заклинание, упрощающее процесс, подсказать можно? Вместо этих разумных и логичных действий, профессор с упорством, достойным другого применения, просматривал мои мыслесвязки. Голова болела всё сильнее. Держаться помогала только одна мысль: дольше трёх часов подряд легиллимент работать не может.

— Явитесь в среду в то же время. Мы продолжим работу, — отпустил меня Снейп, когда время подошло к девяти, на прощанье наградив ещё одним обрывком инструкции.

— Каждую ночь перед сном вы должны освобождаться от всех эмоций. Вы должны очистить и опустить сознание, добиться полного покоя. Понятно?

— Да, — сказал я, хотя понятно как раз ничего не было.

Даже учитывая, что целью этих занятий является проверка моей персоны, можно ведь совместить её с обучением. Ну то, что учитель из Снейпа так себе, я знал и раньше, но должны же у него быть причины для столь странной формы обучения. Наверняка, если разобраться беспристрастно и непредвзято, я эти причины найду. Вот голова перестанет болеть так зверски, и сразу начну разбираться. А пока ни о какой беспристрастности и речи нет. На ум приходит не то восточная притча, не то русская хохма. Алекс и сам был не в курсе происхождения данного опуса, но суть такая:

К мастеру боевых искусств пришёл парень проситься в ученики. Мастер парня взял, свалив на него всю работу по дому, и указал место в углу, где можно устроить лежанку. Ученик в ожидании, когда же его начнут учить, работал весь день, не дождался. Мастер пришёл ночью, когда он крепко спал и давай колотить спящего палкой. Все остальные дни и ночи были такими же, как первые. А через несколько дней мастер порадовал парня тем, что обучение закончилось.

Наверное, это всё-таки русская хохма. А может, и восточная притча. Восток — дело тонкое.

Сил что-либо делать не было от слова совсем, попросить бы у мамы какое-нибудь зелье. Но без осведомления Сириуса ничего не получится. Она сама и осведомит, поинтересовавшись, чем таким важным профессор Блэк занимается, что у него нет времени на присмотр за ребёнком. А кончится всё это дуэлью, о которой Сириус мечтал в прошлом году. Да-да, я тоже мечтал, но с тех пор ситуация несколько изменилась, и сейчас дуэль будет совсем некстати.

По пути в спальню меня подкараулила Гермиона.

— Как прошло? Ты нормально себя чувствуешь? — озабоченно спросила она.

Чувствовал я себя так, будто у меня начиналась лихорадка.

— Знаешь, мастер Джулиан прав, несколько дней легиллименции, да ещё по всем правилам, вскроют любое сознание. Извини, я спать.

Утром во вторник я проснулся раньше обычного. Ещё бы, вчера в девять часов вырубился. Голова не болела, озноб прошёл. Ребят на тренировку было ещё рано будить. Собрав для Снейпа мыслесвязку за вчерашний день, я сел делать уроки. С эссе по зельям и нумерологии опять помогло зеркало. Чтобы сократить текст до нужного размера, просто написал всё своими словами. Хотел ещё загрузить хоть одну главу, но подошло время утренней зарядки, иначе не успеем позавтракать, ну или на уроки опоздаем.

Гермиону, как оказалось, мои вчерашние слова сильно зацепили, и когда Рон ушёл на предсказания, а мы с ней пошли на руны, она полувопросительно сказала:

— Может, мне сходить к Дамблдору и напроситься на уроки окклюменции? Это же практика, приближённая к боевой.

— Можно, конечно, и даже есть шанс, что получится, но нужно ли?

Гермиона про ценность практики повторять не стала.

— Почему ты думаешь, что не нужно? — спросила она.

— Профессор Снейп контрактами себя не утруждает, значит при желании может рассказать о нас кому угодно. Я говорю не о личных воспоминаниях, а о том, что мы вообще учились окклюменции. И если я могу полгода валандаться и ничему не научиться, то у тебя этот номер не пройдёт.

— У тебя тоже не пройдёт, — возразила Гермиона. — Профессор Снейп непременно заподозрит неладное, если ты не будешь демонстрировать прогресс.

— Заподозрил бы, будь на моём месте кто-то другой. Тот, кто может сам учиться по книгам. А так он просто поверит в полное отсутствие у меня способностей и с чувством полного удовлетворения всем сообщит об этом.

— Ты ошибаешься. Я уверена, он прекрасно видит, кто на что способен в зельях, а его придирки и демонстративное игнорирование успехов гриффиндорцев — это часть дурацкой игры: Слизерин против Гриффиндора. Сириус, вон, тоже в неё играет, но это же не значит, что он не замечает очевидных вещей, — Гермиона привела на её взгляд убойный аргумент, и я бы с ней согласился, но…

— Особенно хорошо профессор Снейп играл в Визжащей хижине, когда вместо того, чтобы включить мозги и разобраться в ситуации, он сначала пропустил мимо ушей всё, о чём мы говорили, пока профессор был под мантией-невидимкой. Помнишь, когда дверь за спиной Римуса открылась? — Гермиона кивнула, и я продолжил. — Снейп успел услышать достаточно, чтоб задуматься. Но очевидные вещи, когда они касаются некоторых гриффиндорцев, перестают быть столь очевидными. Он устроил истерику, угрожая убить своего коллегу, в присутствии третьекурсников, между прочим, потом минут двадцать затыкал всем рот, вместо того, чтобы один раз услышать и проверить. Только вот любое отступление от придуманной им реальности Снейпа не интересовало. Есть беглый преступник, есть оборотень, разбираться в мотивах их поступков — занятие для идиотов. Поттер что-то там вякает о логике и здравом смысле, ну так он идиот.

— Ты, конечно, прав, — тяжко вздохнула Гермиона. Очень уж трудно ей давалось осознание полного беспредела в Хогвартсе. Это после благопристойной и дорогой магловской школы. — Но после того, как ты сварил зелье под голем, профессор Снейп изменил к тебе отношение. Он просто это не демонстрирует, как раз из-за игры Гриффиндор против Слизерина. Но я уверена, ты больше не являешься «некоторым» гриффиндорцем, в отношении которых очевидные вещи перестают быть очевидными.

— Как раз своей таблицей и своими расчётами я продемонстрировал полное отсутствие способностей зельевара. Мой предел — это зелья строго по рецепту.

— Что за ерунда, так и надо варить, по рецепту. Для создания новых зелий нужны расчёты, исследования, эксперименты. Вон раньше, когда лекарства кто во что горазд делали, сколько людей потравили. А методы лечения наносили здоровью больше вреда, чем сама болезнь. С зельями думаешь не так? Помешаешь по часовой стрелке, ускоришь реакцию, появится побочное вещество, а побочное вещество — это побочный эффект. Ну и что, что зелье выглядит как положено? Его недостатки могут сказаться намного позже.

— Так, да не так, — возразил я. — Но тебе бы об этом с моей мамой поговорить. С другой стороны, у меня, возможно, лучше объяснить получится. Пока ты варишь по рецепту, где ты взяла ингредиенты, в принципе, без разницы. Если, конечно, они не откровенный брак. Но результат будет на «выше ожидаемого». Чтобы сварить на «превосходно», нужно подстраиваться под ингредиенты. Даже выросшая в разных концах Англии трава имеет некоторые нюансы, что уж там говорить о разных климатических поясах. Люди со способностями эти нюансы не то чувствуют, не то видят, и умеют использовать. И пугающие тебя побочные вещества они тоже чуют. Кстати, самое трудное для мастера-зельевара создать усреднённый рецепт, который сможет сварить любой маг в любой точке мира. Вот тут как раз и необходима львиная доля исследований и экспериментов.

— Тебя послушать, так талант полностью обучение заменяет, — насмешливо произнесла Гермиона.

— Пф-ф, нет конечно, я и близко ничего подобного не сказал. Если ты не знаешь о существовании ингредиента, как ты догадаешься, что именно его не хватает в зелье? Кстати, считается, что талант можно развить или разбудить, потому на шестом и седьмом курсах ни одно зелье без импровизации в срок сварить невозможно. Вообще, ученикам об этом не сообщают, либо из вредности, либо ради чистоты эксперимента, но тебе лучше заранее сказать, не то как дочь врачей будешь принципиально по рецепту варить, несмотря ни на что.

— Я об этом с миссис Поттер поговорю, — вспомнила Гермиона прошлогодние невнятные высказывания Снейпа по поводу моих расчётов. — Но ты всё равно не прав, не считает профессор больше тебя идиотом. И поведение его изменилось, и просто не может он так теперь считать.

— Поведение слегка изменилось, преподавательский произвол сменился игнором. Только… — Я попытался найти слова, которыми можно объяснить ощущение. — В общем, нет у меня доводов, но после вчерашнего сеанса легиллименции я просто знаю, что прав.

Все последующие занятия по окклюменции только утвердили меня в этом мнении. Никаких собственно занятий я не дождался. Трёхчасовой сеанс легиллименции, строго по министерской инструкции. В какой-то момент у меня сдали нервы, и я применил против «легиллименса» Снейпа щитовые чары.

Эффект вышел неожиданный. Снейп пошатнулся. Конец его палочки взлетел вверх. И я нырнул по связующий нас нити заклинания в сознание Снейпа. Перед глазами замелькали чужие воспоминания. Крючконосый мужчина кричал на съёжившуюся женщину, а черноволосый мальчонка плакал в углу… Подросток, сидящий один в тёмной спальне и сбивающий палочкой мух на потолке… какая-то девочка смеялась над худощавым пареньком, который пытался оседлать брыкающуюся метлу…

— ДОВОЛЬНО! — С мощным звуковым сопровождением вытолкнул Снейп меня из своего сознания.

Развлёкся называется. Профессор едва не вышел за трёхчасовые рамки сеанса. А интересный эксперимент получился. Теперь бы с мастером посоветоваться, чтоб понять в чём фокус. И вообще, почему бы не сдать Снейпа Джамбелли. Ему явно нужна помощь специалиста. У Джамбелли есть одна дама подходящего возраста, вдова, сквиб и психолог. Почему бы ей не взять работу на дом? Хотя нет. Вот допустим, женюсь я на Свете, мы же тогда со Снейпом родственниками станем, ни-ни, нафиг. И экспериментами увлекаться не стоит, теряю я три вечера в неделю, так не совсем же впустую. Как сказала Гермиона, тренировка, приближённая к боевой. А буду выпендриваться, профессор решит, что мне нужно добавить нагрузки. Анджелина и так ругается, я бываю только на каждой второй тренировке. Рон на последней тренировке почти не суетился и хорошо вписывался в команду.

Сириус со Снейпом уже откровенно соревновались, кто больше баллов снимет с вражеского факультета, и соответственно, кто больше отсыплет своему родному. Ничего страшного я в этом не вижу, Сириус просто довёл до логического завершения игру, начатую Снейпом когда-то давно. Степень идиотизма причин, используемых для изменения счёта, ни того, ни другого не смущали. В ответ на вопрос «Что же будет дальше?» Рон начинает нервно хихикать, а Гермиона поджимает губы. Ситуацию она не одобряет, но и осуждать Сириуса не хочет. Никакой другой преподаватель не будет водить её в закрытую секцию библиотеки. Это вам не разрешение с пустой строкой вместо книги выдать, это за гранью добра и зла. Попутно крёстный, естественно, искал для меня подходящие книги.