Молли навсегда (гет)

* * *

Рабастан каждое утро поднимался ещё затемно, чтобы встретить восходящее солнце, купаясь в океане или мирно сидя на почти безлюдном в такое время пляже. Казалось, смотреть на океанские волны можно бесконечно. Немножко даже зависть просыпалась к загорелым до черноты рыбакам, словно иссохшим под палящим индийским солнцем. Они были здесь всегда, насколько бы рано Басти не пришёл. Жизнь их казалась простой и неприхотливой…

Только долго наблюдать за океаном и скудно одетыми рыбаками позволить он себе не мог. Дни были заполнены под завязку необходимыми делами, в основном связанными с его походной мастерской, и лишние минуты отдыха казались непозволительной роскошью. И когда диск солнца полностью показывался над пеной океанских волн далеко слева, Басти вставал, отряхивал одежду от белого песка и поднимался в бунгало, где заваривал кофе и сооружал бутерброды. Кофе он наловчился варить вполне приемлемый, Альварес Гамп даже хвалил и появлялся на пороге кухни, едва нехитрый завтрак был готов.

Обычно бутерброды Рабастан проглатывал очень быстро — после пары глотков бодрящего чёрного кофе уже не терпелось сбежать к мастеру Давиду, где полным ходом шло оснащение уникального дедовского подарка.

Но сегодня он замечтался, пропуская мимо ушей слова деда. Ел медленно, без аппетита. Глотал кофе, не чувствуя вкуса и не отрывая взгляд от окна, где виднелся беспокойный и бескрайний океан, думал о доме, о Санни, Руди, маме, бабуле Сольвейг и об отце. Возвращаться предстояло завтра, и Рабастан не знал, рад он этому или хотел бы задержаться здесь, а может быть, съездить-слетать куда-нибудь ещё.

Мастер Давид встретил радостным возгласом и обнял парня. Отношения у них за несколько дней сами собой превратились в тёплые и доверительные. Не как у наставника с учеником, а скорее, как у людей, увлечённых одним делом. Они зачастую понимали друг друга с полуслова. В какой-то момент Давид даже рассмеялся негромко, понаблюдав за работой «ученика» на новом верстаке. «Смотрю на тебя и вижу себя в двадцать лет», — признался он. Басти ответил тогда, что ему шестнадцать, но никаких комментариев на это не последовало. Давид только грустно улыбнулся и бодро принялся за работу.

— Знаешь, мой друг, — заговорил мастер, прихватив Рабастана за плечи сильной мускулистой рукой. Они направились в уже ставший родным угол ангара, где собиралась мастерская. — Я давно не получал такого удовольствия от заказа. Ты смог удивить и вдохновить. Поверишь ли, не мог вчера уснуть, решил немного доработать некоторые детали. Ты уж прости, что не дождался тебя. Но когда я под утро спохватился, твоя мастерская была практически готова. Остались мелочи. Вместе управимся часа за два. Ты не расстроишься?

— Ничуть! — обрадовался Рабастан. — Завтра мы покидаем Индию, а мне хотелось бы побродить по рынку, купить подарки близким. Я надеялся, что закончим пораньше. Спасибо тебе, Давид!

— О, я могу побродить с тобой, может, что-то подскажу или просто буду рядом, если ты не против.

— Только «за»! — Басти ахнул, когда зайдя за ширмы, отгораживающие их рабочее место, увидел пустой угол, расчищенный от мусора и стройматериалов, а ровно по центру площадки стоял небольшой кожаный саквояж. — Уже? Так ты, правда, всё доделал?

Лестрейндж спускался в свой собственный пространственный чемодан с таким трепетом, словно не он лично вложил кучу сил и времени в его создание. В пылу работы он не думал о том, как всё будет выглядеть в готовом виде. Главное, было создать надёжное, функциональное место для работы и отдыха.

— Кресло? — он пробежался пальцами по кожаной обивке широкого кресла в кабинете перед рабочим столом со множеством ящиков.

— Поставил это, — Давид озабоченно посмотрел на Басти, — Мы же так и не сходили выбрать. Но если не нравится — поменять не проблема. Ты здесь хозяин.

— Мне нравится, — широко улыбнулся хозяин, садясь за стол. — Ничего себе, оно крутится!

— И качается, — усмехнулся Давид. — Моя личная разработка. Если честно, это единственное, что не было оплачено твоим дедом. Ты позволишь сделать тебе такой подарок? И ещё… Никогда такого ещё не делал, но тут… Ты сможешь аппарировать прямо отсюда, именно эта мысль не давала мне уснуть. Но увы, никто кроме тебя не сможет. Капни кровью вот сюда… И да, отсюда дальняя аппарация нежелательна, но метров на сто в любую сторону — вполне реально.

Конечно же, Басти был в восторге. Он тут же аппарировал в ангар, вернулся и от души обнял мастера:

— Это потрясающе! Чем я могу отблагодарить? О, погоди…

Кинжал с несколькими секретами — его первое изделие в этой мастерской — мастеру очень понравился. Давид вертел его в руках, спрашивал о свойствах, и не верил, что такое чудо можно было сотворить за пару дней «между делом».

— Спасибо, — мастер осторожно опустил кинжал в ножны. — Пойдём поглядим ещё раз на твоё личное побережье. Я там немножко доработал синхронизацию.

Осмотр мастерской и океанского побережья заставил сердце Басти биться вдвое быстрее, он украдкой дважды ущипнул себя за запястье, чтобы уверится, что это не сон, не прекрасное видение, а в самом деле его собственное убежище. И он волен никому не показывать это чудо, дед Альви особо подчеркнул этот момент. А мог показать. И в порыве чувств Басти вдруг твёрдо решил, что пусть хоть никогда не придётся воспользоваться дорогим подарком, но первая, кто спустится сюда в Англии — будет Санни. Потом, возможно, он покажет мастерскую Рудольфусу.

По рынку они шли неспешно, и Басти уже много раз порадовался, что Давид пошел с ним. И дело не в том, что он всё здесь знал, а ещё в том, что и его тут, казалось, знал каждый. Их угощали восточными сладостями, какими-то диковинными напитками, показывали разные товары. А ещё мастер не стеснялся торговаться, сбивая цену чуть ли не втрое, самому Рабастану это и в голову бы не пришло.

Подарки матери, бабуле и отцу он подобрал довольно быстро. Красивый ажурный платок, связанный из тончайшей шерсти из девяти хвостов чёрно-бурой кицуне и вытканный охранными рунами нагов — для Сольвейг. В молоденькой продавщице Басти тут же заподозрил либо саму кицунэ, либо нага, но любопытство сдержал. Для мамы Басти купил сумочку из шкуры рогатого змея. А для отца, чуть подумав, разыскал дорогущий хлыст с резной рукояткой из красного сандалового дерева — такого у него точно не было.

Для Рудольфуса и Беллатрикс, после долгих поисков, Рабастан взял различающиеся только по размеру перчатки из какой-то диковинной радужной кожи. Продавец божился, что это кожа какого-то редкого морского гада, чуть ли не самого великого змея Шеша, на что мастер Давид скептически хмыкнул, но промолчал, лишь сделал какой-то знак, отчего улыбчивый торговец, поколебавшись, снизил цену на несколько галеонов.

Не смог он пройти и мимо набора дорогущих магических инструментов лучшей гоблинской стали по работе с деревом. Прекрасный подарок для друга Пита Аллена ему отдали всего за четверть цены. Тут уж Давид спорил с продавцом едва ли не до хрипоты, причём Басти видел, что обоим этот спор доставлял немалое удовольствие.

Кроме перчаток брату захотелось привезти ещё что-то особенное и эксклюзивное, тем более что такого здесь было не просто много, а бесконечно много. Рынок был смешанный, огромный, лавки волшебников и простых людей могли соседствовать, правда, маги свой товар делали невидимым для маглов.

В конце концов, Басти выбрал шахматы, совершенно не магические, но настолько искусно вырезанные из камня, что оторвать от них взгляд было сложно. Пешки олицетворяли рыцарей, и в каждом чувствовался свой характер. Кони отличались мастью, а всадники были в разной одежде. Искусный резчик изобразил каждую складочку плаща, каждую морщинку. Ладьи представляли собой замковые башни в миниатюре. Из одной выглядывала девушка с платочком. На другую по стене заползал мальчишка.

Офицеры были изображены важными и надменными. В отличие от пешек, пальцы офицеров украшали перстни и кольца, а на головах были небольшие короны. Венценосные короли и королевы заслуживали отдельного рассказа. Такие благородные и красивые у «белых», готовые вот-вот улыбнуться, и мрачные с одинаково решительными взглядами чёрные властители. Но уважение вызывали и те, и другие.

— Сколько за них? — Басти потянулся за кошельком, не отрывая внимательный взгляд от удивительного зрелища.

Продавец назвал цену — тысяча галеонов, Давид покачал головой, и тут же нашел мнимый дефект, что снижал стоимость вдвое. Купец на это отреагировал возмущённой тирадой о разорителях, которые скоро пустят его по миру, но скинул сто галеонов — начался торг. На Басти подобные бурные причитания торговцев уже впечатления не производили — спасибо Давиду — он лишь с беспокойством прикинул, сколько осталось наличности. На полную стоимость, даже с торгом, явно не хватало. Надо было просить у деда, а не хотелось. Страшно представить, сколько дед Альви уже потратил на его мастерскую денег.

— Возьмёте в довесок обработанных камней, скину цену вдвое, — скрипуче проговорил торговец, покосившись на Давида.

Басти постарался не показывать радость — пять сотен золотых у него точно было, даже чуть больше — хватит ещё на хороший обед. Он торопливо обшарил полки взглядом, ничего больше покупать не собирался, но вдруг застыл и наклонился вперёд.

— Вон те, круглые камни. — Голос у него дрогнул. О подарке для любимой он даже не подумал!

Продавец хмыкнул и поставил на прилавок футляр из слоновой кости. Внутри в бархатных ячейках покоились круглые камни одинакового размера, примерно дюйма полтора в диаметре. Три ряда блестящих камней совершенно разных расцветок.

— Тридцать три камня, — одобрительно поглядел на Басти торговец. — Но никакой магии в них нет, молодой господин. Это только камни, от самых простых до редчайших. Каждый по-своему уникален. Галеон за штуку.

— Беру! — выдохнул Басти. Обойдётся без обеда.

Давид больше торговаться не стал, только одобрительно кивнул Рабастану — мол, покупай смело.

Расплатившись, Басти забрал покупки, и они вернулись в ангар Давида. Все подарки Рабастан спрятал в своём новом саквояже. Придется достать перед отъездом, ведь обещал себе, что в Англии в эту мастерскую первая спустится Санни. Он подождёт. А её камни тут и оставит — на рабочем столе.

Деда Альви в бунгало ещё не было, обычно он тоже на месте не сидел. Даже странно, что у него здесь было столько приятелей, то и дело он сообщал, как встретил того или другого знакомого. Вот и с утра, кажется, дед что-то говорил про очередную встречу, а он, болван — все прослушал.

Тревожно стало только под вечер.

Прогулявшись по побережью, где даже поболтал с одним из рыбаков, Басти вернулся к ужину в бунгало, но деда так и не застал. Самое поганое, что простой медальон, оставленный ему Альваресом для связи, никак не отзывался. Раз пять ведь написал: «Где вы?», и хоть бы слово в ответ.

Совершенно не представляя, как разыскивать человека в чужом городе, даже чужой стране, Рабастан маялся нехорошими предчувствиями. Забыв про еду, нарезал круги вокруг бунгало, стараясь далеко не отходить. Потому и не сразу его обнаружил нерешительно топтавшийся у входа в их временное жилище человек вполне европейской внешности, одетый в туристические шорты и футболку.

— Рабастан Вест? — осведомился он, как только Басти замер перед ним, вопросительно подняв бровь. Басти чуть не поправил его, вовремя вспомнив, что так было записано в магловских документах. Зачем деду такая конспирация, он не задумывался. Увидев его кивок, незнакомец вежливо сообщил: — Мистер Гамп просил не волноваться, он недалеко отсюда, но пришлось задержаться в гостях. Попросил сходить за вами, уверяя, что вы не против новых знакомств. Пойдёте со мной? Ах да, разрешите представиться, Малькольм Смит.

Открытое широкоскулое лицо мужчины тем не менее вызывало странное неприятие, на уровне интуиции. Было в этом туристе что-то фальшивое, холодное. И всё же Басти решился, когда Смит продемонстрировал тот самый медальон для связи.

— Настройки сбились, — пояснил он с извиняющейся улыбкой. — Не смог сам вас пригласить.

— Как хорошо, что вы пришли! — Басти выдал широкую радостную улыбку, чувствуя, как сводит скулы, и искренне надеясь, что улыбка вышла естественной. — Уже и не знал, что думать. Так мы идём?

— Рад, что избавил вас от беспокойства, — ответно улыбнулся мужчина, и протянул руку. — Аппарацией будет быстрее, доверитесь мне?

Басти колебался буквально пару мгновений, не переставая доверчиво и благодарно улыбаться, и взялся за руку Смита в полной уверенности, что добровольно шагает в ловушку. Это подтвердилось и мгновенной вспышкой торжества в глазах провожатого перед самой аппарацией. Как там говорил Долохов? «Безумству храбрых поём мы песню». Если бы он только знал, как Рабастану сейчас страшно… Но не бросать же было деда у неизвестных похитителей одного.

Даже на душе стало легче, когда его сразу скрутили мощным «Инкарцеро», стоило им очутиться в большой пещере, своды которой терялись высоко в темноте. Освещена была только середина костерком, потрескивающим в небольшом углублении. Верёвки больно впились в тело, но хоть удалось устоять. А главное, он смог убедиться, что с дедом всё в порядке. Альварес Гамп сидел у стены, связанный, как и внук, но добродушный вид немного успокоил.

— Что происходит? — обида и удивление в голосе удались довольно натурально.

Смит рядом негромко хохотнул, и больно прихватив за руку со словами: «Ничего личного, парень», — заставил его пройти к деду и неласково швырнул на землю. Руку скрутило болью.

— Эй, полегче! — Басти умудрился извернуться и лечь на бок, совсем близко к Альваресу, и почти на парселтанге прошептать: — Сэр, вы как?

— Мальчишка-то вам зачем? — вздохнул дед Альви, никак не ответив на вопрос. Но по тону было ясно, что нормально.

— А чтобы вы посговорчивей были, мистер Гамп, — любезно ответили из полутьмы. — Ваша милость!

— Вот как. Понимаю, — непонятно хмыкнул дед.

— Одно ваше слово, и мы вас отпустим, — вкрадчиво продолжил неизвестный обладатель красивого голоса, — вы же понимаете? Стоит ли эта вещь жизни вашего... Кстати, кто он вам?

— Помощник. Или, если угодно, секретарь. Заранее извиняюсь, мальчик нервный, склонен к истерикам. Я-то привык...

Басти смог различить теперь и говорившего, и нескольких его подручных, которые сидели возле стен в полумраке. Смит присоединился к товарищам, но стоял, поигрывая палочкой. К сожалению, их было восемь вместе с главарём, и это ломало все планы Рабастана, делая возможную победу очень уж призрачной. Как избавиться от восьмого, не имея палочки, которую отобрали в первую очередь — было сложно даже представить. И что за манера похищать людей такой толпой?

Оставалось лежать тихо, опустив глаза и притворяться сильно испуганным. Собственно — это было недалеко от правды. Безжалостные нотки в издевательском голосе главаря веяли нешуточной опасностью. И где только дед Альви, безобидный старик-путешественник, мог перейти дорогу таким серьёзным людям?

Так, надо сосредоточиться, как там учил Долохов, лениво помахивая палочкой: «Инкарцеро! Силенцио! Думай, парень, думай, вращать глазами — дело забавное, но развязаться не поможет». Только вот Басти так и не усвоил этот урок. Как ни думал — не выходило скинуть магические путы. Долохов обещал вернуться к этому вопросу позже, кое-чему научить после Рождества. Эх, знать бы…

И слишком самонадеянно думать, что сейчас получится лучше. Да и опасно делать лишние движения под прицелом восьми пар глаз.

— Поднимите парня! — велел главарь, заставив Рабастана вздрогнуть.

Он успел заметить беспокойство, промелькнувшее в глазах деда, и в груди сразу похолодело. Но Альварес Гамп тут же скучающе уставился в сторону.

Двое мордоворотов поднялись, подошли и грубо вздёрнули Лестрейнджа вверх. Басти еле удалось устоять на ногах. Что-то предпринимать сейчас было бы безумием, двое бандитов за ним следили слишком пристально с самого начала, а теперь не сводили глаз и остальные. Осторожные твари!

— Что вам от меня нужно? — испуганный вопрос получился излишне хриплым. Лучше бы он заговорил фальцетом.

— От тебя, — главарь сделал паузу, — ничего. Развяжите!

Верёвки исчезли, кто-то из бандитов владел невербальным «Финито». Главарь вынул блокнот, что-то там написал и засунул эту запись в стеклянную колбу. А потом резко направил палочку на Рабастана:

— Обливиэйт!

В руки полетела трубка, но из-за бьющего в лицо света, Басти не понял, кто её швырнул. Поймал рефлекторно, ощутив одновременно, как за пояс сзади что-то сунули, а в следующий миг отчаянно моргал, стоя посреди рынка.

Было так странно — он не помнил, чтобы хотел вернуться на рынок. Не помнил, как возвращался. Голова болела, и вспоминалось с трудом, что он ждал деда возле бунгало, а потом странная вспышка света… И он оказался здесь.

Народ толкал со всех сторон, кто-то ругался, встал, мол, на проходе, не пройти, не проехать. Пришлось поспешно отойти.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — ему стёрли память. Палочка нашлась заткнутой за пояс сзади, а Басти никогда не носил её иначе, чем в чехле на правой руке. Выдернутый из-за ворота защитный амулет оказался испорченным. И страшно стало — кто был настолько сильным, что пробился сквозь бабулин амулет? И что он должен был забыть?

Давид разговаривал с двумя туристами, когда Рабастан, чуть пошатываясь, добрался до его ангара. Поджидая бывшего уже наставника и практически друга, Лестрейндж обратил внимание на трубку, которую всё ещё сжимал в руке.

В ней виднелось письмо. Достать и проверить кусок пергамента на проклятья было минутным делом. А запись подтвердила худшие опасения:

«Если вам дорог Альварес Гамп, найдите лунный камень и доставьте его на оконечность моста Рамы со стороны Индии до полуночи».

Очевидный бред таковым не казался, хотя Басти понятия не имел, что за лунный камень, и где находится пресловутый мост Рамы. Получалось, дед Альви где-то раздобыл некий артефакт под таким названием, перейдя дорогу кому-то достаточно сильному, способному пробивать амулеты разума. И теперь его жизни угрожает опасность?

Надо вспоминать, что его заставили забыть! И быстро!

Басти встряхнулся и криво улыбнулся подходившему мастеру.

— Давид. Мы уже попрощались, знаю… Мне срочно нужен думосбор и хороший легилимент.

— Что случилось? — нахмурился Давид, подхватил его под локоть и повёл вглубь амбара. — Обливиэйт?

— Да.

— Ты понимаешь, что найти легилимента — задача не из простых. А найти быстро — почти невыполнимая.

— Да.

— Что-то с твоим дедом?

— Да. Что ты знаешь про лунный камень?

Давид резко остановился и расширил глаза. Понизив голос, он осторожно поинтересовался:

— Ты про лунный камень, что может управлять снами целого города? Тот самый камень, что по легенде использовал Тимур при взятии Лахора? Друг мой — это красивая сказка, не более. Забудь о нём!

— Сказка? Давид, сказку не требуют в качестве выкупа! Что ты недоговариваешь? Поверь, не будь это вопросом жизни и смерти моего родича…

— Не здесь, Рабастан.

Его провели к самому дальнему углу ангара, где находился под чарами невидимости очень большой сундук.

Спускаясь вслед за Давидом, Басти даже отвлёкся от переживаний. Ну какой мастер в здравом уме будет делать в своём сундуке пустыню?

Ему всучили метлу, едва ноги коснулись горячего песка. Жар ощущался даже сквозь толстую подошву ботинок. Пришлось молча лететь вслед за хозяином. Причем, оглянувшись, Басти понял, что дверь с лестницей исчезли. И куда не кинь взгляд — всюду пустыня. И безжалостное солнце высоко в небе. Беспроигрышная смертельная ловушка.

Давид оглянулся и весело подмигнул, но легче от этого не стало. Спина покрылась мурашками, руки напряжённо цеплялись за метлу, а в голове царил сумбур. От палящего зноя мысли путались. Конечно, Басти мог бы попытаться скрутить мастера, заставить вернуть себя наверх, в ангар. Хотя Давид свой потенциал явно скрывал и вполне мог оказаться куда сильнее Лестрейнджа. Впрочем, паниковать раньше времени в любом случае не стоило. Тем более на горизонте уже появился оазис, манящий зеленью раскидистых пальм. Яркое пятно среди бесконечных песчаных холмов.

— Люблю пустыню, — коротко пояснил Давид, приземляясь в нескольких метрах перед оазисом.

Среди зелени уже можно было различить хижину и колодец, а также играющих на траве детей. Вот один заметил гостей, что-то крикнул и все три ребёнка бросились навстречу. Облепили смеющегося Давида, с опаской поглядывая на Лестрейнджа.

— Мои, — сказал тот с затаённой гордостью, потрепал по голове старшего мальчика лет десяти. Тот уже был вылитый отец. — Давид-младший, Поль и Памела. А это моя Сусанна. Похоже, мы как раз к ужину.

Басти увидел красивую женщину, застывшую на пороге хижины. Младшие побежали к ней, а старший остался подле отца.

— Милая, — Давид на секунду прижал к себе жену, целуя в губы, тут же отстранил зардевшуюся красавицу и кивнул на гостя: — Мой друг из Англии, Рабастан Лестрейндж.

Басти сдержал внутреннее беспокойство — неоправданная потеря времени убивала, хотя познакомиться с семьёй Давида было честью.

— Рад знакомству, мэм, — целуя руку, он покраснел, понимая, что ни разу не слышал фамилии мастера. И даже в голову не приходило интересоваться.

— Добро пожаловать! — рассмеялась Сусанна. — Как мило, что вы решили нас навестить, на ужин сегодня как раз наше любимое блюдо. Сара! У нас гости!

Последние слова относились к выглянувшей из дверей пожилой женщине. Тёмные глаза живо оглядели гостя, словно проникая в душу. Басти поборол внезапную дрожь, и решительно последовал в дом вслед за мастером.

Конечно, он оказался с расширением и внутри напоминал добротный дом в два этажа. Наверх вела широкая лестница, но его проводили в просторную столовую, где детишки уже заняли места за длинным столом.

— Удобства там, — указал Давид на неприметную дверь. — Не волнуйся, мой друг. Поверь, поужинать сейчас тебе необходимо.

Басти кивнул и воспользовался предоставленным временем. Умываясь проточной водой, он с тревогой всматривался в своё лицо. И искренне ненавидел мерзавцев, посмевших стереть ему память. Невероятно! А ещё было страшно за деда. Ведь совершенно безобидный старик. Хотя поверить, что дед может знать о пресловутом лунном камне из легенд — было легко. Неужели замахнулся на опасную редкость? Неужели подарок внуку был только предлогом?

Ужин прошёл удивительно легко и весело. Дети вели себя за столом прилично, только младшие хихикали, поглядывая на гостя. Сусанна с удовольствием слушала, какой сундук создали для Рабастана. Ахала и задавала вопросы. Сара с непроницаемым лицом подавала на стол. И у Басти от её взгляда мурашки гуляли по затылку.

А вот после ужина, когда подали чай и сладости, Давид вдруг сказал Саре пару слов на незнакомом языке, та сразу подошла к гостю и крепко взяла за подбородок.

— Не бойся, — сказал мастер. — Смотри ей в глаза.

Стоило поднять взгляд, как Басти утонул в чёрных омутах. Голову прострелила острая боль, прошедшая ото лба до затылка. На глазах невольно выступили слёзы, а в мысли тут же хлынули воспоминания: фальшивый мистер Смит, полутёмная пещера, связанный дед Альви, восемь бандитов, и трубка, летящая в лицо.

Басти вздрогнул, когда его отпустили. Странная женщина сунула ему в руки пиалу с мутной жижей зелёного цвета и приказала на ломаном английском:

— Выпить! Быстро!

Раздумывать он не стал, благодарность затопила все мысли — о таком лёгком избавлении от Обливиэйта он и не слышал. Гадкое зелье полилось в желудок, подарив ужасно неприятные ощущения, но Басти стойко проглотил всё. И вдруг понял, что голова больше не болит, и даже улыбнулся глядящему на него во все глаза маленькому Давиду.

— Сара узнала пещеру, — сообщил спокойно мастер. — У меня есть портал в место неподалёку от неё.

— Я пойду один, — Рабастан рывком поднялся. — Это семейное дело.

Случись что — и он не простит себе потерю этими мальчишками кормильца.

Мастер Давид явно прочитал его мысли. Покачал головой, тоже поднимаясь. Поманил за собой.

Его жена проводила их встревоженным взглядом, а странная ведьма Сара пошла за ними.

Кабинет Давида был просторным и светлым, с низким столом, вокруг которого были разбросаны подушки. На столе стоял думосбор.

— Позволишь нам взглянуть?

Над чашей они склонились втроём. Басти с любопытством глядел на себя со стороны. Актёр из него был так себе, пришлось это признать. Хотя испуг показал довольно реалистично, но этот вызов в глазах…

— Ну надо же! Какие люди! — пробормотал Давид, стоя рядом призрачным фантомом. И вдруг вплотную подошёл к главарю. Заглянул в глаза ничего не подозревающего главаря, обошёл его кругом. — А ты сильно изменился, Архар. Зачем тебе лунный камень, сын шакала?!

— Вы его знаете?

Ответить Давид не успел, их выкинуло наружу.

— Занятный тип, — хмыкнул мастер, садясь на подушки. — Лет пять уже считался мёртвым. Самое смешное, что я лично его прикончил. Старею…

— Кто он?

— Анимаг, превращающийся в горного козла. Судя по всему, рядом его ученики. Победить их — задача не из простых, хотя магами их назвать можно лишь условно. Больше они полагаются на свою ипостась в виде животных, чем на магию. Хотя и не пренебрегают колдовством в крайних случаях. Архар безумец, его путь усеян трупами. Большой любитель редкостей. Теперь я не удивляюсь его требованиям. Лунный камень, надо же. Видимо, твой дед действительно охотился за этим артефактом. Сомневаюсь, что живучий козёл вдруг ни с того ни с сего решил похитить добропорядочного путешественника просто так. Басти! — Давид скрестил руки на груди. — Ты прости, конечно, но Архар мой враг. Готов уступить тебе всех остальных, но он — мой!

Рабастан размышлял недолго. Посмотрел в глаза мастера, улыбнулся и протянул руку.

На место они прибыли, когда уже стемнело. Пришлось накладывать чары тишины, потому что бесшумно двигаться вслепую по горной тропе, усеянной мелкими камнями и сухими ветками, было проблематично. Создавалось впечатление, что Давид видит в темноте. Басти очень жалел, что не подумал о зелье ночного видения, хотя кто мог знать?

Вход в пещеру не охранялся, но явно был усеян сигналками. Однако Басти понимал, что эти анимаги могут рассчитывать на свой нюх, им же невдомёк, что их узнали, и позаботились об отсутствии запаха.

Оглянувшись на Давида, который чуть отстал, Басти вздрогнул от вида огромного льва с горящими глазами. Только тренировки с Антонином позволили удержаться от паники, а мысль, что Давид мог быть тоже анимагом, привела в чувство. Лев боднул его головой, требуя отойти с пути, и в мощном прыжке преодолел вход в пещеру. Рабастан бросился следом — ему было достаточно лишь увидеть всех сразу. Всех семерых бандитов, повскакавших со своих мест. Мысленно пересчитать цели хватило пары мгновений, поднять руку и активировать татуировки — ещё два удара сердца. Они даже не успели перекинуться, некоторых вылетевшие из татуировок кинжалы поразили прямо во время трансформации.

Только после этого он смог бросить взгляд на главаря, точнее на огромного горного козла с крутыми рогами. Тот стоял перед гордым львом, постукивая по полу копытом, склонив голову и явно готовый к драке.

А вот дедушка был подвешен к потолку пещеры и не подавал признаков жизни. Тело, лишённое одежды, было покрыто уже множеством ран, голова безвольно свесилась, кровь капала на пол частыми каплями, висела жуткими бордовыми сгустками, а от вида лужи крови на полу Басти замутило. Только бы жив был! Козёл мешал пройти к пленнику, и Рабастан пожалел, что обещал его Давиду. Кинжалы он уже призвал, и они снова заняли своё место в татуировках левой руки. Подельники Архара уже никогда никого не похитят. Даже маги не могут выжить после направленного удара в сердце.

Плюнув на опасность, Басти просто аппарировал в дальнюю часть пещеры, мгновенно срезал кинжалом верёвку, подхватил упавшее в руки тело и сразу аппарировал к выходу. Заняло это от силы секунд пять, а в пещере уже шла кровавая схватка.

Только убедившись, что дед ещё жив, Басти стал методично останавливать кровотечение и залечивать порезы. Только одна рваная рана в боку чарам не поддавалась, и палочка в руках Лестрейнджа дрожала от напряжения, когда он вспоминал, как накладывать стазис. Руди бы сюда или Долохова. Пот заливал глаза, неправильным стазисом можно было и убить. Очистить сознание… успокоиться оказалось очень непросто. Аппарация в том виновата или бок порвал деду один из этих зверей — об этом уже переживать было поздно. Заклинание вспомнилось, стоило представить Рудольфуса, его чёткий голос, когда проговаривал движения палочкой: «Плавно, Басти! Очень плавно, никаких резких движений. Расслабь кисть, движение от локтя. Ну же. У тебя получится, прекрати злиться!».

Плавно… Басти поднял палочку, расслабляя кисть.

— Да, Руди, я спокоен! — Движение непростое, но ему удалось. Слова заклинания прозвучали напевно, пусть и мысленно. Движение завершилось, на рану легла чуть заметная блестящая плёнка, но дед по-прежнему был без сознания, видимо, потерял слишком много крови. Никаких зелий с собой у Басти не было, а кроветворное точно бы не помешало. Но аппарировать его в таком состоянии — это практически гарантированно убить.

Только теперь звуки борьбы навалились все разом, от выхода ничего не было видно, и пару секунд Басти размышлял — идти на помощь или держать слово и ждать?

Приводить в чувство деда Альви он поостерёгся, поправил ему голову, подложив под неё сорванную с себя рубаху, а на тело накинул трансфигурированное из платка одеяло. Взяв палочку наизготовку боевым хватом, вошёл в пещеру. Оба зверя уже были ранены не по одному разу, судя по тому, что кровью был залит весь пол пещеры, но понять, кто побеждает, было невозможно. Хорошо, что лев отскочил в этот момент, грозно рыча.

Басти сжал зубы, заметив, как готовится к прыжку горный козёл, и пробормотал:

— Прости, Давид!

Все семь кинжалов из татуировок полетели, повинуясь мысленной команде — в сердце, в оба глаза, в печень, и в сухожилия передних ног неубиваемого Архара.

Зверь взвизгнул и повалился на пол, ткнувшись окровавленной мордой в пол, и затих. Лев тут же стал снова мастером Давидом.

— Спасибо! — почти прорычал он. — Я опять переоценил свои силы.

Его одежда висела клочьями, тело покрывали раны, а одна пересекала грудь от ключицы до противоположного бока. Лицо тоже украсилось кровавой полосой. Но двигался мастер легко. В руках у него сверкнул длинный меч, который с лёгкостью отсёк голову неподвижного зверя. Тот так и не вернул себе человеческий облик.

Давид мотнул головой, приказывая Басти выйти, и сам двинулся к выходу из пещеры. Пламя, выпущенное мастером, бушевало минут пять, хотя казалось, что бесконечно долго. И это не было адское пламя или простое Инсендио, а что-то совершенно неизвестное Рабастану. Хотя тот же дракклов Нотт, наверное, узнал бы его природу.

Напряжение не отпускало, пока они портключом перемещались в дом Давида. Пока старая ведьма Сара колдовала над дедом, выгнав всех из комнаты, а Сусанна залечивала порезы мужа. Дети жались к Рабастану, и он вынужден был им улыбаться, показывая, что всё в порядке.

— Возвращаемся, Рабастан. Понравилась поездка? — дед Альви посмотрел лукаво, сидя рядом в кресле самолёта. Историю освобождения он выслушал ещё вчера, только придя в сознание.

— Домой хочу, — улыбнулся ему Басти, откидываясь на спинку кресла. — Понравилось, дед. Только у меня развилась стойкая нелюбовь к горным козлам.

— Не поверишь, у меня тоже, — хмыкнул дед и вынул из кармана что-то, завернутое в платок. Развернув, он осторожно взял сверкающий бело-лунный камень в руку и, полюбовавшись, спрятал в карман.

— Дед! Это…

— Он самый. Успокойся, Басти, пришлось ждать, когда выйдет естественным путём.

— Ты его проглотил?

— Иногда приходится идти на жертвы. Не одолжишь мне свой саквояж? Я вынужден посетить уборную.

— Но я дал клятву, что первой в Англии туда спуститься одна девушка. Тебе придётся ждать неизвестно сколько, если там спрячешь камень.

— Мы приземлимся в Дублине, внучек, это Ирландия. Главное — пройти таможню.

Басти усмехнулся и протянул деду свой чемоданчик.

Альварес Гамп помедлил. Достал маленький красный камушек и все звуки вокруг стихли.

— Рабастан. Я предлагаю тебе работать в Отделе Тайн. Такой артефакт из татуировок… Ты просто обязан согласиться.

Басти оживился, глаза сверкнули:

— Только не говори, что ты глава ОТ. Дед, я просто не смогу этому поверить!

— Не верь, просто соглашайся, — Альварес Гамп вдруг предстал перед ним спокойным и властным, совсем не таким, каким Басти привык его видеть.

— Прости, откажусь, — вздохнул Рабастан. — По крайней мере, не теперь. Сначала я хочу закончить учёбу, определиться в жизни. Впереди помолвка, если всё получится. И слишком всё неопределённо. Я слишком молод, чтобы хоронить себя под безликой мантией. Пожалей родного внука, который только-только получил личную мастерскую и первую ступень мастерства. Не порти сказку.

— Жаль, — усмехнулся дед, снова становясь родным и смешливым. — С тебя обет неразглашения, как только приземлимся. И да, отлучусь.

Он подхватил чемоданчик, убрал красный камушек, вернув звуки, и ушёл по проходу в хвост самолёта. Басти прикрыл глаза и вздохнул. Отказаться от заманчивого предложения было нелегко. Но только не был Отдел Тайн пределом его мечтаний. Идти же по протекции деда туда было как-то неправильно. Нет, сначала Санни, потом всё остальное. Быть независимым артефактором, как её отец, например, куда заманчивей, чем подчиняться системе… Мысли путались, усталость брала своё, он так и не смог заснуть после всего, а теперь спать хотелось, как никогда. «Как там Санни?» — было последней мыслью.

* * *

Ники медленно приходила в себя. Не верилось, что столько времени она провела в коме, ведь как будто пару минут назад летели в голову комья земли и рикошетили вокруг заклинания МакНейра, а потом упал внезапно сверху жуткий третий голем, и ослепительная боль разорвала тело на куски. И ни крикнуть, ни вздохнуть, только безумное желание выжить...

И вдруг чистая мягкая кровать, светлая палата, вроде даже и не болит ничего, и Пит рядом. А ещё она — маг Земли! И он тоже, сволочной Уолли! С ума сойти ведь, сразу два мага Земли! Ох, как семья гордиться ею будет. Или нет, если узнали условия дуэли. А они наверняка уже узнали, и лорд-дракон тоже. Ники на миг жутко заволновалась, паника едва не накрыла с головой от вопроса, а он-то как, жених её ненормальный, выжил ли? Не на дуэли. После.

Но сразу увидела его совсем близко, возмутительно здорового, красивого и несчастного. И хочется смотреть, узнавать лучше, теперь-то их, наверное, поженят, магическая дуэль не шутки. Значит, пора уже привыкать, хоть и страшно. И дышать при нём трудно нормально, и уши, наверное, горят. Вот и постаралась сразу избавиться. Думала обидится, гордо уйдёт.

Только разве дадут добрые целители нормально прийти в себя! Обязательно ведь нужна эта... как там её этот грубый целитель назвал? Ах да, шоковая терапия! Мордред их всех покусай вместе с женихом!

Но никто жениха кусать не стал, наоборот, прислали в качестве сиделки. И Ники мучительно выбирала линию поведения, отвернувшись к стене, пока в голову не пришла удачная, на первый взгляд, мысль. МакНейр же явно ждёт непримиримой борьбы. Вот кому шоковая терапия не помешает, спасибо целителю.

Сел молча у кровати, ну просто ангелочек-купидон во плоти, полный раскаяния и готовый на подвиги ради её доброго слова. Где тот гордый горец, в которого влюбилась вопреки всем доводам рассудка? Где напор, страсть, наконец, нахальная улыбка и надменный яд вместо слов?

— Так и будешь тут статую изображать? — спросила хмуро, повернувшись к парню. — Дай попить, раз никого больше рядом нет! И не томи уже, рассказывай подробно, что там наши лорды придумали.

Воду ей протянули тут же, Уолден даже вскочил. Луну с неба, наверное, тоже достал бы, стоило попросить, только даже не понял, что невеста пока слаба, даже руку трудно поднять.

— Если помочь не в состоянии, убери.

— Ники, я… Что сделать?

Спешите видеть — растерянный Уолден МакНейр.

— Даже не знаю. Может, приподнять мне голову и поднести кубок к губам? М-м?

Лицо горца потемнело. Поставил кубок и довольно неуверенно приподнял её голову обеими руками. Ники закатила глаза.

— Знаешь, позови лучше нормальную сиделку, если сам не можешь ничего!

— Я могу! — он отпустил её голову.

Подумал, лапочка такая, обозревая её всю. И решительно поднял уже вместе с подушкой, подтянув вверх с удивительной лёгкостью. Ники, оказывается, этого очень не хватало, просто побыть в сидячем положении. Даже улыбнулась благодарно, потеряв бдительность. И встретила его робкую ответную улыбку. Покусать его захотелось с новой силой!

— Воды, Уолли! Неужто так трудно выполнить простую просьбу?

— Вот, прости!

Кубок он поднёс к её губам осторожно, и ещё голову придержал, помогая, отчего по затылку побежали мурашки. Напившись тремя глотками, она устало прикрыла глаза. Чувствовать себя слабее котёнка было тоскливо.

— Убери, — велела устало. — И чего молчишь? Сядь уже, будешь рассказывать все новости, а я слушать. Или не способен на это?

— Конечно, сейчас. Тебя уложить?

Мордред, кто этот парень, и куда делся настоящий Уолден, её горец???

— Не надо! — проворчала она. — Мне долго ждать новостей?

Парень сдержал вздох, покорно занял свой стул и осторожно спросил:

— С чего начать?

— С главного, Уолли! Что с нами? — смотреть на его покорный вид не было сил, Ники отвернулась.

— С нами, — МакНейр прокашлялся. И монотонным голосом сообщил: — Главы наших ковенов решили нас поженить, как только ты поправишься.

Она изумлённо на него поглядела:

— Что, так просто? Никаких наказаний, мести и прочего?

Он замялся:

— Ты… э-э… не против?

— Интересный вопрос. У меня есть выбор? Или что ты этим сказать хочешь?

— Ники. Просто ты так это восприняла… Ну, словно тебе всё равно.

— Стоп, Уолли! А ты что ждал, что я тебе на шею брошусь и буду в любви признаваться?

Он сжал губы, даже отвернулся. Неужто обиделся наконец? Нет, повернулся с покорным видом, что твой барашек, не прошло и минуты.

— Нет, — сказал терпеливо. — Конечно я не ждал ничего такого.

И её осенило — а ведь ждал или хотя бы надеялся. И кто тут из них романтичная девица? А может, напротив, думал, что она будет рвать и метать, обзывая его и проклиная?

— О, жаль, я уже было собиралась, — съязвила она. — Только видишь, слабость дикая, сама двигаться толком не могу.

— Ты так шутишь? — уточнил этот ангел.

— Какие шутки? Или ты думаешь, я притворяюсь? — Ники боялась, что её терпение закончится куда раньше.

— Нет, разумеется, целитель Сметвик говорил, что первые пару дней будет слабость.

— Ты уже тут со всеми успел перезнакомиться?

— Ну да, пока тут был… Ты же почти неделю была в коме. А что? — насторожился Уолден.

— А есть красивые целительницы? Наверное, они очень сочувствовали такому безутешному красавчику?

— Ники, ты что! Да я ни с кем… То есть, я всё время сидел возле тебя, только обедать ходил, ужинать.

— В одиночестве? Или в приятной компании? — она понимала, что её заносит уже куда-то не туда, но как представила его поникший вид в коридорах Мунго!

Его скулы потемнели, и глаза отвёл, гад.

— Да причём здесь… — с досадой начал он и вдруг повернулся, округлив глаза: — Ты что, ревнуешь?

— А надо? — уточнила она. — И с кем ты разделял трапезы? С одной всегда или с разными?

— Ники, мне кроме тебя никто не нужен!

— Да что ты?! Правда? Мне вот так вот поверить тебе, да? — она сама испугалась своей вспышки, да и силы на это ушли последние, пришлось откинуться на подушку, закрыть глаза, чтобы не видеть его потрясённый взгляд, и монотонно проговорить: — Извини. Проехали. Так что там наши? Кому попало и каким образом?

— Тебе плохо? — всполошился Уолден.

— Мне — хорошо! Мерлин, мне клещами из тебя новости вытягивать?

— Нормально всё! — заторопился он. — Отец двух наших девиц выдал замуж за твоих ковенцев. За твоего брата Ареса и Стива Пранка. И ещё табун фестралов… Ты точно в порядке?

— Арес женился? — весь кошмар её поступка начал доходить с невообразимой чёткостью. Сколько судеб изменилось! Она распахнула глаза: — Уолли! Что мы натворили! Ты хоть понимаешь?

Он смотрел мрачно:

— Понимаю. Я повёл себя как подонок, вызвав тебя на дуэль, сможешь ли ты когда-нибудь…

— Хватит! Да что с тобой! Я сама согласилась. Итак, они поженились. Давно?

— Да на следующий день, — в голосе опять досада. — Ники…

— Я. Не желаю. Слушать. Сейчас. Твоих. Извинений! — повысила она голос. — Знаю, знаю, на колени передо мной ты не встанешь, остальное фигня. Если тебе так легче, считай, что простила. Ясно?

На горца было жалко смотреть, уставился в пол, раздувая ноздри, и мрачно выдохнул:

— Ясно!

— Вот и ладненько! — Ники переждала накатившую дурноту, и спросила: — Так кто там у вас в клане главный? Он как, ничего? У твоего отца проблем не было? Или… Уолден, будь человеком, мне сейчас очень паршиво, может, сам поговоришь, а я послушаю?

— О, прости! — заторопился парень. — Мой отец и есть глава клана, так что всё нормально. Мэйси… Это моя сестра. Мэйси вышла замуж за Пранка, по-моему, у них любовь, так говорят. Алиса, кузина, она очень красивая и тоже вроде бы счастлива с твоим братом.

— Арес — мой племянник, — она уставилась на него в шоке. — Ты кто, Уолли? Наследник главы клана?

— Да, — кивнул он, словно ощущал в этом свою вину.

— Кошмар! Так я же тебе не пара, да? Слушай, никак уже не разорвать помолвку?

— Нельзя, — он выглядел растерянным. — Я не могу понять, ты что, совсем меня не любишь?

— Что значит «совсем»? — прищурилась Ники. — Хочешь сказать, тебе хватит капельку любви? Или половинку? Или может, три четверти?

Молчание было красноречивым. Только на неё такие укоризненные взгляды не действовали.

— Дай попить.

Ничего, вскочил, поднес кубок к губам, опять придержав голову.

— Ещё?

— Хватит, — она без сил откинулась на подушку. — Ты становишься образцовой сиделкой, наследник главы клана МакНейр. И с уткой управишься? Или не по статусу?

— Может, позвать кого? — обеспокоился горец. Взгляд стал затравленным. — Ники, ты как себя чувствуешь?

— Как будто пожевали и выплюнули, — вздохнула она. — Хреново мне, Уолли. Лучше бы ты меня добил там, своим големом. Хотел ведь, да?

Горец упал на стул, уперся в колени локтями и закрыл руками лицо. Она даже испугалась, что палку уже перегнула, но нет, потёр лицо и посмотрел на неё устало, выпрямляясь. Ровным голосом осведомился:

— Добить хочешь, да?

— Отнесёшь в туалет? — Ники насупилась. Чувствовать себя стервой было так противно, что готова была уже сдаться.

МакНейр вскочил, отбросил одеяло и осторожно взял на руки, хотя она прямо чувствовала, что он уже готов свернуть ей шею. Поднеся к неприметной двери, умудрился открыть, поднести к унитазу и поставить на пол.

— Мне тут постоять или выйти?

Она мотнула головой:

— Я тебя позову.

Кивнул, вышел, плотно прикрыв дверь.

Ники клонило в сон, и она немного сомневалась, что ей вообще можно вставать, но побыть одной даже по такому приземлённому поводу казалось просто необходимым. Надо было подумать, хотя голова кружилась. Ну доведёт она Уолдена, а дальше что? И он уже понял, что она издевается. И может, уже рад бы разорвать помолвку.

Ей вдруг страстно захотелось домой, к маме, отцу, обнять Клайва, расцеловать и поздравить Ареса, чтоб он как в детстве закружил её, держа на руках. Познакомиться с его женой… Все праздновали, а она тут валялась. И так стало жалко себя…

Это даже отрезвило. А Уолдена не жалко? Ведь парню хуже в сто раз! Ещё и винит себя в её травмах, и думает, наверное, что заставил стать его невестой. И вообще, что там в его душе творится — страшно подумать. Если даже не знает, любит ли она. А может, уже понимает, что совершил ошибку, но назад пути нет?

— Эй! — позвала она, с трудом добравшись до раковины.

Помыла руки и пылающее лицо. А потом в зеркало увидела, что он уже зашёл и смотрит с такой нежностью. Только встретившись взглядом, словно заледенел.

— Сама дойдёшь?

Помотала головой, стараясь не разреветься. Вытерпела его объятия, и только оказавшись в кровати, сразу сползла вниз, отворачиваясь к стене.

— Ники?

— Уолли, я тебя очень люблю, и буду любить ещё больше, если ты сейчас уйдёшь. Я хочу спать, но мне хочется сделать это одной.

— Плакать станешь? — проницательно осведомился парень.

Похоже, слова о любви его не впечатлили. А она так старалась.

— Не твоё дело! Оставь меня в покое!

— Да пожалуйста! — прорычал он. — И если хочешь знать, те, кто меня любят, зовут Дэн, потому что Уолли — мой младший кузен! Но тебе не обязательно. Спокойного сна.

Он бы, наверное, и дверью хлопнул, но в последний момент сдержался.

Ники горько усмехнулась и плакать передумала. Вот же дура она, всё-таки довела жениха. Зато узнала много нового. Кто бы мог подумать, что он — Дэн! Но спать, правда, хотелось, так что закрыла глаза, представляя, что она дома, в своей кровати.

Проснулась только под вечер, в палате было темно, только в дальнем углу горел слабый ночник. Уолден сидел с книгой и читал, зевая иногда. И так тепло стало на душе. Вернулся ведь. Несмотря на то, что она была такой сволочью. Наблюдать за ним оказалось очень приятно. Просто домашняя сцена. Только почувствовав её взгляд, он сразу подобрался и захлопнул книгу.

— Проснулась? Что-нибудь хочешь? Целитель сказал, что тебе можно немного поесть.

— Уо… Дэн, ты сердишься на меня? — голос со сна плохо слушался.

— Нет, — и всё же он помедлил прежде, чем ответить.

— А что читаешь?

— Так, ничего особенного. Ты не голодна?

Она помотала головой. Есть не хотелось.

— Ты не знаешь, моим родителям сообщили, что я пришла в себя?

Он вздохнул:

— Они были здесь, пока ты спала, но целитель сказал, что лучше не будить. Завтра придут снова.

Она только кивнула, закусив губу, улеглась на подушку. И хоть было темно, всё равно отвернулась к стене. Как плохо быть слабой, она так старалась всегда быть сильной! И не разбудили…

Уолден подошёл совершенно бесшумно, погладил по голове, и этого хватило, чтобы она расплакалась, как ребёнок, давясь рыданиями, всхлипывая и пытаясь не плакать. МакНейр подхватил вдруг её на руки вместе с одеялом, сел на кровать, не собираясь выпускать. Пришлось обнять его за шею и вымочить пижамную рубашку на груди своими слезами.

— Полегчало? — спросил негромко, когда она затихла. Она поспешно закивала, думая, что положит обратно на кровать, но только жених не спешил. — Я много думал, пока ты лежала в коме, такая бледная и безразличная ко всему. Мне незачем было бы жить, если бы ты умерла. Почему ты согласилась на мои условия, Ники? Неужели думала, что сильнее? Или что я буду поддаваться?

Она помотала головой.

— Я не мог понять, почему. Ты ведь знала, не могла не знать, что твой лорд-дракон будет недоволен. И приняла условие.

— Как ты мягко… Ты не оставил мне выбора, Дэн.

— Разве?

— Как я могла упустить шанс выскочить замуж за парня, в которого влюбилась?

— Просто согласиться? Не по статусу? — Уолден широко улыбался. Она чувствовала это в его голосе.

— Ты знал, что ты маг Земли?

— Нет, откуда? То есть я сам был в шоке. И ты ведь не знала, да?

— Ага. Боялась тебя покалечить, — Ники тихонько засмеялась. — Я такая идиотка, Дэн. Как ты меня вытерпишь? У меня ужасный характер!

Он наклонился и поцеловал её в нос.

— У меня хуже. Я тоже боялся покалечить, но так хотелось тебя удивить… Мерлин, Ники, я чуть не умер, когда голем тебя завалил.

— Не надо, пожалуйста.

— Хорошо, — он крепче прижал её к себе и глубоко вздохнул.

Ники слышала, как быстро бьётся в груди его сердце.

— Ты был такой красивый на той вечеринке, — хихикнула она. — Кошмар, наверное, у тебя в клане все девчонки в тебя влюблены.

— Не знаю, не спрашивал. Мне надо идти, прости. Целитель не разрешает теперь оставаться на ночь, а завтра и вовсе выпишут. Про тебя сказали, что ещё дня три и будешь как новенькая.

— Навещать будешь?

— А ты хочешь?

Ники помотала головой:

— Дэн, мне так хочется увидеться с тобой, когда я буду в порядке. Давай потерпим, осталось-то всего ничего? Три дня — это ведь немного?

— Да, наверное, так будет лучше, — спокойно согласился он, встал и аккуратно уложил на кровать. Даже одеяло подоткнул, когда помог выпить зелья, оставленные целителем. — Сейчас опять заснёшь. Это хорошо, зато завтра не проспишь визит родителей.

— Спасибо, — сонно улыбнулась она. Зелье действовало чересчур быстро. — Пит хороший друг, не бей его больше, ладно? Он гораздо слабее.

— Не буду, — усмехнулся Уолден, — хорошо, что он тебя не слышит. Боевой парень. Отдыхай, любимая.

Она смутно помнила, как он ушёл, быстро уплывая в сон. А утром её навестила мама, сообщила, что отец подойдёт позже вместе с братьями и племянниками.

— Такой вежливый мальчик, — сказала она про Уолдена. — И так тебя любит, Ники. Ты счастлива?

— Да, — кивнула она. — Только что теперь с учёбой?

— О, профессор Робертс нам написал. Он же теперь директор школы. Вам выделят отдельные комнаты, так что спокойно будете учиться дальше. И отец Уолдена считает, что так будет лучше.

— Вы не сердитесь на меня? За эту дуэль…

— Что ты! Ну мы же знали, что ты у нас боевая девочка, так что предполагали, что это может случиться. Главное, жива.

Выписывали её через три дня, в холле больницы собралась немалая толпа. Почему-то вся родня решила её встретить, добрая треть ковена. Братья с жёнами, племянники тоже, ещё и Мэдисон с Флинтом, и Валери. И Питер Аллен пришёл, даже с цветами. Мама с папой. Ники спускалась по широкой лестнице, не веря своим глазам. Радовалась шести сеансам массажа, буквально поставившим её на ноги за три дня. Беспокоило только, что не видела Уолдена, но тот появился в холле, когда она была уже на последней ступеньке.

Решительно прошёл вперёд, раздвигая удивлённых родичей и не сводя с неё глаз, и вдруг опустился на колени, не дойдя трёх шагов.

— Николь Шелби! — заговорил он быстро, словно боялся, что она перебьёт. — Я бесконечно люблю и уважаю тебя! Прошу прощения, что едва не лишил тебя жизни своими руками. Прошу прощения, что был груб, что много раз делал больно. Готова ли ты меня простить, чтобы дальше по жизни идти вместе, забыв о прежних обидах?

Он замолчал, а Ники стояла вся красная под насмешливыми взглядами родичей. И кто только придумал ему эту пафосную речь?

— Я тоже тебя люблю и давно всё простила, — вздохнула она. — Но если ты немедленно не встанешь, возьму свои слова обратно! А ты-то простил? А то я тоже могу встать на колени.

Кто-то засмеялся, а Дэн поспешил встать и протянул ей руку.

— Свадьба сегодня, — шепнул он ей сразу, пока коротко обнимал. — Ты не обидишься? Тебе хотели сделать сюрприз.

— Нормально, я буду рада, когда всё это будет позади. Уж лучше быстрее.

— Пойдём?

— Пойдём, Дэн. Твоя речь была вдохновенной!

— Лесли помог, — признался Уолден, лукаво улыбнувшись. — Это мой друг, Лесли МакЭвой, я вас потом познакомлю.

* * *

Рудольфус получил это удивительное письмо поздно вечером в пятницу, даже не письмо, а приглашение на свадьбу. Он скривился, полюбовавшись оформлением, то есть отсутствием оного, и перечитал:

«Привет, Руди! Надеюсь, ты больше не злишься? Или не так. Надеюсь, несмотря на злость на меня, ты сможешь принять приглашение на свадьбу. (На этом заканчивался корявый почерк и начинался более ровный).

Сэр, моя невеста и я очень благодарны вам за участие в нашей судьбе. (Слово судьбе было написано поверх исчерканного слова, прочитать которое было нереально). Вам и мисс Прюэтт. Поэтому мы были бы очень счастливы видеть вас и мисс Прюэтт на нашей свадьбе. Мисс Прюэтт я пошлю отдельное письмо. Надеюсь принести вам извинения и заверения в признательности при личной встрече. Свадьба состоится завтра, в двенадцать часов, в моём горском поселении. Портключ прилагается, активируете без десяти двенадцать именем моей невесты. Разумеется, вы можете прибыть с сопровождением. Портключ рассчитан на четырёх человек. С уважением и надеждой увидеть вас завтра, Уолден МакНейр»

Руди вскочил и принялся нервно мерить шагами свою комнату. Мордредов горец! Конечно, он пошлёт мисс Прюэтт приглашение лично. И хочется верить, что девчонка покажет его отцу. Твёрдое намерение отказаться от предложенной чести в самой вежливой форме, трещало по швам.

Ведь если даже Санни покажет приглашение отцу, вдруг тот позволит дочери посетить свадьбу горцев? Пусть с теми же братьями. И кто сказал, что Фабиан и Гидеон предпочтут общению с ноттовскими боевиками или горцами слежку за сестрой? А присматривать за ней надо, потому что дракклов дружок Дэна — как там его — Лесли, разорви-его-мантикора, МакЭвой! И Руди готов биться об заклад, что именно Лесли надоумил Дэна позвать мисс Прюэтт на свадьбу. Умная горская скотина!

Нужно было срочно посоветоваться с матерью.

Бастинда ещё не спала, сразу приняла его и улыбнулась. Как всегда, застать мать в праздности не удалось, её стол, который размерами не уступал отцовскому, был завален стопками пергаментов, чертежами, таблицами и прочими перьями. И всё это находилось в состоянии аккуратного порядка.

— Над чем работаешь? — вежливо поинтересовался он, занимая кресло у камина.

— Тебе действительно интересно? Ладно, не дуйся. Я тут астрологический прогноз составляла на некоторые пары.

— О как! — оживился Руди. — И что там с Басти и Санни?

— Почему ты думаешь…

— Ма-ам! Да ладно. Давай же, что у них?

Бастинда хмыкнула, внимательно осмотрев сына:

— Мой сынок, — сказала она с нежностью, — совсем уже взрослый, а всё так же опекаешь Рабастана, как и в детстве. Ты помнишь, как уронил его из окна?

— Что?! Нет! Ты шутишь? — жалобно уточнил он.

— Куда уж мне. Когда родился Басти, ты сильно к нему ревновал. Конечно, мы переживали, старались сгладить углы, уделяли тебе много внимания. Но ты даже видеть не хотел маленького брата.

Руди застыл, чувствуя, как по затылку бегут мурашки.

— Мам…

— Мы не рассказывали тебе, да и зачем, если сам забыл. Тебе тогда было всего три года, мало кто помнит себя в таком возрасте.

— Что я натворил? — голос Руди стал хриплым, но он не обратил на это внимания.

— Рожала миссис Стенфилд и я вызвалась помогать, а Ричард объезжал молодого гиппогрифа. Мы подумали, что домовики справятся с вами.

— А бабуля Сольвейг?

— Гостила у Гампов. Ты смог заставить домовиков заснуть и пробрался в комнату брата. Взял его из люльки и понёс к окну. Видимо подтащил скамейку, чтобы легче было забраться. Потом — вижу, уже догадался — ты попытался столкнуть брата вниз. Но Басти как-то извернулся, схватился за тебя, и упали вы оба. К счастью, сработала стихийная магия. Мы оба почувствовали неладное, а когда примчались с Ричардом к этому месту под окном, вы висели буквально в двух футах над землёй в большом прозрачном коконе. Ты плакал, а Басти цеплялся за тебя и только сопел. Потом ещё отпускать не хотел, ручки у него в годик были сильными.

— Не могу поверить, — Руди зажмурился.

— Нам ты сказал, что вы хотели полетать вместе. Ричард страшно испугался, хотел вовсе не подпускать тебя к Рабастану, но Сольвейг настояла, что это глупо. А ты с тех пор не отходил от брата, пытался сам его кормить, помогал купать, учил ходить. Читал ему сказки. В общем, впал в другую крайность.

— Мам, — Руди почувствовал себя больным и разбитым. — Почему ты рассказала это сейчас?

— Мой дорогой, Басти уже совсем взрослый, не нужно следить за каждым его шагом. Я понимаю, что ты его любишь, но позволь ему самому совершать свои ошибки.

— Думаешь, это всё от чувства вины?

— Сомневаюсь. Трёхлетние дети не знакомы с таким понятием. И кто знает, может, ты и правда хотел с ним полетать.

— Я был монстром, — Рудольфус хохотнул и поднялся. — Бель уже спит, да и тебе пора. Завтра мы с ней идём на свадьбу горцев.

— И скажи мне, что это никак не связано с Рабастаном? — подняла бровь Бастинда.

Руди вздохнул и снова сел.

— Про дуэль Ники и МакНейра ты знаешь. Так вот, Санни Прюэтт вызвали тогда на совет попечителей…

Рассказ занял всего пять минут, закончившись приездом Хогвартс-экспресса на вокзал Кингс-Кросс.

— Очень интересно, — кивнула Бастинда. — А теперь о главном, будь добр.

— Лесли МакЭвой лучший друг Уолдена МакНейра. И они пригласили Санни на свадьбу.

— Вот как! Руди, я иду на эту свадьбу с тобой! И не спорь! На сколько человек рассчитан порт-ключ?

— Мам? — Руди рассмеялся. — И кто из нас больше опекает Басти? Портключ рассчитан на четверых.

— Отлично, бабулю возьмём с собой.

— Не отца? — удивился Руди.

— Нет, это будет слишком демонстративно, а бабуля очень хотела познакомиться с мисс Прюэтт.

— Отец тоже хотел, — пожал плечами Рудольфус, — но ты права — его присутствие может быть расценено превратно. Мам, портключ сработает без четверти двенадцать, мы с Бель будем здесь в этот момент.

— Договорились. Ах да, прогноз. Если поженятся летом, у них гарантированно родятся четверо детей, причём вполне сильных магически.

— А если зимой?

— Семеро. Но ты сам понимаешь, насколько это всё приблизительно. Главное, что совместимость прекрасная. Больше семидесяти процентов.

— А сто бывает?

— Нет, ни разу такого не видела, и довольно, иди уже. Выспись как следует, не сиди допоздна. Дать зелье?

Руди покачал головой и направился к двери.

— Спасибо, что рассказала, — тихо сказал он и поспешно вышел. Вряд ли он сможет сегодня заснуть.

* * *

С портретом Даркера всё было не так просто, как понадеялась Санни. Она его уже третий раз доставала, с тех пор как приехала на каникулы, но и сегодня профессор был так же неподвижен, как и в тот момент, когда Эжени его дорисовала. Сколько бы она не пыталась звать, просто упорно разглядывать, и даже трогать руку нарисованного портрета, никак он не отзывался. Оставлять портрет прикреплённым к стене она не решилась. Мама иногда заходила к ней в комнату, да и домашние домовики, вроде Оскара и маминой Дили, могли появиться, чтобы что-то сообщить от родителей. А она была не готова ещё рассказать о своём учителе чар. Даже по меркам магов, у которых странных вещей было очень много, учиться у портрета было бы слишком странно.

Вздохнув, она свернула портрет в трубочку, убрала в тубус и стала готовиться ко сну. Разбойница с утра улетела, видимо, на охоту, как считала Лаки, а Монстрик ещё не вернулся, он подружился с домашним книззлом Рексом и целыми днями с удовольствием следовал за старшим товарищем, исследуя поместье и прилежащую территорию.

Лаки дружбу книззлов не одобряла, уверенная, что старый Рекс учит Монстрика плохому. Почему-то домовушке домашний книззл очень не нравился. Зато Рекса обожал Оскар, которого Лаки попеременно то боялась, то ругала. Периодически она сравнивала Оскара с Борги, домовиком Лестрейнджей, говоря, что «лучше уж этот нахал и грубиян Борги, чем пафосный отмороженный эльф вашего батюшки». Это повторялось так часто, что у Санни появилось стойкое впечатление, что вертихвостка Лаки явно неравнодушна к «нахалу и грубияну». И мысленно пообещала себе, что непременно возьмёт Лаки на бал к Лестрейнджам.

Кстати, о балах. Невозможно продолжать мандражировать перед балами, когда вокруг всё переворачивают вверх дном домовики и несколько женщин из вассалов, готовясь к этому событию. Мама и Санни привлекала к подготовке, это не считая портнихи Мюриэль, присланной для преображения Летиции и любимой племяшки. Если примерки волшебников чем-то и отличались от магловских — измерительная лента всё делала сама, бесцеремонно оплетая тело в самых разных ракурсах — то выбирать фасоны и материалы приходилось всё равно вручную. Пусть и наглядно — иллюзии появлялись на манекене, точной копии Санни, сменяя друг друга и обрастая деталями в виде других рукавов, ворота, кружев или драгоценных камней.

Летиция разобралась быстро, а вот Санни готова была прятаться от очередного посещения жизнерадостной портнихи. Но к счастью, именно сегодня мучения закончились. В результате два платья уже висели в шкафу, упакованные в не менее прекрасные футляры, а ещё три должны были доставить в воскресенье к вечеру, прямо перед Рождеством. Когда Санни робко поинтересовалась, для чего ей столько, если она планирует быть лишь на двух балах, портниха безапелляционно заявила, что у девушки с такими формами обязательно должен быть выбор, не считая моментов, когда платье могло пострадать во время бала. И даже слышать не пожелала про Эванеско и Репаро, которые к таким дорогим вещам применять нельзя ни под каким видом.

— Умоляю! — воскликнула она взволнованно. — Если что-то случится с платьем, немедленно посылайте за мной сову, не вздумайте чинить самостоятельно.

Пришлось пообещать и согласиться на все пять платьев, благо, Мюриэль велела не стесняться в расходах и наотрез отказалась от предложения отца оплатить чеки самому.

— Хочешь меня обидеть, Джесс? — тётушка резко обернулась к отцу, когда он пришёл с таким предложением во время очередной примерки, которую Мюриэль решила посетить.

Санни даже закашлялась, увидев смешливую улыбку отца, который поднял вверх руки и поспешил ретироваться. Да уж, тётушка могла нагнать страх и внушить почтение. Даже портниха, бесцеремонная с Санни, при Мюриэль становилась скромной, восторженной и немногословной.

Оставалось всего пять дней до среды двадцать седьмого декабря, когда будет бал у них дома, а ровно через неделю, в субботу, предстояло посетить бал Лестрейнджей. И Санни не знала, который из балов страшит её больше. Или точнее, страшил, именно сегодня у неё не было никаких сил на переживания по поводу них, подготовка бального зала и примерки просто опустошили. Хорошо хоть на два выходных Санни освободили от любых дел, предоставив самой решать — посвятить время 48-часовому сну или любым другим занятиям в доме или поместье в целом.

— Хоть на фестралах катайся, — хмыкнула Мюриэль за ужином. — Инструктора там же найдёшь, его семья живёт в домике у загонов. Только не повторяй судьбу тётки, не заглядывайся на молодых инструкторов.

— Мюриэль, — укоризненно покачал головой Джейсон Прюэтт и пригубил вино.

— О, — усмехнулась тётушка, — ну раз твой папа не против, влюбляйся на здоровье.

И когда отец поперхнулся вином, поспешила вежливо улыбнуться:

— Это шутка, Джейсон. Прости, прости свою легкомысленную сестру.

— Санни... — начал отец.

— У меня нет никакого желания кататься завтра на фестралах! — поспешила заверить его преданная дочь.

Тему удалось замять и ужин закончился вполне мирно. После чего Мюриэль отбыла к себе, а Санни пошла пробуждать портрет Даркера, к сожалению, безуспешно.

Санни вздрогнула от громкого стука в окно. Но Лаки её тут же успокоила, появившись рядом.

— Письмо, хозяйка Санни, — она открыла окно, впуская большого серого филина. И сразу поставила на широкий подоконник блюдце с кусочками мяса. — Угощайся, дружок.

Санни взяла пергамент, скрученной трубочкой, только проверив его на проклятья и прочие зелья, как учил Даркер. Письмо озадачило и заставило волноваться.

«Дорогая мисс Прюэтт! Примите искреннюю благодарность за вашу помощь на дуэли. Моя невеста, Ники Шелби, и я были бы счастливы видеть вас на нашей свадьбе завтра в двенадцать часов пополудни, прилагаемый портключ сработает без четверти двенадцать. Активировать его нужно именем моей невесты: просто скажите «Ники». Портключ рассчитан на четверых человек, если захотите взять сопровождающих. Свадьба состоится в горном поселении моего отца. Мы очень надеемся, что приглашение вы примете. В надежде вскоре вас увидеть и с глубоким уважением, Уолден МакНейр»

Подумав, Санни быстро оделась и велела Лаки сообщить Оскару, что ей надо повидать отца. Домовушка поморщилась, но исчезла без всяких жалоб. Вернулась быстро.

— Лорд Прюэтт вас ждёт в кабинете, хозяйка.

Кабинет тонул в полумраке, отец чем-то занимался за массивным столом, но тотчас поднял голову, едва она вошла. Санни просто протянула письмо Уолдена, надеясь, что так объяснять придётся меньше.

— Рассказывай! — велел отец, отбросив прочитанное письмо и откинувшись на спинку кресла. — Про дуэль я уже всё понял, было ли ещё что-то, что мне следует знать, отпуская тебя в деревушку к горцам?

— Не знаю, будут ли там МакЭвои, — решила ничего не скрывать Санни, раз уж Рудольфуса это так взволновало. — Но Алан МакЭвой очень хотел меня познакомить со своим братом Лесли.

Она рассказала дословно этот разговор, но, в отличие от Руди, отец не казался слишком взволнованным.

— Ну что ж, почему бы нет. От таких приглашений отказываться не принято. Прогуляйся, развейся. Только будь благоразумна, никому ничего не обещай и держись… Минутку.

Страшный призрачный фестрал появился перед отцом и спокойно выслушал послание:

— Гидеон! Ты нужен своей сестре. Будь завтра в поместье не позже половины двенадцатого, будешь сопровождать Санни на свадьбу горца МакНейра и девушки из ковена Ноттов — Ники. Ответь сразу.

Фестрал растаял, и отец повернулся к Санни:

— Сама-то хочешь туда? Или я зря потревожил твоего брата?

— Хочу, — честно ответила Санни. Это было её первое приглашение на подобное мероприятие, и упускать возможность побывать на свадьбе не хотелось. Тем более что была надежда увидеть друзей, а может, даже познакомиться с неуловимым Лесли.

— Тогда, почему бы и…

Трёхголовый призрачный цербер Санни испугал ещё больше отцовского фестрала.

— Привет, отец, — сказал он голосом Гидеона. — Всё понял, с радостью схожу на эту свадьбу. Сестрёнка, держись, буду вовремя. И о подарке не беспокойся, что-нибудь придумаю.

— Ну вот и договорились, — отец притянул к себе стопку пергаментов. — Иди уже спать, дорогая, мне тут надо немного поработать. Но если у тебя ещё какие-то вопросы…

— Нет, это всё! Спасибо, пап!

Санни вернулась к себе и сразу бросилась к шкафу. Как хорошо, что два платья были уже готовы. И, пожалуй, это синее как раз подойдёт, тем более что к нему прилагался комплект из зимней парадной мантии.

Горская деревушка сразу впечатлила. Чтобы попасть к ней, следовало преодолеть весьма ненадежный на вид висячий мост над глубокой пропастью, за которым высились стены замка с аркой, к которой и вёл этот мост.

— Я не пойду! — Санни вцепилась в руку Гидеона, который лишь усмехнулся, увидев пропасть и замок.

Вокруг появлялись и другие гости. Дамы ахали, так же как и Санни не желая ступать на хлипкое сооружение.

К счастью, перед ними аппарировал симпатичный горец в национальном костюме и громко объявил, что для дам, и тех, кого смущает мост, будет подана карета. Все тут же уставились в небо, где появились крылатые кони, запряжённые в сказочного вида карету.

— Санни! Какая встреча! — отвлёк её знакомый голос, и она радостно обернулась к Рудольфусу.

Хотелось броситься ему на шею, настолько она счастлива была его видеть, но присутствие Беллатрикс и ещё двух дам в непосредственной близости вернули её к реальности.

— Привет, Руди! Привет, Беллатрикс, какая ты красивая!

— Ты тоже очаровательно выглядишь, — усмехнулась мисс Блэк. — Вы как знаете, а я пройду по мосту!

Руди не дал испугаться за Бель, тронув Санни за руку.

— Бабушка Сольвейг, мама, позвольте представить вам мою хорошую подругу, мисс Александру Прюэтт. Санни, знакомься — моя бабушка, миссис Сольвейг Гамп. Мама — леди Бастинда Лестрейндж.

У Санни перехватило дыхание. Увидеть маму Басти так внезапно было ужасно неловко и странно. Она и не представляла, какая она красавица, впрочем, как могло быть иначе, когда такие сыновья. Бабуля оказалась не менее красивой и элегантной, только немного ниже ростом. Кажется, Басти говорил, что она замечательная. Или это был Руди?

— Здравствуйте, — растерянно улыбнулась она. — Ой, это мой брат Гидеон.

Она покраснела, понимая, что представлять нужно совсем не так, но похоже никого это не смутило.

Пока Руди жал Гидеону руку, Бастинда обняла её, на мгновение прижав к себе.

— Рада видеть вас, моя дорогая! Рудольфус так много о вас рассказывал, что у меня такое чувство, будто мы давно знакомы.

Миссис Гамп осмотрела её более строго, дополнив:

— Басти нам рассказывал о вас куда больше. И я согласна с внуком. Вы прелестное дитя, милая. И кстати, вам очень к лицу эта брошь. Изумительная работа, не правда ли?!

Санни с ужасом поняла, что приколоть подарок Басти на зимнюю мантию было плохой идеей. Но Руди ведь говорил носить или эта была Беллатрикс?

— Д-да. Это подарок, — зачем-то выдала она, подозревая, что эта леди, как и Рудольфус, сразу узнала работу внука. Ну что мешало сделать кинжальчик невидимым?!

— Очаровательно, — Сольвейг Гамп хмыкнула. И доверительно сообщила: — Мой муж перед помолвкой тоже подарил мне охранный артефакт — кулон в виде переплетённых сердец, романтик. А я ему, помнится, подарила сапфировые запонки. Леонардо всегда нравились эти камни.

Покраснеть ещё больше Санни бы не смогла. Намёк был слишком прозрачным. Ей страстно захотелось провалиться сквозь землю.

— Мам! — укоризненно сказала Бастинда и взяла Санни под руку. — Ну что, поедете с нами в карете?

— Я бы с радостью, — Санни сглотнула, — но Гидеон хочет, чтобы я прошла по мосту.

Рядом закашлялся брат, а Руди тотчас вмешался:

— Отдай мне Санни, мама. Мы с Гидеоном не дадим ей свалиться в пропасть.

— Ну вот, — картинно огорчилась Бастинда, — твоя бабуля её уже запугала сильнее пропасти. Встретимся в замке, милая. Мама, пойдём, все уже садятся.

Карета внутри явно была больше, потому что дамы и некоторые джентльмены спокойно туда заходили уже пару минут. Санни пожалела, что струсила ехать в ней с родными Басти, и обречённо пошла к мосту с Беллатрикс, Гидеоном и Рудольфусом.

Однако на этом приятные встречи не закончились. У самого моста их догнали Флинт, Мэдисон, Валери Нотт и Лисс Пранк. За ними были ещё какие-то парни, но у Санни уже не было сил обращать внимание на всех. Она радостно поздоровалась с друзьями.

— Не в карете, Санни? — хохотнул Флинт. — Неужели не боишься моста? Пранк из-за него даже свадьбу Ники пропустить решил. И сестру едва не уговорил остаться.

— Мой брат — не трус! — фыркнула Лисс. — И он тоже будет, только позже. У Мэйси есть свой портключ.

— Так, — зычно перекрыл все разговоры Мэдисон. — Парни, переходим по трое, девушка в центре, и двое страхующих.

— Меня страховать не надо, — сказала Бель, и не дожидаясь остальных, шагнула на мост.

Санни ахнула, а Беллатрикс, словно танцуя, быстро и легко преодолела мост, заслужив бурные аплодисменты парней.

Следующей пошла Валери с Флинтом и ещё одним парнем. Санни искоса глянула на брата, убеждаясь, что тот не сводит глаз с белокурой мисс Нотт. Тихонько вздохнув, она пошла за потянувшим её вперёд Рудольфусом.

— Кейси Причард, — зачем-то представил он одного из парней. — Боевик Нотта и хороший парень. Только не смей влюбляться. Причард, ты тоже!

Смешливый парень коротко поклонился:

— Это трудно, Лестрейндж, но я постараюсь. Идите за мной, мисс, если что — хватайтесь.

Она и ахнуть не успела, как оказалась на мосту.

— Не смотри вниз, — велел Руди, — просто шагай за Причардом. Можешь любоваться его широкими плечами и пижонским хвостиком.

— Эй, я всё слышу! — возмутился Кейси.

Санни хихикнула, забыв бояться. Вниз она честно не смотрела, а Причард оказался и правда неплохим объектом для наблюдения. Низкий хвост ему очень шёл. Только в центре моста она запнулась, сразу глянула вниз и замерла, зажмурившись и вцепившись в поручни. Мост опасно раскачивался. А сердце ухнуло в эту самую пропасть.

— Мама! — выдохнула Санни, даже не пытаясь казаться смелой.

Причард остановился, а Руди приобнял за талию.

— Всё хорошо, Санни, — тихо сказал он. — Завтра возвращается Рабастан, и я обязательно ему покажу в думосборе, как ты переходила мост.

— Руди!

— Поверь, ему понравится.

— Ну ты и гад! — Санни решительно шагнула вперёд. — Мистер Причард, идёмте уже.

Остальной путь удалось преодолеть без приключений, но Санни всё ещё сердилась на очень довольного собой Рудольфуса.

— Правда, завтра? — спросила она его, стараясь казаться равнодушной.

— Ага, уже днём. Все ждут, какие подарки он привезёт. Тебе, наверное, достанется шкура экзотического хищника.

— Он так сказал? — невольно поразилась она. — То есть, я не жду никаких подарков.

— А зря! — усмехнулся Лестрейндж. — У Рабастана хороший вкус. Хочешь пари, что подарок для тебя точно будет?

Санни нахмурилась.

— Он может достать его где-нибудь здесь и сказать, что привёз, чтобы тебе подыграть!

— Да ладно, — Рудольфус подхватил её под локоть, увлекая к арке. — Будешь у нас на приёме, я специально продемонстрирую тебе в думосборе его приезд, недоверчивая моя. Да и клятвы никто не отменял. Спорим или понимаешь, что я прав?

— Я не буду спорить! Кстати, спасибо за сову. Она — прелесть!

— О, я рад. Как назвала?

— Ей понравилось имя Разбойница.

Они уже вступили во двор замка, заполненный гостями, и с разговорами пришлось закончить. Санни то и дело знакомили с разными людьми, но она даже не пыталась их запомнить. От улыбки уже болели щёки, и она с трепетом подумала, что на балу будет ещё хуже. То есть там запоминать придётся. Наверное.

С Ники и Уолденом она поздоровалась очень сердечно, решив, что выглядят они очень красивой парой, оба высокие, стройные и красивые. Только невеста была бледновата, но в прекрасном платье и явно счастливая.

Невольно подумалось, как она будет смотреться на своей свадьбе с… женихом. И вдруг поняла, что представляет рядом с собой Рабастана. Даже прослушала, что говорит ей Рудольфус, и не сразу сообразила, что прямо перед ней стоит Магнус Нотт.

— Здрасти, — только и смогла сказать она, взглянув в синие глаза боевика. Сердце билось внутри как сумасшедшее, то ли от недавних мыслей, то ли от близости Нотта. И Руди куда-то пропал.

— Вы очаровательны, мисс Прюэтт, — Нотт наклонился совсем близко, видимо, чтобы она его услышала. Шум от разговоров заставлял всех вокруг говорить ещё громче. — Какая неожиданная и приятная встреча!

— Я тоже рада вас видеть, — вежливо ответила она, отводя взгляд. — А как вы… Ой, я забыла, что Ники из вашего ковена.

— Верно подмечено, — усмехнулся он и ненавязчиво взял под руку. — Похоже, все идут в ритуальный зал. Вы позволите вас сопровождать?

— Да, спасибо, — Санни не знала, что и думать. И насколько это прилично, что он ведёт её в ритуальный зал?

Впрочем, народу было так много, что на них никто не обращал внимания. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

К счастью, откуда-то вынырнули Беллатрикс и Валери, и отняли её у Нотта.

— Прости, братец! Санни нам нужна, — нахально заявила мисс Нотт. — Сюда, дорогая, нам Лисс забила лучшие места. И Мэйси обещала познакомить со своими подругами.

Они ловко проскользнули между людьми, пробираясь вперёд, Санни оставалось лишь покорно за ними следовать.

Место, куда привели её девушки, было очень удачное. Отсюда хорошо просматривался алтарь, молодые и вся церемония. И радовало, что её приняли в компанию девушек, все парни оказались на другой стороне зала. Вездесущий Руди тоже был там, неподалёку от Гидеона.

Санни могла беспрепятственно наблюдать за церемонией бракосочетания, которая уже началась. Валери уже стояла возле Ники, видимо, была свидетельницей или подружкой невесты. Или как у магов это называется.

Свидетелем Уолдена был тоже горец в национальном костюме. Он оказался даже выше МакНейра и вообще олицетворял собой настоящего воина в колоритном шотландском костюме. Восхищённо разглядев косу, толщиной с два её кулака, Санни вздрогнула, когда «воин» посмотрел прямо на неё. Симпатичным назвать его было сложно, но не страшнее Флинта, в самом деле! Зато мужественно выглядел. С девчонкой не спутаешь.

Парень подмигнул, а Санни почувствовала, как краснеет. Поспешно отвела взгляд, снова принимаясь следить за бракосочетанием. Вот они встали у алтаря, по очереди выпили что-то из большой золотой чаши. Бородатый широкоплечий горец, полный достоинства, проводивший церемонию, что-то негромко спрашивал, жених и невеста отвечали. Но расслышать было сложно с того места, где стояли девушки.

— Тот горец положил на тебя глаз, — шепнула ей Лисс Пранк, оказавшаяся совсем близко. — Ты осторожно, у них есть обычай красть невест.

— Кошмар какой! — ужаснулась Санни еле слышно. — Тут сотня этих горцев! Который из них?

— Лесли, — хихикнула Пранк, — не смотри на него.

Санни вздрогнула, невольно завертев головой. Ну а что, она же хотела увидеть таинственного Лесли!

— Санни, — прошипела Лисс. — Он прямо перед тобой! Свидетель жениха.

Ей оставалось только обозвать себя идиоткой, украдкой поглядеть на Лесли ещё раз и испугаться. Что значит «положил глаз»? Только этого ей не хватало! Но свидетель вёл себя на удивление пристойно и вовсе не пялился на неё. Сани вздохнула с облегчением, а потом поняла, что ритуал уже завершился. Жених и невеста поцеловались, и начались поздравления.

Не успела она растеряться, как рядом оказался Гидеон и сунул ей в руки перевязанную красивой лентой коробку.

— Пойдём, мы в первых рядах, — сказал он, увлекая её к самому алтарю.

Впереди них оказались Руди с Беллатрикс.

— Что хоть за подарок? — спросила она Гидеона.

— А, не волнуйся, там ожерелье из чешуек дракона, и набор для ухода за волосами.

— А!

Поздравили быстро, сдали подарки домовику с корзиной, и наконец покинули ритуальный зал. Всех повели праздновать в ещё больший зал, весь занятый уже накрытыми столами.

За столом Санни оказалась между Гидеоном и Руди, Нотта она не видела, возможно, он сел где-то с другой стороны. А вот мама и бабушка Рудольфуса оказались прямо напротив. Пришлось общаться, но, к счастью, это было не сложно. Разговоры велись о ритуалах, о горских обычаях, которые, как оказалось, Сольвейг Гамп хорошо знала.

Санни заслушалась, не забывая пробовать разные закуски. И гранатовый сок ей очень понравился.

Потом их проводили в комнаты, и девочки опять её спасли, взяв с собой.

— Здесь можно припудрить носик и отдохнуть, — сказала Беллатрикс, когда они вошли в большую комнату с несколькими кроватями. — Потом будут ещё гулянья, но мы с Руди хотим уйти раньше. А вы как?

— Не знаю, — пожала плечами Санни. С одной стороны, на гулянья посмотреть было интересно, а с другой, где-то здесь бродили Нотт и горец Лесли. А она уже чувствовала, что устала от впечатлений. — А можно так просто уйти?

— Конечно, — заверила мисс Блэк. — Многие уже ушли, кстати, и бабуля Сольвейг с Бастиндой тоже. Руди предлагает тебе с Гидеоном присоединиться к нам. Вэл, ты же с нами?

Валери, переплетавшая волосы перед большим зеркалом, скорчила рожицу:

— Если Санни с вами, то я, пожалуй, тоже не прочь прогуляться.

Ну вот, всё и решилось. Не могла же Санни упустить возможность поспособствовать брату.

— Я с вами, — решительно кивнула она. — Только как найти Гидеона?

— Руди найдёт, — Беллатрикс тоже подошла к зеркалу.

— А можно мне с вами? — Лисс Пранк сделала такие умоляющие глаза, что все рассмеялись.

— Куда ж ты денешься, — фыркнула Валери. — Я же за тебя отвечаю. Только Причарда с собой возьмём. Или Флинта.

Уйти оказалось достаточно легко. Во дворе для желающих как раз отправлялась карета с пегасами — Санни узнала, как называют этих огромных лошадок.

— Уже уходите, мисс? — спросил горец, помогавший дамам подняться по ступенькам кареты. — Надеюсь, вам у нас понравилось?

— Очень! — подняла на него глаза Санни и еле удержалась от удивлённого возгласа. Лесли МакЭвой вблизи немножко пугал. Надо было срочно что-то сказать, и отобрать ладошку, зажатую в огромной лапище. — Я впервые была на свадьбе горцев.

— Лесли МакЭвой к вашим услугам, мисс, — внезапно представился он.

И ей ничего не оставалось ничего другого, как ответить тем же.

— Александра Прюэтт. Рада познакомиться.

— Мы тут все ужасно рады, МакЭвой, — раздался сзади язвительный голос Рудольфуса. — Но будь добр отпустить уже руку мисс Прюэтт и дать ей войти в карету.

— Легко, Лестрейндж, — Лесли спокойно поднёс её руку к губам и поцеловал. Санни затаила дыхание, ощутив, как в её ладонь одновременно вложили записку. — Может быть, ещё встретимся, мисс Прюэтт?

Она не нашлась с ответом, растерянно поглядев в серые насмешливые глаза. И он опять ей подмигнул! Ну не нахал ли?

— Возможно, мистер МакЭвой. Я пройду?

— До встречи, мисс.

Она поспешила внутрь кареты, сразу убеждаясь, что была права. Внутри было расширенное пространство. Беллатрикс помахала ей из третьего ряда удобных кресел. Все четыре кресла заняли девушки, а парни расположились в следующем ряду.

К удивлению Санни, их доставили прямо на Косую Аллею. С ними вышло ещё несколько гостей.

— Ну что, у кого какие пожелания? — Руди помогал всем дамам выходить из кареты.

Записка жгла руки Санни, уж очень любопытно было, что мог написать ей горец Лесли. Да ещё заранее.

Незаметно прочесть не получилось. Да что там, она вообще сглупила, когда они устроились в кафе Фортескью за одним столом. Флинт просто нахально подхватил этот клочок пергамента, когда она потянулась за салфеткой, напрочь забыв о письме и потому уронив. И почему в карман не положила?!

Руди оказался настороже, отобрал у Флинта записку сразу же и протянул Санни, но и не подумал отдать, спохватился и спросил:

— Это что?

— Личное послание! — вздёрнула она подбородок, протягивая руку.

— От Лесли? — прищурился Лестрейндж.

Гидеон отвлёкся на Валери, сидевшей напротив, Беллатрикс что-то говорила Лисс, и только Флинт удивлённо переводил взгляд с Санни на Рудольфуса.

Санни не ответила, и Руди нагло раскрыл записку. По мере прочтения глаза у него расширялись.

— Он спятил! — ошарашенно проговорил Лестрейндж и бросил ей записку. — Наслаждайся, Санни, посмотрю на твои сапфировые глазки после прочтения.

Послав ему возмущённый взгляд, Санни рассмотрела неровные строчки послания.

«Твои глаза как синие сапфиры

А волосы твои горят огнём!

Не сыщешь девушки прекрасней в этом мире.

Я на коленях, я влюблён и покорён!

Ты как видение была среди толпы,

Я есть не мог, влюбился, как мальчишка.

И в сердце у меня теперь лишь ты!

Молю о встрече, хоть одной, моя малышка!»

Что-то царапнуло сознание, и всмотревшись лучше, она прочла совершенно другой текст:

«Мисс Прюэтт! Знакомство с вами было моей мечтой последние несколько дней, но увы, ваш цербер Лестрейндж — это нечто. Если позволите, я приглашаю вас встретиться где-нибудь, ресторан на ваш выбор. В надежде на согласие буду ждать вашу сову. С уважением, Лесли МакЭвой»

Выглядеть шокированной было не сложно, когда посмотрела на Руди. Он что, так на «цербера» разозлился, что текст сменил? Суть-то не сильно поменялась.

— Вот-вот, — кивнул Рудольфус. И ни капли раскаяния в бесстыжих глазах. — И странно, что просит встречу, а не сразу постель.

— Думаешь, я сразу бы согласилась? — сердито спросила Санни. И отдернула пальцы, когда письмо было уничтожено прицельным Инсендио. — Это ты спятил, Руди! — И мстительно добавила: — Рифмы у тебя никуда не годятся!

— Вот как? — Руди безмятежно улыбнулся. — Санни, Санни… И давай замнём, ты же не хочешь, чтоб твой брат вызвал меня на дуэль?

— А у меня вчера помолвка состоялась, — громко сказал Флинт, отчего на него обратили внимание сразу все.

Санни ахнула, подозревая какую-то шутку. Но для этого Квин выглядел слишком спокойным, даже отстранённым.

— Серьёзно?

— Более чем, — вдруг подтвердила Валери.

А Лисс Пранк сочувственно покивала.

— Она хоть красавица? — Руди притянул к себе креманку с мороженым и зачерпнул целую ложку. — Надеюсь, свадьба не завтра? Я уже дурею от них.

— Ей одиннадцать! Какая свадьба? — Флинт тоже взял мороженое, но есть не спешил. — А ещё мы вчера были на славной охоте. Прикинь, Руди, лично мантикору замочил.

— А, так невеста — награда за подвиг?

— Дебил ты, Лестрейндж! — огорчился Флинт.

— Полностью согласна, — поддержала Санни. — Квин, а как её зовут?

— Кого?

— Мантикору, — усмехнулся Руди.

Флинт широко улыбнулся:

— Это самец. Хитрецом теперь зовётся. Его лорд-дракон фамильяром сделал.

— Врёшь! Мантикору — фамильяром? — Рудольфус уставился на Флинта потрясённо.

— Он мелкий, — подала голос Валери, — дня три, как родился. И ядовитый шип удалили с хвоста. А невеста Флинта — Джоанна Честершир, внучка того самого Честершира. Можешь закрыть рот, Руди, у неё родовой дар, и она настоящая заноза в заднице. Все девчонки отомщены. И да, Квин, я тебя поздравляю, вчера всё как-то не получалось.

Валери отвернулась, а Флинт отставил мороженое и поднялся.

— Отойду на минуту.

Санни притихла, не зная, что и думать. Руди, похоже, тоже был слегка дезориентирован.

Но когда Флинт вернулся, разговоры пошли спокойнее и в целом они посидели хорошо.

— Встретимся на балу, — сказал Руди, прощаясь. — И умоляю, Санни, выкинь из головы этого горца. Ты же понимаешь, что он… как бы помягче…

Санни рассмеялась, всё же злиться на Руди долго она не могла:

— Уже забыла!

Лисс Пранк обняла её последней и шепнула:

— Не знаю, что было в той записке, но Руди сменил текст. Имей в виду.

— Знаю, — вздохнула Санни. Спасибо Даркеру, многому уже научил.

Она взяла за руку Гидеона, и даже удивилась, что так быстро оказались дома. Ведь ничего не ощутила неприятного в желудке, как бывало обычно от портключей.

— Лестрейндж мерзавец, — грустно сказала она. И на удивлённый взгляд брата, поспешно придумала причину: — Сказал, что покажет Басти в думосборе, как я переходила мост.

— О, — Гидеон рассмеялся и щёлкнул её по носу. — Ты выглядела отважной и смелой, не переживай! Басти понравится.

— Это меня и пугает, — Санни сняла зимнюю мантию и перебросила через руку. — А ты как? Останешься?

— Не могу. Попрощаюсь с мамой и обратно, к драконам. Но на бал прибудем все.

— Бал! — Санни обняла брата. — Жду, не дождусь!